3. Сериалы, Карл
Сын Шарлотты Стюарт и архиепископа Бордоского — Чарльз-Эдвард Стюарт, то есть Шарль-Эдуард, граф Роэнстарт (так архиепископ при регистрации остроумно совместил фамилии его отца и деда, заменив «а» на «э» и выбросив букву «ю», чтобы никто не догадался), — получил католическое крещение и солидное реформатское образование, потому что осторожная бабушка Клементина при первых признаках приближения Французской революции переехала вместе с внуками в Швейцарию — под опеку банкира Томаса Кутса, мужа дальней родственницы ее былого любовника Джин Стюарт. По его совету, она разместила средства, уже имевшиеся и еще поступавшие от отцов ее дочери и внуков, в лондонском и эдинбургском офисах компании «Тернбулл, Форбс и Ко» по торговле рабами в колониях. Остатки достались «банкирскому дому Софниева» в Санкт-Петербурге (у Кутса были обширные связи). Никакого Софниева среди банкиров России не значится, конечно, но можно предположить, что он был каким-нибудь Сафиным, Сафиевым, Софииным или Софийским.
Шарль-Эдуард между тем обучался в Германии на деньги отца и горя не знал. Но как только исполняется ему семнадцать лет, он делает несколько неожиданный финт ушами и уж не известно, под чьим именно влиянием, записывается артиллерийским прапорщиком в русскую армию, вместе с которой маневрирует по Белоруссии с таким, однако, удальством, что к 1803 году он уже поручик, а после участия в торжественном поражении при Аустерлице он возвращается уже подполковником и офицером свиты герцога Александра Вюртембергского, дяди Александра I, военного губернатора Белоруссии.
В это время работорговля Тернбулла и Форбса резко идет на дно и лопается, бабки бабки Клементины пропадают. Надежда остается только на русские активы. Между тем Шарля-Эдуарда в Петербурге представляют государыне Елизавете, супруге Александра I, и он имеет среди нее успех. И не только. К 1811 году он значится женихом Марианны Гурко — дочери генерала Владимира Иосифовича Гурко, начальника всех резервных войск и вице-губернатора Курляндии. Жизнь, казалось бы, играет все более радужными красками.
Но стюартова кровь играет бурнее, заставляя любую фортуну резко развернуться самыми печальными частями тела. Юная Марианна, видимо, прекрасна. И к ней в приданое причитается титул барона Корфа — по линии ее матери. Но милее сердцу пламенного наследника престола марианнина тетка Эвелина, сестра генерала Владимира Иосифовича. Но она к тому времени уже обещана польскому генералу с ничего хорошего не сулящим непробиваемым именем Юстиниан Щит. Да и вообще. И тут — как вишенка на торте — лопается и идет ко дну банкирский дом Сафина-Софниева, не оставив после себя даже пепелища. Можно себе представить состояние души еще молодого (в 1811 году ему 27 лет) долболома, простюартившего всё, что имел. Он хватается за соломинку, панически анализируя, как и что можно поправить, бежит в Кронштадт, оттуда — в Лондон, там наводит справки и на последние деньги бабушки отправляется в Филадельфию, куда успел бежать Джон Форбс из прогоревшей фьючерсной компании.
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
Сын Шарлотты Стюарт и архиепископа Бордоского — Чарльз-Эдвард Стюарт, то есть Шарль-Эдуард, граф Роэнстарт (так архиепископ при регистрации остроумно совместил фамилии его отца и деда, заменив «а» на «э» и выбросив букву «ю», чтобы никто не догадался), — получил католическое крещение и солидное реформатское образование, потому что осторожная бабушка Клементина при первых признаках приближения Французской революции переехала вместе с внуками в Швейцарию — под опеку банкира Томаса Кутса, мужа дальней родственницы ее былого любовника Джин Стюарт. По его совету, она разместила средства, уже имевшиеся и еще поступавшие от отцов ее дочери и внуков, в лондонском и эдинбургском офисах компании «Тернбулл, Форбс и Ко» по торговле рабами в колониях. Остатки достались «банкирскому дому Софниева» в Санкт-Петербурге (у Кутса были обширные связи). Никакого Софниева среди банкиров России не значится, конечно, но можно предположить, что он был каким-нибудь Сафиным, Сафиевым, Софииным или Софийским.
Шарль-Эдуард между тем обучался в Германии на деньги отца и горя не знал. Но как только исполняется ему семнадцать лет, он делает несколько неожиданный финт ушами и уж не известно, под чьим именно влиянием, записывается артиллерийским прапорщиком в русскую армию, вместе с которой маневрирует по Белоруссии с таким, однако, удальством, что к 1803 году он уже поручик, а после участия в торжественном поражении при Аустерлице он возвращается уже подполковником и офицером свиты герцога Александра Вюртембергского, дяди Александра I, военного губернатора Белоруссии.
В это время работорговля Тернбулла и Форбса резко идет на дно и лопается, бабки бабки Клементины пропадают. Надежда остается только на русские активы. Между тем Шарля-Эдуарда в Петербурге представляют государыне Елизавете, супруге Александра I, и он имеет среди нее успех. И не только. К 1811 году он значится женихом Марианны Гурко — дочери генерала Владимира Иосифовича Гурко, начальника всех резервных войск и вице-губернатора Курляндии. Жизнь, казалось бы, играет все более радужными красками.
Но стюартова кровь играет бурнее, заставляя любую фортуну резко развернуться самыми печальными частями тела. Юная Марианна, видимо, прекрасна. И к ней в приданое причитается титул барона Корфа — по линии ее матери. Но милее сердцу пламенного наследника престола марианнина тетка Эвелина, сестра генерала Владимира Иосифовича. Но она к тому времени уже обещана польскому генералу с ничего хорошего не сулящим непробиваемым именем Юстиниан Щит. Да и вообще. И тут — как вишенка на торте — лопается и идет ко дну банкирский дом Сафина-Софниева, не оставив после себя даже пепелища. Можно себе представить состояние души еще молодого (в 1811 году ему 27 лет) долболома, простюартившего всё, что имел. Он хватается за соломинку, панически анализируя, как и что можно поправить, бежит в Кронштадт, оттуда — в Лондон, там наводит справки и на последние деньги бабушки отправляется в Филадельфию, куда успел бежать Джон Форбс из прогоревшей фьючерсной компании.
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
[продолжение]
Там Шарль-Эдуард под именем барона Корфа (он решил его захватить с собой, ну хоть что-то) тратит три года на судебные иски против Форбса и попытки извлечь из него компенсацию потерянного капитала. Но безуспешно. Форбс нанял хороших американских адвокатов, а сам благополучно растворился в Британской Гвиане, и на любые попытки последнего Стюарта навести справки ему только крутили пальцами у виска. Форбс оправдался-таки по всем искам в 1822 году и вернулся в Шотландию, поселившись в Абердине. Предки того Форбса, который Форбс-расФорбс, чей журнал, тоже из Абердина, но тут по существу сказать нечего — история умалчивает.
А граф Роэнстарт еще в 1815 году вернулся в Шотландию и осаждал суды там и в Англии с исками о признании своего августейшего происхождения и выдаче ему приданого его прапрабабки королевы Марии-Беатрисы, второй жены короля Иакова II и регентши при Иакове III, которое прикарманили монахини французского монастыря Шайо, где она доживала в забвении. Не нужно отдельно пояснять, наверное, что ему ничего не дали. Он женился два раза, обе жены были высокородными (по их словам) иммигрантками из Италии и Франции, обе очень быстро умерли, но вторая наконец оставила ему небольшое наследство, достаточное для жизни в достатке, хотя и без роскоши.
Остаток своих дней граф Роэнстарт провел в разъездах по своим наследственным землям — Англии, Шотландии, Ирландии и Франции — для посещения родственников, а также тех, кого он в них записывал вне зависимости от желания потерпевших, - с рассказами о своем королевском будущем и своих приключениях в России и Америке. Его считали мюнхгаузеном. И скорее всего, он в значительной степени им и был. Но фактически – кто ж знал? Ну представьте себе, что в XXIII веке бот-архивариус устанавливает, что старый дурак Геннадий Игоревич Романов, который всех достал в офисе своими байками про царское происхождение, действительно был потомком выжившего царевича Алексея. Кому до этого дело было в офисе или есть дело в памяти единственного оставшегося на опустевшей земле планшета с солнечной батареей?
Однажды по дороге в шотландский Данкельд дорожная карета опрокинулась, 70-летнего графа зажало обломками, и к утру он умер от ран в придорожной церкви, куда его отнесли. Там же его и похоронили. На надгробной плите написано: «Посвящено памяти генерала Чарльза-Эдварда Стюарта, графа Роэнстарта, умершего в Данкельде 28 октября 1854 года. Sic transit gloria mundi».
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
Там Шарль-Эдуард под именем барона Корфа (он решил его захватить с собой, ну хоть что-то) тратит три года на судебные иски против Форбса и попытки извлечь из него компенсацию потерянного капитала. Но безуспешно. Форбс нанял хороших американских адвокатов, а сам благополучно растворился в Британской Гвиане, и на любые попытки последнего Стюарта навести справки ему только крутили пальцами у виска. Форбс оправдался-таки по всем искам в 1822 году и вернулся в Шотландию, поселившись в Абердине. Предки того Форбса, который Форбс-расФорбс, чей журнал, тоже из Абердина, но тут по существу сказать нечего — история умалчивает.
А граф Роэнстарт еще в 1815 году вернулся в Шотландию и осаждал суды там и в Англии с исками о признании своего августейшего происхождения и выдаче ему приданого его прапрабабки королевы Марии-Беатрисы, второй жены короля Иакова II и регентши при Иакове III, которое прикарманили монахини французского монастыря Шайо, где она доживала в забвении. Не нужно отдельно пояснять, наверное, что ему ничего не дали. Он женился два раза, обе жены были высокородными (по их словам) иммигрантками из Италии и Франции, обе очень быстро умерли, но вторая наконец оставила ему небольшое наследство, достаточное для жизни в достатке, хотя и без роскоши.
Остаток своих дней граф Роэнстарт провел в разъездах по своим наследственным землям — Англии, Шотландии, Ирландии и Франции — для посещения родственников, а также тех, кого он в них записывал вне зависимости от желания потерпевших, - с рассказами о своем королевском будущем и своих приключениях в России и Америке. Его считали мюнхгаузеном. И скорее всего, он в значительной степени им и был. Но фактически – кто ж знал? Ну представьте себе, что в XXIII веке бот-архивариус устанавливает, что старый дурак Геннадий Игоревич Романов, который всех достал в офисе своими байками про царское происхождение, действительно был потомком выжившего царевича Алексея. Кому до этого дело было в офисе или есть дело в памяти единственного оставшегося на опустевшей земле планшета с солнечной батареей?
Однажды по дороге в шотландский Данкельд дорожная карета опрокинулась, 70-летнего графа зажало обломками, и к утру он умер от ран в придорожной церкви, куда его отнесли. Там же его и похоронили. На надгробной плите написано: «Посвящено памяти генерала Чарльза-Эдварда Стюарта, графа Роэнстарта, умершего в Данкельде 28 октября 1854 года. Sic transit gloria mundi».
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
510 лет назад - 11 марта 1513 года – было возвещено об избрании Папы Льва Х.
Его избрали на конклаве за два дня до того, после смерти Папы Юлия, преемника Александра VI, Родриго Борджиа, который подарил нам всем столько пленительных исторических историй.
Джованни ди Лоренцо де Медичи, второй сын Лоренцо Великолепного, двоюродный племянник Папы Иннокентия VIII, был им назначен кардиналом еще в марте 1492 года с видами на следующее папство еще тогда. Но Родриго Борджиа и его семейка Аддамс разбавили царствие Медичи и своими нетривиальными реформами церковной жизни приблизили Реформацию, бороться с которой пришлось начинать следующему “Воинствующему Папе” Юлию II и потом уже Льву Х.
Избрание нового Папы не обошлось без трогательных мелких нестыковок. После избрания выяснилось, что он не священник, а мирянин. Но римская курия решила этот вопрос точь-в-точь как это принято делать в современных Могущественных и Тайных Организациях, и 12 марта 1513 года Джованни Медичи поставили во нижние чины клира, 15 марта – во диаконы и пресвитеры, 17 марта – рукоположили во епископы, а 19 марта уже при полном параде короновали папской тиарой в 37 лет.
Молодость Лев Х провел в либертинских дворцах Лоренцо Медичи и ученых разговорах, к которым сводилось его обширное гуманитарное образование. Обучали его, надо сказать, герметик Марсилио Фичино, каббалист Пико делла Мирандола, классицист Анджело Полициано и драматург-комедиограф кардинал Биббьена. Он полюбил жить во Флоренции, где пробыл и во время погромов Савонаролы и во время нападения французов. Но потом добрые горожане выгнали всех Медичи из города, и Джованни благополучно поездил как богатый дилетант-гуманитарий по Франции и Германии, потом вернулся в Рим. Он ни с кем особенно не конфликтовал, отлично подстраивался и под Борджиа, и под прочих, покровительствовал искусствам, почитывал всякое сомнительное и подсудное.
Продолжал этим заниматься, и став уже Папой. Ему приходилось, конечно, то воевать в бесконечных междоусобных войнах на полуострове, время от времени играть в большие европейские игры с Императором и королями, да и султаном, планируя “новый Крестовый поход” без похода в рамках масштабнейшей для его времени обманной пиар-кампании, то выстраивать линию обороны против немецких и французских врагов единой церкви – реформатов на пороге эпохи разрушения всей привычной общественно-политической структуры и т.д.
Но в основном его до конца жизни так и занимали литература, драма, пение, пансексуализм и жизнь полной чашей. Злоязыкие ревнители обвиняли его в сожительстве с кем только не, любых полов и биологических видов и родов. А он на всех них плевать хотел и в любой свободный момент пел мелодичным баритоном и играл на инструментах. Огромное количество денег он передавал университетам, богадельням, отдельным людям искусства, строил госпиталя и школы, наверняка ссужал неблагоугодные и сомнительные эксперименты и никого не жег и не травил.
Он проправил так восемь лет и скоропостижно умер от “пневмонии”. Сейчас уже наверняка не скажешь. Рим, 1521 год – ну какая пневмония? Разве что какая-нибудь "пневмония алла кантарелла”. Его место занял хмурый брейгелевский голландец Адриан VI, который вознесся на волне милитаристской риторики и все того же обрыдлого “нового Крестового похода”.
#Италия #16век #папы #герметизм
Его избрали на конклаве за два дня до того, после смерти Папы Юлия, преемника Александра VI, Родриго Борджиа, который подарил нам всем столько пленительных исторических историй.
Джованни ди Лоренцо де Медичи, второй сын Лоренцо Великолепного, двоюродный племянник Папы Иннокентия VIII, был им назначен кардиналом еще в марте 1492 года с видами на следующее папство еще тогда. Но Родриго Борджиа и его семейка Аддамс разбавили царствие Медичи и своими нетривиальными реформами церковной жизни приблизили Реформацию, бороться с которой пришлось начинать следующему “Воинствующему Папе” Юлию II и потом уже Льву Х.
Избрание нового Папы не обошлось без трогательных мелких нестыковок. После избрания выяснилось, что он не священник, а мирянин. Но римская курия решила этот вопрос точь-в-точь как это принято делать в современных Могущественных и Тайных Организациях, и 12 марта 1513 года Джованни Медичи поставили во нижние чины клира, 15 марта – во диаконы и пресвитеры, 17 марта – рукоположили во епископы, а 19 марта уже при полном параде короновали папской тиарой в 37 лет.
Молодость Лев Х провел в либертинских дворцах Лоренцо Медичи и ученых разговорах, к которым сводилось его обширное гуманитарное образование. Обучали его, надо сказать, герметик Марсилио Фичино, каббалист Пико делла Мирандола, классицист Анджело Полициано и драматург-комедиограф кардинал Биббьена. Он полюбил жить во Флоренции, где пробыл и во время погромов Савонаролы и во время нападения французов. Но потом добрые горожане выгнали всех Медичи из города, и Джованни благополучно поездил как богатый дилетант-гуманитарий по Франции и Германии, потом вернулся в Рим. Он ни с кем особенно не конфликтовал, отлично подстраивался и под Борджиа, и под прочих, покровительствовал искусствам, почитывал всякое сомнительное и подсудное.
Продолжал этим заниматься, и став уже Папой. Ему приходилось, конечно, то воевать в бесконечных междоусобных войнах на полуострове, время от времени играть в большие европейские игры с Императором и королями, да и султаном, планируя “новый Крестовый поход” без похода в рамках масштабнейшей для его времени обманной пиар-кампании, то выстраивать линию обороны против немецких и французских врагов единой церкви – реформатов на пороге эпохи разрушения всей привычной общественно-политической структуры и т.д.
Но в основном его до конца жизни так и занимали литература, драма, пение, пансексуализм и жизнь полной чашей. Злоязыкие ревнители обвиняли его в сожительстве с кем только не, любых полов и биологических видов и родов. А он на всех них плевать хотел и в любой свободный момент пел мелодичным баритоном и играл на инструментах. Огромное количество денег он передавал университетам, богадельням, отдельным людям искусства, строил госпиталя и школы, наверняка ссужал неблагоугодные и сомнительные эксперименты и никого не жег и не травил.
Он проправил так восемь лет и скоропостижно умер от “пневмонии”. Сейчас уже наверняка не скажешь. Рим, 1521 год – ну какая пневмония? Разве что какая-нибудь "пневмония алла кантарелла”. Его место занял хмурый брейгелевский голландец Адриан VI, который вознесся на волне милитаристской риторики и все того же обрыдлого “нового Крестового похода”.
#Италия #16век #папы #герметизм
Крайняя битва чекистов с масонами
1.
В СССР тема масонства была не то чтобы под запретом, но под спудом, и заниматься ей было дозволено историкам, но не публицистам. Масонство – мелкобуржуазная малозначительная мракобесная идеология, используемая капиталом для обдуривания рабочего класса, - что тут еще не ясно? Его изучали отдельные ученые вроде В.И. Старцева – в рамках общественных движений начала ХХ века, В.А. Федоров – в рамках движения декабристов, ну и так далее.
Но всё резко поменялось в советском информационном поле в 1981 году, как только исчерпала себя долгоиграющая тема Олимпиады-80. И это время принесло вопросы, на которые так и нет до сих пор ответа.
Отношения СССР с Италией были всегда довольно второстепенными и редко попадали в поле зрения СМИ. Отдельные итальянские коммунисты вроде Джанни Родари всегда были на слуху, но и не более того. Но «свинцовые семидесятые» потрясли Италию до основания, и спонсируемые главной социалистической страной мира «красные бригады» и ультралевые террористы, разгулявшиеся на баррикадах поздних 1960-х, действительно чуть не свернули парламентский и рыночный проект на развалинах Колизея. Естественно то тут то там в стране вызревали и реакционные правые группы, раздраженно следившие за сменами кабинетов министров раз в неделю. В 1983 году премьером стал социалист Крагси, большинство партий развалились или реструктуризировались, но шатание лево-правого маятника сократило амплитуду, страна понемногу восстановила стабильность – и снова утратила ее только в начале 1990-х на волне всемирных тектонических сдвигов и нового экономического кризиса.
Одним из шоковых элементов, сильно качнувших общественный маятник влево, фактически сразу после того, как он качнулся вправо после похищения и убийства красными бывшего премьера Альдо Моро, убийств ряда государственных деятелей, стало раскрытие деятельности в самом сердце страны правого заговора, планировавшего захват власти и введение чуть ли не неофашистской военной диктатуры. Вызрел он в недрах масонской ложи «П-2» Великого Востока Италии под руководством международного авантюриста Личо Джелли (1919-2015). Во «внутренний круг» его ложи «Масонская пропаганда» (Propaganda massonica) входили десятки парламентариев, финансистов, военных, сотрудников исполнительной власти, дипломатов и прочих инфлюэнсеров, которые в основном не числились в списках ложи и которых он объединил в негласный круг, так и названный – «Пропаганда-2». Скандал был мощнейший, очередной кабинет министров ушел в отставку, расследование длилось четыре года, вся пресса стояла на ушах, Великий Восток закрыл ложу вместе с внутренним кругом и загнобил ее членов (хотя обошлось без «усыплений»).
Сколько же шума поднялось в оплоте социализма. Никогда ни до ни после 1981-1984 гг. советский массовый читатель не погружался в такое море масонской тематики. Статьи о масонстве появлялись в центральных газетах с регулярностью отчетов о закромах родины. Тамара Лисициан сняла по сценарию аж директора Госфильмофонда СССР Владимира Малышева высокохудожественное кино «Тайна виллы Грета» (1984), где весь цвет русской, литовской, грузинской и итальянской кинематографии боролся в вымышленной стране с заговором масонов против законной либерально-пендосской власти (ну вот так, журналисты-коммунисты, советские дипломаты и американские маргиналы-леваки – против революционеров-масонов), а заговор олицетворял иконно-изможденный Валентин Никулин и поднаторевшие в ролях гестаповцев литовские артисты, умевшие держать сигару.
Тогда же в свет вышли две исторически неоценимые книги, где в популярной форме излагались история и современность масонства. Эти книги стали первыми источниками информации для значительной части людей, ставших в 1990-е гг. первым поколением современных российских масонов. И их авторы заслуживают того, чтобы их знали и помнили.
#литература #тайныеобщества #масонство #Италия #20век #СССР #моипервыекнижки
1.
В СССР тема масонства была не то чтобы под запретом, но под спудом, и заниматься ей было дозволено историкам, но не публицистам. Масонство – мелкобуржуазная малозначительная мракобесная идеология, используемая капиталом для обдуривания рабочего класса, - что тут еще не ясно? Его изучали отдельные ученые вроде В.И. Старцева – в рамках общественных движений начала ХХ века, В.А. Федоров – в рамках движения декабристов, ну и так далее.
Но всё резко поменялось в советском информационном поле в 1981 году, как только исчерпала себя долгоиграющая тема Олимпиады-80. И это время принесло вопросы, на которые так и нет до сих пор ответа.
Отношения СССР с Италией были всегда довольно второстепенными и редко попадали в поле зрения СМИ. Отдельные итальянские коммунисты вроде Джанни Родари всегда были на слуху, но и не более того. Но «свинцовые семидесятые» потрясли Италию до основания, и спонсируемые главной социалистической страной мира «красные бригады» и ультралевые террористы, разгулявшиеся на баррикадах поздних 1960-х, действительно чуть не свернули парламентский и рыночный проект на развалинах Колизея. Естественно то тут то там в стране вызревали и реакционные правые группы, раздраженно следившие за сменами кабинетов министров раз в неделю. В 1983 году премьером стал социалист Крагси, большинство партий развалились или реструктуризировались, но шатание лево-правого маятника сократило амплитуду, страна понемногу восстановила стабильность – и снова утратила ее только в начале 1990-х на волне всемирных тектонических сдвигов и нового экономического кризиса.
Одним из шоковых элементов, сильно качнувших общественный маятник влево, фактически сразу после того, как он качнулся вправо после похищения и убийства красными бывшего премьера Альдо Моро, убийств ряда государственных деятелей, стало раскрытие деятельности в самом сердце страны правого заговора, планировавшего захват власти и введение чуть ли не неофашистской военной диктатуры. Вызрел он в недрах масонской ложи «П-2» Великого Востока Италии под руководством международного авантюриста Личо Джелли (1919-2015). Во «внутренний круг» его ложи «Масонская пропаганда» (Propaganda massonica) входили десятки парламентариев, финансистов, военных, сотрудников исполнительной власти, дипломатов и прочих инфлюэнсеров, которые в основном не числились в списках ложи и которых он объединил в негласный круг, так и названный – «Пропаганда-2». Скандал был мощнейший, очередной кабинет министров ушел в отставку, расследование длилось четыре года, вся пресса стояла на ушах, Великий Восток закрыл ложу вместе с внутренним кругом и загнобил ее членов (хотя обошлось без «усыплений»).
Сколько же шума поднялось в оплоте социализма. Никогда ни до ни после 1981-1984 гг. советский массовый читатель не погружался в такое море масонской тематики. Статьи о масонстве появлялись в центральных газетах с регулярностью отчетов о закромах родины. Тамара Лисициан сняла по сценарию аж директора Госфильмофонда СССР Владимира Малышева высокохудожественное кино «Тайна виллы Грета» (1984), где весь цвет русской, литовской, грузинской и итальянской кинематографии боролся в вымышленной стране с заговором масонов против законной либерально-пендосской власти (ну вот так, журналисты-коммунисты, советские дипломаты и американские маргиналы-леваки – против революционеров-масонов), а заговор олицетворял иконно-изможденный Валентин Никулин и поднаторевшие в ролях гестаповцев литовские артисты, умевшие держать сигару.
Тогда же в свет вышли две исторически неоценимые книги, где в популярной форме излагались история и современность масонства. Эти книги стали первыми источниками информации для значительной части людей, ставших в 1990-е гг. первым поколением современных российских масонов. И их авторы заслуживают того, чтобы их знали и помнили.
#литература #тайныеобщества #масонство #Италия #20век #СССР #моипервыекнижки
Крайняя битва чекистов с масонами
2.
Латинское «медиум» означает просто «посредник, передатчик, проводник, канал». Масс-медиа – это просто механизм, вроде телефона, доводящий информацию до масс, как оккультный медиум – просто канал для связи с иными мирами. Если сигнал фонит и хрипит – это чаще всего проблема провайдера связи. У прессы не может быть своей «позиции», она всегда отражает позицию владельца канала. Просто при авторитарных и тоталитарных режимах она отражает одни и те же темы и позиции одновременно и вся. Поэтому это так заметно. Читатель и зритель время от времени трясет головой и злится на то, что вот уже месяц почему-то никто в СМИ ни о чем не говорит, кроме соотношения солеи и клиросов, или ареста одного бизнесмена в Испании, или порочности электросамокатов. Но просто «так это работает».
Вот точно то же самое было и в СССР в 1981-1984 гг. Считанные единицы будущих первых масонов СССР имели доступ и желание читать исторические документы прежних эпох. Большинство же привлекли «За кулисами видимой власти» и «За фасадом масонского храма», а также более поздние «Рыцари церкви: кто они?» и «Трон Люцифера».
Загадочный сборник «За кулисами видимой власти» вышел под редакцией «С. Глушко» в «Молодой гвардии» в 1984 г. Его оставшийся неизвестным автор, судя по всему, получил распоряжение подготовить авторитетное издание «прямо вчера», и в итоге это разрозненное собрание разноплановых материалов, которые едва успели утвердить в инстанциях. Вряд ли предисловие писала Светлана Глушко: она просто была общественно-политическим редактором издательства. «Историческая часть» представлена тремя документами Коминтерна против масонства и наугад выбранными публикациями В.И.Старцева (одной его и двумя опубликованными им чужими статьями). Но зато «современная часть» гораздо интереснее. Все статьи в ней предлагают схожие между собой отрывочные обзоры истории масонства и пространные рассуждения о ложе П-2 и масонстве в политике империалистических стран.
Одну написал «публицист Эрнест Генри». Этого публициста не знает никто, кроме Е.А. Горбунова, который пишет в своей книге «Схватка с Черным Драконом. Тайная война на Дальнем Востоке»: «В середине 1936 года в Лондоне была издана книга Эрнеста Генри «Гитлер против СССР». Автором был Семен Ростоцкий - нелегал Иностранного отдела. Он жил в Лондоне под фамилией Эрнест Генри и был известен как журналист».
Другую написал «А. Манаков». Он известен, жив и здравствует поныне. Он писатель, жуткий антисемит, подобно О. Платонову, переписывает наследие белоэмигрантских черносотенцев и харбинских русских фашистов в свои «исследования». Издательства сообщают о нем: «Манаков Анатолий Михайлович. В 80-х годах - корреспондент «Литературной газеты» в Нью–Йорке. Полковник СВР в отставке. Работал под журналистским и дипломатическим прикрытиями в США и Мексике».
Третью написал Борис Ильин – тогда преподаватель Одесского университета, позднее переехавший в Чебоксары активный автор мухинской палестино-антисемитской газеты «Аль-Кодс», которая затем стала фашистско-коммунистической «Дуэлью». Сейчас он позиционирует себя как «боец Армии воли народа» прохановского типа.
Двое иностранцев тоже написали туда статью – «Джанни Росси и Франческо Ламбрасса». Это вообще не «прогрессивные журналисты». Это масоны, протоколы чьих допросов по делу П-2 были опубликованы в прессе и здесь – переведены и отредактированы анонимным составителем.
Некоторым диссонансом, как материалы Старцева, звучит в этой коллекции статья философов-социологов Кудрявцева и Артемова, которые так до сих пор и пишут в соавторстве (единственная статья со ссылками).
По некоторым речевым оборотам и вариантам написания имен можно заподозрить, что за всей этой сборной солянкой стоял многолетний «корреспондент» «Известий» в Париже и Риме Лоллий Петрович Замойский. Но прямых доказательств этому нет, а сам он уже умер.
#литература #тайныеобщества #масонство #Италия #20век #СССР #моипервыекнижки
2.
Латинское «медиум» означает просто «посредник, передатчик, проводник, канал». Масс-медиа – это просто механизм, вроде телефона, доводящий информацию до масс, как оккультный медиум – просто канал для связи с иными мирами. Если сигнал фонит и хрипит – это чаще всего проблема провайдера связи. У прессы не может быть своей «позиции», она всегда отражает позицию владельца канала. Просто при авторитарных и тоталитарных режимах она отражает одни и те же темы и позиции одновременно и вся. Поэтому это так заметно. Читатель и зритель время от времени трясет головой и злится на то, что вот уже месяц почему-то никто в СМИ ни о чем не говорит, кроме соотношения солеи и клиросов, или ареста одного бизнесмена в Испании, или порочности электросамокатов. Но просто «так это работает».
Вот точно то же самое было и в СССР в 1981-1984 гг. Считанные единицы будущих первых масонов СССР имели доступ и желание читать исторические документы прежних эпох. Большинство же привлекли «За кулисами видимой власти» и «За фасадом масонского храма», а также более поздние «Рыцари церкви: кто они?» и «Трон Люцифера».
Загадочный сборник «За кулисами видимой власти» вышел под редакцией «С. Глушко» в «Молодой гвардии» в 1984 г. Его оставшийся неизвестным автор, судя по всему, получил распоряжение подготовить авторитетное издание «прямо вчера», и в итоге это разрозненное собрание разноплановых материалов, которые едва успели утвердить в инстанциях. Вряд ли предисловие писала Светлана Глушко: она просто была общественно-политическим редактором издательства. «Историческая часть» представлена тремя документами Коминтерна против масонства и наугад выбранными публикациями В.И.Старцева (одной его и двумя опубликованными им чужими статьями). Но зато «современная часть» гораздо интереснее. Все статьи в ней предлагают схожие между собой отрывочные обзоры истории масонства и пространные рассуждения о ложе П-2 и масонстве в политике империалистических стран.
Одну написал «публицист Эрнест Генри». Этого публициста не знает никто, кроме Е.А. Горбунова, который пишет в своей книге «Схватка с Черным Драконом. Тайная война на Дальнем Востоке»: «В середине 1936 года в Лондоне была издана книга Эрнеста Генри «Гитлер против СССР». Автором был Семен Ростоцкий - нелегал Иностранного отдела. Он жил в Лондоне под фамилией Эрнест Генри и был известен как журналист».
Другую написал «А. Манаков». Он известен, жив и здравствует поныне. Он писатель, жуткий антисемит, подобно О. Платонову, переписывает наследие белоэмигрантских черносотенцев и харбинских русских фашистов в свои «исследования». Издательства сообщают о нем: «Манаков Анатолий Михайлович. В 80-х годах - корреспондент «Литературной газеты» в Нью–Йорке. Полковник СВР в отставке. Работал под журналистским и дипломатическим прикрытиями в США и Мексике».
Третью написал Борис Ильин – тогда преподаватель Одесского университета, позднее переехавший в Чебоксары активный автор мухинской палестино-антисемитской газеты «Аль-Кодс», которая затем стала фашистско-коммунистической «Дуэлью». Сейчас он позиционирует себя как «боец Армии воли народа» прохановского типа.
Двое иностранцев тоже написали туда статью – «Джанни Росси и Франческо Ламбрасса». Это вообще не «прогрессивные журналисты». Это масоны, протоколы чьих допросов по делу П-2 были опубликованы в прессе и здесь – переведены и отредактированы анонимным составителем.
Некоторым диссонансом, как материалы Старцева, звучит в этой коллекции статья философов-социологов Кудрявцева и Артемова, которые так до сих пор и пишут в соавторстве (единственная статья со ссылками).
По некоторым речевым оборотам и вариантам написания имен можно заподозрить, что за всей этой сборной солянкой стоял многолетний «корреспондент» «Известий» в Париже и Риме Лоллий Петрович Замойский. Но прямых доказательств этому нет, а сам он уже умер.
#литература #тайныеобщества #масонство #Италия #20век #СССР #моипервыекнижки
Крайняя битва чекистов с масонами
3.
Каждый раз когда заходит разговор о «масонстве в СССР», те неутомимые мечтатели, которые не хотят верить в то, что его просто не было, либо бесконечно жуют пресную жвачку об эзотерических обществах 1920-х гг., либо скатываются в простонародное «чубайс-горбачев-мальтийцы-ельцин-ротари-шойгу», либо уходят в историю русской эмиграции. Но если бы они имели совесть, то обратили бы внимание на единственный контингент, который мог бы быть причастен к активной масонской деятельности в 1930-1980-е гг., когда значительная часть советской правящей элиты была уверена, что надпартийные секретные междусобойчики и общественные организации являются важным рычагом влияния на «настоящую» политику стран Запада. Так, на минуточку, «возродилась» Русская православная церковь. И рабочими лошадками этого процесса были как раз «журналисты», «торгпреды» и «дипломаты» с погонами, а позднее – и «священники» (пользовавшиеся, не забываем, правом экстерриториальности) и сотрудники «культурных центров». Другое дело – что тема эта не может быть досконально изучена в принципе. Так что сказочникам приходится писать о другом.
А ведь даже в самом простом нарративе встречаются такие галковские биографии, что любо-дорого.
Петр Иванович Зевалкин родился в 1896 г. в селе Соболевка, ныне – Пензенской области в крестьянской семье, работал подпаском. Тогда же, как многие пастухи от мифологических до современных, начал сочинять частушки, басни, рассказы. В 1911 г. переезжает в Пензу, где работает половым в трактире, потом война, ранение, возвращение в село. А там – и революция, работал в селькоме, пошел по партийной линии, карьерно рос, занимался домами культуры и школами, писал пьесы и стихи. Но тут – партийная чистка и исключение.
Зевалкин совершенно логично стал Замойским, "первым этого имени". Эта история похожа на другую – про тюремного надзирателя Троцкого. Просто среди инспекторов культпросвета во время обучения Зевалкина на рабфаке в Москве был некто Адольф Исерович Замойский, впоследствии расстрелянный как польский шпион. Под новой фамилией Зевалкин начал все с начала, и его стали часто публиковать. Он закончил литературный институт, вступил в Союз писателей. Как положено, отсидел почти полгода (по делу «вредителя» - отца первой жены), но сумел ничего не подписать и был оправдан. Потом неинтересно: военрук-инвалид в годы Войны, романы «Подпасок» и «Лапти», дом отдыха в Пицунде, квартира на Кутузовском, второй брак, правление, речи, пионеры, смерть в 1958 г. и могила на Ваганьковском.
В 1929 г. у Замойского родился сын Лоллий Петрович. Большую часть жизни проработал «корреспондентом» «Известий» и опять-таки «Литературной газеты» в Риме и Париже. В свободное от разведдеятельности время занимался историей итальянской соборной живописи, написал книгу о фресках, а затем всерьез увлекся темой масонства и тайного заговора мировых правителей. По возвращении с загранслужбы написал об этом несколько книг. Главной из них остается «За фасадом масонского храма» (1990), куда он свел свои более ранние статьи. Но в этой тонкой сфере очень важно критическое отношение к себе. Важно не переступить грань. А он не сумел. К финалу жизни он пришел с книгой «НЛО: они уже здесь» (2003) – про рептилоидов. Работа написана в соавторстве с сыном Владимиром.
Владимир Лоллиевич Замойский, кандидат биологических наук, занимается сталкингом Мест Силы по России и миру и свои научные интересы формулирует так: «…исследование ранозаживления и лечения болезней с помощью "живой" и "мертвой" воды; аурикулярная диагностика и лечение; исследования влияния медитации на изменение физиологических параметров человека».
Так вот причудливо тасуется иногда колода.
#литература #тайныеобщества #масонство #Италия #20век #СССР #моипервыекнижки
3.
Каждый раз когда заходит разговор о «масонстве в СССР», те неутомимые мечтатели, которые не хотят верить в то, что его просто не было, либо бесконечно жуют пресную жвачку об эзотерических обществах 1920-х гг., либо скатываются в простонародное «чубайс-горбачев-мальтийцы-ельцин-ротари-шойгу», либо уходят в историю русской эмиграции. Но если бы они имели совесть, то обратили бы внимание на единственный контингент, который мог бы быть причастен к активной масонской деятельности в 1930-1980-е гг., когда значительная часть советской правящей элиты была уверена, что надпартийные секретные междусобойчики и общественные организации являются важным рычагом влияния на «настоящую» политику стран Запада. Так, на минуточку, «возродилась» Русская православная церковь. И рабочими лошадками этого процесса были как раз «журналисты», «торгпреды» и «дипломаты» с погонами, а позднее – и «священники» (пользовавшиеся, не забываем, правом экстерриториальности) и сотрудники «культурных центров». Другое дело – что тема эта не может быть досконально изучена в принципе. Так что сказочникам приходится писать о другом.
А ведь даже в самом простом нарративе встречаются такие галковские биографии, что любо-дорого.
Петр Иванович Зевалкин родился в 1896 г. в селе Соболевка, ныне – Пензенской области в крестьянской семье, работал подпаском. Тогда же, как многие пастухи от мифологических до современных, начал сочинять частушки, басни, рассказы. В 1911 г. переезжает в Пензу, где работает половым в трактире, потом война, ранение, возвращение в село. А там – и революция, работал в селькоме, пошел по партийной линии, карьерно рос, занимался домами культуры и школами, писал пьесы и стихи. Но тут – партийная чистка и исключение.
Зевалкин совершенно логично стал Замойским, "первым этого имени". Эта история похожа на другую – про тюремного надзирателя Троцкого. Просто среди инспекторов культпросвета во время обучения Зевалкина на рабфаке в Москве был некто Адольф Исерович Замойский, впоследствии расстрелянный как польский шпион. Под новой фамилией Зевалкин начал все с начала, и его стали часто публиковать. Он закончил литературный институт, вступил в Союз писателей. Как положено, отсидел почти полгода (по делу «вредителя» - отца первой жены), но сумел ничего не подписать и был оправдан. Потом неинтересно: военрук-инвалид в годы Войны, романы «Подпасок» и «Лапти», дом отдыха в Пицунде, квартира на Кутузовском, второй брак, правление, речи, пионеры, смерть в 1958 г. и могила на Ваганьковском.
В 1929 г. у Замойского родился сын Лоллий Петрович. Большую часть жизни проработал «корреспондентом» «Известий» и опять-таки «Литературной газеты» в Риме и Париже. В свободное от разведдеятельности время занимался историей итальянской соборной живописи, написал книгу о фресках, а затем всерьез увлекся темой масонства и тайного заговора мировых правителей. По возвращении с загранслужбы написал об этом несколько книг. Главной из них остается «За фасадом масонского храма» (1990), куда он свел свои более ранние статьи. Но в этой тонкой сфере очень важно критическое отношение к себе. Важно не переступить грань. А он не сумел. К финалу жизни он пришел с книгой «НЛО: они уже здесь» (2003) – про рептилоидов. Работа написана в соавторстве с сыном Владимиром.
Владимир Лоллиевич Замойский, кандидат биологических наук, занимается сталкингом Мест Силы по России и миру и свои научные интересы формулирует так: «…исследование ранозаживления и лечения болезней с помощью "живой" и "мертвой" воды; аурикулярная диагностика и лечение; исследования влияния медитации на изменение физиологических параметров человека».
Так вот причудливо тасуется иногда колода.
#литература #тайныеобщества #масонство #Италия #20век #СССР #моипервыекнижки
Актер Алигьеро Носкезе прославился в СССР ролью второго плана в знаменитых «Невероятных приключениях итальянцев в России» (1974). Она была не самая выигрышная, но все равно. На родине он пользовался огромной популярностью как комик-пародист, вел свои шоу, был нарасхват в популярных передачах, славился тем, что мог буквально на ходу изобразить любого гостя студии – голосом и ужимками. В 1979 году он шмальнул себе в голову прямо в больнице, где лечился от депрессии.
Носкезе всю жизнь был членом великой ложи «Пьяцца дель Джезу», отколовшейся от Великого Востока Италии в 1908 г. Но в 1981 году выяснилось, что также он состоял в ложе «Пропаганда-2», внутри которой планировался захват власти в стране ультра-правой хунтой. Носкезе использовался главой ложи Личо Джелли для звонков нужным людям от имени нужных людей. В 1974 году от него ушла любимая жена, река контрактов в тот период иссякла, его пародия на бывшего премьера Альдо Моро вышла по телевизору в день похищения политика, а актера подвергли остракизму и так далее. А в 1979 году начало разматываться дело «П-2». Ну и вот.
В 1990 году великий Юрий Мамин и поэт Вячеслав Лейкин сочинили сценарий фильма «Имитатор», который в 1991 году вышел на экраны с топ-звездами Игорем Скляром и Натальей Лапиной в главных ролях. Сценаристы не могли не читать статей про «П-2» в советской прессе: они были везде. Скляр там в духе перестройки напропалую изображал Брежнева, Горбачева, Высоцкого и прекрасно сыграл мелкого чертенка, который понял, как можно стать Сатаной. Во всем прочем это обычная перестроечная треш-комедия с ее неповторимой атмосферой джинсовых бананов, девичьих лаковых начесов и невероятного страха в смешении с оголтелым оптимизмом. В том же году этот жуткий образ довел до метафизической высоты Сергей Соловьев в «Доме под звездным небом» (1991), где еще более неповторимая соловьевская атмосфера лепит притчу прямо из подмосковной глины. Сюжетное совпадение? Не думаю.
#масонство #Италия #20век #Россия #конспирология #кино
Носкезе всю жизнь был членом великой ложи «Пьяцца дель Джезу», отколовшейся от Великого Востока Италии в 1908 г. Но в 1981 году выяснилось, что также он состоял в ложе «Пропаганда-2», внутри которой планировался захват власти в стране ультра-правой хунтой. Носкезе использовался главой ложи Личо Джелли для звонков нужным людям от имени нужных людей. В 1974 году от него ушла любимая жена, река контрактов в тот период иссякла, его пародия на бывшего премьера Альдо Моро вышла по телевизору в день похищения политика, а актера подвергли остракизму и так далее. А в 1979 году начало разматываться дело «П-2». Ну и вот.
В 1990 году великий Юрий Мамин и поэт Вячеслав Лейкин сочинили сценарий фильма «Имитатор», который в 1991 году вышел на экраны с топ-звездами Игорем Скляром и Натальей Лапиной в главных ролях. Сценаристы не могли не читать статей про «П-2» в советской прессе: они были везде. Скляр там в духе перестройки напропалую изображал Брежнева, Горбачева, Высоцкого и прекрасно сыграл мелкого чертенка, который понял, как можно стать Сатаной. Во всем прочем это обычная перестроечная треш-комедия с ее неповторимой атмосферой джинсовых бананов, девичьих лаковых начесов и невероятного страха в смешении с оголтелым оптимизмом. В том же году этот жуткий образ довел до метафизической высоты Сергей Соловьев в «Доме под звездным небом» (1991), где еще более неповторимая соловьевская атмосфера лепит притчу прямо из подмосковной глины. Сюжетное совпадение? Не думаю.
#масонство #Италия #20век #Россия #конспирология #кино
Это не Ку-Клукс-Клан!
Казалось бы, сколько можно повторять. Теперь, слава богу, глобальная сеть Интернет показывает подобное каждый год на Пасху, но все равно – людям кол на голове теши. Вирусятся видео, комментируются комментарии.
В 1552 году, по призыву Папы Пия IV, в Рим приезжает молодой пресвитер Микеле Гизлиери, который создает при Папе институт тайных дознавателей и осведомителей (в наше время, после Пия Х – это контрразведка Sodalitium Pianum). Инквизиция (Sanctum Officium), конечно, есть, но она уже на спаде и вообще выполняет функцию внешнего активного пугала. А работать-то между тем кому-то надо.
В 1566 уже кардинал Гизлиери становится, что закономерно, Папой Пием V. В частности, он создает систему тайных кабинетов в папской резиденции, куда приходят осведомители, которых никто не знает в лицо, кроме непосредственного вербовщика. При входе в здание и тем более – в комнату папской коллегии для доклада они надевают черные капюшоны-колпаки с прорезями для глаз и факультативно – для рта. Такие же носят и те, кто их выслушивает. Коллегии, в отличие от инквизиции в то время, действуют по всему католическому миру, включая Англию. Содалициум и создан-то был, по сути, для внутренней поддержки внешней войны испанского Карла против ея величества Елизаветы Английской и ея протестантской ереси. В Англии - это те самые "black friars", чей знаменитый лондонский мост, где повесили банкира Ватикана Кальви во время скандала с ложей «П-2». На этом мосту, по легенде, вешали ватиканских шпионов, если находили. То есть их сперва приводили в подвалы и слегка пытали, и не слегка тоже.
Но сам образ черных монахов прогремел по всей Европе и запомнился надолго, и укоренился в народной молве. И пасхальные процессии на Страстную неделю украсились кающимися грешниками с закрытыми колпаками лицами. Они испокон веку скрывали лицо во время публичных процессий в ряде стран, но с XVI века получили унифицированное для этого средство. От пасхальных корпораций эти колпаки переняли и английские, итальянские и испанские масоны. От масонов это перенял Ку-Клукс-Клан. Тем более на американском Юге и католиков всегда было - как хлопка.
В 1873 году в здании коллегии Содалициума в Риме проводили ремонт и раскопки и обнаружили там залежи одежды с XVI века этак по век ХIХ, откуда вывод, что коллегия работу особо и не прекращала никогда.
#Италия #религия #история #тайныеобщества
Казалось бы, сколько можно повторять. Теперь, слава богу, глобальная сеть Интернет показывает подобное каждый год на Пасху, но все равно – людям кол на голове теши. Вирусятся видео, комментируются комментарии.
В 1552 году, по призыву Папы Пия IV, в Рим приезжает молодой пресвитер Микеле Гизлиери, который создает при Папе институт тайных дознавателей и осведомителей (в наше время, после Пия Х – это контрразведка Sodalitium Pianum). Инквизиция (Sanctum Officium), конечно, есть, но она уже на спаде и вообще выполняет функцию внешнего активного пугала. А работать-то между тем кому-то надо.
В 1566 уже кардинал Гизлиери становится, что закономерно, Папой Пием V. В частности, он создает систему тайных кабинетов в папской резиденции, куда приходят осведомители, которых никто не знает в лицо, кроме непосредственного вербовщика. При входе в здание и тем более – в комнату папской коллегии для доклада они надевают черные капюшоны-колпаки с прорезями для глаз и факультативно – для рта. Такие же носят и те, кто их выслушивает. Коллегии, в отличие от инквизиции в то время, действуют по всему католическому миру, включая Англию. Содалициум и создан-то был, по сути, для внутренней поддержки внешней войны испанского Карла против ея величества Елизаветы Английской и ея протестантской ереси. В Англии - это те самые "black friars", чей знаменитый лондонский мост, где повесили банкира Ватикана Кальви во время скандала с ложей «П-2». На этом мосту, по легенде, вешали ватиканских шпионов, если находили. То есть их сперва приводили в подвалы и слегка пытали, и не слегка тоже.
Но сам образ черных монахов прогремел по всей Европе и запомнился надолго, и укоренился в народной молве. И пасхальные процессии на Страстную неделю украсились кающимися грешниками с закрытыми колпаками лицами. Они испокон веку скрывали лицо во время публичных процессий в ряде стран, но с XVI века получили унифицированное для этого средство. От пасхальных корпораций эти колпаки переняли и английские, итальянские и испанские масоны. От масонов это перенял Ку-Клукс-Клан. Тем более на американском Юге и католиков всегда было - как хлопка.
В 1873 году в здании коллегии Содалициума в Риме проводили ремонт и раскопки и обнаружили там залежи одежды с XVI века этак по век ХIХ, откуда вывод, что коллегия работу особо и не прекращала никогда.
#Италия #религия #история #тайныеобщества
YouTube
When you go to the wrong ceremony
Джованни Баттиста Виотти (1755-1824) был композитором, но в основном – гастролирующим итальянским скрипачом-виртуозом на европейской сцене.
Мало кто до Паганини был так обласкан европейскими дворами. Его уговаривала остаться в Петербурге государыня Екатерина II, правда, не давая никакой конкретики. В отличие от Марии-Антуанетты, которая назначила ему вспоможение в 6000 франков в год. В Париже он при этом жил под покровительством графа Прованского – будущего Людовика XVIII.
Он отличался пылкой натурой, жесточайшей преданностью своему искусству и дичайшей брезгливостью по отношению к публике, которую принимал как данность, но очень резко реагировал на любое неуважение к исполнителям. В частности, с огромным успехом выступая в Париже в 1781-1785 годах, он предпочитал из двух конкурировавших концертных антреприз аристократические «Духовные концерты», а не демократические «Концерты любителей». Но даже тут нашла коса на камень, потому что в 1785 году он выступал с оркестром в Версале при августейшей чете и большом собрании придворных и гостей. И как пишет автор «Анекдотов о Виотти» Ж.-Ф.-А. д’Эймар, непосредственно после громового tutti и перед контрастным лирическим соло самого Виотти с треском распахнулись двери, и в помещение, предшествуемый, как положено, факелоносцами и пажами, со своей личной свитой вошел еще один брат короля, граф д’Артуа – будущий Карл Х. Вошел, сел-посидел, покачал ногой, потом встал и, громко переговариваясь с сопутствовавшими ему дамами, пошел в салон подкрепиться.
Виотти молча аккуратно сложил скрипку в футляр, собрал ноты и ушел. В опалу он не попал, но отказался от публичных концертов насовсем и сконцентрировался на создании собственного театра. Ну потом Революция, все дела, бегство в Англию, жизнь там, потом еще дальше жизнь, полная музыки, концертов и признания. Это уже не важно. Он остался в памяти поколений несколькими чудными скрипичными концертами, известными только большим любителям и специалистам.
И одной лишь «Темой с вариациями» (1781), которая сделала его всемирно культовым композитором, чьего имени никто не знает. И которая наверняка эхом отзывалась при всех европейских дворах, которые так его любили.
#история #музыка #Франция #18век #Виотти #Италия
Мало кто до Паганини был так обласкан европейскими дворами. Его уговаривала остаться в Петербурге государыня Екатерина II, правда, не давая никакой конкретики. В отличие от Марии-Антуанетты, которая назначила ему вспоможение в 6000 франков в год. В Париже он при этом жил под покровительством графа Прованского – будущего Людовика XVIII.
Он отличался пылкой натурой, жесточайшей преданностью своему искусству и дичайшей брезгливостью по отношению к публике, которую принимал как данность, но очень резко реагировал на любое неуважение к исполнителям. В частности, с огромным успехом выступая в Париже в 1781-1785 годах, он предпочитал из двух конкурировавших концертных антреприз аристократические «Духовные концерты», а не демократические «Концерты любителей». Но даже тут нашла коса на камень, потому что в 1785 году он выступал с оркестром в Версале при августейшей чете и большом собрании придворных и гостей. И как пишет автор «Анекдотов о Виотти» Ж.-Ф.-А. д’Эймар, непосредственно после громового tutti и перед контрастным лирическим соло самого Виотти с треском распахнулись двери, и в помещение, предшествуемый, как положено, факелоносцами и пажами, со своей личной свитой вошел еще один брат короля, граф д’Артуа – будущий Карл Х. Вошел, сел-посидел, покачал ногой, потом встал и, громко переговариваясь с сопутствовавшими ему дамами, пошел в салон подкрепиться.
Виотти молча аккуратно сложил скрипку в футляр, собрал ноты и ушел. В опалу он не попал, но отказался от публичных концертов насовсем и сконцентрировался на создании собственного театра. Ну потом Революция, все дела, бегство в Англию, жизнь там, потом еще дальше жизнь, полная музыки, концертов и признания. Это уже не важно. Он остался в памяти поколений несколькими чудными скрипичными концертами, известными только большим любителям и специалистам.
И одной лишь «Темой с вариациями» (1781), которая сделала его всемирно культовым композитором, чьего имени никто не знает. И которая наверняка эхом отзывалась при всех европейских дворах, которые так его любили.
#история #музыка #Франция #18век #Виотти #Италия
Сегодня исполняется 529 лет со дня смерти Пико делла Мирандолы (1463-1494). Насытившись борьбой и конкуренцией на флорентийской политической сцене, он напоследок вкушал плоды верности клану Медичи, занимая выделенную ему виллу в Ферраре. Осужденный Папой Иннокентием и оправданный Папой Александром Борджиа, уже выпустивший свои главные труды по каббалистике и теологии, наконец дописав трактат «О Бытии и Единстве», заслуженный член флорентийской Академии, увенчанный лаврами пожилой философ и поэт надеялся спокойно провести остаток жизни среди книг и своих друзей с привилегиями. Как-никак ему шел 32-й год, а другу, поэту Анджело Полициано, вообще стукнуло 40.
Не зная уже куда деваться от неотступных обвинений Савонаролы, которого сам Пико спас в свое время от гонений, философ распространял вокруг слухи о намерении постричься в монахи, раздал большую часть имущества, как мог старался, чтобы про него забыли все, особенно пылавший к нему почтением и любовью французский король Карл VIII Любезный, в то время периодически крошивший итальянские княжества соломкой и кубиками. Но основной его покровитель Лоренцо Великолепный умер, и наследнику его Пьеро Медичи вся эта кутерьма встала поперек горла.
24 сентября скоропостижно умер Полициано, 17 ноября не менее скоропостижно скончался Мирандола, и в тот же день во Флоренцию вошел с традиционным артиллерийским сопровождением Карл VIII, и Марсилио Фичино в надгробной речи разрывался между аспектами солнечной метафоры: закатилось солнце или, наоборот, взошло в своем полуденном блеске. Эксгумация в 2007 году показала высокую вероятность отравления обоих банальным мышьяком.
#Италия #15век #Мирандола #история #герметизм
Не зная уже куда деваться от неотступных обвинений Савонаролы, которого сам Пико спас в свое время от гонений, философ распространял вокруг слухи о намерении постричься в монахи, раздал большую часть имущества, как мог старался, чтобы про него забыли все, особенно пылавший к нему почтением и любовью французский король Карл VIII Любезный, в то время периодически крошивший итальянские княжества соломкой и кубиками. Но основной его покровитель Лоренцо Великолепный умер, и наследнику его Пьеро Медичи вся эта кутерьма встала поперек горла.
24 сентября скоропостижно умер Полициано, 17 ноября не менее скоропостижно скончался Мирандола, и в тот же день во Флоренцию вошел с традиционным артиллерийским сопровождением Карл VIII, и Марсилио Фичино в надгробной речи разрывался между аспектами солнечной метафоры: закатилось солнце или, наоборот, взошло в своем полуденном блеске. Эксгумация в 2007 году показала высокую вероятность отравления обоих банальным мышьяком.
#Италия #15век #Мирандола #история #герметизм
Концептуальные методики ухода за собой
Луиза-Адель-Роза-Мария Амман, маркиза ди Рома Казати-Стампа ди Сончино (1881-1957) — сверхбогатая наследница, икона «серебряного века» в Европе, держательница салонов и меценатка, гранд-дама эпатажа, сексуальной революции и мира эксклюзивной моды. Прославилась своими приемами в Италии, Франции, Англии и США, дававшими балу-у-сатаны 666 очков форы.
Имела маленькую заостренную голову со скошенным лбом и лицом, как у грызуна, с очень острыми скулами и очень большими глазами, почти отсутствовавшими губами и крючковатым носом. Очень высокая и костлявая.
Радикально белила лицо пудрой и тональными кремами до кондиции гейши. Зрачки увеличивала белладонной и опиатами. Ими же балансировала настроение. Обводила контур глаз сурьмой и индиговой тушью. Брови заклеивала полосками черного бархата, к векам крепились двухдюймовые накладные ресницы. Скулы оттеняла бордовыми румянами (по белой маске). Волосы красила в неестественный пламенно-рыжий цвет.
Фигуру, в зависимости от настроения, или выставляла au naturel, пренебрегая одеждой, или драпировала так, что про то, что там подразумевается фигура, вообще никто не помнил. Носила ожерелья из живых змей, леопардовые комплекты в сочетании с живыми леопардами как спутниками, ассирийские, римские и прочие экзотические уборы прямо из музеев.
И каков был гениальный итог-на-выходе.
Все вышеприведенное — описание Жана Кокто. И он резюмирует: «Пугающая маска, выставленная на всеобщее обозрение, внушала мужчинам мысль, что эта женщина, по своей доброй воле и с какой-то тайной целью, загубила скрывающуюся под всем этим великую красоту — красоту, которой на самом деле никогда не было».
Как говорится, профит.
#19век #Италия #Франция #мода #серебряныйвек
Луиза-Адель-Роза-Мария Амман, маркиза ди Рома Казати-Стампа ди Сончино (1881-1957) — сверхбогатая наследница, икона «серебряного века» в Европе, держательница салонов и меценатка, гранд-дама эпатажа, сексуальной революции и мира эксклюзивной моды. Прославилась своими приемами в Италии, Франции, Англии и США, дававшими балу-у-сатаны 666 очков форы.
Имела маленькую заостренную голову со скошенным лбом и лицом, как у грызуна, с очень острыми скулами и очень большими глазами, почти отсутствовавшими губами и крючковатым носом. Очень высокая и костлявая.
Радикально белила лицо пудрой и тональными кремами до кондиции гейши. Зрачки увеличивала белладонной и опиатами. Ими же балансировала настроение. Обводила контур глаз сурьмой и индиговой тушью. Брови заклеивала полосками черного бархата, к векам крепились двухдюймовые накладные ресницы. Скулы оттеняла бордовыми румянами (по белой маске). Волосы красила в неестественный пламенно-рыжий цвет.
Фигуру, в зависимости от настроения, или выставляла au naturel, пренебрегая одеждой, или драпировала так, что про то, что там подразумевается фигура, вообще никто не помнил. Носила ожерелья из живых змей, леопардовые комплекты в сочетании с живыми леопардами как спутниками, ассирийские, римские и прочие экзотические уборы прямо из музеев.
И каков был гениальный итог-на-выходе.
Все вышеприведенное — описание Жана Кокто. И он резюмирует: «Пугающая маска, выставленная на всеобщее обозрение, внушала мужчинам мысль, что эта женщина, по своей доброй воле и с какой-то тайной целью, загубила скрывающуюся под всем этим великую красоту — красоту, которой на самом деле никогда не было».
Как говорится, профит.
#19век #Италия #Франция #мода #серебряныйвек
Светская жизнь с Луизой Казати
Во время эпидемии испанки, которая унесла сестру маркизы, сама она решила утешиться кругосветным путешествием и в 1920 году закончила его остановкой на Капри. Роже Пейрефит пишет о ее приезде так: «Хотя говорят, что каприйциев ничем не удивишь, такое зрелище даже им доводится видеть не каждый день. На маркизе была шляпа звездочета, с которой спускались длинные покрывала, окутывавшие всю ее фигуру. Лицо заштукатурено, как у паяца, в ушах колокольчики. Тушь от жары потекла черными бороздками до самых запыленных туфель… В руках она держала хрустальный шар - видно, чтоб не потели ладони. Одна из ее служанок несла за нею куст из кованого железа, усеянный выкрашенными в ярко-алый цвет гранатами и с ярлычком, извещающим всех, что это подарок д’Аннунцио. Двух борзых, присыпанных розовой пудрой, и леопарда вел на поводках негр. Гайдук присматривал за тремя клетками: в одной удав, в другой несколько попугаев, в третьей филин. Несметное количество чемоданов и баулов погрузили на целый кортеж телег».
«На Капри маркиза изменила свой внешний вид, в соответствии с жарким климатом и условиями жизни на острове. волосы она перекрасила сначала в зеленый, а затем в черный цвет. Стала носить исключительно черные одежды и украшения. На острове до сих пор ходят слухи, что Луиза Казати проводила здесь сеансы черной магии и спала в гробу, как и ее любимая актриса, предмет поклонения и обожания, Сара Бернар».
Во время пребывания на Капри она пару раз выражала желание съездить на Сицилию, в Телемское аббатство Кроули. Но там как раз произошло несколько сомнительных смертей, и она решила не рисковать, смирившись даже с репутационными потерями. От нее все-таки ждали, что съездит.
Если ходить в оперу, то в головном уборе из цельных перьев павлина. Конечно, у нее везде была своя ложа, и половина удовольствия от убора терялась: ведь он идеален для загораживания обзора буквально сотне людей, если грамотно сесть. Но неудобства компенсировались тем, что с убора капала на окружающих кровь свежеубитого перед спектаклем петуха.
Если приглашать гостей, то встречать их лучше всего от головы до пят в кольчуге, пронзенной сотнями маленьких стрел с электрическими проводами внутри, чтобы они мерцали. Естественно, облили шампанским. Естественно, стрелы закоротило. Луиза дымилась, получила ожоги, но оно того стоило. Это был вообще неудачный вечер, потому что вызолоченная целиком служанка от жары и закупорки пор потеряла сознание, хотя ее и спасли гости, ногтями ободрав позолоту.
Над ее садом ходила по ночам своя собственная луна — огромная и электрическая. Это удобно и практично.
#20век #Италия #Франция #мода #серебряныйвек #фашизм
Во время эпидемии испанки, которая унесла сестру маркизы, сама она решила утешиться кругосветным путешествием и в 1920 году закончила его остановкой на Капри. Роже Пейрефит пишет о ее приезде так: «Хотя говорят, что каприйциев ничем не удивишь, такое зрелище даже им доводится видеть не каждый день. На маркизе была шляпа звездочета, с которой спускались длинные покрывала, окутывавшие всю ее фигуру. Лицо заштукатурено, как у паяца, в ушах колокольчики. Тушь от жары потекла черными бороздками до самых запыленных туфель… В руках она держала хрустальный шар - видно, чтоб не потели ладони. Одна из ее служанок несла за нею куст из кованого железа, усеянный выкрашенными в ярко-алый цвет гранатами и с ярлычком, извещающим всех, что это подарок д’Аннунцио. Двух борзых, присыпанных розовой пудрой, и леопарда вел на поводках негр. Гайдук присматривал за тремя клетками: в одной удав, в другой несколько попугаев, в третьей филин. Несметное количество чемоданов и баулов погрузили на целый кортеж телег».
«На Капри маркиза изменила свой внешний вид, в соответствии с жарким климатом и условиями жизни на острове. волосы она перекрасила сначала в зеленый, а затем в черный цвет. Стала носить исключительно черные одежды и украшения. На острове до сих пор ходят слухи, что Луиза Казати проводила здесь сеансы черной магии и спала в гробу, как и ее любимая актриса, предмет поклонения и обожания, Сара Бернар».
Во время пребывания на Капри она пару раз выражала желание съездить на Сицилию, в Телемское аббатство Кроули. Но там как раз произошло несколько сомнительных смертей, и она решила не рисковать, смирившись даже с репутационными потерями. От нее все-таки ждали, что съездит.
Если ходить в оперу, то в головном уборе из цельных перьев павлина. Конечно, у нее везде была своя ложа, и половина удовольствия от убора терялась: ведь он идеален для загораживания обзора буквально сотне людей, если грамотно сесть. Но неудобства компенсировались тем, что с убора капала на окружающих кровь свежеубитого перед спектаклем петуха.
Если приглашать гостей, то встречать их лучше всего от головы до пят в кольчуге, пронзенной сотнями маленьких стрел с электрическими проводами внутри, чтобы они мерцали. Естественно, облили шампанским. Естественно, стрелы закоротило. Луиза дымилась, получила ожоги, но оно того стоило. Это был вообще неудачный вечер, потому что вызолоченная целиком служанка от жары и закупорки пор потеряла сознание, хотя ее и спасли гости, ногтями ободрав позолоту.
Над ее садом ходила по ночам своя собственная луна — огромная и электрическая. Это удобно и практично.
#20век #Италия #Франция #мода #серебряныйвек #фашизм
Более-менее известна и популярна история создания костюма чумного доктора авторства французского медика Шарля де Лорма. Костюм характеризуется маской с длинным клювом, набитым «лекарственными травами и благовониями», которые поджигались и позволяли врачу дышать через оставленные в клюве две крошечные дырочки у самого лица – только воздухом, пропущенным через целительный дым.
Значительно менее широко известен состав «трав и благовоний», которым мало кто интересуется. А между тем это были, в основном, сушеные конопля и душица, перемешанные со специальным составом, которым также смазывали чумные бубоны, принимали внутрь и вообще довольно долгое время считали подлинной панацеей и единственным средством спасения.
Речь идет о препарате митридате (митридатии) и его разновидности – териаке. По легенде, понтийский царь Митридат VI Евпатор был слегка помешан на шпионском мастерстве, сам его практиковал и совершенствовал, развивал спецслужбы в регионе, покровительствовал криптографам и биохимикам, насколько уж они там тогда были, а сам ежедневно повышал толерантность организма приемом малых доз ядов, достигнув в итоге токсикологической неуязвимости. Параллельно ему в итоге был предоставлен специалистами состав, гарантирующий эффект противоядия от любого яда.
На этом легенда заканчивается, а история свидетельствует, что врач II века Гален писал в «Противоядиях I», что век назад лекарь императора Нерона – Андромах – слегка изменил состав этого универсального противоядия. И на правах автора книги, которому все можно, предложил называть этот усовершенствованный препарат галеном («успокоителем»). Впрочем, в «Противоядиях II» он приводит сравнительную рецептуру митридатия (41 ингредиент) и галена (55 ингредиентов). В средневековой медицинской практике второе из средств постепенно утратило значение универсального противоядия, поскольку в золотой век римско-флорентийско-венецианской культуры фармакопеи токсикология сделала головокружительный скачок и вышла на практически современный уровень понимания природы, функционала и спецификации ядов.
Гален же стал использоваться как противоэпидемическое профилактическое и лечебное средство в черные годы чумы, оспы и холеры. В XV веке он из павшей Византии проник в Европу вместе с восточным христианством, неоплатоническим эзотеризмом и христианской каббалистикой и в Италии приобрел свое брендовое и основное названия «териак» (от греч. «звереныш»). Точное назначение его не детализировалось, и он снова приобрел в народной молве характеристики панацеи, а состоятельные люди принялись его есть, пить, мазаться им, сжигать его ради целебного дыма и т.д.
#медицина #история #14век #16век #Италия #Англия #яды
Значительно менее широко известен состав «трав и благовоний», которым мало кто интересуется. А между тем это были, в основном, сушеные конопля и душица, перемешанные со специальным составом, которым также смазывали чумные бубоны, принимали внутрь и вообще довольно долгое время считали подлинной панацеей и единственным средством спасения.
Речь идет о препарате митридате (митридатии) и его разновидности – териаке. По легенде, понтийский царь Митридат VI Евпатор был слегка помешан на шпионском мастерстве, сам его практиковал и совершенствовал, развивал спецслужбы в регионе, покровительствовал криптографам и биохимикам, насколько уж они там тогда были, а сам ежедневно повышал толерантность организма приемом малых доз ядов, достигнув в итоге токсикологической неуязвимости. Параллельно ему в итоге был предоставлен специалистами состав, гарантирующий эффект противоядия от любого яда.
На этом легенда заканчивается, а история свидетельствует, что врач II века Гален писал в «Противоядиях I», что век назад лекарь императора Нерона – Андромах – слегка изменил состав этого универсального противоядия. И на правах автора книги, которому все можно, предложил называть этот усовершенствованный препарат галеном («успокоителем»). Впрочем, в «Противоядиях II» он приводит сравнительную рецептуру митридатия (41 ингредиент) и галена (55 ингредиентов). В средневековой медицинской практике второе из средств постепенно утратило значение универсального противоядия, поскольку в золотой век римско-флорентийско-венецианской культуры фармакопеи токсикология сделала головокружительный скачок и вышла на практически современный уровень понимания природы, функционала и спецификации ядов.
Гален же стал использоваться как противоэпидемическое профилактическое и лечебное средство в черные годы чумы, оспы и холеры. В XV веке он из павшей Византии проник в Европу вместе с восточным христианством, неоплатоническим эзотеризмом и христианской каббалистикой и в Италии приобрел свое брендовое и основное названия «териак» (от греч. «звереныш»). Точное назначение его не детализировалось, и он снова приобрел в народной молве характеристики панацеи, а состоятельные люди принялись его есть, пить, мазаться им, сжигать его ради целебного дыма и т.д.
#медицина #история #14век #16век #Италия #Англия #яды
Как бывает старый новый год, так сегодня старый високосный день, 29 февраля по старому стилю. И в этот день исполняется 186 лет Рафаэлло Джованьоли, которого российский человек, в среднем, знает отлично, но не знает от слова вообще.
И в России, и в мире знают фильм «Спартак» и довольно много кто представляет себе соответствующий роман под тем же названием. Но Джованьоли написал роман в 36 лет, а жизнь у него была и до и после того. Он начал писать в 20 лет, когда наружу стали проситься плоды ажиотажного изучения древней истории и классической литературы, в первые годы преподавания литературы в коллеже. И абсолютно перестал писать в 67 лет, когда вся его жизнь свелась к преподаванию литературы в Римском университете. Здесь должен был быть философский пассаж о практиках и теоретиках, творчестве и анализе, о том, что кто не может сам, тот учит других, но не будем об этом. За время творчества он написал достаточно: 12 романов, 4 пьесы, несколько сборников статей и рассказов.
Однако когда он успевал это делать, истории не известно. В 22 года Джованьоли вместе со своими троими братьями отправился воевать за свободу и единство Италии сперва в армии королевства Обеих Сицилий, затем в народной армаде Гарибальди. Сам освободитель Италии называл братьев Джованьоли «братьями Кайроло из Лацио», что было почетно, но не очень уважительно, потому что с кем сравнивать-то, братья Кайроло были такими же итальянцами, только из Ломбардии, из которых один погиб в бою, и один же из Джованьоли тоже погиб в бою, и разделяли эти события всего пять лет. Рафаэлло Джованьоли успевал между боями учить солдат писать и читать, а офицерам читать курсы литературы и римской истории, но биографы указывают также, что он был по-юному бесстрашен и рубился при любой возможности с пафосом и самоотречением.
Он оставался радикалом всю жизнь: гарибальдийское экстремистское направление в итальянском Рисорджименто оставило наследие в виде крупных политических сил, после победы пришедших в столкновение между собой. Джованьоли восемь раз избирался в парламент и половину сроков не досидел из-за радикальных взглядов. Он был антиклерикалом, врагом Ватикана, врагом теплохладных соглашателей и сторонников полумер.
Само собой, с 1875 года состоял в ложе Великого Востока Италии «Тит Ветий» (вождь восставших рабов в 104 г. до н.э.), а в 1877 году ездил с делегацией в Белград учреждать там итальянскую ложу «Свет Балкан». Ничего удивительного: еще во время изгнания наследник сербской династии Михайло Обренович поддерживал контакты с Гарибальди и Мадзини, и эти высшие чины Древнего и принятого Шотландского устава и Изначального Восточного устава Мицраима вполне могли обсуждать с ним масонские вопросы, в частности, хотя о его приеме в ложу сведений нет. Как бы то ни было, после сербского восстания 1875 года в Боснии и Герцеговине Мадзини организовал массовый прием сербов в масонство, и первую стационарную ложу открывал два года спустя итальянский консул при участии солидной делегации из метрополии. Кто же был лучшим кандидатом в эту делегацию, как не известный левый политик, пламенный трибун древнего республиканства, атеист и корреспондент Первого Интернационала Маркса Рафаэлло Джованьоли?
#Италия #история #литература #19век
И в России, и в мире знают фильм «Спартак» и довольно много кто представляет себе соответствующий роман под тем же названием. Но Джованьоли написал роман в 36 лет, а жизнь у него была и до и после того. Он начал писать в 20 лет, когда наружу стали проситься плоды ажиотажного изучения древней истории и классической литературы, в первые годы преподавания литературы в коллеже. И абсолютно перестал писать в 67 лет, когда вся его жизнь свелась к преподаванию литературы в Римском университете. Здесь должен был быть философский пассаж о практиках и теоретиках, творчестве и анализе, о том, что кто не может сам, тот учит других, но не будем об этом. За время творчества он написал достаточно: 12 романов, 4 пьесы, несколько сборников статей и рассказов.
Однако когда он успевал это делать, истории не известно. В 22 года Джованьоли вместе со своими троими братьями отправился воевать за свободу и единство Италии сперва в армии королевства Обеих Сицилий, затем в народной армаде Гарибальди. Сам освободитель Италии называл братьев Джованьоли «братьями Кайроло из Лацио», что было почетно, но не очень уважительно, потому что с кем сравнивать-то, братья Кайроло были такими же итальянцами, только из Ломбардии, из которых один погиб в бою, и один же из Джованьоли тоже погиб в бою, и разделяли эти события всего пять лет. Рафаэлло Джованьоли успевал между боями учить солдат писать и читать, а офицерам читать курсы литературы и римской истории, но биографы указывают также, что он был по-юному бесстрашен и рубился при любой возможности с пафосом и самоотречением.
Он оставался радикалом всю жизнь: гарибальдийское экстремистское направление в итальянском Рисорджименто оставило наследие в виде крупных политических сил, после победы пришедших в столкновение между собой. Джованьоли восемь раз избирался в парламент и половину сроков не досидел из-за радикальных взглядов. Он был антиклерикалом, врагом Ватикана, врагом теплохладных соглашателей и сторонников полумер.
Само собой, с 1875 года состоял в ложе Великого Востока Италии «Тит Ветий» (вождь восставших рабов в 104 г. до н.э.), а в 1877 году ездил с делегацией в Белград учреждать там итальянскую ложу «Свет Балкан». Ничего удивительного: еще во время изгнания наследник сербской династии Михайло Обренович поддерживал контакты с Гарибальди и Мадзини, и эти высшие чины Древнего и принятого Шотландского устава и Изначального Восточного устава Мицраима вполне могли обсуждать с ним масонские вопросы, в частности, хотя о его приеме в ложу сведений нет. Как бы то ни было, после сербского восстания 1875 года в Боснии и Герцеговине Мадзини организовал массовый прием сербов в масонство, и первую стационарную ложу открывал два года спустя итальянский консул при участии солидной делегации из метрополии. Кто же был лучшим кандидатом в эту делегацию, как не известный левый политик, пламенный трибун древнего республиканства, атеист и корреспондент Первого Интернационала Маркса Рафаэлло Джованьоли?
#Италия #история #литература #19век
История пары фотографий
В 1908 году выходцы из России создают в Нью-Йорке Великий Приорат (Приорию) Военного державного Ордена Св. Иоанна Иерусалимского (Мальтийского) по дарованному Павлом I праву «наследственных кавалеров».
В 1928 году, конечно, 12 русских же человек, но уже из новой эмиграции, частично — выходцев из «Приории» создают там альтернативный бренд «Союз Потомков Наследственных Кавалеров ит.д.».
В 1967 году в число почетных кавалеров этого последнего принимают мальтийского (гозитанского) «барона Келину Велла-Хабера» и итальянца Роберто Патерно, «герцога Перпиньянского, наследника престола Арагона и Балеарских островов».
С 1960 года Велла-Хабер числился также в «мальтийском ордене» старокатолического «странствующего епископа» Карла Стэнли, «Патриарха Древне-Византийской католической церкви». А Патерно основал в 1962 году «Орден Госпиталя Св. Иоанна Иерусалимского в Арагоне», своих «владениях».
В 1971 году Велла-Хабер и Патерно создают «Международный Приорат Ордена Св. Иоанна Иерусалимского», где Великим Канцлером становится мальтиец Луис-Скерро Монтальдо. В 1973 году Велла-Хабер переходит в Великую Приорию 1908 года, а Патерно фокусируется на своем арагонском ордене, и «международный приорат» приказывает долго жить. Ну почти. Потому что Монтальдо остается в лавке за главного и берет себе титул «73-го великого командора», в 2003 году из скромности смененный на «76-го».
В 1977 году семеро русских членов Союза Потомков во главе с художником Н.А. Бобринским отделяются в «Державный орден православных рыцарей Ордена Св. Иоанна Иерусалимского и Мальтиийского» под омофором митрополита Феодосия.
В 1989 году целительница Джуна начинает волею организаторов гастролей Вилли Токарева в СССР и обмена его на советских знаменитостей ежегодно бывать в Нью-Йорке, где начинает общаться, ибо это неизбежно, с представителями русского зарубежья. Дальше документальная история умалчивает, но опыт подсказывает, что представители дворянских собраний в 1990-1994 годы буквально наводняли Москву, первые масонские ложи и любые иные общественные организации. И немалую роль в создании российских дворянских собраний сыграла нью-йоркская дворянская ассоциация Бобринского.
Дальнейшее можно только предполагать: Джуна была одержима чинами и званиями, Но судя по всему, контакты с целью взаимодействия и признания не задались. И она создала в 1992 году собственную «Новую Элиту России — Международный монархический двор», где была ассирийской царицею и наследницей Рюриковичей. Это прожило недолго. Но именно тем же 1992 годом датируется ее обращение к Луису Монтальдо, который выписывает ей рыцарство и приорию в Москве. В 1993 году параллельно регистрируется еще одна российская приория Мальтийского ордена — бизнесмена-романтика Дмитрия Рождественского, владельца «Русского видео».
Джуна мгновенно регистрирует свою приорию на себя, выдает себе звание великого командора и два Больших креста, получает для ордена благословение Алексия II, не в последнюю очередь, видимо, через своего давнего приятеля В.М. Гундяева. В феврале 1994 года ее награждают орденом Дружбы народов в Кремле, и она перед фуршетом переоблачается в крестные хламиды и вручает Ельцину свои мальтийские регалии и орден «богини Бау» от имени ассирийской царицы. Впоследствии она рассказывает, что ей на это дал разрешение «итальянский магистр английский лорд Стэнли Кук». Такового, конечно, не существует. Возможно, Монтальдо рассказывал ей о своей великой родословной и легитимности, что было бы логично, и приплел «патриарха» Карла Стэнли. Других вариантов не просматривается.
Орден Джуны, уже никаким боком не легитимный, замирает на стадии становления. Орден Монтальдо процветал до 2016 года, как и сотни подобных орденов, в количестве его одного на весь орден, но потом он умер. Все прочие «мальтийские ордена» как не имели отношения к мальтийскому мальтийскому ордену, так и не имеют, но как общественные организации зарегистрированы и фактически равно легитимны, потому что равно нелегитимны априори.
#Россия #Италия #20век #тайныеобщества #история
В 1908 году выходцы из России создают в Нью-Йорке Великий Приорат (Приорию) Военного державного Ордена Св. Иоанна Иерусалимского (Мальтийского) по дарованному Павлом I праву «наследственных кавалеров».
В 1928 году, конечно, 12 русских же человек, но уже из новой эмиграции, частично — выходцев из «Приории» создают там альтернативный бренд «Союз Потомков Наследственных Кавалеров ит.д.».
В 1967 году в число почетных кавалеров этого последнего принимают мальтийского (гозитанского) «барона Келину Велла-Хабера» и итальянца Роберто Патерно, «герцога Перпиньянского, наследника престола Арагона и Балеарских островов».
С 1960 года Велла-Хабер числился также в «мальтийском ордене» старокатолического «странствующего епископа» Карла Стэнли, «Патриарха Древне-Византийской католической церкви». А Патерно основал в 1962 году «Орден Госпиталя Св. Иоанна Иерусалимского в Арагоне», своих «владениях».
В 1971 году Велла-Хабер и Патерно создают «Международный Приорат Ордена Св. Иоанна Иерусалимского», где Великим Канцлером становится мальтиец Луис-Скерро Монтальдо. В 1973 году Велла-Хабер переходит в Великую Приорию 1908 года, а Патерно фокусируется на своем арагонском ордене, и «международный приорат» приказывает долго жить. Ну почти. Потому что Монтальдо остается в лавке за главного и берет себе титул «73-го великого командора», в 2003 году из скромности смененный на «76-го».
В 1977 году семеро русских членов Союза Потомков во главе с художником Н.А. Бобринским отделяются в «Державный орден православных рыцарей Ордена Св. Иоанна Иерусалимского и Мальтиийского» под омофором митрополита Феодосия.
В 1989 году целительница Джуна начинает волею организаторов гастролей Вилли Токарева в СССР и обмена его на советских знаменитостей ежегодно бывать в Нью-Йорке, где начинает общаться, ибо это неизбежно, с представителями русского зарубежья. Дальше документальная история умалчивает, но опыт подсказывает, что представители дворянских собраний в 1990-1994 годы буквально наводняли Москву, первые масонские ложи и любые иные общественные организации. И немалую роль в создании российских дворянских собраний сыграла нью-йоркская дворянская ассоциация Бобринского.
Дальнейшее можно только предполагать: Джуна была одержима чинами и званиями, Но судя по всему, контакты с целью взаимодействия и признания не задались. И она создала в 1992 году собственную «Новую Элиту России — Международный монархический двор», где была ассирийской царицею и наследницей Рюриковичей. Это прожило недолго. Но именно тем же 1992 годом датируется ее обращение к Луису Монтальдо, который выписывает ей рыцарство и приорию в Москве. В 1993 году параллельно регистрируется еще одна российская приория Мальтийского ордена — бизнесмена-романтика Дмитрия Рождественского, владельца «Русского видео».
Джуна мгновенно регистрирует свою приорию на себя, выдает себе звание великого командора и два Больших креста, получает для ордена благословение Алексия II, не в последнюю очередь, видимо, через своего давнего приятеля В.М. Гундяева. В феврале 1994 года ее награждают орденом Дружбы народов в Кремле, и она перед фуршетом переоблачается в крестные хламиды и вручает Ельцину свои мальтийские регалии и орден «богини Бау» от имени ассирийской царицы. Впоследствии она рассказывает, что ей на это дал разрешение «итальянский магистр английский лорд Стэнли Кук». Такового, конечно, не существует. Возможно, Монтальдо рассказывал ей о своей великой родословной и легитимности, что было бы логично, и приплел «патриарха» Карла Стэнли. Других вариантов не просматривается.
Орден Джуны, уже никаким боком не легитимный, замирает на стадии становления. Орден Монтальдо процветал до 2016 года, как и сотни подобных орденов, в количестве его одного на весь орден, но потом он умер. Все прочие «мальтийские ордена» как не имели отношения к мальтийскому мальтийскому ордену, так и не имеют, но как общественные организации зарегистрированы и фактически равно легитимны, потому что равно нелегитимны априори.
#Россия #Италия #20век #тайныеобщества #история
225 лет назад – в ночь с 12 на 13 июня 1799 года роялистски настроенные кардиналом Фабрицио Руффо калабрийские и сицилийские иррегулярные войска при поддержке русской эскадры вице-адмирала Ушакова разгромили и захватили революционный Неаполь, столицу наполеоновской марионетки – Партенопейской республики – и возвратили на неаполитанский трон будущего императора Обеих Сицилий Фердинанда. Советским людям Александру Штейну и Михаилу Ромму, авторам великого кинематографического полотна «Корабли штурмуют бастионы» (1953) нелегко было объяснить советскому зрителю, почему национальный герой Ушаков, борец за свободу крестьян и представитель глубинного народа, судя по первой части их эпопеи «Адмирал Ушаков» (тоже 1953), разносит из бортовых орудий укрепления итальянских революционеров, традиционно близких советской идеологии («Белла чао» и всё такое), чтобы вернуть престол свергнутому королю. Но они как-то справились, сославшись на абстрактно-пророческие предвидения того, как Наполеон всего лишь через 13 лет нападет на ушаковскую родину.
По окончании бойни началась резня. Вернувшийся с Сицилии Фердинанд принялся зачищать Неаполь от республиканцев. Подошедший к шапочной раздаче британский флот под командованием адмирала Горацио Нельсона принял в этом неблаговидное, но активнейшее участие, нарушая все условия перемирия, подписанного итальянцами, французами, русскими и даже турками. Нельсон объяснял это распоряжением Фердинанда и нежеланием признавать какие-либо договоры с революционными бандитами. Благодарный Фердинанд наделил его титулом первого герцога Бронте – области на Сицилии. А Ушакову дал орден Св. Януария. Но речь не об этом.
Популярность Нельсона в Англии после Наполеоновских войн не поддается оценке и описанию, начать хотя бы с Трафальгарской площади. Национальный герой – это не то слово. Его карьера, военная и амурная, сделала его кумиром как света, так и простонародья. Ему везло на экзотические титулы: мы же помним, что кроме того, что он герцог Бронте, он еще и виконт Нильский. Ничуть не удивительно, что на волне патриотизма и всенародного обожания провинциальный ирландский пастор Патрик Бранти (Brunty) после триумфа Нельсона рискнул сменить фамилию на Бронте (Brontё), раз уж нельзя было, видимо, назваться Нельсоном, а Нилом называться было как-то ну так себе.
Известность пастор Бронте приобрел в 1850-е годы в области литературы.
В основном всему миру известна пасторская дочь Шарлотта Бронте, автор викторианских романов. И лишь малому кругу посвященных известно, что в действительности писателей Бронте было больше, чем одна. И сколько же, вы думаете?
Да ладно, тут собрались интеллигентные люди. Нет, не три.
У пастора Бронте было семеро детей. Они все писали стихи, не-родственники говорили, что талантливые, а родственники не говорили ничего, потому что ничего про стихи не знали. Пастор Бронте был суров и порицал, насколько можно судить, вообще всё. И дети, естественно, расцвели поголовно все и вопреки ему. Старшие дочери Мария и Элизабет отправились в школу для пасторских детей, получили там первые похвалы за стихи и пневмонию и умерли, соответственно, в 11 и 10 лет.
Шарлотта, Эмили и Энн с разным успехом прошли обучение в этой же школе, вернулись в родной Йоркшир и прожили там старыми девами, постоянно фонтанируя стихами и романами. Эмили умерла от пневмонии в 30, Энн – от туберкулеза – в 29. Их единственный брат Патрик Бренуэлл, проведший жизнь в конфликтах с отцом и попытках заработать поэзией и живописью – от алкоголизма, опиумизма и туберкулеза – в 31. Переписываться им было особенно не с кем – все были в соседних комнатах. В 33 года Шарлотта осталась совершенно одна. Что там и было из семейных архивов – она, преисполненная праведности и маркетингового чутья, уничтожила. Она запретила к публикации «Грозовой перевал» после смерти Эмили и романы Энн – после ее смерти. Сама дожила аж до 39, даже вышла замуж, зато уж умерла так умерла – от туберкулеза, тифа и токсикоза, то ли или то ли и, почти сразу после свадьбы.
#Англия #Италия #Россия #история #18век #19век #литература
По окончании бойни началась резня. Вернувшийся с Сицилии Фердинанд принялся зачищать Неаполь от республиканцев. Подошедший к шапочной раздаче британский флот под командованием адмирала Горацио Нельсона принял в этом неблаговидное, но активнейшее участие, нарушая все условия перемирия, подписанного итальянцами, французами, русскими и даже турками. Нельсон объяснял это распоряжением Фердинанда и нежеланием признавать какие-либо договоры с революционными бандитами. Благодарный Фердинанд наделил его титулом первого герцога Бронте – области на Сицилии. А Ушакову дал орден Св. Януария. Но речь не об этом.
Популярность Нельсона в Англии после Наполеоновских войн не поддается оценке и описанию, начать хотя бы с Трафальгарской площади. Национальный герой – это не то слово. Его карьера, военная и амурная, сделала его кумиром как света, так и простонародья. Ему везло на экзотические титулы: мы же помним, что кроме того, что он герцог Бронте, он еще и виконт Нильский. Ничуть не удивительно, что на волне патриотизма и всенародного обожания провинциальный ирландский пастор Патрик Бранти (Brunty) после триумфа Нельсона рискнул сменить фамилию на Бронте (Brontё), раз уж нельзя было, видимо, назваться Нельсоном, а Нилом называться было как-то ну так себе.
Известность пастор Бронте приобрел в 1850-е годы в области литературы.
В основном всему миру известна пасторская дочь Шарлотта Бронте, автор викторианских романов. И лишь малому кругу посвященных известно, что в действительности писателей Бронте было больше, чем одна. И сколько же, вы думаете?
Да ладно, тут собрались интеллигентные люди. Нет, не три.
У пастора Бронте было семеро детей. Они все писали стихи, не-родственники говорили, что талантливые, а родственники не говорили ничего, потому что ничего про стихи не знали. Пастор Бронте был суров и порицал, насколько можно судить, вообще всё. И дети, естественно, расцвели поголовно все и вопреки ему. Старшие дочери Мария и Элизабет отправились в школу для пасторских детей, получили там первые похвалы за стихи и пневмонию и умерли, соответственно, в 11 и 10 лет.
Шарлотта, Эмили и Энн с разным успехом прошли обучение в этой же школе, вернулись в родной Йоркшир и прожили там старыми девами, постоянно фонтанируя стихами и романами. Эмили умерла от пневмонии в 30, Энн – от туберкулеза – в 29. Их единственный брат Патрик Бренуэлл, проведший жизнь в конфликтах с отцом и попытках заработать поэзией и живописью – от алкоголизма, опиумизма и туберкулеза – в 31. Переписываться им было особенно не с кем – все были в соседних комнатах. В 33 года Шарлотта осталась совершенно одна. Что там и было из семейных архивов – она, преисполненная праведности и маркетингового чутья, уничтожила. Она запретила к публикации «Грозовой перевал» после смерти Эмили и романы Энн – после ее смерти. Сама дожила аж до 39, даже вышла замуж, зато уж умерла так умерла – от туберкулеза, тифа и токсикоза, то ли или то ли и, почти сразу после свадьбы.
#Англия #Италия #Россия #история #18век #19век #литература
229 лет назад умер граф Александр Калиостро. В отличие от «даты рождения», сфабрикованной его недоброжелателями, эта дата подлинна и известна.
23 июля 1788 г. супруги Калиостро покинули Бьенн и направились длинным окольным путем в сторону Рима. В мае супруги прибывают в Рим. Серафина мечтает воссоединиться с семьей, но граф никуда не отпускает ее от себя. Сам он осторожничает, сторонится любых контактов с сомнительными новыми знакомыми и даже со старыми, с которыми не знает, что происходило в последние десять лет. Обезумевшая от постоянного напряжения, неутоленной тоски по родным и конфликтов с мужем, Серафина Калиостро находит способ тайно связаться с родителями и договаривается с ними о даче показаний против мужа перед судом Инквизиции. Дом Калиостро и так окружают шпионы, готовые оказать ей в этом всяческую поддержку. Церковная судебная машина заработала и не могла уже остановиться. 27 декабря 1789 г. Калиостро был арестован и вскоре препровожден в неприступную крепость Сан–Лео (близ нынешней границы Сан–Марино). Серафина была заточена в монастырь Св. Аполлонии в нынешней Флоренции, в 150 километрах от мужа.
Между тем взявшие Бастилию 14 июля того же года французские республиканцы вели гражданскую и освободительную войну с контрреволюционерами и союзом европейских держав, устремившихся на подавление «бунта». В 1792–1793 гг. революционные войска несколько раз приближались к крепости Сан–Лео и даже как–то раз обстреляли ее бастионы. Тюремное начальство и некоторые сведущие люди в Риме утверждали, что французские безбожники намерены освободить Калиостро как врага церкви и своего героя. Еще 4 мая 1791 г. все документы, найденные у графа при аресте, вместе с документами его ложи в Ровередо были сожжены в Риме на площади Минервы. Жена его, судя по всему, умерла в монастыре от неизвестной болезни, вызванной сыростью, в 1794 г.
Сам Калиостро проводил дни в тюрьме так, словно решил одновременно и не падать духом, и напоследок развлечься всеми доступными средствами без ограничений, и остаться в памяти у своих тюремщиков. Он целыми днями выкрикивал в бойницы и через двери оскорбления начальству тюрьмы, своим охранникам, церковным властям, изрыгал витиеватые и длинные богохульства, торжествующе обещал всем своим гонителям ужасный конец, когда революционные французские войска захватят крепость. Ограничения в доступе к информации, которые налагали на узника, словно не имели над ним власти. В свободное от риторики время он упражнялся в изображении на стенах совершенно непристойных картинок и каллиграфических надписей не вполне пристойными материалами. Любого входившего в камеру он воспринимал как долгожданную аудиторию и снова разражался потоками кощунств и обвинений. 23 августа 1795 г. народу Франции была оглашена Конституция, открывающаяся Декларацией прав человека и гражданина. В ночь на 26 августа 1795 г. графа Александра Калиостро постиг удар, он отказался от помощи вбежавших под утро тюремщиков, руганью отогнал священника, подтвердил отказ от исповеди и соборования и к вечеру умер.
Как сказано в акте о смерти графа, составленном 28 августа 1795 г. тюремным священником в крепости Сан-Лео, «nascitur infelix, vixit infelicior, obiit infelicissime» – «родился несчастливо, жил еще несчастливее, умер же наинесчастливейше».
#Франция #история #масонство #тайныеобщества #Италия #Калиостро #18век
23 июля 1788 г. супруги Калиостро покинули Бьенн и направились длинным окольным путем в сторону Рима. В мае супруги прибывают в Рим. Серафина мечтает воссоединиться с семьей, но граф никуда не отпускает ее от себя. Сам он осторожничает, сторонится любых контактов с сомнительными новыми знакомыми и даже со старыми, с которыми не знает, что происходило в последние десять лет. Обезумевшая от постоянного напряжения, неутоленной тоски по родным и конфликтов с мужем, Серафина Калиостро находит способ тайно связаться с родителями и договаривается с ними о даче показаний против мужа перед судом Инквизиции. Дом Калиостро и так окружают шпионы, готовые оказать ей в этом всяческую поддержку. Церковная судебная машина заработала и не могла уже остановиться. 27 декабря 1789 г. Калиостро был арестован и вскоре препровожден в неприступную крепость Сан–Лео (близ нынешней границы Сан–Марино). Серафина была заточена в монастырь Св. Аполлонии в нынешней Флоренции, в 150 километрах от мужа.
Между тем взявшие Бастилию 14 июля того же года французские республиканцы вели гражданскую и освободительную войну с контрреволюционерами и союзом европейских держав, устремившихся на подавление «бунта». В 1792–1793 гг. революционные войска несколько раз приближались к крепости Сан–Лео и даже как–то раз обстреляли ее бастионы. Тюремное начальство и некоторые сведущие люди в Риме утверждали, что французские безбожники намерены освободить Калиостро как врага церкви и своего героя. Еще 4 мая 1791 г. все документы, найденные у графа при аресте, вместе с документами его ложи в Ровередо были сожжены в Риме на площади Минервы. Жена его, судя по всему, умерла в монастыре от неизвестной болезни, вызванной сыростью, в 1794 г.
Сам Калиостро проводил дни в тюрьме так, словно решил одновременно и не падать духом, и напоследок развлечься всеми доступными средствами без ограничений, и остаться в памяти у своих тюремщиков. Он целыми днями выкрикивал в бойницы и через двери оскорбления начальству тюрьмы, своим охранникам, церковным властям, изрыгал витиеватые и длинные богохульства, торжествующе обещал всем своим гонителям ужасный конец, когда революционные французские войска захватят крепость. Ограничения в доступе к информации, которые налагали на узника, словно не имели над ним власти. В свободное от риторики время он упражнялся в изображении на стенах совершенно непристойных картинок и каллиграфических надписей не вполне пристойными материалами. Любого входившего в камеру он воспринимал как долгожданную аудиторию и снова разражался потоками кощунств и обвинений. 23 августа 1795 г. народу Франции была оглашена Конституция, открывающаяся Декларацией прав человека и гражданина. В ночь на 26 августа 1795 г. графа Александра Калиостро постиг удар, он отказался от помощи вбежавших под утро тюремщиков, руганью отогнал священника, подтвердил отказ от исповеди и соборования и к вечеру умер.
Как сказано в акте о смерти графа, составленном 28 августа 1795 г. тюремным священником в крепости Сан-Лео, «nascitur infelix, vixit infelicior, obiit infelicissime» – «родился несчастливо, жил еще несчастливее, умер же наинесчастливейше».
#Франция #история #масонство #тайныеобщества #Италия #Калиостро #18век