«Я молод, богат и образован; и я несчастен, невротичен и одинок. Я происхожу из одной из лучших семей на правом берегу Цюрихского озера, также называемого Золотым берегом. У меня было буржуазное образование, и я всю жизнь был мудрым. Моя семья довольно дегенеративная, поэтому у меня, несомненно, тяжелое наследство. Конечно, у меня также есть рак, что само собой разумеется из того, что я только что сказал. Вопрос о раке стоит двояко: с одной стороны, это болезнь тела, от которой я, скорее всего, скоро умру, но, возможно, также я смогу преодолеть ее и выжить; с другой стороны, это болезнь души, о которой я могу сказать только одно: это шанс, что она наконец заявила о себе. Под этим я подразумеваю, что с тем, что я получил от своей семьи в течение моей несчастной жизни, самое умное, что я когда-либо делал, - это заболел раком».
«Переживу ли я эту болезнь? Сегодня я не знаю. В случае, если я умру от этого, обо мне можно будет сказать, что я был воспитан до смерти».
Фриц Цорн «Марс» (1976).
Это автобиографическое эссе, написанное Фрицем Ангстом под псевдонимом. На немецком языке Angst означает страх, a Zorn означает гнев. Книга не переведена на русский язык. На текущей неделе в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах прошёл интереснейший семинар Франсуа Дюпарка, на котором д-р Дюпарк ссылался на это произведение. Выдержки из семинара в следующем посте ⬇️
#ПсихосоматическоеФункционирование #ФрицЦорн
«Переживу ли я эту болезнь? Сегодня я не знаю. В случае, если я умру от этого, обо мне можно будет сказать, что я был воспитан до смерти».
Фриц Цорн «Марс» (1976).
Это автобиографическое эссе, написанное Фрицем Ангстом под псевдонимом. На немецком языке Angst означает страх, a Zorn означает гнев. Книга не переведена на русский язык. На текущей неделе в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах прошёл интереснейший семинар Франсуа Дюпарка, на котором д-р Дюпарк ссылался на это произведение. Выдержки из семинара в следующем посте ⬇️
#ПсихосоматическоеФункционирование #ФрицЦорн
Франсуа Дюпарк. Из материалов лекции, которая прошла на текущей неделе в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах, с сокращениями:
Книга, которая поразила меня задолго до того, как я стал аналитиком, это «Марс» Ф. Цорна, психосоматики цитируют её нечасто – возможно потому, что она изрядно отдаёт Гроддеком или Райхом. С литературной и человеческой точки зрения книга необыкновенна, хотя содержащиеся в ней утверждения, конечно, не стоит понимать буквально.
Цорн: «На мой взгляд, опухоль – это слезы, вернувшиеся внутрь». Эта фраза послужила путеводной нитью в моем исследовании невидимого горя как фактора риска развития рака. Есть и другие факторы, фигурирующие в этой книге и которые можно найти, читая Фройда:
1. Счастье и радость на поверхности, контрастирующее с латентной, эссенциальной депрессией: «Исключительно счастливый и гармоничный мир существовать не может; и если мир моей юности претендует быть именно таким, наполненным только счастьем и гармонией, то, должно быть, в самой основе своей он был ложным и лгущим». «Мне удавалось поддерживать иллюзию о том, что я весел и что у меня все хорошо, прежде чем я упал в яму, и это уж окончательно». Этот аспект напоминает «белую манию», о которой я ранее упоминал, и «эссенциальную манию», о которой говорил Жак Пресс.
2. Расщепление Я в угоду самоуспокаивающему и квази-оператуарному конформизму мышления. Цорн описывает своё смертоносное окружение, где дети не должны играть или шуметь, чтобы не нарушать сон взрослых: «Они говорят: “Спокойствия! Спокойствия!”, и это звучит как императив: “Смерти! Смерти!”».
3. Подавление аффектов и негативная галлюцинация всего, что связано с телом и влечением. «Я не мог испытывать чувства к другим людям... для меня был невозможен эмоциональный контакт с миром». «Я был слишком правильным, чтобы быть способным любить». «Сомневаюсь, что я научился слову “нет” у своих родителей. Не только способность сказать “нет” представлялась чем-то за гранью возможного, но зачастую нам было крайне трудно вообще что-либо сказать... это вечно невысказанное “нет” было такой же фигурой, как скелет в шкафу».
4. Подчинение, скрывающее мазохизм перед Сверх-Я, заимствованным из родительского и социального дискурса. Он был не самим собой, а «хорошо воспитанным» существом, стремящимся только лишь к высоким и благородным целям, соответствующим его окружению, «испуганным маленьким Кантом». «Я привык не выносить никаких личных суждений, но всегда соглашаться с суждениями других».
5. Передача из поколения в поколение психических недостатков, предрасполагающих к раку. «Насколько я знаю, у моих родителей не было хороших отношений с собственными родителями. Может быть, именно отсутствие гармонии в детстве заставило их избрать этот гармоничный образ жизни. Возможно, их отношение следует рассматривать как реакцию, освобожденную от таковой их собственных родителей, которое, в свою очередь, теперь вызывает агрессивную реакцию во мне. Конечно, историю поколений можно понимать как вечное воспроизведение одного и того же, когда родители всегда “желают своим детям только добра”, но воспитывают их так, что дети потом реагируют против, впадая в другую крайность, хотят все исправить, и, в свою очередь, “желают своим детям только добра”, и бег по порочному кругу продолжается без конца».
#ФрансуаДюпарк #ПсихосоматическоеФункционирование #ФрицЦорн #подавление
Огромная признательность Институту за интереснейшие мероприятия!
Книга, которая поразила меня задолго до того, как я стал аналитиком, это «Марс» Ф. Цорна, психосоматики цитируют её нечасто – возможно потому, что она изрядно отдаёт Гроддеком или Райхом. С литературной и человеческой точки зрения книга необыкновенна, хотя содержащиеся в ней утверждения, конечно, не стоит понимать буквально.
Цорн: «На мой взгляд, опухоль – это слезы, вернувшиеся внутрь». Эта фраза послужила путеводной нитью в моем исследовании невидимого горя как фактора риска развития рака. Есть и другие факторы, фигурирующие в этой книге и которые можно найти, читая Фройда:
1. Счастье и радость на поверхности, контрастирующее с латентной, эссенциальной депрессией: «Исключительно счастливый и гармоничный мир существовать не может; и если мир моей юности претендует быть именно таким, наполненным только счастьем и гармонией, то, должно быть, в самой основе своей он был ложным и лгущим». «Мне удавалось поддерживать иллюзию о том, что я весел и что у меня все хорошо, прежде чем я упал в яму, и это уж окончательно». Этот аспект напоминает «белую манию», о которой я ранее упоминал, и «эссенциальную манию», о которой говорил Жак Пресс.
2. Расщепление Я в угоду самоуспокаивающему и квази-оператуарному конформизму мышления. Цорн описывает своё смертоносное окружение, где дети не должны играть или шуметь, чтобы не нарушать сон взрослых: «Они говорят: “Спокойствия! Спокойствия!”, и это звучит как императив: “Смерти! Смерти!”».
3. Подавление аффектов и негативная галлюцинация всего, что связано с телом и влечением. «Я не мог испытывать чувства к другим людям... для меня был невозможен эмоциональный контакт с миром». «Я был слишком правильным, чтобы быть способным любить». «Сомневаюсь, что я научился слову “нет” у своих родителей. Не только способность сказать “нет” представлялась чем-то за гранью возможного, но зачастую нам было крайне трудно вообще что-либо сказать... это вечно невысказанное “нет” было такой же фигурой, как скелет в шкафу».
4. Подчинение, скрывающее мазохизм перед Сверх-Я, заимствованным из родительского и социального дискурса. Он был не самим собой, а «хорошо воспитанным» существом, стремящимся только лишь к высоким и благородным целям, соответствующим его окружению, «испуганным маленьким Кантом». «Я привык не выносить никаких личных суждений, но всегда соглашаться с суждениями других».
5. Передача из поколения в поколение психических недостатков, предрасполагающих к раку. «Насколько я знаю, у моих родителей не было хороших отношений с собственными родителями. Может быть, именно отсутствие гармонии в детстве заставило их избрать этот гармоничный образ жизни. Возможно, их отношение следует рассматривать как реакцию, освобожденную от таковой их собственных родителей, которое, в свою очередь, теперь вызывает агрессивную реакцию во мне. Конечно, историю поколений можно понимать как вечное воспроизведение одного и того же, когда родители всегда “желают своим детям только добра”, но воспитывают их так, что дети потом реагируют против, впадая в другую крайность, хотят все исправить, и, в свою очередь, “желают своим детям только добра”, и бег по порочному кругу продолжается без конца».
#ФрансуаДюпарк #ПсихосоматическоеФункционирование #ФрицЦорн #подавление
Огромная признательность Институту за интереснейшие мероприятия!
Фриц Цорн так и не прожил свою жизнь…
(об автобиографической книге Фрица Цорна говорил Ф. Дюпарк на последнем семинаре в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах; см. предыдущие посты ⬆️)
Из давних публикаций Института Психологии и Психоанализа на Чистых прудах (разные посты за несколько лет):
▫️В своей книге Цорн очень резко отзывался о своей родной семье и о плохом обращении с ним. Обладая от рождения здоровьем и рядом привилегий, он оказался в чудовищном плену ожиданий окружающих, был обременен социальными стереотипами коллективной психологии, которая была и остается очень ограниченной, чрезвычайно "правильной" и слишком требовательной. Не дожив до тридцати лет, Цорн умер от рака. Узнав о своей болезни, он не только страшно разгневался, осознав, что так и не прожил свою жизнь; он решил, что заболел раком из-за внешних ограничений и плохого обращения. Его невыраженный и никем не услышанный гнев превратился в злобную ярость.
▫️В своей автобиографической книге "Марс" Цорн описывает атмосферу, в которой вырос, с ее жесткими социальными нормами, с предопределенной судьбой, сулившей ему хорошую жизнь, а потом ее перечеркнувшей. Написав книгу, которая стала в Швейцарии бестселлером, а также пользовалась скандальным успехом, Цорн надеялся очиститься от кипящей в нем ненависти и спастись от медленно удушающих его метастазов. Он изо всех сил заставлял себя поскорее закончить книгу и освободиться от рака. За день до смерти он узнал, что книга принята к публикации. Незаметный ранее гнев, находившийся у него где-то глубоко внутри, наконец, нашел свое внешнее выражение. Книга имела необыкновенный успех, ибо ее автор смог выразить то, что не могли выразить многие другие.
▫️Заболев раком, Ф. Цорн, у которого было "прекрасное" детство, заинтересовался детством других раковых больных. Они тоже говорили, что у них было прекрасное детство. "Я узнал, что они заболели раком как раз потому, что у них не было счастливого детства, хотя они утверждали обратное. Кто-то для того, чтобы не расстраивать тех, кто их слушал, кто-то потому, что не хотел предстать в плохом свете, кому-то не хотелось показаться ущербным, кто-то не хотел казаться хуже других, кому-то не хотелось "предавать" своих родителей, кто-то считал нормальным и даже хорошим все то, что происходило с ними в детстве".
▫️"Учитывая, что радость не является одним из главных проявлений моей жизни, сравнивая своё состояние до и после болезни, я пришел к выводу, что с тех пор, как я заболел, моя жизнь стала гораздо лучше, чем раньше".
▫️"Я еще точно не знал, что у меня рак, но интуитивно догадывался об этом, думая об опухоли, как о накоплении в организме «проглоченных слез». Для меня это означало, что все слезы, которые я не смог или не захотел выплакать за свою жизнь, собрались у меня в горле — и получилась опухоль. Так произошло потому, что слезы не выполнили своей основной функции — не выплакались. Если подходить к вопросу со строго научных позиций медицины, мой поэтический диагноз, конечно, не имеет никакого отношения к действительности. Но с человеческой точки зрения, он очень близок к правде. Все мои сдерживаемые страдания и проглатываемые обиды не могли больше умещаться внутри меня. Давление стало таким большим, что последовал взрыв, разрушивший мое тело, столько времени прятавшее внутри себя в сжатом виде всю свою боль".
▫️"Родители делали всё для того, чтобы у меня не было никаких проблем, и, как следствие, они лишили меня способности справляться с ними".
▫️Ф. Цорн описал оператуарную, конформную, правильную семью, которая избегала любых конфликтов, в которой чувства не выражались, о них не говорили. Все было "прекрасно", так как родители стремились к совершенству, а на самом деле всё было ложно и делибидинизировано.
#ПсихосоматическоеФункционирование #ФрицЦорн
(об автобиографической книге Фрица Цорна говорил Ф. Дюпарк на последнем семинаре в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах; см. предыдущие посты ⬆️)
Из давних публикаций Института Психологии и Психоанализа на Чистых прудах (разные посты за несколько лет):
▫️В своей книге Цорн очень резко отзывался о своей родной семье и о плохом обращении с ним. Обладая от рождения здоровьем и рядом привилегий, он оказался в чудовищном плену ожиданий окружающих, был обременен социальными стереотипами коллективной психологии, которая была и остается очень ограниченной, чрезвычайно "правильной" и слишком требовательной. Не дожив до тридцати лет, Цорн умер от рака. Узнав о своей болезни, он не только страшно разгневался, осознав, что так и не прожил свою жизнь; он решил, что заболел раком из-за внешних ограничений и плохого обращения. Его невыраженный и никем не услышанный гнев превратился в злобную ярость.
▫️В своей автобиографической книге "Марс" Цорн описывает атмосферу, в которой вырос, с ее жесткими социальными нормами, с предопределенной судьбой, сулившей ему хорошую жизнь, а потом ее перечеркнувшей. Написав книгу, которая стала в Швейцарии бестселлером, а также пользовалась скандальным успехом, Цорн надеялся очиститься от кипящей в нем ненависти и спастись от медленно удушающих его метастазов. Он изо всех сил заставлял себя поскорее закончить книгу и освободиться от рака. За день до смерти он узнал, что книга принята к публикации. Незаметный ранее гнев, находившийся у него где-то глубоко внутри, наконец, нашел свое внешнее выражение. Книга имела необыкновенный успех, ибо ее автор смог выразить то, что не могли выразить многие другие.
▫️Заболев раком, Ф. Цорн, у которого было "прекрасное" детство, заинтересовался детством других раковых больных. Они тоже говорили, что у них было прекрасное детство. "Я узнал, что они заболели раком как раз потому, что у них не было счастливого детства, хотя они утверждали обратное. Кто-то для того, чтобы не расстраивать тех, кто их слушал, кто-то потому, что не хотел предстать в плохом свете, кому-то не хотелось показаться ущербным, кто-то не хотел казаться хуже других, кому-то не хотелось "предавать" своих родителей, кто-то считал нормальным и даже хорошим все то, что происходило с ними в детстве".
▫️"Учитывая, что радость не является одним из главных проявлений моей жизни, сравнивая своё состояние до и после болезни, я пришел к выводу, что с тех пор, как я заболел, моя жизнь стала гораздо лучше, чем раньше".
▫️"Я еще точно не знал, что у меня рак, но интуитивно догадывался об этом, думая об опухоли, как о накоплении в организме «проглоченных слез». Для меня это означало, что все слезы, которые я не смог или не захотел выплакать за свою жизнь, собрались у меня в горле — и получилась опухоль. Так произошло потому, что слезы не выполнили своей основной функции — не выплакались. Если подходить к вопросу со строго научных позиций медицины, мой поэтический диагноз, конечно, не имеет никакого отношения к действительности. Но с человеческой точки зрения, он очень близок к правде. Все мои сдерживаемые страдания и проглатываемые обиды не могли больше умещаться внутри меня. Давление стало таким большим, что последовал взрыв, разрушивший мое тело, столько времени прятавшее внутри себя в сжатом виде всю свою боль".
▫️"Родители делали всё для того, чтобы у меня не было никаких проблем, и, как следствие, они лишили меня способности справляться с ними".
▫️Ф. Цорн описал оператуарную, конформную, правильную семью, которая избегала любых конфликтов, в которой чувства не выражались, о них не говорили. Все было "прекрасно", так как родители стремились к совершенству, а на самом деле всё было ложно и делибидинизировано.
#ПсихосоматическоеФункционирование #ФрицЦорн
МАРС (фрагмент 1)
Фриц Цорн.
Итак, мир, с описания которого я начну, - это мир, который я знал маленьким мальчиком. Он был настолько гармоничным, что даже трудно вообразить себе степень этой гармонии. Я вырос в мире настолько гармоничном, что даже у самого гармоничного человека на свете волосы встали бы дыбом. Атмосфера в доме моих родителей была непомерно гармоничной, то есть ничто не могло быть иным, кроме как гармоничным, — более того, не допускалось даже понятие или возможность чего-то негармоничного. Вы можете возразить, что полная гармония невозможна, что свет может существовать только при наличии тьмы, и, что любой свет, который не имеет ничего общего с тьмой и не хочет иметь с ней ничего общего, будет плохим. И вы будете совершенно правы.
Вопрос Гамлета звучал в доме моих родителей в следующей зловещей форме: быть гармонии или не быть. Всё должно было быть гармоничным. Существование чего-либо проблематичного не допускалось; это означало бы конец света. Всё должно было быть беспроблемным, если что-то не было беспроблемным, то его следовало сделать таковым. По любому вопросу могла существовать только одна точка зрения. Разница во мнениях означала катастрофу. Теперь я понимаю, почему разногласия могли привести к катастрофе. К катастрофе для нашего маленького космоса. Мы не умели спорить. Мы просто не знали, как это делается, точно так же, как кто-то может не знать, как играть на трубе или готовить майонез. Поскольку мы не умели спорить, мы не спорили, точно так же, как тот, кто не умеет играть на трубе, не дает концертов для трубы. Поэтому нам было необходимо избегать любых ситуаций, в которых бы нам пришлось спорить. Последствия этого были ужасающими. У нас всегда было одно мнение. …
Сегодня я понимаю, что в юности я так и не научился иметь собственное мнение. Все, чему я научился, - это тому, как не иметь собственного мнения. Когда я был мальчиком и молодым человеком, у меня никогда ни о чем не было своего мнения.
Я сомневаюсь, что слово "нет" я узнал от своих родителей. (Возможно, оно вошло в мой лексикон в школе.) В доме моих родителей оно никогда не употреблялось, потому что было лишним там. Мы никогда не считали обременительной необходимостью или принуждением то, что мы всегда и на все говорим "да". Говорить "да" было потребностью, которая укоренилась в нашей плоти и крови и которую мы считали самой естественной вещью в мире. Это было внешним выражением нашей полной гармонии. Говорить "да" было для нас необходимостью (хотя мы не воспринимали это как необходимость). Как было бы ужасно, если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал "нет". Это открыло бы нашему гармоничному миру новые горизонты, с которыми он был бы не в состоянии справиться и которые он бы пытался сохранить "снаружи" любой ценой. Поэтому мы продолжали говорить "да". Да-людьми, вероятно, не рождаются, поэтому я не могу назвать себя прирожденным да-человеком. Но вот что я могу утверждать совершенно однозначно: меня воспитали как идеального Да-человека.
Отрывок из книги «Марс» Фрица Цорна (перевод Гордецкой Ю.В.).
#ФрицЦорн
#ПсихосоматическоеФункционирование
Кто такой Фриц Цорн, можно узнать здесь: https://t.me/journal_of_psychoanalysis/990 и здесь: https://t.me/journal_of_psychoanalysis/992
Франсуа Дюпарк на одном из семинаров в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах, посвящённых разговору о психосоматическом функционировании, в качестве иллюстрации приводил эту книгу (Фусу Лариса Ивановна также периодически упоминает её на своих семинарах). Тезисы из семинара Дюпарка: https://t.me/journal_of_psychoanalysis/991
Продолжение следует…
Фриц Цорн.
Итак, мир, с описания которого я начну, - это мир, который я знал маленьким мальчиком. Он был настолько гармоничным, что даже трудно вообразить себе степень этой гармонии. Я вырос в мире настолько гармоничном, что даже у самого гармоничного человека на свете волосы встали бы дыбом. Атмосфера в доме моих родителей была непомерно гармоничной, то есть ничто не могло быть иным, кроме как гармоничным, — более того, не допускалось даже понятие или возможность чего-то негармоничного. Вы можете возразить, что полная гармония невозможна, что свет может существовать только при наличии тьмы, и, что любой свет, который не имеет ничего общего с тьмой и не хочет иметь с ней ничего общего, будет плохим. И вы будете совершенно правы.
Вопрос Гамлета звучал в доме моих родителей в следующей зловещей форме: быть гармонии или не быть. Всё должно было быть гармоничным. Существование чего-либо проблематичного не допускалось; это означало бы конец света. Всё должно было быть беспроблемным, если что-то не было беспроблемным, то его следовало сделать таковым. По любому вопросу могла существовать только одна точка зрения. Разница во мнениях означала катастрофу. Теперь я понимаю, почему разногласия могли привести к катастрофе. К катастрофе для нашего маленького космоса. Мы не умели спорить. Мы просто не знали, как это делается, точно так же, как кто-то может не знать, как играть на трубе или готовить майонез. Поскольку мы не умели спорить, мы не спорили, точно так же, как тот, кто не умеет играть на трубе, не дает концертов для трубы. Поэтому нам было необходимо избегать любых ситуаций, в которых бы нам пришлось спорить. Последствия этого были ужасающими. У нас всегда было одно мнение. …
Сегодня я понимаю, что в юности я так и не научился иметь собственное мнение. Все, чему я научился, - это тому, как не иметь собственного мнения. Когда я был мальчиком и молодым человеком, у меня никогда ни о чем не было своего мнения.
Я сомневаюсь, что слово "нет" я узнал от своих родителей. (Возможно, оно вошло в мой лексикон в школе.) В доме моих родителей оно никогда не употреблялось, потому что было лишним там. Мы никогда не считали обременительной необходимостью или принуждением то, что мы всегда и на все говорим "да". Говорить "да" было потребностью, которая укоренилась в нашей плоти и крови и которую мы считали самой естественной вещью в мире. Это было внешним выражением нашей полной гармонии. Говорить "да" было для нас необходимостью (хотя мы не воспринимали это как необходимость). Как было бы ужасно, если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал "нет". Это открыло бы нашему гармоничному миру новые горизонты, с которыми он был бы не в состоянии справиться и которые он бы пытался сохранить "снаружи" любой ценой. Поэтому мы продолжали говорить "да". Да-людьми, вероятно, не рождаются, поэтому я не могу назвать себя прирожденным да-человеком. Но вот что я могу утверждать совершенно однозначно: меня воспитали как идеального Да-человека.
Отрывок из книги «Марс» Фрица Цорна (перевод Гордецкой Ю.В.).
#ФрицЦорн
#ПсихосоматическоеФункционирование
Кто такой Фриц Цорн, можно узнать здесь: https://t.me/journal_of_psychoanalysis/990 и здесь: https://t.me/journal_of_psychoanalysis/992
Франсуа Дюпарк на одном из семинаров в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах, посвящённых разговору о психосоматическом функционировании, в качестве иллюстрации приводил эту книгу (Фусу Лариса Ивановна также периодически упоминает её на своих семинарах). Тезисы из семинара Дюпарка: https://t.me/journal_of_psychoanalysis/991
Продолжение следует…
МАРС (фрагмент 2)
Фриц Цорн
Начало здесь: https://t.me/journal_of_psychoanalysis/1033
Я выработал привычку не формировать собственных суждений, но принимать на веру суждения других. Я не научился оценивать вещи самостоятельно, я ценил лишь то, что ценили другие. Мне нравилось все, что другие считали хорошим, и я не одобрял то, что другие считали плохим. Я читал "хорошие книги", и они мне нравились, потому что я знал, что они "хорошие". Я слушал "хорошую музыку", и она нравилась мне по той же самой причине. Но то, что было хорошим, определяли другие люди, а не я. … Я усвоил, что классическая музыка - это "хорошо", а популярная и джаз - "плохо". Поэтому я слушал классическую музыку, как это делали мои родители, и считал, что это хорошо. Я презирал джаз, потому что знал, что он плохой, хотя я никогда не слушал его и понятия не имел, что такое джаз. Люди говорили мне, что это плохо, и это было все, что мне нужно было знать.
Еще одним из сомнительных предпочтений, которыми я обладал в юности, было стремление к “высшим вещам”. … Например, в вопросе о музыке я знал, что джаз - это плохо, но заметил, что все мои одноклассники в школе и почти все ровесники любили джаз, хиты и любую другую “плохую” музыку. Вывод, к которому я пришел, состоял в том, что я уже осознал, что является “правильным”, и уже достиг более высокого уровня. Я уже научился отличать хорошее от плохого. Мои менее продвинутые одноклассники застряли на уровне плохой музыки, в то время как я поднялся до высот хорошей. Мне и в голову не приходило, что я никогда не сравнивал эти два вида музыки, что я не делал сознательного выбора между ними или что я слепо принимал на веру предрассудки, которые определяли всю классическую музыку как хорошую, а всю современную - как плохую. Я так и не смог отделаться от доктрины, согласно которой в вопросах искусства все старое в принципе хорошо, а все современное - плохо. Гете и Микеланджело были хороши, потому что они были мертвы, но Брехт и Пикассо были плохи, потому что они были современниками. Мне казалось, что я преодолел препятствие и возвысился до уровня классиков. Но на самом деле я никогда даже не осмеливался приблизиться к этому препятствию и просто обходил его стороной. Благодаря этой уловке я присвоил себе немного “высокого” и мог смотреть свысока на тех, кто этого не достиг. Все это я делал, не осознавая ни в малейшей степени, насколько ничтожными были мои достижения.
… у меня не было никаких независимых суждений, я не имел личных предпочтений и индивидуальных вкусов. По любому вопросу я принимал единственно верное мнение комитета, который я считал представительством всего общества, комитета, который состоял из тех, кто знал, что правильно, а что нет. И всякий раз, когда мне казалось, что я достиг уровня этого воображаемого комитета, я был очень доволен собой и гордился своим достижением. Моя семья научила меня, что в жизни важно не мнение отдельного человека, а мнение всего общества. И только тот человек, который разделяет мнение общества с наименьшими оговорками, будет иметь твердую опору в этом обществе. Это постоянное стремление разделить единственно верное и правильное мнение быстро приводило, конечно, к большой нерешительности везде, где требовалось выносить суждение. А чрезмерное нежелание действовать по личному убеждению делало невозможным спонтанное принятие чьей-либо стороны. На большинство вопросов, которые мне задавали, я отвечал, что не знаю, не могу судить или мне все равно. Я мог дать ответ только тогда, когда заранее знал, что он будет соответствовать требованиям канонов. Я вижу себя в детстве запуганным маленьким Кантом, который считал, что может действовать только в том случае, если его действия будут соответствовать универсальному закону.
Фриц Цорн (перевод Гордецкой Ю.В.).
#ПсихосоматическоеФункционирование #ФрицЦорн
Фриц Цорн
Начало здесь: https://t.me/journal_of_psychoanalysis/1033
Я выработал привычку не формировать собственных суждений, но принимать на веру суждения других. Я не научился оценивать вещи самостоятельно, я ценил лишь то, что ценили другие. Мне нравилось все, что другие считали хорошим, и я не одобрял то, что другие считали плохим. Я читал "хорошие книги", и они мне нравились, потому что я знал, что они "хорошие". Я слушал "хорошую музыку", и она нравилась мне по той же самой причине. Но то, что было хорошим, определяли другие люди, а не я. … Я усвоил, что классическая музыка - это "хорошо", а популярная и джаз - "плохо". Поэтому я слушал классическую музыку, как это делали мои родители, и считал, что это хорошо. Я презирал джаз, потому что знал, что он плохой, хотя я никогда не слушал его и понятия не имел, что такое джаз. Люди говорили мне, что это плохо, и это было все, что мне нужно было знать.
Еще одним из сомнительных предпочтений, которыми я обладал в юности, было стремление к “высшим вещам”. … Например, в вопросе о музыке я знал, что джаз - это плохо, но заметил, что все мои одноклассники в школе и почти все ровесники любили джаз, хиты и любую другую “плохую” музыку. Вывод, к которому я пришел, состоял в том, что я уже осознал, что является “правильным”, и уже достиг более высокого уровня. Я уже научился отличать хорошее от плохого. Мои менее продвинутые одноклассники застряли на уровне плохой музыки, в то время как я поднялся до высот хорошей. Мне и в голову не приходило, что я никогда не сравнивал эти два вида музыки, что я не делал сознательного выбора между ними или что я слепо принимал на веру предрассудки, которые определяли всю классическую музыку как хорошую, а всю современную - как плохую. Я так и не смог отделаться от доктрины, согласно которой в вопросах искусства все старое в принципе хорошо, а все современное - плохо. Гете и Микеланджело были хороши, потому что они были мертвы, но Брехт и Пикассо были плохи, потому что они были современниками. Мне казалось, что я преодолел препятствие и возвысился до уровня классиков. Но на самом деле я никогда даже не осмеливался приблизиться к этому препятствию и просто обходил его стороной. Благодаря этой уловке я присвоил себе немного “высокого” и мог смотреть свысока на тех, кто этого не достиг. Все это я делал, не осознавая ни в малейшей степени, насколько ничтожными были мои достижения.
… у меня не было никаких независимых суждений, я не имел личных предпочтений и индивидуальных вкусов. По любому вопросу я принимал единственно верное мнение комитета, который я считал представительством всего общества, комитета, который состоял из тех, кто знал, что правильно, а что нет. И всякий раз, когда мне казалось, что я достиг уровня этого воображаемого комитета, я был очень доволен собой и гордился своим достижением. Моя семья научила меня, что в жизни важно не мнение отдельного человека, а мнение всего общества. И только тот человек, который разделяет мнение общества с наименьшими оговорками, будет иметь твердую опору в этом обществе. Это постоянное стремление разделить единственно верное и правильное мнение быстро приводило, конечно, к большой нерешительности везде, где требовалось выносить суждение. А чрезмерное нежелание действовать по личному убеждению делало невозможным спонтанное принятие чьей-либо стороны. На большинство вопросов, которые мне задавали, я отвечал, что не знаю, не могу судить или мне все равно. Я мог дать ответ только тогда, когда заранее знал, что он будет соответствовать требованиям канонов. Я вижу себя в детстве запуганным маленьким Кантом, который считал, что может действовать только в том случае, если его действия будут соответствовать универсальному закону.
Фриц Цорн (перевод Гордецкой Ю.В.).
#ПсихосоматическоеФункционирование #ФрицЦорн
МАРС (фрагмент 3)
Фриц Цорн
Фрагмент 1
Фрагмент 2
Поставить под угрозу нашу гармонию означало поставить под угрозу наш мир. Как уже упоминалось, ранние годы не были для меня несчастливыми. Они были просто “гармоничны”, а это было гораздо хуже. С одной стороны, знание того, что я всегда поступал и говорил правильно, давало мне определенную уверенность. С другой стороны, передо мной открывалось поле потенциальных опасностей, если я случайно не знал, что такое правильный поступок, и мне приходилось полагаться на свое собственное суждение, которое я так отчаянно пытался подавить. Я вспоминаю, например, разговор со школьным товарищем, который спросил меня, чем я интересуюсь. Я не смог дать ему удовлетворительного ответа, и он начал спрашивать конкретно, интересно ли мне то или это. Каждый раз мне приходилось говорить "нет", конечно, с большой неохотой, потому что я никогда не любил говорить "нет" и я чувствовал, что мой одноклассник на самом деле интересуется теми вещами, к которым я не проявлял никакого интереса. Я предвидел, что у нас будут разные мнения, а меня приучили избегать таких разногласий, если это вообще возможно. Наконец мальчик спросил меня, люблю ли я животных. Хотя я боялся всех животных, я не смог снова сказать "нет". Я солгал и сказал "да", хотя внутренне я дрожал от ужасных последствий, которые могло бы иметь это "да", например, приглашение этого мальчика присоединиться к игре с животными. Возможно, из-за того, что мое "да" прозвучало не очень убедительно, он продолжил спрашивать, интересуюсь ли я автомобилями. Теперь я был полон решимости любой ценой разделить его мнение и снова солгал, сказав еще одно "да". Он ответил, что сам ни в малейшей степени не интересуется автомобилями. Я умудрился дважды промахнуться мимо цели. Он не поверил моей первой лжи, которую я сказал, чтобы угодить ему; и моей второй лжи, сказанной с той же целью. …Я просто хотел быть вежливым и придерживаться того
же мнения, что и он. Я не мог быть честным. Но я ничему не научился из этого инцидента. В течение многих лет я продолжал лишать себя дружбы, потому что боялся. … Я не мог позволить себе быть честным.
Может показаться преувеличением, что у меня никогда ни по какому поводу не было собственного мнения. Действительно, кажется невозможным, что меня никогда так и не втянули ни в одну конфликтную ситуацию, которая понудила бы меня принять чью-либо сторону. Но я был хорошо обучен искусству уклонения, и если бы я не решал проблемные вопросы простым отказом занять какую-либо позицию, я мог бы прибегнуть к ряду других приемов, чтобы избежать их.
В моей семье одним из любимых способов выхода из ситуаций, требующих мужества в отстаивании своих убеждений, было объявить проблему “трудной”. Это было волшебной формулой, к которой мы прибегали, чтобы отмахнуться от всех острых проблем и таким образом изгнать все тревожащее или негармоничное из нашего аккуратного маленького мирка. Всякий раз, когда в нашем доме грозила возникнуть взрывоопасная проблема, например, в разговоре за обеденным столом, кто-нибудь немедленно объявлял этот вопрос “трудным”. Это означало, что рассматриваемый вопрос был настолько сложным, за гранью нашего понимания, что не было никакого смысла даже пытаться обсуждать его. ... Если какой-то вопрос когда-то считался трудным, то отныне он был табуирован. Мы могли сказать: “Ага, это сложный вопрос. Давайте отложим это в сторону и не будем говорить об этом”. Тогда мы больше не были обязаны обсуждать этот вопрос. ... Слово “трудный” обладало в нашей семье почти магической силой. Все, что нам нужно было сделать, это навесить на что-то ярлык “трудный”, как если бы мы произнесли “Абракадабра” и проблема бы благодаря этому исчезала.
Перевод Гордецкой Ю.В.
#ФрицЦорн #ПсихосоматическоеФункционирование
Кто такой Фриц Цорн
и здесь
Франсуа Дюпарк на одном из семинаров в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах, посвящённых разговору о психосоматическом функционировании, в качестве иллюстрации приводил эту книгу (Фусу Лариса Ивановна также периодически упоминает её на своих семинарах). Тезисы из семинара Дюпарка.
Фриц Цорн
Фрагмент 1
Фрагмент 2
Поставить под угрозу нашу гармонию означало поставить под угрозу наш мир. Как уже упоминалось, ранние годы не были для меня несчастливыми. Они были просто “гармоничны”, а это было гораздо хуже. С одной стороны, знание того, что я всегда поступал и говорил правильно, давало мне определенную уверенность. С другой стороны, передо мной открывалось поле потенциальных опасностей, если я случайно не знал, что такое правильный поступок, и мне приходилось полагаться на свое собственное суждение, которое я так отчаянно пытался подавить. Я вспоминаю, например, разговор со школьным товарищем, который спросил меня, чем я интересуюсь. Я не смог дать ему удовлетворительного ответа, и он начал спрашивать конкретно, интересно ли мне то или это. Каждый раз мне приходилось говорить "нет", конечно, с большой неохотой, потому что я никогда не любил говорить "нет" и я чувствовал, что мой одноклассник на самом деле интересуется теми вещами, к которым я не проявлял никакого интереса. Я предвидел, что у нас будут разные мнения, а меня приучили избегать таких разногласий, если это вообще возможно. Наконец мальчик спросил меня, люблю ли я животных. Хотя я боялся всех животных, я не смог снова сказать "нет". Я солгал и сказал "да", хотя внутренне я дрожал от ужасных последствий, которые могло бы иметь это "да", например, приглашение этого мальчика присоединиться к игре с животными. Возможно, из-за того, что мое "да" прозвучало не очень убедительно, он продолжил спрашивать, интересуюсь ли я автомобилями. Теперь я был полон решимости любой ценой разделить его мнение и снова солгал, сказав еще одно "да". Он ответил, что сам ни в малейшей степени не интересуется автомобилями. Я умудрился дважды промахнуться мимо цели. Он не поверил моей первой лжи, которую я сказал, чтобы угодить ему; и моей второй лжи, сказанной с той же целью. …Я просто хотел быть вежливым и придерживаться того
же мнения, что и он. Я не мог быть честным. Но я ничему не научился из этого инцидента. В течение многих лет я продолжал лишать себя дружбы, потому что боялся. … Я не мог позволить себе быть честным.
Может показаться преувеличением, что у меня никогда ни по какому поводу не было собственного мнения. Действительно, кажется невозможным, что меня никогда так и не втянули ни в одну конфликтную ситуацию, которая понудила бы меня принять чью-либо сторону. Но я был хорошо обучен искусству уклонения, и если бы я не решал проблемные вопросы простым отказом занять какую-либо позицию, я мог бы прибегнуть к ряду других приемов, чтобы избежать их.
В моей семье одним из любимых способов выхода из ситуаций, требующих мужества в отстаивании своих убеждений, было объявить проблему “трудной”. Это было волшебной формулой, к которой мы прибегали, чтобы отмахнуться от всех острых проблем и таким образом изгнать все тревожащее или негармоничное из нашего аккуратного маленького мирка. Всякий раз, когда в нашем доме грозила возникнуть взрывоопасная проблема, например, в разговоре за обеденным столом, кто-нибудь немедленно объявлял этот вопрос “трудным”. Это означало, что рассматриваемый вопрос был настолько сложным, за гранью нашего понимания, что не было никакого смысла даже пытаться обсуждать его. ... Если какой-то вопрос когда-то считался трудным, то отныне он был табуирован. Мы могли сказать: “Ага, это сложный вопрос. Давайте отложим это в сторону и не будем говорить об этом”. Тогда мы больше не были обязаны обсуждать этот вопрос. ... Слово “трудный” обладало в нашей семье почти магической силой. Все, что нам нужно было сделать, это навесить на что-то ярлык “трудный”, как если бы мы произнесли “Абракадабра” и проблема бы благодаря этому исчезала.
Перевод Гордецкой Ю.В.
#ФрицЦорн #ПсихосоматическоеФункционирование
Кто такой Фриц Цорн
и здесь
Франсуа Дюпарк на одном из семинаров в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах, посвящённых разговору о психосоматическом функционировании, в качестве иллюстрации приводил эту книгу (Фусу Лариса Ивановна также периодически упоминает её на своих семинарах). Тезисы из семинара Дюпарка.
МАРС (фрагмент 4)
Фриц Цорн
Фрагмент 1
Фрагмент 2
Фрагмент 3
Если я сейчас попытаюсь вспомнить, о чем мы разговаривали дома, мне будет трудно вспомнить что-либо вообще. Мы, вероятно, говорили о еде, вероятно, о погоде, без сомнения, о школе и, конечно, о культуре (хотя только о классической культуре, культуре людей, которые уже были мертвы).
… в детстве мне никогда не приходило в голову, что скудность общения в нашем доме представляла собой какой-то реальный недостаток. Я знал, что есть места, где всё гораздо интереснее, чем дома, но я никогда не считал атмосферу в доме моих родителей неглубокой. Напротив, я считал преимуществом моих родителей то, что они находили все “трудным”. Это казалось мне доказательством того, что они достигли совершенства высочайшей степени. С моей ограниченной точки зрения, все выглядело так легко, что это можно было бы просто обсудить. Но мои родители были более опытными и умными. Они достигли более высокого уровня прозрения, на котором всё было “не так просто”. Всё было “сложно”, на самом деле настолько сложно, что мы вообще не могли ни о чём поговорить. В своем ошибочном желании достичь этого высшего понимания я выработал привычку больше ни о чем не думать и купаться в теплом сиянии, которое, как я обнаружил, исходит от сложности всего сущего. Я не понимал, что сначала мы должны всё хорошенько обдумать, если хотим достичь подобно Будде состояния высокого духовного совершенства, в котором нам больше не нужно будет ломать голову ни над чем. (И мне, вероятно, следует добавить, что Будда назвал бы всё “простым”, а не “сложным”.) Этот высокий уровень, который моя семья постулировала для себя, был чрезвычайно комфортным для меня и всех нас. Нам никогда не приходилось никуда вмешиваться; нам никогда не приходилось отстаивать свою позицию; мы никогда не подвергали себя риску быть дураками. Всё, что нам нужно было делать, это объявлять всё “трудным”.
В то время как моя бедная мать специализировалась на выявлении “сложности” вещей, мой бедный отец был мастером в определении того, что “просто невозможно сравнивать”. Моя мать довольствовалась тем, что находила все трудным. Мой отец продвинулся ещё дальше. Он избавлялся от всего, вырывая его из контекста и объявляя не поддающимся сравнению. Он снова и снова отказывался видеть хоть какую-нибудь связь между вещами. Заявив, как он обычно делал, что эти две вещи просто невозможно сравнить между собой, он оставлял каждый вопрос подвешенным в пустоте. Он был настолько искусен в этом, что мог избежать даже очевидных сравнений, которые напрашивались сами собой. Эта тактика устраняла все дискуссии о ценности, потому что ценность может быть определена только путем сравнения, точно так же, как свет выделяется только по контрасту с темнотой.
До тех пор, пока это ограничивалось вопросами эстетики, игра моего отца была не более чем безобидной эксцентричностью. Но когда она была применена к политике, это породило гротескные аргументы. Яркий пример - национальный референдум о введении избирательного права женщин в Швейцарии. Мой отец со всей серьезностью утверждал, что существование избирательного права женщин во всех других странах мира не означает, что Швейцария в этом отношении является ретроградом. Избирательное право в других странах просто нельзя сравнивать с избирательным правом в Швейцарии. Было бы ошибкой делать выводы на примере всех других стран мира, что женское избирательное право - благо для Швейцарии. Моя бедная мать охотно приняла эту теорию и стала радикальной противницей избирательного права женщин. И даже когда было введено женское избирательное право, моя мать продолжала настаивать на своём мнении и снова и снова подчёркивала, как сильно ей не нравится это навязанное ей право и как сильно она против него выступает.
Перевод с английского: Гордецкая Ю.В.
#ФрицЦорн #ПсихосоматическоеФункционирование
Кто такой Фриц Цорн
и здесь
Фриц Цорн
Фрагмент 1
Фрагмент 2
Фрагмент 3
Если я сейчас попытаюсь вспомнить, о чем мы разговаривали дома, мне будет трудно вспомнить что-либо вообще. Мы, вероятно, говорили о еде, вероятно, о погоде, без сомнения, о школе и, конечно, о культуре (хотя только о классической культуре, культуре людей, которые уже были мертвы).
… в детстве мне никогда не приходило в голову, что скудность общения в нашем доме представляла собой какой-то реальный недостаток. Я знал, что есть места, где всё гораздо интереснее, чем дома, но я никогда не считал атмосферу в доме моих родителей неглубокой. Напротив, я считал преимуществом моих родителей то, что они находили все “трудным”. Это казалось мне доказательством того, что они достигли совершенства высочайшей степени. С моей ограниченной точки зрения, все выглядело так легко, что это можно было бы просто обсудить. Но мои родители были более опытными и умными. Они достигли более высокого уровня прозрения, на котором всё было “не так просто”. Всё было “сложно”, на самом деле настолько сложно, что мы вообще не могли ни о чём поговорить. В своем ошибочном желании достичь этого высшего понимания я выработал привычку больше ни о чем не думать и купаться в теплом сиянии, которое, как я обнаружил, исходит от сложности всего сущего. Я не понимал, что сначала мы должны всё хорошенько обдумать, если хотим достичь подобно Будде состояния высокого духовного совершенства, в котором нам больше не нужно будет ломать голову ни над чем. (И мне, вероятно, следует добавить, что Будда назвал бы всё “простым”, а не “сложным”.) Этот высокий уровень, который моя семья постулировала для себя, был чрезвычайно комфортным для меня и всех нас. Нам никогда не приходилось никуда вмешиваться; нам никогда не приходилось отстаивать свою позицию; мы никогда не подвергали себя риску быть дураками. Всё, что нам нужно было делать, это объявлять всё “трудным”.
В то время как моя бедная мать специализировалась на выявлении “сложности” вещей, мой бедный отец был мастером в определении того, что “просто невозможно сравнивать”. Моя мать довольствовалась тем, что находила все трудным. Мой отец продвинулся ещё дальше. Он избавлялся от всего, вырывая его из контекста и объявляя не поддающимся сравнению. Он снова и снова отказывался видеть хоть какую-нибудь связь между вещами. Заявив, как он обычно делал, что эти две вещи просто невозможно сравнить между собой, он оставлял каждый вопрос подвешенным в пустоте. Он был настолько искусен в этом, что мог избежать даже очевидных сравнений, которые напрашивались сами собой. Эта тактика устраняла все дискуссии о ценности, потому что ценность может быть определена только путем сравнения, точно так же, как свет выделяется только по контрасту с темнотой.
До тех пор, пока это ограничивалось вопросами эстетики, игра моего отца была не более чем безобидной эксцентричностью. Но когда она была применена к политике, это породило гротескные аргументы. Яркий пример - национальный референдум о введении избирательного права женщин в Швейцарии. Мой отец со всей серьезностью утверждал, что существование избирательного права женщин во всех других странах мира не означает, что Швейцария в этом отношении является ретроградом. Избирательное право в других странах просто нельзя сравнивать с избирательным правом в Швейцарии. Было бы ошибкой делать выводы на примере всех других стран мира, что женское избирательное право - благо для Швейцарии. Моя бедная мать охотно приняла эту теорию и стала радикальной противницей избирательного права женщин. И даже когда было введено женское избирательное право, моя мать продолжала настаивать на своём мнении и снова и снова подчёркивала, как сильно ей не нравится это навязанное ей право и как сильно она против него выступает.
Перевод с английского: Гордецкая Ю.В.
#ФрицЦорн #ПсихосоматическоеФункционирование
Кто такой Фриц Цорн
и здесь
О потере самоприсвоения
С клинической точки зрения пара «мать-ребёнок» позволяет /не позволяет ребёнку получить доступ к фантазматической жизни, к аффектам в полной мере, чтобы наилучшим образом удовлетворять свои потребности.
Мне доводилось наблюдать в клинике, как в паре «мать-ребёнок» мать по причинам, которые связаны с особенностями её психического функционирования, не была способна выдерживать аффективные и телесные проявления своего маленького ребёнка и потому прямо или косвенно подавляла их.
Постепенно перед лицом такой матери ребёнок придёт к установлению первичного расщепления между всеми аффективными и телесными сообщениями, потому что ему запрещено их выражать. Я называю это внутринарциссическим расщеплением, потому что в этом возрасте нарциссизм ещё находится в процессе своего построения. Т.о. часть нарциссизма, связанная с телесными и аффективными сообщениями ребёнка изолируется и расщепляется. Это внутринарциссическое расщепление является также соматопсихическим. Мы встречаем много оператуарных взрослых, которые считают, что их тело является чужеродным по отношению к ним самим.
К. Смаджа на одной из лекций в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах в рамках программы по повышению квалификации «Современный психоанализ и психоаналитическая психосоматика».
#КлодСмаджа #расщепление #нарциссизм #ОператуарнаяЖизнь #ПсихосоматическоеФункционирование
▫️▫️▫️
По причинам, связанным с её личной историей, мать, похоже, не способна терпеть аффективные и телесные проявления своего ребёнка. В результате она отслеживает физические и психические проявления своего ребёнка, чтобы жёстко их подавить. Но … эти телесные ощущения, эти состояния тела и эти первые аффективные проявления являются источником самоощущения ребёнка и формирования его собственной субъектности. …Его Я будет создаваться на основе сомато-психического расщепления, а его психическая организация будет лишена кирпичиков, необходимых для развития ментальных представлений и мышления. Этот внутринарциссический раскол, виновный в потере самоприсвоения, переживается как настоящая субъектная катастрофа.
К. Смаджа «Картография оператуарного мышления». Перевод с французского – Коротецкая А. И. Сборник «Уроки психоанализа на Чистых прудах», выпуск 2.
▫️▫️▫️
Я не боюсь никого, кроме матери. Когда я была маленькой, она могла заставить меня сделать всё, что угодно. Для этого ей было достаточно посмотреть на меня, настолько у неё злобные глаза. Сразу понимаешь, что надо уйти. Её ужасно боятся все. Она очень авторитарна. Она кричит: «7 часов 05 минут – это же безобразие, вы же должны возвращаться в 7 часов ровно». Она упрекала нас из-за любой мелочи. Другие люди тоже боялись её ужасно.
…Она совершенно не отдаёт себе отчёт о том давлении, которое она на нас оказывает. … Моя мама сдерживала меня во всём. Она всегда говорила мне «нет». Она не позволяла мне выходить поиграть. Даже когда я была обручена. Это было ужасно. Мне позволялось выходить лишь на два часа по воскресеньям в 7 утра. Иногда она меня вынуждала выйти из кинотеатра, где я находилась со своим женихом, и вернуться домой.
Пьер Марти «Случай Матильды». Перевод с французского – Фусу Л. И. Сборник «Уроки психоанализа на Чистых прудах», выпуск 2.
#ПьерМарти
▫️▫️▫️
История Фрица Цорна, описанная им самим (доступна по тегу #ФрицЦорн ) также являет собой яркий пример «потери самоприсвоения»: «я был воспитан до смерти», «всё, чему я научился, это тому, как не иметь собственного мнения», «меня воспитали как идеального Да-человека», «я выработал привычку не формировать собственных суждений», «я не имел личных предпочтений и индивидуальных вкусов», «я выработал привычку больше ни о чём не думать».
С клинической точки зрения пара «мать-ребёнок» позволяет /не позволяет ребёнку получить доступ к фантазматической жизни, к аффектам в полной мере, чтобы наилучшим образом удовлетворять свои потребности.
Мне доводилось наблюдать в клинике, как в паре «мать-ребёнок» мать по причинам, которые связаны с особенностями её психического функционирования, не была способна выдерживать аффективные и телесные проявления своего маленького ребёнка и потому прямо или косвенно подавляла их.
Постепенно перед лицом такой матери ребёнок придёт к установлению первичного расщепления между всеми аффективными и телесными сообщениями, потому что ему запрещено их выражать. Я называю это внутринарциссическим расщеплением, потому что в этом возрасте нарциссизм ещё находится в процессе своего построения. Т.о. часть нарциссизма, связанная с телесными и аффективными сообщениями ребёнка изолируется и расщепляется. Это внутринарциссическое расщепление является также соматопсихическим. Мы встречаем много оператуарных взрослых, которые считают, что их тело является чужеродным по отношению к ним самим.
К. Смаджа на одной из лекций в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах в рамках программы по повышению квалификации «Современный психоанализ и психоаналитическая психосоматика».
#КлодСмаджа #расщепление #нарциссизм #ОператуарнаяЖизнь #ПсихосоматическоеФункционирование
▫️▫️▫️
По причинам, связанным с её личной историей, мать, похоже, не способна терпеть аффективные и телесные проявления своего ребёнка. В результате она отслеживает физические и психические проявления своего ребёнка, чтобы жёстко их подавить. Но … эти телесные ощущения, эти состояния тела и эти первые аффективные проявления являются источником самоощущения ребёнка и формирования его собственной субъектности. …Его Я будет создаваться на основе сомато-психического расщепления, а его психическая организация будет лишена кирпичиков, необходимых для развития ментальных представлений и мышления. Этот внутринарциссический раскол, виновный в потере самоприсвоения, переживается как настоящая субъектная катастрофа.
К. Смаджа «Картография оператуарного мышления». Перевод с французского – Коротецкая А. И. Сборник «Уроки психоанализа на Чистых прудах», выпуск 2.
▫️▫️▫️
Я не боюсь никого, кроме матери. Когда я была маленькой, она могла заставить меня сделать всё, что угодно. Для этого ей было достаточно посмотреть на меня, настолько у неё злобные глаза. Сразу понимаешь, что надо уйти. Её ужасно боятся все. Она очень авторитарна. Она кричит: «7 часов 05 минут – это же безобразие, вы же должны возвращаться в 7 часов ровно». Она упрекала нас из-за любой мелочи. Другие люди тоже боялись её ужасно.
…Она совершенно не отдаёт себе отчёт о том давлении, которое она на нас оказывает. … Моя мама сдерживала меня во всём. Она всегда говорила мне «нет». Она не позволяла мне выходить поиграть. Даже когда я была обручена. Это было ужасно. Мне позволялось выходить лишь на два часа по воскресеньям в 7 утра. Иногда она меня вынуждала выйти из кинотеатра, где я находилась со своим женихом, и вернуться домой.
Пьер Марти «Случай Матильды». Перевод с французского – Фусу Л. И. Сборник «Уроки психоанализа на Чистых прудах», выпуск 2.
#ПьерМарти
▫️▫️▫️
История Фрица Цорна, описанная им самим (доступна по тегу #ФрицЦорн ) также являет собой яркий пример «потери самоприсвоения»: «я был воспитан до смерти», «всё, чему я научился, это тому, как не иметь собственного мнения», «меня воспитали как идеального Да-человека», «я выработал привычку не формировать собственных суждений», «я не имел личных предпочтений и индивидуальных вкусов», «я выработал привычку больше ни о чём не думать».
МАРС (фрагмент 5)
Фриц Цорн
Казалось, что ничего в этом мире не подлежит сравнению. Однако вещи, которые нельзя ни с чем сравнить, не имеют ценности. Они существуют изолированно в холодном, нереальном пространстве и не могут быть поняты. Они не вызывают у нас ни критики, ни одобрения. Они не требуют нашего внимания, они не влияют на нас. Они просто не поддаются никакому сравнению.
У меня тоже сложилось такое представление о мире. Никаких конфликтов не было и не могло быть. Элементы системы, полностью лишённой каких-либо взаимосвязей, ускользали друг от друга, вообще никак не соприкасаясь. И отсутствие какого-либо соприкосновения, казалось, имело положительное значение, поскольку там, где его нет, царит гармония, а где есть гармония, там всё так, как должно быть. Я полагал, что нахожусь где-то над этим миром, который был лишён связей, и не понимал, что сам был одним из этих элементов в холодном, нереальном пространстве. Напротив, мне казалось, что эта неспособность сравнивать вещи, как и понимание «трудности» всех вопросов, были признаком более высокого интеллектуального уровня. Я усвоил, что умные люди не проводят сравнений. Очевидно, что в то время мне не хватало этимологической подготовки, и я не знал, что слово “интеллектуальный” происходит от латинского «inter legere» и означает прямо противоположное тому, что я считал сутью интеллекта.
То, от чего нельзя было избавиться, назвав его «трудным» или «не поддающимся сравнению», обычно откладывалось на завтра. Слабые люди ужасно любят этот день и утешаются тем, что «завтра» обычно означает «никогда». Сколько же у нас было способов заменить слово «завтра» на «никогда»!
«Это очень интересный вопрос! Я подумаю над ним в ближайшие несколько дней».
«Ваше предложение, безусловно, интригует. Мы рассмотрим его завтра или послезавтра».
Мои родители следовали девизу «Не нужно спешить». Однако обычно это означало не заниматься делами вообще.
Не знаю, как часто я наблюдал следующую сцену. Родителям делали какое-нибудь предложение. Я прекрасно понимал, что они не хотят иметь с этим ничего общего, но они считали, что прямо выразить свой отказ – это невежливо. Поэтому они из кожи вон лезли, выражая свою благодарность за предложение, и говорили, что с удовольствием рассмотрят его. Каждое решение должно было быть «тщательно обдумано», и, чем тщательнее оно обдумывалось, тем дольше откладывалось, в результате чего «долго» превращалось в «очень долго» и, наконец, в «никогда». Я научился уважать даже этот недостаток своих родителей и превращать его в достоинство. Я чтил их скептицизм, преисполненный достоинства, и постоянный страх, что они могут поступить не «правильно». Я видел в этом превосходное качество, стоящее гораздо выше примитивной способности выпаливать «да» или «нет». Слова «спонтанный» не существовало в нашем лексиконе.
Я понимаю, что затрагиваю здесь философский вопрос, который выходит за рамки моих личных воспоминаний. Для философа истинным интеллектуалом вполне может быть человек, который рассматривает каждый вопрос в разных его аспектах, и потому никогда не приходит к решению и никогда не действует. С точки зрения философии это может быть уместным, однако мне кажется не менее очевидным, что человек, который ничего не делает, кроме как размышляет, и который слишком умен, чтобы опуститься до чего-то столь грубого, как простое действие, потерпит неудачу в жизни. Мнение человека, который никогда ничего не совершает кроме «тщательного» изучения вопросов, и который никогда не занимает по ним определённой позиции, в конечном счёте, бесполезно, и рушится, как карточный домик. Но как я мог это понять, если сам жил в карточном домике?
Перевод с англ. Гордецкая Ю.В.
#ФрицЦорн #ПсихосоматическоеФункционирование
Кто такой Фриц Цорн и предыдущие фрагменты перевода из книги.
Фриц Цорн
Казалось, что ничего в этом мире не подлежит сравнению. Однако вещи, которые нельзя ни с чем сравнить, не имеют ценности. Они существуют изолированно в холодном, нереальном пространстве и не могут быть поняты. Они не вызывают у нас ни критики, ни одобрения. Они не требуют нашего внимания, они не влияют на нас. Они просто не поддаются никакому сравнению.
У меня тоже сложилось такое представление о мире. Никаких конфликтов не было и не могло быть. Элементы системы, полностью лишённой каких-либо взаимосвязей, ускользали друг от друга, вообще никак не соприкасаясь. И отсутствие какого-либо соприкосновения, казалось, имело положительное значение, поскольку там, где его нет, царит гармония, а где есть гармония, там всё так, как должно быть. Я полагал, что нахожусь где-то над этим миром, который был лишён связей, и не понимал, что сам был одним из этих элементов в холодном, нереальном пространстве. Напротив, мне казалось, что эта неспособность сравнивать вещи, как и понимание «трудности» всех вопросов, были признаком более высокого интеллектуального уровня. Я усвоил, что умные люди не проводят сравнений. Очевидно, что в то время мне не хватало этимологической подготовки, и я не знал, что слово “интеллектуальный” происходит от латинского «inter legere» и означает прямо противоположное тому, что я считал сутью интеллекта.
То, от чего нельзя было избавиться, назвав его «трудным» или «не поддающимся сравнению», обычно откладывалось на завтра. Слабые люди ужасно любят этот день и утешаются тем, что «завтра» обычно означает «никогда». Сколько же у нас было способов заменить слово «завтра» на «никогда»!
«Это очень интересный вопрос! Я подумаю над ним в ближайшие несколько дней».
«Ваше предложение, безусловно, интригует. Мы рассмотрим его завтра или послезавтра».
Мои родители следовали девизу «Не нужно спешить». Однако обычно это означало не заниматься делами вообще.
Не знаю, как часто я наблюдал следующую сцену. Родителям делали какое-нибудь предложение. Я прекрасно понимал, что они не хотят иметь с этим ничего общего, но они считали, что прямо выразить свой отказ – это невежливо. Поэтому они из кожи вон лезли, выражая свою благодарность за предложение, и говорили, что с удовольствием рассмотрят его. Каждое решение должно было быть «тщательно обдумано», и, чем тщательнее оно обдумывалось, тем дольше откладывалось, в результате чего «долго» превращалось в «очень долго» и, наконец, в «никогда». Я научился уважать даже этот недостаток своих родителей и превращать его в достоинство. Я чтил их скептицизм, преисполненный достоинства, и постоянный страх, что они могут поступить не «правильно». Я видел в этом превосходное качество, стоящее гораздо выше примитивной способности выпаливать «да» или «нет». Слова «спонтанный» не существовало в нашем лексиконе.
Я понимаю, что затрагиваю здесь философский вопрос, который выходит за рамки моих личных воспоминаний. Для философа истинным интеллектуалом вполне может быть человек, который рассматривает каждый вопрос в разных его аспектах, и потому никогда не приходит к решению и никогда не действует. С точки зрения философии это может быть уместным, однако мне кажется не менее очевидным, что человек, который ничего не делает, кроме как размышляет, и который слишком умен, чтобы опуститься до чего-то столь грубого, как простое действие, потерпит неудачу в жизни. Мнение человека, который никогда ничего не совершает кроме «тщательного» изучения вопросов, и который никогда не занимает по ним определённой позиции, в конечном счёте, бесполезно, и рушится, как карточный домик. Но как я мог это понять, если сам жил в карточном домике?
Перевод с англ. Гордецкая Ю.В.
#ФрицЦорн #ПсихосоматическоеФункционирование
Кто такой Фриц Цорн и предыдущие фрагменты перевода из книги.
Иногда, как это было в случае с Франсин, пациенты говорят: «Я заболела этим раком после того как…». Эта пациентка выразилась так: «Мой рак - это цена, которую я должна была заплатить, чтобы жить дальше». Это заставляет вспомнить знаменитую фразу Фрица Цорна в его автобиографическом романе «Марс»: «С тех пор как я заболел, мне стало намного лучше, чем было раньше».
Можно предположить тяжесть бессознательного чувства вины, лежащего в основе всего процесса, из-за которого болезнь приобретает значение наказания. В сравнительном исследовании горя, меланхолии и соматизации Смаджа обратил внимание на присутствие в соматической дезорганизации этого аспекта «самонаказания», активизирующего процессы «саморазрушения», связанные с давлением «бессознательного чувства вины». Необходимо помнить, что здесь мы имеем дело с нарциссизмом и идеальным «Я», где, в отличие от эдиповой вины, на карту поставлено право на существование и удовольствие от жизни.
…Нам это непросто осознавать, но часто наблюдается, что контакт с реальностью физической смерти позволяет пациенту психически начать жить. Для описания этой ситуации Смаджа предложил выражение «психосоматический парадокс».
Диана Табакоф «”Я умру исцелённой”: теоретико-клиническая дискуссия о ”работе соматизации”». Сборник «Клиника возбуждения: Психосоматика и травматизм».
#ДианаТабакоф
#ПсихосоматическоеФункционирование #вина #ЯИдеал
Подробнее о том, кто такой Фриц Цорн, а также фрагменты из его романа доступны по тегу #ФрицЦорн
Можно предположить тяжесть бессознательного чувства вины, лежащего в основе всего процесса, из-за которого болезнь приобретает значение наказания. В сравнительном исследовании горя, меланхолии и соматизации Смаджа обратил внимание на присутствие в соматической дезорганизации этого аспекта «самонаказания», активизирующего процессы «саморазрушения», связанные с давлением «бессознательного чувства вины». Необходимо помнить, что здесь мы имеем дело с нарциссизмом и идеальным «Я», где, в отличие от эдиповой вины, на карту поставлено право на существование и удовольствие от жизни.
…Нам это непросто осознавать, но часто наблюдается, что контакт с реальностью физической смерти позволяет пациенту психически начать жить. Для описания этой ситуации Смаджа предложил выражение «психосоматический парадокс».
Диана Табакоф «”Я умру исцелённой”: теоретико-клиническая дискуссия о ”работе соматизации”». Сборник «Клиника возбуждения: Психосоматика и травматизм».
#ДианаТабакоф
#ПсихосоматическоеФункционирование #вина #ЯИдеал
Подробнее о том, кто такой Фриц Цорн, а также фрагменты из его романа доступны по тегу #ФрицЦорн