Если то, что было травмой, произошло до появления речи, то отсутствует мнестическая запись, потому что это была превербальная фиксация. И тогда припоминание об этих событиях тоже становится травматичным, потому что нет этой мнестической записи. Мнестическая запись служит некоторым амортизатором тяжести этого травматического события. Статья Фройда «Конструкции в анализе» согласно мнению Грина показывает, что в некоторых случаях даже бывает полезным для пациента отказ от желания устранить детскую амнезию. Когда мы работаем с невротическими структурами, это является целью. В иных случаях, из-за того, что эта ранняя травма не имела речевой коннотации, - зачастую надо отказаться от того, чтобы эту детскую амнезию устранить, не опасаясь того, что анализ может быть неуспешным. В таком случае интерпретация может оказаться чем-то более травмирующим, нежели сама первоначальная травма. Как тут не вспомнить случай, приведённый Д. Рибасом на одном из семинаров, когда интервенция аналитика про рыбу спровоцировала психотический срыв у пациента (речь – про семинар Д. Рибаса, который состоялся весной текущего года в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах, он назывался «Повторение, расщепление и противопоказания к типовому лечению на фоне травмы»).
Коротецкая Аурелия Ивановна. Из семинара по чтению работы А. Грина «Способность к ревери и этиологический миф» (сборник «Частное безумие», нет на русском) в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах (6 декабря 2023 г.).
#АндреГрин #травма
Дени Рибас на упомянутом семинаре рассказал об опубликованном в книге «Память о бесчеловечном» случае аналитика Сидни Стюарта. Сидни Стюарт (1919 – 1998) родился в США. Молодым человеком был призван в армию. В 1942 году попал в плен, 3 года провёл в лагерях (Япония, Филиппины, Корея), оказался единственным выжившим среди своих однополчан. В 1948 г. переехал во Францию. Из-за своих посттравматических переживаний пришёл в психоанализ. Стал сам аналитиком, членом SPP, работал с пациентами, пережившими запредельные травмы (схожие с его травмой), многим помог. Джойс МакДугалл была его женой (из публикаций Marina Caggegi).
В следующем посте я хочу привести цитату из книги Рашель Розенблюм «Неудачное последействие (апреку)», в которой она ссылается на эту книгу С. Стюарта. Цитату перевела и опубликовала в открытых источниках некоторое время назад Marina Caggegi (Марина, огромное спасибо за Ваш труд!) и даже, по-моему, провела семинар на данную тему (вот здесь я видела анонс других мероприятий Марины). Это тяжёлый кейс (предупреждение), содержащий описание сцены насилия. Публикация аналитиком этого случая – попытка, безусловно, не лишённая смелости, открыто размышлять о своей клинической работе, завершившейся фиаско, но также предостеречь и побудить задуматься об собственной мере ответственности следующие поколения аналитиков и терапевтов. Я привела цитату с сокращениями, так как здесь пост ограничивается числом знаков. Целиком фрагмент можно прочитать на странице Marina Caggegi.
Коротецкая Аурелия Ивановна. Из семинара по чтению работы А. Грина «Способность к ревери и этиологический миф» (сборник «Частное безумие», нет на русском) в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах (6 декабря 2023 г.).
#АндреГрин #травма
Дени Рибас на упомянутом семинаре рассказал об опубликованном в книге «Память о бесчеловечном» случае аналитика Сидни Стюарта. Сидни Стюарт (1919 – 1998) родился в США. Молодым человеком был призван в армию. В 1942 году попал в плен, 3 года провёл в лагерях (Япония, Филиппины, Корея), оказался единственным выжившим среди своих однополчан. В 1948 г. переехал во Францию. Из-за своих посттравматических переживаний пришёл в психоанализ. Стал сам аналитиком, членом SPP, работал с пациентами, пережившими запредельные травмы (схожие с его травмой), многим помог. Джойс МакДугалл была его женой (из публикаций Marina Caggegi).
В следующем посте я хочу привести цитату из книги Рашель Розенблюм «Неудачное последействие (апреку)», в которой она ссылается на эту книгу С. Стюарта. Цитату перевела и опубликовала в открытых источниках некоторое время назад Marina Caggegi (Марина, огромное спасибо за Ваш труд!) и даже, по-моему, провела семинар на данную тему (вот здесь я видела анонс других мероприятий Марины). Это тяжёлый кейс (предупреждение), содержащий описание сцены насилия. Публикация аналитиком этого случая – попытка, безусловно, не лишённая смелости, открыто размышлять о своей клинической работе, завершившейся фиаско, но также предостеречь и побудить задуматься об собственной мере ответственности следующие поколения аналитиков и терапевтов. Я привела цитату с сокращениями, так как здесь пост ограничивается числом знаков. Целиком фрагмент можно прочитать на странице Marina Caggegi.
Из книги Р. Розенблюм «Неудачное апреку» (перевод и публикация Marina Caggegi), с сокр.
Этот американец, живущий во Франции, пришел на консультацию по поводу приступов тревоги и незначительных сексуальных расстройств. Во время предварительных интервью аналитик узнает, что, хотя у него нет акцента, он чешский еврей и пережил заключение в концлагере. Ему было 15 лет, когда лагерь был освобожден американскими войсками, талисманом которых он стал. Когда он стал взрослым, он принял американское гражданство и пошел в армию. Затем он женился на немке, которая была антисемиткой и не знала, что её муж был евреем. Пара поддерживала садомазохистические отношения, в которых мужчина занимал положение жертвы и находил особенно захватывающим, когда его называли евреем.
При трех еженедельных сеансах на диване анализ, казалось, прогрессировал нормально. Примерно через пять месяцев у него увеличилось число кошмаров, во время которых он переживал свой опыт концлагеря. Пациент сообщил аналитику, что у него аллергия на рыбу, употребление которой вызывало у него припухлость губ. В одном из его особенно невыносимых кошмаров на него напала гигантская рыба, и он проснулся с распухшими губами. Аналитик связал кошмар с аллергией и предложил ему вернуться к означающему «рыба». Эта интервенция вызвала серию ассоциаций запредельного насилия, в ходе которых возникло воспоминание о следующем эпизоде. Действие происходит в Чехословакии, накануне еврейского праздника. В ванной комнате карп, который обычно используется для праздничной трапезы, плавает в воде. Нацисты врываются в квартиру. Пациент убегает в гостиную, в то время как раздаются крики его матери. Солдаты закалывают его отца штыками до смерти. Комната залита кровью. Они избивают его мать, пациента увозят. Он больше не увидит ни мать, ни сестру. В конце сеанса он начинает орать и бить кулаками в стены. Аналитик пытается связаться со своим коллегой, чтобы назначить медикаментозное лечение, но уже слишком поздно. Погрузившись в тяжелое психотическое состояние, пациент был отправлен в психиатрическую клинику Св. Анны, где был диагностирован бред преследования.
Этот клинический случай описал Сидни Стюарт в своей книге «Память о бесчеловечном». Аналитик констатирует неадекватность своей стратегии, которая привела к тому, что он, возможно, слишком быстро, разрушил «бастион», который молодой чех построил, чтобы защитить себя от невыносимого опыта. Ребенок становится свидетелем кровавой казни своего отца и одновременно теряет мать и сестру. Сама по себе такая травма может исключать любую возможность проработки.
Что происходит, когда аналитик предлагает ассоциировать на тему рыбы? Остановка на образе рыбы вызывает усиление и обострение отторжения реальности. Оттаивание аффектов и воспоминания приводят не к уменьшению страданий, а к «возобновленной /воссозданной /повторившейся» травме. Настойчиво стремиться проработать массивную травму часто равносильно тому, как бросить выжившего в эпицентр циклона.
Лечение этого пациента заставляет нас усомниться в уместности процесса апреку в эволюции травм, масштаб которых заставляет субъекта мобилизовать процессы диссоциации или расщепления. Некоторые пациенты могут избавиться от невыносимой ситуации, которую они пережили, только отказываясь верить в то, что это действительно произошло. Другим приходилось заставлять себя психологически отсутствовать в то время, когда это происходило.
Для таких субъектов апреку, требуемые в ходе лечения, больше не играют роли ни смягченного повторения болезненного события, ни отмены вытеснения. Столкнувшись с размораживанием аффектов в ситуации, когда защитные механизмы больше не мобилизованы, травматическое событие звучит со всей силой, как бы впервые. Как уже отмечал Ш. Ференци, повторение может оказаться хуже травмы. И далекое от того, чтобы оказаться полезным/благоприятным, последействие (апреку), которое возникает в процессе лечения, могут привести к негативному эффекту /результату с катастрофическими последствиями.
#травма #расщепление #апреку
Этот американец, живущий во Франции, пришел на консультацию по поводу приступов тревоги и незначительных сексуальных расстройств. Во время предварительных интервью аналитик узнает, что, хотя у него нет акцента, он чешский еврей и пережил заключение в концлагере. Ему было 15 лет, когда лагерь был освобожден американскими войсками, талисманом которых он стал. Когда он стал взрослым, он принял американское гражданство и пошел в армию. Затем он женился на немке, которая была антисемиткой и не знала, что её муж был евреем. Пара поддерживала садомазохистические отношения, в которых мужчина занимал положение жертвы и находил особенно захватывающим, когда его называли евреем.
При трех еженедельных сеансах на диване анализ, казалось, прогрессировал нормально. Примерно через пять месяцев у него увеличилось число кошмаров, во время которых он переживал свой опыт концлагеря. Пациент сообщил аналитику, что у него аллергия на рыбу, употребление которой вызывало у него припухлость губ. В одном из его особенно невыносимых кошмаров на него напала гигантская рыба, и он проснулся с распухшими губами. Аналитик связал кошмар с аллергией и предложил ему вернуться к означающему «рыба». Эта интервенция вызвала серию ассоциаций запредельного насилия, в ходе которых возникло воспоминание о следующем эпизоде. Действие происходит в Чехословакии, накануне еврейского праздника. В ванной комнате карп, который обычно используется для праздничной трапезы, плавает в воде. Нацисты врываются в квартиру. Пациент убегает в гостиную, в то время как раздаются крики его матери. Солдаты закалывают его отца штыками до смерти. Комната залита кровью. Они избивают его мать, пациента увозят. Он больше не увидит ни мать, ни сестру. В конце сеанса он начинает орать и бить кулаками в стены. Аналитик пытается связаться со своим коллегой, чтобы назначить медикаментозное лечение, но уже слишком поздно. Погрузившись в тяжелое психотическое состояние, пациент был отправлен в психиатрическую клинику Св. Анны, где был диагностирован бред преследования.
Этот клинический случай описал Сидни Стюарт в своей книге «Память о бесчеловечном». Аналитик констатирует неадекватность своей стратегии, которая привела к тому, что он, возможно, слишком быстро, разрушил «бастион», который молодой чех построил, чтобы защитить себя от невыносимого опыта. Ребенок становится свидетелем кровавой казни своего отца и одновременно теряет мать и сестру. Сама по себе такая травма может исключать любую возможность проработки.
Что происходит, когда аналитик предлагает ассоциировать на тему рыбы? Остановка на образе рыбы вызывает усиление и обострение отторжения реальности. Оттаивание аффектов и воспоминания приводят не к уменьшению страданий, а к «возобновленной /воссозданной /повторившейся» травме. Настойчиво стремиться проработать массивную травму часто равносильно тому, как бросить выжившего в эпицентр циклона.
Лечение этого пациента заставляет нас усомниться в уместности процесса апреку в эволюции травм, масштаб которых заставляет субъекта мобилизовать процессы диссоциации или расщепления. Некоторые пациенты могут избавиться от невыносимой ситуации, которую они пережили, только отказываясь верить в то, что это действительно произошло. Другим приходилось заставлять себя психологически отсутствовать в то время, когда это происходило.
Для таких субъектов апреку, требуемые в ходе лечения, больше не играют роли ни смягченного повторения болезненного события, ни отмены вытеснения. Столкнувшись с размораживанием аффектов в ситуации, когда защитные механизмы больше не мобилизованы, травматическое событие звучит со всей силой, как бы впервые. Как уже отмечал Ш. Ференци, повторение может оказаться хуже травмы. И далекое от того, чтобы оказаться полезным/благоприятным, последействие (апреку), которое возникает в процессе лечения, могут привести к негативному эффекту /результату с катастрофическими последствиями.
#травма #расщепление #апреку
Повторение опасности, непреодолимое влечение к тому, чтобы вновь пережить отчаяние, является … способом попытаться связать травму, но это лишь придаёт ей хронический характер.
Ж. Швек «Добровольные галерщики», глава 3 «Механические отношения “мать-ребёнок” и самоуспокоительные приёмы».
#ЖерарШвек #травма #НавязчивоеПовторение #ДобровольныеГалерщики
Ж. Швек «Добровольные галерщики», глава 3 «Механические отношения “мать-ребёнок” и самоуспокоительные приёмы».
#ЖерарШвек #травма #НавязчивоеПовторение #ДобровольныеГалерщики
Мы вправе рассматривать сновидение как особую форму интеллекта.
Сотворение сновидения – это не только замечательное творение человеческой психики, но, пожалуй, и самая сложная форма мышления. Сновидение способно за несколько секунд «показать» тысячи мыслей, и его потрясающая эффективность захватывает дух. В нем встречаются прошлое, настоящее и воображаемое будущее всего лишь в одной картине, и сновидение вбирает в себя огромный спектр неявных аффектов.
Во введении к своей второй теории влечений Фрейд (1920) обсуждает посттравматические сновидения. Сегодня мы можем говорить о том, что данная модель сновидения применима ко всем неневротическим структурам, а не является частным случаем травматического невроза. У таких сновидений другие функции, в первую очередь – восстановить (в кляйнианском смысле); оно восстанавливает нарциссизм, «чинит» внутренний объект, расколотый на части деструктивной ненавистью. Сновидение работает для того, чтобы Я было «выправлено», а также оно ищет пути избавления от внутреннего давления травматических опытов, которые обычно приводят к их компульсивному повторению. Можно полагать, что продукция так называемых повторяющихся, или типичных, сновидений является не чем иным, как попыткой репрезентации того опыта, что все еще остается для индивида травматичным. Ведь Фрейд несколько раз подчеркивает, что сновидение – это не более чем «форма мышления», «мысль, подобная любой другой».
Формирование сновидения следует понимать не только как внутреннюю проекцию, но также и как поверхность для защиты, оно образует экран. Спящий человек обретает в подобном экране оболочку, защищающую его от чрезмерного возбуждения и повреждающей силы травмы. Это, конечно же, напоминает «оберегающий щит», ту мембрану, что Фрейд (1920) предполагает в метафоре с живой клеткой. Но если щит оберегает от внешнего, то экран сновидения защищает от внутреннего.
…современная клиника переправляет нас с поля первичных объяснений Фрейдом сновидения как способа реализации инфантильного бессознательного желания, что осуществляется с помощью механизмов, свойственных невротическому способу функционирования, к тому, что вся работа Я, в том числе и работа сновидения, направлена на попытку трансформировать нементализированный первичный материал, полученный в довербальном периоде развития, и этот процесс руководствуется механизмами, более присущими неневротическому функционированию.
Несомненно, что те сновидения, которые появляются во время анализа, имеют четкое назначение – быть услышанными аналитиками, что ставит перед нами уже новые вопросы: насколько тот материал, который разворачивается перед нами, имеет отношение лишь сугубо к нашему пациенту, а что появилось благодаря тому, что психоаналитик смог предоставить анализанту свою способность к трансформации (в бионовском смысле) всего того архаического материала, который оставался долгое время в неподвижных глубинах психики?
Коротецкая Аурелия Ивановна Из статьи «Путь сновидения: от исполнения бессознательного желания к трансформационному процессу создания смыслов».
#КоротецкаяАурелияИвановна #сон #сновидение #травма
Сотворение сновидения – это не только замечательное творение человеческой психики, но, пожалуй, и самая сложная форма мышления. Сновидение способно за несколько секунд «показать» тысячи мыслей, и его потрясающая эффективность захватывает дух. В нем встречаются прошлое, настоящее и воображаемое будущее всего лишь в одной картине, и сновидение вбирает в себя огромный спектр неявных аффектов.
Во введении к своей второй теории влечений Фрейд (1920) обсуждает посттравматические сновидения. Сегодня мы можем говорить о том, что данная модель сновидения применима ко всем неневротическим структурам, а не является частным случаем травматического невроза. У таких сновидений другие функции, в первую очередь – восстановить (в кляйнианском смысле); оно восстанавливает нарциссизм, «чинит» внутренний объект, расколотый на части деструктивной ненавистью. Сновидение работает для того, чтобы Я было «выправлено», а также оно ищет пути избавления от внутреннего давления травматических опытов, которые обычно приводят к их компульсивному повторению. Можно полагать, что продукция так называемых повторяющихся, или типичных, сновидений является не чем иным, как попыткой репрезентации того опыта, что все еще остается для индивида травматичным. Ведь Фрейд несколько раз подчеркивает, что сновидение – это не более чем «форма мышления», «мысль, подобная любой другой».
Формирование сновидения следует понимать не только как внутреннюю проекцию, но также и как поверхность для защиты, оно образует экран. Спящий человек обретает в подобном экране оболочку, защищающую его от чрезмерного возбуждения и повреждающей силы травмы. Это, конечно же, напоминает «оберегающий щит», ту мембрану, что Фрейд (1920) предполагает в метафоре с живой клеткой. Но если щит оберегает от внешнего, то экран сновидения защищает от внутреннего.
…современная клиника переправляет нас с поля первичных объяснений Фрейдом сновидения как способа реализации инфантильного бессознательного желания, что осуществляется с помощью механизмов, свойственных невротическому способу функционирования, к тому, что вся работа Я, в том числе и работа сновидения, направлена на попытку трансформировать нементализированный первичный материал, полученный в довербальном периоде развития, и этот процесс руководствуется механизмами, более присущими неневротическому функционированию.
Несомненно, что те сновидения, которые появляются во время анализа, имеют четкое назначение – быть услышанными аналитиками, что ставит перед нами уже новые вопросы: насколько тот материал, который разворачивается перед нами, имеет отношение лишь сугубо к нашему пациенту, а что появилось благодаря тому, что психоаналитик смог предоставить анализанту свою способность к трансформации (в бионовском смысле) всего того архаического материала, который оставался долгое время в неподвижных глубинах психики?
Коротецкая Аурелия Ивановна Из статьи «Путь сновидения: от исполнения бессознательного желания к трансформационному процессу создания смыслов».
#КоротецкаяАурелияИвановна #сон #сновидение #травма
Если травматического возбуждения было слишком много, то психическая работа не удаётся, перцепция не становится репрезентацией.
Создание репрезентаций, способность к тому, чтобы репрезентации внутри нашего психического аппарата связывались, новые - встраивались в существующие репрезентативные сети, - именно это позволяет снизить возбуждение и проработать травму.
Жерар Швек. Лекция «Онирическая жизнь ребёнка» в рамках программы по повышению квалификации «Современный психоанализ и психоаналитическая психосоматика» в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ЖерарШвек #травма #репрезентация #возбуждение
Создание репрезентаций, способность к тому, чтобы репрезентации внутри нашего психического аппарата связывались, новые - встраивались в существующие репрезентативные сети, - именно это позволяет снизить возбуждение и проработать травму.
Жерар Швек. Лекция «Онирическая жизнь ребёнка» в рамках программы по повышению квалификации «Современный психоанализ и психоаналитическая психосоматика» в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ЖерарШвек #травма #репрезентация #возбуждение
…травма определяется не качеством события или ситуации, а степенью дезорганизации, которую она вызывает у конкретного человека. Именно в этот момент, когда возбуждения накапливаются в слишком большом количестве, говорит нам Марти, физиологическая функция или функциональная система рискует дезорганизоваться, «каждая функция способна интегрировать только ограниченное количество возбуждений».
Таким образом, травматический потенциал, идущий рука об руку с потенциалом психосоматической дезорганизации, существует у каждого человека на протяжении всей его жизни.
Ранние или поздние травмы, накопленные (кумулятивные) или реактивированные самым неожиданным образом, - эти потрясения подвергают испытанию способность психических функций регулировать гомеостаз человека.
Д. Табакоф «Психоаналитическая психосоматика сегодня: влеченческая модель Парижской школы». Сборник «Клиника возбуждения: Психосоматика и травматизм».
#ДианаТабакоф #возбуждение #ПьерМарти #травма
Таким образом, травматический потенциал, идущий рука об руку с потенциалом психосоматической дезорганизации, существует у каждого человека на протяжении всей его жизни.
Ранние или поздние травмы, накопленные (кумулятивные) или реактивированные самым неожиданным образом, - эти потрясения подвергают испытанию способность психических функций регулировать гомеостаз человека.
Д. Табакоф «Психоаналитическая психосоматика сегодня: влеченческая модель Парижской школы». Сборник «Клиника возбуждения: Психосоматика и травматизм».
#ДианаТабакоф #возбуждение #ПьерМарти #травма
Сон для того, чтобы видеть сны, предполагает полную дезинвестицию бодрственного «Я», сенсомоторной привязанности к реальности и либидо, инвестированного в окружающую среду и её объекты.
Спящее «Я» приостанавливает бодрственную жизнь ради возвращения к нарциссизму сна - состоянию полноты. …отказ от пассивности обусловлен страхом падения в бездонную пропасть, где нет надёжного внутреннего объекта, за который можно было бы ухватиться.
Примечательно, что сновидения при травматическом неврозе сохраняют все характеристики системы «восприятие-сознание». Эти сновидения часто являются чистым повторением дневных остатков. Образы в сновидении ведут только к самим себе, они как бы оторваны от корней бессознательного, а материал, из которого они состоят, не является результатом вытеснения.
Наблюдения за сновидениями соматизирующих пациентов свидетельствуют о тех же трудностях.
У пациентов этого типа разница между бодрствованием и сном часто размыта. Сновидения, известные как «оператуарные сны», занимают целые отрезки ночного бодрствования, лишь слегка видоизменяясь. Пациенты иногда просыпаются в сомнении, спали ли они. Сновидение может быть длинным и затянутым, без чёткой сюжетной линии, а может быть очень коротким, молниеносным, «стоп-кадр». …Часто упоминаются случаи возникновения по ночам соматических приступов, которые, как считается, возникают «вместо работы сновидения», например, при астме, экземе или псориазе.
Диана Табакоф «Вскидывание: травматические состояния и прерванные сновидения». Сборник «Клиника возбуждения: Психосоматика и травматизм».
#ДианаТабакоф #сон #сновидение #Я #ПсихосоматическоеФункционирование
#травма
Спящее «Я» приостанавливает бодрственную жизнь ради возвращения к нарциссизму сна - состоянию полноты. …отказ от пассивности обусловлен страхом падения в бездонную пропасть, где нет надёжного внутреннего объекта, за который можно было бы ухватиться.
Примечательно, что сновидения при травматическом неврозе сохраняют все характеристики системы «восприятие-сознание». Эти сновидения часто являются чистым повторением дневных остатков. Образы в сновидении ведут только к самим себе, они как бы оторваны от корней бессознательного, а материал, из которого они состоят, не является результатом вытеснения.
Наблюдения за сновидениями соматизирующих пациентов свидетельствуют о тех же трудностях.
У пациентов этого типа разница между бодрствованием и сном часто размыта. Сновидения, известные как «оператуарные сны», занимают целые отрезки ночного бодрствования, лишь слегка видоизменяясь. Пациенты иногда просыпаются в сомнении, спали ли они. Сновидение может быть длинным и затянутым, без чёткой сюжетной линии, а может быть очень коротким, молниеносным, «стоп-кадр». …Часто упоминаются случаи возникновения по ночам соматических приступов, которые, как считается, возникают «вместо работы сновидения», например, при астме, экземе или псориазе.
Диана Табакоф «Вскидывание: травматические состояния и прерванные сновидения». Сборник «Клиника возбуждения: Психосоматика и травматизм».
#ДианаТабакоф #сон #сновидение #Я #ПсихосоматическоеФункционирование
#травма
Ребёнок, подверженный слишком раннему, слишком частому, слишком сильному стимулированию [слишком сильное возбуждение равно травме], должен прибегнуть к другой расстановке опор. Одна форма – это мускульная опора, создающая более жёсткую, более прочную, более мощную защиту от раздражителей. Другая форма – это зона расплывчатости, дыма, «тумана», которая как раз и «затуманивает» восприятие.
Д. Анзьё «Мышление: от Я-кожи к Я-мыслящему», глава «Восемь функций мышления».
#ДидьеАнзье #травма #возбуждение
Д. Анзьё «Мышление: от Я-кожи к Я-мыслящему», глава «Восемь функций мышления».
#ДидьеАнзье #травма #возбуждение
Взлёты и падения на пути от l’infants к говорящему существу, от возбуждения к влечению, от границ бесформенности к вербальным представлениям и фантазмам, разработанным в соответствии с различными версиями семейной истории ребенка, зависят от более или менее удачной встречи с объектом. Или от более или менее травматичной встречи, в зависимости от родительско-детских несоответствий, пережитых субъектом. Травматические встречи оставляют фиксации, следы, где субъект и объекты, хорошее и плохое, удовольствие и боль слабо дифференцированы, перепутаны, наделены неполными репрезентациями.
Эта незавершённость проявляется в повторяющейся разрядке, в агировании, в расщеплении и в проективной идентификации, которые превалируют над контейнированием мышления и аутоэротических фантазмов.
Мы находимся в царстве причудливых объектов, ß-элементов, не проработанных объектом, которые разряжаются, чтобы уменьшить возбуждение, в надежде на контейнер, на объект, который смог бы наконец дать инструмент для обдумывания мыслей (Бион).
Эти фиксации могут быть следствием ранней травмы или откликом на несколько травм в критические периоды жизни (рождение, первые переживания младенца, зарождение Эдипа и начало обучения, пубертат, подростковый возраст, родительство и т. д.). Следствием резонанса является фиксация травматической формы и её незавершенной репрезентации.
Под влиянием этого резонанса и навязчивого стремления к повторению такие травмы или их плохо проработанные контр-инвестиции принимают форму поведенческих или сенсорных, галлюцинаторных или фетишистских фиксаций, следов, которые повторяются из-за невозможности продвинуться дальше в проработке, из-за отсутствия объекта, способного помочь.
Именно здесь аналитик призван вмешаться, поскольку он может разбавить патогенную фиксацию посредством своей работы по переводу и контрпереносу.
Франсуа Дюпарк. Из материалов семинара «Пахнет вовсе не розами. Перверсия и сублимация», который состоялся 11 января 2024 г. в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах. Благодарю команду Института за организацию процесса и Коротецкую Аурелию Ивановну за прекрасный перевод!
#ФрансуаДюпарк #травма
Эта незавершённость проявляется в повторяющейся разрядке, в агировании, в расщеплении и в проективной идентификации, которые превалируют над контейнированием мышления и аутоэротических фантазмов.
Мы находимся в царстве причудливых объектов, ß-элементов, не проработанных объектом, которые разряжаются, чтобы уменьшить возбуждение, в надежде на контейнер, на объект, который смог бы наконец дать инструмент для обдумывания мыслей (Бион).
Эти фиксации могут быть следствием ранней травмы или откликом на несколько травм в критические периоды жизни (рождение, первые переживания младенца, зарождение Эдипа и начало обучения, пубертат, подростковый возраст, родительство и т. д.). Следствием резонанса является фиксация травматической формы и её незавершенной репрезентации.
Под влиянием этого резонанса и навязчивого стремления к повторению такие травмы или их плохо проработанные контр-инвестиции принимают форму поведенческих или сенсорных, галлюцинаторных или фетишистских фиксаций, следов, которые повторяются из-за невозможности продвинуться дальше в проработке, из-за отсутствия объекта, способного помочь.
Именно здесь аналитик призван вмешаться, поскольку он может разбавить патогенную фиксацию посредством своей работы по переводу и контрпереносу.
Франсуа Дюпарк. Из материалов семинара «Пахнет вовсе не розами. Перверсия и сублимация», который состоялся 11 января 2024 г. в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах. Благодарю команду Института за организацию процесса и Коротецкую Аурелию Ивановну за прекрасный перевод!
#ФрансуаДюпарк #травма
Мишель Фэн различает травматическое состояние, которое может возникнуть у кого угодно, и раннюю травматическую организацию, способную оставить в структуре Я ядра, которые потенциально могут стать активными и тем самым спровоцировать дементализацию.
Из материалов цикла семинаров Дирана Донабедяна по книге М. Фэна и Д. Брауншвейг «Ночь, день», прошедших в сентябре-декабре 2023 г. в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#МишельФэн #травма #ментализация
Из материалов цикла семинаров Дирана Донабедяна по книге М. Фэна и Д. Брауншвейг «Ночь, день», прошедших в сентябре-декабре 2023 г. в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#МишельФэн #травма #ментализация