1️⃣9️⃣4️⃣9️⃣ Про записи, ныне известные как Birth of the Cool, написано уже столько всего, что пытаться добавить что-то ещё, кажется, бессмысленно. Это не просто часть джазового канона, это один из его столпов. Но какими бы очевидными не казались связанные с этим проектом измышления, поделиться ими в рамках формата этого канала всё-равно необходимо.

1. Зачатие "Кула". Из всего множества людей, причастных к проекту, главную роль в нём чаще других приписывают Гилу Эвансу. Это на первый взгляд абсурдно, ведь из 12 записанных нонетом сторон лишь две были основаны на его аранжировках, но вклад Эванса нельзя измерить лишь процентом вышедшего из-под его пера материала. Будучи почти на 15 лет старше большинства участников нонета, Эванс был одновременно ментором и идейным вдохновителем. Именно он, ведомый в равной степени творческими изысканиями и экономическими соображениями, первым начал писать для ансамблей среднего размера, за что в джазе по-моему никто не брался чуть ли не с самого конца 20-х. Свою крошечную манхэттенскую квартиру в подвале под китайской прачечной Эванс превратил в богемный салон, двери которого никогда не закрывались, и в котором круглосуточно звучала музыка. Обитатели этого салона в равной степени боготворили Прокофьева и Паркера, и постепенно дружеская болтовня о будущем джаза неожиданно для них самих обрела очертания стройной концепции, заключавшейся в создании “бэнда мечты аранжировщиков” – нонета с вдохновлённым современной академической музыкой звучанием, обладающего при этом присущей боп-коллективам подвижностью. Примерно в этот момент Джерри Маллиган фактически поселился в каморке Эванса, а Джон Льюис и Джонни Кариси стали его постоянными гостями. К середине 1948 у них уже накопилось больше дюжины новаторских аранжировок, не было лишь понимания, что с этим материалом делать дальше.

#Y1949 #milesdavis #gilevans #gerrymulligan #leekonitz #maxroach #kaiwinding #juniorcollins #billbarber #alhaig #johnlewis #joeshulman #jjjohnson #nelsonboyd #sandysieglestein #kennyclarke #almckibbon #guntherschuller #kennyhagood #johncarisi #peterugolo

2. Рождение "Кула". И вот тут-то в нашей истории появляется Майлз Дэвис. Про их знакомство с Эвансом я уже упоминал, но всё-равно, каким образом Майлз оказался лидером коллектива, сразу в толк не возьмёшь. Как же вышло, что 22-летний трубач фактически без опыта руководства бэндом, известный скорее как бибоп-сайдмен, встал во главе подобного проекта? Часть ответа лежит на поверхности – Майлз, которому кровь из носу необходимо было выбираться из широченный тени Чарли Паркера, банально готов был приложить больше усилий, чем остальные участники бэнда. Те относились к проекту, как к занимательной безделице, которая, возможно, кем-то когда-то будет реализована. Майлз же сразу загорелся идеей и перевёл её из гипотетической плоскости в практическую – он искал музыкантов, договаривался о выступлениях и вообще взвалил на себя все административные обязанности. Маллиган даже жаловался, что Дэвис чересчур рьяно вошёл в образ и врубал босса там, где не требовалось, но к чести последнего он не пытался преувеличить свою роль в проекте, и добился того, чтобы на афише первого выступления нонета имена аранжировщиков красовались рядом с его собственным – неслыханное по меркам времени дело.

Конечно, Майлз оказался лидером проекта не из-за одних лишь организаторских способностей. Звук его трубы стал первостепенным элементом текстуры Birth of the Cool, и окажись на его месте условный Фэтс Наварро, весь ансамбль звучал бы принципиально иначе. Ранним записям Майлза задним числом приписывают проблески величия, но в реальности его собственный индивидуальный стиль впервые проявился именно на этих сессиях. Удивительную прозорливость Майлз проявил и в подборе музыкантов – Макс Роач, во время первых живых выступлений казавшийся со своими “бомбами” слоном в посудной лавке, в студии на удивление органично вписался в саунд нонета. Из-за приглашения ещё одного музыканта – Ли Коница – Майлз сделался объектом нападок со стороны чёрной части джазового комьюнити. Белого валторниста они ещё могли принять, но среди альт-саксофонистов недостатка в виртуозных афроамериканцах в то время явно не наблюдалось, так почему бы не позвать своих? Дэвис стоял на своём и игнорировал претензии – “я бы нанял Коница, будь он хоть зелёным”. Зелёным он, впрочем, несмотря на юный возраст не был, и наравне с Майлзом превратился в того, кто своим отстранённым тоном и воздушными импровизациями
сформировал звучание нонета. То есть представление о Birth of the Cool как о бэнде аранжировщиков верно лишь отчасти – Кониц и Майлз своей игрой сделали себя полноценными соавторами фирменного саунда группы.

#Y1949 #milesdavis #gilevans #gerrymulligan #leekonitz #maxroach #kaiwinding #juniorcollins #billbarber #alhaig #johnlewis #joeshulman #jjjohnson #nelsonboyd #sandysieglestein #kennyclarke #almckibbon #guntherschuller #kennyhagood #johncarisi #peterugolo

3. Инициация “Кула”. Существует распространенное поверие, что альбом Birth of the Cool оказал решающее влияние на направление джаза 50-х, но правды в нём не так уж и много. Выступления бэнда Майлза в относительно престижном Royal Roost остались по большому счёту незамеченными, и если бы не Пит Руголо, мы бы о них сейчас скорее всего вообще не вспоминали. Руголо, уже заработавший в Калифорнии славу архитектора прогрессивного звучания, переехал на Восточное побережье и как раз начал работать на Capitol в качестве продюсера. Поиски нью-йоркского ответа Стэну Кентону привели его в Royal Roost, что иначе как Провидением не объяснишь – ну кто ещё мог по достоинству оценить нонет и подписать с ним контракт на записи, если не бывший аранжировщик с пока ещё неограниченным кредитом доверия от лейбла?

Тут мы подбираемся к ещё одному заблуждению, согласно которому, Birth of the Cool это отдельная работа – альбом. На самом деле Capitol подписал с нонетом контракт на 12 сторон, из которых синглами вышли лишь 8, а остальные лейбл и вовсе отправил на полку из-за незначительного интереса критики и покупателей. Так что если на кого эта музыка в то время и повлияла, так это разве что на самих участников коллектива – впоследствии каждый из них совершил важнейший вклад в развитие джаза, и опыт нонета явно вдохновил их на дальнейшие самостоятельные поиски. Выпустить весь записанный материал в качестве единого релиза Руголо додумался уже сильно позже – в середине 50-х. И решение это было абсолютно логичным – потому как, хоть работа и не задумывалась как альбом изначально, звучит она невероятно цельно и последовательно. Это, с одной стороны, удивительно, ведь записаны эти стороны были в течение трёх разных сессий, состав музыкантов каждый раз менялся, а аранжировки принадлежат четырём разным авторам. С другой стороны, это лишний раз доказывает главенство идеи и звуковой концепции – неизменной вне зависимости от того, кто был причастен к её реализации. Ритм, мелодия, гармония – всё здесь играет вспомогательную роль. Во главе угла всегда остаётся звучание.

#Y1949 #milesdavis #gilevans #gerrymulligan #leekonitz #maxroach #kaiwinding #juniorcollins #billbarber #alhaig #johnlewis #joeshulman #jjjohnson #nelsonboyd #sandysieglestein #kennyclarke #almckibbon #guntherschuller #kennyhagood #johncarisi #peterugolo

4. Родословная “Кула”. К самому названию, под которым нам сейчас известна работа, тоже осталось немало вопросов. Изначально проект представляли как Impressions in Modern Music, а претенциозный заголовок Birth of the Cool был присвоен ему уже постфактум – в момент переиздания. С точки зрения маркетинга лучшей вывески для подобной работы было, конечно, не найти. Вот только, кто в действительности её так нарёк, мы уже не узнаем – все участники проекта открестились от причастности к созданию устоявшегося названия. И не зря. Даже если оставить за скобками широкую интерпретацию понятия кул (как шутил Ли Кониц, Hot Five Луиса Армстронга тоже были весьма себе кул), то сам факт рождения чего-то принципиально нового может быть легко оспорен.

Ближайший и самый очевидный предок – оркестр Клода Торнхилла, в котором в то время играли сразу несколько участников проекта. Торнхилл с его армией кларнетов первым добился “парящего, будто облако” звучания, но отсутствие удачи и пребывание в состоянии перманентной войны с собственным алкоголизмом, помешали ему полностью реализовать потенциал своих идей. К концу 40-х он всё чаще записывал коммерческие номера, и всё реже отваживался на эксперименты, и всё же именно его звучание, по словам участников нонета, послужило им эталоном. Майлз, чувствительный к расовому происхождению музыки, тоже признавал ориентацию на звук Торнхилла, но при этом не без оснований утверждал, что сам Торнхилл опирался на достижения Эллингтона и Хендерсона. Впрочем, можно ли за пределами Канзас-Сити найти биг-бэнд, который на них не опирался?

На самом деле Birth of the Cool – это, конечно, не новое направление в джазе. Это скорее важный шаг в эволюции давно существовавшей внутриджазовой традиции, ставящей во главу угла даже не столько сдержанность и отстранённость, сколько внимание к полутонам, часто присущее классической музыке. Революционность и значение этого шага сейчас кажутся немного раздутыми, но важно ли это? Наверное, нет. Намного важнее, что эта музыка отлично прошла проверку временем, и даже 70 с лишним лет спустя звучит свежо и интересно.

#Y1949 #milesdavis #gilevans #gerrymulligan #leekonitz #maxroach #kaiwinding #juniorcollins #billbarber #alhaig #johnlewis #joeshulman #jjjohnson #nelsonboyd #sandysieglestein #kennyclarke #almckibbon #guntherschuller #kennyhagood #johncarisi #peterugolo

Игру под названием жизнь Билли Стрэйхорн проходил на максимальном уровне сложности: он родился бедным, чёрным и гомосексуальным. Отчасти поэтому его судьба интересна для изучения сама по себе, даже без оглядки на его огромное творческое наследие.
 
Считается, что Билли сознательно решил сделаться невидимым для широкой публики, и спрятаться в огромной тени своего знаменитого патрона Дюка Эллингтона. Считается также, что как только Билли на знаменитом поезде «А» прибыл в Гарлем, то они с Дюком слились в единое целое, и понять, где заканчивается Эллингтон, и начинается Стрэйхорн, порой не могут даже самые именитые музыковеды. А ещё считается, что Билли сознательно принёс в жертву славу и признание в обмен на сохранение собственной идентичности – он был открытым геем, что в те времена значило, что он никогда не пытался показываться на публике с подставными девушками и не отрицал факт своей гомосексуальности. При этом даже внутри оркестра Эллингтона его предпочтения вызывали нескрываемую неприязнь – так, Хуан Тизол, будучи штатным переписчиком музыки Дюка, отказывался переписывать композиции Стрэйхорна. Ну а как Билли чувствовал себя в мачистском мире послевоенного джаза трудно даже представить!
 
Одной из причин, по которым нам трудно это представить, является закрытость Стрэйхорна. Он всегда сооружал вокруг себя мини-миры, в которые чужакам не было доступа. Свои первые нью-йоркские месяцы Билли прожил в доме Эллингтона фактически на правах члена семьи, после чего вместе со своим партнёром пианистом Аароном Бриджерсом переехал в квартирку на другом конце Гарлема, которую они превратили в изысканный богемный салон: Билли отвечал за еду, угощая гостей изощрённым блюдами, Аарон готовил коктейли за барной стойкой, вокруг стояли тщательно подобранные предметы интерьера, да и выбор гостей тоже был не менее тщательным. Те немногие, кого Стрэйхорн допускал в свой мир, помимо невероятной эрудиции отмечали в нём чуткость и теплоту.  Билли варился в самом центре нью-йоркского культурного котла, активно участвовал в зарождающемся движении за гражданские права и при этом был окружён настоящими друзьями, высоко ценившими его как музыканта и как человека. До определённой степени он был всем тем, чем Эллингтон пытался казаться, но в силу разных причин не являлся в действительности.

#Y1951 #duke #billystrayhorn #joeshulman #wendellmarshall

​​Но в этой идиллической картине, кажется, можно обнаружить несколько изъянов. В одном из редких совместных радио-интервью Дюка и Билли спросили о природе их сотрудничества, и Дюк отшутился, сказав, что Билли всего лишь создаёт музыку, а ему самому приходится нести непосильную ношу – выходить на сцену кланяться под аплодисменты слушателей. Интервьюер этим ответом не удовлетворился и спросил, а чем же в этот момент занят сам Стрэйхорн. Билли замялся, и Дюк ответил за него, смеясь назвав его "своим клерком №1". В этой неудачной шутке была своя доля правды: в мире Дюка всё было подчинено интересам Эллингтонии, он контролировал каждый шаг своих музыкантов, и Стрэйхорн к примеру даже не получал в оркестре жалование. Ну а главное – почти все написанные Билли композиции выпускались за авторством Эллингтона. Клерк... Это слово, похоже, всё-таки задело Билли и через какое-то время он добавил, что когда в 1950-м году он впервые поехал с оркестром в Европу и выходил на сцену кланяться, его это вполне устраивало.
 
В этом редком для Стрэйхорна моменте откровенности кажется можно расслышать нотки горечи. Дюк был для Билли всем – отцом, ментором, защитником, соавтором, работодателем. Дюк в конце концов был родственной душой, и Стрэйхорн, кажется, ни разу не позволил себе упрёка в его адрес. Но в начале 1950-х внутри Билли явно зрело разочарование – если не в Дюке, то по крайней мере в той роли, которую тот ему отводил. Вопреки расхожему мнению, согласно которому талант Стрэйхорна был взращён Эллингтоном, к моменту встречи с Дюком он уже бы великолепным музыкантом и сформировавшимся композитором. Известны случаи, когда во время обучения в Питсбурге он играл собственные сочинения, и его учителя принимали их за часть классического канона.  После десяти с лишним лет с Дюком Билли, вероятно, было уже тяжело мириться с ролью "клерка", а овации, которыми награждали его французские слушатели во время его первого турне с оркестром Эллингтона, приоткрыли завесу, которую он так боялся приподнимать. Что если его настоящее место здесь, в свете прожекторов?  Примерно в то же самое время Билли пережил расставание с Бриджерсом и впервые столкнулся с проблемами со здоровьем, которые наверняка заставили его задуматься о собственном предназначении. Всё это в итоге привело к тому, что в конце 1951 он решился отправиться в самостоятельное плавание. Но перед этим они с Дюком записали очень любопытный альбом.
 
Эллингтон и Стрэйхорн редко выступали вместе. Порой ради забавы на вечеринках они могли сыграть что-нибудь в четыре руки, но их невероятный творческий союз в основном ограничивался созданием музыки. И вот в 1951 пришло время для их первой крупной совместной записи, формат которой оказался максимально необычным: два рояля и контрабас. Стрэйхорн аранжировал хиты оркестра начала 40-х, и некоторые оказались даже интереснее прославленных оригиналов.  Была ли эта запись попыткой Дюка удержать своего протеже, уступив ему часть славы (именно Билли заявлен на альбоме лидером) или же прощальным подарком Стрэйхорна?  Не берусь судить, но без Эллингтона Стрэйхорн протянул не так долго. Уже к середине десятилетия Дюк уговорил своего протеже снова стать частью Эллингтонии, и возрождение оркестра в конце 50-х они переживали уже вместе.
 
Billy Strayhorn  –  Mercer Records Presents The Billy Strayhorn Trio With Duke Ellington And Billy Strayhorn at the Pianos (Mercer, 1951, US)
 
Discogs | Стриминги

#Y1951 #duke #billystrayhorn #joeshulman #wendellmarshall