БОЛЕЗНЬ БОЛИ (часть 1)
<…> теперь мы знаем не только о том, что мы смертны, <…>, но и о том, что мы сами можем себя погубить. Освенцим и Хиросима открыли нам, что «болезнь смерти» - так называла её Маргерит Дюрас – определяет саму нашу потаённую сущность. Если военная и экономическая сферы, так же как политические и общественные связи, и ранее руководились страстью к смерти, то, как выясняется теперь, последняя управляет и царством духа, некогда защищённого своим благородством. <…> Могущество разрушительных сил никогда не было явлено с такой очевидностью и неумолимостью, как сегодня, причём эти силы обнаруживаются как внутри индивидуума и общества, так и за их пределами. Разрушение природы, жизней и материальных благ находит отзвук в обострении или, по крайней мере, более открытом проявлении нарушений, диагностику которых оттачивает психиатрия. В их числе – психоз, депрессия, мания, пограничные состояния, ложные идентичности и т.д.
В той мере, в какой политические и военные катаклизмы ужасают мысль и бросают ей вызов чудовищностью всего этого насилия (будь то в виде концентрационного лагеря или атомной бомбы), разложение психической идентичности, не менее интенсивное и ужасное, определить почти невозможно. <…>
<…> реальность Второй мировой войны ударила по сознанию людей потоком смерти и безумия, который, казалось, было невозможно сдержать никакой идеологической или эстетической плотиной. <…>
Если ещё возможно говорить о «ничто», когда пытаешься схватить мельчайшие хитросплетения боли и психической смерти, в самом ли деле, столкнувшись с газовыми камерами, атомной бомбой или ГУЛАГом, мы всё ещё имеем дело с ничто? <…> Эти ужасающие и болезненные зрелища как раз и нарушают работу наших аппаратов восприятия и представления. Наши символические средства, словно бы они были затоплены или смяты слишком сильной волной, оказались опустошены, почти уничтожены, обратившись в камень. На краю молчания возникает слово «ничто», стыдливая защита от всего этого несоизмеримого беспорядка, внутреннего и внешнего. Никогда катаклизм не был столь апокалиптичным, чрезмерным, никогда его представление не осуществлялось столь малым количеством символических средств.
В некоторых религиозных течениях появилось чувство, что подобающим ответом на весь этот ужас может быть только молчание и что смерть должна отстраниться от живого слова, дабы упоминаться только косвенно – через пробелы и недоговорённости заботы, граничащей с раскаянием. <…>
Необходимой стала новая риторика апокалипсиса, которая только и может призвать это видение ничто, оказавшегося чудовищным, этой чудовищности, которая ослепляет и обрекает на молчание.
<…>
Меланхолия становится тайным двигателем новой риторики – речь теперь пойдёт о том, чтобы отследить все этапы нашего нездоровья и даже составить его клиническую картину, не пытаясь его превзойти.
Юлия Кристева «Чёрное солнце: Депрессия и меланхолия». Глава 8 «Болезнь боли: Дюрас».
#ЮлияКристева #депрессия #психоанализ
<…> теперь мы знаем не только о том, что мы смертны, <…>, но и о том, что мы сами можем себя погубить. Освенцим и Хиросима открыли нам, что «болезнь смерти» - так называла её Маргерит Дюрас – определяет саму нашу потаённую сущность. Если военная и экономическая сферы, так же как политические и общественные связи, и ранее руководились страстью к смерти, то, как выясняется теперь, последняя управляет и царством духа, некогда защищённого своим благородством. <…> Могущество разрушительных сил никогда не было явлено с такой очевидностью и неумолимостью, как сегодня, причём эти силы обнаруживаются как внутри индивидуума и общества, так и за их пределами. Разрушение природы, жизней и материальных благ находит отзвук в обострении или, по крайней мере, более открытом проявлении нарушений, диагностику которых оттачивает психиатрия. В их числе – психоз, депрессия, мания, пограничные состояния, ложные идентичности и т.д.
В той мере, в какой политические и военные катаклизмы ужасают мысль и бросают ей вызов чудовищностью всего этого насилия (будь то в виде концентрационного лагеря или атомной бомбы), разложение психической идентичности, не менее интенсивное и ужасное, определить почти невозможно. <…>
<…> реальность Второй мировой войны ударила по сознанию людей потоком смерти и безумия, который, казалось, было невозможно сдержать никакой идеологической или эстетической плотиной. <…>
Если ещё возможно говорить о «ничто», когда пытаешься схватить мельчайшие хитросплетения боли и психической смерти, в самом ли деле, столкнувшись с газовыми камерами, атомной бомбой или ГУЛАГом, мы всё ещё имеем дело с ничто? <…> Эти ужасающие и болезненные зрелища как раз и нарушают работу наших аппаратов восприятия и представления. Наши символические средства, словно бы они были затоплены или смяты слишком сильной волной, оказались опустошены, почти уничтожены, обратившись в камень. На краю молчания возникает слово «ничто», стыдливая защита от всего этого несоизмеримого беспорядка, внутреннего и внешнего. Никогда катаклизм не был столь апокалиптичным, чрезмерным, никогда его представление не осуществлялось столь малым количеством символических средств.
В некоторых религиозных течениях появилось чувство, что подобающим ответом на весь этот ужас может быть только молчание и что смерть должна отстраниться от живого слова, дабы упоминаться только косвенно – через пробелы и недоговорённости заботы, граничащей с раскаянием. <…>
Необходимой стала новая риторика апокалипсиса, которая только и может призвать это видение ничто, оказавшегося чудовищным, этой чудовищности, которая ослепляет и обрекает на молчание.
<…>
Меланхолия становится тайным двигателем новой риторики – речь теперь пойдёт о том, чтобы отследить все этапы нашего нездоровья и даже составить его клиническую картину, не пытаясь его превзойти.
Юлия Кристева «Чёрное солнце: Депрессия и меланхолия». Глава 8 «Болезнь боли: Дюрас».
#ЮлияКристева #депрессия #психоанализ
БОЛЕЗНЬ БОЛИ (часть 2)
Эстетической ставкой всё равно остаётся ставка любви и смерти.
Событие сегодня – это человеческое безумие. Политика составляет часть этого события, особенно в её смертоносных конвульсиях. В противоположность мнению Ханны Арендт, политика не является тем полем, на котором развёртывается свобода человека. Современный мир, мир мировых войн, третий мир и скрытый мир смерти, воздействующий на нас, - все эти миры лишены культурного великолепия греческого полиса. Область современной политики в своей массе является тоталитарно-социальной, нивелирующей, убивающей. Поэтому безумие является местом антисоциальной, аполитической и парадоксальным образом свободной индивидуации. Столкнувшись с ней, политические события, пусть даже чудовищные и чрезмерные, например вторжение нацистов или атомный взрыв, растворяются, получая свою меру лишь в человеческой боли, которую они вызывают. В пределе, с точки зрения нравственной боли, не существует иерархического различия между влюблённой девушкой, остриженной во Франции, и японкой, сожжённой атомной энергией. Для этой этики и эстетики, заботящейся о страдании, поруганное частное облекается неоспоримым достоинством, которое преуменьшает значение публичного, возлагая на историю невыносимый груз ответственности за запуск болезни смерти. В результате публичная жизнь оказывается в значительной степени дереализована, тогда как частная жизнь, напротив, разрастается, занимая в итоге всю реальность и делая все остальные заботы бессмысленными. Новый мир, крайне политический, оказывается ирреальным. Мы живём в реальности нового мира страдания.
<…>
Отправляясь от этого предела, станет возможно приостановить наблюдение за политикой, перейдя к уточнению описания лишь радуги боли. Мы – выжившие, живые мертвецы, трупы с отсрочкой, скрывающие в личных хиросимах пустоты нашего частного мира.
Юлия Кристева «Чёрное солнце: Депрессия и меланхолия». Глава 8 «Болезнь боли: Дюрас».
---
Так Юлия Кристева, выдающийся французский психоаналитик, философ и лингвист в своей работе, посвящённой анализу депрессии и меланхолии, исследует среди прочего творчество Маргерит Дюрас. Маргерит Дюрас – французская писательница, сценарист, режиссёр и актриса. Писать начала во время войны. Самым её известным автобиографическим произведением является повесть «Любовник» (1984), за которую она была удостоена Гонкуровской премии. Вот что Юлия Кристева напишет про её тексты: «Она заставляет нас провести рентгеновское исследование нашего безумия, тех опасных границ, на которых рушится тождество смысла, личности и жизни. Смерть и боль – паутина текста, и горе читателю-соучастнику, который падёт перед его очарованием: он может навсегда завязнуть в нём».
#психоанализ #ФранцузскийПсихоанализ #ЮлияКристева #депрессия
Эстетической ставкой всё равно остаётся ставка любви и смерти.
Событие сегодня – это человеческое безумие. Политика составляет часть этого события, особенно в её смертоносных конвульсиях. В противоположность мнению Ханны Арендт, политика не является тем полем, на котором развёртывается свобода человека. Современный мир, мир мировых войн, третий мир и скрытый мир смерти, воздействующий на нас, - все эти миры лишены культурного великолепия греческого полиса. Область современной политики в своей массе является тоталитарно-социальной, нивелирующей, убивающей. Поэтому безумие является местом антисоциальной, аполитической и парадоксальным образом свободной индивидуации. Столкнувшись с ней, политические события, пусть даже чудовищные и чрезмерные, например вторжение нацистов или атомный взрыв, растворяются, получая свою меру лишь в человеческой боли, которую они вызывают. В пределе, с точки зрения нравственной боли, не существует иерархического различия между влюблённой девушкой, остриженной во Франции, и японкой, сожжённой атомной энергией. Для этой этики и эстетики, заботящейся о страдании, поруганное частное облекается неоспоримым достоинством, которое преуменьшает значение публичного, возлагая на историю невыносимый груз ответственности за запуск болезни смерти. В результате публичная жизнь оказывается в значительной степени дереализована, тогда как частная жизнь, напротив, разрастается, занимая в итоге всю реальность и делая все остальные заботы бессмысленными. Новый мир, крайне политический, оказывается ирреальным. Мы живём в реальности нового мира страдания.
<…>
Отправляясь от этого предела, станет возможно приостановить наблюдение за политикой, перейдя к уточнению описания лишь радуги боли. Мы – выжившие, живые мертвецы, трупы с отсрочкой, скрывающие в личных хиросимах пустоты нашего частного мира.
Юлия Кристева «Чёрное солнце: Депрессия и меланхолия». Глава 8 «Болезнь боли: Дюрас».
---
Так Юлия Кристева, выдающийся французский психоаналитик, философ и лингвист в своей работе, посвящённой анализу депрессии и меланхолии, исследует среди прочего творчество Маргерит Дюрас. Маргерит Дюрас – французская писательница, сценарист, режиссёр и актриса. Писать начала во время войны. Самым её известным автобиографическим произведением является повесть «Любовник» (1984), за которую она была удостоена Гонкуровской премии. Вот что Юлия Кристева напишет про её тексты: «Она заставляет нас провести рентгеновское исследование нашего безумия, тех опасных границ, на которых рушится тождество смысла, личности и жизни. Смерть и боль – паутина текста, и горе читателю-соучастнику, который падёт перед его очарованием: он может навсегда завязнуть в нём».
#психоанализ #ФранцузскийПсихоанализ #ЮлияКристева #депрессия
Придать смысл - значит найти и назвать наконец-то объект тревоги там, где раньше царила диффузная тревога.
Жерар Швек «Добровольные галерщики». Глава II «Сокрушенные взрослые - гибнущие младенцы».
#психоанализ #ФранцузскийПсихоанализ #ЖерарШвек #ДобровольныеГалерщики
Жерар Швек «Добровольные галерщики». Глава II «Сокрушенные взрослые - гибнущие младенцы».
#психоанализ #ФранцузскийПсихоанализ #ЖерарШвек #ДобровольныеГалерщики
Способность мыслить по Биону.
Бион создал теорию истоков мышления. Он постулировал существование ранней, первой формы мышления, отличающейся от более поздних его разновидностей, но служащей основанием для их развития. Эта первая форма мышления направлена на познание психических качеств, и является результатом ранних эмоциональных событий, происходящих между матерью и младенцем и определяющих, образуется ли у младенца способность мыслить.
…
Что подразумевал Бион под «мышлением»? Отнюдь не абстрактный психический процесс. Его интересовало мышление как человеческая связь (human link) — стремление понять себя или другого, постичь их реальность, проникнуть в их природу и т. п. Мышление – это эмоциональный опыт попытки познать себя или другого.
…
Проективная идентификация, кроме того, что она является механизмом защиты, — это самый первый способ коммуникации между матерью и младенцем, исток мышления. Новорожденный передает свои чувства, страхи и т. д. матери, проецируя их в нее, чтобы она приняла и узнала их.
…
Согласно Биону, младенец разряжает неудовольствие, отщепляя и проецируя вызывающие тревогу восприятия, ощущения, чувства и т. д. в мать, чтобы она контейнировала их в том, что он называет «мечтанием» ('reverie'). В этом заключается ее способность с любовью думать о своем младенце — уделять ему внимание, пытаться понять, то есть «К-ить» (to K). Ее мышление преобразует чувства ребенка в познанный и выносимый опыт. Если младенец не слишком одержим преследованием (persecuted) и не слишком завистлив, он интроецирует способную мыслить мать и идентифицируется с ней, а также интроецирует свои собственные модифицированные чувства.
…
Бион помещает способность к познанию в самый центр психической жизни. В его исследованиях принцип удовольствия и принцип реальности рассматриваются на одном уровне с инстинктом жизни и инстинктом смерти в качестве фундаментальных регуляторов психической жизни. На языке символов Биона К столь же фундаментально, как L (любовь) или H (ненависть).
…
Бион отстаивал два центральных утверждения. Чтобы развить нормальную психику, оснащенную чувством реальности, младенец должен учиться из опыта, т. е. он должен использовать свои эмоциональные переживания с объектом, пытаясь их познать. Это значит — замечать их, оценивать, понимать их природу, помнить их — иными словами, мыслить. Но также младенец нуждается в любви и познании со стороны воспитывающего объекта.
О`Шонесси Э. Теория мышления У.Р. Биона и новые техники детского анализа, 1981.
#Бион #мышление #психоанализ
#ПроективнаяИдентификация #ревери
Бион создал теорию истоков мышления. Он постулировал существование ранней, первой формы мышления, отличающейся от более поздних его разновидностей, но служащей основанием для их развития. Эта первая форма мышления направлена на познание психических качеств, и является результатом ранних эмоциональных событий, происходящих между матерью и младенцем и определяющих, образуется ли у младенца способность мыслить.
…
Что подразумевал Бион под «мышлением»? Отнюдь не абстрактный психический процесс. Его интересовало мышление как человеческая связь (human link) — стремление понять себя или другого, постичь их реальность, проникнуть в их природу и т. п. Мышление – это эмоциональный опыт попытки познать себя или другого.
…
Проективная идентификация, кроме того, что она является механизмом защиты, — это самый первый способ коммуникации между матерью и младенцем, исток мышления. Новорожденный передает свои чувства, страхи и т. д. матери, проецируя их в нее, чтобы она приняла и узнала их.
…
Согласно Биону, младенец разряжает неудовольствие, отщепляя и проецируя вызывающие тревогу восприятия, ощущения, чувства и т. д. в мать, чтобы она контейнировала их в том, что он называет «мечтанием» ('reverie'). В этом заключается ее способность с любовью думать о своем младенце — уделять ему внимание, пытаться понять, то есть «К-ить» (to K). Ее мышление преобразует чувства ребенка в познанный и выносимый опыт. Если младенец не слишком одержим преследованием (persecuted) и не слишком завистлив, он интроецирует способную мыслить мать и идентифицируется с ней, а также интроецирует свои собственные модифицированные чувства.
…
Бион помещает способность к познанию в самый центр психической жизни. В его исследованиях принцип удовольствия и принцип реальности рассматриваются на одном уровне с инстинктом жизни и инстинктом смерти в качестве фундаментальных регуляторов психической жизни. На языке символов Биона К столь же фундаментально, как L (любовь) или H (ненависть).
…
Бион отстаивал два центральных утверждения. Чтобы развить нормальную психику, оснащенную чувством реальности, младенец должен учиться из опыта, т. е. он должен использовать свои эмоциональные переживания с объектом, пытаясь их познать. Это значит — замечать их, оценивать, понимать их природу, помнить их — иными словами, мыслить. Но также младенец нуждается в любви и познании со стороны воспитывающего объекта.
О`Шонесси Э. Теория мышления У.Р. Биона и новые техники детского анализа, 1981.
#Бион #мышление #психоанализ
#ПроективнаяИдентификация #ревери
Пациент может попытаться получить от аналитика факты или теории для объяснения своих симптомов, вместо того чтобы рискнуть вступить с ним в эмоциональные отношения. Процесс познания предполагает боль, фрустрацию и одиночество. Получение некоторой информации о человеке этих состояний не требует. Собственно, это похоже на каннибализм – взять что-то, но избежать эмоциональной связи. <…>
Знать что-то о себе – это совсем не то же самое, что познать себя через переживание каких-то своих аспектов в отношениях с аналитиком. Натолкнуться на собственную неуёмную жадность в отношениях с другим – это совсем иное, чем интеллектуально осознать её. Постоянно приходится принимать решение, избегать ли боли – или терпеть её и тем самым модифицировать. <…>
Связь – это важнейшая активность, в ходе которой происходит эмоциональный опыт познания. Ненависть к познанию, идущая от психотической части личности, приводит к разрушению связи, в результате чего процесс останавливается и даже обращается вспять вместо развития понимания или способности думать, так что любые элементы, несущие смысл, этого смысла лишаются.
Джоан Симингтон, Невилл Симингтон «Клиническое мышление Уилфреда Биона».
#Бион #психоанализ
Знать что-то о себе – это совсем не то же самое, что познать себя через переживание каких-то своих аспектов в отношениях с аналитиком. Натолкнуться на собственную неуёмную жадность в отношениях с другим – это совсем иное, чем интеллектуально осознать её. Постоянно приходится принимать решение, избегать ли боли – или терпеть её и тем самым модифицировать. <…>
Связь – это важнейшая активность, в ходе которой происходит эмоциональный опыт познания. Ненависть к познанию, идущая от психотической части личности, приводит к разрушению связи, в результате чего процесс останавливается и даже обращается вспять вместо развития понимания или способности думать, так что любые элементы, несущие смысл, этого смысла лишаются.
Джоан Симингтон, Невилл Симингтон «Клиническое мышление Уилфреда Биона».
#Бион #психоанализ
Первосцена (происхождение)
«Некоторые из обитателей моря, самые живые, самые отважные, самые жестокие, занимаются любовью также, как и мы, люди. Такие опасные монстры, как акулы, вынуждены приблизиться друг к другу, самец к самке. Природа навязала им опасность объятия. Жуткое и подозрительное соитие. Привыкшие пожирать, слепо всё проглатывать, на этот раз они от этого воздерживаются. Какими бы притягательными и аппетитными они ни были бы друг для друга, каждый из них приближается ненаказанным к пиле другого, к его смертоносным зубам. Самка, бестрепетно, замирает как прикованная, подчиняясь грозным взглядам, которыми самец её привлекает. И действительно, он её не пожирает. А она увлекает и тянет его за собой. Сцепленные друг с другом, грозные монстры плавают целыми неделями, будучи не в состоянии разомкнуться, оторваться друг от друга, даже при разыгравшихся бурях, когда море бушует, они остаются неразлучными, непобедимыми, незыблемыми в их диком объятии» (Мишеле, «Море»).
Здесь всё говорит о насилии, о смешении (где начинается тело одного и где заканчивается тело другого?) Мелани Кляйн упомянула бы «комбинированных родителей», говорила бы о страсти, об опасности и тревоге, которые вызывает эта адская сцена, объединяющая в фантазме ребёнка его родителей в соитии. Сцена, настолько пленительная, настолько невыносимая; Эдип выколол себе глаза, увидев эту сцену слишком близко, и, «наоборот», терзаемый любопытством, вуайерист готов всю жизнь смотреть в замочную скважину, словно его взгляд (глаз) прикован к отверстию замка.
<…> «Меня там не было, той сексуальной ночью, когда я был зачат» (Кинар); источник, начало – это отсутствующая картина, картина, которой не хватает. Безусловно, нет ничего страшнее, чем услышать: «Ты – результат ошибочной уловки, когда твой отец отскочил, было уже слишком поздно».
Жак Андре «100 популярных концептов психоанализа».
#ФранцузскийПсихоанализ #психоанализ #первосцена #ЖакАндре #первофантазм
«Некоторые из обитателей моря, самые живые, самые отважные, самые жестокие, занимаются любовью также, как и мы, люди. Такие опасные монстры, как акулы, вынуждены приблизиться друг к другу, самец к самке. Природа навязала им опасность объятия. Жуткое и подозрительное соитие. Привыкшие пожирать, слепо всё проглатывать, на этот раз они от этого воздерживаются. Какими бы притягательными и аппетитными они ни были бы друг для друга, каждый из них приближается ненаказанным к пиле другого, к его смертоносным зубам. Самка, бестрепетно, замирает как прикованная, подчиняясь грозным взглядам, которыми самец её привлекает. И действительно, он её не пожирает. А она увлекает и тянет его за собой. Сцепленные друг с другом, грозные монстры плавают целыми неделями, будучи не в состоянии разомкнуться, оторваться друг от друга, даже при разыгравшихся бурях, когда море бушует, они остаются неразлучными, непобедимыми, незыблемыми в их диком объятии» (Мишеле, «Море»).
Здесь всё говорит о насилии, о смешении (где начинается тело одного и где заканчивается тело другого?) Мелани Кляйн упомянула бы «комбинированных родителей», говорила бы о страсти, об опасности и тревоге, которые вызывает эта адская сцена, объединяющая в фантазме ребёнка его родителей в соитии. Сцена, настолько пленительная, настолько невыносимая; Эдип выколол себе глаза, увидев эту сцену слишком близко, и, «наоборот», терзаемый любопытством, вуайерист готов всю жизнь смотреть в замочную скважину, словно его взгляд (глаз) прикован к отверстию замка.
<…> «Меня там не было, той сексуальной ночью, когда я был зачат» (Кинар); источник, начало – это отсутствующая картина, картина, которой не хватает. Безусловно, нет ничего страшнее, чем услышать: «Ты – результат ошибочной уловки, когда твой отец отскочил, было уже слишком поздно».
Жак Андре «100 популярных концептов психоанализа».
#ФранцузскийПсихоанализ #психоанализ #первосцена #ЖакАндре #первофантазм
Боязливого ребенка легко дезорганизовать, делая пугающее лицо с большими глазами. Другой же ребенок сможет с этим страшным папой играть: да, страшновато, но все-таки он хороший. Некоторые внутренние образы имеют потенциально такое возбуждение, что они сохраняются фиксированными и мешают, оказывают токсическое влияние на психику.
Образ фаллической матери нагружен возбуждением и создаёт в психике пространство диктатуры.
Поль Дени «Соединение и разъединение влечений». Из материалов курса «Техника психоаналитической психотерапии» в Школе практического психоанализа
Виктор Васнецов «Баба-Яга», 1917 г.
#ФранцузскийПсихоанализ #психоанализ #ПольДени
Образ фаллической матери нагружен возбуждением и создаёт в психике пространство диктатуры.
Поль Дени «Соединение и разъединение влечений». Из материалов курса «Техника психоаналитической психотерапии» в Школе практического психоанализа
Виктор Васнецов «Баба-Яга», 1917 г.
#ФранцузскийПсихоанализ #психоанализ #ПольДени
НИРВАНА
Принцип нирваны – термин, который используется Фрейдом для обозначения тенденции психического аппарата к полному устранению или, по крайней мере, к предельно возможному уменьшению количества внутреннего или внешнего возбуждения.
Слово «нирвана», распространившееся на Западе благодаря Шопенгауэру, взято из буддистской религии, где оно означает «угасание» человеческого желания, стирание индивидуальности в коллективной душе, состояние спокойствия и совершенного счастья.
В работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) Фрейд формулирует принцип нирваны: это «тенденция к ослаблению, постоянству, подавлению внутреннего напряжения, связанного с возбуждением».
В индуистском или шопенгауэрском понятии нирваны Фрейд находит соответствие принципу влечения к смерти. Это соответствие подчёркивается в работе «Экономическая проблема мазохизма» (1924): «Принцип нирваны выражает ту же направленность, что и влечение к смерти». Это глубинная направленность на полное устранение возбуждения.
Вместе с тем понятие нирваны означает глубинную связь между удовольствием и самоустранением.
Жан Лапланш, Жан-Бертран Понталис «Словарь по психоанализу».
#психоанализ #нирвана #влечение
#ЛапланшПонталис
Принцип нирваны – термин, который используется Фрейдом для обозначения тенденции психического аппарата к полному устранению или, по крайней мере, к предельно возможному уменьшению количества внутреннего или внешнего возбуждения.
Слово «нирвана», распространившееся на Западе благодаря Шопенгауэру, взято из буддистской религии, где оно означает «угасание» человеческого желания, стирание индивидуальности в коллективной душе, состояние спокойствия и совершенного счастья.
В работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) Фрейд формулирует принцип нирваны: это «тенденция к ослаблению, постоянству, подавлению внутреннего напряжения, связанного с возбуждением».
В индуистском или шопенгауэрском понятии нирваны Фрейд находит соответствие принципу влечения к смерти. Это соответствие подчёркивается в работе «Экономическая проблема мазохизма» (1924): «Принцип нирваны выражает ту же направленность, что и влечение к смерти». Это глубинная направленность на полное устранение возбуждения.
Вместе с тем понятие нирваны означает глубинную связь между удовольствием и самоустранением.
Жан Лапланш, Жан-Бертран Понталис «Словарь по психоанализу».
#психоанализ #нирвана #влечение
#ЛапланшПонталис
ЭССЕНЦИАЛЬНАЯ ДЕПРЕССИЯ
В книге «Психосоматический порядок» (1980) <…> П.Марти предлагает следующее определение: «Эссенциальная депрессия, регулярно сопровождающая оператуарное мышление, выражает понижение тонуса инстинкта жизни на уровне психических влечений. Она называется эссенциальной потому, что снижение тонуса обнаруживается в чистом, без симптоматической окраски, без позитивного экономического эквивалента». <…> П.Марти сближает понятие эссенциальной депрессии с понятием анаклитической депрессии Р. Спитца. <…> Эссенциальная депрессия отсылает нас <…> не только к очень ранним феноменам, но также и к трудностям существования этих индивидов на первых годах жизни.
<…>
Я предлагаю запомнить из интерпретации текста П.Марти фундаментальное понятие негативности. <…> Протяжённость поля, затёртого негативностью, говорит о спокойном характере эссенциальной депрессии и об её <…> семиологической упрощённости. В том, что касается репрезентаций, негативность действует через отмену, стирание или изъятие их символического значения – носителя инфантильных сексуальных или исторических смыслов для индивида, а также трансгенерационных и филогенетических понятий из истории человеческого рода, вкраплённых в душу индивида. Негативность приводит к оператуарному функционированию, при котором доминирует сверхинвестиция восприятия и «анаклитическая» связь с идеалами и нормами коллектива. В сфере аффектов негативность действует тем же образом, через подавление и стирание. Здесь отменена или стёрта в основном сигнальная функция аффекта – тревоги или боли. Психическое страдание не имеет выражения и не репрезентируется. Безболезненный характер эссенциальной депрессии влияет на психосоматическое будущее человека одновременно и наиболее загадочным, и наиболее тяжёлым образом. Этот результат является следствием того, что можно назвать монструозным течением негативности, стирающим всякую психическую работу.
Клод Смаджа «Оператуарная жизнь».
#КлодСмаджа #Психоанализ #ЭссенциальнаяДепрессия #ОператуарнаяЖизнь #ПьерМарти
#АнаклитическаяДепрессия #аффект #подавление
В книге «Психосоматический порядок» (1980) <…> П.Марти предлагает следующее определение: «Эссенциальная депрессия, регулярно сопровождающая оператуарное мышление, выражает понижение тонуса инстинкта жизни на уровне психических влечений. Она называется эссенциальной потому, что снижение тонуса обнаруживается в чистом, без симптоматической окраски, без позитивного экономического эквивалента». <…> П.Марти сближает понятие эссенциальной депрессии с понятием анаклитической депрессии Р. Спитца. <…> Эссенциальная депрессия отсылает нас <…> не только к очень ранним феноменам, но также и к трудностям существования этих индивидов на первых годах жизни.
<…>
Я предлагаю запомнить из интерпретации текста П.Марти фундаментальное понятие негативности. <…> Протяжённость поля, затёртого негативностью, говорит о спокойном характере эссенциальной депрессии и об её <…> семиологической упрощённости. В том, что касается репрезентаций, негативность действует через отмену, стирание или изъятие их символического значения – носителя инфантильных сексуальных или исторических смыслов для индивида, а также трансгенерационных и филогенетических понятий из истории человеческого рода, вкраплённых в душу индивида. Негативность приводит к оператуарному функционированию, при котором доминирует сверхинвестиция восприятия и «анаклитическая» связь с идеалами и нормами коллектива. В сфере аффектов негативность действует тем же образом, через подавление и стирание. Здесь отменена или стёрта в основном сигнальная функция аффекта – тревоги или боли. Психическое страдание не имеет выражения и не репрезентируется. Безболезненный характер эссенциальной депрессии влияет на психосоматическое будущее человека одновременно и наиболее загадочным, и наиболее тяжёлым образом. Этот результат является следствием того, что можно назвать монструозным течением негативности, стирающим всякую психическую работу.
Клод Смаджа «Оператуарная жизнь».
#КлодСмаджа #Психоанализ #ЭссенциальнаяДепрессия #ОператуарнаяЖизнь #ПьерМарти
#АнаклитическаяДепрессия #аффект #подавление
Сверх-Я при меланхолии
«Если мы обратимся к меланхолии, то найдем, что могучее «Сверх-Я», захватившее сознание, неистовствует против «Я» с такой беспощадной яростью, как будто бы присвоив себе весь имеющийся в индивиде садизм. Согласно нашему пониманию садизма, мы сказали бы, что в «Сверх-Я» отложился разрушительный компонент, обратившись против «Я». То, что теперь господствует в «Сверх-Я», является как бы чистой культурой инстинкта смерти, и действительно ему довольно часто удается довести «Я» до смерти, если только оно до того не защитится от своего тирана обращением в манию».
Фрейд З. «Я и Оно» (1923).
#ЗигмундФрейд #психоанализ #меланхолия
#СверхЯ #СуперЭго #депрессия
#садизм
«Если мы обратимся к меланхолии, то найдем, что могучее «Сверх-Я», захватившее сознание, неистовствует против «Я» с такой беспощадной яростью, как будто бы присвоив себе весь имеющийся в индивиде садизм. Согласно нашему пониманию садизма, мы сказали бы, что в «Сверх-Я» отложился разрушительный компонент, обратившись против «Я». То, что теперь господствует в «Сверх-Я», является как бы чистой культурой инстинкта смерти, и действительно ему довольно часто удается довести «Я» до смерти, если только оно до того не защитится от своего тирана обращением в манию».
Фрейд З. «Я и Оно» (1923).
#ЗигмундФрейд #психоанализ #меланхолия
#СверхЯ #СуперЭго #депрессия
#садизм
Об ответственности и стоимости анализа.
Он продолжил: «Думаю, я смогу вам помочь. Если вы согласны, с завтрашнего дня мы сможем начать анализ. Вы будете приходить три раза в неделю на сеансы по сорок пять минут каждый. Но в случае, если вы согласитесь, я должен вас предупредить о том, что, во-первых, психоанализ может перевернуть всю вашу жизнь, и, во-вторых, придётся прямо с этой минуты отказаться от любых таблеток, будь они от кровотечения или для лечения нервной системы. Никакого аспирина, ничего. Наконец, вы должны знать, что анализ длится по меньшей мере, три года и стоить он будет дорого. Я попрошу с вас сорок франков за сеанс, то есть сто двадцать франков в неделю».
Он говорил серьёзно, и я чувствовала, что он хочет, чтобы я выслушала его и всё взвесила. Первый раз за долгое время кто-то обращался ко мне как к нормальному человеку. И первый раз за долгое время я вела себя как человек, который способен взять на себя ответственность. Тогда я поняла, что в прошлом постепенно у меня была отнята любая ответственность, я была уже никем. Я стала думать о том, что происходит, и о том, что он мне только что сказал. Что за крутой поворот может произойти в моей жизни?
С деньгами было хуже – у меня их не было. Я жила на деньги, заработанные мужем, и на деньги моих родителей.
- Доктор, у меня нет денег.
- Вы их заработаете. Вы должны оплачивать сеансы деньгами, которые заработали лично вы. Так предпочтительнее.
- Но я не могу выходить , я не могу работать.
- Вы сможете. Я подожду три месяца, полгода, пока вы не найдёте себе работу. Мы можем договориться. Мне лишь хотелось, чтобы вы знали, что вам придётся платить мне и что это обойдётся вам дорого. Сеансы, которые вы будет пропускать, будут оплачиваться вами так же, как и остальные. Если вам это не будет стоить ничего, вы не примете анализ всерьёз.
Он говорил довольно сухо, тоном человека, который заключает деловую сделку. Ни тени сочувствия в голосе, ни тени врачебного или родительского отношения. Я не знала, что, идя на то, чтобы тут же начать со мной анализ, он брал на себя дополнительную нагрузку, ещё три часа в неделю, отягощая тем самым свою жизнь, и так уже переполненную встречами с больными. Он не сделал ни одного намёка ни на избыток усталости, ни на то, что поступал так исключительным образом потому, что видел, насколько я больна. Ни одного слова, наоборот, на первый взгляд, речь шла лишь о простой сделке. Он брал на себя риск, выбор оставался за мной. Ведь он знал, что, кроме него, у меня было лишь два выхода: психиатрическая больница или самоубийство.
Из книги Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#МариКардиналь #СловаКоторыеИсцеляют #Психоанализ #Психотерапия #Французскийпсихоанализ
Он продолжил: «Думаю, я смогу вам помочь. Если вы согласны, с завтрашнего дня мы сможем начать анализ. Вы будете приходить три раза в неделю на сеансы по сорок пять минут каждый. Но в случае, если вы согласитесь, я должен вас предупредить о том, что, во-первых, психоанализ может перевернуть всю вашу жизнь, и, во-вторых, придётся прямо с этой минуты отказаться от любых таблеток, будь они от кровотечения или для лечения нервной системы. Никакого аспирина, ничего. Наконец, вы должны знать, что анализ длится по меньшей мере, три года и стоить он будет дорого. Я попрошу с вас сорок франков за сеанс, то есть сто двадцать франков в неделю».
Он говорил серьёзно, и я чувствовала, что он хочет, чтобы я выслушала его и всё взвесила. Первый раз за долгое время кто-то обращался ко мне как к нормальному человеку. И первый раз за долгое время я вела себя как человек, который способен взять на себя ответственность. Тогда я поняла, что в прошлом постепенно у меня была отнята любая ответственность, я была уже никем. Я стала думать о том, что происходит, и о том, что он мне только что сказал. Что за крутой поворот может произойти в моей жизни?
С деньгами было хуже – у меня их не было. Я жила на деньги, заработанные мужем, и на деньги моих родителей.
- Доктор, у меня нет денег.
- Вы их заработаете. Вы должны оплачивать сеансы деньгами, которые заработали лично вы. Так предпочтительнее.
- Но я не могу выходить , я не могу работать.
- Вы сможете. Я подожду три месяца, полгода, пока вы не найдёте себе работу. Мы можем договориться. Мне лишь хотелось, чтобы вы знали, что вам придётся платить мне и что это обойдётся вам дорого. Сеансы, которые вы будет пропускать, будут оплачиваться вами так же, как и остальные. Если вам это не будет стоить ничего, вы не примете анализ всерьёз.
Он говорил довольно сухо, тоном человека, который заключает деловую сделку. Ни тени сочувствия в голосе, ни тени врачебного или родительского отношения. Я не знала, что, идя на то, чтобы тут же начать со мной анализ, он брал на себя дополнительную нагрузку, ещё три часа в неделю, отягощая тем самым свою жизнь, и так уже переполненную встречами с больными. Он не сделал ни одного намёка ни на избыток усталости, ни на то, что поступал так исключительным образом потому, что видел, насколько я больна. Ни одного слова, наоборот, на первый взгляд, речь шла лишь о простой сделке. Он брал на себя риск, выбор оставался за мной. Ведь он знал, что, кроме него, у меня было лишь два выхода: психиатрическая больница или самоубийство.
Из книги Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#МариКардиналь #СловаКоторыеИсцеляют #Психоанализ #Психотерапия #Французскийпсихоанализ
Из истории одного анализа
Девочка, которая медленно оживала на диване доктора, была другой, нежели девочка, которую я помнила во время её болезни (то есть приблизительно начиная с рассказа о неудавшемся аборте матери до начала психоанализа). Одна была послушной, полной любви к матери, постоянно следящей за своими дефектами и ошибками с целью исправить их, не имеющей собственного мнения, позволяющей, чтобы ею постоянно руководили. У другой девочки, наоборот, был свой взгляд, и ещё какой! Её глаз видел мать, принуждающую её съесть извергнутый из желудка суп, <…>, мать, орущую на лестнице, <…>, мать, рисующуюся перед ней, очень маленькой девочкой, а также перед вечно покорной публикой.
<…> Я чувствовала (если даже не осознавала этого), что питала недоверие к матери. Она хотела убить меня, но промахнулась. Я была авторитарной, но истерзанной личностью, не соглашавшейся идти ни по одному из предложенных путей. Что может поделать девочка, будь она даже сама авторитарной, против властной, обольстительной, подспудно помешанной взрослой, которая к тому же её мать? Как можно тщательнее замаскировать свои орлиные перья и превратиться в голубку, сохраняя при этом свою настоящую природу. Я играла в эту игру с таких ранних пор и такое длительное время, что забыла о собственном удовольствии от охоты, завоевания, свободы. Я думала, что зависима, а была мятежной. Я была такой с рождения. Я существовала!
Пока в полной мере я не понимала смысла моего открытия, я только знала, что у меня был собственный характер и что он был довольно «неудобным». Я понимала, почему дрессировка была столь жёсткой и напряжённой. Во мне были самостоятельность, тщеславие, любопытство, чувство справедливости и жажда удовольствия, которые не соответствовали роли, которая была мне уготована в моей семейной среде. Чтобы подавить всё перечисленное или позволить ему проявляться лишь в приемлемой для семьи степени, надо было бить сильно и долго. Это было проделано на совесть …
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#ФранцузскийПсихоанализ
#МариКардиналь
#СловаКоторыеИсцеляют
#психоанализ
Девочка, которая медленно оживала на диване доктора, была другой, нежели девочка, которую я помнила во время её болезни (то есть приблизительно начиная с рассказа о неудавшемся аборте матери до начала психоанализа). Одна была послушной, полной любви к матери, постоянно следящей за своими дефектами и ошибками с целью исправить их, не имеющей собственного мнения, позволяющей, чтобы ею постоянно руководили. У другой девочки, наоборот, был свой взгляд, и ещё какой! Её глаз видел мать, принуждающую её съесть извергнутый из желудка суп, <…>, мать, орущую на лестнице, <…>, мать, рисующуюся перед ней, очень маленькой девочкой, а также перед вечно покорной публикой.
<…> Я чувствовала (если даже не осознавала этого), что питала недоверие к матери. Она хотела убить меня, но промахнулась. Я была авторитарной, но истерзанной личностью, не соглашавшейся идти ни по одному из предложенных путей. Что может поделать девочка, будь она даже сама авторитарной, против властной, обольстительной, подспудно помешанной взрослой, которая к тому же её мать? Как можно тщательнее замаскировать свои орлиные перья и превратиться в голубку, сохраняя при этом свою настоящую природу. Я играла в эту игру с таких ранних пор и такое длительное время, что забыла о собственном удовольствии от охоты, завоевания, свободы. Я думала, что зависима, а была мятежной. Я была такой с рождения. Я существовала!
Пока в полной мере я не понимала смысла моего открытия, я только знала, что у меня был собственный характер и что он был довольно «неудобным». Я понимала, почему дрессировка была столь жёсткой и напряжённой. Во мне были самостоятельность, тщеславие, любопытство, чувство справедливости и жажда удовольствия, которые не соответствовали роли, которая была мне уготована в моей семейной среде. Чтобы подавить всё перечисленное или позволить ему проявляться лишь в приемлемой для семьи степени, надо было бить сильно и долго. Это было проделано на совесть …
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#ФранцузскийПсихоанализ
#МариКардиналь
#СловаКоторыеИсцеляют
#психоанализ
Откуда берутся дети или о том, как родители конструируют реальность детей своими сообщениями.
Даниэль (4 года) гладил живот матери и спрашивал, в сотый раз, как туда попал ребёночек. Она терпеливо объясняла, что это папа посадил семечко нового ребёнка у неё в животике и что у Даниэля скоро будет братик или сестричка. В тот вечер, когда отец пришёл домой, Даниэль нетерпеливо закричал ему: «Папа, я хочу тебя попросить о кой-чём особенном! А у меня в животике ты посадишь ребёночка?» Отец объяснил, что папы только в мамины животики сажают деток, но добавил, что в один прекрасный день у Даниэля появится жена, и тогда он сможет посадить ребёночка в её животик. С выражением решимости в глазах Даниэль побежал к матери и, погладив её живот, попросил: «Мама, пожалуйста, когда ты закончишь, ты мне одолжишь животик?»
На следующий день у происшествия было забавное продолжение. Провожая в садик Даниэля и его друга Джона, я услышала, как Даниэль говорит ему: «Эй, Джон, а знаешь, что у моей мамы в животике?» - «Нет, а что у неё там?» - «Ребёночек!» Отвращение появилось на лице Джона, и он ответил: «Фу, она съела его?» - «Да нет, глупый! Папа его туда посадил». Джон, чьи родители разошлись ещё до его рождения, настаивал, что Даниэль говорит чушь. Его мать говорила, что только Бог кладёт детей в материнское тело. «Хорошо, но этого ребёнка положил не он» - ответил Даниэль с твёрдостью.
Из книги Джойс МакДугалл «Тысячеликий Эрос».
#ДжойсМакДугалл #Психоанализ #Психотерапия #ФранцузскийПсихоанализ
Даниэль (4 года) гладил живот матери и спрашивал, в сотый раз, как туда попал ребёночек. Она терпеливо объясняла, что это папа посадил семечко нового ребёнка у неё в животике и что у Даниэля скоро будет братик или сестричка. В тот вечер, когда отец пришёл домой, Даниэль нетерпеливо закричал ему: «Папа, я хочу тебя попросить о кой-чём особенном! А у меня в животике ты посадишь ребёночка?» Отец объяснил, что папы только в мамины животики сажают деток, но добавил, что в один прекрасный день у Даниэля появится жена, и тогда он сможет посадить ребёночка в её животик. С выражением решимости в глазах Даниэль побежал к матери и, погладив её живот, попросил: «Мама, пожалуйста, когда ты закончишь, ты мне одолжишь животик?»
На следующий день у происшествия было забавное продолжение. Провожая в садик Даниэля и его друга Джона, я услышала, как Даниэль говорит ему: «Эй, Джон, а знаешь, что у моей мамы в животике?» - «Нет, а что у неё там?» - «Ребёночек!» Отвращение появилось на лице Джона, и он ответил: «Фу, она съела его?» - «Да нет, глупый! Папа его туда посадил». Джон, чьи родители разошлись ещё до его рождения, настаивал, что Даниэль говорит чушь. Его мать говорила, что только Бог кладёт детей в материнское тело. «Хорошо, но этого ребёнка положил не он» - ответил Даниэль с твёрдостью.
Из книги Джойс МакДугалл «Тысячеликий Эрос».
#ДжойсМакДугалл #Психоанализ #Психотерапия #ФранцузскийПсихоанализ
Свободные ассоциации
Анализируемые выполняют поистине сложную задачу. Им предлагается «говорить всё», что приходит в голову, и в то же время «ничего не делать». Это значит, что им не позволено действовать под влиянием приходящих на ум ассоциаций и пробудившихся эмоций, а вместо этого они должны их переработать в слова и работать над ними как идеями, которые должно исследовать. О труде, которого требует такая необычная задача, можно думать как о требованиях, которые бессознательная, инстинктивная самость ставит перед психическим аппаратом. Этим влечениям и их неизбежным конфликтам необходимо найти своё вербальное выражение. Я должно произнести свой текст. Однажды сообщённый, он может быть проработан и переосмыслен.
Джойс МакДугалл «Театр души».
#ФранцузскийПсихоанализ
#ДжойсМакДугалл
#Психоанализ
#СвободныеАссоциации
Анализируемые выполняют поистине сложную задачу. Им предлагается «говорить всё», что приходит в голову, и в то же время «ничего не делать». Это значит, что им не позволено действовать под влиянием приходящих на ум ассоциаций и пробудившихся эмоций, а вместо этого они должны их переработать в слова и работать над ними как идеями, которые должно исследовать. О труде, которого требует такая необычная задача, можно думать как о требованиях, которые бессознательная, инстинктивная самость ставит перед психическим аппаратом. Этим влечениям и их неизбежным конфликтам необходимо найти своё вербальное выражение. Я должно произнести свой текст. Однажды сообщённый, он может быть проработан и переосмыслен.
Джойс МакДугалл «Театр души».
#ФранцузскийПсихоанализ
#ДжойсМакДугалл
#Психоанализ
#СвободныеАссоциации
Если мы примем, что раннее структурное развитие психики зависит в большой степени от бессознательных страхов матери и отца, их желаний и проективных ожиданий от данного ребёнка, кажется правдоподобным предположение, что их ценностные суждения внедрят в сознание растущего ребёнка прочный шаблон убеждений, касающихся его (или её) биологической, сексуальной и психосоциальной идентичности.
Хотя то, что передаётся родителями, играет определяющую роль в оформлении психической структуры ребёнка, его врождённые ресурсы тоже являются определяющей силой, что и создаёт поле выбора в процессе роста. Концепция Даниила Штерна (1985) о «сердцевине Собственного Я» новорожденного охватывает этот творческий аспект психики младенца. В анализе взрослых мы часто обнаруживаем, что ребёнок, вместо полной идентификации с желаниями и тревогами внешних (и, позднее, внутренних) родителей, легко создаёт внутри себя сильные противоидентификации с родительскими требованиями. Они достаточно сильны для создания противоположных личностных паттернов, отличных от родительских <…>.
Такая позиция не приобретается без жестокой тревоги о природе своей идентичности и праве на неё. Психическая экономия может даже потребовать разъединения связей между психикой и телом, предпочитая остаться в плену тревог психотического типа, таких как страх телесной или психической фрагментации или многие невротические страхи.
Джойс МакДугалл «Тысячеликий Эрос», глава 7 «Архаичная сексуальность и психосоматика».
#Психоанализ #Психотерапия #ФранцузскийПсихоанализ #ДжойсМакДугалл
Хотя то, что передаётся родителями, играет определяющую роль в оформлении психической структуры ребёнка, его врождённые ресурсы тоже являются определяющей силой, что и создаёт поле выбора в процессе роста. Концепция Даниила Штерна (1985) о «сердцевине Собственного Я» новорожденного охватывает этот творческий аспект психики младенца. В анализе взрослых мы часто обнаруживаем, что ребёнок, вместо полной идентификации с желаниями и тревогами внешних (и, позднее, внутренних) родителей, легко создаёт внутри себя сильные противоидентификации с родительскими требованиями. Они достаточно сильны для создания противоположных личностных паттернов, отличных от родительских <…>.
Такая позиция не приобретается без жестокой тревоги о природе своей идентичности и праве на неё. Психическая экономия может даже потребовать разъединения связей между психикой и телом, предпочитая остаться в плену тревог психотического типа, таких как страх телесной или психической фрагментации или многие невротические страхи.
Джойс МакДугалл «Тысячеликий Эрос», глава 7 «Архаичная сексуальность и психосоматика».
#Психоанализ #Психотерапия #ФранцузскийПсихоанализ #ДжойсМакДугалл
Самая большая сложность в психоаналитической интерпретации заключается в том, как построить её так, чтобы пациент не воспринял её как суждение, оценку. Риск в том, что интерпретация может быть слишком ранней, незрелой. Нужно ожидать подходящего момента. Всё аналитическое искусство и состоит как раз в том, чтобы почувствовать этот момент, когда необходимо делать интерпретацию.
…
Невозможно репарировать нарциссизм поддержкой, одобрением, вдохновением пациента. Таким образом нарциссизм не репарируется. Этого никогда не будет достаточно. Можно, конечно, пациентов подбадривать, вдохновлять, говорить, что их ждёт светлое будущее, но вообще всё это не очень-то работает. Гораздо важнее - анализировать, почему человек имеет такой образ себя, каковы его идентификации, есть ли бессознательное чувство вины, то есть всё то, что заставляет его ощущать себя плохим.
Б.Брюссе (психиатр и психоаналитик, профессор университета Париж-Декарт, член Парижского психоаналитического общества (SPP), экс-директор Парижского института психоанализа) на семинаре «Психоаналитическая психотерапия и психоанализ сегодня» в Школе практического психоанализа Майн Н.В.
#ФранцузскийПсихоанализ
#Психотерапия #психоанализ
#БернарБрюссе #интерпретация
…
Невозможно репарировать нарциссизм поддержкой, одобрением, вдохновением пациента. Таким образом нарциссизм не репарируется. Этого никогда не будет достаточно. Можно, конечно, пациентов подбадривать, вдохновлять, говорить, что их ждёт светлое будущее, но вообще всё это не очень-то работает. Гораздо важнее - анализировать, почему человек имеет такой образ себя, каковы его идентификации, есть ли бессознательное чувство вины, то есть всё то, что заставляет его ощущать себя плохим.
Б.Брюссе (психиатр и психоаналитик, профессор университета Париж-Декарт, член Парижского психоаналитического общества (SPP), экс-директор Парижского института психоанализа) на семинаре «Психоаналитическая психотерапия и психоанализ сегодня» в Школе практического психоанализа Майн Н.В.
#ФранцузскийПсихоанализ
#Психотерапия #психоанализ
#БернарБрюссе #интерпретация
Из истории одного анализа
Маленький человек не говорил мне ничего особенного. Он открывал дверь: «Здравствуйте, мадам». Приглашал меня войти, я ложилась на кушетку, говорила. Через определённое время он меня прерывал: «Я полагаю, сеанс закончился». Краешком глаза я видела, как прежде чем сказать мне это, он два-три раза посматривал на часы, так, как будто он был судьёй какого-нибудь матча. Я вставала. «До свиданья, мадам». Ничего больше. У него было непроницаемое лицо, внимательный взгляд, но без сочувствия, без соучастия. Позже он стал время от времени выделять некоторые слова из неразберихи моего монолога и спрашивать: «Вот это слово, о чём оно заставляет вас думать?» Я произносила это слово и затем раскрывала все мои мысли, все образы, связанные с ним. Чаще всего такое слово оказывалось ключом, открывающим дверь, которую я не замечала. Это придавало мне уверенности: он хорошо владеет своей профессией. Я восхищалась им: как он это делал, как схватывал налету именно то слово, которое было нужно?
Но в начале анализа он не применял никаких подобных интервенций.
Иногда я выходила от него взбудораженной, в приступе безумия: он остановил меня в самом разгаре моего повествования, а я не успела рассказать и четверти того, что намеревалась.
- Я не могу уйти прямо сейчас, вы прервали меня на середине фразы, я ещё ничего не сказала.
- Доброй ночи, мадам, до среды.
Его лицо становилось сухим, взгляд строгим, его невыразительные глаза смотрели прямо в мои, как бы говоря: «Настаивать бесполезно». Я оказывалась вновь одна в глухом переулке, задыхаясь от тревоги, захваченная внутренним Нечто. Я думала о том, что доктор плохой человек, что он подталкивает меня к суициду, к убийству. Тащилась вдоль забора, раздираемая безумной страстью: «Убить себя, убить его, убить кого-то ещё! Броситься под машину, пусть моё тело распластается по всей мостовой! Вернуться к нему и расколоть ему череп, чтобы его грязные мозги растеклись по его красивенькому смешному костюмчику!» Я начинала плакать, и когда выходила из глухого переулка на улицу, мне уже было хорошо. Мне уже даже не было страшно.
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#МариКардиналь #СловаКоторыеИсцеляют #Психоанализ #Психотерапия
Маленький человек не говорил мне ничего особенного. Он открывал дверь: «Здравствуйте, мадам». Приглашал меня войти, я ложилась на кушетку, говорила. Через определённое время он меня прерывал: «Я полагаю, сеанс закончился». Краешком глаза я видела, как прежде чем сказать мне это, он два-три раза посматривал на часы, так, как будто он был судьёй какого-нибудь матча. Я вставала. «До свиданья, мадам». Ничего больше. У него было непроницаемое лицо, внимательный взгляд, но без сочувствия, без соучастия. Позже он стал время от времени выделять некоторые слова из неразберихи моего монолога и спрашивать: «Вот это слово, о чём оно заставляет вас думать?» Я произносила это слово и затем раскрывала все мои мысли, все образы, связанные с ним. Чаще всего такое слово оказывалось ключом, открывающим дверь, которую я не замечала. Это придавало мне уверенности: он хорошо владеет своей профессией. Я восхищалась им: как он это делал, как схватывал налету именно то слово, которое было нужно?
Но в начале анализа он не применял никаких подобных интервенций.
Иногда я выходила от него взбудораженной, в приступе безумия: он остановил меня в самом разгаре моего повествования, а я не успела рассказать и четверти того, что намеревалась.
- Я не могу уйти прямо сейчас, вы прервали меня на середине фразы, я ещё ничего не сказала.
- Доброй ночи, мадам, до среды.
Его лицо становилось сухим, взгляд строгим, его невыразительные глаза смотрели прямо в мои, как бы говоря: «Настаивать бесполезно». Я оказывалась вновь одна в глухом переулке, задыхаясь от тревоги, захваченная внутренним Нечто. Я думала о том, что доктор плохой человек, что он подталкивает меня к суициду, к убийству. Тащилась вдоль забора, раздираемая безумной страстью: «Убить себя, убить его, убить кого-то ещё! Броситься под машину, пусть моё тело распластается по всей мостовой! Вернуться к нему и расколоть ему череп, чтобы его грязные мозги растеклись по его красивенькому смешному костюмчику!» Я начинала плакать, и когда выходила из глухого переулка на улицу, мне уже было хорошо. Мне уже даже не было страшно.
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#МариКардиналь #СловаКоторыеИсцеляют #Психоанализ #Психотерапия
Из истории одного анализа.
В первые годы анализа я поступала всегда одинаково: обнаруживала и выдавала доктору немного страха и быстро компенсировала его смехом, удовольствием, счастьем, толикой ностальгии.
Я начала говорить о своей матери, о том, как трудно мне было на протяжении всего моего детства добиться её любви. Я сыпала довольно грустными воспоминаниями, потом будто перебирала чётки, напряжённо подсчитывая, сколько раз она обращала ко мне своё внимание, взгляд, жест, сколько минут мы провели вместе в относительной гармонии: месса, цветы. Бессознательно, чтобы защитить себя и не быть кровоточащим куском мяса, выставленным на прилавок, я пока что откладывала самое важное.
Как будто страх, однажды высказанный, мог меня уничтожить. Или как будто этот страх мог быть воспринят как ничтожный. Или как будто страх, облечённый в слова, мог лишить меня всякой значимости. Или как будто страх оказался бы не страхом, а постыдной болезнью.
В то время я была не в состоянии ответить на эти вопросы, я была не в состоянии даже задать их себе. Я была затравленным животным, я больше ничего не понимала в людях.
Мне понадобилось, по крайней мере, четыре года анализа, чтобы постичь то, что, когда я меняла тему или молчала, я делала это не потому, что сюжет был исчерпан, а потому, что появлялось препятствие и мне было страшно его преодолеть. Не из-за усилия, которого оно требовало, а из-за того, что скрывалось за ним.
Я говорила об отце, потому что, по правде говоря, рассказывая о нём, я ничем не рисковала. Я говорила о матери, но немного, столько, сколько требовалось, чтобы меня чуть-чуть пожалели. <…>
Я приходила, закрывала глаза и вновь говорила о пустяках, о мелочах, имеющих, естественно, своё значение, но не находившихся в сердцевине внутреннего Нечто.
<…>
Намного позже я узнала, что разум не появляется так сразу около дверей затаённого. Недостаточно только хотеть проникнуть в бессознательное, чтобы сознание вошло туда. Разум медлит, колеблется, оттягивает момент, караулит и, когда настаёт час, растягивается у дверей, как легавая собака, и замирает. Тогда хозяин должен идти туда сам и подбирать дичь.
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#МариКардиналь #СловаКоторыеИсцеляют #Психоанализ #Психотерапия #ФранцузскийПсихоанализ
В первые годы анализа я поступала всегда одинаково: обнаруживала и выдавала доктору немного страха и быстро компенсировала его смехом, удовольствием, счастьем, толикой ностальгии.
Я начала говорить о своей матери, о том, как трудно мне было на протяжении всего моего детства добиться её любви. Я сыпала довольно грустными воспоминаниями, потом будто перебирала чётки, напряжённо подсчитывая, сколько раз она обращала ко мне своё внимание, взгляд, жест, сколько минут мы провели вместе в относительной гармонии: месса, цветы. Бессознательно, чтобы защитить себя и не быть кровоточащим куском мяса, выставленным на прилавок, я пока что откладывала самое важное.
Как будто страх, однажды высказанный, мог меня уничтожить. Или как будто этот страх мог быть воспринят как ничтожный. Или как будто страх, облечённый в слова, мог лишить меня всякой значимости. Или как будто страх оказался бы не страхом, а постыдной болезнью.
В то время я была не в состоянии ответить на эти вопросы, я была не в состоянии даже задать их себе. Я была затравленным животным, я больше ничего не понимала в людях.
Мне понадобилось, по крайней мере, четыре года анализа, чтобы постичь то, что, когда я меняла тему или молчала, я делала это не потому, что сюжет был исчерпан, а потому, что появлялось препятствие и мне было страшно его преодолеть. Не из-за усилия, которого оно требовало, а из-за того, что скрывалось за ним.
Я говорила об отце, потому что, по правде говоря, рассказывая о нём, я ничем не рисковала. Я говорила о матери, но немного, столько, сколько требовалось, чтобы меня чуть-чуть пожалели. <…>
Я приходила, закрывала глаза и вновь говорила о пустяках, о мелочах, имеющих, естественно, своё значение, но не находившихся в сердцевине внутреннего Нечто.
<…>
Намного позже я узнала, что разум не появляется так сразу около дверей затаённого. Недостаточно только хотеть проникнуть в бессознательное, чтобы сознание вошло туда. Разум медлит, колеблется, оттягивает момент, караулит и, когда настаёт час, растягивается у дверей, как легавая собака, и замирает. Тогда хозяин должен идти туда сам и подбирать дичь.
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#МариКардиналь #СловаКоторыеИсцеляют #Психоанализ #Психотерапия #ФранцузскийПсихоанализ
О МАТЕРИ
Я закрывала глаза и была маленькой девочкой, лежащей на своей кровати. <…> Мой взгляд был направлен на закрытую дверь.
Я ждала свою мать. Я боролась со сном, чтобы не пропустить момента её появления. Я была послушной. «Если не будешь послушной, я не приду сказать тебе «спокойной ночи».
Я начала говорить о своей матери и не останавливалась больше до самого конца своего анализа.
На протяжении долгих лет я окуналась в неё, как в тёмную пропасть. Так я познакомилась с женщиной, которую она хотела из меня сделать. Я должна была день за днём принимать то упорство, с которым она создавала совершенное, по её мнению, существо. Пришлось оценить силу воли, с которой она деформировала моё тело и мой разум, чтобы заставить их идти по пути, избранному ею. Именно между той женщиной, которую она хотела создать, и мной водворилось внутреннее Нечто. Моя мать сбила меня с моего пути, и эта работа была так хорошо, так скрупулёзно проделана, что я этого не осознавала, и не отдавала себе в этом отчёта.
Сейчас, вспоминая о своей матери, я понимаю, что в детстве и юности любила её до умопомрачения, потом ненавидела и в конечном итоге покинула её по своей доброй воле, незадолго до её смерти, которая, кстати, поставила финальную точку в моём анализе.
<…>
Когда она находилась на кухне одна, освещённая лампой, и я видела, как она пьёт белое вино, мне страшно хотелось быть тем вином. Мне хотелось сделать для неё что-то хорошее, сделать её счастливой, мне хотелось привлечь её внимание. Я обещала себе найти сокровище и подарить его ей.
<…>
Увидев камешки, которые я, затаив дыхание, с огромным волнением вынимала из кармана, торжествуя от мысли о чуде, которое они, безусловно, содержали и которое так украсит её жизнь, она говорила мне: «Не держи эту гадость в доме».
<…>
Двери её счастья были, таким образом, закрыты для меня, ибо я думала, что могу открыть их с помощью подарков. Любовь моя, по всей вероятности, не была тем ключом, который мог подойти к этим дверям.
Тогда я бессознательно убежала в мир грёз, презирая ошибки раннего детства, нелепость поисков, глупость моих надежд. Все эти напрасные усилия заставили меня отвергнуть себя, стыдиться себя.
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#МариКардиналь #СловаКоторыеИсцеляют #Психоанализ
Я закрывала глаза и была маленькой девочкой, лежащей на своей кровати. <…> Мой взгляд был направлен на закрытую дверь.
Я ждала свою мать. Я боролась со сном, чтобы не пропустить момента её появления. Я была послушной. «Если не будешь послушной, я не приду сказать тебе «спокойной ночи».
Я начала говорить о своей матери и не останавливалась больше до самого конца своего анализа.
На протяжении долгих лет я окуналась в неё, как в тёмную пропасть. Так я познакомилась с женщиной, которую она хотела из меня сделать. Я должна была день за днём принимать то упорство, с которым она создавала совершенное, по её мнению, существо. Пришлось оценить силу воли, с которой она деформировала моё тело и мой разум, чтобы заставить их идти по пути, избранному ею. Именно между той женщиной, которую она хотела создать, и мной водворилось внутреннее Нечто. Моя мать сбила меня с моего пути, и эта работа была так хорошо, так скрупулёзно проделана, что я этого не осознавала, и не отдавала себе в этом отчёта.
Сейчас, вспоминая о своей матери, я понимаю, что в детстве и юности любила её до умопомрачения, потом ненавидела и в конечном итоге покинула её по своей доброй воле, незадолго до её смерти, которая, кстати, поставила финальную точку в моём анализе.
<…>
Когда она находилась на кухне одна, освещённая лампой, и я видела, как она пьёт белое вино, мне страшно хотелось быть тем вином. Мне хотелось сделать для неё что-то хорошее, сделать её счастливой, мне хотелось привлечь её внимание. Я обещала себе найти сокровище и подарить его ей.
<…>
Увидев камешки, которые я, затаив дыхание, с огромным волнением вынимала из кармана, торжествуя от мысли о чуде, которое они, безусловно, содержали и которое так украсит её жизнь, она говорила мне: «Не держи эту гадость в доме».
<…>
Двери её счастья были, таким образом, закрыты для меня, ибо я думала, что могу открыть их с помощью подарков. Любовь моя, по всей вероятности, не была тем ключом, который мог подойти к этим дверям.
Тогда я бессознательно убежала в мир грёз, презирая ошибки раннего детства, нелепость поисков, глупость моих надежд. Все эти напрасные усилия заставили меня отвергнуть себя, стыдиться себя.
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#МариКардиналь #СловаКоторыеИсцеляют #Психоанализ
Об открытии, осмыслении и присвоении своей агрессивности
Встреча с моими первыми реальными дефектами придала мне уверенности, которой у меня никогда не было. Они выявляли и мои достоинства, которые также открывались мне, но которые меня интересовали меньше. Достоинства способствовали моему прогрессу лишь тогда, когда их активизировали дефекты. Они отменяли грех, ту позорную печать, которой была отмечена злая, заслуживающая порицания, осужденная на муки ада личность. Дефекты были динамичными. У меня было глубокое чувство, что, раз они теперь мне известны, они могут стать полезными средствами в моём собственном конструировании себя. Уже не стоял вопрос о том, чтобы отвергать, ликвидировать, тем паче стыдиться их, нужно было овладеть ими и по возможности использовать. Мои дефекты были в каком-то смысле достоинствами.
<…>
Я обнаружила свой самый большой дефект, дефект, который оживляет мои самые большие достоинства, который даёт мне изредка реальную силу, делающую меня личностью, которой я являюсь на самом деле.
<…>
Вместе со слезами открылось не только простое удовольствие от плача. Я чувствовала, что было что-то другое. Что? Просто привычка, обретённая ещё в детстве, укрываться за хныканьем? Утешение быть воспринятой как жертва? <…> Утешение сваливать все свои неудачи на неблагодарность остальных: меня никто не любит, они только терзают меня? <…> Я не знала, почему я проливала так много слёз.
<…>
Я жалуюсь, что у меня нет ломаного гроша… Что постоянно являюсь козлом отпущения… Что не умею заставить себя любить, что я непривлекательная, что у меня неприятная внешность.
<…>
[описание одного воспоминания из детства]. Для того, чтобы укротить гнев, который проникает сквозь все поры моей кожи, сквозь волосы, пальцы, сквозь всё моё существо, я прилагаю огромные усилия. Из глубин поднимается невиданная сила, которая сдерживает мою ярость: воля и ещё одна сила – скрытность – приходят мне на помощь. Вся моя энергия мобилизована для того, чтобы поймать насилие, запереть, похоронить как можно глубже.
<…>
Я, шокированная, открывала в себе своё насилие.
Я, которая проповедовала толерантность, я, которая не тронула своих детей и пальцем, я, которая всегда отвечала на несправедливость и самоуправство лишь молчанием и слезами! Я была полна насилия, я была само насилие, воплощение насилия.
<…>
Это внезапное открытие моего собственного насилия является, я думаю, самым важным моментом моего психоанализа. В этом новом свете всё выстраивалось в должном порядке, становилось более связным и понятным. Теперь я была уверена, что подавленная сила, которую заставили молчать, заковали в цепи, но которая постоянно бушевала во мне, словно ураган, была самой лучшей пищей для внутреннего Нечто.
В который раз я удивлялась красивой и сложной организации человеческого разума. Моя встреча со своим насилием произошла тогда, когда для этого настал час. Раньше я его не вынесла бы, я была бы неспособна присвоить его себе. <…> Наказание оказалось достаточно суровым, чтобы насилие было секвестрировано на целых тридцать пять лет!
<…>
Я познакомилась с личностью, которая была я сама и которая не была ангелом. У меня было достаточно времени свыкнуться с моей гордостью, с моим желанием независимости и даже авторитарности, с моим эгоцентризмом. Я поняла, что эти черты характера могли быть как дефектами, так и достоинствами в зависимости от того, как я управляла ими.
Они были, как дикие кони, тянущие за собой упряжку. От меня зависела правильность управления ими. Они не пугали меня, я повелевала ими.
Теперь моё насилие было как чрезвычайный и опасный дар, грозное оружие с золотой и перламутровой инкрустацией, которым я должна буду манипулировать с очень большой осторожностью. Я сгорала от нетерпения попробовать себя. Я знала, что хотела использовать его только для созидания, а не для разрушения!
Знакомясь с собственным насилием, я знакомилась и с собственной жизнеспособностью, весельем, великодушием.
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#МариКардиналь
#СловаКоторыеИсцеляют
#Психоанализ #ФранцузскийПсихоанализ
Встреча с моими первыми реальными дефектами придала мне уверенности, которой у меня никогда не было. Они выявляли и мои достоинства, которые также открывались мне, но которые меня интересовали меньше. Достоинства способствовали моему прогрессу лишь тогда, когда их активизировали дефекты. Они отменяли грех, ту позорную печать, которой была отмечена злая, заслуживающая порицания, осужденная на муки ада личность. Дефекты были динамичными. У меня было глубокое чувство, что, раз они теперь мне известны, они могут стать полезными средствами в моём собственном конструировании себя. Уже не стоял вопрос о том, чтобы отвергать, ликвидировать, тем паче стыдиться их, нужно было овладеть ими и по возможности использовать. Мои дефекты были в каком-то смысле достоинствами.
<…>
Я обнаружила свой самый большой дефект, дефект, который оживляет мои самые большие достоинства, который даёт мне изредка реальную силу, делающую меня личностью, которой я являюсь на самом деле.
<…>
Вместе со слезами открылось не только простое удовольствие от плача. Я чувствовала, что было что-то другое. Что? Просто привычка, обретённая ещё в детстве, укрываться за хныканьем? Утешение быть воспринятой как жертва? <…> Утешение сваливать все свои неудачи на неблагодарность остальных: меня никто не любит, они только терзают меня? <…> Я не знала, почему я проливала так много слёз.
<…>
Я жалуюсь, что у меня нет ломаного гроша… Что постоянно являюсь козлом отпущения… Что не умею заставить себя любить, что я непривлекательная, что у меня неприятная внешность.
<…>
[описание одного воспоминания из детства]. Для того, чтобы укротить гнев, который проникает сквозь все поры моей кожи, сквозь волосы, пальцы, сквозь всё моё существо, я прилагаю огромные усилия. Из глубин поднимается невиданная сила, которая сдерживает мою ярость: воля и ещё одна сила – скрытность – приходят мне на помощь. Вся моя энергия мобилизована для того, чтобы поймать насилие, запереть, похоронить как можно глубже.
<…>
Я, шокированная, открывала в себе своё насилие.
Я, которая проповедовала толерантность, я, которая не тронула своих детей и пальцем, я, которая всегда отвечала на несправедливость и самоуправство лишь молчанием и слезами! Я была полна насилия, я была само насилие, воплощение насилия.
<…>
Это внезапное открытие моего собственного насилия является, я думаю, самым важным моментом моего психоанализа. В этом новом свете всё выстраивалось в должном порядке, становилось более связным и понятным. Теперь я была уверена, что подавленная сила, которую заставили молчать, заковали в цепи, но которая постоянно бушевала во мне, словно ураган, была самой лучшей пищей для внутреннего Нечто.
В который раз я удивлялась красивой и сложной организации человеческого разума. Моя встреча со своим насилием произошла тогда, когда для этого настал час. Раньше я его не вынесла бы, я была бы неспособна присвоить его себе. <…> Наказание оказалось достаточно суровым, чтобы насилие было секвестрировано на целых тридцать пять лет!
<…>
Я познакомилась с личностью, которая была я сама и которая не была ангелом. У меня было достаточно времени свыкнуться с моей гордостью, с моим желанием независимости и даже авторитарности, с моим эгоцентризмом. Я поняла, что эти черты характера могли быть как дефектами, так и достоинствами в зависимости от того, как я управляла ими.
Они были, как дикие кони, тянущие за собой упряжку. От меня зависела правильность управления ими. Они не пугали меня, я повелевала ими.
Теперь моё насилие было как чрезвычайный и опасный дар, грозное оружие с золотой и перламутровой инкрустацией, которым я должна буду манипулировать с очень большой осторожностью. Я сгорала от нетерпения попробовать себя. Я знала, что хотела использовать его только для созидания, а не для разрушения!
Знакомясь с собственным насилием, я знакомилась и с собственной жизнеспособностью, весельем, великодушием.
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#МариКардиналь
#СловаКоторыеИсцеляют
#Психоанализ #ФранцузскийПсихоанализ