​​Louis Armstrong and the All Stars – Vol.1: New Orleans Days (1950, Decca, US)

Discogs | Spotify

Louis Armstrong and the All Stars – Vol.1: Jazz Concert (1950, Decca, US)

Discogs | Spotify

Сборник записей Луиса для Decca – стриминги

Луис Армстронг, в 1950 в промышленном масштабе записывавший поп-хиты, выторговал-таки у своего лейбла Decca пару дней неограниченной свободы в студии, чтобы наконец записать свой бэнд All Stars. В результате на свет появились сразу два альбома, максимально точно документирующие ту музыку, которую Луис и его секстет играли чуть ли не каждую ночь в предыдущие три года.

Первый альбом, как видно из названия, призван передать атмосферу новоорлеанских джемов, и с этой задачей он справляется лишь отчасти. Вроде бы все необходимые компоненты на месте – классические южные мелодии, построенный на ту-бите ритм, контрапунктное хитросплетение трубы, тромбона и кларнета. Есть даже представление на тему знаменитых новоорлеанских похорон, начинавшихся с траурных маршей и всегда заканчивавшихся упоительным карнавалом с играющим горячо оркестром и безумными плясками скорбящих. Но несмотря на очевидное удовольствие, которое получают сами музыканты (чего стоит одно только соло Кози Коула в середине Ole Miss), слушателю ни на секунду не удаётся забыть, что перед ним всё-таки среднего возраста дядьки, ностальгирующие по былому веселью, а не само это былое веселье.

Второй альбом стилистически не сильно отличается от первого, но акценты на нём чуть смещены с воспоминаний о славном прошлом к демонстрации нынешних возможностей музыкантов. Всё же первый оригинальный состав All Stars действительно состоял из звёзд высшего калибра. Эрл Хайнс, которому после стольких лет в качестве лидера явно неуютно находиться за спиной Сатчмо, зажигает на Fine and Dandy, Барни Бигард играет два продолжительных пронзительных соло в I Surrender Dear, контрабас Арвелла Шоу выходит на первый план в Russian Lullaby, а Джек Тигарден очаровательно поёт в Baby Won’t You Please Come Home – всегда поражаюсь, насколько его вокал похож на его стиль игры на тромбоне. Но настоящим шедевром пластинки оказывается That’s For Me. Армстронг не так уж и часто записывал искренние песни о любви, и эта баллада выделяется среди остальных записей с малыми составами: никакого ёрничества, преисполненный нежности вокал и оголённая мелодия, совершенная в своей простоте. Настоящее сокровище – преступно пропущенное современниками и почти забытое ныне.

#Y1950 #armstrong #earlhines #jackteagarden #barneybigard #arvellshaw #cozycole

В истории джаза было немало мудаков. Естественно, если историю эту изучать по статьям в википедии и фильму Кена Бёрнса, то этого можно и не заметить – тёмные пятна биографий гениев подсвечивать принято далеко не везде. Но копнёшь чуть глубже, и о каждом узнаешь что-нибудь нелицеприятное: один подставил, другой кинул на деньги, третий присвоил чужие заслуги, четвёртый – вообще Чарли Паркер. Мало о ком вспоминают как о приятном во всех отношениях человеке. Да оно и неудивительно, учитывая с чем большинству музыкантов приходилось сталкиваться на пути к славе.

Одним из немногих исключений был Билли Экстайн, который был любим, кажется, вообще всеми. Всегда одетый с иголочки (он даже запатентовал собственный вид широкого воротника, по форме напоминающего литеру b) Мистер Би был выходцем из афроамериканского среднего класса, обладал эффектной внешностью и изысканными манерами. Всё это само по себе уже могло обеспечить ему карьерный успех, но Экстайн вдобавок был награждён ещё и неповторимым томным баритоном, от которого млели не только поклонницы, но и продюсеры. Среди музыкантов у него тоже сложилась отличная репутация. Он одним из первых продвигал нововведения бопа, светским вечеринкам предпочитал джемы (Билли сносно играл на трубе и на тромбоне) и не раз выручал коллег по цеху. Экстайн бесплатно предоставил книгу аранжировок своего оркестра для Гиллеспи, когда тот собрал свой первый биг-бэнд; он оказывал безвозмездную финансовую поддержку Рэйберну, когда все вокруг отвергали его эксперименты; он помог раскрыться целой плеяде молодых талантов послевоенного поколения. Таких примеров можно привести ещё много, но основной мой посыл вы, наверное, уже поняли: Билли был замечательным человеком, у которого всё в жизни тоже складывалось замечательно.

Складывалось замечательно до 24 апреля 1950. В этот день журнал Life выпустил трёхстраничный материал, посвящённый феномену популярности Экстайна. Сам текст в целом был достаточно безобидным – в нём рассказывалось о его невероятном коммерческом успехе, обсуждались его путешествия и обширный гардероб. Было в нём также и очень аккуратное упоминание тинейджерской истерии, сопровождавшей выступления Билли, – подзаголовок даже гласил "bobby soxers become billy soxers". Но скандал вызвал вовсе не текст, а сопровождавшая его фотография: на ней Экстайн широко улыбается в окружении эйфорически смеющихся молодых девушек, при этом одна из них в экстазе припадает к его груди. В чём скандал? Все девушки на фото были белыми. Редакторы Лайфа предвидели возможную реакцию консервативных читателей и попытались весьма нелепым способом её избежать. Они снабдили фотографию следующей подписью: "после шоу в клубе Bop City Билли осаждён поклонницами. Большинство из них признаются, что испытывают к нему материнские чувства. «Он словно маленький мальчик», – говорят они". "Маленький мальчик", если что, был ростом под два метра, а возрастом превосходил некоторых героинь фотографии раза в два. На эту чушь, конечно, никто не купился – происходящее на фотографии вполне очевидно. И если кому-то внутри маленького джазового мирка начинало казаться, что дни расовых трений остались позади, то в этот момент им прилетело жирное напоминание – голоса поборников сегрегации всё ещё слышны, и к эху этих голосов всё ещё внимательно прислушивается музыкальная индустрия. Фотография разлетелась по Америке, журнал Life получил кипу гневных писем и отписок, но главным последствием стало то, что Экстайна на пике его карьеры фактически заканселили – слишком многих внутри белого комьюнити фотография задела за живое. Неожиданно, перед Билли закрыли двери ведущие театры и танцевальные залы, поменялось отношение продюсеров, лейблы больше не делали на него ставку – карьера, столь стремительно идущая вверх, затормозила и пошла на спад.

Послушать предлагаю вышедший примерно в это же время дуэт Билли с его протеже Сарой Воан You’re All I Need. Ну а к самой Воан я ещё вернусь в одном из следующих постов.

#Y1950 #billyeckstine #sarahvaughan

​​George Shearing and His Quintet – You’re Hearing George Shearing (MGM, 1950, US)

Discogs | Стриминги

Слепой от рождения британский пианист Джордж Ширинг уже с юных лет считался у себя на родине ведущим джазовым талантом. Ещё подростком он выступал на BBC Radio, потом играл у пережидавшего Вторую Мировую в Англии Стефана Грапелли, и в обожавшем свинг послевоенном Лондоне его несомненно ждали бы любовь публики и коммерческий успех. Поэтому принятое им решение отказаться от комфортного пути доморощенного гения и отправиться покорять Нью-Йорк было одновременно и смелым, и слегка наивным – за океаном его свинговый стиль уже слыл вчерашним днём. Быстро осознав, что к чему в стремительно меняющемся мире американского джаза, Ширинг добавил в свой арсенал элементы бибопа и влился в немалую когорту в меру удачливых пианистов, выступавших с малыми составами на 52-й улице. Широкой публике он был по-прежнему практически неизвестен.

Всё изменилось, когда после череды замен в составе его квинтета, он остался вообще без духовых. Мелодические линии теперь были распределены между его фортепиано, гитарой Чака Уэйна и вибрафоном Марджи Хаймс – не самый типичный набор инструментов для джазового комбо, требовавший нестандартного подхода к аранжировкам. Перед Ширингом стояла непростая задача, но ему в итоге удалось нащупать рецепт своего уникального звучания. По собственному признанию, он во многом вдохновлялся саундом Гленна Миллера, попытавшись адаптировать его под имевшийся состав инструментов – нижний голос баритон-саксофона отошёл гитаре, а верхний голос кларнета занял вибрафон, у которого специально выключали электромотор, чтобы сделать звучание более плоским. Пространство между ними заполняло фортепиано Ширинга, который играл методом так называемых синхронизированных рук (locked hands), когда обе руки в унисон играют мелодические ноты с разницей в одну октаву.

Получившийся стиль часто снисходительно называли коктейльной музыкой или бибоп-лайт, но на деле ни один из этих ярлыков не описывает звучание квинтета Ширинга сколь-нибудь точно. Конечно, главные хиты бэнда, вроде September in the Rain, могли казаться весьма легковесными и мелодичными на фоне яростных и ярких бибоп-боевиков, но самый интересный номер November Seascape ни с какой коктейльной музыкой ничего общего не имеет – своими атональными вставками и неожиданными скачками темпа он скорее напоминает об экспериментах Тристано или Мингуса.

#Y1950 #georgeshearing #marjoriehyams #chuckwayne #johnolevy #denzilbest

​​Дайджест самых интересных альбомов 1950 года. Часть первая – лирики.

Lester Young Trio – Lester Young Trio (Mercury, 1950, US)

Discogs | Стриминги

Записанный Норманом Гранцем ещё в 1946 году альбом объединил трёх глыб джаза – Лестера Янга, Бадди Рича и скрывающегося под псевдонимом Ай Гай Нэта Кинга Коула. През на нём звучит не так воздушно, как на своих довоенных записях, но его умение, оставаясь в рамках одной мелодии, находить в ней абсолютно разные настроения по-прежнему при нём. Янг из тех музыкантов, которые по-настоящему раскрываются, когда получают достаточно времени, и тут на каждом номере он играет по два, а то и по три соло – обычно очень разных. Ну а аккомпанемент Коула – это прямо откровение. Его можно недолюбливать за сотни спетых им однотипных сладких поп песен, которые он в промышленных масштабах плодил в середине века, но пианистом он был без преувеличения великим.

Johnny Hodges And His Orchestra – Mercer Records Proudly Presents (Mercer, 1950, US)

Discogs | Spotify

Обладатель одного из самых легко узнаваемых инструментальных голосов во всём джазе, человек, чьё имя в течение 20 с лишним лет ассоциировалось с оркестром Эллингтона, решается отправиться в самостоятельное плавание. Помогают ему в этом в основном эллингтоновцы – среди прочих Стэйхорн, Браун и Карни. Сам Джонни Ходжес не кажется очевидным кандидатом на место лидера – про его демонстративное безразличие к творческому процессу даже шутили: о чём думает Ходжес во время соло? Подсчитывает количество зрителей и прикидывает, насколько недоплачивают ему за выступление! Что говорить, если работу в оркестре Дюка он сравнивал со сбором хлопка. Сам Эллингтон в конце 40-х переживал если не кризис, то творческую стагнацию, и Ходжес тут тоже не предлагает ничего особенно оригинального. При этом за счёт одной только красоты тона он способен удерживать внимание слушателей, но недостаток идей и не лучший звук отправляют этот альбом в категорию "только для фанатов".

The Stan Getz Quartet – Vol 1 (Roost, 1950, US)

Discogs | Spotify

Стэн Гетц оправдывает своё прозвище "The Sound" – лёгкие пассажи, вкрадчивый тон и мягкое звучание. На его дебютном альбоме особенно интересна вторая половина, где Гетцу помогает молодой Хорас Силвер. Квартет здесь, впрочем, играет сугубо вспомогательную роль, и всё внимание стягивает на себя тенор-саксофон Стэна. Влияние Преза на его стиль очевидно, но музыка Гетца при этом ещё и удивительно комфортна даже для неподготовленного уха. И дело здесь даже не в теплоте его тона, а в умении находить наиболее логичные мелодические разрешения, не скатываясь при этом в банальность.

Chubby Jackson – Chubby Jackson and His All Stars Band (New Jazz, 1950, US)

Discogs | Spotify

Чабби Джексон, в 40-х прославившийся не столько даже как басист оркестра Вуди Германа, сколько как его главный балагур, собирает собственный бэнд. Состав тут огненный – Ховард Макги, Джей Джей Джонсон, Кай Уиндинг, Джорджи Оулд, Зут Симс, Джерри Маллиган… Звучит бэнд в целом не столь отлично от "второго стада", хотя и влияние кула на альбоме прослеживается без труда – если и не в сложности аранжировок, то точно в интонациях солистов.

#Y1950 #jazzdigest #lesteryoung #natkingcole #buddyrich #stangetz #horacesilver #johnnyhodges #harrycarney #billystrayhorn #lawrencebrown #chubbyjackson #howardmcghee #jjjohnson #kaiwinding #gerrymulligan #zootsims #georgeauld

​​Альбомы 1950 года. Часть вторая – модернисты.

Bud Powell – Piano (Mercury, 1950, US)

Discogs | Стриминги

Уникальный альбом: Бад Пауэлл впервые записывается в качестве лидера, вместе с Максом Роачем и Рэем Брауном изобретая шаблон современного фортепианного трио, который актуален и по сей день. Пауэлл создал альбом во время лечения в психиатрической клинике, откуда его специально для осуществления записи согласились выпустить на несколько часов. То, как Бад, лишённый возможности выступать и лишь изредка игравший на разваливающемся больничном пианино, сходу записал такие мощные номера, иначе как сумасшествием и не назовёшь! Послушайте Tempus Fugit – в бешеном темпе Пауэлл демонстрирует виртуозность, доселе неслыханную в фортепианном бибопе.

Oscar Peterson – Piano Solos (Mercury, 1950, US)

Discogs | Spotify

"Лист завоевал фортепиано, а Шопен его соблазнил", – избитый афоризм перекочевал и в джаз, только место Шопена занял Билл Эванс, а роль Листа отошла Оскару Питерсону. Сравнение с Листом актуально не только из-за эклектичного стиля игры Питерсона, но и из-за любви современников, которые относились к канадцу почти с той же страстью, что и к венгру веком ранее. В 1950 году, когда только переехавший в Штаты Питерсон записывал с Рэем Брауном свой дебютный альбом, он уже был победителем опроса DownBeat, а Норман Гранц вовсю рекламировал его как next big thing джаза. Звучит Питерсон, как состоявшийся мастер с богатым мелодическим воображением и техническим арсеналом, сравнимым разве что с Тэйтумом. Только в отличие от Арта, который зачастую оказывался неспособен удержаться от демонстрации умения рисовать хитрые гармонические загогулины в высочайшем темпе, Оскара не уносит в бахвальство. Поначалу на технику вообще не обращаешь внимания, ведь даже самые сложные хитросплетения нот звучат у него так органично, что кажется, будто они всегда были частью мелодии.

Charlie Mariano – Charlie Mariano With His Jazz Group (Imperial, 1950, US)

Discogs | Стриминги

Бостонский квинтет альт-саксофониста Чарли Мариано с Хёрбом Помероем на трубе и Джеки Байардом на фортепиано явно создавался по образу и подобию бэнда Паркера/Гиллеспи середины 40-х и так близко приблизился к нему по звучанию, что его с одной стороны легко обвинить во вторичности, но с другой – нельзя не выделить, ведь играть, как Паркер/Гиллеспи пытались все, а получалось это лишь у избранных. Лучше всего квинтету удаются меланхоличные номера собственного сочинения с нетипичными мелодиями, например трогательное посвящение дочери от Байарда.

Sarah Vaughan – Sarah Vaughan with George Treadwell And His All Stars (Columbia, 1950, US)

Discogs | Spotify

Сара Воан поёт, Майлз Дэвис аккомпанирует – что может пойти не так? Оказывается, почти всё. Майлз к этому времени был увлечён в основном поисками очередной дозы, Сара записывала для Columbia банальность за банальностью, и даже редкая для неё возможность поработать с ведущими джазовыми музыкантами (тут играют, например, ещё и Фредди Грин c Бенни Грином) обернулась лишь будничным исполнением избитого материала. Проходной альбом, о котором ни Майлз, ни Сара предпочитали лишний раз не вспоминать.

#Y1950 #jazzdigest #budpowell #raybrown #maxroach #charliemariano #herbpomeroy #jakibayard #sarahvaughan #milesdavis #freddiegreen #benniegreen #oscarpeterson

​​Дайджест самых заметных альбомов 1950 года. Часть третья – оркестры.

Stan Kenton – Innovations in Modern Music Vol. 1 (Capitol, 1950, US)

Discogs | Стриминги

Стэн Кентон возвращается через несколько месяцев после того, как он "навсегда завязал с музыкой", и берётся за проект, кажущийся слишком амбициозным даже по его собственным меломано-мегаломанским меркам. Он собирает оркестр из 40 человек, добавляет огромную струнную секцию и фактически предвосхищает концепт третьего течения, органично смешивая элементы джаза и симфонической музыки. В середине века струнные в джазе не использовал только ленивый, но Стэну чуть ли не первому удалось по-настоящему интегрировать их в саунд своего биг-бэнда, не ограничившись одной лишь скрипичной периной, поверх которой солировали бы духовые. Солисты тут, кстати, выдающиеся – Арт Пеппер, Бад Шэнк, Майнэрд Фергюсон, Шорти Роджерс, Боб Купер и, конечно же, его жена Джун Кристи, чей неземной вокал украшает два лучших трека. Пластинка и тур с новым оркестром предсказуемо обернулись для Кентона финансовым провалом, но из всех его альбомов этот чуть ли не самый удачный.

Sy Oliver – Dance to the Music of Sy Oliver and His Orchestra (Decca, 1950, US)

Discogs | Стриминги

Лучший аранжировщик золотой эры свинга Сай Оливер и его оркестр играют так, будто на дворе 1935 год, и уже одно это достаточно необычно, ведь скучать после войны было принято в основном по новоорлеанским и чикагским временам. Оливер, с конца 40-х руководивший студийным оркестром Decca, исполняет исключительно проверенные временем хиты, а вдобавок ещё и поёт. Не то чтобы обновлённые версии звучат интереснее оригиналов оркестра Лансфорда, но слушать Сая в любом случае приятно.

Doris Day and Harry James – Young Man With a Horn (Columbia, 1950, US)

Discogs | Стриминги

Первый в истории джаза выпущенный альбомом саундтрек был создан для фильма, вольно обыгрывающего биографию Бикса Байдербека. Конечно, каждому, кто хоть немного знаком с фигурой застенчивого интроверта Байдербека, выбор мужественного Кирка Дугласа в качестве исполнителя его роли, и искромётного Гарри Джеймса для записи партий трубы покажется мягко говоря странным. Но это по сути и не важно, ведь музыка в фильме, всё-равно ничего общего с джазом 20-х годов не имеет. Это по-голливудски предсказумый, мелодичный и яркий джаз, рассчитанный на самую широкую аудиторию, и сделанный при этом очень качественно.

Gene Krupa – Plays "Fats" Waller for Dancing (RCA Victor, 1950, US)

Discogs | Стриминги

Джин Крупа записывает очередной трибьют великому гарлемскому балагуру. Музыка Уоллера в оркестровой интерпретации Крупы теряет свою фирменную ироничность, но звучит по-прежнему живо и даже весьма современно. Последнее не должно удивлять – с конца 40-х Крупа постоянно сотрудничал с наиболее прогрессивными молодыми аранжировщиками, и даже в классическом материале ему удалось отыскать новые оттенки.

#Y1950 #jazzdigest #stankenton #artpepper #budshank #maynardferguson #shortyrogers #bobcooper #junechristy #shellymanne #syoliver #harryjames #dorisday #genekrupa

​​Заключительная часть дайджеста самых интересных альбомов 1950 года. Сегодня расскажу о Piano Moods – невероятно популярной серии релизов, которую в середине века запустил вездесущий продюсер Джордж Авакян. Идея серии заключалась в том, чтобы на примере всем знакомых стандартов показать всю ширину диапазона современного внеакадемического пианизма. Один пианист – один стиль – один альбом.

Teddy Wilson – Piano Moods (Columbia, 1950, US)

Discogs | Стриминги

Тэдди Уилсон вдохновенно играет в формате трио и звучит так, как он в принципе звучит всегда – легко, изящно и элегантно, ни на секунду не теряя из виду мелодии. При этом впервые в истории джаза вся сторона пластинки была отдана под единое попурри, то есть музыка на каждой из сторон звучала без пауз. Это, наверное, лучший Уилсон со времён окончания войны.

Jess Stacy – Piano Moods (Columbia, 1950, US)

Discogs | Стриминги

Другого выпускника оркестра Бенни Гудмана Джесса Стэйси к началу 50-х уже начали забывать. Его неброский, будто бы даже слишком простой и старомодный стиль интересовал лишь немногих ценителей свинга и диксиленда, и Стэйси вынужден был работать в сомнительных заведениях на Западном Побережье, где посетители если и слушали его выступления, то вполуха. Однажды его терпение лопнуло: он играл на расстроенном фортепиано в очередном стейкхаусе, когда подвыпившая дама, в третий раз за вечер подошедшая попросить сыграть "Beer Barrel Polka", случайно облила его брюки пивом. Стэйси встал, с грохотом закрыл инструмент, накинул пальто и на 20 лет забросил музыкальную карьеру.

Erroll Garner – Piano Moods (Columbia, 1950, US)

Discogs | Стриминги

Начало романа Эрролла Гарнера и лейбла Columbia. Cпустя 10 лет роман обернётся скандальным разводом, но в начале 50-х между ними всё ещё царят любовь и согласие. Царят они и на записи – Гарнер не боится казаться сентиментальным, играет с присущими одному ему лёгкостью и нежностью, избегая резких контрастов. Именно из-за этой бесконфликтности музыки его самобытный стиль может на первый взгляд показаться коктейльно–декоративным, но это впечатление обманчивое. Одно то, как Гарнер обращается с ритмом, заслуживает внимательного просушивания.

Earl Hines – Piano Moods (Columbia, 1950, US)

Discogs | Стриминги

Эрл Хайнс в очередной раз вылезает из-за спины Армстронга, в All Stars бэнде которого он в это время играл. Для меня Хайнс-пианист всегда интереснее, чем Хайнс-бэндлидер, но эта подборка получилась не самой удачной. Хайнс упрямо играет так, как он играл в конце 20-х, но его импровизациям не хватает прежнего огня. Даже в ловких цитатах и находчивых модуляциях ощущается определённая будничная механичность.

#Y1950 #jazzdigest #teddywilson #jessstacey #errollgarner #earlhines

​​Прежде чем приступить к прослушиванию записей 1951 года, напоминаю, что в нашем с вами 2022 году продолжается война. Война уже коснулась каждого, но больше всего от неё страдают те, кто и в мирное время нуждаются в помощи других. К сожалению, многие российские благотворительные фонды столкнулись с резким оттоком пожертвований. Если у вас есть желание и возможность помочь, предлагаю вам сделать это на странице нашего сбора для фонда "Нужна Помощь". К каждому вашему пожертвованию, я добавлю такую же сумму от себя. Если вы живете не в России, то пожертвовать можно тут. Просто сделайте скриншот своего взноса, и пришлите мне его в личном сообщении. Пока пожертвование у нас всего одно (спасибо, Михаил!), но это только начало.

Если перевод в российский фонд является для вас неприемлемым, то те же самые условия распространяются и на пожертвования в фонд "ActionAid", помогающий справиться с гуманитарным кризисом в Украине.

​​​​Duke Ellington And His Orchestra – Masterpieces by Ellington (Columbia, 1951, US)

Discogs | Стриминги
 
 
Трудно найти ту конкретную точку, в которой карьера Дюка Эллингтона забуксовала, но очевидно, что начиная с конца 40-х и вплоть до легендарного выступления в Ньюпорте в 1956, Дюк незаметно превратился в одного из «старых мастеров» – музыканта, всё ещё сохраняющего авторитет, но утратившего актуальность и былое влияние. Тем удивительнее, что именно в этот период оркестр Эллингтона выпустил один из самых успешных альбомов в своей дискографии. Спродюсированная Джорджем Авакяном пластинка, нескромно озаглавленная Masterpieces by Ellington, была рассчитана на утончённых ценителей – неслучайно её выпустили в рамках серии Masterworks, традиционно фокусировавшейся на академической музыке. Благодаря формату LP Columbia предлагала наконец-то услышать того самого настоящего Эллинтона, более не ограниченного малой длительностью сторон. Учитывая любовь Дюка к большим композиционным формам, это действительно сулило слушателям весьма редкое и изысканное удовольствие.
 
Эллингтон и впрямь использует возможности нового формата по полной – открывающая пластинку Mood Indigo длится чуть более 15 минут, хотя за предыдущие 20 лет, в течение которых оркестр исполнял свою фирменную пьесу, ни живьём, ни в записи её хронометраж и близко не приближался к подобным цифрам. Здесь можно поразмышлять, почему Дюк выбрал для альбома её, а не одну из своих многочисленных крупных работ, действительно ограниченных старым шеллаковым форматом. Моя версия такова: Дюк не мог не переживать из-за потери прежнего статуса внутри джазового мейнстрима, и всё больше доверял Билли Стрэйхорну, намного острее чувствующему новое поколение слушателей и музыкантов. Для самого же Стрэйхорна лучшей возможностью блеснуть своим талантом на фоне Дюка было "осовременивание" проверенных хитов оркестра. На Mood Indigo он сохраняет уникальную интонацию оригинала, но привносит развитие в изначально статичную закольцованную структуру пьесы. Сначала в своём фортепианном соло он решается на неожиданные модуляции, а в конце записи – после запоминающегося соло "йа-йа" тромбона (явный оммаж покойному Трики Сэму Нантону от Тайри Гленна) – Стрэйхорн и вовсе превращает её в деконструированный вальс а-ля Равель – напряжённый и завораживающий. Похожая история и с 11-минутной версией Sophisticated Lady, которую Стрэйхорн ровно в середине записи перевоплощает из томной баллады в пестрящий идеями калейдоскоп вариаций с нетипичными для Дюка диссонансами и новой гармонической структурой. Лишь Лоренс Браун своим вкрадчивым выступлением в конце возвращает настроение оригинала. Третья классическая вещь на альбоме – переосмыслленный стандарт Solitude, в котором обращает на себя внимание современное соло Пола Гонсалвеса, по боповски свободно обращающееся с мелодией оригинала. Единственной новой композицией на альбоме оказалась The Tattooed Bride. Вот на ней Эллингтон и Стрэйхорн уже по-настоящему прибегли к возможностям крупной формы с множеством тем и эпизодов. Сам Дюк, кстати, многозначительно называл этот номер музыкальным стриптизом.
 
Masterpieces, конечно, не стали для Эллингтона триумфальным возвращением в авангард джазового мейнстрима. Современники пластинку почти не заметили, и вскоре после её выпуска Дюка покинули последние звёздные музыканты, составлявшие костяк его неудержимого бэнда начала 40-х. Но вне этого контекста альбом кажется чуть ли не лучшей точкой входа для тех, кто боится подступиться к огромному наследию Дюка, и одним из любимейших моментов дискографии для ценителей Эллингтонии.
 
#Y1951 #duke #billystrayhorn #johnnyhodges #russellprocope #jimmyhamilton #paulgonsalves #harrycarney #raynance #lawrencebrown #tyreeglenn #sonnygreer

​​Ella Fitzgerald – Ella Sings Gershwin (Decca, 1951, US)
 
Discogs | Стриминги


Многие привыкли ассоциировать формат сонгбук-альбома с Эллой Фицджеральд, и пусть она была отнюдь не первым музыкантом, решившимся собрать в едином релизе композиции одного автора, именно её принято считать главным популяризатором концепции. Начиная с середины 50-х, вместе с продюсером Норманом Гранцем, Элла выпустила 8 таких сонгбуков, общей продолжительностью почти в 1,000 минут, и представить американский песенный канон без этих интерпретаций сейчас уже просто невозможно.
 
Но мало кто вспоминает, что в 1950, задолго до начала сотрудничества с гранцевским Verve, Элла под началом главного визионера эстрадной музыки Милта Гэйблера записала для Decca свой первый сонгбук – альбом песен Айры и Джорджа Гершвинов. Тремя годами ранее, взявшись за стандарт братьев Lady Be Good, Элла создала неистовую версию, переоткрывшую возможности скэта и ставшую для джазового вокала новой технической вершиной, но для своего нового альбома Элла и Милт выбрали принципиально иной подход. Под экономный неброский аккомпанемент фортепиано Эллиса Ларкина, Элла очень консервативно, с невероятной ясностью и чистотой в голосе подчёркивает оригинальную мелодию, по сути ни разу не отклонившись от неё достаточно далеко, чтобы заставить слушателя задуматься о том, что произойдет дальше. Парадокс этой музыки заключается как раз в том, что несмотря на то, что она максимально предсказуема, она ни на секунду не становится скучной. Элла нашла два идеальных рецепта работы с репертуаром, прочно запечатлённым на подкорках слушательских мозгов: либо ты переосмысляешь его настолько, что от оригинала почти ничего не остаётся; либо кристаллизуешь его до такой степени, что уже все остальные версии начинают казаться отклонениями от привычной нормы. Здесь у Эллы в совершенстве получилось второе. Не зря Айра Гершвин, услышав эти версии, сказал: "я и представить себе не мог, насколько хороши наши песни, пока я не услышал, как их поёт Элла Фицджеральд!"

#Y1951 #ellafitzgerald #ellislarkin

"Телониус Монк и Бад Пауэлл были в машине, когда их остановили полицейские. Бад был единственным, у кого с собой было, но он так и сидел, в ступоре сжимая свёрнутую бумажку с героином. Монк выхватил её у него из рук и через окно отправил в полёт, окончившийся приземлением в лужу, по поверхности которой она скользила, будто сложенная в оригами яхточка. Монк и Бад сидели и смотрели на кружение красных и синих огней патрульной машины, на метрономическое биение дворников, на белое свечение лобового стекла, обливающегося дождём, будто потом. Окоченевший Бад, словно связанный колючей проволокой. Монк, уже опережающий события, просто ожидающий, когда они произойдут, наблюдающий в зеркале приближающую сквозь дождь чёрную фигуру полицейского, сохраняющий ровное дыхание. Свет фонарика осветил машину, Монк медленно вышел наружу, лужа на миг ухватила его ногу и вновь распласталась ровным слоем, будто резко потревожили кого-то спящего.
– Как тебя зовут?
– Монк.
– Удостоверение личности есть?
Рука Монка двинулась по направлению к карману.
– Без резких движений, – указал коп, наслаждаясь скрытой в своей растянутой интонации угрозой.
Монк передал ему кошелёк с кабаре-картой, фотография на ней потемнела так, что изображён на ней мог быть кто угодно. Полицейский заглянул внутрь машины в полные дождя и огней глаза Бада.
– Телониус Сфир Монк. Это ты?
– Ага.
– Серьёзное имя.
Капли дождя падают в заводи кровавого неона.
– А это кто в машине?
– Бад Пауэлл.
Не торопясь, Коп наклоняется, подбирает заначку, вглядывается, слегка касается кончиком языка.
– Твоё?
Монк смотрит на Бада, трясущегося в машине, потом снова переводит взгляд на копа.
– Твоё или его?
Монк стоит под дождём. Фыркает.
– Значит будет твоё, – Коп окидывает кабаре-карту небрежным взглядом, швыряет её в лужу, будто это окурок, – полагаю, она тебе не скоро пригодится, Телониус.
Монк смотрит, как дождь барабанит по его фотографии, плоту в багровом озере."

Джефф Дайер "But Beautiful”


Следующие несколько недель Монк провёл за решеткой, отбыв наказание вместо Бада, но так и не сумев уберечь того от очередного срыва. От стресса Пауэлл запил, впал в очередную фазу паранойи и вскоре вновь отправился в психиатрическую лечебницу, в которой провёл следующие полтора года. Его последней записью перед госпитализацией стала Un Poco Loco – "Немного сумасшедший" – безумная фантазия на латиноамериканскую тему, полная маний и внутренней агрессии. Особое внимание на ковбеллы Макса Роуча.

#Y1951 #budpowell #maxroach #curleyrussell

​​Хотел было написать здесь про записи Бада Пауэлла с Сонни Ститтом, но так увлёкся другими синглами Ститта для Prestige, что всю неделю слушал в основном их. Но вот что про них рассказать, я долгое время вообще не понимал. И вот почему.

В начале 50-х Ститт записывался часто, в разных составах и на различных инструментах. Но привести всё это к общему знаменателю не выходит. На своём "родном" альт-саксофоне он порой звучал настолько по-бёрдовски, что сам Паркер, впервые услышав его, воскликнул "Мэн, ты звучишь слишком уж похоже на меня!". На этот счёт у Ститта, правда, имелось собственное мнение – он считал, что это Паркер похож на него, а не наоборот, так что будем считать их сходство невероятным совпадением.

При этом свои самые интересные работы Ститт создал, играя на другом инструменте – тенор-саксофоне. Тут его часто причисляют к последователям или даже имитаторам Лестера Янга, но принципиального влияния Преза в большинстве записей я не заметил. Ститт здорово управлялся с балладами, делая упор на сочетание своего богатого насыщенного тона и не менее богатого воображения. В лиричных номерах его соло нередко разветвлялись масштабными мелодическими вариациями, при этом в высоком темпе он снова превращался в одного из самых искусных бибоп-импровизаторов.

Ну а самые захватывающие его записи этого периода были сделаны в сотрудничестве с Джином Эммонсом, с которым они в начале 50-х вместе играли в Birdland. На некоторых из них Ститт выступает в качестве сайдмена, вполне неплохо управляясь с баритон-саксофоном, на других же они с Джагом устраивают дуэли на тенор-саксофонах в духе Гордона-Грея, с таким же обменом симметричными фразами. Фразы эти, правда, порой так похожи, что отличить музыкантов друг от друга удаётся с трудом. Вот тут-то и кроется причина, по которой о Ститте проблематично писать: он так часто меняется и мимикрирует под окружение, что послушав около сотни его сторон я до сих пор не до конца уверен, а в чём же заключался его собственный стиль.

Cлушать компиляцию записей Ститта

#Y1951 #sonnystitt #geneammons

​​Знаете самого неочевидного героя начала 50-х? Лестер Янг! Причём не послевоенный Янг, собирающий полные залы и получающий гонорары, о которых он раньше и мечтать не смел, а тот самый Янг времён расцвета свинга, когда он выглядел этакой белой вороной – одиночкой на фоне десятков саксофонистов, пытающихся играть, как Хокинс. Но вот к середине века в Штатах вдруг подросло целое поколение музыкантов, стиль которых сформировался под влиянием записей Преза с оркестром Бэйси. Влияние это, кстати, не всегда было столь очевидным, как в случае с тем же Чарли Паркером, породившем когорту прямых продолжателей и подражателей.  В случае Янга можно скорее говорить о тех, кто в бессердечную эпоху сумел расслышать в звуках его саксофона теплоту и мягкость, кто мог сочувствовать его уязвимости и откликнуться на его одиночество.
 
Зут Симс, один из знаменитых "четырёх братьев" оркестра Вуди Германа, был как раз таким духовным последователем Преза, в чём охотно признавался и сам. Во "втором стаде" Германа самые заметные соло доставались Стэну Гетцу, и Зут на какое-то время оказался в тени своего "старшего брата", но вскоре настал и его черёд: в 1951 году у него вышло сразу 3 альбома.
 
Zoot Sims – Zoot Sims Quartet (Discovery, 1951, US)
 
Discogs | Стриминги
 
Свой дебютный альбом в качестве лидера Зут записал в Париже, где оказался в рамках турне с оркестром Бенни Гудмана. Спонтанно образовавшийся квартет включал обосновавшегося во Франции Кенни Кларка, местного басиста Пьера Мишло и пианиста Джеральда Уиггинса, также гастролирующего по Европе в составе бэнда Лины Хорн. Первое, что нужно отметить, – это лёгкость и пластичность, с которыми молодой Симс строит свои свингующие фразы. Подобная лёгкость, ничего общего не имеющая с простотой и примитивностью, кажется естественным даром, но при более пристальном рассмотрении оказывается, что мелодический талант Симса вполне себе разбирается на многочисленные отсылки и цитаты. Отдельное удовольствие слышать, как здорово плавные фразы Симса поддерживает ведомый тарелками Клука ритм.       
 
Zoot Sims – Swingin' With Zoot Sims (Prestige, 1951, US)
 
Discogs | Стриминги
 
Роль случайности в джазе велика, как ни в каком другом направлении популярной музыки. Альбом, содержащий две продолжительные импровизации, стал следствием ошибки: Симс собирался записать стандартный трёхминутный блюз для сингла в 78 оборотов, но чересчур увлёкся своим неторопливым и расслабленным кружением и упустил момент, когда ему следовало уступить место для соло фортепиано. Инженеры Prestige жестом попросили Симса продолжать, и тот в результате выдал одно из самых вдохновенных и изящных своих выступлений, получившее название Zoot Swings The Blues. Ну другую сторону попала 11-минутная версия баллады East of the Sun, преисполненная мягкости и красоты.
 
Zoot Sims – Tenor Sax Favorites (Prestige, 1951, US)
 
Discogs | Стриминги
 
На другом альбоме для Prestige Зут Симс как никогда близко подобрался к чувственности Лестера Янга, что особенно сильно ощущается в треках, записанных с Джоном Льюисом. Но при всей теплоте тона и плавности фраз в игре Симса нет того изысканного одиночества, даже болезненности, которыми отмечены лучшие соло Преза. Не ислючено, что образ Янга уже настолько трудно отделить от его исполнительского стиля, что и в его записях мне слышатся эмоциональные слои, которых там на самом деле нет, но всё-таки на каком-то иррациональном уровне музыка Симса кажется намного более светлой и бесконфликтной, и в этом кажется и кроется её главное очарование.
 
#Y1951 #zootsims #geraldwiggins #pierremichelot #kennyclarke #harrybiss #clydelombardi #artblakey #johnlewis #curlyrussell #donlamond

​​Взаимопроникновение джаза и кубинской музыки, об истоках которого я тут уже рассуждал, к началу 50-х достигло своего апогея. В Гаване, несмотря на непрекращающуюся политическую и экономическую турбулентность, шоу-бизнес переживал невероятный подъём, а американских туристов в новых роскошных отелях развлекали местные бэнды, игравшие в том числе современный джаз. Ну а в самих Штатах кубинская ритм-секция стала настолько привычным элементом джаза, что казалось, журналы DownBeat и Metronome вот-вот включат в свои ежегодные опросы номинацию на лучшего тамбореро.
 
Machito – Afro-Cuban Jazz Suite (Mercury, 1951, US)
 
Discogs | Стриминги
 
После убийства Чано Посо главными звёздами кубопа стали Марио Бауса и его шурин Мачито. Их оркестр колесил по стране с туром Jazz at the Philharmonic Нормана Гранца, выпускал заметные синглы и для типичного американского слушателя стал синонимом кубинского джаза. Существовало, правда, одно "но": к середине века и Бауса, и Мачито уже настолько укоренились в Нью-Йорке, за два десятка лет впитав в себя влияние американской культуры, что едва ли их можно было назвать кубинскими музыкантами. Они по-прежнему успешно переосмысляли музыку, экспортируемую с их родины, но зачастую не имели доступа к её первоисточникам. Гранц, будучи большим поклонником оркестра, осознавал, что подобный пробел может вскоре стать проблемой, и в типичной для себя манере нашёл нестандартное, но идеально работающее решение.
 
Для следующей записи оркестра Мачито он созвал всех своих любимых звёзд – Чарли Паркера, Флипа Филлипса, Харри "Суитс" Эдисона и Бадди Рича, а в качестве материала заказал для них создание новой афро-кубинской сюиты. Его выбор пал на Артуро "Чико" О’Фаррилла, недавно переехавшего из Гаваны в Нью-Йорк аранжировщика, который был вхож в джазовые круги по обе стороны границы. О’Фаррилл происходил из респектабельной ирлано-немецкой семьи и, как и многие отпрыски богатых кубинских родов, в молодости учился в США, где и пристрастился к джазу. Вернувшись на Кубу, он забросил уготованную ему отцом карьеру юриста, и принялся изучать музыку. Важно отметить, что кубинские танцевальные стили мало занимали Чико, а его интересы, помимо джаза, распространялись на европейскую академическую музыку. Кубинская музыка для О’Фаррилла означала в первую очередь кубоп, при том не только кубоп оркестра Мачито, но и самостоятельно развивающийся в Гаване джаз, который для ньюйоркских музыкантов кубинского происхождения был явлением непонятным и далёким. Все эти отсылки хорошо прослеживаются в его работе.
 
Первую часть сюиты открывает драматичный Кансьон с соло трубы Баусы, в котором ощущается оперно-романтическое влияние. Кансьон перерастает в безудержное оркестровое Мамбо (в то время безумно популярный в Штатах жанр), которое в свою очередь оборачивается лиричным соло Чарли Паркера.  Во второй же части сюиты центральное место занимает секция, так и названая Джаз, в которой хитросплетение реплик Флипа и Бёрда предваряет впечатляющее соло Бадди Рича и последующую оркестровую кульминацию в Румбе Абьерте. Звучит это всё ярко и свежо: О’Фаррилл умело избегает штампов и клише, чему, вероятно, способствует тот факт, что сам он никогда не изучал кубинскую музыку и действовал скорее интуитивно. От привычных танцевальных жанров тут остаётся лишь воспоминание, индивидуальное впечатление Чико, а вот его собственный композиторский стиль отчётливо слышен на протяжении всей записи.
 
#Y1951 #machito #mariobauza #chicoofarrill #charlieparker #buddyrich #harrysweetsedison #flipphillips

​​Лучшие альбомы 1951 года, часть первая – оркестры.

Ralph Burns – Free Forms (Mercury, 1951, US)

Discogs | Стриминги
 
Коллекция небольших оркестровых набросков от одного из самых любопытных джазовых композиторов своего времени.
 
Сделав себе имя в середине 40-х на аранжировках для оркестров Барнета и Германа, Ральф Бёрнс выбрался далеко за жанровые рамки свинга и выработал свой индивидуальный стиль – импрессионистский и чувственный. Название "Free Forms" не должно вводить в заблуждение – никакой "свободной" музыки в привычном нам понимании тут нет. Свободны эти номера разве что от структурных и форматных ограничений. Бёрнс берётся за случайные небольшие мотивчики, скорее даже зарисовки, и играется с ними на протяжении двух-трёх минут, обрамляя необычным звучанием. В его распоряжении тут оказываются струнный квартет, квинтет деревянных духовых, валторна, ритм-секция, усиленная ветераном Джо Джонсом и вездесущим Рэем Брауном и, наконец, альт-саксофон Ли Коница, который своими лёгкими диссонансами вносит столь необходимое напряжение в эти порой чересчур лёгкие пьески. 
 
Alex North / Ray Heindorf – A Streetcar Named Desire (Capitol, 1951, US)

Discogs | Стриминги

Выдающийся саундтрек к выдающемуся фильму по выдающейся пьесе.
 
Композитора Алекс Норт учился композиции в Московской консерватории и у Аарона Копленда, но при этом с юношества был влюблён в джаз. Для “Трамвая «Желание»" он создал совершенно невероятную, ни на что не похожую музыку, великолепно отражающую дух сценария, преисполненного эротизма и балансирования на грани безумия. Значимость саундтрека лучше всего подчёркивает то, что он подвергся цензуре: "Национальный католический легион приличия" потребовал отредактировать ряд сцен в фильме, сделав особый упор на “плотскую и похотливую" музыку.  Даже знаменитую сцену на лестнице, где чуть ли не впервые в своей истории Голливуд заглядывает в глубины женского желания, вплоть до 90-х годов зрители смотрели в изменённом виде: потрясающие несколько секунд крупного плана Стеллы (в исполнении Ким Хантер) под знойный саундтрек Норта были отредактированы и заменены общим планом с совершенно другим музыкальным сопровождением.
 
Stan Kenton – Stan Kenton Presents (Capitol, 1951, US)

Discogs | Стриминги
 
Второй альбом бэнда Innovations, на котором оркестровый максимализм *Стэна Кентона* достигает своего пика.
 
Несмотря на амбициозное звучание (струнные, валторны, туба, литавры), альбом и тур с этим материалом вновь не нашли отклика у слушателей. Сам Кентон, впрочем, был настолько увлечён музыкой Innovations, что отказывался принимать тот факт, что публика не готова к его экспериментам. Лучшие треки здесь написаны специально для звёздных солистов оркестра и даже названы в их честь – Арт Пеппер, Майнерд Фергюсон, Джун Кристи и Шелли Манн. Кажется, что если оркестру чего и не хватало, так это сильных запоминающихся мелодий, ну а в их отсутствие (вполне, кстати, сознательное) всё действо выглядит немного искусственным – своеобразным памятником собственному навороченному звучанию, который способен заинтересовать, но никак не влюбить в себя.

#Y1951 #jazzdigest #ralphburns #jojones #raybrown #leekonitz #alexnorth #stankenton #artpepper #maynardferguson #junechristy #shellymanne

​​Лучшие альбомы 1951 года. Часть вторая – экспаты.
 
Sidney Bechet, Claude Luter, André Réwéliotty Et Son Orchestre – Bechet Souvenirs (Vogue, 1951, France)
 
Discogs | Стриминги
 
Главный "Американец в Париже" учит французов ностальгии по Новому Орлеану.
 
С конца 40-х европейские рекорд-лейблы стали играть заметную роль в развитии джаза. Компании из Швеции, Англии и в особенности из Франции не только переиздавали заокеанский джаз, но и открывали местные таланты, записывали приезжавших на гастроли американцев, а также служили платформой для обосновавшихся в Европе экспатов. Главным из них был Сидни Беше. Почему именно он? Ну, во-первых, Беше уже жил во Франции в середине 20-х, умудрившись в то время даже отсидеть 11 месяцев в местной тюрьме. Во-вторых, он имел креольское происхождение, и французская культура была ему не чужда. Ну а в-третьих, в Европе традиционный джаз всё ещё котировался выше современного. Записи Беше продавались миллионными тиражами, он собирал полные залы, а когда в 1951 году он решил сыграть свадьбу, то это стало для Франции светским событием национального масштаба. Альбомы Беше тоже выпускал часто, но несмотря на их коммерческий успех, ничего по-настоящему интересного мне в них расслышать не удалось. Местные музыканты картину не портят, но Беше к этому моменту, похоже, и сам устал от бесконечной ностальгии по собственной юности, о которой остальные участники этих сессий знали разве что по наслышке.
 
Don Byas – Summertime (Blue Star, 1951, France)
 
Discogs | Стриминги
 
Банальная лирика от одного из лучших тенор-саксофонистов середины 40-х.
 
Дон Байас был одним из первых обосновавшихся в Старом Свете представителей боп-поколения, и если в Нью-Йорке он часто записывал искромётные высокотемповые импровизации, то в Европе его явно потянуло на лирику. Этот стилистический поворот можно было бы подать под соусом творческой стойкости и индивидуализма – вроде как художник не обращает внимание на окружающие тренды и находит истинное "я", – но на деле музыка Байаса стала достаточно бесцветной, и кажется, что себя он в этот момент как раз потерял. На альбоме для французского лейбла Blue Star при поддержке засыпающей ритм-секции Байас выдаёт набор типичных версий самых популярных американских шлягеров. Под такую музыку хорошо скучать в лобби фешенебельного отеля.
 
Roy Eldridge – And His "Little Jazz" (Vogue, 1951, France)
 
Discogs | Стриминги
 
Возвращение главного трубача 30-х.
 
Рой Элдридж жил в Европе не так долго, но кажется именно там вновь обрёл потёрянную в послевоенные годы уверенность. Слушать его парижские записи никогда не скучно – то он очаровательно поёт по-французски, то на пару с тем же с Байасом устраивает свинговую вакханалию, то неожиданно обращается к наследию Hot Five, относясь к тому с почтением, лишь изредка напоминающем о том дерзком трубаче, что в 1944 чуть не уничтожил Сатчмо на сцене Мета. 
 
Roy Eldridge – Favorites (Blue Star, 1951, France)
 
Discogs | Стриминги
 
Элдридж дурачится и изображает Луиса Джордана.

В 1951 Элдридж успел посетить ещё и Швецию, где в компании местных музыкантов записал альбом, неожиданно полный джамп-блюза. Рой явно наслаждался проведённым в Стокгольме временем, и при всей необязательности этого альбома, в нём есть притягательность, присущая спонтанным и ненапряжённым выступлениям, в которых процесс оказывается намного важнее результата.   

#Y1951 #jazzdigest #sidneybechet #donbyas #royeldridge #claudeluter #andrereweliotty

​​Сентябрь 1949 года. В Нью-Йорке стоит необычайная жара, но на сцене Карнеги-Холл жарко не только из-за погодных аномалий. Там выступают – не выступают даже, а рубятся – "счастливые монстры" Нормана Гранца: Гиллеспи, Рич, Фицджеральд и прочие резиденты знаменитого тура Jazz at the Philharmonic. Концерты Гранца, как всегда, преисполнены огня и идущего по восходящей напряжения, и в зале нарастают экстатические настроения. Лишь один слушатель, кажется, не разделяет всеобщей и всеобъёмлющей радости. Он сидит в первом ряду и явно нервничает, белым платком утирая со лба градом льющийся пот. Он знает кое-что, чего не знают сидящие рядом с ним фанаты джаза. Он знает, что хоть его имени и нет на афишах сегодняшнего концерта и лицо его пока незнакомо даже самым закоренелым американским фанатам джаза, именно ему предстоит подняться на сцену в конце выступления.
 
Oscar Peterson – At Carnegie (Mercury, 1951, US)
 
Discogs | Стриминги
 
Норман Гранц впервые услышал выступление Оскара Питерсона в 1946 году в Монреале. Знаменитый импресарио не слишком впечатлился игрой молодого пианиста, но в последствии признал, что это был один из тех редких случаев, когда чутьё его подвело. К счастью, в конце десятилетия Гранц опять вывез JATP в Канаду, и вновь столкнувшись с игрой Питерсона, наконец в полной мере осознал масштаб его таланта. Ну уж а когда Гранц видит перед собой талант, то события начинают развиваться молниеносно. Сколько бы не сопротивлялся Питерсон, сколько бы не упоминал он об отсутствии рабочей визы и профсоюзной карточки, сколько бы не ссылался на свою неопытность и неготовность встретиться лицом к лицу с самой осведомлённой и требовательной джазовой публикой на планете, Гранца было не остановить.

И вот со сцены Карнеги он уже объявляет о "неожиданном" госте, которого он увидел среди публики и теперь приглашает присоединиться к музыкантам. Питерсон поднимается на легендарную "намоленную" сцену, где его ждёт опытный и с кем только не игравший Рэй Браун. Питерсон и Браун начинают со стандартов Fine & Dandy и I Only Have Eyes For You. Оскар явно нервничает – заминается и покашливает, но уже спустя несколько секунд обрушивает на слушателей поток нот: в обеих его руках чувствуется лёгкость, сравнимая разве что с тэйтумовской, но нью-йоркская публика устала от Тэйтума, и нового гения они встречают на ура. Интенсивность аплодисментов и одобрительных выкриков нарастает, а когда Оскар и Рэй переходят к сочинённому в тот же день блюзу, то слушатели награждают их стоячей овацией. На следующий день по всему Нью-Йорку только и разговоров, что о новой звезде из Канады, критики трубят о рождении легенды, ну а всё остальное – уже история.         

#Y1951 #oscarpeterson #raybrown

​​История о том, как Ред Реда с Редом перепутал.
 
The Red Norvo Trio – Red Norvo Trio, Vol. 1 (Discovery, 1951, US)
 
Discogs | Стриминги

К середине века вибрафонист Ред Норво уже имел внушительный послужной список: его музыкальная карьера началась ещё в 20-х, а написанные им на заре Великой Депрессии работы опередили своё время лет на 15; он был одним из первых музыкантов старой школы, кто понял бибоп, и первым, кто записывался с Паркером и Гиллеспи; в First Herd Германа, оркестре Барнета и комбо Гудмана у него всегда были одни из самых важных ролей, да и собственные его коллективы оказывались весьма успешными. Но то ли от того, что вибрафон никогда не был любимым инструментом публики, то ли из-за собственной излишней серьёзности, ему никогда не удавалось добиться настоящей любви слушателей. Признания – да, но не любви.
 
К концу 40-х Норво осел в Калифорнии, и казалось, о нём вот-вот начнут забывать. Но не тут-то было. По отчасти экономическим, отчасти творческим соображениям Норво решил опробовать формат трио, и после нескольких неудачных попыток подобрать чувствующих его идеи музыкантов, нашёл себе великолепного гитариста – Тэда Фарлоу. С басистом дело обстояло сложнее, но в одну прекрасную ночь в небольшом наполненном сигаретным дымом клубе в Нью-Джерси Ред наконец услышал того, кого искал. После окончания выступления он попытался побольше разузнать про музыканта. Оказалось, того звали Ред Митчелл, а жил он в Нью-Йорке в Radio City Music Hall Hotel. Позвонив на следующий день в отель, Норво застал его в номере. Ред? – спросил Норво, –  Ага, – отозвался голос на другом конце линии, и уже через несколько минут музыканты сошлись на условиях сотрудничества. Спустя пару дней Норво заехал за своим новым басистом, и они вместе направились в Калифорнию. Норво всю ночь вёл машину, пока его спутник мирно спал. Когда же они остановились позавтракать, Норво спросил: Митчелл, не хочешь сменить меня за рулём. Митчелл? – ответил басист, – меня зовут Ред Келли, а Ред Митчелл – мой сосед по комнате. Оказалось, всё это время Норво разговаривал не с тем Редом! Келли, впрочем, тоже оказался неплохим музыкантом, но в формате трио он чувствовал себя неуютно, и вскоре Норво вновь вернулся к подбору басиста. К счастью поиски завели его на лос-анджелесскую почту, где, пытаясь свести концы с концами, трудился не кто иной, как Чарльз Мингус. 
 
3 года, что Ред Норво играл с Фарлоу и Мингусом, оказались чуть ли не самыми успешными в его долгой карьере. Трио объездило всю страну, и их стиль – изысканный, но все ещё легкодоступный и далёкий от авангарда – везде принимали на ура. Музыканты не стеснялись демонстрировать свою виртуозность, и природная сдержанность Норво на сей раз скорее сыграла ему на руку. Его музыку никогда не заносит чересчур далеко, в ней ощущается определённый класс, даже аристократизм, но аристократизм не высоколобый и скучный, а утончённый и знающий меру. 

#Y1951 #rednorvo #talfarlow #charlesmingus
 

​​​​Лучшие альбомы 1951 года. Часть третья – новые звуки
 
Miles Davis – New Sounds (Prestige, 1951, US)
 
Discogs | Стриминги
 
В начале 50-х Майлз Дэвис всё глубже погружался в пучину героиновой зависимости: денег от записей и выступлений уже не хватало, и в перерывах между концертами он начал трудиться сутенёром. Само собой на качестве музыки Дэвиса новый образ жизни сказался незамедлительно: большинство выпущенных им в 1950-51 годах пластинок переслушивать лишний раз не тянет. Чуть ли не единственной заслуживающей внимания сессией стала запись альбома для лейбла Prestige, на которой ему помогали молодые саксофонисты Сонни Роллинс и Джеки Маклин, а также проверенная ритм-секция –  Уолтер Бишоп, Томми Портер и Арт Блэйки. Сам Майлз в автобиографии вспоминает об альбоме с теплотой, особенно отмечая то, как он звучал в более мелодичных вещах – My Old Flame и It's Only A Paper Moon, но лично мне больше всего нравится Dig – написанный Маклином контрафакт на Sweet Georgia Brown, который, кажется, заимствует ещё и у великой The Gasser Элдриджа.
 
Lee Konitz – New Sounds (Prestige, 1951, US)
 
Discogs | Стриминги
 
В 1951 Ли Кониц собрал в студии очень интересный секстет. Одну часть его составляли ученики Тристано – Арнольд Фишкин, Билли Бауэр, Сэл Моска, другую – участники сессий The Birth of Cool – Майлз Дэвис и Макс Роуч. Кониц принадлежал к обеим категориям, и опираясь на этот опыт, продолжал поиски авангардного звучания, всё дальше уходя от привычных гармонических последовательностей. Особенно интересны здесь две композиции Джорджа Расселла. На первой – Odjenar – посвящении жене Расселла Хуаните Одьенар музыканты выдают серию импровизаций, полную диссонансов и спонтанных, порой даже эксцентричных поворотов.  Вторая – Ezz-thetic – написана в честь легендарного боксёра Эззарда Чарльза и работает в первую очередь за счёт контрапункта Коница и Дэвиса.
 
Stan Getz And Swedish All Stars – Vol. 2 (Metronome, 1951, Sweden)
 
Discogs | Стриминги 1 и 2
 
В 1951 влиятельный критик Леонард Фезер отправился в путешествие по Европе, а по возвращении в Нью-Йорк на страницах Down Beat неожиданно объявил Стокгольм столицей европейского джаза. Преувеличение в этих словах если и присутствовало, то небольшое, и когда дело касалось современного джаза, Стокгольм и вправду не уступал Парижу и Лондону. Молодые шведские музыканты увлечённо следили за бибопом и кулом, и играя с американскими гостями, выдерживали уровень. Для Стэна Гетца выпущенный в Стокгольме альбом и вовсе стал чуть ли не самой успешной записью из сделанных в этот период. Гетц на нём звучит, как и положено звучать Гетцу: бархатистый мягкий тон, плавные переливы – короче, чистая лирика, а местные музыканты замечательно подстраиваются под его настроение. Особенно нужно отметить 18-летнего пианиста Бенгта Халлберга, ради тура с Гетцем отпросившегося из школы, и звучащего в последних двух треках баритон-саксофониста Ларса Гуллина, которого тот же Фезер котировал выше Джерри Маллигана, и ставшего первым европейцем, выигравшем ежегодный опрос Down Beat.
 
#Y1951 #jazzdigest #milesdavis #jackmclean #tommypotter #artblakey #walterbishop #sonnyrollins #stangetz #larsgullin #bengthallberg #leekonitz #arnoldfishkin #maxroach #billybauer #salmosca  
 

Игру под названием жизнь Билли Стрэйхорн проходил на максимальном уровне сложности: он родился бедным, чёрным и гомосексуальным. Отчасти поэтому его судьба интересна для изучения сама по себе, даже без оглядки на его огромное творческое наследие.
 
Считается, что Билли сознательно решил сделаться невидимым для широкой публики, и спрятаться в огромной тени своего знаменитого патрона Дюка Эллингтона. Считается также, что как только Билли на знаменитом поезде «А» прибыл в Гарлем, то они с Дюком слились в единое целое, и понять, где заканчивается Эллингтон, и начинается Стрэйхорн, порой не могут даже самые именитые музыковеды. А ещё считается, что Билли сознательно принёс в жертву славу и признание в обмен на сохранение собственной идентичности – он был открытым геем, что в те времена значило, что он никогда не пытался показываться на публике с подставными девушками и не отрицал факт своей гомосексуальности. При этом даже внутри оркестра Эллингтона его предпочтения вызывали нескрываемую неприязнь – так, Хуан Тизол, будучи штатным переписчиком музыки Дюка, отказывался переписывать композиции Стрэйхорна. Ну а как Билли чувствовал себя в мачистском мире послевоенного джаза трудно даже представить!
 
Одной из причин, по которым нам трудно это представить, является закрытость Стрэйхорна. Он всегда сооружал вокруг себя мини-миры, в которые чужакам не было доступа. Свои первые нью-йоркские месяцы Билли прожил в доме Эллингтона фактически на правах члена семьи, после чего вместе со своим партнёром пианистом Аароном Бриджерсом переехал в квартирку на другом конце Гарлема, которую они превратили в изысканный богемный салон: Билли отвечал за еду, угощая гостей изощрённым блюдами, Аарон готовил коктейли за барной стойкой, вокруг стояли тщательно подобранные предметы интерьера, да и выбор гостей тоже был не менее тщательным. Те немногие, кого Стрэйхорн допускал в свой мир, помимо невероятной эрудиции отмечали в нём чуткость и теплоту.  Билли варился в самом центре нью-йоркского культурного котла, активно участвовал в зарождающемся движении за гражданские права и при этом был окружён настоящими друзьями, высоко ценившими его как музыканта и как человека. До определённой степени он был всем тем, чем Эллингтон пытался казаться, но в силу разных причин не являлся в действительности.

#Y1951 #duke #billystrayhorn #joeshulman #wendellmarshall