Одна из легенд гласит, что в далеком прошлом в Кунцевской лощине произошла кровавая битва, после которой место было проклято. Говорят, что души погибших воинов до сих пор блуждают по этой местности и причиняют беды и несчастья всем, кто осмеливается вступить на их территорию.
Другая легенда связана с загадочным монастырем, который находился в Кунцевской лощине. Говорят, что монастырь был построен на месте, где ранее стоял древний языческий храм. Монахи, жившие в этом монастыре, служили не светлым силам, а темным существам. Их злые деяния привели к тому, что монастырь был проклят и в одну ночь провалился под землю.
Некоторые утверждают, что они видели призраков, слышали странные звуки и ощущали непонятные энергии в этой местности. Так и Саврасов, привлекаемый таинственными легендами и историями, решил отправиться туда, чтобы запечатлеть его на своем холсте.
Поэтому картина представляет собой глубокий и мистический пейзаж. В центре холста мы видим засохшее дерево с поднятыми вверх сухими ветками, символизирующее угасание и смерть. Под деревом расстилается овраг с растущими кустами, создающими ощущение зарослей и плотной растительности. За деревом тянется осенний лес с еще необлетевшей желтой листвой, создавая контраст между жизнью и угасанием.
Алексей Саврасов стремился увидеть и передать на холсте то, что было записано в церковных книгах и легендах об этом месте. Он искал способы воссоздать атмосферу проклятости и неизвестности, которая окружает осенний лес в Кунцево.
Картина «Осенний лес. Кунцево. Проклятое место» стала одной из самых известных работ Алексея Саврасова. Художник смог передать не только внешнюю красоту природы, но и ее духовное измерение, которое заставляет зрителя задуматься о смысле и сущности мира, окружающего нас.
@pic_history
#АлексейСаврасов #Пейзаж
Другая легенда связана с загадочным монастырем, который находился в Кунцевской лощине. Говорят, что монастырь был построен на месте, где ранее стоял древний языческий храм. Монахи, жившие в этом монастыре, служили не светлым силам, а темным существам. Их злые деяния привели к тому, что монастырь был проклят и в одну ночь провалился под землю.
Некоторые утверждают, что они видели призраков, слышали странные звуки и ощущали непонятные энергии в этой местности. Так и Саврасов, привлекаемый таинственными легендами и историями, решил отправиться туда, чтобы запечатлеть его на своем холсте.
Поэтому картина представляет собой глубокий и мистический пейзаж. В центре холста мы видим засохшее дерево с поднятыми вверх сухими ветками, символизирующее угасание и смерть. Под деревом расстилается овраг с растущими кустами, создающими ощущение зарослей и плотной растительности. За деревом тянется осенний лес с еще необлетевшей желтой листвой, создавая контраст между жизнью и угасанием.
Алексей Саврасов стремился увидеть и передать на холсте то, что было записано в церковных книгах и легендах об этом месте. Он искал способы воссоздать атмосферу проклятости и неизвестности, которая окружает осенний лес в Кунцево.
Картина «Осенний лес. Кунцево. Проклятое место» стала одной из самых известных работ Алексея Саврасова. Художник смог передать не только внешнюю красоту природы, но и ее духовное измерение, которое заставляет зрителя задуматься о смысле и сущности мира, окружающего нас.
@pic_history
#АлексейСаврасов #Пейзаж
Биограф Сезанна Алекс Данчев говорит, что художник «показывал не столько топографию, сколько психогеографическое начало, в нем жил не пейзажист, а скорее геолог или, быть может, археолог». Чтобы почувствовать разницу, достаточно взглянуть на фотографии этих мест или на изображения горы у других художников. Например, у импрессиониста Ренуара.
Поклонникам Сезанна, и художникам, и критикам, и зрителям, одинаково трудно объяснить, как он этого монументального эффекта добивался. Не помогает ни анализ технических приемов, ни даже их профессиональное повторение. О Сезанне говорили как о пророке, как о человеке, способном не постигать натуру, а противостоять ей. О видимых несовершенствах его работ Виктор Шоке сказал однажды как «о совершенствованиях, рожденных широтой познаний». Целое поколение художников-модернистов, выросшее и окрепшее под воздействием Сезанна, в унисон повторяло: он пишет не яблоко, а душу яблока, он пишет не гору, а суть горы.
Не пытаясь постичь способность Сезанна вскрывать личным искусно заточенным живописным инструментом суть вещей, можно все же рассмотреть кое-какие технические и композиционные приемы, присущие его поздним работам. И последним изображениям горы Святой Виктории, в частности.
В последние годы Сезанн много работает акварелью - и через некоторое время переносит акварельные эффекты в свои работы маслом. Краски ложатся тонко, прозрачно, а холст в некоторых местах остается незакрашенным. Отдельные цветовые пятна не пересекаются.
Где-то здесь, в сложенных как будто из мозаики небесах и травах начнется кубизм. Это мир, в котором художник вездесущ - он внутри пейзажа и способен осмотреть каждый интересующий его предмет с нескольких сторон, проворачивая ракурсы и не довольствуясь прямой перспективой.
Где-то здесь, на стыке разнонаправленных, динамичных мазков видимый мир дает трещину, но не рушится, а обновляется, предвещая экспрессионизм. И здесь же, в почти не различимых очертаниях деревьев, земли и неба, уже существуют все предпосылки для идей абстрактного искусства, где цвет сам по себе - смысловая и эмоциональная энергия картины.
@pic_history
#ПольСезанн #Постимпрессионизм #Пейзаж
Поклонникам Сезанна, и художникам, и критикам, и зрителям, одинаково трудно объяснить, как он этого монументального эффекта добивался. Не помогает ни анализ технических приемов, ни даже их профессиональное повторение. О Сезанне говорили как о пророке, как о человеке, способном не постигать натуру, а противостоять ей. О видимых несовершенствах его работ Виктор Шоке сказал однажды как «о совершенствованиях, рожденных широтой познаний». Целое поколение художников-модернистов, выросшее и окрепшее под воздействием Сезанна, в унисон повторяло: он пишет не яблоко, а душу яблока, он пишет не гору, а суть горы.
Не пытаясь постичь способность Сезанна вскрывать личным искусно заточенным живописным инструментом суть вещей, можно все же рассмотреть кое-какие технические и композиционные приемы, присущие его поздним работам. И последним изображениям горы Святой Виктории, в частности.
В последние годы Сезанн много работает акварелью - и через некоторое время переносит акварельные эффекты в свои работы маслом. Краски ложатся тонко, прозрачно, а холст в некоторых местах остается незакрашенным. Отдельные цветовые пятна не пересекаются.
Где-то здесь, в сложенных как будто из мозаики небесах и травах начнется кубизм. Это мир, в котором художник вездесущ - он внутри пейзажа и способен осмотреть каждый интересующий его предмет с нескольких сторон, проворачивая ракурсы и не довольствуясь прямой перспективой.
Где-то здесь, на стыке разнонаправленных, динамичных мазков видимый мир дает трещину, но не рушится, а обновляется, предвещая экспрессионизм. И здесь же, в почти не различимых очертаниях деревьев, земли и неба, уже существуют все предпосылки для идей абстрактного искусства, где цвет сам по себе - смысловая и эмоциональная энергия картины.
@pic_history
#ПольСезанн #Постимпрессионизм #Пейзаж
Порыв ветра гнёт стволы и ветви деревьев и почти сносит женщину с пути. Небо здесь зловеще, желтые проблески заката тревожны, но главное, как и всегда у Коро, – деревья. Художник умел делать их живыми, передавать колыхание веток и вибрации листвы. В «Порыве ветра» ветви сгибаются под напором воздуха, а темные кроны рвутся и трепещут. И если вглядываться в картину долго, инстинктивно хочется зажмуриться, как делаем мы это в жизни при сильных порывах ветра. Маленькая человеческая фигурка выглядит пугающе одинокой перед лицом бури – так проявляется романтический мотив беззащитности человека перед Вселенной.
Забавно, что самая редкая для Коро «ненастная» картина оказалась и одной из самых популярных. Ее благонамеренно копировали и беззастенчиво подделывали. Чаще, чем какую-либо другую. Но Коро, отличавшегося редкой в художественной среде добротой и щедростью, это не слишком расстраивало. В его биографии существует такая легенда. Однажды в мастерскую Коро зашёл его состоятельный почитатель, торжественно неся на вытянутых руках картину «Порыв ветра». Наверно, он хотел поблагодарить любимого художника. А может быть, разделить с ним радость приобретения.
- Но это же не Коро! – изумился Коро.
- Как не Коро?! Не может быть! Да я велю немедленно найти и арестовать того, кто всучил мне эту подделку!
- Но постойте! – начинает беспокоиться Коро. – Вот так вот сразу арестовать? Зачем же? У него ведь, должно быть, семья, малые дети.
- Ах, это совсем не важно! Он подделал картину и по закону и справедливости…
- По закону?! Сейчас вам будет настоящий, законный, самый что ни на есть подлинный Коро! – и с этими словами художник выхватил из рук гостя подделку и размашисто начертил в углу свою подпись.
@pic_history
#КамильКоро #Пейзаж #Романтизм
Забавно, что самая редкая для Коро «ненастная» картина оказалась и одной из самых популярных. Ее благонамеренно копировали и беззастенчиво подделывали. Чаще, чем какую-либо другую. Но Коро, отличавшегося редкой в художественной среде добротой и щедростью, это не слишком расстраивало. В его биографии существует такая легенда. Однажды в мастерскую Коро зашёл его состоятельный почитатель, торжественно неся на вытянутых руках картину «Порыв ветра». Наверно, он хотел поблагодарить любимого художника. А может быть, разделить с ним радость приобретения.
- Но это же не Коро! – изумился Коро.
- Как не Коро?! Не может быть! Да я велю немедленно найти и арестовать того, кто всучил мне эту подделку!
- Но постойте! – начинает беспокоиться Коро. – Вот так вот сразу арестовать? Зачем же? У него ведь, должно быть, семья, малые дети.
- Ах, это совсем не важно! Он подделал картину и по закону и справедливости…
- По закону?! Сейчас вам будет настоящий, законный, самый что ни на есть подлинный Коро! – и с этими словами художник выхватил из рук гостя подделку и размашисто начертил в углу свою подпись.
@pic_history
#КамильКоро #Пейзаж #Романтизм
На картине перед глазами зрителя предстает обычная будничная сельская картина французской глубинки. На первый взгляд на картине не изображено ничего особенного и трудно понять, что здесь привлекло художника и почему это полотно считается одной из лучших работ великого французского импрессиониста.
Горизонтально картину можно разделить на несколько планов: темно-зеленая затененная трава на переднем плане является как бы обрамлением, смысловым ограничением полотна. На этом же плане изображен главный герой картины, который приковывает взгляд зрителя – большой, неровный стог сена. Его нарочитая неидеальность только усиливает реализм изображения.
Второй план картины “Стог сена в Живерни” представляет яркая область, залитая солнечным светом, трава из темно-зеленой становится ярко-салатовой, с желтым отливом. Художник четко изобразил границу света и тени. Расположил он ее немного под углом, что добавляет в изображение немного динамики.
Третий план картины – это ряд деревьев, которые настолько прозрачны и невесомы, что таким же становится весь пейзаж, изображенный кистью Клода Моне.
@pic_history
#КлодМоне #Пейзаж #Импрессионизм
Горизонтально картину можно разделить на несколько планов: темно-зеленая затененная трава на переднем плане является как бы обрамлением, смысловым ограничением полотна. На этом же плане изображен главный герой картины, который приковывает взгляд зрителя – большой, неровный стог сена. Его нарочитая неидеальность только усиливает реализм изображения.
Второй план картины “Стог сена в Живерни” представляет яркая область, залитая солнечным светом, трава из темно-зеленой становится ярко-салатовой, с желтым отливом. Художник четко изобразил границу света и тени. Расположил он ее немного под углом, что добавляет в изображение немного динамики.
Третий план картины – это ряд деревьев, которые настолько прозрачны и невесомы, что таким же становится весь пейзаж, изображенный кистью Клода Моне.
@pic_history
#КлодМоне #Пейзаж #Импрессионизм
Небо занимает большую часть холста. Завораживает его чистота и лазурь – особое, юоновское, бескрайнее небо, в котором кружит множество ласточек. И от этого почему-то радостно и светло на душе, словно солнце (не видное нам, но явственно присутствующее на картине) будет всегда, а смерти нет вообще. Очень трогательной и достоверной кажется тень от креста, падающая на центральный золоченый купол. Остальные купола белые с золотыми звездами.
Кажется, поверх краски художник покрыл картину благодатью – столь жизнеутверждающей, радостной она ощущается. Словно не просто небо с куполами и ласточками написал, а дверь в это самое небо, в благословение и ликующую радость бытия отворил. Возможно, дело в его достаточно удачливой, благополучной жизни, счастливом детстве или просто в особенностях характера, позволяющего видеть всюду радость жизни, но эта жизнеутверждающая интонация присуща большинству картин Константина Юона. Глядя на «Купола и ласточек», зритель не думает о земных реалиях, к примеру, о том, что к моменту создания картины Лавра уже год как была закрыта, поскольку власть развернула беспощадную борьбу с церковью. В помещениях Лавры разместили различные учреждения, в том числе историко-художественный музей.
Юон писал церкви часто. Дело не в его истовой религиозности и отнюдь не в антисоветской позиции. Художник был абсолютно равнодушен к ярким, экзотическим пейзажам, не впечатлили его ни жаркая Италия, ни грозный Кавказ. Его источник вдохновения – среднерусский пейзаж. И немудрено, что столь часто на полотнах Константина Юона мы видим церкви. Подмосковье, Новгород, Псков, Ростов – любимые места художника. Церквушки, храмы, колокольни не просто вписаны в эти пейзажи, они их, можно сказать, организуют. И – позволяют переключить восприятие «на тон выше». Если купола на фоне неба – есть, то домишки кажутся совсем игрушечными. Здесь царят дух и ласточки, «благословение и славословие».
@pic_history
#КонстантинЮон #Пейзаж #Реализм
Кажется, поверх краски художник покрыл картину благодатью – столь жизнеутверждающей, радостной она ощущается. Словно не просто небо с куполами и ласточками написал, а дверь в это самое небо, в благословение и ликующую радость бытия отворил. Возможно, дело в его достаточно удачливой, благополучной жизни, счастливом детстве или просто в особенностях характера, позволяющего видеть всюду радость жизни, но эта жизнеутверждающая интонация присуща большинству картин Константина Юона. Глядя на «Купола и ласточек», зритель не думает о земных реалиях, к примеру, о том, что к моменту создания картины Лавра уже год как была закрыта, поскольку власть развернула беспощадную борьбу с церковью. В помещениях Лавры разместили различные учреждения, в том числе историко-художественный музей.
Юон писал церкви часто. Дело не в его истовой религиозности и отнюдь не в антисоветской позиции. Художник был абсолютно равнодушен к ярким, экзотическим пейзажам, не впечатлили его ни жаркая Италия, ни грозный Кавказ. Его источник вдохновения – среднерусский пейзаж. И немудрено, что столь часто на полотнах Константина Юона мы видим церкви. Подмосковье, Новгород, Псков, Ростов – любимые места художника. Церквушки, храмы, колокольни не просто вписаны в эти пейзажи, они их, можно сказать, организуют. И – позволяют переключить восприятие «на тон выше». Если купола на фоне неба – есть, то домишки кажутся совсем игрушечными. Здесь царят дух и ласточки, «благословение и славословие».
@pic_history
#КонстантинЮон #Пейзаж #Реализм
"Вид на Рим с холма Авентин"
1836 г.
Джозеф Мэллорд Уильям Тёрнер
Частная коллекция.
«Вид на Рим с холма Авентин» относится к позднему периоду, который считается расцветом творчества Уильяма Тёрнера. Большинство произведений тех лет ныне входят в коллекции крупнейших музеев мира, и всего шесть работ такой важности и качества остаётся в приватных собраниях. В 2014 году на аукционе Sotheby's пейзаж был куплен за £30,3 млн. Это стало самой высокой ценой за произведение какого-либо британского художника и сделало Тёрнера одним из трёх мастеров доимпрессионистского периода (наряду с Рубенсом и Рафаэлем), чьи работы были оценены так дорого.
Важные работы такого качества появляются на аукционных подиумах крайне редко. Так, 5 июля 2017 года пейзаж «Эренбрейтштейн», написанный в то же время, что и «Вид на Рим», был продан за £18,5 млн.
@pic_history
#УильямТёрнер #Пейзаж #Романтизм
1836 г.
Джозеф Мэллорд Уильям Тёрнер
Частная коллекция.
«Вид на Рим с холма Авентин» относится к позднему периоду, который считается расцветом творчества Уильяма Тёрнера. Большинство произведений тех лет ныне входят в коллекции крупнейших музеев мира, и всего шесть работ такой важности и качества остаётся в приватных собраниях. В 2014 году на аукционе Sotheby's пейзаж был куплен за £30,3 млн. Это стало самой высокой ценой за произведение какого-либо британского художника и сделало Тёрнера одним из трёх мастеров доимпрессионистского периода (наряду с Рубенсом и Рафаэлем), чьи работы были оценены так дорого.
Важные работы такого качества появляются на аукционных подиумах крайне редко. Так, 5 июля 2017 года пейзаж «Эренбрейтштейн», написанный в то же время, что и «Вид на Рим», был продан за £18,5 млн.
@pic_history
#УильямТёрнер #Пейзаж #Романтизм
Как?! Он ещё и зиму может? И даже без моря, с одной только сушей?
«Я предпочитаю день жизни в Италии месяцам на севере», — признавался Айвазовский, который, приобретя образование, известность и связи в холодном Петербурге, всё время старался улизнуть на свою южную родину, в Федосию, а после и вовсе осел там. Окружающие к мёрзнущему в северной столице гению относились с сочувствием. Осенью 1836-го, незадолго до своей гибели, на выставку талантливых учеников Академии художеств заглянули Пушкин с супругой. Айвазовскому только 19-лет, но его успехи уже таковы, что он был представлен Пушкину. И вот что рассказывал о той мимолётной беседе двух гениев Айвазовский много лет спустя: «Узнав, что я крымский уроженец, великий поэт спросил меня, из какого города, и если я так давно уже здесь, то не тоскую ли я по родине и не болею ли на севере».
Он и тосковал, и болел. Сохранился рапорт штаб-лекаря Оверлаха президенту Академии художеств Алексею Оленину: «Академист Айвазовский был переведен несколько лет пред сим в Санкт-Петербург из южного края России и именно из Крыма, с самого начала пребывания его здесь всегда чувствовал себя нездоровым и многократно уже пользуем был мною в академическом лазарете, страдая, как прежде сего, так и ныне, грудною болью, сухим кашлем, одышкою при восхождении по лестницам и сильным биением сердца…»
К счастью, он писал свои работы исключительно в мастерской, по памяти и небольшим карандашным наброскам. Так что хотя бы во время сеансов мёрзнуть Айвазовскому не приходилось.
@pic_history
#ИванАйвазовский #Пейзаж
«Я предпочитаю день жизни в Италии месяцам на севере», — признавался Айвазовский, который, приобретя образование, известность и связи в холодном Петербурге, всё время старался улизнуть на свою южную родину, в Федосию, а после и вовсе осел там. Окружающие к мёрзнущему в северной столице гению относились с сочувствием. Осенью 1836-го, незадолго до своей гибели, на выставку талантливых учеников Академии художеств заглянули Пушкин с супругой. Айвазовскому только 19-лет, но его успехи уже таковы, что он был представлен Пушкину. И вот что рассказывал о той мимолётной беседе двух гениев Айвазовский много лет спустя: «Узнав, что я крымский уроженец, великий поэт спросил меня, из какого города, и если я так давно уже здесь, то не тоскую ли я по родине и не болею ли на севере».
Он и тосковал, и болел. Сохранился рапорт штаб-лекаря Оверлаха президенту Академии художеств Алексею Оленину: «Академист Айвазовский был переведен несколько лет пред сим в Санкт-Петербург из южного края России и именно из Крыма, с самого начала пребывания его здесь всегда чувствовал себя нездоровым и многократно уже пользуем был мною в академическом лазарете, страдая, как прежде сего, так и ныне, грудною болью, сухим кашлем, одышкою при восхождении по лестницам и сильным биением сердца…»
К счастью, он писал свои работы исключительно в мастерской, по памяти и небольшим карандашным наброскам. Так что хотя бы во время сеансов мёрзнуть Айвазовскому не приходилось.
@pic_history
#ИванАйвазовский #Пейзаж
Неудачная выставка Гогена и смешная история покупки картины
В августе 1893 года Гоген покинул Таити и вернулся во Францию. В Марсель он прибыл совсем на мели, у художника даже не хватало денег на то, чтобы добраться до Парижа. Гогена спас друг и ученик Поль Серюзье, отправивший ему 250 франков. В ноябре Гоген устроил в Галерее Дюрана-Рюэля выставку-продажу своих полотен, в основном, с таитянскими сюжетами. Это была полнейшая катастрофа: художник, вопреки своим ожиданиям, не получил ни признания, ни денег. В середине весны 1894 года он снова отправляется в Бретань в поисках вдохновения и простой, менее дорогостоящей жизни. В это время он создает картину «Бретонская деревня в снегу».
Исследователи не могут сойтись во мнениях касаемо того, был ли этот пейзаж взят целиком из воображения художника, либо же он был написан с натуры. Гоген приехал в Бретань в апреле, и уже в ноябре снова вернулся в Париж, так что снега здесь он вполне мог и не застать. Это полотно было обнаружено на мольберте в мастерской художника в Папете после его смерти. На нем не было ни даты, ни подписи, и предполагается, что Гоген заканчивал работу над картиной уже на Таити.
Забавную историю об этой картине рассказывает писатель Анри Перрюшо в книге "Жизнь Гогена". Хоть сама история и произошла уже после смерти художника. Гоген умер в мае 1903-го, а 2 сентября проходила распродажа имущества и произведений, в окружении которых его застала смерть. Судовой врач Виктор Сегалан купил за восемьдесят пять франков семь картин Гогена, среди них автопортрет "У Голгофы" и "Бретонскую деревню под снегом", которую оценщик демонстрировал вверх ногами, а потому дал ей неожиданное название - "Ниагарский водопад".
@pic_history
#ПольГоген #Пейзаж #Постимпрессионизм
В августе 1893 года Гоген покинул Таити и вернулся во Францию. В Марсель он прибыл совсем на мели, у художника даже не хватало денег на то, чтобы добраться до Парижа. Гогена спас друг и ученик Поль Серюзье, отправивший ему 250 франков. В ноябре Гоген устроил в Галерее Дюрана-Рюэля выставку-продажу своих полотен, в основном, с таитянскими сюжетами. Это была полнейшая катастрофа: художник, вопреки своим ожиданиям, не получил ни признания, ни денег. В середине весны 1894 года он снова отправляется в Бретань в поисках вдохновения и простой, менее дорогостоящей жизни. В это время он создает картину «Бретонская деревня в снегу».
Исследователи не могут сойтись во мнениях касаемо того, был ли этот пейзаж взят целиком из воображения художника, либо же он был написан с натуры. Гоген приехал в Бретань в апреле, и уже в ноябре снова вернулся в Париж, так что снега здесь он вполне мог и не застать. Это полотно было обнаружено на мольберте в мастерской художника в Папете после его смерти. На нем не было ни даты, ни подписи, и предполагается, что Гоген заканчивал работу над картиной уже на Таити.
Забавную историю об этой картине рассказывает писатель Анри Перрюшо в книге "Жизнь Гогена". Хоть сама история и произошла уже после смерти художника. Гоген умер в мае 1903-го, а 2 сентября проходила распродажа имущества и произведений, в окружении которых его застала смерть. Судовой врач Виктор Сегалан купил за восемьдесят пять франков семь картин Гогена, среди них автопортрет "У Голгофы" и "Бретонскую деревню под снегом", которую оценщик демонстрировал вверх ногами, а потому дал ей неожиданное название - "Ниагарский водопад".
@pic_history
#ПольГоген #Пейзаж #Постимпрессионизм
Винсент, Тео и Париж
В конце февраля Винсент сбежал из ненавистной художественной академии в Антверпене и приехал в Париж к брату. Нельзя сказать, что Тео обрадовался его приезду. Да что там, он был в отчаянии. Тео переживал далеко не самые лучшие времена: у него были проблемы со здоровьем, да и на работе в фирме «Гупиль и Ко» все было не слишком гладко. К тому же, он жил в крошечной квартирке, в которой им с Винсентом вдвоем просто не хватило бы места. В то время, когда Винсент жил в Антверпене, Тео едва ли не в каждом письме умолял брата не бросать академию и не приезжать в Париж. Однако Винсент, как всегда, сделал все по-своему, не обращая внимания на нужды и желания других людей. Тео не оставалось ничего другого, кроме как смириться.
Для того, чтобы Винсент мог жить вместе с ним, Тео пришлось снять другую квартиру. Братья поселились на Рю Лепик, очень крутой улочке неподалеку от Монмартра. Такое соседство их только радовало, несмотря на то, что этот район никак нельзя было назвать престижным. Однако в то время Монмартр был средоточием культурной жизни французской столицы. С началом жизни в Париже жизнь Винсента наполнилась посиделками в многочисленных ресторанчиках и кабаках за бутылкой вина или абсента и разговорами об искусстве с единомышленниками. Этот период в творчестве художника отличается тем, что о нем не осталось почти никаких документальных свидетельств: из-за того, что Ван Гог жил вместе с братом, необходимости писать ему письма не было, а обрывочные воспоминания других художников вряд ли можно считать достоверными.
Всего за два года обитания во французской столице Винсент создал 230 работ, благодаря которым можно проследить его стремительную эволюцию и трансформацию. Картина «Ветряная мельница на Монмартре» была написана, по всей видимости, в самом начале парижского периода. В первое время здесь Винсенту очень нравилось изображать именно «изнанку» Монмартра с мельницами, почти деревенскими двориками и виноградниками. На полотне еще преобладают мрачноватые землистые цвета, изображенные здесь люди одеты по большей части в темную, неприметную одежду. На фасаде здания по центру только угадывается некогда ярко-красный цвет. А небо как будто стесняется показать свой истинный цвет, прикидываясь грязновато-белым, и лишь на горизонте робко проглядывает завораживающая синева.
@pic_history
#ВанГог #Пейзаж #Постимпрессионизм
В конце февраля Винсент сбежал из ненавистной художественной академии в Антверпене и приехал в Париж к брату. Нельзя сказать, что Тео обрадовался его приезду. Да что там, он был в отчаянии. Тео переживал далеко не самые лучшие времена: у него были проблемы со здоровьем, да и на работе в фирме «Гупиль и Ко» все было не слишком гладко. К тому же, он жил в крошечной квартирке, в которой им с Винсентом вдвоем просто не хватило бы места. В то время, когда Винсент жил в Антверпене, Тео едва ли не в каждом письме умолял брата не бросать академию и не приезжать в Париж. Однако Винсент, как всегда, сделал все по-своему, не обращая внимания на нужды и желания других людей. Тео не оставалось ничего другого, кроме как смириться.
Для того, чтобы Винсент мог жить вместе с ним, Тео пришлось снять другую квартиру. Братья поселились на Рю Лепик, очень крутой улочке неподалеку от Монмартра. Такое соседство их только радовало, несмотря на то, что этот район никак нельзя было назвать престижным. Однако в то время Монмартр был средоточием культурной жизни французской столицы. С началом жизни в Париже жизнь Винсента наполнилась посиделками в многочисленных ресторанчиках и кабаках за бутылкой вина или абсента и разговорами об искусстве с единомышленниками. Этот период в творчестве художника отличается тем, что о нем не осталось почти никаких документальных свидетельств: из-за того, что Ван Гог жил вместе с братом, необходимости писать ему письма не было, а обрывочные воспоминания других художников вряд ли можно считать достоверными.
Всего за два года обитания во французской столице Винсент создал 230 работ, благодаря которым можно проследить его стремительную эволюцию и трансформацию. Картина «Ветряная мельница на Монмартре» была написана, по всей видимости, в самом начале парижского периода. В первое время здесь Винсенту очень нравилось изображать именно «изнанку» Монмартра с мельницами, почти деревенскими двориками и виноградниками. На полотне еще преобладают мрачноватые землистые цвета, изображенные здесь люди одеты по большей части в темную, неприметную одежду. На фасаде здания по центру только угадывается некогда ярко-красный цвет. А небо как будто стесняется показать свой истинный цвет, прикидываясь грязновато-белым, и лишь на горизонте робко проглядывает завораживающая синева.
@pic_history
#ВанГог #Пейзаж #Постимпрессионизм
Картина «Стоун Сити» пронизана ностальгией. Изображенная здесь местность, находилась совсем рядом с фермой, на которой родился и вырос Вуд. Стоун Сити нельзя было назвать городом в общепринятом смысле, это была так называемая межобщинная территория, на которой в то время жили работники каменоломен. И хотя картина была написана во время Великой Депрессии, она буквально дышит солнцем и радостью, передавая детские воспоминания и ощущения художника.
Спустя два года после создания этой работы Вуд вместе с галеристом Эдвардом Роуэном и художником Адрианом Дорнбушем основал в Стоун Сити художественную колонию и школу искусств. Их целью было объединить и поддержать молодых живописцев, страдавших от нехватки денег и практически полного отсутствия работы во время Депрессии.
Пейзаж, изображенный Вудом, как и на многих его картинах периода регионализма, выглядит одновременно почти кукольным, но при этом удивительным образом не менее реалистичным. Время на этих полотнах словно застыло в янтаре, остановилось в тот момент, когда маленький Грант Вуд был счастлив. Вот что удивительно: получив возможность рисовать только после смерти отца, художник в своих работах постоянно обращается к воспоминаниям о том времени, когда Мервил Вуд был еще жив. Кажется, будто дух отца навсегда поселился в его картинах.
Некоторые из строений, которые можно рассмотреть на этом полотне, существуют в Стоун Сити по сей день, например, церковь Святого Иосифа, универмаг и кузнечная лавка.
@pic_history
#ГрантВуд #Пейзаж
Спустя два года после создания этой работы Вуд вместе с галеристом Эдвардом Роуэном и художником Адрианом Дорнбушем основал в Стоун Сити художественную колонию и школу искусств. Их целью было объединить и поддержать молодых живописцев, страдавших от нехватки денег и практически полного отсутствия работы во время Депрессии.
Пейзаж, изображенный Вудом, как и на многих его картинах периода регионализма, выглядит одновременно почти кукольным, но при этом удивительным образом не менее реалистичным. Время на этих полотнах словно застыло в янтаре, остановилось в тот момент, когда маленький Грант Вуд был счастлив. Вот что удивительно: получив возможность рисовать только после смерти отца, художник в своих работах постоянно обращается к воспоминаниям о том времени, когда Мервил Вуд был еще жив. Кажется, будто дух отца навсегда поселился в его картинах.
Некоторые из строений, которые можно рассмотреть на этом полотне, существуют в Стоун Сити по сей день, например, церковь Святого Иосифа, универмаг и кузнечная лавка.
@pic_history
#ГрантВуд #Пейзаж
Мы попадаем в мастерскую самого Боннара. Но вместо кистей и холстов он нам показывает источники своего вдохновения: природу, стремительно врывающуюся в окно мастерской и, кажется, заполняющую всю комнату, и – в левом нижнем углу призрак своей жены Марты. Боннар – мастер закрытых интерьеров, Марту он в большинстве случаев писал как будто «в шкатулке» дома. Она страдала боязнью открытого пространства. Но здесь, приглашая зрителя в свою мастерскую, он не разделяет интимный интерьер и уличную стихию. Напротив, «главный герой» картины – как раз залитый солнцем пейзаж. Кажется, что кисть его обрела особую свободу, словно выйдя за рамки закрытого интерьера. Боннар открыл окно в мир, и освещенные солнцем мимозы ворвались в его мастерскую.
Чтобы лучше понять эту картину, следует учитывать, что за то время ее создания жизнь Пьера Боннара успела полностью переменится. Работать над «Мастерской с мимозой» он начал в Канне, в 1939-м. Там в предместье он купил дом, надеясь, что теплый климат благотворно повлияет на здоровье Марты. Там они и остались на время немецкой оккупации. За эти годы Боннар потерял своих близких друзей: в 1940 году умер Эдуар Вюйяр, а в 1943 – Морис Дени. И самое страшное – в 1942 году не стало Марты – жены и любимой натурщицы. Она страдала психическим расстройством, и последние годы для них обоих выдались очень тяжелыми. Но без нее мир словно опустел. В эти годы он пишет беспощадные автопортреты, на которых изображает себя иссохшим, больным, утратившим смысл и надежды стариком.
Но вот что удивительно – этим упадническим настроениям суждено было смениться иными. Последние годы Боннар провел в имении на Лазурном берегу в обществе своей племянницы. Он совсем немного не дожил до 80 лет. Его кисть в конце жизни, казалось, начала источать свет. Боннар говорил, что лишь теперь всё понял и хотел бы начать сначала. Последние его работы, в том числе «Мастерская с мимозой», поражают внезапным всплеском энергии, яркостью и, кажется, ощущением бессмертной молодости.
@pic_history
#ПьерБоннар #Пейзаж #Наби
Чтобы лучше понять эту картину, следует учитывать, что за то время ее создания жизнь Пьера Боннара успела полностью переменится. Работать над «Мастерской с мимозой» он начал в Канне, в 1939-м. Там в предместье он купил дом, надеясь, что теплый климат благотворно повлияет на здоровье Марты. Там они и остались на время немецкой оккупации. За эти годы Боннар потерял своих близких друзей: в 1940 году умер Эдуар Вюйяр, а в 1943 – Морис Дени. И самое страшное – в 1942 году не стало Марты – жены и любимой натурщицы. Она страдала психическим расстройством, и последние годы для них обоих выдались очень тяжелыми. Но без нее мир словно опустел. В эти годы он пишет беспощадные автопортреты, на которых изображает себя иссохшим, больным, утратившим смысл и надежды стариком.
Но вот что удивительно – этим упадническим настроениям суждено было смениться иными. Последние годы Боннар провел в имении на Лазурном берегу в обществе своей племянницы. Он совсем немного не дожил до 80 лет. Его кисть в конце жизни, казалось, начала источать свет. Боннар говорил, что лишь теперь всё понял и хотел бы начать сначала. Последние его работы, в том числе «Мастерская с мимозой», поражают внезапным всплеском энергии, яркостью и, кажется, ощущением бессмертной молодости.
@pic_history
#ПьерБоннар #Пейзаж #Наби
Именно в парижский период творчества он становится прекрасным колористом. “Набережная Сены” передает гармоничное сочетание парижской осени.
Картина написана мягким импрессионистическим мазком. Полотно относится к творческим исканиям художника. Глядя на него, мы не видим того Ван Гога, яркие краски и техника исполнения которого сразу всплывают в голове.
Это тихий осенний пейзаж, на котором изображен берег реки Сены в теплый солнечный день. Гладь покрыта мелкой рябью. Трава уже пожелтела, листья деревьев пестрят осенними красками желтых, оранжевых и зеленых цветов. Берег освещен ярким солнечным светом, несмотря на то, что светлое голубое небо начинают затягивать облака. Небо написано тонкими мазками, благодаря чему возникают мягкие переходы из цвета в цвет. На переднем плане наоборот видны пастозные мазки, передающие плановость в картине. Хорошо передано воздушное пространство в произведении.
Четкие цветовые сочетания переднего плана плавно утопают в дымке на горизонте. Картина “Набережная Сены” – прекрасный образец творческого развития великого художника.
@pic_history
#ВанГог #Пейзаж #Постимпрессионизм
Картина написана мягким импрессионистическим мазком. Полотно относится к творческим исканиям художника. Глядя на него, мы не видим того Ван Гога, яркие краски и техника исполнения которого сразу всплывают в голове.
Это тихий осенний пейзаж, на котором изображен берег реки Сены в теплый солнечный день. Гладь покрыта мелкой рябью. Трава уже пожелтела, листья деревьев пестрят осенними красками желтых, оранжевых и зеленых цветов. Берег освещен ярким солнечным светом, несмотря на то, что светлое голубое небо начинают затягивать облака. Небо написано тонкими мазками, благодаря чему возникают мягкие переходы из цвета в цвет. На переднем плане наоборот видны пастозные мазки, передающие плановость в картине. Хорошо передано воздушное пространство в произведении.
Четкие цветовые сочетания переднего плана плавно утопают в дымке на горизонте. Картина “Набережная Сены” – прекрасный образец творческого развития великого художника.
@pic_history
#ВанГог #Пейзаж #Постимпрессионизм
В середине XIX века в Париже сложилась группа художников, объединенных любовью к природе. Каждое лето они покидали Париж и уезжали в маленькую деревушку Барбизон, где писали свои бесконечные этюды. Коро сблизился и подружился с некоторыми из них и стал часто наведываться в Барбизон, неизменно привозя оттуда свои прекрасные пейзажи.
Пейзаж в Арле-дю-Нор был начат на пленэре во время путешествия на северо-восток Франции, предпринятого для сбора материала; позднее он был закончен в мастерской. Это произведение зрелого мастера. Его композиция говорит о близком знакомстве Коро с творчеством Моне и, конечно, о влиянии Добиньи, с которым художника связывала крепкая дружба.
К середине века Коро уже был признанным пейзажистом.
@pic_history
#КамильКоро #Пейзаж
Пейзаж в Арле-дю-Нор был начат на пленэре во время путешествия на северо-восток Франции, предпринятого для сбора материала; позднее он был закончен в мастерской. Это произведение зрелого мастера. Его композиция говорит о близком знакомстве Коро с творчеством Моне и, конечно, о влиянии Добиньи, с которым художника связывала крепкая дружба.
К середине века Коро уже был признанным пейзажистом.
@pic_history
#КамильКоро #Пейзаж
"Прием императорской семьи в Судаке"
1867 г.
Иван Константинович Айвазовский
Частная коллекция.
В 1867 году Иван Айвазовский сопровождал императрицу Марию Александровну и ее детей – великого князя Сергея Александровича и великую княжну Марию Александровну – в Константинополь. На обратном пути высочайшее семейство изъявило желание посетить дом художника. Сначала отправились в Феодосию, где им был оказан достойнейший прием. Царевич, услышав о великолепных виноградниках в имении Айвазовского в Судаке, загорелся желанием побывать и там. Хозяин ответил, что будет счастлив, но счастлив стал явно не прямо в тот момент. Дело в том, что в Судаке у Айвазовского не было дома, в котором можно принять царскую семью. В имении стояла сторожка управляющего, и, конечно, пригласить туда императрицу и ее детей было немыслимо. До утра не спала вся Феодосия. В Судак отправлялись бесчисленные подводы, перевозившие поваров и яства, музыкантов и танцоров, фрукты, вино, цветы, ковры, посуду. Когда яхта подошла к берегу, ее встречали наряженные местные жители. В павильоне сада был сервирован восточный пикник: разложенные на земле богатые ковры, отменные яства. В разгар празднества Айвазовский незаметно ушел. Он отсутствовал некоторое время, потом снова присоединился к веселью. Когда высокие гости поднялись на корабль, на стене каюты они обнаружили эту небольшую картину, изображающую только что происшедшие события – прием императорской семьи в Судаке.
Перед нами утренний черноморский пейзаж. Ясный солнечный день, рассветная дымка уже тает на солнце, синее море бликует под солнечными лучами. На якоре в бухте стоит императорская яхта, на берегу развеваются флаги, а местные жители вышли навстречу высоким гостям. На заднем плане виднеются Крепостная гора, гора Сокол и мыс Капчик.
В 2014 году на аукционе Sotheby's при эстимейте 120 000 – 180 000 фунтов стерлингов картина «Прием императорской семьи в Судаке» была продана за 146 500 фунтов стерлингов.
@pic_history
#ИванАйвазовский #Пейзаж
1867 г.
Иван Константинович Айвазовский
Частная коллекция.
В 1867 году Иван Айвазовский сопровождал императрицу Марию Александровну и ее детей – великого князя Сергея Александровича и великую княжну Марию Александровну – в Константинополь. На обратном пути высочайшее семейство изъявило желание посетить дом художника. Сначала отправились в Феодосию, где им был оказан достойнейший прием. Царевич, услышав о великолепных виноградниках в имении Айвазовского в Судаке, загорелся желанием побывать и там. Хозяин ответил, что будет счастлив, но счастлив стал явно не прямо в тот момент. Дело в том, что в Судаке у Айвазовского не было дома, в котором можно принять царскую семью. В имении стояла сторожка управляющего, и, конечно, пригласить туда императрицу и ее детей было немыслимо. До утра не спала вся Феодосия. В Судак отправлялись бесчисленные подводы, перевозившие поваров и яства, музыкантов и танцоров, фрукты, вино, цветы, ковры, посуду. Когда яхта подошла к берегу, ее встречали наряженные местные жители. В павильоне сада был сервирован восточный пикник: разложенные на земле богатые ковры, отменные яства. В разгар празднества Айвазовский незаметно ушел. Он отсутствовал некоторое время, потом снова присоединился к веселью. Когда высокие гости поднялись на корабль, на стене каюты они обнаружили эту небольшую картину, изображающую только что происшедшие события – прием императорской семьи в Судаке.
Перед нами утренний черноморский пейзаж. Ясный солнечный день, рассветная дымка уже тает на солнце, синее море бликует под солнечными лучами. На якоре в бухте стоит императорская яхта, на берегу развеваются флаги, а местные жители вышли навстречу высоким гостям. На заднем плане виднеются Крепостная гора, гора Сокол и мыс Капчик.
В 2014 году на аукционе Sotheby's при эстимейте 120 000 – 180 000 фунтов стерлингов картина «Прием императорской семьи в Судаке» была продана за 146 500 фунтов стерлингов.
@pic_history
#ИванАйвазовский #Пейзаж
Один критик заметил, что «кисть Писсарро похожа на лопату, которая с болезненным усилием ворочает землю». Такая уничижительная крестьянская метафора, направленная против Писсарро, делает честь критику - он смог найти образ, близкий художнику больше всего. Дикий, загорелый уроженец Антильский островов, Писсарро, обосновавшись во Франции, становится не столичным обитателем богемного Монмартра, а крестьянином, которого земля кормит. И буквально - не давая умереть от голода и вырастить детей, и на уровне образов и мотивов - ежедневно щедро одаривая летними рассветными солнечными пятнами, хрустящим инеем, ровными бороздами после вспашки, осенними листьями, прозрачными зимними сухими травами. Он буквально пишет то, что под ногами.
При этом Писсарро не прост и не наивен, его называли учителем Поль Гоген и Поль Сезанн, те художники, которые определили все современное искусство. Самоучка Писсарро, не получивший академического образования, охотно учит молодых художников, в которых часто только он один и верит. Он делится идеями и опытом, формулирует в разговорах и письмах идеи импрессионизма так, что он действительно начинает превращаться в идейное художественное движение с понятными целями.
«Изображайте сущность вещей, пытайтесь выразить ее любыми средствами, не думая о технике», - записал слова Писсарро один из его учеников Луи Ле Байль. Сезанн, уехавший жить отшельником и постигать суть прованских сосен, гор и крестьян, лучше всех усвоил эти уроки.
А Писсарро оставался в Эраньи до конца жизни, не поменяв привычек и жизненного уклада даже в те времена, когда его картины раскупались в частные коллекции прямо на персональных выставках. Писсарро врос в деревенскую землю Эраньи и не сомневался в надежности и неисчерпаемой силе своего места обитания. Писатель Октав Мирбо сказал однажды о тихом гении художника:
«Глаз художника, как и ум мыслителя, обнаруживает более важные аспекты вещей, их целостность и единство. Даже когда он рисует фигуры в сценах деревенской жизни, человека он всегда видит в общей земной гармонии, как человеческое растение. Чтобы описать драму земли и тронуть наши сердца, месье Писсарро не нуждается в неистовых жестах, сложных арабесках и зловещих ветвях на фоне ясного неба».
@pic_history
#КамильПиссарро #Пейзаж #Импрессионизм
При этом Писсарро не прост и не наивен, его называли учителем Поль Гоген и Поль Сезанн, те художники, которые определили все современное искусство. Самоучка Писсарро, не получивший академического образования, охотно учит молодых художников, в которых часто только он один и верит. Он делится идеями и опытом, формулирует в разговорах и письмах идеи импрессионизма так, что он действительно начинает превращаться в идейное художественное движение с понятными целями.
«Изображайте сущность вещей, пытайтесь выразить ее любыми средствами, не думая о технике», - записал слова Писсарро один из его учеников Луи Ле Байль. Сезанн, уехавший жить отшельником и постигать суть прованских сосен, гор и крестьян, лучше всех усвоил эти уроки.
А Писсарро оставался в Эраньи до конца жизни, не поменяв привычек и жизненного уклада даже в те времена, когда его картины раскупались в частные коллекции прямо на персональных выставках. Писсарро врос в деревенскую землю Эраньи и не сомневался в надежности и неисчерпаемой силе своего места обитания. Писатель Октав Мирбо сказал однажды о тихом гении художника:
«Глаз художника, как и ум мыслителя, обнаруживает более важные аспекты вещей, их целостность и единство. Даже когда он рисует фигуры в сценах деревенской жизни, человека он всегда видит в общей земной гармонии, как человеческое растение. Чтобы описать драму земли и тронуть наши сердца, месье Писсарро не нуждается в неистовых жестах, сложных арабесках и зловещих ветвях на фоне ясного неба».
@pic_history
#КамильПиссарро #Пейзаж #Импрессионизм
Чувство и чувствительность
Довольно сложно проследить последовательность создания цикла и эволюцию манеры художника. Он почти никогда не датировал работы и часто давал им одинаковые названия (в данном случае это всякий раз был «Белый мост» и лишь единожды – «Мостик»). Считается, что все они написаны в течение последней пятилетки 19 века. Несмотря на то, что на всех полотнах серии очевидно запечатлена одна и та же конструкция, форма моста все же немного разнится. Твахтман видит его то абсолютно ровным, как на этом примере, то дугообразным.
Особенность его подхода заключалась в том, что, в отличие от Моне, который исследовал техническую сторону игры света и воздуха, наблюдал, как изменяется объект в зависимости от условий освещенности и погоды (как в случае с пресловутыми стогами и видами на Руанский собор), Твахтмана интересовал прежде всего субъективный взгляд на глубоко личные для него вещи. Именно поэтому довольно часто он выбирает для своих пейзажей не особо-то и зрелищные, но персонально значимые виды.
Это парадоксальным образом подкупило тогдашних американских критиков, которые порицали импрессионизм даже не за бойкотирование стандартов классической живописи, но за отказ от социального и духовного аспектов в пользу мимолетного, сиюминутного впечатления. Поэтому избыточная сентиментальность и эмоциональная привязанность художника Твахтмана к своей земле и ее ландшафтам вызвали тогда симпатии современных ему противников импрессионистских методов.
Предтеча Инстаграма
Появление фотографии освободило живопись от возложенной на нее функции реалистичного изображения действительности. Теперь художники могли позволить себе не только писать предметы и сцены так, как они их видели, но и позаимствовать у фотографов пару приемов. Таких как кадрирование, например. Это позволяло импрессионистам подгонять композицию под свои задачи, ведь для них было критично схватывать мимолетные колебания в движении и освещении.
Кажется, Твахтман написал больше квадратных картин, чем кто-либо другой. Даже несмотря на то, что это его художественное решение подхватили и поддержали такие европейские современники, как Густав Климт и некоторые из молодого поколения американских почитателей Твахтмана вроде художника Марсдена Хартли.
По следам французских собратьев-импрессионистов Твахтман черпал вдохновение в искусстве японской гравюры, и в радиальной композиции – в частности. Архитектоника почти всех версий «Белого моста» опирается на этот принцип: из центра квадратного «кадра» во все стороны расходятся ключевые элементы, разделяя его на диагонали. Будь то ветви дерева, береговые линии ручья, плоскость самого мостика или его отражения в воде – расширяясь, они одновременно создают впечатление сжатого, концентрированного пространства.
@pic_history
#ДжонТвахтман #Импрессионизм #Пейзаж
Довольно сложно проследить последовательность создания цикла и эволюцию манеры художника. Он почти никогда не датировал работы и часто давал им одинаковые названия (в данном случае это всякий раз был «Белый мост» и лишь единожды – «Мостик»). Считается, что все они написаны в течение последней пятилетки 19 века. Несмотря на то, что на всех полотнах серии очевидно запечатлена одна и та же конструкция, форма моста все же немного разнится. Твахтман видит его то абсолютно ровным, как на этом примере, то дугообразным.
Особенность его подхода заключалась в том, что, в отличие от Моне, который исследовал техническую сторону игры света и воздуха, наблюдал, как изменяется объект в зависимости от условий освещенности и погоды (как в случае с пресловутыми стогами и видами на Руанский собор), Твахтмана интересовал прежде всего субъективный взгляд на глубоко личные для него вещи. Именно поэтому довольно часто он выбирает для своих пейзажей не особо-то и зрелищные, но персонально значимые виды.
Это парадоксальным образом подкупило тогдашних американских критиков, которые порицали импрессионизм даже не за бойкотирование стандартов классической живописи, но за отказ от социального и духовного аспектов в пользу мимолетного, сиюминутного впечатления. Поэтому избыточная сентиментальность и эмоциональная привязанность художника Твахтмана к своей земле и ее ландшафтам вызвали тогда симпатии современных ему противников импрессионистских методов.
Предтеча Инстаграма
Появление фотографии освободило живопись от возложенной на нее функции реалистичного изображения действительности. Теперь художники могли позволить себе не только писать предметы и сцены так, как они их видели, но и позаимствовать у фотографов пару приемов. Таких как кадрирование, например. Это позволяло импрессионистам подгонять композицию под свои задачи, ведь для них было критично схватывать мимолетные колебания в движении и освещении.
Кажется, Твахтман написал больше квадратных картин, чем кто-либо другой. Даже несмотря на то, что это его художественное решение подхватили и поддержали такие европейские современники, как Густав Климт и некоторые из молодого поколения американских почитателей Твахтмана вроде художника Марсдена Хартли.
По следам французских собратьев-импрессионистов Твахтман черпал вдохновение в искусстве японской гравюры, и в радиальной композиции – в частности. Архитектоника почти всех версий «Белого моста» опирается на этот принцип: из центра квадратного «кадра» во все стороны расходятся ключевые элементы, разделяя его на диагонали. Будь то ветви дерева, береговые линии ручья, плоскость самого мостика или его отражения в воде – расширяясь, они одновременно создают впечатление сжатого, концентрированного пространства.
@pic_history
#ДжонТвахтман #Импрессионизм #Пейзаж
Нарни, или Нарния, – так называется древний городок в центрально-итальянской Умбрии. Коро попал туда во время трёхлетнего (1825-1828) творческого путешествия по Италии. На родине, во Франции, ему преподавали искусство пейзажа художники Мишалон и Бертен, но это был пейзаж академический (или, как его еще называли – исторический) с его традиционными условностями и статичной монументальностью. А Коро искал чего-то совсем иного – более живого, более непосредственного. Его интуиция подталкивала к пейзажу менее умозрительному и более близкому к реальности. В Италии Коро писал продуктивно и много, он чувствовал себя освободившимся. Одним из результатов этого вдохновенного труда стал замечательный «Мост в Нарни».
По сути, традиционная тема: живописные руины, вписанные в ландшафт. Но Коро наполняет её новым, живым и праздничным, содержанием. С поразительной точностью ему удаётся схватить и передать момент раннего солнечного утра. Короткий и лучезарный миг, который вот-вот исчезнет: солнце поднимется выше, свет станет ярче, тени обозначатся резче и пейзаж переменится, станет совсем другим. А ощущение радости – уйдёт. И потому для Коро так важно запечатлеть испытанное настроение (его потом станут называть создателем «пейзажа настроения»). Коро не особо интересны отдельные детали пейзажа – важнее передать прозрачность воздуха, рассеянный утренний свет, контраст желтого песчаного дна и темно-зелёного холма, оттенки цветных отражений в мутноватой воде.
Конечно, критики и публика Салона приняли первую работу Коро довольно прохладно. И вторую. И много последующих. А для Коро, по складу своего характера чуждого всякой революционности (он ведь целых 7 лет не решался бросить торговлю, чтобы заняться живописью, – отец не разрешал), официальное признание Салона было так важно! И так недостижимо. Однажды он все-таки получил второй приз и нравоучение: «В следующий раз, мсье, привозите полотна поменьше». В другой раз о его деревьях станут говорить, что они написаны губкой, которую Коро обмакивал в грязь. И вечно картины Коро будут развешивать в самых темных уголках – там, где его валёры (тончайшие переливы цвета) и вовсе не разглядеть. В 1865-м, когда Коро уже будет под 70, его картины войдут в моду и получат признание, но золотая медаль Салона всё равно уйдёт академисту Александру Кабанелю, изобразившему президента Наполеона III. Того самого Наполеона III, который съязвил по поводу утренних пейзажей Коро: «Чтобы понять этого художника, нужно слишком рано вставать».
Только постфактум критика поймёт, что «Мост в Нарни» – это точка отсчёта для пейзажного искусства новейшего времени и настоящий шедевр. Один из критиков справедливо напишет о прорыве, который, сам того не осознавая, совершил своей картиной Коро: «Самостоятельно, не имея никакой программы, чисто интуитивно Коро перенёсся через пятьдесят лет живописи, перейдя от классицизма к имрпессионизму». А британский историк искусства и писатель Кеннет Кларк пошутит по поводу «Моста в Нарни», что в этой картине Коро сделался «свободен, как самый энергичный Констебл».
@pic_history
#КамильКоро #Пейзаж #Романтизм
По сути, традиционная тема: живописные руины, вписанные в ландшафт. Но Коро наполняет её новым, живым и праздничным, содержанием. С поразительной точностью ему удаётся схватить и передать момент раннего солнечного утра. Короткий и лучезарный миг, который вот-вот исчезнет: солнце поднимется выше, свет станет ярче, тени обозначатся резче и пейзаж переменится, станет совсем другим. А ощущение радости – уйдёт. И потому для Коро так важно запечатлеть испытанное настроение (его потом станут называть создателем «пейзажа настроения»). Коро не особо интересны отдельные детали пейзажа – важнее передать прозрачность воздуха, рассеянный утренний свет, контраст желтого песчаного дна и темно-зелёного холма, оттенки цветных отражений в мутноватой воде.
Конечно, критики и публика Салона приняли первую работу Коро довольно прохладно. И вторую. И много последующих. А для Коро, по складу своего характера чуждого всякой революционности (он ведь целых 7 лет не решался бросить торговлю, чтобы заняться живописью, – отец не разрешал), официальное признание Салона было так важно! И так недостижимо. Однажды он все-таки получил второй приз и нравоучение: «В следующий раз, мсье, привозите полотна поменьше». В другой раз о его деревьях станут говорить, что они написаны губкой, которую Коро обмакивал в грязь. И вечно картины Коро будут развешивать в самых темных уголках – там, где его валёры (тончайшие переливы цвета) и вовсе не разглядеть. В 1865-м, когда Коро уже будет под 70, его картины войдут в моду и получат признание, но золотая медаль Салона всё равно уйдёт академисту Александру Кабанелю, изобразившему президента Наполеона III. Того самого Наполеона III, который съязвил по поводу утренних пейзажей Коро: «Чтобы понять этого художника, нужно слишком рано вставать».
Только постфактум критика поймёт, что «Мост в Нарни» – это точка отсчёта для пейзажного искусства новейшего времени и настоящий шедевр. Один из критиков справедливо напишет о прорыве, который, сам того не осознавая, совершил своей картиной Коро: «Самостоятельно, не имея никакой программы, чисто интуитивно Коро перенёсся через пятьдесят лет живописи, перейдя от классицизма к имрпессионизму». А британский историк искусства и писатель Кеннет Кларк пошутит по поводу «Моста в Нарни», что в этой картине Коро сделался «свободен, как самый энергичный Констебл».
@pic_history
#КамильКоро #Пейзаж #Романтизм
Третьяков: «Дайте мне хотя лужу грязную, да чтобы в ней правда была, поэзия, а поэзия во всем может быть, это дело художника».
Саврасов показал, как никому до него не удавалось, прелесть неприукрашенного российского пейзажа. И да, поэзия в его лужах безусловно есть.
Картина «Проселок» – это отнюдь не парадный вид. Если пройти сквозь поэтичность и лиризм, которые обусловлены высочайшим мастерством художника, то пейзаж был бы, мягко говоря, не самым радостным. Но у Саврасова он поет, льется и звучит, и «пройти сквозь» его лиризм не удастся. Высочайшее мастерство в том, что ни малейших попыток приукрасить действительность Саврасов не допускает. Размытая дождями дорога могла бы заставить вспомнить об одной из двух бед России. Растекшаяся грязь, лужи занимают первый план. Проселков таких не считано в России. Но когда его пишет Саврасов, мы не о плохой дороге думаем, сердце сжимается от неназываемых, щемящих ощущений. Кстати, об ощущениях. Пейзаж вполне можно трактовать как «импрессионизм по-русски». Разве не о попытке остановить мгновение он, разве не захватывает в водоворот ощущений?
Лужи блестят, словно драгоценные, «хляби дорожные» превращаются в эстетический объект, а небо – о небе Саврасова можно говорить бесконечно, не зря его именовали «царем неба».
«Без воздуха пейзаж – не пейзаж. Сколько в пейзаж березок или елей не сажай, что ни придумывай, а если воздух не напишешь – значит, пейзаж – дрянь», – говорил Саврасов. И здесь снова перекличка с импрессионистами, объявившими воздух полноценным героем живописи, а не фоном.
Художник использовал преимущественно теплые приглушенные тона. Благодаря этому картина словно переливается, источает внутренний, скрытый свет. Теплые цвета уравновешиваются ощущением свежести от изумрудной, омытой дождем травы. Изображен момент после дождя и перед тем, как выглянет солнце. Саврасов вообще мастерски умел показать момент, предшествующий тому, как солнце пробьется сквозь тучи. Саврасов в своих пейзажах не тащит природу в горные выси, он раскрывает в ней – самой обычной, бытовой практически – ее красоту, внутреннюю суть и вневременность.
Художник подарил эту картину своему товарищу-передвижнику Иллариону Прянишникову, и 20 лет она находилась в закрытой коллекции. Публика ее впервые увидела лишь в 1893 году.
@pic_history
#АлексейСаврасов #Пейзаж #Реализм
Саврасов показал, как никому до него не удавалось, прелесть неприукрашенного российского пейзажа. И да, поэзия в его лужах безусловно есть.
Картина «Проселок» – это отнюдь не парадный вид. Если пройти сквозь поэтичность и лиризм, которые обусловлены высочайшим мастерством художника, то пейзаж был бы, мягко говоря, не самым радостным. Но у Саврасова он поет, льется и звучит, и «пройти сквозь» его лиризм не удастся. Высочайшее мастерство в том, что ни малейших попыток приукрасить действительность Саврасов не допускает. Размытая дождями дорога могла бы заставить вспомнить об одной из двух бед России. Растекшаяся грязь, лужи занимают первый план. Проселков таких не считано в России. Но когда его пишет Саврасов, мы не о плохой дороге думаем, сердце сжимается от неназываемых, щемящих ощущений. Кстати, об ощущениях. Пейзаж вполне можно трактовать как «импрессионизм по-русски». Разве не о попытке остановить мгновение он, разве не захватывает в водоворот ощущений?
Лужи блестят, словно драгоценные, «хляби дорожные» превращаются в эстетический объект, а небо – о небе Саврасова можно говорить бесконечно, не зря его именовали «царем неба».
«Без воздуха пейзаж – не пейзаж. Сколько в пейзаж березок или елей не сажай, что ни придумывай, а если воздух не напишешь – значит, пейзаж – дрянь», – говорил Саврасов. И здесь снова перекличка с импрессионистами, объявившими воздух полноценным героем живописи, а не фоном.
Художник использовал преимущественно теплые приглушенные тона. Благодаря этому картина словно переливается, источает внутренний, скрытый свет. Теплые цвета уравновешиваются ощущением свежести от изумрудной, омытой дождем травы. Изображен момент после дождя и перед тем, как выглянет солнце. Саврасов вообще мастерски умел показать момент, предшествующий тому, как солнце пробьется сквозь тучи. Саврасов в своих пейзажах не тащит природу в горные выси, он раскрывает в ней – самой обычной, бытовой практически – ее красоту, внутреннюю суть и вневременность.
Художник подарил эту картину своему товарищу-передвижнику Иллариону Прянишникову, и 20 лет она находилась в закрытой коллекции. Публика ее впервые увидела лишь в 1893 году.
@pic_history
#АлексейСаврасов #Пейзаж #Реализм
Но дело даже не в изображенных на картине предметах: сами по себе они совершенно будничны. Дело – в умении Коро сделать так, чтобы пейзаж вызывал у зрителя ощущение умиротворения и спокойствия, чтобы наполненность светом и воздухом на какой-то момент рождала чувство благодатного растворения в природе. Чтобы от светлых гармоний зеленого, серебристого и охры перехватывало дыхание.
Кто хоть немного знаком с биографией Коро, знает, что пейзаж был для художника без преувеличения смыслом существования. «Моя единственная и неизменная цель, которой я намерен посвятить всю жизнь, – писать пейзажи», – говорил Коро. И еще он был уверен: «Человек не должен начинать карьеру художника, пока не почувствует в себе страстное влечение к природе».
В поисках натуры Коро много путешествовал: мы можем видеть на его картинах залитые слепящим солнцем города Италии, густые сумеречные леса центральной Франции, безмятежно спящие озёра Швейцарии. Но чтобы написать этот пейзаж, уезжать далеко Коро не пришлось: в окрестностях Парижа, в местности д'Авре, у его родителей, владельцев модного магазина одежды, имелась вилла, приобретённая по случаю у богатого парижского банкира. Когда стало окончательно ясно, что Камиль не хочет продолжать семейное дело и жаждет быть не торговцем сукном, а художником, его отец поступил великодушно. Он тогда в сердцах заявил Камилю «Я ничем не могу тебе помешать. Хочешь развлекаться – развлекайся!» и мог бы прогнать сына на вольные хлеба. Но вместо этого положил ему ежегодное содержание в полторы тысячи франков и разрешил оборудовать в мансарде загородного дома мастерскую.
Из окон мастерской Коро в Виль д'Авре был виден пруд. И еще – какие-то непричесанные заросли. Именно их Коро обессмертит.
Коро посчастливилось в том отношении, что его лирические пейзажи успели стать очень востребованными при его жизни. В 60-70-х годах XIX века все хотели приобрести Коро, в особенности почему-то в Новом свете. Тогда Коро нанял ассистентов, которые копировали его картины, а он лишь снабжал их своей подписью, так что проблема подлинности Коро – весьма актуальна. Французский искусствовед и хранитель Лувра Рене Юиг язвительно пошутил: «Коро написал 3 тысячи картин, 10 тысяч из которых были проданы в Соединенных Штатах».
@pic_history
#КамильКоро #Пейзаж #Романтизм
Кто хоть немного знаком с биографией Коро, знает, что пейзаж был для художника без преувеличения смыслом существования. «Моя единственная и неизменная цель, которой я намерен посвятить всю жизнь, – писать пейзажи», – говорил Коро. И еще он был уверен: «Человек не должен начинать карьеру художника, пока не почувствует в себе страстное влечение к природе».
В поисках натуры Коро много путешествовал: мы можем видеть на его картинах залитые слепящим солнцем города Италии, густые сумеречные леса центральной Франции, безмятежно спящие озёра Швейцарии. Но чтобы написать этот пейзаж, уезжать далеко Коро не пришлось: в окрестностях Парижа, в местности д'Авре, у его родителей, владельцев модного магазина одежды, имелась вилла, приобретённая по случаю у богатого парижского банкира. Когда стало окончательно ясно, что Камиль не хочет продолжать семейное дело и жаждет быть не торговцем сукном, а художником, его отец поступил великодушно. Он тогда в сердцах заявил Камилю «Я ничем не могу тебе помешать. Хочешь развлекаться – развлекайся!» и мог бы прогнать сына на вольные хлеба. Но вместо этого положил ему ежегодное содержание в полторы тысячи франков и разрешил оборудовать в мансарде загородного дома мастерскую.
Из окон мастерской Коро в Виль д'Авре был виден пруд. И еще – какие-то непричесанные заросли. Именно их Коро обессмертит.
Коро посчастливилось в том отношении, что его лирические пейзажи успели стать очень востребованными при его жизни. В 60-70-х годах XIX века все хотели приобрести Коро, в особенности почему-то в Новом свете. Тогда Коро нанял ассистентов, которые копировали его картины, а он лишь снабжал их своей подписью, так что проблема подлинности Коро – весьма актуальна. Французский искусствовед и хранитель Лувра Рене Юиг язвительно пошутил: «Коро написал 3 тысячи картин, 10 тысяч из которых были проданы в Соединенных Штатах».
@pic_history
#КамильКоро #Пейзаж #Романтизм