Читайте книги, а не соцсети

Читатели книг длятся на 3 категории:

первые читают только предисловия, чтобы заимствовать оттуда чужие обобщения и выводы и создать впечатление начитанности;

вторые предпочитают сложное чтиво, но не дочитывают ни одной книги до конца. Они выхватывают из текстов обрывочные понятия и концепции — чем замысловатее, тем лучше. Их цель — продемонстрировать высокий интеллектуальный статус;

третьи составляют списки, читают книги вместо соцсетей и всё дочитывают до конца. Такие люди читают ради познания, желая разобраться в предмете. К сожалению, в беседах они часто сдержанны, чтобы не конфузить первые две категории обнаружением их пробелов.

Я за то, чтобы мы все принадлежали к третьей категории читателей. И чтобы голоса тех, кто читает книги и искренне ценит познание, звучали громче других.

#книгивмоейжизни

Тревожностью можно заразится через соцсети?

Как интересно устроен мир информации: нам больше не нужно видеть своими глазами болезнь, страдание и смерть, чтобы активизировать зоны отвращения в мозге, которые всегда отвечали за избежание заражения от гнилой пищи или подгнивающего сородича. Если вам знакомо отвращение от цветных соплей слаймов (чего мне никогда не понять, так и знайте) — то это то самое древнее чувство, которое защищало наших предков от всяческих болезней всё это время.

В основном эта часть мозга реагирует на неприятный запах и/или текстуру. Так, по крайней мере, считалось до пандемии коронавируса. Сейчас кажется, что сделать ответственные за отвращение части мозга активными может поток информации. А поскольку вирус не обладает ни запахом, ни текстурой — то он принадлежит к типу самого опасного врага: невидимого. Это вызывает повышенную тревогу.

Я уверена, что многие люди сейчас испытывают напряжение даже на физическом уровне: сжимаются диафрагма и промежность, напрягаются шея и плечи, дыхание становится более поверхностным и частым. Возможно, пульс в состоянии покоя выше обычного.

Мы начинаем протирать ручки дверей, мыть руки и избегать здороваться и прощаться, как люди с обсессивно-компульсивным расстройством. Обсессия — это навязчивые тревожные мысли: о заражении, об опасности, о болезнях и смертях близких. Компульсия — это повторяющиеся действия ритуального характера, которые должны защитить от всего, что угрожает нам в навязчивых мыслях. Они успокаивают тревогу за себя, за здоровье близких и за будущее всей планеты. Где грань между выполнением рекомендаций эпидемиологов и ритуальными «защитными» действиями?

Это не значит, что принимать рекомендованные меры по защите от коронавируса — неправильно. Конечно, все это необходимо, если верить ВОЗ (а мы выбираем верить ВОЗ, иначе вообще непонятно, кому верить).

Но мне бы хотелось обратить внимание внутрь.
На процессы в нашей собственной психике.

Не сбрасываем ли мы на образ коронавируса все наши неразрешенные тревоги? Страх перед будущим и необходимостью выбирать профессию, сомнения в собственном выборе, разногласия с партнерами, фрустрацию по поводу собственного взросления или старения, неразрешенные проблемы с тираничными родителями или абьюзивными бывшими? Всё это можно загрузить в образ вируса и эффективно создать образ врага — вместо неясных неочерченных тревог получим четкую и понятную опасность.

Борясь против такого "коронавируса" респираторами, перчатками и салфетками, мы почувствуем удовлетворение: наконец понятны четкие правила, наконец ясно, что делать! Но следом придет опустошение и новая тревога, так как салфетки не помогают разобраться в себе — а источник тревоги был именно в нас, и он останется там, где и был.

Хуже — когда мы не сами проделываем такую экстернализацию, а подключаемся к групповым процессам борьбы с тревожностью. Коронавирус становится заместителем образа всеобщего врага, а борьба с ним — способом объединиться с другими под общим знаменем.

Конечно, нет ничего плохого в желании объединяться и быть частью чего-то бОльшего. Но с кем объединяться и частью чего быть, должны решать мы сами. В данном же случае решение наших внутренних тревог предлагает государство — то же происходит и в случае войны, когда государство рассказывает нам, кто враг, и что смысл нашей жизни — обеспечить государству победу над ним.

Но отдавать государству на аутсорс вопрос о своем смысле жизни — плохая идея. Это всегда вопрос одинокого индивида, который осознает свое одиночество. Он может решить его через посвящение жизни группе — но решает он всегда сам. Иначе мы рискуем однажды понять, что ничего никогда не выбирали, а ответственных, кроме нас, и нет.

Проблему бездумного стремления к слияния с бОльшим здорово описал Эрих Фромм в книге «Бегство от свободы» на примере анализа психологических предпосылок возникновения нацистской Германии — если вы чувствуете коллективные процессы, о которых я говорю, вам будет интересно почитать ее именно сейчас.

#осознанность #травкина_осознанность #книгивмоейжизни

У меня нет 4 000 приятелей, поэтому предполагаю, что многие из вас не знают обо мне ничего (или вообще не знают, как они тут оказались). Сейчас расскажу.

Я — Настя Травкина, очень оригинальный мыслитель, научная журналистка и редактор журнала «Нож». И несмотря на советы маркетоголов, я не могу определиться с форматом блога уже 15 лет, потому что никогда не знаю, какая мысль меня настигнет сегодня.

Мне 30 лет (почему 30 лет — это офигенно, я писала тут и тут). Я училась на философском и на киноведческом, работала фотографом, гримером в кино, сценаристом, раскадровщиком, кинокритиком, иллюстратором, сценографом и много кем еще. Умею писать и редактировать тексты, тьюторить редакторов, натаскивать авторов и создавать медиа в целом. Последние несколько лет занимаюсь научной журналистикой. Сейчас дописываю свою первую научпоп книжку про мозг.

Рандомный подбор интересного настигалова:

⁃ самый популярный текст среди моих читателей — «Советы 20-летним»;
⁃ второй по популярности — текст «Дофаномика»;

⁃ инсайт: почему хвастаться вредно для продуктивности;
⁃ очень краткий обзор нейросексизма;

⁃ как начать медитировать — совет для нубаса;
⁃ итоги 10-летней медитации в посте тут; в потом в тексте «Мозг в Нирване»; затем в полной инструкции по практике для начинающих (а тут можно посмотреть, как я почти молчу о медитации на подкасте ПостНауки);
⁃ почему я люблю практику правдивости и как меня изменила практика ненасилия;
⁃ мой перевод крутой статьи про экзистенциальную психотерапию;

⁃ как я понимаю любовь;
⁃ мои советы о том, как жить вместе (читатели «Ножа» сказали, что нормальным людям они не подходят);
⁃ совместное с читателями «Настигло» исследование боли расставания (этот и несколько постов ниже), которое выросло в большой текст;
⁃ советы, с кем не дружить, за которые меня назвали «мудаком» много раз;

⁃ как я попала в интернет и почему в 2000 году он был другим;
⁃ интервью со мной в журнале Punk Way и для фотопроекта Школы Родченко;
⁃ как я столкнулась со смертью близкого человека: тут сама история, тут про роль смерти в моей философии, тут как меня накрывает в течение года после;

У меня есть метки. Они криво сделаны, но работают (как и моя голова). Тэги без приставки «травкина» уведут вас дальше во времени назад, когда мне еще не приходило в голову сделать тэг из фамилии.

#медитация, #практика, #травкина_практика #практики и #травкина_практики — разбираю конкретные упражнения для работы с собой, которые позволят вам не путать тэги в собственном блоге;

#мозг и #травкина_мозг — иногда именно про нейробиологию;

#осознанность и #травкина_осознанность — рассуждаю в более абстрактных терминах о самоосознании;

#отношения и #травкина_отношения — как осознанность влияет на взаимодействие с людьми;

#обомне — для тех, кто интересуется моей жизнью (возможно, вам нужен мой инст @travkinson);

#кино и #травкина_кино — очень редко пишу о том, что смотрю (пересмотрела кино, получая киноведческое образование);

#книги и #книгивмоейжизни — рубрика о повлиявших на меня книгах, которую я не теряю надежду реанимировать;

#статьи и #травкина_статьи — скидываю свои статьи на сторонних ресурсах и иногда даже и чужие;

#редактура — записки для моих авторов и коллег о работе с текстами.

Нам нужна интеллектуальная революция!

Я часто встречаю это мнение среди ученых, изучающих мозг, психику и методы образования.

Первым, у кого я прочитала о необходимости перевернуть наши представления о человеческом уме, был американский психиатр Норман Дойдж в книге «Пластичность мозга. Потрясающие факты о том, как мысли способны менять структуру и функции нашего мозга». Обязательно прочите её, если вам интересно узнать о том, как устроены процессы адаптации и обучения мозга и что такое нейропластичность. Книга впервые была издана аж в 2007 году — однако идея пластичности мозга всё еще как-то не уложилась в массовом сознании.

На самом деле, впервые способность мозга взрослых людей меняться физически (уплотнятся или утончаться, увеличиваться или уменьшаться в объеме, отращивать и терять связи между нейронами) была показана еще в 60-х и 70-х годах. Но это казалось настолько невероятным, что научное сообщество не очень-то спешило делать громкие выводы. Теперь это уже вроде как общее место — но из-за того, что мы пропустили этот первый момент, когда бы все прыгали вокруг и кричали о нейропластичности, как о сенсации, по-настоящему широкой известности этот факт так и не получил.

А кому-то вообще кажется, что в нем нет ничего нового. Ну что за новость в том, что мы можем узнавать новые вещи, учиться или что на нас плохо влияет дурная компания?

Но так кажется только до тех пор, пока мы не посмотрим на идеи о человеке, систему воспитания, образования и организацию работы, которые все еще доминируют в обществе.

Посмотрите внимательно: мы всё ещё делим учеников на сильные и слабые группы — и то, в какую группу попал школьник или студент, с высокой долей вероятности предсказывает, в какой из групп он закончит обучение и каков будет уровень его знаний. Подумайте о тех несчастных, которые попали под ярлык «трудных детей»: они часто необучаемы именно потому, что их и не пытаются обучать — ведь их не исправишь. Я уже молчу о том, что «исправительные» учреждения, в которых помещают людей с проблемным поведением, даже не ставят себе задачу исследовать и изменить паттерны поведения людей: с ними якобы «просто что-то не так» — и это навсегда (я, конечно, не говорю о карательной нейротранспланталогии пока что — достаточно обогащенной среды, образования, тренировок и психотерапии для начала).

Мы всё ещё пользуемся на полном серьёзе выражениями «мне уже поздно переучиваться» или «горбатого могила исправит». Идея принятия себя часто морфирует в идею смирения с тем, что мы никогда не изменимся. А когда нам опостылевает работа в 42 года, мы боимся переквалификации, потому что учеба — якобы удел только молодых. Ну и так далее.

Вот, что имеется в виду по необходимостью интеллектуальной революции: мы должны изменить свою идею о человеке и принять в свою картину мира факт о том, что наше становление идет не до 25 лет — а на протяжении всей жизни.

Среда, в которой мы живем, наши каждодневные действия и регулярные усилия формируют наше тело, мозг, личность ПОСТОЯННО. И единственная причина, по которой некоторые люди не меняются годами — потому что они ходят проторенными тропами, и никто не сообщает им ничего в духе «а что, так можно было?».

О том же писали, например, наблюдавший нейропластичность на опытах Майкл Мерцених в книге «Soft Wired», сумасшедше активная нейробиологичка-спортсменка Венди Сузуки в «Странной девочке, которая влюбилась в мозг» или стэнфордская специалистка по реформированию преподавания математики Джо Боулер в книге «Безграничный разум» (название кликбейтное, на самом деле книга полностью о том, как применить идеи нейропластичности в образовании).

Это должен был быть книжный совет, но получилась телега.

#травкина_мозг #книги #книгивмоейжизни

Книги о нейропластичности и о ее применении в разных сферах

1 База

«Пластичность мозга: потрясающие факты о том, как мысли способны менять структуру и функции нашего мозга»
Норман Дойдж

Логично начать свое путешествие в мир нейробиологии с этой работы, особенно если вы впервые слышите о том, что мозг — это гибкая живая система, которая меняет свое устройство под влиянием обстоятельств. У меня было первое издание 2010 года у уродской розовой обложке. Нежно его люблю.

2 Спорт и нейропластичность
«Странная девочка, которая влюбилась в мозг: как знание нейробиологии помогает стать привлекательнее, счастливее и лучше»
Венди Сузуки, Билли Фицпатрик

Оригинальное название «Здоровый мозг — счастливая жизнь: как активизировать ваш мозг и делать всё лучше» отражает суть точнее. Сузуки — профессор нейропсихологии, популяризатор науки и сертифицированный тренер аэробных программ. Аэробикой ее сподвигла заняться именно нейробиология.

3 Нейропластичность и психологические установки

«Homo Mutabilis. Как наука о мозге помогла мне преодолеть стереотипы, поверить в себя и круто изменить жизнь»
Настя Травкина

В книгах о мозге часто не хватает связной концепции, а в книгах о психологии — нейробиологической доказательности. В моей книге есть и то, и другое! А еще — моя история неудач, с которыми мне помогла справиться наука, а не психологический селф-хелп. И никакого достигаторства — только разумный подход к себе.

Не забывайте, что у вас есть промокод Travkina на скидку 15% при покупке моей книге на сайте Альпины, ура!

В это воскресенье 13.12 в 19:00 по Москве в моем инстаграме проведу первый и единственный прямой эфир по «Homo Mutabilis». Вопросы будет задавать моя лучшая подруга, которая только что прочитала книгу. Мы заранее ничего не обсуждаем, чтобы сохранить спонтанность. Приходите, будет интересно и ржачно.

4 Роль нейропластичности в старении мозга
«Soft-Wired: How the New Science of Brain Plasticity Can Change Your Life»
Майкл Мерцених

Майкл Мерцених показал, что соматосенсорная меняется в зависимости от опыта, и разрабатывал слуховые импланты и нейроупражнения для детей и взрослых с нарушениями речи, его даже называют «отцом нейропластичности»

Он утверждает, что когнитивное затухание происходит не по «естественным» причинам, а из-за того, что люди постепенно перестают учиться новому и следуют по давно знакомым, рутинным путям. Сложность когнитивной нагрузки после 50 лет снижается, мозг адаптируется, и по закону use it or lose it количество нейронных связей сокращается. Тотальность деградации из-за «уплощения» образа жизни пугает, но Мерцених считает, что негативному обучению противостоит активное обучение!

5 Нейропластичность и новые технологии
«Livewired: The Inside Story of the Ever-Changing Brain»
Дэвид Иглман

Дэвид Иглман — нейробиолог из Стэнфорда и глава компании Neosensory по разработке и внедрению технологий сенсорного замещения. Сенсорное замещение позволяет вернуть утраченные каналы восприятия, используя свойство мозга перестраиваться под действием потока упорядоченной информации. К примеру, можно переводить изображение с камеры айфона в звуковые модуляции, чтобы передать визуальную информацию об окружающей среде слепому человеку.

6 Нейропластичность, обучение и системы искусственного интеллекта
«Как мы учимся. Почему мозг учится лучше, чем любая машина… пока»
Станислас Деан

Француз Станислас Деан — математик, который стал нейробиологом и доктором когнитивной психологии. Это определяет специфику его подходов: во-первых, он очень свободно пользуется «компьютерной метафорой» (проводит аналогии между работой мозга и компьютера), а во-вторых, смело и технично ищет нейронные корреляты сознания. Против обоих подходов часто протестуют философы, но математики на них плевать хотели! В книге отличная база и по нейробиологи, и по искусственным нейросетям.

#книгивмоейжизни #homo_mutabilis

Подробнее обо всех книгах читайте в моём обзоре на «Ноже».

Нонфикшн книги в моей жизни
Часть 1, Детство

Какой была бы моя биография, если представить её в виде списка нехудожественных книг?

Одна из любимых книг была — «Приключения Кубарика и Томатика, или Веселая математика» (Генрих Сапгир, 1970). Это была совместная работа писателя и методиста, чтобы приучить детей к математике. Не знаю, сработала ли книга или что-то еще, но в 4-5 лет я очень любила решать примеры для школьниковв.

Классу к 8 свой математический задор я растеряла. Мне казалось, потому что я — «гуманитарий». Но теперь мне очевидно, что деление на гуманитариев и технарей бредовое, а мне не очень повезло ни с учителями, ни с тем, что мои родители работали целыми днями, и со мной некому было заниматься.

«Откуда берутся дети» (А. Аудариня, М. Путниньш, 1989) — тоже была одной из любимых. Мама дала мне ее почитать, когда мне было чуть больше 3 лет. Я часто ее перечитывала. Больше всего любила картинки с описанием процесса выработки яйцеклеток и с растущим эмбрионом.

В 1989 году — в Советском Союзе, между прочим — книги для самых маленьких так подробно рассказывали о сексе и репродукции! Сегодня такую книгу выпустили бы под знаком 18+ и продавали бы по паспорту.

Люди в разрезе мне всегда были интересны, у моего отца дома была какая-то энциклопедия младенческих болезней, и в четырехлетнем возрасте я обожала изучать виды сыпи, схемы неопущения яичек и прочее. Как она называлась, я не помню, но помню, что в 6 лет у меня появилась многотомная Детская энциклопедия 1964—1969 годов.

Каждый том был посвящен какой-то теме. Больше всего я любила том «Мир небесных тел. Числа и фигуры» — но мне все время казалось, что я слишком глупая, чтобы понять, что там написано, но мне нравились картинки про космос. Любила еще «Растения и животные», «Человек» и «Зарубежные страны», но у меня такое ощущение, что я в основном смотрела картинки и читала подписи, пропуская сами статьи.

«Вредные советы» Григория Остера — художественное произведение, но в детстве я читала его так, как сейчас читают селф-хелп — то есть ища ответ на вопрос о том, как жить.

Оттуда я усвоила две вещи: во-первых, всё надо делать наоборот, чем говорят взрослые (уже и взрослых нет, а я всё еще наоборотная немного), во-вторых, к ругани и угрозам взрослых не нужно относиться серьёзно, потому что в любом случае и от волока голодного и из милиции забирать меня придется им.

Я считаю, Остер заложил основы моего волюнтаризма — а ещё невероятно противного характера в подростковом возрасте. Спасибо ему за содействие, как говорится.

#книгивмоейжизни #книги #обомне

Нонфикшн книги в моей жизни
Часть 2, Средняя Школа

Тот же самый Григорий Остер, который испортил мой характер, лет в 9 заразил меня — не поверите — любовью к физике. Я стала читать его задачник 1997 года, когда в очередной раз полудохлая лежала на даче с ангиной летом. На даче здорово было забраться на чердак, зарыться в кучу воняющего пылью и нафталином хлама, и читать. Чего я там в детстве не читывала: от комиксов про Пифа на французском, до «Лолиты» Набокова.

Так вот, у Остера в задачнике по физике были настолько гадкие задачи (например, надо было измерить силу, с которой учительница сядет попой на подложенную ей на стул кнопку), что я, гогоча, перерешала их все. Это вдохновило меня взяться за школьные учебники по физике: за 5 класс я сама прошла физику за 7й и 8й.

Через год, в 7 классе, началась физика в школе. Физик был похож на Синюю Бороду: кроме бороды у него был строгий взгляд и, конечно, жилетка с карманами. Мы от него тряслись и делали физикумаксимально хорошо — только бы получить от него одобрительное движение бровью. Я была в восторге. А потом сменила школу, и с физикой там было очень плохо. Наша учительница всё время заглядывала в решебник, часто не могла решить задачу сама. На этом мой роман с физикой закончился, и если бы не моя лучшая подруга Саша, я бы вообще не понимала, что происходит на уроках.

Другой моей страстью в школе стала психология. В начале 2000-х в каждом газетном киоске можно было купить книги так называемого «доктора Курпатова» на любые темы по психологии. Они выходили чуть ли не еженедельно, Курпатов стал Донцовой от нонфикшна. Темы были разнообразные: «7 уникальных рецептов победить усталость», «Как управлять собой и своей жизнью» и даже «Секс большого города». Написаны они были так, что даже 11-летние читатели вроде меня понимали всё. Ещё он вел передачу на телеке, где разбирал истории хлюпающих носом героев. Я была в восторге и читала всё, пока мои ровесники предпочитали «Гари Поттера»! Доктор Курпатов — один из любимых шарлатанов моего детства!

У меня был еще один кумир — Галина Белозуб, психолог газеты «Моя Семья», которую мы еженедельно покупали. Она разбирала читательское письмо о сложной жизненной ситуации и давала не очевидные (ну, по крайней мере, мне в 12 лет) советы. Мы с мамой сначала читали письмо, потом устраивали психологические дебаты, а уже потом смотрели, что ответила Белозуб. Почти никогда нам не удавалось придумать более оригинальное решение, чем она предлагала.

Газета «Моя семья» (как и линейка продуктов питания под тем же названием), между прочим, выросла из популярного одноименного ток-шоу, в котором был знаменитый щекотливый финал «Исповедь маски» — о, это я тоже очень любила! Продюсировал и вел его Валерий Комиссаров — телемагнат, который сделал медийное пространство моего детства, создав такие шоу, как «Окна» с Дмитрием Нагиевым, «Дом» и «Дом-2» и еще тонну лютого телетреша.

Книга Алана Карра «Легкий способ бросить курить» стала одной из моих любимых в средней школе совершенно случайно. Мой отчим всё время пытался бросить курить, так что в то время, когда все верили исключительно в силу «легкого способа», книга была частью интерьера нашей туалетной комнаты. Поэтому я как-то случайно прочитала ее раза 4 за пару лет.

В любом случае, спустя лет пять я курить начала и потом долго бросала, начиная с 21 года. Последний раз 3 месяца курила этой весной, когда писала книгу. А потом перестала опять. Что писал Алан Карр, конечно, не помню.

#книгивмоейжизни #книги #обомне

Лучшие посты 2020 года

В этом году я писала не очень часто, потому что была занята книгой. Поэтому выбрать было не трудно!

Про книгу

1. Как работа над книгой стала для меня новым витком самопсихотерапии.
2. Что я поняла о себе благодаря столкновению с книжным писательским блоком.
3. Как я готовилась к написанию книги: алгоритм.

Про редактуру

1. Как текст помогает не только читателю пользой, но и автору — возможностью поработать над собой.
2. Первое объявление о создании курса на базе этой идеи (работаю).

Про мозг
1. Список книг по нейропластичности.
2. Мой перевод статьи нью-йоркского философа «Почему сознание реально и биологически обосновано», которая объясняет, как можно думать о сознании в научном дискурсе, пройдя между Сциллой редукционизма и Харибдой мистических танцев с бубнами. Автор очень просто, пошагово рассказывает, какие у вас есть варианты логических шагов при размышлении о природе сознания.
3. Еще немного о дофаномике и дофаминергической структуре рынка.
4. Могут ли знания о мозге навредить? или Об этике познания.


Про осознанность

1. Почему осознанность — это знание причин.
2. Управление собой возможно не столько напрямую, сколько через управление нашим опытом.
3. Пандемия и новый правила поведения — как практика осознанности (практика отказа).

Про отношения

1. Что такое любовь? Самая короткая инструкция (с примечаниями).
2. 10 правил ссор, которые делают мою жизнь лучше.
3. Как я анализирую негативные комментарии.
4. Призыв перестать преподносить неуверенность в себе, как порок или слабость.

Про жисть

1. Почему в юности было так тяжело и как я решила стать художником.
2. Как я таки стала художником.

Пишите в комменты или в бот, что вам интереснее всего читать. Я отдохну и вернусь в блог с новыми силами писать регулярно.

#травкина_статьи #травкина_редактура #травкина_отношения #травкина_практики #травкина_обомне #книгивмоейжизни #травкина_осознанность #homo_mutabilis #травкина_мозг

Психологическая травма

Мы часто говорим «травма» в психологическом дискурсе, но наши представления о том, что стоит за этим словом, расплывчаты. То ли это когда тебя долго били, то ли любое недовольство, вызванное поведением родителей.

В частных разговорах большинство моих собеседников так расширяет понятие травмы, что оно лишается физиологического смысла. Поэтому я придумала заменять его словосочетанием «формирующее переживание».

Вся наша жизнь полна формирующих переживаний, многие из них болезненны: от младенческой сепарации до похода в школу и необходимости интериоризировать социальные правила — и далее по жизни. Но далеко не все эти события можно назвать «травмой»: травма нарушает гомеостаз тела и психики, травма — это непрожитый застрявший в нас стресс, который каждый день искажает реальность, воспринимаемую через тело и мозг. При этом если о таких событиях как война, изнасилование, избиение или наблюдение за убийством можно с уверенностью по внешним признакам сказать, что они травматичны, — то более тонкие вещи (игнорирование, оставление в опасности, колкие слова или оскорбления, утрата любимых вещей и так далее) мы не можем оценить со стороны по их травматическому потенциалу (у разных детей/людей разная чувствительность нервной системы, этого нельзя забывать).

Чтобы разобраться в том, какими бывают психологические травмы, как меняют работу мозга и тела на протяжении всей жизни и какие методы коррекции травмы есть в арсенале современных специалистов, очень советую прочесть книгу психиатра и одного из самых известных исследователей этой темы в мире Бесселя ван дер Колка «Тело помнит всё». Она вышла совсем недавно, и в ней автор обобщает все свои знания за 30 лет практической работы с посттравматическим стрессом у детей и взрослых.

Кому читать обязательно:
💯 тем, у кого было трудное детство
💯 тем, кто пережил насилие сам или наблюдал его
💯 тем, кто состоял в абьюзивных отношениях
💯 тем, кто бывал в зонах военных действий
💯 тем, кто знают или состоят в отношениях с травмированными людьми
💯💯💯 всем психологам и психотерапевтам

Из интересных для меня лично плюсов, помимо травмы:
🤓 критика государств за попытки сокрытия сути и тяжести «военной травмы» на протяжении последних 100 лет
🤓 критика психиатрии за союз с Большой Фармой
🤓 в частности, критика терапии антидепрессантов (низкая эффективность, не лечат причину, зато очень прибыльно)
🤓 критика американской ассоциации психиатров и классификатора DSM
🤓 возвращение к пониманию важности исследований электроволновой активности мозга (в противовес концентрации только на химическом аспекте)

#книгивмоейжизни

Кому принадлежит моё тело и почему ваша собака съела какашку?

Книга Аланны Коллен «10% human: как микробы управляют людьми» — вторая моя книга о кишечнике, поэтому ничего экспертного я сказать не могу — только поделиться интересными фактами, которые я достаточно хорошо поняла, чтобы пересказать.

🔬Микробами называют настолько маленькие живые организмы, что их нельзя увидеть невооруженным глазом. Их изучением занимается микробиология.

🔬В нашем кишечнике живет 100 триллионов микробов (100 000 000 000 000). Это в 1500 раз больше, чем людей на Земле.

🔬У мыши 23 000 генов, у пшеницы 26 000, у водяной блохи 31 000. У человека — всего 21 000 генов. А если сложить все микробы, которые живут внутри и на теле человека, получится 4,4 миллиона генов, которые включены в наши жизненные процессы: не только в переваривание пищи, но иммунитет, накопление и трата жира, работу нервной системы и тд.

🔬Калорийность — не независимое свойство пищи: сколько калорий кишечник сможет усвоить, зависит от работы бактерий. Из завтрака в условные 140 ккал один усвоит 136 ккал, другой — 144. Разница небольшая, но в итоге приводит к ежегодному «перевесу» в несколько килограмм при одинаковом питании.

🔬Кур и домашний скот начали кормить антибиотиками, потому что из-за них животные быстрее набирают вес (поэтому же их давали недоношенным младенцам). Ученые пытаются объяснить, смерть каких именно бактерий приводит к набору веса. Есть теории, что ожирение — это заболевание, вызванное смертью некоторых видов бактерий.

🔬Расстройства кишечника (а значит, нарушение баланса состава бактерий в его микробиоме) часто сопутствуют психическим расстройствам — особенно депрессии и аутизму. Ученые проверяют, могут ли какие-то злостные бактерии быть именно причиной таких расстройств? Сейчас известно, что многие микробы производят нейротоксины — вещества, способные причинить серьезный вред нервной системе.

🔬Блуждающий нерв — крупный нерв, который проходит через всё тело и соединяет мозг со многими внутренними органами — связан с кишечником. Этим можно объяснить расстройство желудка от волнения и ощущение «жопой чую».

🔬Холигеномный отбор — идея о том, что в процессе эволюции отбирается не только лучший ген конкретной особи, а выживают те «организмы-хозяева», у которых наилучший генный состав еще и живущих внутри паразитов и бактерий, с которыми заключен договор о сотрудничестве. Например, наш кишечник не очень по устройству приспособлен для переваривания растительной пищи. Но с началом скотоводства мы позаимствовали у травоядных их кишечных бактерий — они и являются главными потребителями растительной пищи.

🔬Бактериями можно делиться. Младенец получает первые бактерии, заглатывая их по мере прохождения через родовые пути во время родов. Обезьяны, которы поносит, начинают поедать фекалии своих здоровых друзей. Ваша собака жрет какашки на улице, чтобы обогатить микробиом. Ну а про transPOOsion — или пересадку кала — слыхали уже все, я думаю.

🔬Пробиотики — это еда или биодобавки, содержащие живые бактерии. Они не вредны, но почти что бесполезны: мы умеем выращивать только несколько не особо важных видов бактерий, и способны затолкать в капсулу или йогурт мизерное их количество. Важнее пребиотики — это то, чем питаются полезные бактерии. Основная их пища — растительные волокна.

🔬Авторка книги Аланна Коллен предлагает думать о трапезах как о способе покормить не только тело, но и наших полезных пассажиров. Клетчатка — их любимая пища, поэтому главный лозунг юного заводчика кишечных бактерий — ешьте больше растений! Овощи, фрукты, листья, семена и необработанные злаки. А если хотите совсем обрадовать своих бактерий — съешьте банан, лук: чеснок или спаржу.

«10% Human» впервые была издана на английском в 2015 году, так что, наверное, я бы не стала рекомендовать читать на эту тему именно её — лучше поискать что-то поновее. Жду советов от более продвинутых чтецов!

#книгивмоейжизни

Нонфикшн книги в моей жизни
Часть 3, старшая школа и анархизм

Из первых анархистских произведений помню маленькую брошюру американского публициста Боба Блэка «Против работы» (или «Упразднение работы»). Мне подсунул ее биологический отец, с которым мы как раз в это время начали общаться после более чем десятилетнего взаимного молчания. Le Papa оказался безработным анархо-синдикалистом, давал много интересных книг и держал дверь в квартиру нараспашку открытой даже ночью в теплое время года. Мне было 16 лет, анархизм здорово ложился на моё мироощущение.

Мне понравилось «Упразднение работы»: меня тоже возмущало восприятие необходимость уныло работать, чтобы «заработать на жизнь», как чего-то само собой разумеющегося.

Вы что, рехнулись? Жизнь мне и так принадлежит — как и солнце, воздух, вода и земля — какого черта я должна на нее зарабатывать?

Меня также возмущал вопрос «кем ты хочешь стать, когда вырастешь?». Потому что я уже есть, мне не надо кем-то становиться, я есть и хочу продолжать просто быть собой. В общем, никогда не думала, что взрослые могут поддерживать такие здравые идеи, пока не прочитала Боба Блэка. С тех пор я его не читала, кстати, но влияние его идей на меня было сильным.

Не то чтобы Боб Блэк пропагандировал безделье. Он, скорее, призывал не делать бессмысленной фигни: обращался к грустным офисным сотрудникам, призывал потратить все офисные чернила и скрепки на распечатывание анархистского самиздата, а затем просто уйти и не возвращаться туда. Вместо этого — заняться тем, что действительно интересно, и превратить свою жизнь в игру.

Проблема тут в том, что не всегда то, что тебе интересно, востребовано окружающими настолько, чтобы тебе за это платили. Но, насколько я помню, сторонники отказа от труда настаивали на том, что в современном мире мы можем позволить себе обеспечить людей кровом и закрыть базовые потребности в еде, чтобы они спокойно могли «играть». И если 15 лет назад это казалось радикальной идеей, то сейчас такой вариант обсуждаем и вполне реален.

Роботизация может привести к исчезновению огромного количества всяких «страдательных» работ, при этом рост количества денег больше не ограничен стоящими за ними природными ресурсами. Деньги становятся все более символическими. Пока мы тут сидим, криптовалюты растут в цене снова — а ведь за ними не стоит золота и нефти, только абстрактные вычисления на мощностях видеокарт! Звучит, как бред, я всё время пытаюсь понять природу денег и всё больше не могу. Может, её просто нет. В общем, скоро у все большего количества людей будет безусловных базовый доход — и возможность не работать в традиционном смысле слова.

Пока не села писать это, не думала, насколько Боб Блэк (и мамина любовь, конечно) сказался на том, как я вижу свою деятельность: я согласна делать только то, что позволяет мне играть, делает мне интересно и помогает развиваться. И стараюсь дать другим такую возможность или хотя бы посильную помощь. Думаю, понимание того, что голодать — не так уж страшно, как кажется, по сравнению потерять свободу игры, мне помогло. Писала об этом в «Homo Mutabilis».

Интересно, что спустя 10 лет меня пленил своеобразный анархизм Льва Толстого. Потом я прочла книгу Рутгера Брегмана «Утопия для реалистов» про безусловный базовый доход. Полюбила английского экономиста Гая Стэндинга, выступающего против неравенства. Пыталась осилить «Цену неравенства» Джозефа Стиглица и огромную монографию про неравенство «Капитал в XXI веке» Тома Пикетти (но обломалась). Я всё ещё надеюсь осилить экономику, она мне кажется куда более сложной, чем биология — потому что в ней гораздо больше врут и передёргивают.

Интересно, что значимого написали анархисты уже в XXI веке? Можно ли выделить 1-2-3 работы, которые бы четко очертили анархистский взгляд на 4 промышленную революцию? Знатоков жду в комментах.

Часть 1 и Часть 2
#книгивмоейжизни

Нонфикшн книги в моей жизни
Часть 4, как я начиталась книг и решила стать философом

Никогда, никогда не дарите детям сборников цитат философов, если не хотите потом отговаривать его идти на философский факультет. Пока я была в младшей школе, мои дедушка с бабушкой успели мне подарить несколько томов типа «Жемчужина мысли». В средней школе я их наконец открыла.

Не помню сейчас точных названий, но помню, что я сравнивала сборники, в которых были намешаны всякие поэты с писателями — и пуристские философские. Писатели сильно проиграли в моих глазах. Философы говорили мудро, но без сантиментов, в основном. Особенно мне понравились Платон и Ницше. Я записала на стену их цитаты (Платона даже перекалякала на древнегреческом) — туда, где раньше уныло красовались только патетические высказывания Эдгара Аллана По и, возможно, цитаты из русского рока. Мои родители потом сделали ремонт, никак не зафиксировав это великолепное творение настенной клинописи.

В 2004 году я впервые наткнулась на книжную раскладку у метро. Продавцы устанавливали стол-раскладушку, на котором лежали пыльные и подмокшие книги за 50 рублей штука. Слоняясь по району, я решила поглазеть, и увидела то, чего не понимаю.

Сначала я открыла книгу «Философия истории» российского философа и логика с философского МГУ Александра Ивина. Уже чтение содержания привело меня в трепет: коллективизм, индивидуализм, цивилизация, свобода, диалектика — все эти непонятные слова сразу захотелось бежать искать в моем философском словаре, вооруженная которым, я обычно участвовала в задротских спорах на интернет-форумах. Помню, что меня завораживала перестановка: «история философии» — понимаю, «философия истории» — нет.

Затем увидела на другой обложке слово «Конфликтология». Это была книга политолога и конфликтолога Анатолия Дмитриева. Из содержания я узнала, что у конфликтов есть природа, динамика и механизмы — а так как срачи мне были очень интересны, я решила, что нужно подстелить под активную практику крепкую теорию.

Обе книги 2000 года издания «Гардарики» я купила. Обе за 50 рублей, пыльные и подмокшие. Я честно пыталась их читать: с начала, с середины, избранные главы. Я не понимала НИ ЧЕ ГО. И это приводило меня в восторг, потому что тогда я уже начала скучать: учеба в школе не требовала никакого труда, тройки и пятерки были для меня равно неважными, среди своих сверстников я считалась умником, а в интернет-срачах всё чаще приходила к победе или вежливой «ничьей». Хотя единственным источником умных и интересных собеседников всё же был интернет (я уже говорила, что интернет был анонимный, можно было прикинуться взрослой и участвовать во взрослых дискуссиях). Открытие существования людей, чьи книги настолько умны и непонятны для меня, передвинуло мою планку требований к своему интеллекту резко вверх.

Я так никогда и не прочитала книги Ивина и Дмитриева во взрослом возрасте. И тем не менее, тогда они — непонятые, пыльные и подмокшие — дали мне ориентир на будущее и принцип: задача должна быть сложнее, чем уровень моего понимания, иначе неинтересно.

Возвращаясь к сборникам цитат философов: почитав их, я тогда была абсолютно убеждена, что философом может быть только немолодой (а желательно несколько столетий как мертвый) мужчина. Представляете, что со мной случилось, когда я узнала, что существует факультет для философов любого пола? Но это было только через год.

Часть 1, Часть 2 и Часть 3
#книгивмоейжизни

Могу ли я заниматься наукой, если я женщина?

Смешной вопрос? А меня он мучал, когда я заинтересовалась нейронаукой. Ещё раньше я так же сомневалась про философию, которой давно увлекаюсь. А ещё раньше — что я вообще могу стать «достаточно умной».

Конечно, это вопрос напрягал меня, когда я писала книгу. Я вспоминала встречи с естественнонаучными учеными (которые чаще всего были немолодыми мужчинами) и часто разговаривали со мной так, как будто у меня по умолчанию недостаточность интеллекта. А историк науки на философском нам так прямо и говорил: девушки в науке разобраться не могут. Впрочем, многие преподаватели философии — и те считали, что женщина или не философ или не женщина (что бы это ни значило с точки зрения формальной логики).

«Что если они нападут на меня за мою книгу?» — думала я. «Да они просто не будут ее читать», — успокаивала я себя, хаха.

Справиться с этим всем мне очень помогли женщины, у которых я училась и с которых брала пример. Поэтому вот вам 5* ученых женщин, которые помогли мне написать книгу.

1. Рита Картер

Когда в 2013 году я решила, что хочу изучать мозг, я отправилась в магазин в поисках Лучшей Книги о Мозге. И я купила классический труд Риты Картер «Как работает мозг». Это широкоформатная иллюстрированная книга про основные нейроштуки от картирования до оптических иллюзий.

Рита Картер — британская журналистка. Больше 10 лет она занимается темой медицины и науки, но мозг — её основной фокус, о нем она пишет книги, статьи и делает передачи. Её дважды наградили призом Ассоциации медицинских журналистов за выдающийся вклад в научную журналистику. Я бы хотела быть похожей на неё в плане качества научной журналистики.

2. Мариан Даймонд

Почти все слышали про нейропластичность, но мало кто знает, что её открыла женщина. В 1964 году именно американка Мариан Даймонд провела эксперимент по выращиванию крыс в обогащенной среде, доказав, что «интересное детство» делает мозг взрослой особы более развитым. А спустя 20 лет ее команда тщательно исследовала мозг Альберта Эйнштейна — что привело к началу пересмотра роли глиальных клеток мозга. Таких клеток у нас в мозгу большинство, раньше думали, что это просто «клей», а теперь мы знаем, что глия выполняет много важных задач: иммунитет, питание нейронов и тд.

Мариан Даймонд не только одна из основоположников современной нейронауки, но и выдающаяся талантливая преподавательница, которая работала со студентами и в 80+ лет (умерла она в 2017 году в 90 лет). Её курс лекций по биологии — один из самых популярных на ютьюбе. Вчера я нашла, что о ней есть небольшой док, собираюсь посмотреть, но советую заранее! Я хотела бы быть на неё похожей в плане любви к просветительской работе.

3. Венди Сузуки

Сузуки — нью-йоркская профессорка нейробиологии и психологии. Она была ученицей Мариан Даймонд в Калифорнии и работала вместе с ней, продолжая исследования нейропалстичности. Её команда сделала много важных выводов о роли гиппокампа в процессах запоминания, о его пластичности. А ещё она начала своё направление — исследование влияния спортивных нагрузок на когнитивные функции.

Книгу Венди Сузуки «Странная девочка, которая влюбилось в мозг» я прочитала как раз тогда, когда начала увлекаться спортом. Она первой показала мне более холистический подход к мозгу и разрешила дилемму «умная или спортивная»: теперь я знала, что можно быть и такой и другой одновременно. Сейчас у меня на полке стоит нечитанная «Радость движения» профессорки Стэнфорда Келли Маккгонигал (которая написала знаменитую книгу про силу воли) — я уверена, там что-то супер новенькое по теме спорта и мозга можно будет найти (держу в курсе).

Кстати, именно Венди Сузуки помогла мне решиться делиться своими личными историями в книге, потому что это была фишка «Странной девочки»: одна глава — про науку, одна — про жизнь и становления нейроученой со всеми ее провала и победами.

[Продолжение в следующем посте]

#травкина_мозг #homo_mutabilis #книги #книгивмоейжизни

5* ученых женщин, которые помогли мне написать книгу

[Начало в предыдущем посте]

4. Корделия Файн

Я уже писала, что термин «нейросексизм» придумала британская ученая Корделия Файн. Она занимается философией науки и биоэтикой, психологией, просветительством и вообще и вообще. У неё есть три книги — и все о мозге. Для меня важными стали две последние: Delusions of Gender (существует только в переводе сообщества @equality — насколько я знаю) и «Тестостерон Рекс».

В них она рассказывает об истории исследований гендерных различий и о том, как в науку проникает миф о «мужской агрессивности», «скромной самочке», «мужском научном интеллекте» и «женской эмпатичности». Ну и, конечно, рассказывает, как мужчины-ученые столетие пытались доказать, что у женщин нет способности к образованию, а если мы будем развивать интеллект — то у нас отвалятся яичники, вырастут усы и поедет кукуха.

Самое главное — то, что это не книга мнений и рассуждений. Файн анализирует, как формулировались гипотезы, ставились эксперименты и интерпретировались результаты. Объясняет, как в эксперименты проникает предвзятость экспериментатора или испытуемых. А также о том, почему одни исследования публикуют и тиражируют в СМИ, а другие, с другими результатами, — не очень. Эксперименты по различиям мозга мужчин и женщин часто строятся на предвзятости подвтерждения самих исследователей. Результаты, опровергающие различия, часто замалчиваются, а подтверждающие — тиражируются, как сенсация, потому что есть социальный запрос. Ну а еще она подробно объясняет, что исследовать человеческий мозг на предмет наличия половых (врожденных) и гендерных (приобретенных) особенностей, очень сложно, так как мы не сможем найти в мире ни одного воспитанного вне гендерных стереотипов человека.

Недавно я переводила её относительно свежую статью о гендерных предубеждениях в науке.

Я бы хотела быть похожей на Корделию Файн в плане свободы и смелости мышления.

5. Джина Риппон

Пару лет назад вышла книга, которая в целом похожа на Delusions of Gender Файн, но с более свежими данными и более полными разборами. И ещё она издана на русском языке, что здорово. «Гендерный мозг» написала британская нейроученая Джина Риппон. Она дополнила «нейросексизм» идеей «нейромусора», объясняя, как часто ученые с помощью терминов и неверной интерпретации статистической величины результатов делают громкие заявления.

И хотя в целом идея книги не особо отличается от того, что писала Файн, это очень важная публикация!

Дело в том, что Файн занимается философией, и это многих сомневающихся может смущать: ведь ну… она не учёная? Это, конечно, не так, но такое мнение имеет место. Риппон в то же время — хардкорная лабораторная ученая, профессорка очень «технической» специальности, нейровизуализации. Она состоит в редакционном совете важного научного журнала по психофизиологии. Ну никак нельзя сказать, что она не понимает чего-то в науке.

Я бы хотела быть похожей на Джину Риппон в плане чёткости и безжалостности к анализу своих собственных выводов.

*Ученых женщин, которые делают исследования, публикуют статьи в научных журналах и пишут книги, очень много. Думаю, их сейчас больше, чем когда-либо. Я написала только о пяти — но благодарна всем тем, чьи работы я читала, и горжусь теми, кто работают в незнакомых мне сферах!

#травкина_мозг #homo_mutabilis #книги #книгивмоейжизни

Что почитать про мозг после Homo Mutabilis?

Про работу мозга в целом

Книги нейроучного Вилейанура Рамачандрана «Рождение разума. Загадки нашего сознания» и «Мозг рассказывает. Что делает нас людьми». Автор — индийский ученый, профессорствующий в Калифорнии: то есть западный ученый с интегративным творческим подходом к науке. Духом его мышления стоит пропитаться, чтобы не погрязнуть в частностях нейронауки.

Про нейропластичность

«Пластичность мозга» психиатра Нормана Дойджа популяризовала тему нейропластичности в русскоязычном пространстве, но учтите, что она уже довольно старая.

«Странная девочка, которая влюбилась в мозг» нейробиологини Венди Сузуки рассказывает о нейропластичности так же просто и лично, как Homo Mutabilis (поэтому если ва мне нравятся истории из авторский жизни, может не зайти). А ещё в ней много про нейропластичность и спорт, так как авторка занимается такими исследованиями.

Про практическое применение идей нейропластичности

«Безграничный разум» стэнфордской специалистки по преподаванию математики Джо Боулер — о том, как формируются страх перед «сложными» предметами и убеждения в собственной неспособности к ним, и какие методы преподавания помогают сломать негативные паттерны мышления учеников.

«Гибкое сознание» психологини Кэрол Дуэк — о том, как переложить идеи нейропластичности на язык психологии и практической работы со своими установками.

Про проблемы мозга

«Ангел и убийца. Микрочастица мозга, изменившая медицину» научной журналистки Донны Джексон Нагасавы — о том, как иммунитет тела связан с иммунитетом мозга, и о влиянии аутоиммунных заболеваний (например, ревматоидного артрита) на развитие психических расстройств (например, депрессии). Свежие данные и довольно новый взгляд на природу ментальных проблем.

«Зависимый мозг» нейропсихиатра Жадсона Брюера — попытка объединить нейробиологию зависимости с научно обоснованными данными по работе с осознанностью для создания эффективного метода отказа от курения сигарет. Но тему книга не исчерпывает, конечно.

«Воля и самоконтроль» молекулярной биологини Ирины Якутенко — дотошная книга, одна из самых крутых российских книг по нейробиологии. Я прямо ей горжусь! Рассказывает о формировании поведения, природе импульсивности и механизмах самоконтроля. Начинающим может быть сложно читать. Для вас лайфхак: прочтите сначала «Силу воли» Келли МакГонигал — она про то же, но совсем поп, без анатомии мозга и ссылок на сложные исследования. После нее Якутенко читать будет проще!

Про гендерные исследования мозга

«Delusions of gender» Cordelia Fine и «Гендерный мозг» Джины Риппон. Недавно писала о них.

Про генетику

Если вы ищите свою первую книгу по теме, рекомендую «Она смеется, как мать» научного журналиста Карла Циммера. Это объемный, подробный труд, спокойный, разжевательный и не сложный, с правильным сторителлингом и захватывающими историческими экскурсами.

Главный справочник по мозгу

«Биология добра и зла» стендфордсокго нейробиолога Роберта Сапольски — это расширенная версия его учебного курса, который многие из нас прослушали еще до выхода этого талмуда. Сапольски хотел написать о биологии поведения, но для этого ему понадобилось коротенечко объяснить всю базу по формированию и работе мозга. В итоге в книге, по-моему, только молекулярный уровень работы электрохимического сигнала не раскрыт.

Может казаться, что это огромная книгища и читать ее влом, но! Если вы ее прочтёте, отпадет необходимость читать многие другие слабосильные книги о «работе мозга в общем». Там есть все основные кейсы и исследования, которые вы встретите в большинстве книг на общие мозговые темы (да, не так уж и много пока что реально то-то доказывающих исследований и работ). Конечно, начинать с не не стоит, но после этого списка — вполне.

#книгивмоейжизни #книги #травкина_мозг

Свобода — это выбор

Когда говорят, что свобода — это выбор быть свободным хотя бы в своём отношении к происходящему, хотя бы « в своей голове», это может раздражать. Сразу представляешь себе довольных людей из инстаграмного Бали, которые советуют дышать глубже, быть на позитиве и ощущать, что ты можешь выбрать свою судьбу.

Но представьте себе, что это говорит женщина 93 лет, выжившая в Холокосте. Вдруг эта банальность «свобода — это выбор» играет новыми красками.

Эдит было 16 лет, когда ее вместе с семьей погрузили в товарный вагон и увезли в Освенцим — концентрационный лагерь смерти, куда нацисты свозили людей, чтобы убить их или замучить до смерти. Она пробыла узницей год, за который потеряла убитых в газовой камере родителей, стала весить 32 килограмма, сломала позвоночник и чуть не умерла от истощения и непосильной работы. Она продержалась до освобождения узников нацистов американцами, вышла замуж, родила детей, получила образование и сделала научную карьеру в психологии. А потом в 40 лет прочла «Человека в поисках смысла», книгу «психолога из концлагеря» Виктора Франкла — психиатра, философа и создателя психотерапии смысла жизни. Он поделился своим тяжелым опытом заключения и тем, как она смог переплавить эту тяжесть в смысл.

Уже будучи взрослой и состоявшейся женщиной Эгер поняла, что внутренне всё ещё живёт в концлагере. Она осознала свой посттравматический синдром, как тюрьму: постоянный страх, стыд за свои эмоции, одиночество среди близких и любящих людей — давящая внутренняя несвобода. Она ужаснулась, так как по работе должна была помогать людям с военным ПТСР: как же она сможет помочь другим, если не помогла себе? Так она начала свой путь к психологической целостности.

Эгер вернулась на место своих мучений только спустя 45 лет после освобождения из концлагеря — лет, которые оказались для нее эмоциональным и психологическим заключением. В 2017 году, в 90 лет, она написала свою первую книгу «Выбор», описав историю своих страданий и освобождения. А в 2020 году — вторую книгу «Дар», в которой на основании своего опыта она систематизирует уже свой психотерапевтический подход, который адресуется не только людям, которые переживают насилие или пережили его раньше, но и тем, кто чувствует себя слабым и измученным. Всем несвободным.

Я люблю экзистенциальное направление психотерапии, потому что в отличие от многих систем, зацикленных на нормализации, экзистенциализм всегда разомкнут в неопределенность, отражая суть жизни. Ведь жизнь полна страдания, порой необъяснимого, а закончится она у каждого без исключения смертью. И именно психологическая адаптация к страданиям и смерти делает человека психологически целостным — не «нормальным», не «здоровым», а целостным. Потому что ну нет «нормальной» или «здоровой» реакции на концлагерь, например.

«Дар» Эгер читается проще, чем Виктор Франкл, часто уходящий в чистую философию, — поэтому читать её можно всем и без какой-либо подготовки в области психологии или философии.

И по части жести травме в «Даре» всё тоже очень дозированно: ровно столько, чтобы вывести читателя из обыденного восприятия и помочь увлечься поисками смысла.

#книгивмоейжизни

Книги об отношениях с родителями Ч.1

В догонку к предыдущему посту хочу рассказать о книгах, которые помогли мне разобраться в том, какие взрослые окружали меня в детстве, и как это сказалось на структуре моей взрослой личности.

Эти книги я прочитала не одну за другой: от первой до последней прошло 2,5 года. Каждая из них запускала длительные процессы осознаний, они вызывали вопросы, вопросы приводили к разговорам и исследованиям опыта других людей — и к новым осознаниям.

Лучший вариант для проработки таких вещей, как мне кажется, — читать такую книгу вместе с другим человеком с похожим интересом и регулярно делиться инсайтами. Другой вариант — найти заинтересованного в теме человека и регулярно пересказывать ему прочитанное, делиться инсайтами, слушать о его ощущениях. Всё-таки само по себе чтение книг в одиночестве на даёт такого мощного эффекта, как подключение близкого Другого.

«О чём мы молчим с моей матерью. 16 очень личных историй, которые знакомы многим», Мишель Филгейт

Это не книга по психологии, а сборник эссе современных американских писательниц и писателей о трудных отношениях со своими матерями. Для меня книга была не столько информационно полезна, сколько послужила эмоциональным импульсом к пониманию того, что отношения с матерями — комплексная, многоуровневая, неоднозначная материя. Эта книга закончила для меня период защитной идеализации отношений (мама самая лучшая) и позволила начать принимать человека, которая оказалась моей матерью, вместе со всем не однозначно хорошим, что есть в нашей истории.

«Токсичные родители», Сьюзен Форвард

Это классика психологии 1989 года (моя ровесница), в которой слово «токсичность» употреблялось до того, как стало мейнстримом. В книге рассказывается от типах родителей, вредных для психики детей: от просто холодных, отсутствующих или слабых — до алкоголических тиранов и секс-абьюзерах. Для меня было важным понять суть этой «психологической ядовитости», чтобы проанализировать типы личности и поведение тех многих людей, с которыми я проводила время с рождения и до школы, чтобы осознать характер своего «отравления» ими. Книга оказалась очень полезной и в общении: я могу обнаруживать следы токсичных родителей в собеседниках, не играть на «больных струнах» и намеренно выращивать здоровые паттерны в общении.

«Взрослые дети эмоционально незрелых родителей. Как научиться ценить себя и наладить отношения с родителями», Линдси Гибсон

Простая книга о типах эмоционально незрелых взрослых. Описывает родительское поведение таких людей и последствия в характере их уже взрослых детей. Думаю, для меня важным открытием был тот факт, что «рано повзрослеть», «рано понимать взрослых» или «рано стать независимым» — не однозначно позитивные явления. Мне было интересно разобрать свой характер не как самостоятельный феномен, а как эффективный адаптивный механизм под мир незрелых взрослых, развалившийся Совок, внезапную бедность, кавардак в ценностях и образе жизни и моей семьи, и всего общества в целом. Для меня эта книга стала поводом исследовать свою установку «нельзя быть слабой» и «надо быть взрослой», которую я приобрела до того, как научилась мыслить или говорить подобными абстракциями.

Ещё 2 не влезли, докину в следующем посте

#обомне #книгивмоейжизни

Начало в предыдущем посте

«Тело помнит всё. Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть», Бессел ван дер Колк

Я уже писала об этой книге как о главной книге по психологической травме на русском и о лучшем сборнике современных подходов к терапии ПТСР (посттравматического стрессового расстройства). Для меня это чтение было эмоционально трудным (но это не плохо, это просто была трудная работа): я часто останавливалась, находила параллели со своей жизнью, с удивлением осознавала боль, которую ношу в себе. Прошлого не изменить, и травматические события детства нельзя «исчезнуть». Но прошлого нет: оно живет в настоящем программами реагирования в теле и мозге — а с настоящим можно и нужно работать. Чтение Ван дер Колка стало для меня исповедальным периодом, когда я со взрослой точки зрения посмотрела на себя-ребенка и осознала его страх и боль. Это помогло мне обнаружить того же ребенка в себе сейчас, стать для него заботливой матерью и защищающим отцом и начать взрослеть по-настоящему.

«Эмоциональная женская травма. Исцеление детской травмы, полученной дочерью в отношениях с отцом», Линда Леонард

Это книга в духе юнгианского анализа, поэтому если вы привыкли к современной поп-психологии, читать может быть странно. Но я в юности любила и уважала не только Юнга, но и Каббалу, алхимию и чего только не — поэтому символический язык мне понятен. Я бы сказала, что для восприятия такой книги нужно выключить социальное измерение мышления и включить то, которое помогает воспринимать искусство и сказки. Особенно стоит выключить критику к использованиям символов «мужественности» и «женственности» — иначе воспринимать символический язык не получится. Ни один феминизм от этого не пострадает, потому что цель алхимического процесса достижения целостности — объединение «мужского и женского» (и у меня нет ни одной претензии к тексту книги, следов мизогинии там не обнаружено, а я к этому весьма чувствительна).

В этой книге Линда Леонард делит на типы отцов (от тираничного и заскорузлого Кощея-бессмертного, который держит дочь в темнице своих запретов, до неудачника и пьянчужки, который не оставлет ей в наследство никаких волшебных сил, кроме дырявого носка) и их травмированных дочерей (от «вечной девочки», которая стремится понравиться каждой лягушке, до амазонки в непробиваемых доспехах). Фишка книги не в поиске виноватых, а в вооружении читательницы образами, которые помогут по-новому посмотреть на свою старую сказку и переписать ее так, чтобы получить отцовское наследство в лучшем виде и вступить на трон собственной целостности.

#обомне #книгивмоейжизни

Настигло — што? каво?

Я Настя Травкина, философ и писательница, научная журналистка и авторка книги о пластичности мозга «Homo Mutabilis», нарративный коуч и редактор журнала «Нож». Три моих суперсилы:

💪придумывать себе профессии,
💪смиренно фейлиться в своих начинаниях
💪хорошо спать
(перейти сразу к моему нытью можно по этой ссылке).

каво:

Мне 32 года, и вот из чего состояла моя жизнь для настоящего времени:

-учебы на философском МГУ (и философии как образа жизни);
-учебы на киноведческом ВГИКа и работы в искусствоведении (и любви к символическим структурам);
-пожизненного увлечения психологией (изучаю психологическую литературу с 2000 года лол);
-изучения нейронаук, которое привело меня к работе научной журналисткой, написанию первой книги и чтению просветительских лекций;
-работы журналисткой, редактором и редакционным директором (благодаря этому я знаю, как устроены медийные нарративы и что нужно, чтобы классно создавать свои)
-работы медиа-консультантом (помогаю создавать медиа) и персональным нарративным коучем (помогаю работать с нарративами от статей и книг до репрезентации в соцсетях) — хроника моей текстовой жизни тут.
-ещё я долго работала фотографом и фоторедактором, иллюстратором и сценографом (об этом я почти не пишу, зато хорошо говорю на языке визуала).

што:

В «Настигло» пишу о мозге, осознанности, психологии и творчестве. Хотя если вы читаете меня давно, то уже поняли, что все 17 лет я пишу о том, что меня настигает — без разбору. Я люблю читать комментарии и часто общаюсь с подписчиками, в этом мне помогает бот @Nastiglo_talk_bot — пишите ему, если нужно.

Основные метки канала:

#травкина_осознанность (а ещё были #медитация, #практика, #травкина_практика #практики и #травкина_практики — по ним можно найти конкретные упражнения для работы с собой, которые позволят вам не путать тэги в собственном блоге)

#травкина_мозг

#травкина_редактура (это записки о работе с авторами) и #homo_mutabilis (о моей книге)

#обомне и #книгивмоейжизни — для тех, кто интересуется моей жизнью (возможно, вам интересно посмотреть мой инст @travkinson);

што тут почитать:

Топ

Самый популярный текст — «Советы 20-летним»
Второй — «Дофаномика»

О мозге

Список книг по нейропластичности
О нейросексизме (и шоу с Ириной Шихман на ту же тему)
Критика концепции гениальности, объяснение связи веры в гениальность с нейросексизмом
О женщинах-нейроученых
Проблемы исследований женского мозга и мифы о нем

Об осознанности

Почему осознанность — это знание причин, зачем работать над собой и почему «самосовершенствование» это бе
Что такое управление собой через управление нашим опытом
Как практиковать отказ и правдивость и как меня изменила практика ненасилия
Критика концепции счастья
Как начать медитировать — совет для нубаса, итоги 10-летней медитации, текст «Мозг в Нирване» и полная инструкция по практике для начинающих
Тут можно посмотреть, как я почти молчу о медитации на подкасте ПостНауки

О текстах

Объяснение смысла фразы «можешь не писать — не пиши»
О важности владения словом и об умении мыслить — и почему это работает с точки зрения нейронауки
Достижения моих подопечных на «Ноже», история группы «новичков» и подробный разбор одного кейса

О книге

Работа над книгой как психотерапия (и продолжение с открытием проблемы «фигуры отца» и финалом)
Как я готовилась к написанию книги: алгоритм

Об отношениях с собой и с другими

Что такое любовь? Самая короткая инструкция (с примечаниями)
совместное с читателями «Настигло» исследование боли расставания (этот и несколько постов ниже), и итоговый текст
10 правил ссор
Как я анализирую хейтеров
Призыв перестать преподносить неуверенность в себе, как порок или слабость.
Цикл о синдроме самозванцев: раз и два и три и четыре и пять и шесть и семь и восемь и девять
как я столкнулась со смертью близкого человека: тут сама история, тут про роль смерти в моей философии, тут как меня накрывает в течение года после

Свобода — это выбор

Когда говорят, что свобода — это выбор быть свободным хотя бы в своём отношении к происходящему, хотя бы « в своей голове», это может раздражать. Сразу представляешь себе довольных людей из инстаграмного Бали, которые советуют дышать глубже, быть на позитиве и ощущать, что ты можешь выбрать свою судьбу.

Но представьте себе, что это говорит женщина 93 лет, выжившая в Холокосте. Вдруг эта банальность «свобода — это выбор» играет новыми красками.

Эдит было 16 лет, когда ее вместе с семьей погрузили в товарный вагон и увезли в Освенцим — концентрационный лагерь смерти, куда нацисты свозили людей, чтобы убить их или замучить до смерти. Она пробыла узницей год, за который потеряла убитых в газовой камере родителей, стала весить 32 килограмма, сломала позвоночник и чуть не умерла от истощения и непосильной работы. Она продержалась до освобождения узников нацистов американцами, вышла замуж, родила детей, получила образование и сделала научную карьеру в психологии. А потом в 40 лет прочла «Человека в поисках смысла», книгу «психолога из концлагеря» Виктора Франкла — психиатра, философа и создателя психотерапии смысла жизни. Он поделился своим тяжелым опытом заключения и тем, как она смог переплавить эту тяжесть в смысл.

Уже будучи взрослой и состоявшейся женщиной Эгер поняла, что внутренне всё ещё живёт в концлагере. Она осознала свой посттравматический синдром, как тюрьму: постоянный страх, стыд за свои эмоции, одиночество среди близких и любящих людей — давящая внутренняя несвобода. Она ужаснулась, так как по работе должна была помогать людям с военным ПТСР: как же она сможет помочь другим, если не помогла себе? Так она начала свой путь к психологической целостности.

Эгер вернулась на место своих мучений только спустя 45 лет после освобождения из концлагеря — лет, которые оказались для нее эмоциональным и психологическим заключением. В 2017 году, в 90 лет, она написала свою первую книгу «Выбор», описав историю своих страданий и освобождения. А в 2020 году — вторую книгу «Дар», в которой на основании своего опыта она систематизирует уже свой психотерапевтический подход, который адресуется не только людям, которые переживают насилие или пережили его раньше, но и тем, кто чувствует себя слабым и измученным. Всем несвободным.

Я люблю экзистенциальное направление психотерапии, потому что в отличие от многих систем, зацикленных на нормализации, экзистенциализм всегда разомкнут в неопределенность, отражая суть жизни. Ведь жизнь полна страдания, порой необъяснимого, а закончится она у каждого без исключения смертью. И именно психологическая адаптация к страданиям и смерти делает человека психологически целостным — не «нормальным», не «здоровым», а целостным. Потому что ну нет «нормальной» или «здоровой» реакции на концлагерь, например.

«Дар» Эгер читается проще, чем Виктор Франкл, часто уходящий в чистую философию, — поэтому читать её можно всем и без какой-либо подготовки в области психологии или философии.

И по части жести травме в «Даре» всё тоже очень дозированно: ровно столько, чтобы вывести читателя из обыденного восприятия и помочь увлечься поисками смысла.

#книгивмоейжизни