Фрагмент семинара «Работы З. Фрейда по психоаналитической технике» с Полем Дени и Майн Надеждой Владимировной, который состоялся 16.11.2022 г. в Клубе Школы практического психоанализа.
Наша личность складывается с самого рождения в отношениях с родителями, братьями и сёстрами, дядями и тётями, прочими родственниками, учителями, одноклассниками. Все они, отношения с ними вносят свой вклад в создание нашей личности.
И этот сплав со своими превратностями, особенностями будет переноситься на другие объекты, которые мы встретим в своей последующей жизни.
То, что пациент инвестирует в аналитика, те отношения, которые он с ним выстраивает, - это отголосок, проявление того, что он за свою жизнь сконструировал – его личности. То, что будет проявляться в аналитических отношениях, аналитик постепенно сможет декомпозировать с тем, чтобы пациент смог увидеть и понять, в том числе свой достаточно болезненный опыт.
В работе «Динамика переноса» (1911) З. Фрейд настаивает: то, что пациент испытывает по отношению к аналитику, это воспроизведение его прошлого, его прошлых отношений. Это особенно ярко представлено в работе «Воспоминание, повторение, проработка» (1914 ).
Пациент может в отношениях с аналитиком вспоминать двумя способами:
▫️рассказывать, говорить,
▫️повторять, воспроизводить.
Например, пациенту не удаётся вовремя платить – это поведенческий акт. При этом пациент не понимает, почему он так действует. Так он повторяет, воспроизводит своё отношение с кем-то другим.
«Вы удерживаете нечто и не хотите мне это отдавать» - такая интерпретация будет дикой. Эта интервенция прямо касается поведения и может быть очень ранящей.
Интерпретация должна обнаруживать связи с другим временем, другими объектами, другими ситуациями.
Об этом в 1930-х гг. пишет Стрейчи, введя концепцию мутативной интерпретации. По его мнению интерпретация должна связывать:
▫️то, что происходит здесь и сейчас в кабинете
▫️с тем, что происходило там и тогда с отцом, матерью и т.д.
…
Поведение аналитика должно быть нейтральным и доброжелательным. Вся требовательность аналитика должна ограничиваться правилами, кадром.
Если аналитик не соблюдает кадр, то он действует. Это препятствует формированию и последующему анализу переноса, так как аналитик, его личность явно присутствует своими действиями.
Аналитик внутренне должен быть достаточно свободным, чтобы позволить себе различные фантазии, мысли. Иначе ему придётся от них защищаться, а значит, защищаться и от фантазий, мыслей пациента, тогда большая часть материала рискует оказаться вне работы.
Ещё 2 важных правила: фрустрации и абстиненции. На сеансе всё должно выражаться только в мыслях и словах, действия, физический контакт исключены. Фрустрация означает то, что пациент не получает от аналитика прямого удовлетворения своих желаний.
#ПольДени #МутативнаяИнтепретация #кадр #сеттинг #интерпретация #ПоведенческийПуть #нейтральность
Наша личность складывается с самого рождения в отношениях с родителями, братьями и сёстрами, дядями и тётями, прочими родственниками, учителями, одноклассниками. Все они, отношения с ними вносят свой вклад в создание нашей личности.
И этот сплав со своими превратностями, особенностями будет переноситься на другие объекты, которые мы встретим в своей последующей жизни.
То, что пациент инвестирует в аналитика, те отношения, которые он с ним выстраивает, - это отголосок, проявление того, что он за свою жизнь сконструировал – его личности. То, что будет проявляться в аналитических отношениях, аналитик постепенно сможет декомпозировать с тем, чтобы пациент смог увидеть и понять, в том числе свой достаточно болезненный опыт.
В работе «Динамика переноса» (1911) З. Фрейд настаивает: то, что пациент испытывает по отношению к аналитику, это воспроизведение его прошлого, его прошлых отношений. Это особенно ярко представлено в работе «Воспоминание, повторение, проработка» (1914 ).
Пациент может в отношениях с аналитиком вспоминать двумя способами:
▫️рассказывать, говорить,
▫️повторять, воспроизводить.
Например, пациенту не удаётся вовремя платить – это поведенческий акт. При этом пациент не понимает, почему он так действует. Так он повторяет, воспроизводит своё отношение с кем-то другим.
«Вы удерживаете нечто и не хотите мне это отдавать» - такая интерпретация будет дикой. Эта интервенция прямо касается поведения и может быть очень ранящей.
Интерпретация должна обнаруживать связи с другим временем, другими объектами, другими ситуациями.
Об этом в 1930-х гг. пишет Стрейчи, введя концепцию мутативной интерпретации. По его мнению интерпретация должна связывать:
▫️то, что происходит здесь и сейчас в кабинете
▫️с тем, что происходило там и тогда с отцом, матерью и т.д.
…
Поведение аналитика должно быть нейтральным и доброжелательным. Вся требовательность аналитика должна ограничиваться правилами, кадром.
Если аналитик не соблюдает кадр, то он действует. Это препятствует формированию и последующему анализу переноса, так как аналитик, его личность явно присутствует своими действиями.
Аналитик внутренне должен быть достаточно свободным, чтобы позволить себе различные фантазии, мысли. Иначе ему придётся от них защищаться, а значит, защищаться и от фантазий, мыслей пациента, тогда большая часть материала рискует оказаться вне работы.
Ещё 2 важных правила: фрустрации и абстиненции. На сеансе всё должно выражаться только в мыслях и словах, действия, физический контакт исключены. Фрустрация означает то, что пациент не получает от аналитика прямого удовлетворения своих желаний.
#ПольДени #МутативнаяИнтепретация #кадр #сеттинг #интерпретация #ПоведенческийПуть #нейтральность
О кадре
Кроме того, на последнем семинаре АСПП в Институте Психоанализа на Чистых прудах много говорилось о кадре, захотелось (мне кажется это крайне важным) всё это зафиксировать отдельным постом.
Нам не нужно хотеть быстро успокоить пациента в конце сеанса или перед отпуском, или когда он плачет, или когда ему очень больно. Тем самым мы рискуем «никогда не встретиться с человеком в его целостности» (Винникотт). Снимая тревогу чаем, разговором о погоде, тем, что продлеваем сеанс, переносим встречу, снижаем цену, лишь бы успокоить пациента, тем самым мы отсекаем все хвостики разных его тревог, неинтегрированных частей, не приглашая их в кабинет. Мы можем испытывать в этот момент вину, но именно через это пациент и даёт понять, ощутить его первичную среду. Мы легко и очень быстро бессознательно идентифицируемся с этим первичным объектом.
Не нужно приходить к пациенту с желанием (Бион). Единственное желание, которое у нас должно быть по отношению к пациентам, как говорит Смаджа, понять, почему он функционирует таким образом.
К. Жан-Строхлик говорила о том, что если мы продляем сеанс даже плачущему пациенту, мы не приносим пользы. Польза в том, чтобы показать, что никто не властен над временем, мы тоже подчиняемся кадру, времени. Иначе это может выглядеть так, как если бы пациент попал к всемогущему аналитику, которому подвластно даже время. Это обман пациентов, что мы можем им дать всё. Так мы обрекаем их на вечное топтание в доэдиповых проблемах.
Всемогущество – это и отрицание беспомощности. Но взрослый беспомощен в некоторых случаях. Он не может управлять временем, не может управлять жизнью, не может управлять выбором Другого. Быть взрослым означает признавать ограничение собственных возможностей.
Массивная инвестиция (когда, к примеру, мы продлили сеанс) приводит затем к массивной дезинвестиции (когда вернулись к изначальному кадру). К. Смаджа повторяет: нет ничего страшнее для пациента, чем дезинвестирование.
Нарушая кадр (предлагая чай и пр.), мы пытаемся подсластить горькую жизнь пациента вместо того, чтобы его альфабеттизировать. Кроме того, мы таким образом выходим в реальность, вместо работы психической, мы предлагаем работу физическую.
Мы все живём в ограничениях. Рецепт счастья заключается в том, чтобы чувствовать себя свободным в определённых рамках.
По следам семинара «О нарциссизме и его генезисе» от 8 февраля 2023 г.
Ведущие: Агапова М.В., Коротецкая А.И., Фусу Л.И.
#кадр #сеттинг
#ФусуЛарисаИвановна
#КоротецкаяАурелияИвановна
#КлодСмаджа
Кроме того, на последнем семинаре АСПП в Институте Психоанализа на Чистых прудах много говорилось о кадре, захотелось (мне кажется это крайне важным) всё это зафиксировать отдельным постом.
Нам не нужно хотеть быстро успокоить пациента в конце сеанса или перед отпуском, или когда он плачет, или когда ему очень больно. Тем самым мы рискуем «никогда не встретиться с человеком в его целостности» (Винникотт). Снимая тревогу чаем, разговором о погоде, тем, что продлеваем сеанс, переносим встречу, снижаем цену, лишь бы успокоить пациента, тем самым мы отсекаем все хвостики разных его тревог, неинтегрированных частей, не приглашая их в кабинет. Мы можем испытывать в этот момент вину, но именно через это пациент и даёт понять, ощутить его первичную среду. Мы легко и очень быстро бессознательно идентифицируемся с этим первичным объектом.
Не нужно приходить к пациенту с желанием (Бион). Единственное желание, которое у нас должно быть по отношению к пациентам, как говорит Смаджа, понять, почему он функционирует таким образом.
К. Жан-Строхлик говорила о том, что если мы продляем сеанс даже плачущему пациенту, мы не приносим пользы. Польза в том, чтобы показать, что никто не властен над временем, мы тоже подчиняемся кадру, времени. Иначе это может выглядеть так, как если бы пациент попал к всемогущему аналитику, которому подвластно даже время. Это обман пациентов, что мы можем им дать всё. Так мы обрекаем их на вечное топтание в доэдиповых проблемах.
Всемогущество – это и отрицание беспомощности. Но взрослый беспомощен в некоторых случаях. Он не может управлять временем, не может управлять жизнью, не может управлять выбором Другого. Быть взрослым означает признавать ограничение собственных возможностей.
Массивная инвестиция (когда, к примеру, мы продлили сеанс) приводит затем к массивной дезинвестиции (когда вернулись к изначальному кадру). К. Смаджа повторяет: нет ничего страшнее для пациента, чем дезинвестирование.
Нарушая кадр (предлагая чай и пр.), мы пытаемся подсластить горькую жизнь пациента вместо того, чтобы его альфабеттизировать. Кроме того, мы таким образом выходим в реальность, вместо работы психической, мы предлагаем работу физическую.
Мы все живём в ограничениях. Рецепт счастья заключается в том, чтобы чувствовать себя свободным в определённых рамках.
По следам семинара «О нарциссизме и его генезисе» от 8 февраля 2023 г.
Ведущие: Агапова М.В., Коротецкая А.И., Фусу Л.И.
#кадр #сеттинг
#ФусуЛарисаИвановна
#КоротецкаяАурелияИвановна
#КлодСмаджа
О нарушениях кадра
Или об инвестиции/дезинвестиции со стороны аналитика/терапевта (об этом шла речь на последнем семинаре АСПП в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах – нарушения кадра со стороны аналитика, чем бы не объяснялись, соблазняют пациента, а последующий затем возврат к изначальному кадру дезинвестирует пациента).
Вот как об этом пишет Поль Дени в своей книге «Контреперенос в кадре и отклонениях» (глава «Этика психоаналитика»):
Вивиан Шетри-Ватин … приводит в пример пациентов, которые жаловались на своих аналитиков. Например, это могли быть жалобы на предложение со стороны аналитика звонить ему между сеансами, на инициативу со стороны аналитика позвонить пациенту или прийти к нему домой, на физический контакт, нацеленный на ободрение или жалобы на несоблюдение времени сеанса. Эти пациенты жаловались, что поведение их аналитика отступало от нормативной аналитической практики, даже если они ничего не говорили об этом самому аналитику и даже если это их поддержало в определённый период их анализа.
Оказалось, что в каждом случае пациенты интерпретировали эти жесты как обещание настоящего любовного отношения, которое затем оказалось обманутым. Ярость, которая следовала за этим, привела их к жалобам и атакам на анализ и на их аналитика. Эта атака приводила к разрушению аналитического кадра, а вместе с ним и анализа. «… один из лучших пациентов ещё вчера, стал сегодня врагом. В каждом случае это было полной катастрофой для обоих протагонистов аналитической диады».
Технический недостаток, вытекающий из безобидного, с точки зрения обычной морали, жеста, приводит к этической ошибке в связи с воздействием на процесс лечения, которого пациент, в итоге, оказывается лишённым.
Небольшие нарушения кадра со стороны аналитика из хороших побуждений, от имени «гибкости» или «эластичности аналитической техники», отказ от «ригидности», для того, чтобы вести себя «по-человечески», могут иметь в качестве последствия остановку аналитического процесса, даже если встречи всё ещё продолжаются, как кажется, в обычном ключе.
Если пациент убеждает себя, что аналитик имеет к нему любовное чувство, способное выразиться в реальности вне аналитического кадра, то трансферное движение фиксируется в определённой конфигурации: в этом случае происходит прекращение аналитического развития или превращение его в стерильную враждебность.
#ПольДени #кадр #сеттинг
Или об инвестиции/дезинвестиции со стороны аналитика/терапевта (об этом шла речь на последнем семинаре АСПП в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах – нарушения кадра со стороны аналитика, чем бы не объяснялись, соблазняют пациента, а последующий затем возврат к изначальному кадру дезинвестирует пациента).
Вот как об этом пишет Поль Дени в своей книге «Контреперенос в кадре и отклонениях» (глава «Этика психоаналитика»):
Вивиан Шетри-Ватин … приводит в пример пациентов, которые жаловались на своих аналитиков. Например, это могли быть жалобы на предложение со стороны аналитика звонить ему между сеансами, на инициативу со стороны аналитика позвонить пациенту или прийти к нему домой, на физический контакт, нацеленный на ободрение или жалобы на несоблюдение времени сеанса. Эти пациенты жаловались, что поведение их аналитика отступало от нормативной аналитической практики, даже если они ничего не говорили об этом самому аналитику и даже если это их поддержало в определённый период их анализа.
Оказалось, что в каждом случае пациенты интерпретировали эти жесты как обещание настоящего любовного отношения, которое затем оказалось обманутым. Ярость, которая следовала за этим, привела их к жалобам и атакам на анализ и на их аналитика. Эта атака приводила к разрушению аналитического кадра, а вместе с ним и анализа. «… один из лучших пациентов ещё вчера, стал сегодня врагом. В каждом случае это было полной катастрофой для обоих протагонистов аналитической диады».
Технический недостаток, вытекающий из безобидного, с точки зрения обычной морали, жеста, приводит к этической ошибке в связи с воздействием на процесс лечения, которого пациент, в итоге, оказывается лишённым.
Небольшие нарушения кадра со стороны аналитика из хороших побуждений, от имени «гибкости» или «эластичности аналитической техники», отказ от «ригидности», для того, чтобы вести себя «по-человечески», могут иметь в качестве последствия остановку аналитического процесса, даже если встречи всё ещё продолжаются, как кажется, в обычном ключе.
Если пациент убеждает себя, что аналитик имеет к нему любовное чувство, способное выразиться в реальности вне аналитического кадра, то трансферное движение фиксируется в определённой конфигурации: в этом случае происходит прекращение аналитического развития или превращение его в стерильную враждебность.
#ПольДени #кадр #сеттинг
О кадре (сеттинге)
Совокупность переменных, значения которых фиксированы, составляет то, что названо сеттингом, поскольку они, по сути, определяют рамки, в границах которых помещён процесс.
Сеттинг составляет рамку, в которую помещено некое содержание, процесс. Между аналитическим процессом и сеттингом возникают отношения контейнера/контейнируемого, если использовать термины Биона.
Определяющей характеристикой сеттинга является его стабильность (Блехер).
Мы все знаем, что резкое изменение сеттинга часто влечёт за собой появление в материале пациента новых – нередко очень интересных – конфигураций. Но это ни в коей мере не даёт нам права намеренно экспериментировать с сеттингом.
Изменения в сеттинге происходят медленно, автономно и никогда не выступают функцией переменных процесса. Любое изменение сеттинга в ответ на изменившиеся параметры процесса означает использование активной техники. Если пациент, например, проявляет жадность, то эту жадность следует анализировать, а не пытаться её регулировать, уменьшая или увеличивая частоту сессий. Увеличение или уменьшение платы за сессию никогда не должно происходить на основании материала пациента. Хотя в материале могут появиться убедительные свидетельства того, что пациент желает платить за свой анализ больше или меньше. Решая вопрос об увеличении или уменьшении платы, мы учитываем не желание пациента, но фактические данные (и здесь возникают трудности при их оценке и вероятность ошибки).
Я твёрдо убеждён в том, что, принимая решение о внесении изменений в сеттинг, находясь под влиянием материала пациента, мы совершаем ошибку, которую мы не сможем анализировать уже в силу того, что в этот самый момент мы отказались от психоаналитического метода.
Жан Лапланш высказывается против какой-либо манипуляции с сеттингом. Любая манипуляция представляет собой некий способ коммуникации, но всё, к чему она приводит, - это только дестабилизация параметров сеттинга, которые служат опорой при интерпретировании (Laplanche,1982). «Я полагаю, - строго заявляет Лапланш (и я с ним согласен), - что любое действие в отношении сеттинга представляет собой отыгрывание аналитика».
Ошибка такого рода никак не зависит ни от содержания того, что мы предпринимаем, ни от нашей доброй воли, которая руководит нашими действиями. Наши благие намерения не так важны, как то, что мы изменяем основу аналитической ситуации. Не стоит становиться хорошим человеком, если для этого надо стать плохим аналитиком. К тому же ещё надо посмотреть, насколько хорошими людьми мы становимся, если позволяем себе так действовать!
Однако иногда в силу тех или иных соображений может быть уместным принять во внимание некоторые пожелания анализанда, так как сеттинг должен быть не только прочным, но и эластичным. Такое послабление должно быть минимальным, сообразным с реальностью не в меньшей степени, чем наш контрперенос; и к подобным шагам никогда не следует прибегать, руководствуясь мыслью о том, что такое изменение повлечёт структурные изменения в психике пациента.
Р. Горацио Этчегоен «Основы психоаналитической техники», глава 38 «Аналитический сеттинг».
#Этчегоен #кадр #сеттинг
Совокупность переменных, значения которых фиксированы, составляет то, что названо сеттингом, поскольку они, по сути, определяют рамки, в границах которых помещён процесс.
Сеттинг составляет рамку, в которую помещено некое содержание, процесс. Между аналитическим процессом и сеттингом возникают отношения контейнера/контейнируемого, если использовать термины Биона.
Определяющей характеристикой сеттинга является его стабильность (Блехер).
Мы все знаем, что резкое изменение сеттинга часто влечёт за собой появление в материале пациента новых – нередко очень интересных – конфигураций. Но это ни в коей мере не даёт нам права намеренно экспериментировать с сеттингом.
Изменения в сеттинге происходят медленно, автономно и никогда не выступают функцией переменных процесса. Любое изменение сеттинга в ответ на изменившиеся параметры процесса означает использование активной техники. Если пациент, например, проявляет жадность, то эту жадность следует анализировать, а не пытаться её регулировать, уменьшая или увеличивая частоту сессий. Увеличение или уменьшение платы за сессию никогда не должно происходить на основании материала пациента. Хотя в материале могут появиться убедительные свидетельства того, что пациент желает платить за свой анализ больше или меньше. Решая вопрос об увеличении или уменьшении платы, мы учитываем не желание пациента, но фактические данные (и здесь возникают трудности при их оценке и вероятность ошибки).
Я твёрдо убеждён в том, что, принимая решение о внесении изменений в сеттинг, находясь под влиянием материала пациента, мы совершаем ошибку, которую мы не сможем анализировать уже в силу того, что в этот самый момент мы отказались от психоаналитического метода.
Жан Лапланш высказывается против какой-либо манипуляции с сеттингом. Любая манипуляция представляет собой некий способ коммуникации, но всё, к чему она приводит, - это только дестабилизация параметров сеттинга, которые служат опорой при интерпретировании (Laplanche,1982). «Я полагаю, - строго заявляет Лапланш (и я с ним согласен), - что любое действие в отношении сеттинга представляет собой отыгрывание аналитика».
Ошибка такого рода никак не зависит ни от содержания того, что мы предпринимаем, ни от нашей доброй воли, которая руководит нашими действиями. Наши благие намерения не так важны, как то, что мы изменяем основу аналитической ситуации. Не стоит становиться хорошим человеком, если для этого надо стать плохим аналитиком. К тому же ещё надо посмотреть, насколько хорошими людьми мы становимся, если позволяем себе так действовать!
Однако иногда в силу тех или иных соображений может быть уместным принять во внимание некоторые пожелания анализанда, так как сеттинг должен быть не только прочным, но и эластичным. Такое послабление должно быть минимальным, сообразным с реальностью не в меньшей степени, чем наш контрперенос; и к подобным шагам никогда не следует прибегать, руководствуясь мыслью о том, что такое изменение повлечёт структурные изменения в психике пациента.
Р. Горацио Этчегоен «Основы психоаналитической техники», глава 38 «Аналитический сеттинг».
#Этчегоен #кадр #сеттинг
Радикальное отличие аналитического процесса от повседневной жизни состоит в том, что в анализе к патологическому поведению пациента относятся иначе. Пациент повторяет привычные для него паттерны, а аналитик – нет.
Между нами [аналитиками] могут быть различия, порой существенные, по степени и образу участия аналитика. Но все мы согласны с тем, что аналитические отношения являются ассиметричными. Нет аналитика, который стал бы сомневаться в целесообразности установки сдержанности, стал бы отрицать необходимость не прерывать пациента, выражая своё мнение, предлагая советы и рекомендации, предостерегая его.
Р. Горацио Этчегоен «Основы психоаналитической техники», глава 40 «Регрессия и сеттинг».
#Этчегоен #кадр #сеттинг
Между нами [аналитиками] могут быть различия, порой существенные, по степени и образу участия аналитика. Но все мы согласны с тем, что аналитические отношения являются ассиметричными. Нет аналитика, который стал бы сомневаться в целесообразности установки сдержанности, стал бы отрицать необходимость не прерывать пациента, выражая своё мнение, предлагая советы и рекомендации, предостерегая его.
Р. Горацио Этчегоен «Основы психоаналитической техники», глава 40 «Регрессия и сеттинг».
#Этчегоен #кадр #сеттинг
Когда в 1941 году в анализе маленького Ричарда Мелани Кляйн приходит, держа в руках пакет, предназначенный её внуку, и пациент замечает его, она понимает, что она допустила техническую ошибку, потому что, согласно её свидетельству, это вызвало у ребёнка ревность, зависть и чувство, что его наказывают (Klein, 1961). Дело не в том, что аналитик не говорит о своей семье, потому что не хочет вызывать ревность у пациента. Ревность уже есть, и было бы неразумно реактивировать её искусственными приёмами, рассказывая о детях или внуках, или, как в этом случае, представ перед пациентом с пакетом в руках. Сенсорная депривация в данном случае уберегла бы маленького Ричарда от приступа ревности чрезмерной интенсивности.
Не только опыт Фрейда и его великих последователей свидетельствует о том, что сеттинг становится более строгим после тяжёлых уроков, преподносимых клинической практикой, но также и любого аналитика, по мере его индивидуального профессионального развития. На своём болезненном опыте мы учимся уважать сеттинг, наблюдая интенсивные регрессивные реакции наших пациентов, когда мы им пренебрегаем.
Сеттинг был задуман не для того, чтобы способствовать возникновению регрессии, но, напротив, для того, чтобы обнаружить и контейнировать её. Не невроз переноса появляется как реакция на сеттинг, а сеттинг был создан как наиболее обоснованный и целесообразный ответ нашей техники на феномены переноса.
Р. Горацио Этчегоен «Основы психоаналитической техники», глава 40 «Регрессия и сеттинг».
#Этчегоен #кадр #сеттинг #перенос #МеланиКляйн
Не только опыт Фрейда и его великих последователей свидетельствует о том, что сеттинг становится более строгим после тяжёлых уроков, преподносимых клинической практикой, но также и любого аналитика, по мере его индивидуального профессионального развития. На своём болезненном опыте мы учимся уважать сеттинг, наблюдая интенсивные регрессивные реакции наших пациентов, когда мы им пренебрегаем.
Сеттинг был задуман не для того, чтобы способствовать возникновению регрессии, но, напротив, для того, чтобы обнаружить и контейнировать её. Не невроз переноса появляется как реакция на сеттинг, а сеттинг был создан как наиболее обоснованный и целесообразный ответ нашей техники на феномены переноса.
Р. Горацио Этчегоен «Основы психоаналитической техники», глава 40 «Регрессия и сеттинг».
#Этчегоен #кадр #сеттинг #перенос #МеланиКляйн
Из комментариев Марилии Айзештейн к докладу Megan Virtue на вебинаре про адаптацию кадра, который состоялся 23 апреля (перевод Гордецкой Ю.В.)
Мы можем себе представить, что опустошение [дословный перевод; вероятно, уместнее - выхолащивание или невозможность] психической работы психосоматических пациентов, чьё предсознательное выведено из игры из-за определённых исторических причин, может быть радикальной защитой от фрагментации или разрушения/распада (Винникотт). Так или иначе, нас поражает отсутствие у таких пациентов эмоциональной жизни и фантазий. Эссенциальная депрессия была описана как «белая депрессия», потому что такие пациенты отрицают, что они печалятся или страдают – вместо этого они «просто чувствуют себя пустыми, без желаний».
Регрессия или, скорее, отсутствие способности к регрессии – важнейшее понятие в этой клинической области. Поскольку такие пациенты не жалуются и не плачут/не горюют, не скорбят, они не способны к регрессии – например, они не прекращают работать несмотря на усталость, они не замечают её. Защищающее Сверх-Я заменено у них тираническим Я-Идеалом. По этим причинам кушетка им не показана, во всяком случае, в первые годы лечения.
Распространение практики психоанализа на работу с соматическими больными показало, что классическая техника часто не применима в неизменном виде. Это не означает отхода от строгой психоаналитической техники, когда вносятся некоторые изменения в сеттинг и интерпретативную технику. Управление сложным терапевтическим процессом требует наличия длительного опыта применения классического психоанализа. Чтобы быть гибким по отношению к определённой модели, для начала необходимо хорошо усвоить, я бы даже сказала «инкорпорировать» её полностью.
При лечении соматических больных часто показаны сеансы лицом к лицу, т.к. они облегчают адаптацию к аффективному состоянию пациента. Более того, мы считаем, что пациенты, страдающие от тревоги распада на части, нуждаются в успокоении, которое они смогут найти, если будут лицезреть телесную целостность аналитика, так и ощущать взгляд аналитика, направленный на их тело.
Порой интерпретации могут ранить очень нарциссичных пациентов. Я вспоминаю одного своего пациента с болезнью Крона, который был астрофизиком. В ответ на мою интерпретацию он разрыдался: «Я действительно глуп, я полный неудачник, я недостаточно умён, чтобы понять это самостоятельно». Я почувствовала необходимость сказать: «Вы знаете, если бы Вы мне задали вопрос из Вашей области, я бы была совершенно не в состоянии ответить, каждый компетентен – в своей».
Следует помнить, что такие пациенты не всегда приходят к нам по собственной инициативе, а направляются специалистами, кто «прописал» им психоанализ. Они нуждаются в поддержке со стороны аналитика. Об абсолютном молчании с такими пациентами не может быть и речи.
Я применяю термин «беседа» с осторожностью, т.к. в каждом таком случае – свой подход, я бы сказала, что это «искусство беседы».
Чтобы заинтересовать такого пациента мыслительным процессом, нужно думать вместе с ним и вовлекать его в этот процесс. Я бы даже сказала, что речь идёт о «соблазнении», которое призвано помочь пациенту осознать, что «нечего сказать» [только?] никому, что ни одна жизнь не обходится без истории и ни одна история не должна быть лишена слов и присущих ей радости и печали. Необходимо сделать всё возможное, чтобы поддержать и запустить предсознательную работу и тем самым помочь пациенту открыть для себя и разделить с ним удовольствие от конструирования эмоционального опыта в дискурсе.
#МарилияАйзенштейн #ПсихосоматическоеФункционирование #кадр #сеттинг #предсознательное #ЭссенциальнаяДепрессия #СверхЯ #ЯИдеал #молчание
Мы можем себе представить, что опустошение [дословный перевод; вероятно, уместнее - выхолащивание или невозможность] психической работы психосоматических пациентов, чьё предсознательное выведено из игры из-за определённых исторических причин, может быть радикальной защитой от фрагментации или разрушения/распада (Винникотт). Так или иначе, нас поражает отсутствие у таких пациентов эмоциональной жизни и фантазий. Эссенциальная депрессия была описана как «белая депрессия», потому что такие пациенты отрицают, что они печалятся или страдают – вместо этого они «просто чувствуют себя пустыми, без желаний».
Регрессия или, скорее, отсутствие способности к регрессии – важнейшее понятие в этой клинической области. Поскольку такие пациенты не жалуются и не плачут/не горюют, не скорбят, они не способны к регрессии – например, они не прекращают работать несмотря на усталость, они не замечают её. Защищающее Сверх-Я заменено у них тираническим Я-Идеалом. По этим причинам кушетка им не показана, во всяком случае, в первые годы лечения.
Распространение практики психоанализа на работу с соматическими больными показало, что классическая техника часто не применима в неизменном виде. Это не означает отхода от строгой психоаналитической техники, когда вносятся некоторые изменения в сеттинг и интерпретативную технику. Управление сложным терапевтическим процессом требует наличия длительного опыта применения классического психоанализа. Чтобы быть гибким по отношению к определённой модели, для начала необходимо хорошо усвоить, я бы даже сказала «инкорпорировать» её полностью.
При лечении соматических больных часто показаны сеансы лицом к лицу, т.к. они облегчают адаптацию к аффективному состоянию пациента. Более того, мы считаем, что пациенты, страдающие от тревоги распада на части, нуждаются в успокоении, которое они смогут найти, если будут лицезреть телесную целостность аналитика, так и ощущать взгляд аналитика, направленный на их тело.
Порой интерпретации могут ранить очень нарциссичных пациентов. Я вспоминаю одного своего пациента с болезнью Крона, который был астрофизиком. В ответ на мою интерпретацию он разрыдался: «Я действительно глуп, я полный неудачник, я недостаточно умён, чтобы понять это самостоятельно». Я почувствовала необходимость сказать: «Вы знаете, если бы Вы мне задали вопрос из Вашей области, я бы была совершенно не в состоянии ответить, каждый компетентен – в своей».
Следует помнить, что такие пациенты не всегда приходят к нам по собственной инициативе, а направляются специалистами, кто «прописал» им психоанализ. Они нуждаются в поддержке со стороны аналитика. Об абсолютном молчании с такими пациентами не может быть и речи.
Я применяю термин «беседа» с осторожностью, т.к. в каждом таком случае – свой подход, я бы сказала, что это «искусство беседы».
Чтобы заинтересовать такого пациента мыслительным процессом, нужно думать вместе с ним и вовлекать его в этот процесс. Я бы даже сказала, что речь идёт о «соблазнении», которое призвано помочь пациенту осознать, что «нечего сказать» [только?] никому, что ни одна жизнь не обходится без истории и ни одна история не должна быть лишена слов и присущих ей радости и печали. Необходимо сделать всё возможное, чтобы поддержать и запустить предсознательную работу и тем самым помочь пациенту открыть для себя и разделить с ним удовольствие от конструирования эмоционального опыта в дискурсе.
#МарилияАйзенштейн #ПсихосоматическоеФункционирование #кадр #сеттинг #предсознательное #ЭссенциальнаяДепрессия #СверхЯ #ЯИдеал #молчание
Немыслимая тревога соответствует состоянию, в котором нет рамок у картины. Наша работа заключается, прежде всего, в том, чтобы предоставить нашим пациентам кадр. Это лучший способ обращения с немыслимой тревогой. Например, появиться перед пациентом, открывая ему дверь в тот самый момент, когда он Вас ждёт. Это означает «представление объекта». Восприятие терапевта именно в тот момент, когда он находится в голове у пациента и когда пациент ожидает увидеть «созданный-найденный» объект (терминология Винникотта). Иначе по Винникотту работа так и не начнётся. Когда у картины нет рамок, нет кадра, то можно сказать, что нет никого, чтобы держать ребёнка (холдинг).
Филипп Жежер, психиатр, тренинг-аналитик IPA, титулярный член SPP, главный врач IPSO. Дни Сенсибилизации в IPSO.
#ФилиппЖежер #кадр #сеттинг #тревога #Винникотт #холдинг
Филипп Жежер, психиатр, тренинг-аналитик IPA, титулярный член SPP, главный врач IPSO. Дни Сенсибилизации в IPSO.
#ФилиппЖежер #кадр #сеттинг #тревога #Винникотт #холдинг
Я усвоила от своего бывшего учителя [Винникотта], что задача психоаналитика состояла в создании атмосферы доверия через надёжность аналитика и через пространство-время сеанса, а целью этого было то, чтобы пациент мог, по словам Винникотта, «строить себе личное существование» (особенно когда чувство идентичности – личного существования – не смогло укрепиться в детстве).
Пациент должен находить в аналитическом кадре спокойную атмосферу и рассчитывать на надёжное пространство с фиксированным временем, чтобы чувствовать себя расслабленным и готовым, насколько это возможно, свободно ассоциировать и выражать свои аффекты, как трансферентные, так и другие.
Джойс Макдугалл «Страсти в истории психоанализа», сборник «Уроки французского психоанализа».
#ДжойсМакдугалл #кадр #сеттинг
///
Т.е. фиксированное время-пространство кадра (и оплата, конечно же) обеспечивают надёжность, стабильность, непрерывность, создают атмосферу доверия – то, на что можно опереться, чтобы стало возможным выражать себя, чтобы в конечном счёте стало возможным это безопасное пространство интроецировать внутрь себя, своего психического. Это невозможно достичь, если работать сегодня в одном месте, завтра – в другом, на этой неделе – в один день, на следующей – в другой, сегодня – в кабинете, завтра – онлайн. Вспомните свои ощущения, когда приходите куда-то впервые или приходите куда-то в энный раз, практически «как к себе домой». А в терапию вы не просто приходите, вы обнажаете душу. Посмотреть внимательно внутрь себя, предпринять попытки понять себя снова и снова можно лишь в стабильном пространстве. Это невозможно сделать, утопая в шуме тревоги. Рамка, кадр, сеттинг создают контейнер.
Граница кадра даёт ощутить, понять и примириться со своими собственными ограничениями, начать с уважением к ним относиться, а значит и к границам и ограничениям Другого. В этой же очерченной кадром границе = защищённости (как под крышей и в стенах надёжного укрытия, дома) можно наконец позволить себе быть свободным – свободно говорить, ассоциировать, наконец, признаться себе в том, в чём никогда не был способен признаться, обнаружить и присвоить свободу мыслить. Рамка, стабильность, расслабление, свобода, уверенность, сила с пониманием и принятием ограничений.
Меняя места проведения встреч, дней недели, самого времени проведения сеанса, формата встречи (онлайн/лично), находя этому множество рациональных и очень убедительных причин (с двух сторон), мы избегаем, опасаемся не просто встречи с глубиной, но и самого контакта.
Идя на поводу у собственной жалости, вины, соглашаясь с неоплаченными отменами, переносами и пр., мы, терапевты, избегаем встречи с «тяжёлыми» чувствами пациента (быть «хорошей грудью» всяко проще, чем «плохой грудью», но действительно ли хорошей?), но также – и с собственными неприсвоенными чувствами. Т.е. мы покидаем поле анализа, желания понять.
Предложение условий кадра – это и предложение ответственности. Соблюдение изначальных условий – не самоцель, но тот базис, фундамент, на котором пациенту можно будет построить «личное существование».
Пациент должен находить в аналитическом кадре спокойную атмосферу и рассчитывать на надёжное пространство с фиксированным временем, чтобы чувствовать себя расслабленным и готовым, насколько это возможно, свободно ассоциировать и выражать свои аффекты, как трансферентные, так и другие.
Джойс Макдугалл «Страсти в истории психоанализа», сборник «Уроки французского психоанализа».
#ДжойсМакдугалл #кадр #сеттинг
///
Т.е. фиксированное время-пространство кадра (и оплата, конечно же) обеспечивают надёжность, стабильность, непрерывность, создают атмосферу доверия – то, на что можно опереться, чтобы стало возможным выражать себя, чтобы в конечном счёте стало возможным это безопасное пространство интроецировать внутрь себя, своего психического. Это невозможно достичь, если работать сегодня в одном месте, завтра – в другом, на этой неделе – в один день, на следующей – в другой, сегодня – в кабинете, завтра – онлайн. Вспомните свои ощущения, когда приходите куда-то впервые или приходите куда-то в энный раз, практически «как к себе домой». А в терапию вы не просто приходите, вы обнажаете душу. Посмотреть внимательно внутрь себя, предпринять попытки понять себя снова и снова можно лишь в стабильном пространстве. Это невозможно сделать, утопая в шуме тревоги. Рамка, кадр, сеттинг создают контейнер.
Граница кадра даёт ощутить, понять и примириться со своими собственными ограничениями, начать с уважением к ним относиться, а значит и к границам и ограничениям Другого. В этой же очерченной кадром границе = защищённости (как под крышей и в стенах надёжного укрытия, дома) можно наконец позволить себе быть свободным – свободно говорить, ассоциировать, наконец, признаться себе в том, в чём никогда не был способен признаться, обнаружить и присвоить свободу мыслить. Рамка, стабильность, расслабление, свобода, уверенность, сила с пониманием и принятием ограничений.
Меняя места проведения встреч, дней недели, самого времени проведения сеанса, формата встречи (онлайн/лично), находя этому множество рациональных и очень убедительных причин (с двух сторон), мы избегаем, опасаемся не просто встречи с глубиной, но и самого контакта.
Идя на поводу у собственной жалости, вины, соглашаясь с неоплаченными отменами, переносами и пр., мы, терапевты, избегаем встречи с «тяжёлыми» чувствами пациента (быть «хорошей грудью» всяко проще, чем «плохой грудью», но действительно ли хорошей?), но также – и с собственными неприсвоенными чувствами. Т.е. мы покидаем поле анализа, желания понять.
Предложение условий кадра – это и предложение ответственности. Соблюдение изначальных условий – не самоцель, но тот базис, фундамент, на котором пациенту можно будет построить «личное существование».