Свою первую запись Хаммонд спродюсировал для английского подразделения Columbia. Дело в том, что к 1933 половина всех американских лейблов была на грани банкротства, соответсвенно средств на новые записи почти не выделялось. А вот в Европе американский джаз становился всё более популярен, и спрос на пластинки постоянно рос. Хаммонд, писавший для британского журнала Melody Maker, воспользовался своими связями и уговорил англичан инициировать новые записи величайшего по его мнению бэнда своего времени – оркестра Флетчера Хендерсона.

Хаммонд с большой теплотой вспоминал об этих записях, и это несмотря на то, что оркестр Флетчера отличался чудовищной неорганизованностью, и сессии начались почти с трёхчасовым опозданием. Каким-то чудом за оставшиеся в их распоряжении 45 минут музыканты записали то, что Хаммонд позже назовёт тремя величайшими сторонами, выпущенными оркестром Хендерсона за всю карьеру.

Первая композиция, Underneath The Harlem Moon, поражает в первую очередь не отличными соло Коулмена Хокинса и Рекса Стюарта, а расистским, даже по меркам 30-х, текстом. Трудно понять, что заставило состоящий исключительно из чёрных музыкантов оркестр Хендерсона и ярого борца с расовыми предрассудками Хаммонда остановить свой выбор на этой песне. Полагаю, дело было в её невероятной популярности: права на ошибку у Хаммонда не было – один коммерческий провал мог стоить ему репутации. Даже если и так, то существовал ещё один выход, которым Хаммонд с Хендерсоном не воспользовались. Этель Уотерс, оказавшись в той же ситуации, показала, как нужно с достоинством принимать подобные вызовы. Этель просто изменила часть текста и своими интонациями превратила отвратительную шутку в оду своему происхождению.

На второй стороне оказалась запись классического хита Фэтса Уоллера Honeysuckle Rose. Вернее, это сейчас он считается классическим, а поначалу даже сам Уоллер не верил в потенциал своей песни. Интерпретация Хендерсона, пожалуй, первая удача в череде записей, превративших Honeysuckle Rose в стандарт.

Напоследок оркестр снова обратился к «джаз-канону», записав New King Porter Stomp. Созданный Джелли Роллом ещё в начале века стомп стал одним из главных символов эры свинга именно благодаря аранжировке Флетчера, который в 1933 успел выпустить сразу две версии композиции. Мне нравится более поздняя, записанная уже с Редом Алленом, присоединившимся к Хендерсону в 1933.

#Y1933 #fletcherhenderson #colemanhawkins #jchigginbotham #redallen #rexstewart #johnhammond #ethelwaters

Ну и нельзя не отметить, что в 1933 свою первую запись в качестве лидера выпустил Коулмен Хокинс. За десять лет незаменимый участник оркестра Флетчера Хендерсона прошёл путь от скромного ученика Армстронга до главного тенора страны. Примерно в это же время случился известный эпизод, когда Сатчмо, узнав, что ему предстоит выступать сразу после Хока, испугался и отменил своё выступление. В защиту Армстронга надо сказать, что как раз тогда он страдал от проблем с верхней губой. Но случай, тем не менее, весьма показательный. Хокинс приобретал всё больший вес как самостоятельный музыкант, и не запечатлеть его игру на записи было бы преступлением.

Впрочем, времена были такие, что если бы не вовремя посуетившийся Хаммонд, такое преступление вполне могло бы совершиться. Да и тот факт, что пластинки Хока вышли под его именем тоже был во многом случаен. Вообще-то лидерство на организованных Хаммондом сессиях Хокинс делил с Редом Алленом, с которым они в течение года несколько раз записывались для небольших лейблов. Так получилось, что самые удачные стороны, Jamaica Shout и Heartbreak Blues, были записаны для британской компании Parlophone, представители которой настояли на использовании имени Хокинса, а не малоизвестного в Англии Аллена. Вышедшие на американских лейблах релизы в целом тоже были достаточно интересны. Оказавшись в роли вокалиста, Аллен, который своим стилем игры на трубе всегда отличался от Сатчмо, вдруг принялся копировать армстронговскую манеру петь. Получалось с переменным успехом: для примера послушайте Stringin’ Along on a Shoe String.

#Y1933 #colemanhawkins #redallen

Работы в начале 30-х было так мало, что музыкантам порой приходилось соглашаться на очень сомнительные авантюры. Хокинс с Алленом, например, поучаствовали в записях никому не известного, молодого британца Спайка Хьюза. Хьюз, имевший в Англии контракт с Decca, приехал в Нью-Йорк со своими аранжировками и без лишнего стеснения предложил лучшим музыкантам города записать их под своим лидерством. Представить, чтобы подобная ситуация произошла ещё лет за пять до этого, просто невозможно: в ответ на подобное предложение Хьюзу бы просто рассмеялись в лицо. Но на дворе был 1933, и в его распоряжении оказались лучшие музыканты города: помимо Хока и Реда среди них были Кайзер Маршалл, Бенни Картер (о нём чуть позже) и члены его оркестра.

Хьюз, к счастью, не был проходимцем или умело воспользовавшимся моментом дилетантом. Человеком он оказался весьма интересным и талантливым, при этом таланты его распространялись и на немузыкальные области: за последующую жизнь он издал книги на множество тем в диапазоне от крикета до садоводства. Некоторые из сделанных под его руководством записей вышли не лишенными харизмы, а одна, нежная баллада Nocturne, так и вовсе замечательной. Ну а сам Хьюз остался настолько доволен результатом, что уверившись в его непревзойдённости, принял решение уйти из музыки и сосредоточиться на карьере критика и писателя.

#Y1933 #spikehughes #colemanhawkins #redallen #kaisermarshall #bennycarter

Как и обещал, немного расскажу о соперничестве трёх великих теноров свинга. До какого-то времени Коулмен Хокинс оставался единственным признанным мастером тенор-саксофона, и его статус короля не подвергался особому сомнению. Но к середине 30-х в Канзас-Сити подросло поколение музыкантов, готовых бросить ему вызов. Ниже отрывок из воспоминаний Мэри Лу Уилльямс.

”Оркестр Флетчера Хендерсона с Хокинсом в составе как раз выступал в нашем городе, и после выступления музыканты отправились колесить по городу, добравшись в итоге до местечка под названием Cherry Blossom, в котором работал Каунт Бэйси. На дворе, стало быть, было начало 1934, потому как сухой закон уже не действовал, и виски был в свободной продаже. Cherry Blossom в тот момент только открылся. Это был богато украшенный ночной клуб, в котором всё, вплоть до темнокожих красоток-официанток, было оформлено в японском стиле. Слухи о том, что Хокинс в данный находится в Cherry Blossom, быстро расползлись по городу, и уже через полчаса в клубе играли Лестер Янг, Бен Уэбстер, Хёршел Эванс, Херман Уолдер и парочка других менее известных саксофонистов. Бин (одно из прозвищ Хокинса – прим.) представления не имел, насколько хороши были теноры из Кэйси.

Так получилось, что той ночью я отдыхала дома. И вот около 4 утра я услышала, как кто-то стучит в моё окно. Это был Бен Уэбстер. Он сказал: ”дорогуша, вставай! Мы джемим, а все пианисты в конец выдохлись. Хокинс уже сбросил рубашку и играет без остановки. Ты обязана приехать!” И вправду, как только я добралась, я увидела Хокинса в одной майке, рубящего поочерёдно с ребятами из Кэйси. Было видно, что он не ожидал столкнуться ни с чем подобным.

Приверженцу лёгкого стиля Лестеру обычно требовалось около 5 корусов, чтобы разогреться, но как только он начинал играть по-настоящему, то победить его в очном противостоянии становилось нереально. Так в итоге Хокинс там и застрял до утра. Бэнд Хендерсона вечером выступал в Сент-Луисе, и Бин знал, что ему давно пора в путь. И несмотря на это он всё пытался выдать что-нибудь эдакое, чтобы победить Бэна и Лестера. Когда он наконец сдался, то помчался прямиком к машине и погнал в Сент-Луис. Я слышала, он сжёг свой новенький кадиллак, пытаясь успеть к началу своего выступления. Да, Хокинс был королём, но только до тех пор, пока не встретил сумасшедших теноров из Канзас-Сити.”

1934 стал для Хокинса переломным. Он покинул оркестр Хендерсона и на пять лет отправился за океан. Из его первых европейских работ, записанных и выпущенных им в конце года в Лондоне, особенно хороша печальная баллада Lost in a Fog, в которой уже заметны признаки нового сглаженного полнокровного стиля Хока. Формат дуэта с пианистом отлично походил для демонстрации изменений его звучания, но и недостатки обнажал в не меньшей степени. За примером ходить далеко не надо, ведь к тому же формату Хокинс прибегал ещё перед своим отъездом: тогда результат оказался менее успешным. В любом случае очевидно, что Хок хотел развиваться и смело шёл вперёд. Может, именно та ночь в Канзас-Сити и открыла ему глаза, заставив идти на эксперименты с новыми форматами, стилями и городами...

#Y1934 #colemanhawkins

Для вновь присоединившихся, отстающих или просто желающих освежить события в памяти: краткое содержание в трёх частях + поиск по тэгам.

1️⃣9️⃣3️⃣0️⃣ – 1️⃣9️⃣3️⃣4️⃣
Пятилетка джаза в 3 абзацах, 15 героях и 40 отличных композициях: контекст, музыка, индустрия. >>>

1️⃣9️⃣2️⃣5️⃣ – 1️⃣9️⃣2️⃣9️⃣
Пятилетка джаза в 3 абзацах, 15 героях и 20 отличных композициях: контекст, музыка, индустрия. >>>

1️⃣9️⃣2️⃣0️⃣ – 1️⃣9️⃣2️⃣4️⃣
Пятилетка джаза с в 3 абзацах, 15 героях и 20 отличных композициях: контекст, музыка, индустрия. >>>

Основные тэги (к сожалению, начал ими пользоваться только с 1925)

#armstrong
#sidneybechet
#duke
#bix
#cabcalloway
#billieholiday
#countbasie
#jellyrollmorton
#fletcherhenderson
#fatswaller
#bessiesmith
#lonniejohnson
#eddielang
#johnnydodds
#kingoliver
#arttatum
#earlhines
#hoagycarmichael
#donredman
#colemanhawkins
#bennygoodman
#jackteagarden
#bennycarter
#redallen
#chickwebb
#benwebster
#johnnyhodges
#teddywilson
#marainey
#ethelwaters
#luisrussell
#paulwhiteman
#franktrumbauer
#millsbrothers
#casaloma
#jazzrecap
#jazz
#джаз

Армстронг и Хокинс в прямом и переносном смысле двигались в противоположных направлениях. Первый вернулся в Штаты, второй отправился искать счастья в Старом Свете. Сатчмо укреплял свой статус эстрадной звезды, а Хок наоборот совершенствовал лексикон своего саксофона вдали от традиционных центров джазовой традиции.

В 1935 его занесло в Голландию. По всей Северной Европе джаз был уже безумно популярен, и Голландия не была исключением. При этом европейские музыканты за редким исключением на года отставали от своих американских коллег. Может быть поэтому записи, сделанные Хокинсом с голландским оркестром Ramblers, оказались в наши дни почти позабытыми. Других объяснений у меня просто нет, потому что сам Хок на этих сессиях великолепен. Его тенор-саксофон звучит как никогда уверенно и полнокровно, прогресс по сравнению с его же соло начала 30-х по-настоящему впечатляет.

Ссылки на самые удачные голландские стороны я приведу ниже, а вам предлагаю для начала ознакомиться с уникальным видео Хока, исполняющего I Wish I Were Twins. Сразу оговорюсь, что на пластинках его саксофон звучит на порядок лучше, но видео всё-равно стоит посмотреть, ведь это чуть ли не первая плёнка с живым, а не наложенным поверх звуком (до этого были только датские записи Армстронга). Хок тут явно чувствует себя не в своей тарелке и даже ошибается в названии композиции, но это только придаёт ролику харизмы. И датская, и голландская плёнки были извлечены на свет относительно недавно. Кто знает, сколько ещё подобных видео пылятся на полках телеархивов и лавок старьёвщиков.

Итак, небольшая подборка голландских сторон Бина: неторопливая After You’ve Gone, прямолинейная I Wish I Were Twins, задумчивая Meditation и ностальгическая Netcha’s Dream.

#Y1935 #colemanhawkins

Апрель 1937, Париж. Сквозь ночной дождь Бенни Картер торопится в студию. Он за океаном уже третий год, но его время здесь подходит к концу – попадать под жернова грядущей европейской катастрофы он не собирается. Не для того он сбежал от своей, американской. В студии его ждёт старый приятель, тоже не один год поколесивший по Европе, – Коулмен Хокинс. Хоук замечает, как неумолимо джаз, ещё несколькими годами ранее почти не выбирающийся за пределы Гарлема, распространился по свету. Могли ли они с Бенни тогда представить, что будут записываться в Париже! Внутри стоит тяжёлый запах французских сигарет. Их курит Джанго Рейнхардт. С Картером он перекидывается лишь парой слов, на английском Джанго не говорит, а французского Бенни не знает. Впрочем, их музыка в любом случае объясняет всё лучше любых слов. Вечный напарник Джанго Стефан Граппелли в этот раз за фортепиано, для его знаменитой скрипки места в аранжировке Картера не нашлось. Сегодня только ритм и саксофоны.

Начинают стандартнее некуда – Honeysuckle Rose. Тема без лишних изысков обозначается секцией саксофонов, после чего вступает Коулмен Хокинс, или вернее человек, ранее известный как Коулмен Хокинс, потому как звучит он совершенно по-новому. Такой искромётной лёгкости Хоук ещё никогда не достигал! В его импровизации всё столь стройно, понятно и в то же время преисполнено деталями, будто сама природа создала это соло. Джанго и Бенни короткими зарисовками напоминают о себе, но оправиться от выступления Хоука у слушателя уже не получается – это запись принадлежит одному только Хокинсу.

На записанной следом Crazy Rhythm интереснее звучит уже Картер. Его соло на альт-саксе (третье по счёту, первые два сыграны местными саксофонистами) открывается фразами, своей воздушностью напоминающие о Янге, а продолжается беглым стаккато в стиле Хокинса. Сам Хоук солирует во второй части композиции, вновь изящно и спокойно отрываясь от земли под бодрый ритм французских цыган. Что Картер, что Хокинс будто-бы переоткрыли самих себя во время своего пребывания в Европе. Видимо, порой, чтобы сделать шаг вперёд, нужно сначала сделать шаг в сторону...

#Y1937 #colemanhawkins #bennycarter #djangoreinhardt #stephanegrappelli

1️⃣9️⃣3️⃣9️⃣ Про Body and Soul Коулмена Хокинса сказано уже столько, что и добавить вроде бы нечего. Первая ласточка бибопа, рождение нового саксофонного соло, заявка Хока на бессмертие – в каком только контексте эту запись не рассматривали. Мне же нравится думать о ней как об истории реванша. То есть жил себе в сытых 20-х молодой Хокинс, абсолютный чемпион в категории тенор-саксофонов (справедливости ради, в то время претендентов на этот титул было немного). Жил и в ус не дул, пока не столкнулся в начале 30-х с дерзким Лестером Янгом, за одну ночь низвергнувшим Хокинса с вершины. През, как и положено новому гегемону, перебрался в джазовую столицу – Нью-Йорк, а Хок отправился за океан зализывать раны. И вот, спустя пять лет, перед нами возвращение короля – Хокинс, восставший из пепла, снова в Америке, показывает ей будущее джаза и отвоёвывает потерянный титул. Ну чем вам не ещё один сценарий для драмы?

Теперь о самой записи. Я прослушал её не один десяток раз, и готов со всей своей дилетантской уверенностью заявить – ничего принципиально нового Хок на ней не изобрёл. Так почему же она звучит столь новаторски, если не сказать революционно? Для себя я нашёл три ответа: смелость, логика, искренность.

Начнём со смелости. К концу 30-х в минимальном использовании тематического материала ничего удивительного уже не было. Но чтобы вот так взять и оторваться от мелодии через каких-то восемь тактов, а потом так к ней и не вернуться – такое музыканты позволяли себе разве что во время живых выступлений, да и то только в предрассветные часы, когда кроме самых отъявленных фанатов джаза вокруг никого не оставалось. Оставив мелодию позади, Хок отправляется в плавание по волнам своего воображения. С каждым следующим квадратом он играет всё быстрее, сначала в два, а потом и в четыре раза обгоняя скромный аккомпанемент. Его фразы одновременно и неожиданны, и логичны. В ту самую секунду, когда слушателю кажется, что Хок уже безвозвратно улетел ввысь, он умудряется одним пассажем вернуться в исходное положение, не нарушая при этом смысловой последовательности соло. Но какие бы трюки не вытворял разум Хокинса, заслуга в успехе записи принадлежит не только ему. Мы никогда не узнаем, откуда в его тоне в тот день было столько колеблющейся нежности, но когда после возвращения духовых (2:34) он вырисовывает в верхнем регистре щемящие сердце фигуры, плавно перетекающие в хрупкую коду, то за трепетом звуков его саксофона явственно слышится трепет души. Эту искренность чувства не подделать даже самым искусным выстраиванием рациональных конструкций. Тело и душа? В случае с Хоком – душа и тело.

#Y1939 #colemanhawkins

Ну вот и пришло время закончить рассказ о 30-х, на который у меня ушло 15 месяцев и свыше полутора сотен постов. Чтобы нарратив не терял стройность, напрашивается, пожалуй, какая-нибудь символическая жирная точка, ну или эффектная каденция, раз уж мы говорим о музыке. Такой каденцией мог бы стать рассказ о важном не только с музыкальной, но и с социальной точки зрения концерте From Spirituals to Swing, прошедшем в последний сочельник десятилетия в Карнеги Холле и окончательно легитимизировавшим афро-американскую музыку. Или, как вариант, подборка записей из экзотических по меркам раннего джаза географий – к концу декады джаз проник всюду, от Японии до Финляндии.

Но вместо этого свой последний пост о 30-х я посвящу, казалось бы, обычной сессии, организованной 11-ого сентября 1939 в Нью-Йорке Лайонелом Хэмптоном. Хэмптон, всегда тонко чувствующий потенциал других музыкантов, собрал под одной крышей такой состав исполнителей, что не лишним будет коснуться каждой из сделанных в тот день записей. На первой из них – When Lights Are Low – тон задаёт плотный свингующий ритм, созданный усилиями барабанщика Кози Коула, басиста Милта Хинтона и гитариста Чарли Крисчена, для которого это вообще стало первой работой в студии. После сыгранного ансамблем вступления на первый план выходит вибрафон Хэмптона, прерываемый коротким соло вернувшегося из Европы Бенни Картера. Следом возможность для соло получает и другой ”возвращенец” – Коулмен Хокинс, чьё выступление, конечно, ни в какое сравнение не идёт с записанными месяц позже шедеврами. На второй записи – One Sweet Letter From You – он звучит уже увереннее, но настоящим предметом интереса тут является мягкий диалог вокала Хэмптона и гитары Крисчена.

А вот на записанной следом жемчужине сессии – Hot Mallets – можно остановиться чуть подробнее, ведь на ней впервые по-настоящему раскрывается не кто иной, как Диззи Гиллеспи. Диззи скажет потом, что это его искромётное засурдиненное соло было столь похоже на выступление Роя Элдриджа, что Рой и сам в какой-то момент уверился в том, что на записи звучит именно его труба. Но это, скорее всего, не более чем легенда. В конце концов, не зря же Хэмптон спустя года отметит, что в тот день в исполнении молодого Диззи он впервые услышал ранние ростки нового стиля, позже названного бибопом. Запись при этом вместила ещё одно отменное соло – от тенора Чу Берри, звучащего в тот день свежее и интереснее Хока. Самое невероятное, что в студии присутствовал ещё и Бен Уэбстер, солирующий в последнем записанном номере Early Session Hop. Позвать бы им Лестера Янга, и кворум, необходимый для определения лучшего тенора планеты, был бы достигнут.

В конце 30-х особого внимания эти записи не привлекли, зато сейчас они кажутся одним из первых звеньев в цепи, связующей свинг с бибопом. Так вот и получается, что каденция у нас ложная и то, что должно было стать окончанием одного рассказа, на деле оказалось началом другого.

#Y1939 #lionelhampton #bennycarter #colemanhawkins #chuberry #benwebster #dizzygillespie #charliechristian #clydehart #milthinton #cozycole

Сделал небольшой путеводитель по каналу – вдруг кому пригодится. Внизу все основные тэги до 1939 года (начал проставлять их только с середины 1923). Желающим прочитать ранние записи сюда.

Год релиза: #Y1923 #Y1924 #Y1925 #Y1926 #Y1927 #Y1928 #Y1929 #Y1930 #Y1931 #Y1932 #Y1933 #Y1934 #Y1935 #Y1936 #Y1937 #Y1938 #Y1939

Корнет/труба: #armstrong #kingoliver #bix #joesmith #bubbermiley #rednichols #redallen #jabbosmith #hotlipspage #rexstewart #syoliver #bunnyberigan #royeldridge #cootiewilliams #harryjames #buckclayton

Тромбон: #kidory #tommydorsey #glennmiller #jackteagarden #jchigginbotham #lawrencebrown #dickiewells

Кларнет/сопрано-саксофон: #sidneybechet #donredman #busterbailey #johnnydodds #bennygoodman #jimmydorsey #jimmienoone #barneybigard #peeweerussell #artieshaw

Альт-саксофон: #bennycarter #johnnyhodges #williesmith

Тенор-саксофон: #colemanhawkins #budfreeman #chuberry #benwebster #lesteryoung #hershelevans

Прочие саксофоны: #franktrumbauer

Фортепиано/клавишные: #clarencewilliams #fletcherhenderson #lemfowler #lilhardin #hoagycarmichael #jellyrollmorton #luisrussell #duke #countbasie #fatswaller #earlhines #marylouwilliams #teddywilson #arttatum #hermanchittison #jessstacey #williethelionsmith

Барабаны/вибрафон/перкуссия: #kaisermarshall #lionelhampton #chickwebb #genekrupa #cozycole #georgewettling #rednorvo #jojones

Гитара/банджо: #papacharliejackson #lonniejohnson #johnnystcyr #eddielang #eddiecondon #eddiedurham #djangoreinhardt #freddiegreen #charliechristian

Бас: #walterpage #johnkirby #israelcrosby

Скрипка: #eddiesouth #joevenuti #stephanegrappelli

Женский вокал: #bessiesmith #ethelwaters #albertahunter #marainey #evataylor #babycox #boswellsisters #ivieanderson #billieholiday #ellafitzgerald #mildredbailey #marthahilton

Мужской вокал: #bingcrosby #cabcalloway #millsbrothers #louisjordan #jimmyrushing

Прочее: #benniemoten #paulwhiteman #jeangoldkette #benpollak #jimmielunceford #glengray #casaloma #andykirk #raymondscott

Краткое содержание пятилеток: #jazzrecap

Фильмы, мультфильмы, постановочные видео: #jazzmovie

Если я ничего не пропустил, то тут все тэги, появлявшиеся в канале свыше 1 раза. Понятно, что категоризация по инструментам очень условна, особенно учитывая, что многие музыканты могли бы оказаться сразу в нескольких категориях, но ничего лучшего я не придумал.

За названием Chocolate Dandies в разное время скрывались совершенно разные музыканты в диапазоне от Дона Редмана до Кинга Оливера, но такого звёздного состава, как на сессии 1940 под этой вывеской никогда прежде не собиралось: Бенни Картер – формальный лидер бэнда и главный альт своего времени, выдающиеся солисты – Коулмен Хокинс и Рой Элдридж, ритм-секция мечты с Джоном Кёрби и барабанщиком Армстронга Сидом Кэтлеттом. Состав сколь интригующий, столь же и рискованный. И Картера, и Хокинса, и Элдриджа, как и любых экспериментаторов, часто заносило куда-то не туда. Более того, 90% записей, выпущенных в это время их собственными оркестрами, слушать решительно невозможно. Но в данном случае звёзды сошлись, и все 4 стороны, записанные ”Дэндис” в мае 1940, оказались по-своему интересны.

Smack – посвящение Флетчеру Хендерсону, школу которого прошли и блистающий на записи Картер, и Кёрби, и Элдридж, и само собой, Хокинс. Dedication – бенефис Хока, развивающий идеи его Body & Soul, и заслуживающий схожих комплиментов. I Can’t Believe That You’re in Love With Me – люто-свингующая импровизация с чудесными соло. Обязательно сравните оригинал с отвергнутой версией, чтобы оценить степень творческой свободы, царившей в студии в день записи.

Но особенно отметить мне хотелось бы I Surrender Dear – запись, открывающуюся коротким фортепианным вступлением от Картера (есть вообще инструмент, на котором он не играл?). Два интроспективных соло Хокинса служат здесь лишь створками раковины, оберегающими спрятанную между ними реальную жемчужину – выступление Элдриджа . По записям 30-х Элдридж мне представлялся мастером фейерверков – красочных, технически трудных, но немного бесчувственных. Здесь же от его соло захватывает дух не столько из-за ширины диапазона и чёткости артикуляции, сколько из-за щемящей красоты. При этом по структуре оно скорее напоминает выступления того же Хокинса, нежели соло других трубачей. Элдриджа друзья называли Литл Джаз, и это и вправду джаз в миниатюре – импровизация гения, соединившая в себе виртуозность большого мастера и проницательность настоящего художника.

#Y1940 #colemanhawkins #bennycarter #royeldridge #johnkirby #sidcatlett

В конце 1940 Лестер Янг покинул оркестр Каунта Бэйси. Легенда гласит, что През из суеверия отказался играть в пятницу, выпавшую на 13-е число месяца, и был отправлен восвояси. Примечательно, что освободившийся стул ведущего тенора на одной из последующих сессий занял не кто иной, как его заклятый друг Коулмен Хокинс. Но сколь впечатляющим выглядит союз Бина и Каунта в теории, столь же скучным он оказался на практике. На Feedin’ the Bean Хокинс кажется слоном в посудной лавке – слишком много нот, слишком мало идей. Вся фирменная лёгкость бэнда разрушается его тяжеловесными конструкциями. Неудивительно, что Бэйси с Хокинсом вместе больше не записывались.

Посмотрите лучше замечательное саунди оркестра Бэйси с прото-рэпом самого Каунта, неотразимой улыбкой Джо Джонса, танцами Джимми Рашинга и соло ”Суитса” Эдисона, от которого дамы теряют сознание.

#Y1941 #countbasie #colemanhawkins #jojones #freddiegreen #walterpage #buckclayton #jimmyrushing #harrysweetsedison #donbyas #soundie

​​Как некоторые из вас, вероятно, подозревали, в первой половине ХХ века вовсе не телеграм-каналы были главным источником информации для любителей джаза. За внимание американской аудитории соревновались в основном два больших журнала – появившийся ещё в конце предыдущего столетия Metronome и основанный в середине 1930-х Downbeat. Оба издания проводили ежегодные опросы, предлагая своим читателям выбрать лучших музыкантов в соответствующих их инструментам категориях. Результаты этих опросов, мягко говоря, вызывают недоумение. Так, в категории тенор-саксофонистов в начале 40-х побеждали Эдди Миллер, Текс Бенеке и Чарли Барнет. Это при живых Янге, Хокинсе и Уэбстере. Если называть вещи своими именами, то результаты были попросту очень белыми.

Одним из первых на этот перекос указал критик Леонард Фезер. Он уговорил редакторов другого популярного журнала Esquire провести собственный джазовый опрос, участниками которого стали бы не читатели, а именитые критики. Список победителей оказался предсказуемо отличным от читательского, и три четверти мест ушло афроамериканским исполнителям. Самое смешное, что на Esquire немедленно посыпались обвинения в расизме, мол они намеренно дискриминируют белых. Одна статья с нападками даже называлась ”Джим Кроу наоборот”. Любителям слоганов All Lives Matter есть, куда расти. На самом деле, если к этому списку и могут быть какие-то претензии, то скорее связанные с его излишним консерватизмом – в нём почти не оказалось молодых музыкантов.

Esquire All Stars – Live from Met 01/18/44

Стриминги: Часть 1, Часть 2

Сам по себе опрос вряд ли представлял бы для нас интерес, если бы Фезер в январе 1944 не организовал грандиозный концерт, собрав вместе всех исполнителей, занявших первые и вторые строчки в своих категориях. Место было выбрано под стать статусу события – Метрополитен Опера Хаус, в котором сейчас базируется Jazz at Lincoln Center Уинтона Марсалиса.

Когда на одной сцене одновременно оказывается столько звёзд, то кажется, что успех обеспечен. И судя по тому, сколько восторженных отзывов мне довелось прочитать в интернете, многим этот концерт и кажется этаким двухчасовым фейерверком. Я, к сожалению, этого энтузиазма не разделяю. Выступление вышло достаточно сумбурным, а многие музыканты, в частности Милдред Бэйли, Арт Тэйтум и Луис Армстронг так и вовсе выглядят тут какими-то сонными мастодонтами. На их фоне Билли Холидей выступает чудесно, особенно в эллинтоновской Do Nothing Till You Hear From Me, но разве сравнятся опоясывающие её вокал ленивые облигато Бигарда и Элдриджа с изысканными фразами Преза? Показательный момент случается ближе к концу первой части концерта: звёздный бэнд играет Basin Street Blues, Тигарден прекрасно поёт и выдаёт отличное выступление на тромбоне, Сатчмо отвечает скэт-рефреном, а Хокинс рифмует его со своим соло на саксофоне. Но стоит только Луису грубо прервать Хока своей трубой, как карета мгновенно превращается в тыкву: тут уже и бесконечные однообразные арпеджио Тэйтума кажутся инородными, и ритм-секция – сонной.

Во второй части концерта свои пять минут славы получают гитарист Эл Кейси, басист Оскар Петтифорд и барабанщик Сид Катлетт (послушайте, в какой ураган они c Барни Бигардом превратили Rose Room). Но главной звездой вечера становится Лайонел Хэмптон с приводящим публику в экстаз Flying Home, плавно переходящим в дуэль вибрафонов с Редом Норво. И всё же все эти яркие моменты безнадёжно тонут в общем хаосе, и то, что многие называют вехой в истории джаза, на поверку оказывается очередной инкарнацией басни про лебедя, рака и щуку.

#Y1944 #armstrong #royeldridge #colemanhawkins #barneybigard #jackteagarden #arttatum #billieholiday #mildredbailey #rednorvo #lionelhampton #alcasey #sidcatlett #oscarpettiford

Для целого поколения тенор-саксофонистов играть джаз на своём инструменте значило играть, как Коулмен Хокинс. Единственным исключением был, естественно, герой предыдущего поста Лестер Янг, но и тот был вынужден выслушивать постоянные упрёки в том, что играет как-то ”неправильно”, то есть не как Хокинс. Самое удивительное заключалось в том, что невольно взрастив целое поколение подражателей и последователей, сам Хок сумел остаться моментально узнаваемым. При этом узнаваемость его происходила отнюдь не от творческой статичности – напротив, Хок находился в постоянном поиске.

Этот поиск привёл его в итоге к группе молодых музыкантов во главе с Диззи Гиллеспи. Разрабатываемый ими музыкальный язык был к тому времени уже хорошо известен в среде музыкантов и критиков, но для широкой публики всё ещё оставался загадкой. Хок одним из первых рискнул использовать его на своей записи, пригласив для этого тех, кто этим языком владел в совершенстве. Макс Роуч, Дон Байас, Оскар Петтифорд, Лео Паркер – этим музыкантам предстояло вскоре сыграть важную роль в переходе от свинга к бибопу. Все 6 записанных ими в феврале 1944 сторон вышли отменными, но начать рекомендую с Woody’n You, написанной Гиллеспи для Вуди Германа, но по какой-то причине не использованной последним. Соло самого Диззи тут, кстати, не менее интересно, чем соло Хока.

#Y1944 #colemanhawkins #dizzygillespie #oscarpettiford #maxroach #donbyas #leoparker #clydehart #buddjohnson

​​Coleman Hawkins – Coleman Hawkins Quintet featuring Teddy Wilson at the Piano (Keynote, 1944, US)

Стриминги

Параллельно с новаторским материалом, создававшимся с музыкантами круга Гиллеспи, Хок работал над своим дебютным альбомом для лейбла Keynote. Удивительным образом на альбоме ему удалось избежать влияния будущих боперов – стилистически Хок как бы умудрялся существовать в двух мирах одновременно, не смешивая между собой их элементы.

Записанный за две сессии двумя разными составами альбом выдержан в традициях камерного джаза эпохи свинга, так что ничего принципиально нового или исторически значимого на нём услышать не удастся. Но хуже он от этого не становится – это по-прежнему первоклассная музыка от первоклассных исполнителей. Тедди Уилсон, Кози Коул и, естественно, сам Хок присутствуют на всех сторонах альбома, Рой Элдридж и Билли Тэйлор помогают им в первой половине, а Израиль Кросби сменяет их во второй. Хок, обычно затмевающий собой всех остальных музыкантов, оставляет здесь достаточно пространства для других солистов. Элдридж блистателен как в дуэтах с лидером (I Only Have Eyes for You), так и в сольных выступлениях (In the Mood for Love). Игру Уилсона замечаешь только с повторного прослушивания, что на первый взгляд вряд ли служит комплиментом, но на самом деле лишь подчёркивает, как органично Тедди умеет заполнять пустоты, оставленные ведущим инструментом. Ну а сам Хок играет с вдохновением и мощью, которые слышны на всех его записях этого периода.

#Y1944 #colemanhawkins #teddywilson #royeldridge #cozycole #israelcrosby #billytaylor

Несколько упомянутых выше записей было выпущено на лейбле Keynote, ранее во внимании к джазу не замеченном. В начале 1940-х Keynote выпускал в основном фолк, антивоенные и левацкие песни, но с приходом продюсера Гарри Лима резко переключился на свинг. Родившийся в Батавии (ныне Джакарта, Индонезия) Лим с детства был влюблён в джаз. Ещё будучи тинейджером, он основал у себя на родине первый джаз-клуб и запустил посвящённую джазу радиопередачу. В 21 год он туристом приехал в Америку, да так и остался за океаном. Невосполнимая потеря для индонезийского джаза оказалась находкой для американского – Лим сразу же вошёл в джазовую тусовку и вскоре уже сам организовывал джем-сейшны в Чикаго и Нью-Йорке. Его на первый взгляд удивительная история на самом деле прекрасно вписывается в шаблон начала 40-х, когда все самые значимые записи были спродюсированы молодыми иммигрантами-энтузиастами, ведомыми в основном собственным фанатизмом. Вот несколько записей, выпущенных Лимом в 1944.

1️⃣ Ред Норво – Russian Lullaby

Незаслуженно малоизвестная, но близкая к идеалу версия знаменитого стандарта. Бас Слэма Стюарта и повисающие в воздухе ноты Тедди Уилсона с самого начала создают мрачно-торжественную атмосферу, а соло трубача Джо Томаса, любимца Генри Лима и частого гостя на сессиях Keynote, заставляет вспомнить о лучших записях Бикса. Ксилофон самого Норво при этом кажется если не инородным, то необязательным. Записи, это, впрочем, не вредит.

2️⃣ Кози Коул – Father Cooperates

Не знаю, чем Лиму и Коулу удалось заманить в студию Эрла Хайнса, который крайне редко записывался в качестве сайдмена, но тот весьма убедительно доказывает, что он по-прежнему ”отец”. Его виртуозное выступление задаёт тон очень современно-звучащей записи (кто-то явно хотел запрыгнуть на уносящийся вперёд боп-поезд), а Трамми Янг и Коулмен Хокинс отвечают ему своими не менее изобретательными соло.

3️⃣ The Keynoters – You’re Driving Me Crazy

Ансамбль Keynoters записал несколько разухабистых сторон, преисполненных типичного для свинга задора. За задор отвечает шустрая ритм-секция с Джей Си Хёрдом, Милтом Хинтоном и Джонни Гуарньери, до предела раскаляющая запись, пока та не взрывается фейерверками соло трубы (я на 99% уверен, что оно принадлежит Чарли Шейверсу, но так как доказательств этого я не нашёл, то упомяну, что на записи играет ещё Джона Джонс). Предшествующее этому соло выступление Бадда Джонсона мне тоже очень нравится, хотя последние 16 тактов и вызывают смутное ощущение дежавю.

#Y1944 #rednorvo #slamstewart #teddywilson #joethomas #cozycole #earlhines #trummyyoung #colemanhawkins #charlieshavers #buddjohnson #jonahjones #jcheard #johnnyguarnieri #milthinton