Пользуясь красивым выражением Жан-Клода Роллана (J.-C. Rolland,2010, Les Yeux de l'âme. Paris, Gallimard), скажем, что «глаза души» не только видят то, что восприятие показывает не всем, но также могут и не увидеть того, что восприятие ставит прямо у нас перед носом.
Вассилис Капсамбелис «Реальность: между нейрофизиологией и метапсихологией», из статьи к семинару в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах, который состоялся 24.09.2023 г.
#ВассилисКапсамбелис
Вассилис Капсамбелис «Реальность: между нейрофизиологией и метапсихологией», из статьи к семинару в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах, который состоялся 24.09.2023 г.
#ВассилисКапсамбелис
Ещё несколько цитат из потрясающего семинара В. Капсамбелиса «Реальность: между нейрофизиологией и метапсихологией», который состоялся 24 сентября в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах:
#ВассилисКапсамбелис
«Реальность не имеет противоположностей; всё, что случается в человеческом опыте, и есть реальность». М. Мбугар Сарр, «В тайниках памяти».
Реальность никогда не сможет стать ни полной, ни объективной для психики.
Из миллиона или миллиарда восприятий, с которыми мы сталкиваемся на каждом шагу, остаются лишь те, которые были инвестированы, то есть что-то, что нас зацепило, заинтересовало.
Наш головной мозг содержит мнестические следы (МС) как на складе, в огромном магазине или в библиотеке. Но только определённое воздействие способно сделать так, чтобы из каких-то МС появились реминисценции, воспоминания.
#МнестическиеСледы
МС – это лишь первичная материя. Это не психическое, но из этого можно сформировать психизм.
Только инвестированный МС может стать воспоминанием. Если МС не инвестированы, они остаются в ЦНС, головном мозге (головной мозг и психический аппарат – не одно и тоже).
Некоторые МС, которые никогда не попадали ранее в психический аппарат (не были инвестированы, не осознавались, не были вытеснены) и образуют так наз. дескриптивное бессознательное (невытесненное), проигрываются вновь, побуждают к действиям, оказывают на нас влияние. Какие это МС? Этот вопрос находится в центре современных психоаналитических исследований. Упрощённая схема: происходит некое событие в прошлом, оставляет МС. Спустя время, годы происходит второе событие, и оно может реактивировать МС, связанные с первым событием. И тогда могут появиться какие-то реминисценции, припоминания. Обстоятельства сегодняшней объектной жизни приводят к тому, что что-то из актуального связывается с МС из прошлого. И это может показать нашу прочность либо наоборот – несостоятельность.
МС могут быть похожими в нейронных аппаратах, находящихся в хорошем рабочем состоянии и относящихся к одному виду (и различающихся у людей, кошек, собак и пр.). Но мы все инвестируем одно и тоже по-разному (в соответствии с принципом удовольствия, в связи с предшествующим опытом удовлетворения; у нас у всех – разная психическая жизнь, были разные объекты и их влияние).
Инвестируя МС, каждый из нас их обрабатывает, фасонирует. Психическая репрезентация не является точной копией МС, из которого она формируется. Мы что-то узнаём (reconnaissance – фр.; положительная галлюцинация), приписываем (что было уже в опыте с нашими объектами), что-то не замечаем, не видим, пренебрегаем этим (méconnaissance; негативная галлюцинация).
#репрезентация
Все человеческие отношения, к счастью, держатся не недопонимании. Что-то недослышали, недопоняли. Иначе было бы сложно поддерживать любовные, дружеские и профессиональные отношения.
Наше отношение к реальности строится, исходя из reconnaissance и méconnaissance (важно показать эту игру слов на французском языке; тогда знание реальности по определению иллюзорно).
Но какое место отводится для connaissance (знания, познания) фрагмента реальности или объекта (полного, объективного)?
Об этом в следующем посте.
#ВассилисКапсамбелис
«Реальность не имеет противоположностей; всё, что случается в человеческом опыте, и есть реальность». М. Мбугар Сарр, «В тайниках памяти».
Реальность никогда не сможет стать ни полной, ни объективной для психики.
Из миллиона или миллиарда восприятий, с которыми мы сталкиваемся на каждом шагу, остаются лишь те, которые были инвестированы, то есть что-то, что нас зацепило, заинтересовало.
Наш головной мозг содержит мнестические следы (МС) как на складе, в огромном магазине или в библиотеке. Но только определённое воздействие способно сделать так, чтобы из каких-то МС появились реминисценции, воспоминания.
#МнестическиеСледы
МС – это лишь первичная материя. Это не психическое, но из этого можно сформировать психизм.
Только инвестированный МС может стать воспоминанием. Если МС не инвестированы, они остаются в ЦНС, головном мозге (головной мозг и психический аппарат – не одно и тоже).
Некоторые МС, которые никогда не попадали ранее в психический аппарат (не были инвестированы, не осознавались, не были вытеснены) и образуют так наз. дескриптивное бессознательное (невытесненное), проигрываются вновь, побуждают к действиям, оказывают на нас влияние. Какие это МС? Этот вопрос находится в центре современных психоаналитических исследований. Упрощённая схема: происходит некое событие в прошлом, оставляет МС. Спустя время, годы происходит второе событие, и оно может реактивировать МС, связанные с первым событием. И тогда могут появиться какие-то реминисценции, припоминания. Обстоятельства сегодняшней объектной жизни приводят к тому, что что-то из актуального связывается с МС из прошлого. И это может показать нашу прочность либо наоборот – несостоятельность.
МС могут быть похожими в нейронных аппаратах, находящихся в хорошем рабочем состоянии и относящихся к одному виду (и различающихся у людей, кошек, собак и пр.). Но мы все инвестируем одно и тоже по-разному (в соответствии с принципом удовольствия, в связи с предшествующим опытом удовлетворения; у нас у всех – разная психическая жизнь, были разные объекты и их влияние).
Инвестируя МС, каждый из нас их обрабатывает, фасонирует. Психическая репрезентация не является точной копией МС, из которого она формируется. Мы что-то узнаём (reconnaissance – фр.; положительная галлюцинация), приписываем (что было уже в опыте с нашими объектами), что-то не замечаем, не видим, пренебрегаем этим (méconnaissance; негативная галлюцинация).
#репрезентация
Все человеческие отношения, к счастью, держатся не недопонимании. Что-то недослышали, недопоняли. Иначе было бы сложно поддерживать любовные, дружеские и профессиональные отношения.
Наше отношение к реальности строится, исходя из reconnaissance и méconnaissance (важно показать эту игру слов на французском языке; тогда знание реальности по определению иллюзорно).
Но какое место отводится для connaissance (знания, познания) фрагмента реальности или объекта (полного, объективного)?
Об этом в следующем посте.
Реальность: между нейрофизиологией и метапсихологией
ЧАСТЬ 1. По мотивам семинара В. Капсамбелиса, который состоялся в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах 24.09.2023 г.
Здесь и здесь я уже делилась некоторыми цитатами из него.
Мы все, независимо от нашего восприятия, видим или слышим то, что хотим, но также мы одновременно не видим и не слышим то, что не хотим, хотя на самом деле это существует (позитивная галлюцинация и негативная; галлюцинация – не в патопсихологическом смысле, а во фройдовском, это свойственно всем людям). Подтверждение тому мы легко находим в нашей повседневной жизни. Можно взять любой фильм, книгу, событие – впечатления людей никогда не совпадут полностью. А иногда, можно весьма удивиться масштабам наблюдаемых расхождений, касающихся одного и того же аспекта обсуждаемого предмета, который поддаётся объективной оценке, отмечает В. Капсамбелис в своей статье о реальности. Тогда закономерно возникает вопрос, можно ли получить полное, объективное знание о реальности, каком-то её фрагменте? Какое место ей отводится? Возможно ли это?
Мне показался этот вопрос и то понимание, которое транслирует нам В. Капсамбелис, важными, глубокими и с аналитической точки зрения очень красивыми. Постараюсь пересказать кусочек из его статьи близко к тексту (он довольно сложный, признаться). Надеюсь, я правильно его поняла и смогу корректно донести. Количество знаков поста здесь ограничено, разделила на две части.
Есть реальность, которая не может быть нашим объектом именно в том смысле, что под этим понимается в психоанализе - объектом движения наших влечений. Но эта реальность не может быть нами проигнорирована (внезапно начавшийся дождь, красный сигнал светофора и т.д.). Этот фрагмент реальности влияет на наше существование и обязывает нас инвестировать её. С точки зрения психики эта реальность делает нас своим объектом.
Кроме того, любой объект наших влечений в свою очередь способен рассматривать нас как объект. То есть любой элемент реальности может сделать нас своим объектом, порой даже вопреки нашей воле.
И это может касаться самых разных ситуаций. Напр., наш объект любовных отношений, как и мы, наделён своими влечениями, желаниями, ожиданиями в отношении нас. Мы вроде бы предупреждены, но это не значит, что лучше подготовлены. :) Мы вынуждены приспосабливаться, если хотим разделить свою жизнь с этим объектом.
Таким образом, вокруг нас существует целый мир и он рассматривает нас как свой объект. Он посылает нам какое-то сообщение, при этом непосредственно мы можем и не являться адресатами этих сообщений.
Так В. Капсамбелис, выводит, основываясь на работах Фройда, одно из определений реальности. С метапсихологической точки зрения реальность – это желание другого. В том смысле, что другой желает.
#ВассилисКапсамбелис
ЧАСТЬ 1. По мотивам семинара В. Капсамбелиса, который состоялся в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах 24.09.2023 г.
Здесь и здесь я уже делилась некоторыми цитатами из него.
Мы все, независимо от нашего восприятия, видим или слышим то, что хотим, но также мы одновременно не видим и не слышим то, что не хотим, хотя на самом деле это существует (позитивная галлюцинация и негативная; галлюцинация – не в патопсихологическом смысле, а во фройдовском, это свойственно всем людям). Подтверждение тому мы легко находим в нашей повседневной жизни. Можно взять любой фильм, книгу, событие – впечатления людей никогда не совпадут полностью. А иногда, можно весьма удивиться масштабам наблюдаемых расхождений, касающихся одного и того же аспекта обсуждаемого предмета, который поддаётся объективной оценке, отмечает В. Капсамбелис в своей статье о реальности. Тогда закономерно возникает вопрос, можно ли получить полное, объективное знание о реальности, каком-то её фрагменте? Какое место ей отводится? Возможно ли это?
Мне показался этот вопрос и то понимание, которое транслирует нам В. Капсамбелис, важными, глубокими и с аналитической точки зрения очень красивыми. Постараюсь пересказать кусочек из его статьи близко к тексту (он довольно сложный, признаться). Надеюсь, я правильно его поняла и смогу корректно донести. Количество знаков поста здесь ограничено, разделила на две части.
Есть реальность, которая не может быть нашим объектом именно в том смысле, что под этим понимается в психоанализе - объектом движения наших влечений. Но эта реальность не может быть нами проигнорирована (внезапно начавшийся дождь, красный сигнал светофора и т.д.). Этот фрагмент реальности влияет на наше существование и обязывает нас инвестировать её. С точки зрения психики эта реальность делает нас своим объектом.
Кроме того, любой объект наших влечений в свою очередь способен рассматривать нас как объект. То есть любой элемент реальности может сделать нас своим объектом, порой даже вопреки нашей воле.
И это может касаться самых разных ситуаций. Напр., наш объект любовных отношений, как и мы, наделён своими влечениями, желаниями, ожиданиями в отношении нас. Мы вроде бы предупреждены, но это не значит, что лучше подготовлены. :) Мы вынуждены приспосабливаться, если хотим разделить свою жизнь с этим объектом.
Таким образом, вокруг нас существует целый мир и он рассматривает нас как свой объект. Он посылает нам какое-то сообщение, при этом непосредственно мы можем и не являться адресатами этих сообщений.
Так В. Капсамбелис, выводит, основываясь на работах Фройда, одно из определений реальности. С метапсихологической точки зрения реальность – это желание другого. В том смысле, что другой желает.
#ВассилисКапсамбелис
Реальность: между нейрофизиологией и метапсихологией
ЧАСТЬ 2. По мотивам семинара В. Капсамбелиса, который состоялся в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах 24.09.2023 г. Начало здесь.
Реальность – это желание другого. Это желание обращено к нам. Оно влияет на нас, порой без приглашения и предвосхищения. Прототип – желание другого в любовных отношениях. Вообще желание другого человека. Слово «объект» в такой ситуации можно заменить на термин «другой». Но это не то желание, которое мы разделяем с другим, когда оно встречается с нашим, потому что другой «узнан» (из нашего предыдущего опыта). Это желание, которое воспринимает нас в качестве объекта, даже если эти желания или их аспекты мы не запрашивали и не ожидали.
Именно это по мнению В. Капсамбелиса мы называем инаковостью. Не когда мы узнаём, видим знакомое, исходя из своего опыта со своими первичными объектами, или что-то игнорируем, пренебрегаем этим (reconnaissance и méconnaissance). Только в таком случае другой может быть иным. Это верно не только для любовных отношений, а вообще для любого дела со своими ограничениями и обязательствами, куда мы сами решили направить свои инвестиции. В. Капсамбелис приводит пример позднего вечернего совещания, где мы вынуждены находиться, хотя сами в данный момент времени предпочли бы провести этот вечер дома, в тепле. Это может быть материал, с которым и над которым мы работаем.
Т.о. «другой» означает объект. И неважно, речь идёт о человеческом существе или неживом объекте или даже абстрактном (некая идея, религиозное убеждение). Как только мы выбираем эти объекты, они выбирают нас. Они обладают для нас душой, которая понуждает нас их любить. Но это же накладывает на нас одновременно ограничения, от которых мы не можем избавиться, если не хотим потерять эти наши объекты.
И, наконец, эта реальность как желание другого будет с большей вероятностью восприниматься как реальность, если это желание будет казаться противоречащим нашему собственному. Отсюда утверждение - «объект рождается в ненависти».
Мы что-то ожидаем от объекта, что-то получаем. Между одним и другим – некоторый разрыв. Из-за этого возникает различие, которое Винникотт называет «субъективным объектом» или «объективно воспринимаемым объектом». Объект – это не просто объект нашего влечения, это другой. Потенциально – измерение непонимания, «травматизма».
Из пояснений на семинаре: если что-то навязывает нам своё присутствие, это что-то идёт от объекта, для которого мы сами в свою очередь являемся объектом. И всегда в этом будет что-то, что мы не сможем вновь узнать или пренебречь (reconnaissance и méconnaissance). Это «другость», инаковость. При нормальном психическом функционировании мы способны не только сами инвестировать объекты, но также позволяем Другому делать из нас объект, инвестировать нас. Именно это мы можем назвать познанием реальности.
Когда нас инвестирует Другой, когда мы согласны стать объектом объекта, вот тогда мы познаём реальность.
#ВассилисКапсамбелис
ЧАСТЬ 2. По мотивам семинара В. Капсамбелиса, который состоялся в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах 24.09.2023 г. Начало здесь.
Реальность – это желание другого. Это желание обращено к нам. Оно влияет на нас, порой без приглашения и предвосхищения. Прототип – желание другого в любовных отношениях. Вообще желание другого человека. Слово «объект» в такой ситуации можно заменить на термин «другой». Но это не то желание, которое мы разделяем с другим, когда оно встречается с нашим, потому что другой «узнан» (из нашего предыдущего опыта). Это желание, которое воспринимает нас в качестве объекта, даже если эти желания или их аспекты мы не запрашивали и не ожидали.
Именно это по мнению В. Капсамбелиса мы называем инаковостью. Не когда мы узнаём, видим знакомое, исходя из своего опыта со своими первичными объектами, или что-то игнорируем, пренебрегаем этим (reconnaissance и méconnaissance). Только в таком случае другой может быть иным. Это верно не только для любовных отношений, а вообще для любого дела со своими ограничениями и обязательствами, куда мы сами решили направить свои инвестиции. В. Капсамбелис приводит пример позднего вечернего совещания, где мы вынуждены находиться, хотя сами в данный момент времени предпочли бы провести этот вечер дома, в тепле. Это может быть материал, с которым и над которым мы работаем.
Т.о. «другой» означает объект. И неважно, речь идёт о человеческом существе или неживом объекте или даже абстрактном (некая идея, религиозное убеждение). Как только мы выбираем эти объекты, они выбирают нас. Они обладают для нас душой, которая понуждает нас их любить. Но это же накладывает на нас одновременно ограничения, от которых мы не можем избавиться, если не хотим потерять эти наши объекты.
И, наконец, эта реальность как желание другого будет с большей вероятностью восприниматься как реальность, если это желание будет казаться противоречащим нашему собственному. Отсюда утверждение - «объект рождается в ненависти».
Мы что-то ожидаем от объекта, что-то получаем. Между одним и другим – некоторый разрыв. Из-за этого возникает различие, которое Винникотт называет «субъективным объектом» или «объективно воспринимаемым объектом». Объект – это не просто объект нашего влечения, это другой. Потенциально – измерение непонимания, «травматизма».
Из пояснений на семинаре: если что-то навязывает нам своё присутствие, это что-то идёт от объекта, для которого мы сами в свою очередь являемся объектом. И всегда в этом будет что-то, что мы не сможем вновь узнать или пренебречь (reconnaissance и méconnaissance). Это «другость», инаковость. При нормальном психическом функционировании мы способны не только сами инвестировать объекты, но также позволяем Другому делать из нас объект, инвестировать нас. Именно это мы можем назвать познанием реальности.
Когда нас инвестирует Другой, когда мы согласны стать объектом объекта, вот тогда мы познаём реальность.
#ВассилисКапсамбелис
Невозможно развить инфантильную сексуальность с аутоэротизмом в гармоничном измерении, когда все двери открыты (и в прямом, и в переносном значении). Закрытая дверь обеспечивает развитие на ментальном, психическом уровне под защитой физического (за дверью; то есть она обеспечивает установление границ). Она дифференцирует то, что внутри и снаружи, частное и общее, сознательное и бессознательное.
Установление расщепления (как одно из следствий отсутствия границ) – это попытка защитить нечто, что в нормальных условиях получило бы более гибкие защиты.
Люди, которые функционируют по принципу мозаики, у которых много отщеплено в психическом (термин «мозаичный человек» ввёл М. де М`Юзан), по определению обладают первертными элементами, потому что основание перверсности – это расщепление.
Психотерапевтам: нужно быть очень осторожными в вынесении каких-то вердиктов в отношении родителей наших пациентов.
Родителям: важно и нужно предпринимать действия, чтобы защитить детей в отношениях с жестоким партнёром.
Если в подростковом периоде удаётся переработать эдип, это позволяет подойти ко взрослой психосексуальной жизни. Если в подростковом возрасте не удаётся проработать элементы детской сексуальности, не удаётся мобилизовать энергию для сублимации, направив психическое возбуждение на десексуализированные объекты (напр., обучение, получение знаний и т.д.), то, чтобы успокоить это возбуждение, подростки могут прибегать к аддикциям.
По следам семинара В. Капсамбелиса на основе клинического материала, прошедшего сегодня в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах (22.10.2023).
#ВассилисКапсамбелис #расщепление #перверзия #РаботаПодростковости
Установление расщепления (как одно из следствий отсутствия границ) – это попытка защитить нечто, что в нормальных условиях получило бы более гибкие защиты.
Люди, которые функционируют по принципу мозаики, у которых много отщеплено в психическом (термин «мозаичный человек» ввёл М. де М`Юзан), по определению обладают первертными элементами, потому что основание перверсности – это расщепление.
Психотерапевтам: нужно быть очень осторожными в вынесении каких-то вердиктов в отношении родителей наших пациентов.
Родителям: важно и нужно предпринимать действия, чтобы защитить детей в отношениях с жестоким партнёром.
Если в подростковом периоде удаётся переработать эдип, это позволяет подойти ко взрослой психосексуальной жизни. Если в подростковом возрасте не удаётся проработать элементы детской сексуальности, не удаётся мобилизовать энергию для сублимации, направив психическое возбуждение на десексуализированные объекты (напр., обучение, получение знаний и т.д.), то, чтобы успокоить это возбуждение, подростки могут прибегать к аддикциям.
По следам семинара В. Капсамбелиса на основе клинического материала, прошедшего сегодня в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах (22.10.2023).
#ВассилисКапсамбелис #расщепление #перверзия #РаботаПодростковости
Работая в терапии/анализе, Вы, например, можете услышать, что у пациента совсем не симпатичный шеф. Но человек не хочет терять эту работу. Почему мы остаёмся на такой работе? Потому что нас может удерживать надежда, что возможно этого шефа когда-нибудь заменят другим. Но что на самом деле нас удерживает на работе с таким нехорошим начальником, который нас не уважает, не ценит? Почему мы всё же остаёмся на такой работе? Что не даёт нам, сталкиваясь с таким шефом, просто уволиться, допустим, не найти никакую другую работу, находиться дома, жить всё хуже и хуже, и в конце концов оказаться в ситуации социального суицида? Что не даёт нам так поступить? Другими словами, когда у нас такой плохой шеф и так много проблем из-за него, что не даёт нам завести механизм саморазрушения? То, что не даёт нам это сделать, называется мазохизмом. Что значит мазохизм? Это способность «эротизировать» эту ситуацию, которую всё-таки мы переживаем как садистическую. И тогда задача терапевта состоит не столько в том, чтобы поддержать пациента, который находится в тяжелой ситуации, а несколько в ином. Ещё меньше мы ожидаем от терапевта, что он скажет: «Ну да, да, Вы правы, у Вас вообще ужасный шеф». Что же мы делаем? Мы прорабатываем мазохизм. Если человек оказывается в ситуации с шефом-садистом, то в случае «уйти и остаться без денег», можно сказать, что деструктивность победила. Если находится решение, что «я 40 лет буду всё это терпеть», то деструктивность не выигрывает, выигрывает мазохизм. Наша работа состоит в том, чтобы найти такие объектные связи, которые помогут пациенту справиться с этой дилеммой «либо я ухожу и умираю без денег, либо я терплю достаточно долго». Наша работа состоит в том, чтобы создать такое пространство, которое увеличит расстояние между этими двумя выборами, так, чтобы пациент сам смог в итоге найти третий путь, который будет отличаться от этих двух вариантов. Это не будет путь к деструктивности и это не будет путь мазохизма, это будет какой-то новый путь.
В. Капсамбелис, отвечая на вопросы из зала, на семинаре по чтению работы А. Грина в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах (26 ноября 2023 г.)
#ВассилисКапсамбелис
#мазохизм #деструктивность
В. Капсамбелис, отвечая на вопросы из зала, на семинаре по чтению работы А. Грина в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах (26 ноября 2023 г.)
#ВассилисКапсамбелис
#мазохизм #деструктивность
Никто не приходит к аналитику, говоря: «Мне 40 и я пришёл к вам, потому что меня мать бросила, когда мне был год». А если кто-то приходит и так говорит, первый вопрос, который возникает: «А что вы делали все остальные 39 лет после этого?» Я хотел обратить внимание, что пациент не приходит из-за того, что с ним произошло очень давно. Он приходит не из-за старых проблем, а из-за сегодняшних. И если когда мы слушаем пациента, мы улавливаем у него нарциссическую недостаточность, ранние нарциссические проблемы, то мы правы, но это не значит, что – ага, именно этими проблемами я сейчас и займусь, сейчас я буду разбираться с нарциссической недостаточностью, а не с настоящими актуальными объектными отношениями, которые и вынудили его к нам обратиться.
Когда вы говорите себе: «Не хочу прорабатывать линию отношения с объектами, а хочу прорабатывать линию нарциссизма», - это значит, что вы уже выбрали для себя место объекта. И это тот объект, который смотрит на нарциссическую часть пациента. В кабинете вас двое и тогда следует задать вопрос своему контртрансферу – почему я хочу заняться нарциссизмом? Что я хочу избежать и почему, какие конфликты хочу избежать.
Что точно, однозначно, это то, что в терапевтических отношениях, в контртрансфере намного удобнее для нашего нарциссизма, нет ничего лучше и комфортнее, чем занять место идеализированного материнского объекта. И это тоже задаёт вопросы к нашему контртрансферу. Быть такой персоной, которая всегда эмпатично поддерживает пациента, - значит занять очень удобную позицию или место. Разумеется, мы находимся рядом не для того, чтобы быть плохими или злыми с людьми. Но тем не менее, у нас есть право сказать или хотя бы подумать, этот человек перед нами говорит сам с собой или есть ещё кто-то, встречается ли он с тем, что другой тоже существует. И если он не находит места для другого, к примеру, не возникают ли у него из-за этого проблемы во взаимоотношениях с другими людьми?
Конечно, мы доброжелательны со своими пациентами, мы являемся принимающими, но в тоже время мы должны замечать тот способ взаимодействия с объектами, который пациенты выстраивают. И мы замечаем также, что такой способ взаимодействия с объектами является как раз тем, что мешает им в жизни выстраивать удовлетворяющие взаимоотношения с другими людьми.
Вассилис Капсамбелис, отвечая на вопросы из зала, на семинаре по чтению работы А. Грина «Имеет ли сексуальность какое-то отношение к психоанализу» в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах (26 ноября 2023 г.).
#ВассилисКапсамбелис #контрперенос
Когда вы говорите себе: «Не хочу прорабатывать линию отношения с объектами, а хочу прорабатывать линию нарциссизма», - это значит, что вы уже выбрали для себя место объекта. И это тот объект, который смотрит на нарциссическую часть пациента. В кабинете вас двое и тогда следует задать вопрос своему контртрансферу – почему я хочу заняться нарциссизмом? Что я хочу избежать и почему, какие конфликты хочу избежать.
Что точно, однозначно, это то, что в терапевтических отношениях, в контртрансфере намного удобнее для нашего нарциссизма, нет ничего лучше и комфортнее, чем занять место идеализированного материнского объекта. И это тоже задаёт вопросы к нашему контртрансферу. Быть такой персоной, которая всегда эмпатично поддерживает пациента, - значит занять очень удобную позицию или место. Разумеется, мы находимся рядом не для того, чтобы быть плохими или злыми с людьми. Но тем не менее, у нас есть право сказать или хотя бы подумать, этот человек перед нами говорит сам с собой или есть ещё кто-то, встречается ли он с тем, что другой тоже существует. И если он не находит места для другого, к примеру, не возникают ли у него из-за этого проблемы во взаимоотношениях с другими людьми?
Конечно, мы доброжелательны со своими пациентами, мы являемся принимающими, но в тоже время мы должны замечать тот способ взаимодействия с объектами, который пациенты выстраивают. И мы замечаем также, что такой способ взаимодействия с объектами является как раз тем, что мешает им в жизни выстраивать удовлетворяющие взаимоотношения с другими людьми.
Вассилис Капсамбелис, отвечая на вопросы из зала, на семинаре по чтению работы А. Грина «Имеет ли сексуальность какое-то отношение к психоанализу» в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах (26 ноября 2023 г.).
#ВассилисКапсамбелис #контрперенос
Forwarded from Заметки по психоанализу (Julia Gordetskaya)
Если мы хотим расширить собственное понимание человеческой души, мы должны освободить себя от всякого рода осуждения или оценки.
Вассилис Капсамбелис на лекции «Пограничное функционирование в вопросах и ответах» в рамках программы «Современный психоанализ и психоаналитическая психосоматика» в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ВассилисКапсамбелис
Вассилис Капсамбелис на лекции «Пограничное функционирование в вопросах и ответах» в рамках программы «Современный психоанализ и психоаналитическая психосоматика» в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ВассилисКапсамбелис
Я, со своей стороны, думаю, что память stricto sensu не является объектом психоанализа; она достаточно хорошо изучена нейрофизиологией и нейронауками. Психоанализ – о воспоминании, припоминании, реминисценции, оживлении, agieren, галлюцинаторном проявлении совершенно непереработанных ощущений, если хотите, но во всех случаях он предполагает двойное движение: восприятие в определенный момент, которое оставило след, затем актуализация этого восприятия в той или иной форме по тем или иным причинам, но всегда исходя из нынешней конфликтности психической жизни.
…работа припоминания, воспоминания, реминисценции – это …операция отбора и трансформации, так как это зависит от инвестирования, а это инвестирование, всегда определяемое «затронутостью», …распоряжается существующими мнестическими следами более или менее на свое усмотрение и согласно своим гедонистическим или защитным потребностям.
…Среди массы перцептивных случаев, зарегистрированных и хранящихся в мнестических системах, …какие-то выделяются тем, что они связаны с опытами удовлетворения. Когда вновь возникает та или иная потребность, эти следы естественным путем будут инвестированы первыми. Будучи нейрофизиологом, Фрейд приходит к выводу, что любое инвестирование мнестического следа логически ведет к его оживлению, соответственно, к галлюцинации. …Будучи метапсихологом, Фрейд считает, что это соединение восприятия, актуального или уже зарегистрированного, и галлюцинации приводит к новому образованию: ментальной репрезентации, на самом деле речь идет о новой системе организма, психической системе или психическом аппарате, отличном от нервной системы.
Мнестических следов, кажется, так говорится, существует больше, чем достаточно, и каждый момент функционирования органов чувств приносит нам еще больше («первичного материала»). Но вопрос не в материале, а в его использовании. И в этом вопросе его использования Фрейд будет постоянно мобилизовывать не центральную нервную систему, но более фундаментальные концепты живого (биологии в прямом смысле этого термина): потребности и инстинкты, определенные, доработанные и преобразованные во влечения и наконец в Оно. Именно они определяют «затронутость», именно в них находятся энергетические источники, которые количественно и качественно определяют инвестиции, которые будут направлены на восприятие и их следы. Другими словами, чтобы тот или иной фрагмент реальности, подобно записи в нейронные системы, стал репрезентацией, необходимо, чтобы он был инвестирован, и, если он инвестирован, это потому, что он приобретает качество «объекта» в метапсихологическом смысле слова, что означает «объекта влечения».
Церебральные мнестические системы предлагают большое количество мнестических следов, более или менее адекватных их инвестированию в зависимости от переменной удовольствие/неудовольствие и способных вызвать галлюцинаторные эффекты. Но само по себе инвестирование не имеет ничего общего с мозгом, церебральные механизмы являются только поставщиками материалов и исполнителей, инвестирование осуществляется по этой длинной цепи, идущей от потребности к желанию, и новый аппарат, таким образом созданный, весь целиком регулируется переменной удовольствие/неудовольствие.
В. Капсамбелис «Реальность, между нейрофизиологией и метапсихологией».
#ВассилисКапсамбелис #репрезентация #МнестическиеСледы
…работа припоминания, воспоминания, реминисценции – это …операция отбора и трансформации, так как это зависит от инвестирования, а это инвестирование, всегда определяемое «затронутостью», …распоряжается существующими мнестическими следами более или менее на свое усмотрение и согласно своим гедонистическим или защитным потребностям.
…Среди массы перцептивных случаев, зарегистрированных и хранящихся в мнестических системах, …какие-то выделяются тем, что они связаны с опытами удовлетворения. Когда вновь возникает та или иная потребность, эти следы естественным путем будут инвестированы первыми. Будучи нейрофизиологом, Фрейд приходит к выводу, что любое инвестирование мнестического следа логически ведет к его оживлению, соответственно, к галлюцинации. …Будучи метапсихологом, Фрейд считает, что это соединение восприятия, актуального или уже зарегистрированного, и галлюцинации приводит к новому образованию: ментальной репрезентации, на самом деле речь идет о новой системе организма, психической системе или психическом аппарате, отличном от нервной системы.
Мнестических следов, кажется, так говорится, существует больше, чем достаточно, и каждый момент функционирования органов чувств приносит нам еще больше («первичного материала»). Но вопрос не в материале, а в его использовании. И в этом вопросе его использования Фрейд будет постоянно мобилизовывать не центральную нервную систему, но более фундаментальные концепты живого (биологии в прямом смысле этого термина): потребности и инстинкты, определенные, доработанные и преобразованные во влечения и наконец в Оно. Именно они определяют «затронутость», именно в них находятся энергетические источники, которые количественно и качественно определяют инвестиции, которые будут направлены на восприятие и их следы. Другими словами, чтобы тот или иной фрагмент реальности, подобно записи в нейронные системы, стал репрезентацией, необходимо, чтобы он был инвестирован, и, если он инвестирован, это потому, что он приобретает качество «объекта» в метапсихологическом смысле слова, что означает «объекта влечения».
Церебральные мнестические системы предлагают большое количество мнестических следов, более или менее адекватных их инвестированию в зависимости от переменной удовольствие/неудовольствие и способных вызвать галлюцинаторные эффекты. Но само по себе инвестирование не имеет ничего общего с мозгом, церебральные механизмы являются только поставщиками материалов и исполнителей, инвестирование осуществляется по этой длинной цепи, идущей от потребности к желанию, и новый аппарат, таким образом созданный, весь целиком регулируется переменной удовольствие/неудовольствие.
В. Капсамбелис «Реальность, между нейрофизиологией и метапсихологией».
#ВассилисКапсамбелис #репрезентация #МнестическиеСледы
«Глаза души», согласно красивому выражению Жана-Клода Роллана (Rolland, 2010), не только видят то, что восприятие показывает не всем, но могут также не видеть то, что восприятие тем не менее обнаруживает прямо перед нашим носом.
В. Капсамбелис «Реальность, между нейрофизиологией и метапсихологией».
#ВассилисКапсамбелис
В. Капсамбелис «Реальность, между нейрофизиологией и метапсихологией».
#ВассилисКапсамбелис
Очевидно, что влечение к смерти существует, говорит М. де М`Юзан в своей статье «Подобное и идентичное». Однако, когда мы сталкиваемся с (навязчивым) повторением (в клинике), нас настолько может захватить идея влечения к смерти (которой можно это повторение объяснить), что мы становимся не способны думать о чём-либо другом. Мы можем ухватиться за эту легко обнаруживаемую очевидность слишком рано и слишком легко, и это может помешать лечению. Быстрое объяснение сложных вопросов, возникающих во время терапии или анализа, влечением к смерти, останавливает мышление клинициста. М. де М`Юзан в этой своей работе не опровергает существование влечения к смерти, он обращает наше внимание на ту лёгкость, с которой, если что-то идёт не так, мы ухватываемся за идею влечения к смерти.
Своей статьёй «Подобное и идентичное» М. де М`Юзан хотел сказать нам о том, что особое слушание помогает нам даже в стерильной речи пациента, напр., когда он просто перечисляет цифры, услышать что-то живое, и даже тогда, когда становится неинтересно из-за того, что пациент повторяет то, что мы уже слышали много раз.
Чем опасно всё списывать на влечение к смерти: к примеру, пациент повторяет одно и то же, происходит что-то идентичное, и тогда у нас сразу в голове появляется мысль - «идентичное идёт из влечения к смерти, (следовательно) сейчас мы имеем дело с влечением к смерти, которое орудует в пациенте». Но наша задача – оставаться живыми, несмотря ни на что. Если влечение к смерти занимает сцену, это не значит, что мы должны умирать от повторения, идущего из этого влечения к смерти. Когда мы остаёмся живыми, мы продолжаем размышлять, думать.
В. Капсамбелис. Семинар по чтению работы М. де М`Юзана «Подобное и идентичное». Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах. Апрель 2024 г.
#ВассилисКапсамбелис #МишельДеМюзан #ВлечениеКСмерти
Своей статьёй «Подобное и идентичное» М. де М`Юзан хотел сказать нам о том, что особое слушание помогает нам даже в стерильной речи пациента, напр., когда он просто перечисляет цифры, услышать что-то живое, и даже тогда, когда становится неинтересно из-за того, что пациент повторяет то, что мы уже слышали много раз.
Чем опасно всё списывать на влечение к смерти: к примеру, пациент повторяет одно и то же, происходит что-то идентичное, и тогда у нас сразу в голове появляется мысль - «идентичное идёт из влечения к смерти, (следовательно) сейчас мы имеем дело с влечением к смерти, которое орудует в пациенте». Но наша задача – оставаться живыми, несмотря ни на что. Если влечение к смерти занимает сцену, это не значит, что мы должны умирать от повторения, идущего из этого влечения к смерти. Когда мы остаёмся живыми, мы продолжаем размышлять, думать.
В. Капсамбелис. Семинар по чтению работы М. де М`Юзана «Подобное и идентичное». Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах. Апрель 2024 г.
#ВассилисКапсамбелис #МишельДеМюзан #ВлечениеКСмерти
Что такое благоприятное развитие? Это прогрессивное завоевание себя.
Подросток может напоминать человека с пограничным функционированием. Это период, для которого может быть характерно некоторое изменение ощущения реальности. В аффективном плане подростки часто чувствуют нестабильность. Они часто могут испытывать тревогу, они могут переживать ощущения пустоты и скуки. Надо понимать, что пустота в данном случае не свидетельствует о психозе.
Подростки могут задаваться вопросами идентичности. И это хорошо. Когда нам 14-15 лет, разве мы знаем наверняка, кем мы являемся и кем станем?
Подростки могут колебаться между моментами мегаломании, ощущения всемогущества и моментами обесценивания.
Подростки могут демонстрировать защиты психотического типа: проекцию, отрицание, расщепление.
Примерно 40% подростков испытывают разные формы депрессивного страдания, однако клиническая депрессия – достаточно редкое явление (у подростков).
Подросток – это существо, которое очень мобильно и всё время меняется. Также это существо, которое очень восприимчиво.
Я не их тех, кто сразу ставит диагноз подростку. Сейчас существует такая тенденция – принимая подростка, задавать ему вопросы из формализованного опросника, и на основании полученных таким образом ответов сразу ставить диагноз. Наша идея (речь про специализированные центры оказания пси помощи во Франции на гос уровне, куда бесплатно может обратиться каждый желающий, где обратившимся за помощью занимается целая команда профессионалов, психиатров, психологов, аналитиков) – в том, что мы не знаем, что будет дальше. Нужно понимать, что время, которое переживает подросток, очень кипучее. Порой мы вынуждены сопротивляться запросу родителей, которые хотят получить однозначный диагноз (иногда даже такой диагноз как шизофрения облегчает состояние родителей).
Если есть какое-то место (это одна из задач терапии), где родители начинают восприниматься как реальные поддерживающие фигуры, даже если это не так, то это постепенно позволяет подростку выработать свой собственный взгляд на родителей (т.е. одновременно выработать некоторую дистанцию по отношению к ним).
Наша задача в работе с подростками – помочь подросткам перейти от действия к слову (от агирования, поведенческого пути – к психическому).
Один из главных вопросов подростковости связан с идентичностью – кто я. Кестемберг говорила, что подросток – это некто, кто уже не ребенок, но ещё не стал взрослым, кто-то между этими двумя состояниями. Подросток пытается отвергнуть своё прошлое, но при этом не знает своего будущего. Т.е. это весьма специфичный период жизни.
София Кекскемети, психиатр, психоаналитик Французского психоаналитического общества исследований и обучения, член Международной психоаналитической ассоциации (IPA). Из доклада «Особенности психоаналитической терапии с подростками», представленного сегодня в рамках Дня французского психоанализа в г. Кишинёве (Международный Коллоквиум).
35 лет назад Грин писал о том, что для подросткового возраста характерно функционирование, которое является похожим на психотическое. Т. е. подростковый возраст характеризуется чем-то, что похоже на психоз, но им не является. И я думаю что, когда мы сегодня утверждаем, что для подросткового возраста характерно нечто, что напоминает border-line, мы можем так говорить, что это состояние характерно для этого периода (но им не является, то есть это состояние, которое будет меняться и эволюционировать). …В случае с подростками неотложно нужно ждать, а не действовать (отвечая на вопрос из зала об идентичности).
В. Капсамбелис, психиатр, психоаналитик, член Парижского психоаналитического общества (SPP), член IPA, бывший ген.директор Ассоциации психического здоровья 13-го округа Парижа (AMS 13).
#ВассилисКапсамбелис #РаботаПодростковости
Огромная благодарность организаторам процесса, ведущим – за возможность слушать спикеров такого уровня, за перевод, за предоставленный клинический материал, это бесценно!
Подросток может напоминать человека с пограничным функционированием. Это период, для которого может быть характерно некоторое изменение ощущения реальности. В аффективном плане подростки часто чувствуют нестабильность. Они часто могут испытывать тревогу, они могут переживать ощущения пустоты и скуки. Надо понимать, что пустота в данном случае не свидетельствует о психозе.
Подростки могут задаваться вопросами идентичности. И это хорошо. Когда нам 14-15 лет, разве мы знаем наверняка, кем мы являемся и кем станем?
Подростки могут колебаться между моментами мегаломании, ощущения всемогущества и моментами обесценивания.
Подростки могут демонстрировать защиты психотического типа: проекцию, отрицание, расщепление.
Примерно 40% подростков испытывают разные формы депрессивного страдания, однако клиническая депрессия – достаточно редкое явление (у подростков).
Подросток – это существо, которое очень мобильно и всё время меняется. Также это существо, которое очень восприимчиво.
Я не их тех, кто сразу ставит диагноз подростку. Сейчас существует такая тенденция – принимая подростка, задавать ему вопросы из формализованного опросника, и на основании полученных таким образом ответов сразу ставить диагноз. Наша идея (речь про специализированные центры оказания пси помощи во Франции на гос уровне, куда бесплатно может обратиться каждый желающий, где обратившимся за помощью занимается целая команда профессионалов, психиатров, психологов, аналитиков) – в том, что мы не знаем, что будет дальше. Нужно понимать, что время, которое переживает подросток, очень кипучее. Порой мы вынуждены сопротивляться запросу родителей, которые хотят получить однозначный диагноз (иногда даже такой диагноз как шизофрения облегчает состояние родителей).
Если есть какое-то место (это одна из задач терапии), где родители начинают восприниматься как реальные поддерживающие фигуры, даже если это не так, то это постепенно позволяет подростку выработать свой собственный взгляд на родителей (т.е. одновременно выработать некоторую дистанцию по отношению к ним).
Наша задача в работе с подростками – помочь подросткам перейти от действия к слову (от агирования, поведенческого пути – к психическому).
Один из главных вопросов подростковости связан с идентичностью – кто я. Кестемберг говорила, что подросток – это некто, кто уже не ребенок, но ещё не стал взрослым, кто-то между этими двумя состояниями. Подросток пытается отвергнуть своё прошлое, но при этом не знает своего будущего. Т.е. это весьма специфичный период жизни.
София Кекскемети, психиатр, психоаналитик Французского психоаналитического общества исследований и обучения, член Международной психоаналитической ассоциации (IPA). Из доклада «Особенности психоаналитической терапии с подростками», представленного сегодня в рамках Дня французского психоанализа в г. Кишинёве (Международный Коллоквиум).
35 лет назад Грин писал о том, что для подросткового возраста характерно функционирование, которое является похожим на психотическое. Т. е. подростковый возраст характеризуется чем-то, что похоже на психоз, но им не является. И я думаю что, когда мы сегодня утверждаем, что для подросткового возраста характерно нечто, что напоминает border-line, мы можем так говорить, что это состояние характерно для этого периода (но им не является, то есть это состояние, которое будет меняться и эволюционировать). …В случае с подростками неотложно нужно ждать, а не действовать (отвечая на вопрос из зала об идентичности).
В. Капсамбелис, психиатр, психоаналитик, член Парижского психоаналитического общества (SPP), член IPA, бывший ген.директор Ассоциации психического здоровья 13-го округа Парижа (AMS 13).
#ВассилисКапсамбелис #РаботаПодростковости
Огромная благодарность организаторам процесса, ведущим – за возможность слушать спикеров такого уровня, за перевод, за предоставленный клинический материал, это бесценно!
Родителям подростка важно принять будущую сепарацию, принять то, что ребёнок не является больше ребёнком, которым он был. Принять то, что у нас больше нет власти защищать его полностью как тогда, когда он был маленьким. У нас больше нет того влияния, которое мы могли бы оказывать на его деятельность, его проекты, его вопросы. Речь идёт о том, чтобы принять отрицание, сопротивление. Возможно, ребёнок будет с кем-то встречаться, парень или девушка будут приходить к вам в дом – это большое изменение. Нужно уважать интимность подростка. В случае с ребёнком вы могли оставлять дверь детской приоткрытой, чтобы быть уверенным, что с ребёнком всё в порядке. В случае с подростком дверь в его комнату закрыта, и в эту дверь необходимо стучаться. Поэтому подростковый возраст – это период горя и для родителей. Это потеря ребёнка, идеального ребёнка, потеря весёлого сообщничества, которое, возможно, мы обретём когда-то вновь, но данный период для родителей – непрост. И необходимо принять то, что на вас будут нападать, атаковать вас.
София Кекскемети, психиатр, психоаналитик Французского психоаналитического общества исследований и обучения, член Международной психоаналитической ассоциации (IPA).
Подростковый возраст детей – это нарциссическая рана для родителей. И это верно даже в том случае, если подростковый возраст проходит хорошо. Причина этого достаточно ясно описана Фройдом, в том числе в первом его тексте о нарциссизме 1914 г. …Он считает, что инвестирование детей родителями – это нарциссическое инвестирование по своей сути. И, оказывается, что это резко прерывается с начала пубертата по очень простой причине. С этого момента индивид, человек хочет определять себя сам. Это противоположно тому, что ожидается от нарциссического объекта. Нарциссический объект определяется всё-таки в связи с нами, он не определяет себя сам. Это суть того, что мы называем инаковостью, то есть нарциссический объект, который вдруг требует инаковости, - это нарциссическая рана. И я считаю, что с этой точки зрения родители могут только пройти через это.
В. Капсамбелис, психиатр, психоаналитик, член Парижского психоаналитического общества (SPP), член IPA, бывший ген.директор Ассоциации психического здоровья 13-го округа Парижа (AMS 13).
#ВассилисКапсамбелис
Из ответов на вопросы из зала в рамках Дня французского психоанализа в г. Кишинёве (Международный Коллоквиум). 30 июня 2024 г.
Рассматривая отношение нежных родителей к своим детям, необходимо понимать его как оживление и воспроизводство собственного нарцизма, от которого они давно отказались. З. Фрейд «О введении понятия нарцизм».
София Кекскемети, психиатр, психоаналитик Французского психоаналитического общества исследований и обучения, член Международной психоаналитической ассоциации (IPA).
Подростковый возраст детей – это нарциссическая рана для родителей. И это верно даже в том случае, если подростковый возраст проходит хорошо. Причина этого достаточно ясно описана Фройдом, в том числе в первом его тексте о нарциссизме 1914 г. …Он считает, что инвестирование детей родителями – это нарциссическое инвестирование по своей сути. И, оказывается, что это резко прерывается с начала пубертата по очень простой причине. С этого момента индивид, человек хочет определять себя сам. Это противоположно тому, что ожидается от нарциссического объекта. Нарциссический объект определяется всё-таки в связи с нами, он не определяет себя сам. Это суть того, что мы называем инаковостью, то есть нарциссический объект, который вдруг требует инаковости, - это нарциссическая рана. И я считаю, что с этой точки зрения родители могут только пройти через это.
В. Капсамбелис, психиатр, психоаналитик, член Парижского психоаналитического общества (SPP), член IPA, бывший ген.директор Ассоциации психического здоровья 13-го округа Парижа (AMS 13).
#ВассилисКапсамбелис
Из ответов на вопросы из зала в рамках Дня французского психоанализа в г. Кишинёве (Международный Коллоквиум). 30 июня 2024 г.
Рассматривая отношение нежных родителей к своим детям, необходимо понимать его как оживление и воспроизводство собственного нарцизма, от которого они давно отказались. З. Фрейд «О введении понятия нарцизм».
«Возможно, я думаю, это так. А что думаете Вы?», - (необходимо) постоянно возвращать (пациенту) то, что Вы не получите здесь от меня истины в последней инстанции. Вы получите идею, которая, возможно, позволит Вам сформировать (свою) новую идею, и у меня появится новая идея. Я знаю, что Вы хотели бы получить от меня абсолютную истину (подобно тому), как когда-то Ваша мать давала Вам её. Но Вы не получите здесь абсолютной истины. Не давать абсолютной истины – это проявлять уважение к пациенту.
В. Капсамбелис. Из ответов на вопросы из зала в рамках Международного коллоквиума по психоанализу в Кишинёве. Июнь 2024 г.
#ВассилисКапсамбелис
Когда пациент спросил меня: «Не противопоказана ли мне такая практика?» (что-то, что он делал, практиковал в своей жизни), я не стал произносить таких слов, которые могли бы быть восприняты им как разрешение (одобрение или неодобрение) или нечто, относящееся к Сверх-Я (усиливающее его жестокость), я ничего не сказал и сделал в ответ лишь озадаченный жест (работа велась лицом к лицу).
Филипп Жежер. Доклад «Холдинг, материнская функция и утончённость интерпретации при работе с соматизирующим пациентом». Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах. Июль 2024 г.
#ФилиппЖежер #СверхЯ
В. Капсамбелис. Из ответов на вопросы из зала в рамках Международного коллоквиума по психоанализу в Кишинёве. Июнь 2024 г.
#ВассилисКапсамбелис
Когда пациент спросил меня: «Не противопоказана ли мне такая практика?» (что-то, что он делал, практиковал в своей жизни), я не стал произносить таких слов, которые могли бы быть восприняты им как разрешение (одобрение или неодобрение) или нечто, относящееся к Сверх-Я (усиливающее его жестокость), я ничего не сказал и сделал в ответ лишь озадаченный жест (работа велась лицом к лицу).
Филипп Жежер. Доклад «Холдинг, материнская функция и утончённость интерпретации при работе с соматизирующим пациентом». Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах. Июль 2024 г.
#ФилиппЖежер #СверхЯ
Для того чтобы актуальные неврозы были «психизированы» («ментализированы», если следовать психосоматической терминологии), они должны встретиться с репрезентациями из прошлого, с которыми можно было бы установить корреляцию, чтобы настоящий невроз вырвался из тирании настоящего и стал объектом проработки.
Актуальный невроз, как и травма в целом, похоже, не поддается линейности времени. В 2014 году, в своём докладе на Конгрессе французских психоаналитиков, посвященном понятию настоящего, Доминик Скарфон показал, что проблематика актуального, настоящего времени, находится в разрыве не только с атемпоральностью бессознательного, но и с обычной хронологической темпоральностью. Действительно, в нашей клинической работе мы часто говорим об «остановке» времени или «застое» времени при описании некоторых травматических патологий.
Последнее обстоятельство кажется нам важным. Как мы видим, травматическое событие делает таковым тот факт, что его актуальность не может стать актуализацией, то есть связаться вновь с памятью, с прошедшим временем, со всеми сознательными и, прежде всего, бессознательными ресурсами аналогичного предыдущего опыта, который может быть возвращён к жизни и снова стать актуальным, используя событие в настоящем в качестве пускового механизма. Так происходит в некоторых клинических ситуациях неопределенно долго сохраняющегося горя и хронической депрессии: существует своего рода квазисознательная «защита» травматического события, как будто субъект предпочитает оставаться в болезненной актуальности исчезновения любимого человека, а не прорабатывать эту боль через припоминание и актуализацию других потерь, что открыло бы путь к её постепенному затуханию, но за это пришлось бы заплатить окончательным принятием утраты; интеграцией того, что живые отношения с этим человеком относятся к прошлому. Отсюда и эта клиника, которая кажется остановкой, приостановкой и подвешиванием времени.
В. Капсамбелис. Атемпоральность бессознательного, темпоральность психической жизни. Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах. Сентябрь 2024 г.
#ВассилисКапсамбелис
#АктуальныйНевроз #травма #депрессия
О времени и его восприятии.
Актуальный невроз, как и травма в целом, похоже, не поддается линейности времени. В 2014 году, в своём докладе на Конгрессе французских психоаналитиков, посвященном понятию настоящего, Доминик Скарфон показал, что проблематика актуального, настоящего времени, находится в разрыве не только с атемпоральностью бессознательного, но и с обычной хронологической темпоральностью. Действительно, в нашей клинической работе мы часто говорим об «остановке» времени или «застое» времени при описании некоторых травматических патологий.
Последнее обстоятельство кажется нам важным. Как мы видим, травматическое событие делает таковым тот факт, что его актуальность не может стать актуализацией, то есть связаться вновь с памятью, с прошедшим временем, со всеми сознательными и, прежде всего, бессознательными ресурсами аналогичного предыдущего опыта, который может быть возвращён к жизни и снова стать актуальным, используя событие в настоящем в качестве пускового механизма. Так происходит в некоторых клинических ситуациях неопределенно долго сохраняющегося горя и хронической депрессии: существует своего рода квазисознательная «защита» травматического события, как будто субъект предпочитает оставаться в болезненной актуальности исчезновения любимого человека, а не прорабатывать эту боль через припоминание и актуализацию других потерь, что открыло бы путь к её постепенному затуханию, но за это пришлось бы заплатить окончательным принятием утраты; интеграцией того, что живые отношения с этим человеком относятся к прошлому. Отсюда и эта клиника, которая кажется остановкой, приостановкой и подвешиванием времени.
В. Капсамбелис. Атемпоральность бессознательного, темпоральность психической жизни. Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах. Сентябрь 2024 г.
#ВассилисКапсамбелис
#АктуальныйНевроз #травма #депрессия
О времени и его восприятии.
Истерия. Мы говорим о конверсии, когда одна часть тела или какая-то телесная функция оказывается затронута, потому что эта часть или функция тела инвестируется бессознательными репрезентациями или желаниями. В этом случае мы говорим об истерии. Обычно это одна часть тела или одна функция, и именно одна из них будет нести этот бессознательный смысл. Для этого не требуется всё тело, нужна лишь его часть или функция.
Когда есть определённый уровень возбуждения, который не становится психическим и диффузно распространяется по всему телу, создаёт напряжение и потребность в разрядке, в таком случае мы говорим о том, что имеем дело со сложностями ментализации в том, что касается способа найти репрезентации, которые могли бы придать смысл происходящему. Их не удаётся найти, тогда вовлекается всё тело. В таком случае мы говорим о том, что Фройд называл актуальным неврозом. Есть возбуждение, но оно не может найти репрезентации, которые могли бы связать человека с его прошлым.
Истерия использует тело для того, чтобы выразить некоторое количество бессознательных репрезентаций. Чем лучше она это делает, тем больше снижается тревога. Но если возбуждение не может зафиксироваться в теле, оно диффузным образом распространяется, а уровень тревоги растёт. Как это может выражаться: тело будет постоянно в движении, человек будет говорить, говорить и говорить. В таком случае речь используется для разрядки. Это не означающая речь, не та речь, которая несёт в себе смысл, это не та речь, которая бы обладала организующей ценностью для психики.
Вассилис Капсамбелис на сегодняшнем семинаре по технике в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ВассилисКапсамбелис #истерия #конверсия #АктуальныйНевроз #тревога
Когда есть определённый уровень возбуждения, который не становится психическим и диффузно распространяется по всему телу, создаёт напряжение и потребность в разрядке, в таком случае мы говорим о том, что имеем дело со сложностями ментализации в том, что касается способа найти репрезентации, которые могли бы придать смысл происходящему. Их не удаётся найти, тогда вовлекается всё тело. В таком случае мы говорим о том, что Фройд называл актуальным неврозом. Есть возбуждение, но оно не может найти репрезентации, которые могли бы связать человека с его прошлым.
Истерия использует тело для того, чтобы выразить некоторое количество бессознательных репрезентаций. Чем лучше она это делает, тем больше снижается тревога. Но если возбуждение не может зафиксироваться в теле, оно диффузным образом распространяется, а уровень тревоги растёт. Как это может выражаться: тело будет постоянно в движении, человек будет говорить, говорить и говорить. В таком случае речь используется для разрядки. Это не означающая речь, не та речь, которая несёт в себе смысл, это не та речь, которая бы обладала организующей ценностью для психики.
Вассилис Капсамбелис на сегодняшнем семинаре по технике в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ВассилисКапсамбелис #истерия #конверсия #АктуальныйНевроз #тревога