«Невероятные» до сих пор объясняют свою нерешительность в августе тем, что каратели, дескать, поубивали бы их. Уверенность в том, что режим готов расстреливать из пулеметов демонстрации в сотни тысяч человек, носит почти всеобщий характер. Но, хм... такие демонстрации уже были, и никого на них не расстреляли. Более того, именно в ходе самых массовых выступлений 16 и 23 августа 2020 года каратели куда-то попрятались и даже не пытались никого задерживать. Такова практика, которая есть единственный критерий истины. Но «невероятные» живут по принципу: если практика противоречат их теории – тем хуже для практики.

Они за полгода запугали себя до усрачки: мол, сделать ничего нельзя, потому что режим очень-очень-очень кровожадный. Нас обязательно убьют, если только мы реально начнем сопротивляться, даже ненасильственными методами, поэтому продолжим постить духоподъемные мемасики и ждать, пока диктатура как-нибудь сама рассосется. Ну, там Тихановская из Вильнюса уболтает Лукашеску уйти по-хорошему, Запад его санкциями припрет к стенке, Макар замутит дистанционно военный переворот из Лондона или Латушко доведет своего бывшего босса до инфаркта видеообращениями из Варшавы. В конце концов, дед старый, может и сам подохнет лет через 10-15-20.

А жизнь подкидывает новые неудобные для «невероятных» факты, опровергающие все их трусливые теории насчет безусловной готовности диктатуры утопить в крови народное восстание. Вот уже почти четыре недели в Мьянме (она же Бирма) продолжается борьба народа с путчистами, которые устроили военный переворот.

Бирманцы почему-то не испугались военных и вышли на улицы. А ведь им не надо сочинять сказки о жестокости карателей, в 1988 году эта же самая армия утопила в крови Восстание 8888. Поначалу студентки тогда тоже целовали солдатиков, пели им о любви и вставали живым щитом перед офицерами, чтоб их не помяли слишком горячие парни. Но военные не собирались терпеть «беспорядки на улицах» и начали жестоко расправляться с повстанцами. Те ответили камнями и коктейлями Молотова. Тогда военные просто принялись расстреливать толпу. Сколько погибло людей – неизвестно, но счет идет на тысячи (правозащитники называют цифры до 10 тысяч убитых).

Чтоб ни у кого не было сомнений в серьезности намерений головорезов в погонах, те демонстративно расстреляли медсестер и докторов главного госпиталя Рангуна, которые ухаживали за ранеными участниками протестов. Пять лет назад армия Мьянмы устроила геноцид народа рохинджа, убив более 1000 человек только за то, что те исповедовали ислам.

Есть основания у бирманцев опасаться быть расстрелянными из пулеметов? Конечно, есть! Но их это не остановило. Сопротивление хунте нарастает несмотря на то, что каратели уже применяют боевое оружие (погибли, как минимум, 3 человека), а уж калечить демонстрантов вообще не стесняются (количество раненых приближается к 200). Но протесты приняли круглосуточный характер. Миллионы человек бастуют с 22 февраля. Причем в массовом порядке прекратили работу госслужащие (гражданские чиновники), которые, казалось бы, должны быть опорой власти. Бастуют медики и учителя. Встал транспорт, кроме того, что подвозит продовольствие.

Именно забастовка поставила путчистов в тупик. Расстрелять толпу они, конечно, могут. Но как это заставит людей работать?

Условия и потенциальные угрозы для восставших не идут ни в какое сравнение с ситуацией в Беларуси. Но бирманцы ведут себя смело и не собираются отступать. Дело вовсе не в жестокости диктатуры, но в решимости граждан ей противостоять в оффлайне, а не только в Интернете. Кстати, Интернет в стране отключен. У белорусов нет и 1% той же готовности бороться за демократию.

Вскоре мы опубликуем подробный разбор ситуации в Мьянме, а пока посмотрите подборку снимков с места событий…. 💥СМОТРЕТЬ ФОТО…

#анализ #мьянма #сопротивление #восстание #каратели #забастовка

УРОКИ МЬЯНМЫ ДЛЯ БЕЛАРУСИ
Оппозиционные медиа не любят освещать ситуацию в Мьянме, потому что происходящее там показывает, что эффективная ненасильственная борьба против военной хунты возможна в куда более жестких условиях, чем существуют в Беларуси.

Предыстория такова. В 1988 году в результате массовых студенческих волнений, в ходе которых были убиты более 200 повстанцев, закончилось 26-летнее открытое правление военного диктатора У Не Вина, режим которого можно в полной мере назвать национал-социалистическим, поскольку идеология его представляла собой смесь национализма и социализма. В дальнейшем У Не Вин, чтобы не раздражать общественность, управлял страной неформально. Умер он в возрасте 91 года в 2002 году.

После отставки генерала Не Вина в Бирме, как тогда называлась Мьянма, происходит мощное народное восстание, известное как Восстание 8888, требованием которого была демократизация страны. Лидером оппозиции являлась Аун Сан Су Джи. Восстание было утоплено в крови, власть на 23 года захватила новая военная хунта. Аун Сан Су Джи была помещена под домашний арест, под которым содержалась с перерывами более 15 лет в течении следующих 21 года. В 1991 году она стала лауреатом Нобелевской премии мира. Военные предлагали ей добровольно покинуть страну, но она отказалась, понимая, что обратно ее не пустят.

В 2011 году в стране начинаются умеренные демократические реформы. В следующем году возглавляемая Аун Сан Су Джи партия «Национальная лига за демократию» (НЛД) одерживает победу на довыборах в парламент в 43 из 45 округов, а в 2015 году на новых парламентских выборах получает 70% голосов. Военные вынуждены согласиться на передачу власти гражданской администрации (впервые с 1957 года!), но выдвинули два условия: они получают индульгенцию за все свои кровавые преступления в течении десятилетий; в течении переходного периода за ними резервируется 25% мест в парламенте. Аун Сан Су Джи заняла пост премьер-министра.

Следующие парламентские выборы состоялись 8 ноября 2020 года, на которых НЛД получила 396 из 476 мест, что позволило ей сформировать правительство еще на пять лет. Поддерживаемая военными «Союзная партия солидарности и развития» получила только 33 места. Им такие результаты не понравились и потому они 1 февраля текущего года арестовали правительство во главе с Аун Сан Су Джи и президента страны Вин Мьина. Во главе хунты встал генерал Мин Аун Хлайн

НЛД ежедневно выводит на улицы городов Мьянмы многотысячные демонстрации протеста. Общенациональная забастовка парализовала работу более 70% госучреждений и предприятий страны. Аресту подверглись порядка 1300 активистов. 26 человек убиты в ходе карательных операций полиции и армии против восставших. Сотни гражданских лиц получили травмы и ранения.

Рассказ о событиях в Мьянме мы продолжим, а пока отметим три важных урока, актуальных для нашей страны:

1. Никаких компромиссов с диктаторским режимом быть не может. Как видим, все достижения демократического движения Мьянмы за последние 32 года пошли псу под хвост. Только полная зачистка старого аппарата, как гражданского, так и силового, даст гарантию от реакционного отката.

2. Формат «мирного безопасного протеста в рамках закона» нежизнеспособен. Оппозиция Мьянмы использует ненасильственные, но при этом НЕЛЕГАЛЬНЫЕ методы протеста, основой которых являются забастовки и акции гражданского неповиновения. Протесты носят НЕПРЕРЫВНЫЙ характер, не прекращаясь ни днем, ни ночью. Многие улицы заблокированы восставшими, которые отказываются их покидать. Оппозиция взяла курс на паралич нормальной жизни в стране.

3. Бирманцы не ноют, что у них нет лидеров (все они арестованы). Главное – не лидеры, а наличие политического субъекта – партии НЛД, который является организационным стержнем восстания. Безлидерное восстание возможно. Бессубъектное – нет. (Продолжение).
#анализ #мьянма #восстание #стратегия

УРОКИ МЬЯНМЫ ДЛЯ БЕЛАРУСИ (2)
Начало здесь. Зачем армия совершила переворот в Мьянме? Дело в том, что вооруженные силы, численность которых превышает 400 тыс. чел. – это не государственный институт. Военные контролируют полицию и народную милицию (что-то вроде дружин «титушек»), выполняют функцию МЧС. Они безраздельно контролируют значительную часть экономики, имеют собственный банк и оператора сотовой связи, СМИ. Все это образует структуру, называемую Татмадау, неподконтрольную государству.

Татмадау самостоятельно решает, с кем воевать (в стране периодически происходят гражданские войны). В 2016 году военные по собственному почину устроили геноцид народа рохинджа, исповедующего ислам. От народа, военным нужны лишь деньги. Военный бюджет колоссален. Как он расходуются эти средства, а так же доходы от контролируемой генералами части экономики – тайна. Коррупция в Татмадау при такой бесконтрольности, разумеется, запредельная.

Аффилированная с военными Партия солидарности и развития Союза (ПСРС) на выборах 8 ноября 2020 года набрала всего 6% голосов, а правящая НЛД, возглавляемая нобелевским лауреатом Аун Сан Су Джи – 60%, что дало последним возможность самостоятельно сформировать правительство и распоряжаться госбюджетом. Сессия парламента должна была начаться 2 февраля, но военные совершили переворот на день раньше.

В Беларуси мы наблюдаем несколько иную картину: полицейское государство контролирует колоссальную часть экономики, а само авторитарное государство находится под личным контролем известной всем семейки упырей. Если в Мьянме противостояние идет между гражданским правительством, опирающимся на структуры гражданского общества (поэтому госслужащие активно участвуют в забастовке), то в Беларуси государство абсолютно монолитно, оно безраздельно контролирует не только СМИ и социальную сферу (здравоохранение, образование, культуру, спорт), но и культивирует свои суррогаты гражданского общества – профсоюзы, ветеранские, детские, спортивные, «патриотические» организации, парамилитарные структуры «титушек». В результате население оказывается расколотым, а та часть, что добивается демократических преобразований, не обладает какими-либо организационными структурми. Переходим к выводам.

1. Неспособность противников Лукашенко создать дееспособные гражданские структуры напрочь исключает саму возможность сколь-нибудь эффективно противостоять диктаторскому режиму. Сами же оппозиционеры в массе своей настолько инфантильны, что не понимают смысла политической борьбы и роли управляющего субъекта в ней. Это касается и их вождей.

Если проводить параллели с Мьянмой, то нечто подобное наблюдалось там в 1988 году, когда после трех десятилетий военного правления подули ветры демократических перемен, и общество преисполнилось романтических ожиданий. Стихийное Восстание 8888 было утоплено в крови. Лишь после поражения революции сторонники демократии во главе с Аун Сан Су Джи создают политический субъект – Национальную лигу за демократию. В 1990 году НЛД выигрывает парламентские выборы, однако военные отменяют результаты всенародного голосования и еще 20 лет страна живет в условиях военного положения без выборов.

2. Этот урок бирманское гражданское общество крепко усвоило: ВОПРОС О ВЛАСТИ В УСЛОВИЯХ ДИКТАТУРЫ НЕ РЕШАЕТСЯ НА ВЫБОРАХ. Белорусы же отчего-то до сих пор пытаются доказывать (кому?), что 9 августа на выборах номинально победила Тихановская. На выборах – да, но борьбу за власть она проиграла, и это единственное, что имеет значение.

3. Самое печальное в том, что надежды белорусов на внешнюю поддержку совершенно утопичны. Бирманцы в этом уже убедились. Последние 30 лет мировое сообщество оказывает экономическое, дипломатическое, санкционное, моральное давление на военную хунту Мьянмы. Результат нулевой! Люди там поняли, что рассчитывать могут только на себя. Поэтому население Мьянмы было готово к решительному уличному протесту. Неплохо бы осознать эти три урока и нашим змагарам. (Продолжение).

#анализ #мьянма #сопротивление #стратегия #диктатура

УРОКИ МЬЯНМЫ ДЛЯ БЕЛАРУСИ (3)
Начало здесь. Сила нации в ее готовности сопротивляться порабощению. Сила нации в ее сопсобности к самоорганизации. Это совершенно прописные истины. В Мьянме 1 февраля был совершен военный переворот, лидер демократического движения и фактический глава правительства Аун Сан Су Джи, президент Вин Мьин, руководство партии Национальная лига за демократию арестованы. В стране объявлено чрезвычайное положение сроком на год.

Уже 2 февраля в стране начались забастовки. Первыми забастовали медики и учителя. Без приказа сверху и обсуждений манифестов, без чаепитий во дворах. Почему? Потому что интеллигенция – это передовая часть общества – образованная, преисполненная чувством самоуважения, организованная по профессиональному принципу.

В Беларуси прошло более полугода после узурпации власти Тараканом. Ни одно предприятие, ни одно учреждение так и не забастовало. В чатиках «невероятных» диванные эксперты с умным видом надувают пузыри: мол, врачам и учителям запрещено бастовать по закону, бастовать должны работяги. Те возражают (или за них кто-то возражает): диктатор будет только рад, если убыточные предприятия забастуют, можно их закрыть и не тратить бюджетные субсидии на содержание бессмысленных рабочих мест. Оправдания найдены, конформистская позиция обоснована. Не бастует НИКТО.

С 3 февраля забастовки бюджетников в Мьянме приняли общенациональный размах. Причем называть это забастовками неверно. Речь идет об акциях гражданского неповиновения, о СОЗНАТЕЛЬНОМ НАРУШЕНИИ ЗАКОНА. Да, потому что медицинские работники по закону не имеют права бастовать. В условиях чрезвычайного положения это влечет за собой уголовную ответственность.

Забастовка и гражданское неповиновение – это естественная реакция общества на ущемление его интересов. Как отреагировала белорусская интеллигенция на узурпацию власти? Прежде всего, следует отметить, что она активно в узурпации участвовала – избирательные комиссии состояли в основном из учителей. Чиновничество (а это тоже интеллигенция, если что) модерировало процесс фальсификации выборов. Творческая интеллигенция в массе своей либо отрабатывала пайку, выступая в поддержку власти, либо помалкивала в тряпочку. Когда Ленин назвал интеллигенцию говном нации, он даже не подозревал, насколько актуально это определение станет век спустя после его смерти.

Как обстоит дело с гражданским обществом в РБ? Готовность белорусов отстаивать свои права закончилось на стадии «мирных протестов». Свое нежелание повышать ставки в борьбе за свободу «невероятные» объяснили якобы неприятием насилия. Вопрос: каким образом забастовка и гражданское неповиновение является проявлением насилия?

Наверное, на всем земном шаре только белорусы (ну, и русские заодно) уверены, что нетерпимость к насилию выглядит так: люди в масках избивают женщин, стариков и детей, а толпа мужиков бездеятельно на это взирает. Кто-то снимает смартфоном, кто-то ободряюще машет рукой жертвам. Ну, типа, им, «смелым белорусам» нельзя «опускаться» до уровня тех, кто использует насилие.

Во всем остальном мире НЕтерпимость к насилию проявляется в том, что НАСИЛИЕ ПРЕСЕКАЕТСЯ. Это вполне очевидно для бирманцев, воспитанных в духе буддийской культуры. Поэтому на массовые акции протеста мужчины выходят не для того, чтобы показывать, как мастерски они разбегаются толпой от трех ментов в штатском, а чтобы защищать женщин. Именно поэтому в руках у них щиты, на головах каски. На улицах сооружаются баррикады – целые кварталы становятся недосягаемыми для карателей. В этом единственный смысл баррикад. В полицию летит град камней. Вот так выглядит реальный ненасильственный протест.

Да, против пуль пластиковые каски и жестяные щиты не помогают. Количество повстанцев, убитых на улицах, приближается к 60. Восстание в Мьянме тем временем нарастает. То ли люди там из другого теста или климат какой-то особый? Но уж точно активность восставших нельзя объяснить мягкостью режима. (Продолжение).
#анализ #мьянма #сопротивление #стратегия #диктатура

НЕ МИРНЫЙ ПРОТЕСТ, А ГРАЖДАНСКОЕ НЕПОВИНОВЕНИЕ!
Мы рады, что благодаря нашим публикациям многие белорусы обратили внимание на революционную ситуацию в Мьянме, стали стамостоятельно искать материалы о разворачивающейся в это стране драме. Но не все в достаточной степени владеют английским и спрашивают, например, что означают буквы CDM, которыми маркируют себя повстанцы?

Civil Disobedience Movement – значит движение гражданского неповиновения. На этой базе строится стратегия борьбы народа Мьянмы с военной хунтой. Мы уже неоднократно объясняли, что хождение по улицам в выходные или фотосессии в лесочке с БЧБ-флагами не имеют отношения ни к протестам, ни, тем более, к гражданскому неповиновению. Это – демонстрация фронды, и не более того, поскольку не содержит в себе действенного аспекта.

Гражданское неповиновение является НЕЛЕГАЛЬНЫМ методом борьбы и основано на сознательном нарушении закона, провокации. Участники движения провоцируют правоохранителей на репрессивные действия, демонстративно нарушая закон. Одной из задач является своего рода DDoS-атака на карательную систему с целью забить ее «мясом» и вывести из строя. Это происходило у нас после 9-11 августа, когда задержанными оказались по разным данным от 6-ти до 11 тысяч манифестантов. «Прожевать» их система оказалась не в состоянии, многих начали отпускать без аких-либо юридических последствий или выписав штраф.

Впоследствии по этому поводу было много спекуляций: дескать, «мирный протест» остановил маховик репрессий, каратели испугались... Но, во-первых, в первые дни после выборов на улице не наблюдалось мира, во-вторых, отказа от насилия со стороны режима не произошло, на место отпущенных из застенков тут же завозили новые партии задержанных. Этот факт показывает лишь пределы «производительной мощности» репрессивной машины. Если бы белорусы 12-16 августа продолжили наращивать давление на власть, система оказалась бы парализованной. Но вместо этого начались карнавалы и дарение ментам цветов. Ладно, не будем о грустном…

Гражданское неповиновение можно условно разделить по направленности на пассивное и активное. Первое чаще всего ассоциируется с Сатьяграхой – движением против английского колониального гнета в Индии, идейным вдохновителем которого является идеолог ненасильственного протеста Махатма Ганди. Правила Сатьяграхи предписывали адептам учения вежливо подчиняться стражам порядка и стойко переносить наказание с целью воздействовать на благоразумие и совесть противника, превращая его в сторонника через убедительную демонстрацию своего морального превосходства.

Метод активного неповиновения можно условно назвать украинским или бирманским, когда гражданское население не только демонстративно нарушает законы, но при том препятствует «торжеству закона», то есть защищается от карателей. Например, активисты CDM не только блокируют улицы городов, но и не дают полиции приблизиться к своим баррикадам, закидывая их камнями, пакетами с краской, дымовыми шашками. Применение повстанцами нелетального оружия самообороны подчеркивает ненасильственный характер гражданского сопротивления, что, как видим, не исключает оказания активного сопротивления.

Сатьяграха предполагала, что карателям рано или поздно станет стыдно, морально тяжело применять репрессии к сильным духом мученикам, и они перейдут на их сторону. Участники CDM показывают, что того же самого можно добиться гораздо быстрее активным сопротивлением. Так 4 марта около 400 полицейских Мьянмы заявили о своем присоединении к CDM. На следующий день, как минимум, еще 100 примкнули к протестующим (ничего подобного в Беларуси мы не наблюдали, цветы и обнимашки, увы, не сработали).

В данном случае интересен не столько факт перехода полиции на сторону восставших, а реакция военных властей. Они растерялись и не рискнули покарать «предателей» по всей строгости закона. Руководству полиции поставлена задача уговорить стражей закона вернуться на службу.
#анализ #мьянма #сопротивление #стратегия

СТАНЕТ ЛИ АРМИЯ УБИВАТЬ БЕЛОРУСОВ?
Многие хвастливо считают, сколько дней продолжаются протесты в Беларуси. Если вы расскажете об этом мьянманцам, которые каждый день выходят под пули (и не только резиновые), сопротивляясь военной хунте, вам, конечно, вежливо поулыбаются, но не поймут.

Точно так же и белорусы не могут понять, что заставляет сторонников демократии в Мьянме рисковать жизнью: мол, дураки, не понимают, что протестовать надо мирно, мертвым демократия уже без надобности. Да, мирно-цветочно-обнимашно там тоже пытались бунтовать в далеком 1988 году. Но военные позитивного посыла не оценили и просто расстреляли цветочников из пулеметов. С тех пор люди не верят ни в пресловутые «мирные протесты», ни в помощь мирового сообщества.

В стране за два месяца убито почти 600 гражданских, около 40 из них – дети. Какова была реакция мирового сообщества? Они сделали очень много – выразили обеспокоенность и призвали стороны к мирному разрешению кризиса. После кровавой бойни, которую армия устроила 27 марта, убив не менее 114 человек, миссия ООН в Мьянме опубликовала пресс-релиз, в котором решительно осудила кровопролитие. На этом всё. Так что если вы все еще ждете, что добрый Запад вам поможет одолеть Лукашенко, а то и сделает это за вас, то у вас что-то с головушкой не в порядке.

Но давайте обсудим, насколько усатый дуче сможет положиться на армию, способны ли белорусские военные творить такую же жесть, как их коллеги из Мьянмы? Однозначно – нет. Активно использовать армию для подавления протестов, когда (и если) они возобновятся, Лукашенко не сможет. Тем более военнослужащие не станут стрелять в гражданских.

Армии РБ Мьянмы – это совершенно разные сущности. Две трети населения Мьянмы – бирманцы, но помимо них в стране проживает около 100 национальностей, которые испытывают жестокое притеснение со стороны этнического большинства. Фактически в стране то затухая, то вновь разгораясь, более полувека идет гражданская война. Именно поэтому статус армии, ее вес в политике столь высоки.

Молодые солдаты и офицеры первые годы службы в обязательном порядке проводят в «горячих» провинциях, где идут боевые действия примерно с 20-ю этническими повстанческими группировками. Таким образом военнослужащие привыкают существовать во враждебном окружении и видеть в гражданском населении врага, только и ждущего момента, чтобы выстрелить в спину. Стрелять по безоружной толпе для них естественно и привычно.

Второй важный момент, определяющий крайне агрессивное поведение солдат по отношению к повстанцам. Большую частью армия составляют крестьяне – малограмотные парни из бедных семей. Вооруженные силы для них становятся фактически единственным социальным лифтом. Ареной повстанческого движения CDM стали, естественно, крупные города, где много выше уровень жизни, культуры, образования. Поэтому солдатами движет в том числе и «классовая ненависть» к богатым горожанам, которые шикуют в каменных домах с водопроводом и электричеством, могут позволить себе купить мотороллер и смартфон, в то время как многочисленные младшие братья и сестры бойца в деревне живут в сарае и часто голодают.

В Беларуси ситуация отличается. Доля сельское население составляет менее 22,5%, носят погоны в основном горожане. Армия воспринимается, скорее, как пристанище неудачников, нежели как социальный лифт. Для срочников военная служба – зачастую вид каторги, от которой не удалось отвертеться. Социально военнослужащие не оторваны от гражданского населения. И, самое главное, у ВС РБ нет и никогда не было реального боевого опыта, она не чувствовала вкуса крови. Поэтому не стоит испытывать ужас от попыток диктатора расширить свои полномочия, получив право использовать армию для борьбы со внутренним врагом. Армия, будучи включенной в карательную инфраструктуру, станет ее слабым звеном.
#мьянма #армия #протест #cdm

Смысл ненасильственного восстания не в отрицании насилия, а в стремлении избежать человеческих жертв. Но если убийство карателя поможет сохранить жизнь двум протестующим, то убить его следует именно для защиты гражданского населения. Логика ясна? Клин клином вышибают, а насилие гасится насилием, а не дизлайками в соцсетях.

Протестующие в Мьянме не проявляют агрессию первыми, но на попытки карателей «навести порядок» силой дают достойный отпор. Отряды гражданской самообороны получили очень широкое распространение. Чем же они вооружены, помимо обязательных для любых беспорядков «коктейлей Молотова»? 💥ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...

#мьянма #герилья #тактика #оружие

МЬЯНМА: КРИЗИС ЖАНРА
Мы неоднократно освещали ход восстания гражданского населения против военной хунты в Мьянме, начавшегося после захвата армией власти в стране 1 февраля. Несмотря на вовлечение в протест миллионов мьянмарцев и широкое применение методов ненасильственного протеста, хунта под предводительством генерала Мин Аун Хлайна продолжает удерживать власть.

Многие возлагали надежды на то, что широкомасштабная забастовка, к которой присоединились несколько миллионов граждан,усиленная акциями гражданского неповиновения, парализует экономику страны и сделает невозможным функционирование системы управления. Этого результата не удалось добиться, поскольку армия в Мьянме – это больше, чем армия, фактически государство в государстве, контролирующее свои банки, СМИ, телекоммуникационные компании и прочие экономические активы. Вот что пишет об этом Анатолий Несмиян:

«Вся экономика любой азиатской страны — это, по сути, конгломерат экономических субъектов, осуществляющих функцию кормления одной из правящих группировок. В Японии это дзайбацу, в Корее — чеболи. В современной Мьянме фактически вся экономика поделена между двумя крупнейшими военными корпорациями - Myanma Economic Holdings Public Company Ltd. (MEHL) и Myanmar Economic Corp. (MEC). Небольшие экономические субъекты, находящиеся за пределами этих корпораций, являются своего рода «энтропийной ямой», где две военные группировки разрешают свои коммерческие и политические противоречия, не вступая в прямой конфликт между собой. В Египте военно-чиновничий аппарат (фелюли) так же владеют большей частью экономики страны на правах клановой групповой собственности. В арабских странах различные кланы владеют контролем над разными отраслями экономики в отличие от юго-восточных и дальневосточных азиатских клановых корпораций, где каждая старается представить себя во всех отраслях, создавая некий своеобычный аналог конкурентной среды между клановыми экономическим субъектами. Для арабской ментальности более характерна монополизация отраслей в рамках одной клановой группы».

Поскольку армия владеет значительной частью экономики, то создается довольно необычная ситуация, когда она не зависит от народа, от собираемых налогов, поскольку может сама себя обеспечивать. Забастовки госслужащих, бюджетников и малого бизнеса для военных особой угрозы не представляет. А подконтрольные им экономические субъекты, управляемые военными отставниками, в забастовочном движении не участвуют, поскольку ни профсоюзов, ни каких-либо неформальных объединений трудящихся на них владельцы не допускают. Нет структур сопротивления – нет и сопротивления.

Примечательно, что именно для Мьянмы профессор Джин Шарп написал в 1993 г. свои знаменитые инструкции по ненасильственному протесту «От диктатуры к демократии». Сегодня мьянмарцы используют их комплексно и массированно. Любопытно отметить такие акции символического протеста, как:

- марши при свечах;
- «Цветочная забастовка», в ходе которой люди возлагали цветы в общественных местах в память о погибших во время демонстраций;
- «Тихая забастовка», в ходе которой люди по всей стране оставили улицы совершенно безлюдными;
- «Аплодирующий протест», когда в заранее условленный момент все люди начинают одновременно аплодировать (белорусы практиковали это в 2011 году в ходе так называемых молчаливых протестов);
- кастрюльные марши (акция имела большо резонанс в Югославии в ходе Бульдозерной революции);
- бойкот продукции бизнеса, аффилированного с военными под лозунгом «Хватит кормить хунту!» (это мы проходили в последние месяцы).

Но инструментарий ненасильственного протеста оказался бессилен. В апреле восстание пошло на спад, непрерывные демонстрации уступили место «мерцающему протесту», когда граждане собираются в заранее установленном месте, проводят короткую протестную акцию и расходятся, не дожидаясь реакции карателей (это нам очень даже знакомо).

Но по мере того, как ненасильственный протест выдыхается, все более активно мьянмарцы переходят к старой-доброй вооруженной борьбе, о чем подробнее расскажем далее.
#анализ #протесты #мьянма

Ситуация с правлением военной хунты в Мьянме чем-то напоминает историю с опричниной царя Ивана Грозного, который создал в русском государстве как бы еще одно государство, разделив земли страны на опричнину и земщину. Опричные земли принадлежали лично царю и на доходы с них содержались опричники – личная гвардия государя. А земщина стала объектом грабежа со стороны опричников, которые вели себя по отношению к тамошнему населению как завоеватели – грабили, жгли, насиловали, продавали в рабство. Армии у земщины не было, так что такого рода паразитирование было не только выгодным, но еще и безопасным.

Армия Мьянмы вдет себя на собственной территории так же – как завоеватели. Подробнее о специфике осуществления военными господства над подконтрольной территории мы писали ранее. Почему же «завоеванные» не решатся на вооруженную борьбу с угнетателями? А вот тут все очень сложно. Дело в том, что в стране жестко подавляются нацменьшинства, особенно мусульмане, и эта политика горячо поддерживается большинством бирманцев (68% населения). Нацменьшинства же ведут с правительством затяжную гражданскую войну.

Выходит, если «титульные» бирманцы начинают вооруженную борьбу с армией... 💥ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...

#анализ #Мьянма #стратегия #сопротивление