Временно закрыл комментарии до завтра.
Хочу установить простые правила ⬇️:
1) Нельзя оскорблять и переходить на личности
2) Использовать мат
3) Спамить
За нарушение этих правил — бан.
Давайте будем к друг другу уважительно относиться. Завтра открою.
Хочу установить простые правила ⬇️:
1) Нельзя оскорблять и переходить на личности
2) Использовать мат
3) Спамить
За нарушение этих правил — бан.
Давайте будем к друг другу уважительно относиться. Завтра открою.
Получил ещё один ценный комментарий ⬇️:
Как врач не могу не отметить вопрос мужской сверхсмертности. С медико-демографической точки зрения там целое комбо:
- при общем низком уровне безопасности производства на наиболее небезопасных как в кратко- (травматизм) так и в долгосрочной перспективе (ингаляционные патологии - ХОБЛ, раки и т.д.) работаю чаще мужчины из-за неоднократно упоминавшегося у Д. Прокофьева перекоса в сторону ценностей "мужик должен".
- социальное давление и прессинг порождают ещё одну специфическую характеристику, заметную при очных интервью (которые я как-то раз делал для одного региона) - критическую ангедонию, сопровождающуюся чем-то вроде пассивного суицида в том, что относится к медицинской помощи; мужчины отказываются от практически любых форм профилактики; помимо довольно частых слов о страхах лечения и о том, что она "всё равно не работает" есть ещё и неоднократно высказываемое мнение, что жизнь безрадостна и полна исключительно обязательств, помру - отдохну; при этом если у женщин такая же позиция представлена в группе 70+ и дальше быстро снижается, то у мужчин она персистирует и у совсем молодого контингента 40-45 лет
- всё это дополняется высочайшей для стран первого и второго мира смертностью от "внешних причин" - травм, отравлений и других ситуаций, являющихся чаще всего последствием рискового поведения
#комментарий_подписчика
🔻Подпишись на Politicanimalis
Как врач не могу не отметить вопрос мужской сверхсмертности. С медико-демографической точки зрения там целое комбо:
- при общем низком уровне безопасности производства на наиболее небезопасных как в кратко- (травматизм) так и в долгосрочной перспективе (ингаляционные патологии - ХОБЛ, раки и т.д.) работаю чаще мужчины из-за неоднократно упоминавшегося у Д. Прокофьева перекоса в сторону ценностей "мужик должен".
- социальное давление и прессинг порождают ещё одну специфическую характеристику, заметную при очных интервью (которые я как-то раз делал для одного региона) - критическую ангедонию, сопровождающуюся чем-то вроде пассивного суицида в том, что относится к медицинской помощи; мужчины отказываются от практически любых форм профилактики; помимо довольно частых слов о страхах лечения и о том, что она "всё равно не работает" есть ещё и неоднократно высказываемое мнение, что жизнь безрадостна и полна исключительно обязательств, помру - отдохну; при этом если у женщин такая же позиция представлена в группе 70+ и дальше быстро снижается, то у мужчин она персистирует и у совсем молодого контингента 40-45 лет
- всё это дополняется высочайшей для стран первого и второго мира смертностью от "внешних причин" - травм, отравлений и других ситуаций, являющихся чаще всего последствием рискового поведения
#комментарий_подписчика
🔻Подпишись на Politicanimalis
Незавершенная гендерная модернизация
Вчера, читая ряд постов по теме растущего гендерного дисбаланса в России, увидел, что одна из преобладающих характеристик поведения российских женщин в отношении мужчин — мизандрия. То есть, пренебрежительное отношение к мужчинам. Удивительно, что она процветает в условиях сокращения числа мужчин.
В связи с этим хотел поделиться некоторыми мыслями на этот счёт. После распада СССР демограф Анатолий Вишневский написал замечательную книгу “Серп и Рубль”, посвященную феномену советской модернизации. В его книге один из главных тезисов заключается в том, что модернизация российского общества оказалась не полная. То есть, как и при Петре I, так и при советских вождях модернизация носила внешний характер: она импортировала технологии, но не пересадила на российскую почву западную культурную матрицу, ключевые институты, ставшие двигателями этого процесса: рыночная экономика, независимая судебная система и пр.
Вишневский в основном говорит про экономику и институты. Я же буду утверждать, что эта модернизация оказалась неполной также в сфере социальных и гендерных отношений.
Российская женщина по итогам XX века оказалась в двояком положении: с одной стороны, она увидела, что из себя представляет потребление по образцам постиндустриальной городской цивилизации и захотела ему соответствовать. С другой же стороны, её обошли стороной такие важные для развития женского самосознания движения за права женщин: у них не было никакого опыта борьбы за свои права. Оба эти процесса можно отнести к феномену социальной (или гендерной модернизации).
В итоге, из-за неполного характера трансформации сложился интересный тип российской женщины: она в высшей степени ориентирована на потребление по стандартам постиндустриальной городской цивилизации, но при этом в её сознании сохраняется стереотип о том, что эти высокие стандарты потребления должен обеспечивать мужчина. Она хочет выглядеть и одеваться по западной моде, быть независимой в личной жизни от мужчины и быть émancipé в материальных вопросах. Но обеспечить все это должен мужчина. А это уже пережиток мышления характерного больше для общества, которое существовало до процесса модернизации.
У западных женщин всё иначе: они не ждут от мужчины, что он будет их обеспечивать. У российских же женщин всё как в той истории с рыбкой, которую можно съесть и косточкой не подавиться.
Вышеупомянутая мизандрия и есть, на мой взгляд, следствие потребительского отношения к мужчине: мужчина должен обеспечить, чтобы женщина жила материально хорошо , но при этом дать ей сохранить свою внешнюю эмансипированность. Многим мужчинам просто тяжело соответствовать такой парадоксальной модели, поэтому женщины и испытывают к ним презрение и пренебрежение. Они просто не соответствуют их ожиданиям.
Вот вам хороший пример из другого общества с теми же женскими установками: индонезийский министр обвинил жен чиновников в росте коррупции. Министр оправдывает коррупцию тем, что чиновники оказались вынуждены обеспечивать высокие материальные потребности своих спутниц
Так и живем.
#комментарий
🔻Подпишись на Politicanimalis
Вчера, читая ряд постов по теме растущего гендерного дисбаланса в России, увидел, что одна из преобладающих характеристик поведения российских женщин в отношении мужчин — мизандрия. То есть, пренебрежительное отношение к мужчинам. Удивительно, что она процветает в условиях сокращения числа мужчин.
В связи с этим хотел поделиться некоторыми мыслями на этот счёт. После распада СССР демограф Анатолий Вишневский написал замечательную книгу “Серп и Рубль”, посвященную феномену советской модернизации. В его книге один из главных тезисов заключается в том, что модернизация российского общества оказалась не полная. То есть, как и при Петре I, так и при советских вождях модернизация носила внешний характер: она импортировала технологии, но не пересадила на российскую почву западную культурную матрицу, ключевые институты, ставшие двигателями этого процесса: рыночная экономика, независимая судебная система и пр.
Вишневский в основном говорит про экономику и институты. Я же буду утверждать, что эта модернизация оказалась неполной также в сфере социальных и гендерных отношений.
Российская женщина по итогам XX века оказалась в двояком положении: с одной стороны, она увидела, что из себя представляет потребление по образцам постиндустриальной городской цивилизации и захотела ему соответствовать. С другой же стороны, её обошли стороной такие важные для развития женского самосознания движения за права женщин: у них не было никакого опыта борьбы за свои права. Оба эти процесса можно отнести к феномену социальной (или гендерной модернизации).
В итоге, из-за неполного характера трансформации сложился интересный тип российской женщины: она в высшей степени ориентирована на потребление по стандартам постиндустриальной городской цивилизации, но при этом в её сознании сохраняется стереотип о том, что эти высокие стандарты потребления должен обеспечивать мужчина. Она хочет выглядеть и одеваться по западной моде, быть независимой в личной жизни от мужчины и быть émancipé в материальных вопросах. Но обеспечить все это должен мужчина. А это уже пережиток мышления характерного больше для общества, которое существовало до процесса модернизации.
У западных женщин всё иначе: они не ждут от мужчины, что он будет их обеспечивать. У российских же женщин всё как в той истории с рыбкой, которую можно съесть и косточкой не подавиться.
Вышеупомянутая мизандрия и есть, на мой взгляд, следствие потребительского отношения к мужчине: мужчина должен обеспечить, чтобы женщина жила материально хорошо , но при этом дать ей сохранить свою внешнюю эмансипированность. Многим мужчинам просто тяжело соответствовать такой парадоксальной модели, поэтому женщины и испытывают к ним презрение и пренебрежение. Они просто не соответствуют их ожиданиям.
Вот вам хороший пример из другого общества с теми же женскими установками: индонезийский министр обвинил жен чиновников в росте коррупции. Министр оправдывает коррупцию тем, что чиновники оказались вынуждены обеспечивать высокие материальные потребности своих спутниц
Так и живем.
#комментарий
🔻Подпишись на Politicanimalis
Forwarded from Деньги и песец
Мумба-Юмба
Очередная конспирологическая история, на которую обратили внимание коллеги @kub_media, заставила меня вспомнить мысль, озвученную недавно ув. @longviewecon - о росте спроса на простые эмоциональные объяснения происходящего
По этому поводу есть исследование 2023 года How Mumbo-Jumbo Conquered the World: Empirical Analysis of Conspiracy Theories («Как Мумба-Юмба покоряет мир») экономиста МВФ Серхана Червика, проанализировавшего данные о распространённости «теории заговора» в 27 странах.
Масштаб веры в конспирологию обратно пропорционален уровню реального ВВП на душу населения, т.е. в среднем в более развитых экономиках «в Мумбу Юмбу» верят меньше. ⬆️
Зато чем выше неравенство – тем больше сторонников теорий заговора. По данным исследования, приверженность конспирологии растет с ростом уровня коррупции, и снижается с ростом качества бюрократии.
Если выяснять - какая социальная группа более склонна к поддержке конспирологических теорий - то о соответствующем исследовании - Conspiracy mentality and political orientation across 26 countries - писали ув коллеги @politicanimalis. Согласно данным социологов наиболее подверженными конспирологии оказались представители радикальных правых и левых. Потому что они систематически проигрывают выборы, и в целом незначительно представлены среди политической элиты. В то же время если радикалам-популистам удается прийти к власти, они все равно продолжают использовать теорию заговора –теперь-то они точно защитят всех от «Мумбы-Юмбы».
Но самое простое объяснение веры в теорию заговора полтораста лет назад дал французский публицист Эмиль Фаге – «Человек страдает при виде чужого счастья, несчастье бедных в этом и состоит». Больно чувствовать себя на социальной обочине, еще больнее признаваться себе в том, что ты уже не в силах ничего изменить, и остается только верить в злую Мумбу Юмбу, помешавшую тебе прийти к успеху.
Очередная конспирологическая история, на которую обратили внимание коллеги @kub_media, заставила меня вспомнить мысль, озвученную недавно ув. @longviewecon - о росте спроса на простые эмоциональные объяснения происходящего
По этому поводу есть исследование 2023 года How Mumbo-Jumbo Conquered the World: Empirical Analysis of Conspiracy Theories («Как Мумба-Юмба покоряет мир») экономиста МВФ Серхана Червика, проанализировавшего данные о распространённости «теории заговора» в 27 странах.
Масштаб веры в конспирологию обратно пропорционален уровню реального ВВП на душу населения, т.е. в среднем в более развитых экономиках «в Мумбу Юмбу» верят меньше. ⬆️
Зато чем выше неравенство – тем больше сторонников теорий заговора. По данным исследования, приверженность конспирологии растет с ростом уровня коррупции, и снижается с ростом качества бюрократии.
Если выяснять - какая социальная группа более склонна к поддержке конспирологических теорий - то о соответствующем исследовании - Conspiracy mentality and political orientation across 26 countries - писали ув коллеги @politicanimalis. Согласно данным социологов наиболее подверженными конспирологии оказались представители радикальных правых и левых. Потому что они систематически проигрывают выборы, и в целом незначительно представлены среди политической элиты. В то же время если радикалам-популистам удается прийти к власти, они все равно продолжают использовать теорию заговора –теперь-то они точно защитят всех от «Мумбы-Юмбы».
Но самое простое объяснение веры в теорию заговора полтораста лет назад дал французский публицист Эмиль Фаге – «Человек страдает при виде чужого счастья, несчастье бедных в этом и состоит». Больно чувствовать себя на социальной обочине, еще больнее признаваться себе в том, что ты уже не в силах ничего изменить, и остается только верить в злую Мумбу Юмбу, помешавшую тебе прийти к успеху.
Нашел у одного автора интересное объяснение «смены власти».
В «системах открытого доступа», то бишь либеральных демократиях, декларируется принцип сменяемости власти. В «системах закрытого доступа» — автократиях или диктатурах — как раз всё наоборот — жесткий контроль за процессами выборов или вообще их отсутствие.
Как утверждает автор, в действительности всё наоборот ⬇️
При авторитаризме — хоть и часто с большими интервалами — происходит настоящая смена элит: одна часть утилизирует другую, а на смену старой приходит новая асабия. В либеральных демократиях элита практически никогда не меняется: происходит смена «декораций», состоящей из говорящих голов, а элита остается та же. Дело в том, что в этих странах существует значительная преемственность правящего класса (достаточно взглянуть на семейную историю американской политической элиты, чтобы получить представление). А о «длинных деньгах» и аристократических домах Европы не слышал уже только ленивый. Элита при помощи выборов позволяет плебсу сбросить пар и почувствовать себя гражданином богоизбранной страны — как WASP в США.
Всё это можно было бы назвать конспирологией и выдумками, если бы не одно «но» — социолог Грегори Кларк установил, что реальный уровень неравенства, о котором сообщают современные экономисты и социологи, не соответствует действительности. Используя метод анализа фамильного родства, он установил, что большинство аристократических семей Европы сохраняют свой статус и привилегии на протяжении 1 тыс. лет (как в случае с Британией). Правда одна деталь не сходится — Кларк говорит, что в Китае бюрократическая элита из цзиньши сумела передать статус по наследству своим потомкам.
Тем не менее, концепция автора точно может послужить пищей для размышлений.
Clark, G. (2015). The Son Also Rises: Surnames and the History of Social Mobility: Surnames and the History of Social Mobility. Princeton University Press.
Книга Г. Кларка есть в русском переводе под названием «Отцы и дети. Фамилии и истории социальной мобильности».
#комментарий
🔻Подпишись на Politicanimalis
В «системах открытого доступа», то бишь либеральных демократиях, декларируется принцип сменяемости власти. В «системах закрытого доступа» — автократиях или диктатурах — как раз всё наоборот — жесткий контроль за процессами выборов или вообще их отсутствие.
Как утверждает автор, в действительности всё наоборот ⬇️
При авторитаризме — хоть и часто с большими интервалами — происходит настоящая смена элит: одна часть утилизирует другую, а на смену старой приходит новая асабия. В либеральных демократиях элита практически никогда не меняется: происходит смена «декораций», состоящей из говорящих голов, а элита остается та же. Дело в том, что в этих странах существует значительная преемственность правящего класса (достаточно взглянуть на семейную историю американской политической элиты, чтобы получить представление). А о «длинных деньгах» и аристократических домах Европы не слышал уже только ленивый. Элита при помощи выборов позволяет плебсу сбросить пар и почувствовать себя гражданином богоизбранной страны — как WASP в США.
Всё это можно было бы назвать конспирологией и выдумками, если бы не одно «но» — социолог Грегори Кларк установил, что реальный уровень неравенства, о котором сообщают современные экономисты и социологи, не соответствует действительности. Используя метод анализа фамильного родства, он установил, что большинство аристократических семей Европы сохраняют свой статус и привилегии на протяжении 1 тыс. лет (как в случае с Британией). Правда одна деталь не сходится — Кларк говорит, что в Китае бюрократическая элита из цзиньши сумела передать статус по наследству своим потомкам.
Тем не менее, концепция автора точно может послужить пищей для размышлений.
Clark, G. (2015). The Son Also Rises: Surnames and the History of Social Mobility: Surnames and the History of Social Mobility. Princeton University Press.
Книга Г. Кларка есть в русском переводе под названием «Отцы и дети. Фамилии и истории социальной мобильности».
#комментарий
🔻Подпишись на Politicanimalis
Очень интересная дискуссия вышла в комментариях под предыдущей публикацией (как и всегда с вопросами по социальной мобильности).
В связи с этим хотел поделиться старым постом, который выходил на нашем канале про то, как влияет географическое проживание семей аристократов на устойчивость государства. Исследование очень необычное с точки зрения источников и методологии.
Рекомендую к ознакомлению.
В связи с этим хотел поделиться старым постом, который выходил на нашем канале про то, как влияет географическое проживание семей аристократов на устойчивость государства. Исследование очень необычное с точки зрения источников и методологии.
Рекомендую к ознакомлению.
Telegram
Politicanimalis
Кровь не водица: родственные связи элит и государственное строительство в имперском Китае
Yuhua Wang
Политолог из Гарвардского университета Юхуа Ван в статье, опубликованной в American Political Science Review, провёл исследование о роли родственных связей…
Yuhua Wang
Политолог из Гарвардского университета Юхуа Ван в статье, опубликованной в American Political Science Review, провёл исследование о роли родственных связей…
Истоки политического цинизма
«В наше время политик говорит правду только тогда, когда называет лжецом другого политика». Этот афоризм приписывают американскому писателю Альфреду Ньюманну.
Вообще, политика и ложь — это вещи настолько близкие друг другу, что одно без другого уже даже не мыслится. Самое интересное, что вранье уже даже не вызывает осуждение (все всё понимают) — ложь в устах в политика даже оправдывают: ведь он лжет во благо, а в политике по-другому нельзя, иначе избиратели не выберут. Или же, как говорил Макиавелли, мораль государственного мужа не имеет ничего общего с моралью простонародья: что позволено Юпитеру, то не позволено быку.
🤔 Политического философа Венди Браун этот вопрос особенно заинтересовал: почему ложь, цинизм и корысть стали определять наши поступки? Почему наши ценности потеряли определяющее значение и перестали управлять нашими действиями?
Она уверена, что ответ на вопрос мы можем получить, когда поймем последствия отказа от религиозного мышления — или, если быть точнее, отказа от веры в Бога. Она подходит к этому вопросу не как религиовед, а скорее как социолог и философ.
Научная революция, которая произошла на рубеже XVI-XVII веков в сознании европейцев, начала вытеснять религию как основной источник знания. На ее место пришла наука. В чем же тут проблема? Дело в том, что наука не способна создавать и наделять моральные ценности императивными значениям. То есть, она просто напросто не способна задавать логику действий отдельно взятому человеку: как можно рационально заставить человека «подставить другую щеку?» Наука может объяснить как все устроено, как оно работает — но не может наделить это смыслом.
Уникальность религии состоит в том, что она обладает этой способностью: наделять смыслом. Причем это смысл черпается не просто из окружающего мира, а извне. В философии это называется «трансцендентностью». Это защищает смысл от возможности его искажения человеком. Он становится незыблемым.
Когда из нашего мира пропала машина наделения ценностей смыслом, то пропала и всякая необходимость этим ценностям следовать: «если нет Бога, то я бог», как говорит Петр Верховенский из «Бесов» Достоевского.
Она считает, что манипулирование правдой и пропаганда (и конечно же появление Трампа!) оказались возможными после того, как человеческие ценности превратились в инструменты (become instrumentalizable). Нет ни правды, ни лжи — всё относительно.
Вот что происходит с людьми, когда они слишком увлекаются русской литературой! (у нее там много ссылок на Л. Толстого и Ф. Достоевского).
Пикантности этому тексту добавляет ещё тот факт, что авторесса —феминистка-лесбиянка, а ее партнёр — небинарная персона (кстати тоже известный философ Джудит Батлер, гуру gender studies и феминизма). В этом кроется противоречие: ведь нигилизм, который Браун порицает, стал причиной появления новых гендерных и сексуальных идентичностей.
😈 Куда дальше её заведёт чтение Достоевского и Толстого даже страшно представить.
#кратко
🔻Подпишись на Politicanimalis
«В наше время политик говорит правду только тогда, когда называет лжецом другого политика». Этот афоризм приписывают американскому писателю Альфреду Ньюманну.
Вообще, политика и ложь — это вещи настолько близкие друг другу, что одно без другого уже даже не мыслится. Самое интересное, что вранье уже даже не вызывает осуждение (все всё понимают) — ложь в устах в политика даже оправдывают: ведь он лжет во благо, а в политике по-другому нельзя, иначе избиратели не выберут. Или же, как говорил Макиавелли, мораль государственного мужа не имеет ничего общего с моралью простонародья: что позволено Юпитеру, то не позволено быку.
🤔 Политического философа Венди Браун этот вопрос особенно заинтересовал: почему ложь, цинизм и корысть стали определять наши поступки? Почему наши ценности потеряли определяющее значение и перестали управлять нашими действиями?
Она уверена, что ответ на вопрос мы можем получить, когда поймем последствия отказа от религиозного мышления — или, если быть точнее, отказа от веры в Бога. Она подходит к этому вопросу не как религиовед, а скорее как социолог и философ.
Научная революция, которая произошла на рубеже XVI-XVII веков в сознании европейцев, начала вытеснять религию как основной источник знания. На ее место пришла наука. В чем же тут проблема? Дело в том, что наука не способна создавать и наделять моральные ценности императивными значениям. То есть, она просто напросто не способна задавать логику действий отдельно взятому человеку: как можно рационально заставить человека «подставить другую щеку?» Наука может объяснить как все устроено, как оно работает — но не может наделить это смыслом.
Уникальность религии состоит в том, что она обладает этой способностью: наделять смыслом. Причем это смысл черпается не просто из окружающего мира, а извне. В философии это называется «трансцендентностью». Это защищает смысл от возможности его искажения человеком. Он становится незыблемым.
Когда из нашего мира пропала машина наделения ценностей смыслом, то пропала и всякая необходимость этим ценностям следовать: «если нет Бога, то я бог», как говорит Петр Верховенский из «Бесов» Достоевского.
Она считает, что манипулирование правдой и пропаганда (и конечно же появление Трампа!) оказались возможными после того, как человеческие ценности превратились в инструменты (become instrumentalizable). Нет ни правды, ни лжи — всё относительно.
Вот что происходит с людьми, когда они слишком увлекаются русской литературой! (у нее там много ссылок на Л. Толстого и Ф. Достоевского).
Пикантности этому тексту добавляет ещё тот факт, что авторесса —феминистка-лесбиянка, а ее партнёр — небинарная персона (кстати тоже известный философ Джудит Батлер, гуру gender studies и феминизма). В этом кроется противоречие: ведь нигилизм, который Браун порицает, стал причиной появления новых гендерных и сексуальных идентичностей.
😈 Куда дальше её заведёт чтение Достоевского и Толстого даже страшно представить.
#кратко
🔻Подпишись на Politicanimalis
The Nation
Wendy Brown: A Conversation on Our “Nihilistic” Age
The Nation spoke with the political theorist about the multifront crisis of the post-Trump era and the moral and intellectual commitments of scholars and higher education.
Что такое РФ и кто такие русские
Увидел интересную тему, которую подняли в своем посте коллеги — этнический нигилизм русских. Этот феномен, на самом деле, краеугольный для понимания природы такого государства как Российская Федерация: потянув за эту ниточку, мы развяжем весь клубок.
Есть четыре ключевых термина, необходимых для понимания РФ: ресурсы, служилые сословия, этносословия и империя. Начнем по порядку ⬇️
В РФ нет экономики, по утверждению социолога Симона Кордонского, а есть «ресурсная организация государственной жизни». В России преобладает не рынок, а раздаток, по утверждению социолога Ольги Бессоновой. В системе раздатка преобладают не товары, а ресурсы. Ресурс — это экономическое благо, распределяемое государственным аппаратом для выполнения различных задач: выполнение гособоронзаказа, поддержание лояльности (нацэлиты), научные исследования, защита государства и пр. Рынок занимает периферийную роль: он занимается производством потребительских благ вроде продовольствия, услуг и пр.
В РФ нет классов, а есть служилые сословия. Деление общества на классы возможно только там, где есть свободный рыночный обмен товарами. В РФ он есть, но его доля существенно меньше, чем доля системы раздатка. В Российской Федерации общество обладает жесткой иерархической стратификацией (см. Таблицу классных чинов). Те кто трудится в рамках рынка — это чернь, которая лишена доступа к ресурсам.
В РФ нет наций, а есть этносословия, согласно специалисту по нацполитике Рустему Вахитову. Дагестанцы, чеченцы, башкиры, татары это не нации или народы, а титульные этносословия, за которыми закреплена важная функция: сохранение политической лояльности. Национальные элиты должны держать в ежовых рукавицах свое население и давить любые проявления недовольства Центром. За это им выделяются ресурсы.
РФ это не республика, а империя. Наличие раздаточной экономики, сословной стратификации и этносословий составляет базис имперской власти. Империя — это собирательное понятие вышеупомянутых элементов.
И теперь главный вопрос: кто такие русские?
Русские — это главное этносословие Российской Федерации, за которым, в отличие от мелких титульных, закреплены различные функции: государственное администрирование, образовательная деятельность, выполнение научных исследований и оборона государства.
У русских никогда в жизни в РФ не будет своего субъекта федерации. Если такой возникнет, то все остальные русским просто станут не нужны. Русское этносословие выполняет функцию клея, который удерживает воедино чрезвычайно разнообразную, сложную и многонациональную конструкцию государства. Этнический нигилизм это не баг, а фича. Это закономерный продукт Системы.
Кордонский, С. Г. (2008). Сословная структура постсоветской России (часть II). Мир России. Социология. Этнология, 17 (4), 3-36.
Вахитов Рустем Ринатович (2016). Этносословие русских в национальной республике РФ (на примере республики Башкортостан). Вопросы национализма, (2 (26)), 113-125.
Бессонова, О. Э. (2015). Рынок и раздаток в российской матрице: от конфронтации к интеграции. РОССПЭН.
#комментарий
🔻Подпишись на Politicanimalis
Увидел интересную тему, которую подняли в своем посте коллеги — этнический нигилизм русских. Этот феномен, на самом деле, краеугольный для понимания природы такого государства как Российская Федерация: потянув за эту ниточку, мы развяжем весь клубок.
Есть четыре ключевых термина, необходимых для понимания РФ: ресурсы, служилые сословия, этносословия и империя. Начнем по порядку ⬇️
В РФ нет экономики, по утверждению социолога Симона Кордонского, а есть «ресурсная организация государственной жизни». В России преобладает не рынок, а раздаток, по утверждению социолога Ольги Бессоновой. В системе раздатка преобладают не товары, а ресурсы. Ресурс — это экономическое благо, распределяемое государственным аппаратом для выполнения различных задач: выполнение гособоронзаказа, поддержание лояльности (нацэлиты), научные исследования, защита государства и пр. Рынок занимает периферийную роль: он занимается производством потребительских благ вроде продовольствия, услуг и пр.
В РФ нет классов, а есть служилые сословия. Деление общества на классы возможно только там, где есть свободный рыночный обмен товарами. В РФ он есть, но его доля существенно меньше, чем доля системы раздатка. В Российской Федерации общество обладает жесткой иерархической стратификацией (см. Таблицу классных чинов). Те кто трудится в рамках рынка — это чернь, которая лишена доступа к ресурсам.
В РФ нет наций, а есть этносословия, согласно специалисту по нацполитике Рустему Вахитову. Дагестанцы, чеченцы, башкиры, татары это не нации или народы, а титульные этносословия, за которыми закреплена важная функция: сохранение политической лояльности. Национальные элиты должны держать в ежовых рукавицах свое население и давить любые проявления недовольства Центром. За это им выделяются ресурсы.
РФ это не республика, а империя. Наличие раздаточной экономики, сословной стратификации и этносословий составляет базис имперской власти. Империя — это собирательное понятие вышеупомянутых элементов.
И теперь главный вопрос: кто такие русские?
Русские — это главное этносословие Российской Федерации, за которым, в отличие от мелких титульных, закреплены различные функции: государственное администрирование, образовательная деятельность, выполнение научных исследований и оборона государства.
У русских никогда в жизни в РФ не будет своего субъекта федерации. Если такой возникнет, то все остальные русским просто станут не нужны. Русское этносословие выполняет функцию клея, который удерживает воедино чрезвычайно разнообразную, сложную и многонациональную конструкцию государства. Этнический нигилизм это не баг, а фича. Это закономерный продукт Системы.
Кордонский, С. Г. (2008). Сословная структура постсоветской России (часть II). Мир России. Социология. Этнология, 17 (4), 3-36.
Вахитов Рустем Ринатович (2016). Этносословие русских в национальной республике РФ (на примере республики Башкортостан). Вопросы национализма, (2 (26)), 113-125.
Бессонова, О. Э. (2015). Рынок и раздаток в российской матрице: от конфронтации к интеграции. РОССПЭН.
#комментарий
🔻Подпишись на Politicanimalis
Telegram
Заметки на полях
Народы государства и народы per se?
(В продолжение дискуссии об этноцентризме)
Недавнее высказывание вице-спикера Госдумы Петра Толстого о сходстве диаспор с мафией вызвало достаточно неоднозначную реакцию в медиасреде
Вообще феномен диаспор достаточно…
(В продолжение дискуссии об этноцентризме)
Недавнее высказывание вице-спикера Госдумы Петра Толстого о сходстве диаспор с мафией вызвало достаточно неоднозначную реакцию в медиасреде
Вообще феномен диаспор достаточно…
На наш утренний пост мы получили ценную обратную связь от ряда каналов.
Делимся со своими читателями интересными материалами наших коллег и на сегодня пока закрываем тему ⬇️
🔻Подпишись на Politicanimalis
Делимся со своими читателями интересными материалами наших коллег и на сегодня пока закрываем тему ⬇️
🔻Подпишись на Politicanimalis
Telegram
Political Animals
Что такое РФ и кто такие русские
Увидел интересную тему, которую подняли в своем посте коллеги — этнический нигилизм русских. Этот феномен, на самом деле, краеугольный для понимания природы такого государства как Российская Федерация: потянув за эту ниточку…
Увидел интересную тему, которую подняли в своем посте коллеги — этнический нигилизм русских. Этот феномен, на самом деле, краеугольный для понимания природы такого государства как Российская Федерация: потянув за эту ниточку…
Forwarded from Те самые англосаксы
Помимо того, что государство-центричная призма мешает разглядеть реальных игроков и расклад сил, она ещё и преувеличивает различия между обществами. Многие совершенно зря видят в государстве некую особую сущность, неважно с положительными (в пределе – фашизм) или отрицательными (в пределе – анархизм) коннотациями. А ведь это всего лишь один из инструментов в руках элиты, долгое время оперировавшей без него или с его зачаточной формой.
Скажем, есть такая известная фраза – «независимые СМИ». Таковыми обычно считаются те, которые не находятся под контролем или диктатом «государства». На практике это означает отсутствие некоего комитета с небольшим числом влиятельных людей за 50, которые формировали бы для данных СМИ «повесточку». Но так ли велика разница с ситуацией, когда эти же СМИ принадлежат небольшому числу «частных» влиятельных людей за 50? (Часть того самого «Собора», о котором любят говорить неореакционеры).
Или взять крупный бизнес в целом. Многим ли отличаются глава госкорпорации и владелец частной, коль скоро оба являются «олигархами», в современном значении этого слова, то есть совмещают политику и бизнес, соответственно имея возможность использовать нерыночные методы в экономической деятельности и большие деньги как инструмент для борьбы за власть?
Безусловно, «на улице» существуют качественные различия – некоторые режимы настолько извращаются, что создают сильные преграды для мелкого предпринимательства и распоряжения мелкой же собственностью. Но на верхнем уровне даже «рыночек» – это кого надо рыночек.
Скажем, есть такая известная фраза – «независимые СМИ». Таковыми обычно считаются те, которые не находятся под контролем или диктатом «государства». На практике это означает отсутствие некоего комитета с небольшим числом влиятельных людей за 50, которые формировали бы для данных СМИ «повесточку». Но так ли велика разница с ситуацией, когда эти же СМИ принадлежат небольшому числу «частных» влиятельных людей за 50? (Часть того самого «Собора», о котором любят говорить неореакционеры).
Или взять крупный бизнес в целом. Многим ли отличаются глава госкорпорации и владелец частной, коль скоро оба являются «олигархами», в современном значении этого слова, то есть совмещают политику и бизнес, соответственно имея возможность использовать нерыночные методы в экономической деятельности и большие деньги как инструмент для борьбы за власть?
Безусловно, «на улице» существуют качественные различия – некоторые режимы настолько извращаются, что создают сильные преграды для мелкого предпринимательства и распоряжения мелкой же собственностью. Но на верхнем уровне даже «рыночек» – это кого надо рыночек.
Forwarded from Заметки на полях
Русские как служилый народ?
С интересом ознакомились с тезисами коллег относительно статуса этнических групп в Российской Федерации.
Особого внимания, на наш взгляд, в развитие "этнической" проблематики, и пресловутой проблемы "этноцентризма", заслуживает термин Р.Вахитова "этносословие", на который опираются коллеги в своем анализе положения русской этнической группы.
Действительно, нельзя не согласиться с тем, что операторы системы рассматривают русскую этническую группу как "клей", обеспечивающий устойчивость таковой системы на уровне поддержания лояльности и обеспечения функционирования некоторых базовых институтов - таких как армия, например.
Весьма показательно, в этом плане, введение в конституцию понятия "государствообразующий народ".
Применение оптики "сословности" к анализу взаимодействия этнических общностей и операторов системы - весьма занятная теоретическая рамка, хотя у нас и есть вопросы относительно концепции Р.Вахитова.
Например, как отмечает сам автор, сословие является некой группой, выделяемой "государством" (мы бы предпочли здесь использовать термин "правительство", ну или более поэтичный "операторы системы") для исполнения определенной роли в обмен на определенные блага (привилегии).
В этом отношении возникают вопросы
а) относительно критериев выделения такой группы - кого операторы считают принадлежащими ней
б) относительно привилегий, полагающихся этой группе
В этом отношении мы можем заметить достаточно широкую рамку критериев выделения такого "этносословия", как "русские".
Сам Р.Вахитов оговаривается, что основным является критерий языка. Однако если мы выделяем такое этносословие лишь по языку, то в него могут быть включены представители практически всех этнических общностей, владеющих русским.
Тем самым "этническая" часть этого этносословия в значительной степени размыта.
Также заметим относительно "привилегий". Можно рассуждать относительно "контролирующей" функции "русского этносословия", однако здесь привилегии скорее получают по принципу лояльности - кто более лоялен, тот и получает высокий пост, безотносительно его этнической принадлежности.
Также привилегии от занятия поста являются исключительно личными, и не распространяются на всю этническую группу - "этноцентризм" у русских, как можно предположить, не развит.
Тем самым у нас получается довольно проблемный момент - "русское этносословие" определено крайне размыто, и коллективных привилегий также не получает.
Однако здесь мы можем предположить, что вероятно с русской этнической группой сложилась несколько другая ситуация - она не является сословием, хотя по сути и выполняет функции такового.
Отметим, что похожая ситуация скорее всего характерна и для других "больших народов".
Представители русской этнической группы склонны отождествлять себя с государством. Тем самым их лояльность государству (а по сути - правительству) обусловлена лишь его "символическим капиталом", а привилегиями.
Если правительство подаёт сигналы "русскости", то русские готовы работать в качестве "скрепляющего элемента" - сохранять "свое" государство, не требуя групповых привилегий, как другие этнические группы.
Тем самым это идеальная для операторов системы ситуация - многочисленная, но атомизированная группа, лояльная им и разобщенная внутри себя.
Подписаться на Заметки на полях
С интересом ознакомились с тезисами коллег относительно статуса этнических групп в Российской Федерации.
Особого внимания, на наш взгляд, в развитие "этнической" проблематики, и пресловутой проблемы "этноцентризма", заслуживает термин Р.Вахитова "этносословие", на который опираются коллеги в своем анализе положения русской этнической группы.
Действительно, нельзя не согласиться с тем, что операторы системы рассматривают русскую этническую группу как "клей", обеспечивающий устойчивость таковой системы на уровне поддержания лояльности и обеспечения функционирования некоторых базовых институтов - таких как армия, например.
Весьма показательно, в этом плане, введение в конституцию понятия "государствообразующий народ".
Применение оптики "сословности" к анализу взаимодействия этнических общностей и операторов системы - весьма занятная теоретическая рамка, хотя у нас и есть вопросы относительно концепции Р.Вахитова.
Например, как отмечает сам автор, сословие является некой группой, выделяемой "государством" (мы бы предпочли здесь использовать термин "правительство", ну или более поэтичный "операторы системы") для исполнения определенной роли в обмен на определенные блага (привилегии).
В этом отношении возникают вопросы
а) относительно критериев выделения такой группы - кого операторы считают принадлежащими ней
б) относительно привилегий, полагающихся этой группе
В этом отношении мы можем заметить достаточно широкую рамку критериев выделения такого "этносословия", как "русские".
Сам Р.Вахитов оговаривается, что основным является критерий языка. Однако если мы выделяем такое этносословие лишь по языку, то в него могут быть включены представители практически всех этнических общностей, владеющих русским.
Тем самым "этническая" часть этого этносословия в значительной степени размыта.
Также заметим относительно "привилегий". Можно рассуждать относительно "контролирующей" функции "русского этносословия", однако здесь привилегии скорее получают по принципу лояльности - кто более лоялен, тот и получает высокий пост, безотносительно его этнической принадлежности.
Также привилегии от занятия поста являются исключительно личными, и не распространяются на всю этническую группу - "этноцентризм" у русских, как можно предположить, не развит.
Тем самым у нас получается довольно проблемный момент - "русское этносословие" определено крайне размыто, и коллективных привилегий также не получает.
Однако здесь мы можем предположить, что вероятно с русской этнической группой сложилась несколько другая ситуация - она не является сословием, хотя по сути и выполняет функции такового.
Отметим, что похожая ситуация скорее всего характерна и для других "больших народов".
Представители русской этнической группы склонны отождествлять себя с государством. Тем самым их лояльность государству (а по сути - правительству) обусловлена лишь его "символическим капиталом", а привилегиями.
Если правительство подаёт сигналы "русскости", то русские готовы работать в качестве "скрепляющего элемента" - сохранять "свое" государство, не требуя групповых привилегий, как другие этнические группы.
Тем самым это идеальная для операторов системы ситуация - многочисленная, но атомизированная группа, лояльная им и разобщенная внутри себя.
Подписаться на Заметки на полях
Почему у цивилизации женское лицо
В современной поп-культуре популярен образ мужчины с «большой челюстью»: альфа-самец, воин, отец 12 детей. Это подается как возвращение бренда «мужественности» современному мужчине, который потонул в бытовухе и офисной рутине. На Западе этот дискурс получил название «Trad» (традиционные ценности, грубо говоря).
И у этого мужчины обязательно должен быть зашкаливающий уровень тестостерона, чтобы он мог везде утверждать свою маскулинность: в спортзале, в постели и в приготовлении/поедании мяса. В общем, карикатурный собирательный образ, который мало что имеет общего с реальностью.
На самом деле, общество, где подавляющее число мужчин обладало высоким уровнем тестостерона, было построено на ультранасилии, пренебрежении к своему потомству (чем больше детей, тем лучше, а воспитанием пусть мать занимается) и отсутствии развития.
Почему? В этом обществе преобладает логика конкуренции с нулевой суммой. Мужчины в таких обществах ориентированы не на межгрупповое сотрудничество, а на межгрупповую (или внутригрупповую) конкуренцию. Им важно победить другого самца и подтвердить свой статус, который достигается благодаря насилию и доминированию. Такое общество не может расти качественно, только количественно: за счёт набегов, войн, угона пленниц и изнасилований.
Давайте посмотрим, что на этот счёт говорит наука: ⬇️
👨🏻🎓 В исследовании, опубликованном в журнале Hormones and Behaviour, был проведен эксперимент с целью выяснить, как влияет тестостерон на кооперацию между людьми. В нем участвовало 55 человек (мужчин и женщин). Участники были поделены на пары, которые принимали участие в 2 тестах: в одном они соревновались с друг другом, а во втором — против другой пары. Выяснилось, что участники с более высоким уровнем тестостерона побеждали в тестах 1 типа, но в тесте 2 типа — показывали результат гораздо хуже, чем испытуемые с более низким уровнем тестостерона.
📌 То есть, общества, где доминируют мужчины «с большой челюстью» менее способны сотрудничать и достигать общих целей. Они эгоисты, для которых личное благо важнее общего.
Соответственно, костяк любой цивилизации (государства, крупного города, общества) будут составлять мужчины с пониженным уровнем тестостерона: им свойственно заботиться о потомстве, заниматься научным трудом, сотрудничать и меньше убивать друг друга. И женщины.
Подобный мягкий склад характера свойственен женщинам. Они в больше степени, чем мужчины ориентированы на взаимодействие, сотрудничество и взаимовыручку. Кроме того, с момента обретения доступа к образованию, женщины постепенно начинают в среднем превосходить мужчин по уровню образованности.
Степень цивилизованности страны очень легко определить — по уровню представленности женщин в общественной, образовательной и политической деятельности.
У цивилизации — женское лицо. У войны, насилия и культуры — мужское.
Mehta, P. H., Wuehrmann, E. V., & Josephs, R. A. (2009). When are low testosterone levels advantageous? The moderating role of individual versus intergroup competition. Hormones and Behavior, 56(1), 158-162.
#кратко
🔻Подпишись на Politicanimalis
В современной поп-культуре популярен образ мужчины с «большой челюстью»: альфа-самец, воин, отец 12 детей. Это подается как возвращение бренда «мужественности» современному мужчине, который потонул в бытовухе и офисной рутине. На Западе этот дискурс получил название «Trad» (традиционные ценности, грубо говоря).
И у этого мужчины обязательно должен быть зашкаливающий уровень тестостерона, чтобы он мог везде утверждать свою маскулинность: в спортзале, в постели и в приготовлении/поедании мяса. В общем, карикатурный собирательный образ, который мало что имеет общего с реальностью.
На самом деле, общество, где подавляющее число мужчин обладало высоким уровнем тестостерона, было построено на ультранасилии, пренебрежении к своему потомству (чем больше детей, тем лучше, а воспитанием пусть мать занимается) и отсутствии развития.
Почему? В этом обществе преобладает логика конкуренции с нулевой суммой. Мужчины в таких обществах ориентированы не на межгрупповое сотрудничество, а на межгрупповую (или внутригрупповую) конкуренцию. Им важно победить другого самца и подтвердить свой статус, который достигается благодаря насилию и доминированию. Такое общество не может расти качественно, только количественно: за счёт набегов, войн, угона пленниц и изнасилований.
Давайте посмотрим, что на этот счёт говорит наука: ⬇️
👨🏻🎓 В исследовании, опубликованном в журнале Hormones and Behaviour, был проведен эксперимент с целью выяснить, как влияет тестостерон на кооперацию между людьми. В нем участвовало 55 человек (мужчин и женщин). Участники были поделены на пары, которые принимали участие в 2 тестах: в одном они соревновались с друг другом, а во втором — против другой пары. Выяснилось, что участники с более высоким уровнем тестостерона побеждали в тестах 1 типа, но в тесте 2 типа — показывали результат гораздо хуже, чем испытуемые с более низким уровнем тестостерона.
📌 То есть, общества, где доминируют мужчины «с большой челюстью» менее способны сотрудничать и достигать общих целей. Они эгоисты, для которых личное благо важнее общего.
Соответственно, костяк любой цивилизации (государства, крупного города, общества) будут составлять мужчины с пониженным уровнем тестостерона: им свойственно заботиться о потомстве, заниматься научным трудом, сотрудничать и меньше убивать друг друга. И женщины.
Подобный мягкий склад характера свойственен женщинам. Они в больше степени, чем мужчины ориентированы на взаимодействие, сотрудничество и взаимовыручку. Кроме того, с момента обретения доступа к образованию, женщины постепенно начинают в среднем превосходить мужчин по уровню образованности.
Степень цивилизованности страны очень легко определить — по уровню представленности женщин в общественной, образовательной и политической деятельности.
У цивилизации — женское лицо. У войны, насилия и культуры — мужское.
Mehta, P. H., Wuehrmann, E. V., & Josephs, R. A. (2009). When are low testosterone levels advantageous? The moderating role of individual versus intergroup competition. Hormones and Behavior, 56(1), 158-162.
#кратко
🔻Подпишись на Politicanimalis
Какой способ получения информации вы предпочитаете?
Anonymous Poll
8%
Видео
88%
Текст
3%
Аудио
1%
Другой
Кто вы, Владимир Ильич?
Сегодня знаменательная дата: 100 лет со смерти вождя мирового пролетариата Владимира Ленина. Мне, честно, совсем не хочется, как некоторые комментаторы, петь ему дифирамбы или поносить всеми возможными ругательствами. В любом случае, эта фигура исторического масштаба.
Поэтому, поступлю иначе: расскажу о довольно необычном взгляде на фигуру Ленина и его наследие от классика мир-системной теории Иммануила Валлерстайна ⬇️
Валлерстайн, будучи убежденным сторонником левых взглядов, видел в ленинизме, камуфляж, реакционную идеологию, которая намеренно использовалась верхушкой стран капиталистического ядра, чтобы «сдерживать потенциал» развития стран Второго и Третьего мира. Ленинизм, как идеология, предлагал населению периферии капиталистической мир-системы не качественный скачок вверх, а наоборот — стагнацию. В рамках такого modernity of technology жители периферии могли получить доступ к материальным благам и технологиям — но не к настоящему прогрессу или, как назвал это Валлерстайн, modernity of liberation.
Октябрьская революция (и далее международный проект СССР) в итоговом варианте приобрела реакционные черты. Она, вместо того, чтобы подарить народам периферии освобождение, впервые воплощенное в знаменитом девизе Французской революции («Свобода, Равенство, Братство»), дала им лишь его технологический суррогат. Этот суррогат позволил капиталу Первого мира сдерживать развитие периферии, эксплуатируя ее демографические и производительные силы.
Революции не было, была Контрреволюция.
Wallerstein, I. (1995). The end of what modernity?. Theory and society, 471-488.
#комментарий
🔻Подпишись на Politicanimalis
Сегодня знаменательная дата: 100 лет со смерти вождя мирового пролетариата Владимира Ленина. Мне, честно, совсем не хочется, как некоторые комментаторы, петь ему дифирамбы или поносить всеми возможными ругательствами. В любом случае, эта фигура исторического масштаба.
Поэтому, поступлю иначе: расскажу о довольно необычном взгляде на фигуру Ленина и его наследие от классика мир-системной теории Иммануила Валлерстайна ⬇️
Валлерстайн, будучи убежденным сторонником левых взглядов, видел в ленинизме, камуфляж, реакционную идеологию, которая намеренно использовалась верхушкой стран капиталистического ядра, чтобы «сдерживать потенциал» развития стран Второго и Третьего мира. Ленинизм, как идеология, предлагал населению периферии капиталистической мир-системы не качественный скачок вверх, а наоборот — стагнацию. В рамках такого modernity of technology жители периферии могли получить доступ к материальным благам и технологиям — но не к настоящему прогрессу или, как назвал это Валлерстайн, modernity of liberation.
Октябрьская революция (и далее международный проект СССР) в итоговом варианте приобрела реакционные черты. Она, вместо того, чтобы подарить народам периферии освобождение, впервые воплощенное в знаменитом девизе Французской революции («Свобода, Равенство, Братство»), дала им лишь его технологический суррогат. Этот суррогат позволил капиталу Первого мира сдерживать развитие периферии, эксплуатируя ее демографические и производительные силы.
Революции не было, была Контрреволюция.
Wallerstein, I. (1995). The end of what modernity?. Theory and society, 471-488.
#комментарий
🔻Подпишись на Politicanimalis
Согласны с Валлерстайном?
Anonymous Poll
20%
Да, Ленин — слуга мирового капитала
9%
Нет, Валлерстайн на святое покушается
72%
Есть над чем задуматься, но вряд ли все было именно так
Лучшие публикации этой недели по мнению Politicanimalis
Предлагаем читателям ознакомиться с самыми интересными текстами этой недели: ⬇️
Стальной шлем — о том, кто такие «фашисты»
Николай Колосов — о связи авторитаризма и наличия свободных денег у населения
Proeconomics — о последствиях геоэкономической фрагментации мира на два блока
Те самые англосаксы — о «деклах» (деколонизаторах) как неотъемлемой части колониального механизма управления
Аппельберг — о том, почему именно ЮАР подала иск против Израиля с обвинениями в геноциде
MiddleEAST — об отношении Ханны Арендт к Израилю
Красная Евразия — о «пацанах» и ускоренной советской урбанизации
Политический учёный — о проблеме good governance в автократиях и демократиях
Деньги и песец — о том, почему низкая производительность труда Глобального юга вряд ли позволит догнать Глобальный север
Дмитрий Травин — о Ленине как блудном сыне XX века
#дайджест
🔻Подпишись на Politicanimalis
Предлагаем читателям ознакомиться с самыми интересными текстами этой недели: ⬇️
Стальной шлем — о том, кто такие «фашисты»
Николай Колосов — о связи авторитаризма и наличия свободных денег у населения
Proeconomics — о последствиях геоэкономической фрагментации мира на два блока
Те самые англосаксы — о «деклах» (деколонизаторах) как неотъемлемой части колониального механизма управления
Аппельберг — о том, почему именно ЮАР подала иск против Израиля с обвинениями в геноциде
MiddleEAST — об отношении Ханны Арендт к Израилю
Красная Евразия — о «пацанах» и ускоренной советской урбанизации
Политический учёный — о проблеме good governance в автократиях и демократиях
Деньги и песец — о том, почему низкая производительность труда Глобального юга вряд ли позволит догнать Глобальный север
Дмитрий Травин — о Ленине как блудном сыне XX века
#дайджест
🔻Подпишись на Politicanimalis
Рынок как фундамент современной цивилизации
Левые часто критикуют рынок, рыночное мышление и шире — человека экономического (homo economicus). По мнению ряда антропологов (Дэвид Гребер) это был часто маргинальный институт общества на заре зарождения цивилизации.
Маргинальный или нет, но , на мой взгляд, рынок был одним из самых важных в истории человечества.
📌 Меня, на самом деле, сейчас волнует более фундаментальный вопрос: взаимосвязь социализации, абстрактного мышления и торговли. Обмен товарами, как правило, предполагает проведение сделки между двумя индивидами, каждый из которых преследует свой корыстный интерес: максимизировать выгоду и получить желаемое. Однако обмен товарами (денежный) подразумевает ещё другие, более фундаментальные вещи: правила обмена, систему урегулирования конфликтов и места, где этот обмен происходит — рынок.
Рынки были площадкой обмена товаров для людей, которые часто не были знакомы с друг другом. То есть, если мы говорим про достаточно удаленные времена, то отдельно взятый человек, как член племени или житель города, вступал в рыночные отношения с незнакомцем. С ним никак не выстроишь обмен на каких-то негласных правилах: он не принадлежит к членам твоей семьи, клана и пр. Для этого нужна сложная система правил торговли. Правила, которые основывались не на кровном родстве и семейных отношениях, требовали должного уровня абстрактного мышления, чтобы разработать эти правила.
📌 Здесь я хочу предложить гипотезу: рынки выступили одним из главных драйверов развития цивилизации. Они учили людей мыслить абстрактно. Подобные навыки были необходимы для развития более сложных элементов социальной организации: письменности, языка, системы измерения времени (у Кристиана Лаваля об этом хорошо сказано) и права.
👨🏻🎓 Короче говоря, рынки учили людей взаимодействовать с друг другом, выходить за рамки своих кланов и племен. Это я проиллюстрирую на примере интересного исследования экономиста Девеша Рустаги. ⬇️
Они провели эксперимент среди народа Оромо в Эфиопии. Представители этого народа в общее пользование получили лесные угодья, но за ними нужно было следить и охранять. Соответственно, им нужно было организоваться в группы и обеспечить охрану, патрулирование и контроль за пользованием ресурсов.
Группа Рустаги провела небольшой эксперимент, чтобы разбить членов племени на категории: склонных к сотрудничеству, слабо склонных и безбилетников. Распределив всех участников по категориям, они пришли затем к удивительному выводу: те группы, где преобладали желающие сотрудничать, оказались жителями сообществ, расположенных недалеко от местных рынков. Группы с преобладанием безбилетников наоборот жили в удалении от рынков. Первым удалось организовать эффективное совместное пользование ресурсами, а вторым — нет.
📌 Одна из возможных причин, по мнению ученых, — возможность сбыта продуктов лесопользования повлияла на склонность к повышенной кооперации. То есть, рынок способствует организации людей и повышает склонность к сотрудничеству.
Можно сделать осторожное предположение, что рынки (как площадки для обмена товарами) выступали драйвером социализации, которая вела к масштабированию и усложнению общества и шире — к становлению современной цивилизации.
Devesh Rustagi et al. Conditional Cooperation and Costly Monitoring Explain Success in Forest Commons Management.Science330,961-965(2010).DOI:10.1126/science.1193649
#кратко
🔻Подпишись на Politicanimalis
Левые часто критикуют рынок, рыночное мышление и шире — человека экономического (homo economicus). По мнению ряда антропологов (Дэвид Гребер) это был часто маргинальный институт общества на заре зарождения цивилизации.
Маргинальный или нет, но , на мой взгляд, рынок был одним из самых важных в истории человечества.
📌 Меня, на самом деле, сейчас волнует более фундаментальный вопрос: взаимосвязь социализации, абстрактного мышления и торговли. Обмен товарами, как правило, предполагает проведение сделки между двумя индивидами, каждый из которых преследует свой корыстный интерес: максимизировать выгоду и получить желаемое. Однако обмен товарами (денежный) подразумевает ещё другие, более фундаментальные вещи: правила обмена, систему урегулирования конфликтов и места, где этот обмен происходит — рынок.
Рынки были площадкой обмена товаров для людей, которые часто не были знакомы с друг другом. То есть, если мы говорим про достаточно удаленные времена, то отдельно взятый человек, как член племени или житель города, вступал в рыночные отношения с незнакомцем. С ним никак не выстроишь обмен на каких-то негласных правилах: он не принадлежит к членам твоей семьи, клана и пр. Для этого нужна сложная система правил торговли. Правила, которые основывались не на кровном родстве и семейных отношениях, требовали должного уровня абстрактного мышления, чтобы разработать эти правила.
📌 Здесь я хочу предложить гипотезу: рынки выступили одним из главных драйверов развития цивилизации. Они учили людей мыслить абстрактно. Подобные навыки были необходимы для развития более сложных элементов социальной организации: письменности, языка, системы измерения времени (у Кристиана Лаваля об этом хорошо сказано) и права.
👨🏻🎓 Короче говоря, рынки учили людей взаимодействовать с друг другом, выходить за рамки своих кланов и племен. Это я проиллюстрирую на примере интересного исследования экономиста Девеша Рустаги. ⬇️
Они провели эксперимент среди народа Оромо в Эфиопии. Представители этого народа в общее пользование получили лесные угодья, но за ними нужно было следить и охранять. Соответственно, им нужно было организоваться в группы и обеспечить охрану, патрулирование и контроль за пользованием ресурсов.
Группа Рустаги провела небольшой эксперимент, чтобы разбить членов племени на категории: склонных к сотрудничеству, слабо склонных и безбилетников. Распределив всех участников по категориям, они пришли затем к удивительному выводу: те группы, где преобладали желающие сотрудничать, оказались жителями сообществ, расположенных недалеко от местных рынков. Группы с преобладанием безбилетников наоборот жили в удалении от рынков. Первым удалось организовать эффективное совместное пользование ресурсами, а вторым — нет.
📌 Одна из возможных причин, по мнению ученых, — возможность сбыта продуктов лесопользования повлияла на склонность к повышенной кооперации. То есть, рынок способствует организации людей и повышает склонность к сотрудничеству.
Можно сделать осторожное предположение, что рынки (как площадки для обмена товарами) выступали драйвером социализации, которая вела к масштабированию и усложнению общества и шире — к становлению современной цивилизации.
Devesh Rustagi et al. Conditional Cooperation and Costly Monitoring Explain Success in Forest Commons Management.Science330,961-965(2010).DOI:10.1126/science.1193649
#кратко
🔻Подпишись на Politicanimalis
