Развитие и регрессия
Линия психосексуального развития в соответствии с прохождением определённых стадий дополняется другой линией – развитием Я, нарциссизма. По этой линии мы видим продвижение от Я-идеала, являющегося отражением Я ребёнка в начале, стадии зеркала, до развития взрослого Я. Взрослое Я может управлять своими влечениями благодаря хорошей работе репрезентативного аппарата, позволяющей сдерживать прямую, непосредственную разрядку влечений, переход к действиям и агированию, а также учитывать принцип реальности.
Необходимо принимать во внимание, что при таком линейном движении происходят регрессии к предыдущим этапам развития, возникающие в результате воздействия «апреку» (механизма последействия) или запускающиеся разными кризисами жизненного развития (пубертат, материнство, кризис середины жизни, выход на пенсию и т.д.). Иногда регрессия может быть результатом травматизма, который буквально воскрешает предыдущие фиксации. Нужно также принимать в расчёт, что повторяющиеся микротравмы могут иметь не меньшее патогенное воздействие, чем отдельная, единичная очень серьёзная травма (такие как раннее горе, ранние потери, сексуальное насилие и т.д.). Навязчивое повторение может также провоцировать появление нового травматизма.
Франсуа Дюпарк на семинаре «Психоаналитическая диагностика и стратегии терапии» в Школе практического психоанализа.
#ФрансуаДюпарк #травма #апреку
Линия психосексуального развития в соответствии с прохождением определённых стадий дополняется другой линией – развитием Я, нарциссизма. По этой линии мы видим продвижение от Я-идеала, являющегося отражением Я ребёнка в начале, стадии зеркала, до развития взрослого Я. Взрослое Я может управлять своими влечениями благодаря хорошей работе репрезентативного аппарата, позволяющей сдерживать прямую, непосредственную разрядку влечений, переход к действиям и агированию, а также учитывать принцип реальности.
Необходимо принимать во внимание, что при таком линейном движении происходят регрессии к предыдущим этапам развития, возникающие в результате воздействия «апреку» (механизма последействия) или запускающиеся разными кризисами жизненного развития (пубертат, материнство, кризис середины жизни, выход на пенсию и т.д.). Иногда регрессия может быть результатом травматизма, который буквально воскрешает предыдущие фиксации. Нужно также принимать в расчёт, что повторяющиеся микротравмы могут иметь не меньшее патогенное воздействие, чем отдельная, единичная очень серьёзная травма (такие как раннее горе, ранние потери, сексуальное насилие и т.д.). Навязчивое повторение может также провоцировать появление нового травматизма.
Франсуа Дюпарк на семинаре «Психоаналитическая диагностика и стратегии терапии» в Школе практического психоанализа.
#ФрансуаДюпарк #травма #апреку
Prendre le temps: Le temps de l’analyse , un temps pour soi
Не спешить: время для анализа, время для себя
Из аннотации к книге (перевод с французского - мой, прошу простить неточности, язык только начинаю постигать):
Как переосмыслить для себя время? Время для анализа: искусство жить, время созидания.
Как выкроить время? Возможно ли ещё это в наше время, когда все вокруг суетятся, спешат, перегружены работой? Эта книга предназначена для каждого из нас. Она также адресована всем тем, кто поражен бесконечным повторением травматического прошлого, даже если пытается убежать от него.
Делать время предметом исследования означает для психоаналитика проникнуть в самое сердце своей собственной работы. Работы, в которой исследуются пласты нашей памяти и нашего наследия, следы, оставленные всеми возрастами жизни, с их кризисами и яростью. А также моменты безумия, регресса или привязанности к нездоровым привычкам, формирующие наши патологии.
Время анализа, его временные рамки, его ритм и этапы, моменты изменения в нём - это средство для того, чтобы попытаться прожить время совершенно иначе. А также способ овладеть искусством жить, способ обрести время надежды с тем, чтобы суметь поддержать себя, помочь себе расслабиться и устремить свой взор в будущее, время для творчества и созидания.
Франсуа Дюпарк, психиатр, титулярный член Парижского психоаналитического общества (SPP), тренинг-аналитик SPP и Парижского Института психосоматики им.Пьера Марти (IPSO), экс-президент Лионской психоаналитической группы (GLPRA).
Книга вышла летом 2020 г.
#ФрансуаДюпарк
Не спешить: время для анализа, время для себя
Из аннотации к книге (перевод с французского - мой, прошу простить неточности, язык только начинаю постигать):
Как переосмыслить для себя время? Время для анализа: искусство жить, время созидания.
Как выкроить время? Возможно ли ещё это в наше время, когда все вокруг суетятся, спешат, перегружены работой? Эта книга предназначена для каждого из нас. Она также адресована всем тем, кто поражен бесконечным повторением травматического прошлого, даже если пытается убежать от него.
Делать время предметом исследования означает для психоаналитика проникнуть в самое сердце своей собственной работы. Работы, в которой исследуются пласты нашей памяти и нашего наследия, следы, оставленные всеми возрастами жизни, с их кризисами и яростью. А также моменты безумия, регресса или привязанности к нездоровым привычкам, формирующие наши патологии.
Время анализа, его временные рамки, его ритм и этапы, моменты изменения в нём - это средство для того, чтобы попытаться прожить время совершенно иначе. А также способ овладеть искусством жить, способ обрести время надежды с тем, чтобы суметь поддержать себя, помочь себе расслабиться и устремить свой взор в будущее, время для творчества и созидания.
Франсуа Дюпарк, психиатр, титулярный член Парижского психоаналитического общества (SPP), тренинг-аналитик SPP и Парижского Института психосоматики им.Пьера Марти (IPSO), экс-президент Лионской психоаналитической группы (GLPRA).
Книга вышла летом 2020 г.
#ФрансуаДюпарк
Ранние травмы оставляют сенсомоторные следы в дальнейшем (говоря о напряжении в теле и приводя в качестве примера пациентов, которые занимались альпинизмом, отмечали напряжение в плечах, позднее увязывали это с тем, как цеплялись в детстве за мать).
Фрейд говорит о связи Оно и биологического (биологических корнях Оно).
Из доклада Франсуа Дюпарка в рамках Дней Сенсибилизации в Институте психосоматики им. Пьера Марти.
#ФрансуаДюпарк
Фрейд говорит о связи Оно и биологического (биологических корнях Оно).
Из доклада Франсуа Дюпарка в рамках Дней Сенсибилизации в Институте психосоматики им. Пьера Марти.
#ФрансуаДюпарк
Из семинара Франсуа Дюпарка «Толкование сновидений сегодня», который состоялся на текущей неделе в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
С точки зрения Фройда, сновидение – хранитель сна. Это дитя ночи, которое появляется в маске; это выражение неприемлемого желания, отвергаемого цензурой. У взрослых из-за цензуры сон требует работы по толкованию, которую можно провести с помощью свободных ассоциаций сновидца с каждой деталью сна.
Не стоит заходить слишком далеко, превращая сновидения в фетиш, предостерегает Ж.-Б. Понталис (Entre le rêve et la douleur, 1977).
Нельзя сразу же приписывать сновидению то или иное значение или немедленно ставить диагноз на этом основании, как это сделали бы специалисты по снам, которых сегодня снова становится всё больше, как и в эпоху шаманов. Необходимо обратиться к свободным ассоциациям сновидца и потратить время на поиск скрытого, латентного смысла, что часто требует по меньшей мере нескольких сеансов, а иногда и гораздо больше, как говорит Фройд в «Толковании сновидений».
Аналитик должен быть осторожен и не фокусировать своё внимание на явном или символическом значении сновидений, которое часто представляет собой защитный фасад, обслуживающий цензуру.
Согласно Фройду, рассказ сновидения – это перевод в речь серии репрезентаций или образов, созданных на «другой сцене» бессознательного, внутри сна.
В конечном счёте, сновидение стремится трансформировать мнестические следы для того, чтобы прийти к удовольствию, которое было недостаточным или отсутствовало во время бодрствования, и таким образом подчиниться принципу удовольствия (Фройд). Если это не удаётся сделать, то сновидение ограничивается тем, что воспроизводит следы неудовлетворительных переживаний в навязчивом повторении: травматический характер доминирует и победу одерживает кошмар. Мнестические следы будут воспроизводиться в рассказе о сновидении кому-то третьему (кому доверяют, родителю, аналитику) или же в дневных грёзах. В этом и заключается цель облечения в слова, даже если это удаётся лишь частично. Сны, фантазмы позволяют осознать желания и сформулировать цели с учётом требований реальности и совести (инстанции Сверх-Я).
По мнению Жана Гийомена образ является мостиком, соединяющим онирическое Я и бодрствующее Я: с одной стороны, жизнь влечений, берущих начало в самом интимном телесном опыте, с другой – отголоски того, что произошло днём, отношения с объектами. Неудачи сновидений происходят из-за избыточного травматического возбуждения, из-за интенсивного аффекта или из-за опыта неудовлетворённости, пережитого накануне, резонирующего с травматическим опытом прошлого. Тогда психика субъекта не в состоянии произвести сновидение, чтобы защитить сон.
Сновидения при травматических неврозах, которые возвращают субъекта к травматической ситуации, были одним из аргументов Фрейда для объяснения навязчивого стремления к повторению и влечения к смерти.
Пробуждение посреди кошмара – это также способ обращения подобно детскому плачу к защищающей третьей стороне, чтобы передать невыполнимое желание или травматический опыт субъекту, который может успокоить.
Суть анализа состоит в том, что субъект выражает словами свои сновидения и фантазии, которые трансформируются в дневные грёзы, а затем выражаются в желаниях и связываются с более или менее реалистичными проектами или размышлениями.
Чтобы субъект мог рассказать, нужны доверительные отношения, только тогда он сможет изложить их в ходе своего повествования в свободной ассоциации. Тогда может начаться лечение словом, как попытка представить то, что никогда не могло быть высказано, на основе бессознательных фантазий и сновидений. Это работа по осознанию, возвращению вытесненных воспоминаний и фантазий, призванная обеспечить проработку исторических элементов, которые оказали травмирующее воздействие, чтобы желание на этот раз смогло выполнить свою задачу, указать субъекту цель и смысл его жизни, не наталкиваясь на ограничения, которые наложило на него прошлое.
#ФрансуаДюпарк #сон #сновидение #СвободныеАссоциации #МнестическиеСледы
С точки зрения Фройда, сновидение – хранитель сна. Это дитя ночи, которое появляется в маске; это выражение неприемлемого желания, отвергаемого цензурой. У взрослых из-за цензуры сон требует работы по толкованию, которую можно провести с помощью свободных ассоциаций сновидца с каждой деталью сна.
Не стоит заходить слишком далеко, превращая сновидения в фетиш, предостерегает Ж.-Б. Понталис (Entre le rêve et la douleur, 1977).
Нельзя сразу же приписывать сновидению то или иное значение или немедленно ставить диагноз на этом основании, как это сделали бы специалисты по снам, которых сегодня снова становится всё больше, как и в эпоху шаманов. Необходимо обратиться к свободным ассоциациям сновидца и потратить время на поиск скрытого, латентного смысла, что часто требует по меньшей мере нескольких сеансов, а иногда и гораздо больше, как говорит Фройд в «Толковании сновидений».
Аналитик должен быть осторожен и не фокусировать своё внимание на явном или символическом значении сновидений, которое часто представляет собой защитный фасад, обслуживающий цензуру.
Согласно Фройду, рассказ сновидения – это перевод в речь серии репрезентаций или образов, созданных на «другой сцене» бессознательного, внутри сна.
В конечном счёте, сновидение стремится трансформировать мнестические следы для того, чтобы прийти к удовольствию, которое было недостаточным или отсутствовало во время бодрствования, и таким образом подчиниться принципу удовольствия (Фройд). Если это не удаётся сделать, то сновидение ограничивается тем, что воспроизводит следы неудовлетворительных переживаний в навязчивом повторении: травматический характер доминирует и победу одерживает кошмар. Мнестические следы будут воспроизводиться в рассказе о сновидении кому-то третьему (кому доверяют, родителю, аналитику) или же в дневных грёзах. В этом и заключается цель облечения в слова, даже если это удаётся лишь частично. Сны, фантазмы позволяют осознать желания и сформулировать цели с учётом требований реальности и совести (инстанции Сверх-Я).
По мнению Жана Гийомена образ является мостиком, соединяющим онирическое Я и бодрствующее Я: с одной стороны, жизнь влечений, берущих начало в самом интимном телесном опыте, с другой – отголоски того, что произошло днём, отношения с объектами. Неудачи сновидений происходят из-за избыточного травматического возбуждения, из-за интенсивного аффекта или из-за опыта неудовлетворённости, пережитого накануне, резонирующего с травматическим опытом прошлого. Тогда психика субъекта не в состоянии произвести сновидение, чтобы защитить сон.
Сновидения при травматических неврозах, которые возвращают субъекта к травматической ситуации, были одним из аргументов Фрейда для объяснения навязчивого стремления к повторению и влечения к смерти.
Пробуждение посреди кошмара – это также способ обращения подобно детскому плачу к защищающей третьей стороне, чтобы передать невыполнимое желание или травматический опыт субъекту, который может успокоить.
Суть анализа состоит в том, что субъект выражает словами свои сновидения и фантазии, которые трансформируются в дневные грёзы, а затем выражаются в желаниях и связываются с более или менее реалистичными проектами или размышлениями.
Чтобы субъект мог рассказать, нужны доверительные отношения, только тогда он сможет изложить их в ходе своего повествования в свободной ассоциации. Тогда может начаться лечение словом, как попытка представить то, что никогда не могло быть высказано, на основе бессознательных фантазий и сновидений. Это работа по осознанию, возвращению вытесненных воспоминаний и фантазий, призванная обеспечить проработку исторических элементов, которые оказали травмирующее воздействие, чтобы желание на этот раз смогло выполнить свою задачу, указать субъекту цель и смысл его жизни, не наталкиваясь на ограничения, которые наложило на него прошлое.
#ФрансуаДюпарк #сон #сновидение #СвободныеАссоциации #МнестическиеСледы
В случаях актуальных неврозов и в особенности психосоматических расстройств часто встречается нарушение онирической, сновидческой функции. В случаях, когда субъект (его психика) не может, не в состоянии произвести (производить) сновидения для защиты, сохранения сна (чтобы спать без пробуждений) и исполнения желаний (в сновидении), классическое психоаналитическое лечение может подвергнуть его риску соматической декомпенсации или усилить у него дисфункцию параметров системы «сон-сновидение».
Франсуа Дюпарк. Семинар «Толкование сновидений сегодня» в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ФрансуаДюпарк #сон #сновидение #ПсихосоматическоеФункционирование #травма
Франсуа Дюпарк. Семинар «Толкование сновидений сегодня» в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ФрансуаДюпарк #сон #сновидение #ПсихосоматическоеФункционирование #травма
Явная меланхолическая депрессия, похоже, наоборот, оказывает стимулирующее воздействие на иммунитет; именно поэтому, согласно Шпигель и Гиз-Дэвис (2004), чрезмерный эмоциональный контроль, маскирующий депрессию, более неблагоприятен, чем манифестная депрессия.
Наконец, некоторые исследователи (Dewaraja, Tordarello, 1997) доказали снижение уровня определенных Т-лимфоцитов (также известных как «Т-киллеры») у женщин с предраковыми или раковыми поражениями, которые мало выражали свои эмоции. Таким образом, алекситимия (эмоциональная бедность) часто ассоциируется со снижением иммунной защиты.
Итак, хотя депрессия была определена как фактор риска для развития рака, важно отметить одну особенность: имеется в виду горе без очевидных эмоциональных проявлений, замаскированное социальной или профессиональной гиперактивностью и психической целостностью.
Из доклада Ф. Дюпарка, который сегодня вечером будет представлен в рамках семинара «Психоаналитическое понимание аутоиммунных заболеваний и аллергии» в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ФрансуаДюпарк #РаботаГоря #депрессия
Вот здесь ссылка на статью из Французского журнала психосоматики «Психологические факторы и риск развития рака молочной железы», где также указывается, что непроработанное горе является одним из параметров, связанных с риском развития рака: https://t.me/journal_of_psychoanalysis/851
Наконец, некоторые исследователи (Dewaraja, Tordarello, 1997) доказали снижение уровня определенных Т-лимфоцитов (также известных как «Т-киллеры») у женщин с предраковыми или раковыми поражениями, которые мало выражали свои эмоции. Таким образом, алекситимия (эмоциональная бедность) часто ассоциируется со снижением иммунной защиты.
Итак, хотя депрессия была определена как фактор риска для развития рака, важно отметить одну особенность: имеется в виду горе без очевидных эмоциональных проявлений, замаскированное социальной или профессиональной гиперактивностью и психической целостностью.
Из доклада Ф. Дюпарка, который сегодня вечером будет представлен в рамках семинара «Психоаналитическое понимание аутоиммунных заболеваний и аллергии» в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ФрансуаДюпарк #РаботаГоря #депрессия
Вот здесь ссылка на статью из Французского журнала психосоматики «Психологические факторы и риск развития рака молочной железы», где также указывается, что непроработанное горе является одним из параметров, связанных с риском развития рака: https://t.me/journal_of_psychoanalysis/851
Франсуа Дюпарк. Из материалов лекции, которая прошла на текущей неделе в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах, с сокращениями:
Книга, которая поразила меня задолго до того, как я стал аналитиком, это «Марс» Ф. Цорна, психосоматики цитируют её нечасто – возможно потому, что она изрядно отдаёт Гроддеком или Райхом. С литературной и человеческой точки зрения книга необыкновенна, хотя содержащиеся в ней утверждения, конечно, не стоит понимать буквально.
Цорн: «На мой взгляд, опухоль – это слезы, вернувшиеся внутрь». Эта фраза послужила путеводной нитью в моем исследовании невидимого горя как фактора риска развития рака. Есть и другие факторы, фигурирующие в этой книге и которые можно найти, читая Фройда:
1. Счастье и радость на поверхности, контрастирующее с латентной, эссенциальной депрессией: «Исключительно счастливый и гармоничный мир существовать не может; и если мир моей юности претендует быть именно таким, наполненным только счастьем и гармонией, то, должно быть, в самой основе своей он был ложным и лгущим». «Мне удавалось поддерживать иллюзию о том, что я весел и что у меня все хорошо, прежде чем я упал в яму, и это уж окончательно». Этот аспект напоминает «белую манию», о которой я ранее упоминал, и «эссенциальную манию», о которой говорил Жак Пресс.
2. Расщепление Я в угоду самоуспокаивающему и квази-оператуарному конформизму мышления. Цорн описывает своё смертоносное окружение, где дети не должны играть или шуметь, чтобы не нарушать сон взрослых: «Они говорят: “Спокойствия! Спокойствия!”, и это звучит как императив: “Смерти! Смерти!”».
3. Подавление аффектов и негативная галлюцинация всего, что связано с телом и влечением. «Я не мог испытывать чувства к другим людям... для меня был невозможен эмоциональный контакт с миром». «Я был слишком правильным, чтобы быть способным любить». «Сомневаюсь, что я научился слову “нет” у своих родителей. Не только способность сказать “нет” представлялась чем-то за гранью возможного, но зачастую нам было крайне трудно вообще что-либо сказать... это вечно невысказанное “нет” было такой же фигурой, как скелет в шкафу».
4. Подчинение, скрывающее мазохизм перед Сверх-Я, заимствованным из родительского и социального дискурса. Он был не самим собой, а «хорошо воспитанным» существом, стремящимся только лишь к высоким и благородным целям, соответствующим его окружению, «испуганным маленьким Кантом». «Я привык не выносить никаких личных суждений, но всегда соглашаться с суждениями других».
5. Передача из поколения в поколение психических недостатков, предрасполагающих к раку. «Насколько я знаю, у моих родителей не было хороших отношений с собственными родителями. Может быть, именно отсутствие гармонии в детстве заставило их избрать этот гармоничный образ жизни. Возможно, их отношение следует рассматривать как реакцию, освобожденную от таковой их собственных родителей, которое, в свою очередь, теперь вызывает агрессивную реакцию во мне. Конечно, историю поколений можно понимать как вечное воспроизведение одного и того же, когда родители всегда “желают своим детям только добра”, но воспитывают их так, что дети потом реагируют против, впадая в другую крайность, хотят все исправить, и, в свою очередь, “желают своим детям только добра”, и бег по порочному кругу продолжается без конца».
#ФрансуаДюпарк #ПсихосоматическоеФункционирование #ФрицЦорн #подавление
Огромная признательность Институту за интереснейшие мероприятия!
Книга, которая поразила меня задолго до того, как я стал аналитиком, это «Марс» Ф. Цорна, психосоматики цитируют её нечасто – возможно потому, что она изрядно отдаёт Гроддеком или Райхом. С литературной и человеческой точки зрения книга необыкновенна, хотя содержащиеся в ней утверждения, конечно, не стоит понимать буквально.
Цорн: «На мой взгляд, опухоль – это слезы, вернувшиеся внутрь». Эта фраза послужила путеводной нитью в моем исследовании невидимого горя как фактора риска развития рака. Есть и другие факторы, фигурирующие в этой книге и которые можно найти, читая Фройда:
1. Счастье и радость на поверхности, контрастирующее с латентной, эссенциальной депрессией: «Исключительно счастливый и гармоничный мир существовать не может; и если мир моей юности претендует быть именно таким, наполненным только счастьем и гармонией, то, должно быть, в самой основе своей он был ложным и лгущим». «Мне удавалось поддерживать иллюзию о том, что я весел и что у меня все хорошо, прежде чем я упал в яму, и это уж окончательно». Этот аспект напоминает «белую манию», о которой я ранее упоминал, и «эссенциальную манию», о которой говорил Жак Пресс.
2. Расщепление Я в угоду самоуспокаивающему и квази-оператуарному конформизму мышления. Цорн описывает своё смертоносное окружение, где дети не должны играть или шуметь, чтобы не нарушать сон взрослых: «Они говорят: “Спокойствия! Спокойствия!”, и это звучит как императив: “Смерти! Смерти!”».
3. Подавление аффектов и негативная галлюцинация всего, что связано с телом и влечением. «Я не мог испытывать чувства к другим людям... для меня был невозможен эмоциональный контакт с миром». «Я был слишком правильным, чтобы быть способным любить». «Сомневаюсь, что я научился слову “нет” у своих родителей. Не только способность сказать “нет” представлялась чем-то за гранью возможного, но зачастую нам было крайне трудно вообще что-либо сказать... это вечно невысказанное “нет” было такой же фигурой, как скелет в шкафу».
4. Подчинение, скрывающее мазохизм перед Сверх-Я, заимствованным из родительского и социального дискурса. Он был не самим собой, а «хорошо воспитанным» существом, стремящимся только лишь к высоким и благородным целям, соответствующим его окружению, «испуганным маленьким Кантом». «Я привык не выносить никаких личных суждений, но всегда соглашаться с суждениями других».
5. Передача из поколения в поколение психических недостатков, предрасполагающих к раку. «Насколько я знаю, у моих родителей не было хороших отношений с собственными родителями. Может быть, именно отсутствие гармонии в детстве заставило их избрать этот гармоничный образ жизни. Возможно, их отношение следует рассматривать как реакцию, освобожденную от таковой их собственных родителей, которое, в свою очередь, теперь вызывает агрессивную реакцию во мне. Конечно, историю поколений можно понимать как вечное воспроизведение одного и того же, когда родители всегда “желают своим детям только добра”, но воспитывают их так, что дети потом реагируют против, впадая в другую крайность, хотят все исправить, и, в свою очередь, “желают своим детям только добра”, и бег по порочному кругу продолжается без конца».
#ФрансуаДюпарк #ПсихосоматическоеФункционирование #ФрицЦорн #подавление
Огромная признательность Институту за интереснейшие мероприятия!
Взлёты и падения на пути от l’infants к говорящему существу, от возбуждения к влечению, от границ бесформенности к вербальным представлениям и фантазмам, разработанным в соответствии с различными версиями семейной истории ребенка, зависят от более или менее удачной встречи с объектом. Или от более или менее травматичной встречи, в зависимости от родительско-детских несоответствий, пережитых субъектом. Травматические встречи оставляют фиксации, следы, где субъект и объекты, хорошее и плохое, удовольствие и боль слабо дифференцированы, перепутаны, наделены неполными репрезентациями.
Эта незавершённость проявляется в повторяющейся разрядке, в агировании, в расщеплении и в проективной идентификации, которые превалируют над контейнированием мышления и аутоэротических фантазмов.
Мы находимся в царстве причудливых объектов, ß-элементов, не проработанных объектом, которые разряжаются, чтобы уменьшить возбуждение, в надежде на контейнер, на объект, который смог бы наконец дать инструмент для обдумывания мыслей (Бион).
Эти фиксации могут быть следствием ранней травмы или откликом на несколько травм в критические периоды жизни (рождение, первые переживания младенца, зарождение Эдипа и начало обучения, пубертат, подростковый возраст, родительство и т. д.). Следствием резонанса является фиксация травматической формы и её незавершенной репрезентации.
Под влиянием этого резонанса и навязчивого стремления к повторению такие травмы или их плохо проработанные контр-инвестиции принимают форму поведенческих или сенсорных, галлюцинаторных или фетишистских фиксаций, следов, которые повторяются из-за невозможности продвинуться дальше в проработке, из-за отсутствия объекта, способного помочь.
Именно здесь аналитик призван вмешаться, поскольку он может разбавить патогенную фиксацию посредством своей работы по переводу и контрпереносу.
Франсуа Дюпарк. Из материалов семинара «Пахнет вовсе не розами. Перверсия и сублимация», который состоялся 11 января 2024 г. в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах. Благодарю команду Института за организацию процесса и Коротецкую Аурелию Ивановну за прекрасный перевод!
#ФрансуаДюпарк #травма
Эта незавершённость проявляется в повторяющейся разрядке, в агировании, в расщеплении и в проективной идентификации, которые превалируют над контейнированием мышления и аутоэротических фантазмов.
Мы находимся в царстве причудливых объектов, ß-элементов, не проработанных объектом, которые разряжаются, чтобы уменьшить возбуждение, в надежде на контейнер, на объект, который смог бы наконец дать инструмент для обдумывания мыслей (Бион).
Эти фиксации могут быть следствием ранней травмы или откликом на несколько травм в критические периоды жизни (рождение, первые переживания младенца, зарождение Эдипа и начало обучения, пубертат, подростковый возраст, родительство и т. д.). Следствием резонанса является фиксация травматической формы и её незавершенной репрезентации.
Под влиянием этого резонанса и навязчивого стремления к повторению такие травмы или их плохо проработанные контр-инвестиции принимают форму поведенческих или сенсорных, галлюцинаторных или фетишистских фиксаций, следов, которые повторяются из-за невозможности продвинуться дальше в проработке, из-за отсутствия объекта, способного помочь.
Именно здесь аналитик призван вмешаться, поскольку он может разбавить патогенную фиксацию посредством своей работы по переводу и контрпереносу.
Франсуа Дюпарк. Из материалов семинара «Пахнет вовсе не розами. Перверсия и сублимация», который состоялся 11 января 2024 г. в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах. Благодарю команду Института за организацию процесса и Коротецкую Аурелию Ивановну за прекрасный перевод!
#ФрансуаДюпарк #травма
О проработке травмы
В аналитических условиях пациент в переносе повторяет своё травматическое переживание, он ведёт себя внутри кадра таким образом, что провоцирует у аналитика появление импульса повторить по отношению к нему (к пациенту) те травматические действия, которые он сам (пациент) когда-то пережил. Либо наоборот: пациент каким-то образом проигрывает, пытается повторить в отношениях с аналитиком то, что совершили / совершали когда-то по отношению к нему. #травма
Работа аналитика состоит в том, чтобы сначала лишь принимать эти агрессивные нападки на себя, максимально смягчать этот травматизм через обсуждение, через разговоры об этом и через собственный неответ на тот посыл, который исходит от пациента. И тогда психоаналитик мало-помалу, постепенно (для этого нужно время) становится или превращается из того плохого объекта, которым он изначально являлся для этого пациента, пережившего много травм, в хороший объект.
Все контрпереносные переживания должны аналитиком прорабатываться, обдумываться. Эта работа также будет способствовать репрезентативной активности пациента, потому что когда аналитик после нападок на него со стороны пациента остаётся аналитиком и дальше, это восстанавливает образ достаточно хорошей матери, той матери, которая выживает несмотря на атаки, которые на неё ведутся. Вследствие этого выживания мать внутри пациента, внутренний объект меняются и он получает мать, которая затем будет помогать ему изнутри проделывать работу по репрезентированию.
#контрперенос
Когда младенец не может справиться с тем, что с ним происходит, мама отражает его и помогает ему все то, что с ним происходит, репрезентировать. Так и аналитик делает это своим терпением и способностью контейнировать.
#контейнирование
Репрезентация контейнирует влечение. Тем, кто страдает от травматической фиксации, трудно контейнировать влечение и оно будет проявляться в виде действий, актов, так как возбуждение – это влечение без репрезентации объекта. А именно репрезентация могла бы контейнировать это возбуждение.
#репрезентация #возбуждение #влечение
Репрезентации представляют собой следы удовлетворительных переживаний с первичным объектом, а затем с объектами, которые его сменили, посредством движений смещения и идентификации.
Когда репрезентация контейнирует влечение, его сила, натиск уменьшается, тогда оно не давит, не атакует эту психику изнутри. Но когда репрезентативная способность недостаточная, становится невозможным контейнировать силу влечений, тогда остаётся напрямую разряжать их – через агрессию, какие-то агрессивные действия, направленные вовне либо на себя, как в случае пограничных состояний, где по большей части мы имеем дело с агированиями и актингами.
#ПограничныеСостояния
#НеНевротическоеФункционирование
По сути цель анализа, терапии в таких случаях – это смена плохого объекта, который является связанным с плохой примитивной сценой, первосценой смерти, - в хороший объект, который уже будет привязан к первосцене жизни. #первосцена
Нужно помнить, что когда у нас пациенты с достаточно серьезными актуальными травмами, то обычно за той травмой, которая переживается сейчас, стоит более древняя травма. И эта актуальная травма либо вошла в резонанс с той давней травмой либо та дальняя травма подготовила почву для того, чтобы эта нынешняя травма стала столь травматичной. То есть вот это явление, что за нынешней травмой всегда есть какая-то другая травма, мы не должны никогда забывать.
Задача аналитика – ни в коем случае не добавлять травм пациенту, а наоборот, быть тем, в кого можно поместить, вытолкнуть из себя свой травматизм (д-р Дюпарк использовал слово «expulsion» и пояснил, что экспульсия травмы – то, что было названо Бионом проективной идентификацией, проекцией в объект, но на очень сыром уровне, без никакой проработки).
Ф. Дюпарк. Семинар «Насильственность и темпоральность». Февраль 2024 г. Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах. Перевод Коротецкой А. И.
#ФрансуаДюпарк
В аналитических условиях пациент в переносе повторяет своё травматическое переживание, он ведёт себя внутри кадра таким образом, что провоцирует у аналитика появление импульса повторить по отношению к нему (к пациенту) те травматические действия, которые он сам (пациент) когда-то пережил. Либо наоборот: пациент каким-то образом проигрывает, пытается повторить в отношениях с аналитиком то, что совершили / совершали когда-то по отношению к нему. #травма
Работа аналитика состоит в том, чтобы сначала лишь принимать эти агрессивные нападки на себя, максимально смягчать этот травматизм через обсуждение, через разговоры об этом и через собственный неответ на тот посыл, который исходит от пациента. И тогда психоаналитик мало-помалу, постепенно (для этого нужно время) становится или превращается из того плохого объекта, которым он изначально являлся для этого пациента, пережившего много травм, в хороший объект.
Все контрпереносные переживания должны аналитиком прорабатываться, обдумываться. Эта работа также будет способствовать репрезентативной активности пациента, потому что когда аналитик после нападок на него со стороны пациента остаётся аналитиком и дальше, это восстанавливает образ достаточно хорошей матери, той матери, которая выживает несмотря на атаки, которые на неё ведутся. Вследствие этого выживания мать внутри пациента, внутренний объект меняются и он получает мать, которая затем будет помогать ему изнутри проделывать работу по репрезентированию.
#контрперенос
Когда младенец не может справиться с тем, что с ним происходит, мама отражает его и помогает ему все то, что с ним происходит, репрезентировать. Так и аналитик делает это своим терпением и способностью контейнировать.
#контейнирование
Репрезентация контейнирует влечение. Тем, кто страдает от травматической фиксации, трудно контейнировать влечение и оно будет проявляться в виде действий, актов, так как возбуждение – это влечение без репрезентации объекта. А именно репрезентация могла бы контейнировать это возбуждение.
#репрезентация #возбуждение #влечение
Репрезентации представляют собой следы удовлетворительных переживаний с первичным объектом, а затем с объектами, которые его сменили, посредством движений смещения и идентификации.
Когда репрезентация контейнирует влечение, его сила, натиск уменьшается, тогда оно не давит, не атакует эту психику изнутри. Но когда репрезентативная способность недостаточная, становится невозможным контейнировать силу влечений, тогда остаётся напрямую разряжать их – через агрессию, какие-то агрессивные действия, направленные вовне либо на себя, как в случае пограничных состояний, где по большей части мы имеем дело с агированиями и актингами.
#ПограничныеСостояния
#НеНевротическоеФункционирование
По сути цель анализа, терапии в таких случаях – это смена плохого объекта, который является связанным с плохой примитивной сценой, первосценой смерти, - в хороший объект, который уже будет привязан к первосцене жизни. #первосцена
Нужно помнить, что когда у нас пациенты с достаточно серьезными актуальными травмами, то обычно за той травмой, которая переживается сейчас, стоит более древняя травма. И эта актуальная травма либо вошла в резонанс с той давней травмой либо та дальняя травма подготовила почву для того, чтобы эта нынешняя травма стала столь травматичной. То есть вот это явление, что за нынешней травмой всегда есть какая-то другая травма, мы не должны никогда забывать.
Задача аналитика – ни в коем случае не добавлять травм пациенту, а наоборот, быть тем, в кого можно поместить, вытолкнуть из себя свой травматизм (д-р Дюпарк использовал слово «expulsion» и пояснил, что экспульсия травмы – то, что было названо Бионом проективной идентификацией, проекцией в объект, но на очень сыром уровне, без никакой проработки).
Ф. Дюпарк. Семинар «Насильственность и темпоральность». Февраль 2024 г. Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах. Перевод Коротецкой А. И.
#ФрансуаДюпарк
На своём последнем семинаре «Насильственность (жестокость) и темпоральность» в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах (февраль 2024 г.) Франсуа Дюпарк напомнил нам:
В моменты кризисов вновь актуализируются травматические переживания прошлого.
Существуют следующие жизненные кризисы (переходные периоды), вызывающие травматический отклик: рождение, эдип по Фройду и школьный возраст, половое созревание, конец подросткового возраста, родительство, менопауза (андропауза у мужчин), возраст выхода на пенсию, а затем конец жизни и автономии.
В каждом из них есть две потенциально травмирующие сложности: это возбуждение, связанное с телесными и гормональными изменениями, а также непринятие, возможное отвержение со стороны семьи и социального окружения.
Был приведён клинический случай мужчины, который страдал как от переживания кризиса пятидесяти лет, так и от après-coup, обусловленного подростковым поведением его сына. Д-р Дюпарк обратил наше внимание, что это два довольно типичных кризисных периода, в которых травматический резонанс прошлого, изменения тела и требования окружения, социума часто могут становиться фактором декомпенсации.
#ФрансуаДюпарк #травма #апреку
В моменты кризисов вновь актуализируются травматические переживания прошлого.
Существуют следующие жизненные кризисы (переходные периоды), вызывающие травматический отклик: рождение, эдип по Фройду и школьный возраст, половое созревание, конец подросткового возраста, родительство, менопауза (андропауза у мужчин), возраст выхода на пенсию, а затем конец жизни и автономии.
В каждом из них есть две потенциально травмирующие сложности: это возбуждение, связанное с телесными и гормональными изменениями, а также непринятие, возможное отвержение со стороны семьи и социального окружения.
Был приведён клинический случай мужчины, который страдал как от переживания кризиса пятидесяти лет, так и от après-coup, обусловленного подростковым поведением его сына. Д-р Дюпарк обратил наше внимание, что это два довольно типичных кризисных периода, в которых травматический резонанс прошлого, изменения тела и требования окружения, социума часто могут становиться фактором декомпенсации.
#ФрансуаДюпарк #травма #апреку
Исцеляющая красота
(тезисы из семинара Франсуа Дюпарка)
Что такое искусство, если не стремление достичь красоты?
Творчество и философия делают нас, людей, уникальными созданиями в мире, в котором мы живём, и он сам по себе является результатом необыкновенного творческого акта жизни, если только такие бедствия, как нищета и войны, не одерживают верх.
В «Недомогании культуры» Фройд рассуждает о красоте как способе, позволяющем человеку снизить страдания и обрести некое счастье – пусть, конечно, хрупкое и относительное, но драгоценное. Сублимация влечений через душевную работу, говорит он, обеспечивает важное удовлетворение: «как радость художника от созидания, от воплощения образов своей фантазии, как радость исследователя от решения проблем и от познания истины».
Красота придаёт нашей жизни смысл, который лежит в основе сотворения мира и Вселенной. Своеобразная форма негэнтропии, гармоничная сложность, которая борется с деградацией и с дезорганизующим хаосом энтропии.
В самом эстетическом поиске заложено стремление к репрезентированию, к проработке, чтобы можно было справиться с конфликтами или травматическими следами, выходящими далеко за рамки обычных возможностей к символизации.
П. Лемарки (нейрофизиолог, невролог): «Красота ласкает наш мозг, и выделяется целый ряд веществ, которые важны для нашего существования. Это химия! То есть это можно сравнить с медикаментом».
Франсис Паш: ребенок видит свое отражение во взгляде матери, отца, затем его способность замечать, видеть красоту зависит от того, как именно его отражали родители.
Кляйн и Винникотт использовали рисунок и скульптуру как эквиваленты свободных ассоциаций в речи у «достаточно невротичных» взрослых, что давало представление об их фантазмах и снах.
...художественная проработка (как в сновидении) в стремлении к красоте совершается в попытке смягчить невыразимые, а то и вовсе непредставимые страдания.
Встреча со своими произведениями у людей творческих не всегда проходит без страданий, пример тому - художники, которые часто переживают создание своих творений как трудные роды, когда сенсорно-моторные следы прошлых травм превалируют над смыслом, которым нужно поделиться.
Франсуа Чен: «Красота – это не просто орнамент. Это знак, с помощью которого творение говорит нам, что жизнь имеет смысл». Красота не может быть сведена к физической красоте или к формальному совершенству, она является результатом интеграции целого ряда человеческих переживаний.
Художественное самовыражение, в равной степени обусловленное как человеческими страданиями, так и стремлением к идеальной красоте, основывается на очень ранних перцептивных травматических следах, которые материализуются в реальности творчества, но иногда - в бреде или в патологических актах. Эти следы также могут перекликаться с патологиями социальной среды времени.
…некоторым людям искусства свойственно относительное, в достаточной мере невротическое равновесие между аффективной, психической жизнью и творчеством, благодаря репрезентациям, которые им удалось создать и проработать. Это отличает их от тех творческих личностей, чья психическая жизнь страдает из-за расщепления.
Существует также аналитическая красота (в искусстве работы), давайте вместе инвестировать красоту и стремиться создавать красоту.
Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах. Апрель 2024.
#ФрансуаДюпарк #сублимация
(тезисы из семинара Франсуа Дюпарка)
Что такое искусство, если не стремление достичь красоты?
Творчество и философия делают нас, людей, уникальными созданиями в мире, в котором мы живём, и он сам по себе является результатом необыкновенного творческого акта жизни, если только такие бедствия, как нищета и войны, не одерживают верх.
В «Недомогании культуры» Фройд рассуждает о красоте как способе, позволяющем человеку снизить страдания и обрести некое счастье – пусть, конечно, хрупкое и относительное, но драгоценное. Сублимация влечений через душевную работу, говорит он, обеспечивает важное удовлетворение: «как радость художника от созидания, от воплощения образов своей фантазии, как радость исследователя от решения проблем и от познания истины».
Красота придаёт нашей жизни смысл, который лежит в основе сотворения мира и Вселенной. Своеобразная форма негэнтропии, гармоничная сложность, которая борется с деградацией и с дезорганизующим хаосом энтропии.
В самом эстетическом поиске заложено стремление к репрезентированию, к проработке, чтобы можно было справиться с конфликтами или травматическими следами, выходящими далеко за рамки обычных возможностей к символизации.
П. Лемарки (нейрофизиолог, невролог): «Красота ласкает наш мозг, и выделяется целый ряд веществ, которые важны для нашего существования. Это химия! То есть это можно сравнить с медикаментом».
Франсис Паш: ребенок видит свое отражение во взгляде матери, отца, затем его способность замечать, видеть красоту зависит от того, как именно его отражали родители.
Кляйн и Винникотт использовали рисунок и скульптуру как эквиваленты свободных ассоциаций в речи у «достаточно невротичных» взрослых, что давало представление об их фантазмах и снах.
...художественная проработка (как в сновидении) в стремлении к красоте совершается в попытке смягчить невыразимые, а то и вовсе непредставимые страдания.
Встреча со своими произведениями у людей творческих не всегда проходит без страданий, пример тому - художники, которые часто переживают создание своих творений как трудные роды, когда сенсорно-моторные следы прошлых травм превалируют над смыслом, которым нужно поделиться.
Франсуа Чен: «Красота – это не просто орнамент. Это знак, с помощью которого творение говорит нам, что жизнь имеет смысл». Красота не может быть сведена к физической красоте или к формальному совершенству, она является результатом интеграции целого ряда человеческих переживаний.
Художественное самовыражение, в равной степени обусловленное как человеческими страданиями, так и стремлением к идеальной красоте, основывается на очень ранних перцептивных травматических следах, которые материализуются в реальности творчества, но иногда - в бреде или в патологических актах. Эти следы также могут перекликаться с патологиями социальной среды времени.
…некоторым людям искусства свойственно относительное, в достаточной мере невротическое равновесие между аффективной, психической жизнью и творчеством, благодаря репрезентациям, которые им удалось создать и проработать. Это отличает их от тех творческих личностей, чья психическая жизнь страдает из-за расщепления.
Существует также аналитическая красота (в искусстве работы), давайте вместе инвестировать красоту и стремиться создавать красоту.
Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах. Апрель 2024.
#ФрансуаДюпарк #сублимация
К сожалению, многое из того, что мы видим, когда речь идет о творчестве, которое ужасает или отвращает, выражающее то, что было пережито самим творческим человеком, и которое так и не смогло трансформироваться в красоту, чаще всего представляет собой не что иное, как крик. Полагаю, что творчество, которое ужасает и вызывает такие тяжёлые переживания, содержит то, что перекликается со сновидениями-кошмарами при травматическом неврозе. В сновидениях-кошмарах (психике) мало, что удаётся. Речь идёт об архаических переживаниях (в данном случае) людей искусства. То, что было пережито когда-то в очень раннем возрасте, повторяется в творчестве. Также присутствует запрос, ожидание от публики, от общества, поскольку многие столкнулись с такими же переживаниями, испытали такой же ужас, страх и отвращение, наблюдается такой резонанс.
Ф. Дюпарк. Из ответов на вопросы после семинара «Исцеляющая красота», апрель 2024 г. Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
…
Бедные сны, шокирующие сны ограничиваются образом, ощущением или эмоцией (от страдания до оргазма), а то и вовсе едва намеченным жестом. Аналогичным образом квази-сомнамбулические сновидения не препятствуют двигательной разрядке (подпрыгивание, движение, способствующее пробуждению, агрессивный жест, удар по подушке или по самому себе). Такие сновидения чаще встречаются у пациентов с актуальными неврозами, пограничными расстройствами или психосоматическими заболеваниями. Это зачатки сновидений, которые могут быть восстановлены путем активной и целенаправленной аналитической работы.
Кошмары возникают, когда эмоциональная нагрузка превышает сдерживающие возможности Я сновидца, его способности к вытеснению и цензуру Суперэго. Они представляют собой неудачу репрезентативного перевода эмоций в умеренные аффекты, ощущений и движений - в образы.
По мнению Ж. Гийомена (Le rêve et le Moi, 1979) именно образ является излюбленным мостиком, который соединяет Я сновидческое и Я бодрствующее: с одной стороны - жизнь влечений, берущую начало в самом интимном телесном опыте, то есть корень, пуповину сновидения, а с другой - отголоски того, что произошло днём, отношения с объектами. Неудачи сновидений происходят от избытка травматического возбуждения, от чересчур интенсивного аффекта или от недавно пережитой неудовлетворенности, которая соотносится с травматическим опытом прошлого. Субъект не в состоянии произвести сновидение, достаточно защищающее его сон.
С точки зрения Сары Боттела (2005), как и Жерара Швека, формирование сновидения возможно только через процесс перевода, который начинается с физиологического сна, с парадоксального сна, то есть из пуповины сновидения (как это называет Фройд), а затем приходит к образу и, наконец, к рассказу о сновидении.
Сновидения при травматических неврозах, которые возвращают субъекта к травматической ситуации, были одним из аргументов Фрейда для объяснения навязчивого стремления к повторению и влечения к смерти. Их также можно рассматривать как желание контролировать травматическую ситуацию, чтобы избежать ее повторения.
Пробуждение посреди кошмара – это также способ обращения, подобно детскому плачу, к защищающей третьей стороне, чтобы передать невыполнимое желание или травматический опыт субъекту, который сможет успокоить.
Дж. Чивитарезе (в книге Le rêve nécessaire, 2016), развив идеи Биона и Огдена, указывает, что сновидение в контексте анализа – это сновидение на двоих, которое апеллирует к грезам аналитика. Как в знаменитом сне, пересказанном Фрейдом: «Отец, разве ты не видишь, что я горю?», от аналитика ожидают завершения работы сновидения, реализации желания, где, кажется, преобладают навязчивое стремление к разрядке и влечение к смерти. Кошмар – это замороженный эмбрион, страдающий от родительского проекта.
Ф. Дюпарк. Семинар «Современное толкование сновидений», август 2023 г. Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ФрансуаДюпарк #травма #сон #сновидение
Ф. Дюпарк. Из ответов на вопросы после семинара «Исцеляющая красота», апрель 2024 г. Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
…
Бедные сны, шокирующие сны ограничиваются образом, ощущением или эмоцией (от страдания до оргазма), а то и вовсе едва намеченным жестом. Аналогичным образом квази-сомнамбулические сновидения не препятствуют двигательной разрядке (подпрыгивание, движение, способствующее пробуждению, агрессивный жест, удар по подушке или по самому себе). Такие сновидения чаще встречаются у пациентов с актуальными неврозами, пограничными расстройствами или психосоматическими заболеваниями. Это зачатки сновидений, которые могут быть восстановлены путем активной и целенаправленной аналитической работы.
Кошмары возникают, когда эмоциональная нагрузка превышает сдерживающие возможности Я сновидца, его способности к вытеснению и цензуру Суперэго. Они представляют собой неудачу репрезентативного перевода эмоций в умеренные аффекты, ощущений и движений - в образы.
По мнению Ж. Гийомена (Le rêve et le Moi, 1979) именно образ является излюбленным мостиком, который соединяет Я сновидческое и Я бодрствующее: с одной стороны - жизнь влечений, берущую начало в самом интимном телесном опыте, то есть корень, пуповину сновидения, а с другой - отголоски того, что произошло днём, отношения с объектами. Неудачи сновидений происходят от избытка травматического возбуждения, от чересчур интенсивного аффекта или от недавно пережитой неудовлетворенности, которая соотносится с травматическим опытом прошлого. Субъект не в состоянии произвести сновидение, достаточно защищающее его сон.
С точки зрения Сары Боттела (2005), как и Жерара Швека, формирование сновидения возможно только через процесс перевода, который начинается с физиологического сна, с парадоксального сна, то есть из пуповины сновидения (как это называет Фройд), а затем приходит к образу и, наконец, к рассказу о сновидении.
Сновидения при травматических неврозах, которые возвращают субъекта к травматической ситуации, были одним из аргументов Фрейда для объяснения навязчивого стремления к повторению и влечения к смерти. Их также можно рассматривать как желание контролировать травматическую ситуацию, чтобы избежать ее повторения.
Пробуждение посреди кошмара – это также способ обращения, подобно детскому плачу, к защищающей третьей стороне, чтобы передать невыполнимое желание или травматический опыт субъекту, который сможет успокоить.
Дж. Чивитарезе (в книге Le rêve nécessaire, 2016), развив идеи Биона и Огдена, указывает, что сновидение в контексте анализа – это сновидение на двоих, которое апеллирует к грезам аналитика. Как в знаменитом сне, пересказанном Фрейдом: «Отец, разве ты не видишь, что я горю?», от аналитика ожидают завершения работы сновидения, реализации желания, где, кажется, преобладают навязчивое стремление к разрядке и влечение к смерти. Кошмар – это замороженный эмбрион, страдающий от родительского проекта.
Ф. Дюпарк. Семинар «Современное толкование сновидений», август 2023 г. Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ФрансуаДюпарк #травма #сон #сновидение