Лучше для Стюарта нет
Стоит октябрь 1666 года. Город Лондон слегка выдохнул после Великого пожара, Парламент выделил первые 1 800 000 фунтов на его восстановление. Недельные чумные списки демонстрируют падение смертности до 150-200 человек. Всего. Война с Голландией зашла в патовую ситуацию и ограничивается перестрелками кораблей в нейтральных водах. На нее Парламент выделил всего 600 000 фунтов, и главной проблемой становятся бунты капитанов. Но наконец можно заняться дельными делами. В этом плюсы абсолютной монархии.
15 октября 1666 года Карл II объявляет в Уайт-холле, что отныне все придворные и желающие быть принятыми при дворе с любой целью должны следовать новым фасонам: обязательно ношение жилета — нижнего приталенного камзола до колен с шелковой, желательно белой, подкладкой. Под обшлагами жилета — скрывающая кисти рук и перевязанная лентами на запястьях белая тафта. Поверх жилета носится верхний камзол на 15 см короче жилета, открытый на груди. Панталоны испанского кроя, чулки и туфли с лентами — в цвет жилета. Женщинам предписывается носить юбки до щиколоток и не ниже. На следующий день принц Йоркский (младший брат короля) принимает во дворце, одетый по повелению. Приличные лондонцы срочно перешиваются.
Причиной жестких мер является прибытие в Лондон с дипломатической миссией сестры его величества Генриэтты-Анны «Котеночка» (Minette), герцогини Орлеанской, супруги младшего брата Людовика XIV и наложницы Людовика XIV. В воспоминаниях маркиза Галифакса (1704) сказано, что она, как и все французы, следовала линии внешней политики Людовика-Солнца: сделать Францию законодательницей во всем, в первую очередь, в языке, манерах, одежде, танцах, музыке и живописи. «Французы мечтают сделать нас всех своими обезьянами, дабы затем сделать нас своими рабами». Именно «визит Мадам побудил нас отбросить их моду и переодеться в жилеты, чтобы выглядеть как приличные люди; но она сделала свое дело очень эффективно, потому что поначалу многие стали отменять ношение ливрей для своих слуг, да и сами стали переодеваться по их моде, что давало критическое преимущество Франции».
Торговец Рюгге пишет в дневнике, что «это переодевание по персидской моде весьма удобно и выглядит мило».
Но великая жилетная война только начиналась. Жестокий и беспринципный Людовик-Солнце немедленно по возвращении Генриэтты во Францию велел переодеть в жилеты всю дворцовую прислугу Версаля, и каждый французский патриот и почвенник последовал его примеру и переодел своих слуг. Это был сильный удар. Самуэль Пипс пишет 22 ноября 1666 года, что «это величайшее оскорбление, какое один властитель мог нанести другому, и Бог не позволит Его Величеству промолчать и оставить этот шаг без ответа».
28 декабря одновременно на постановках «Макбета» в театре Дьюка и «Генриха V» в Уайт-холле, в присутствии короля, и народ, и придворные демонстрировали недреманное единение ношением жилетов. «Все в новых жилетах, сшитых к нынешнему вечеру», - одержимый восторгом, пишет Пипс с патриотической слезой в углу глаза.
К началу весны 1667 года жилеты стали уже настолько привычны, что вовсю шли соревнования по их расшитию наиболее аляповато, и лорд Чарльз Джерард заслужил осуждение церкви и двора за неумеренно суетный подход к украшению жилета. Держава выстояла и лишь еще окрепла.
Это не спасло династию Стюартов, и через 21 год все они переместились под защиту Людовика-Солнца. Но тот уже так никогда и не оправился от нанесенного ему английскими жилетами удара и, старый и больной, через каких-то 48 лет скончался в депрессии и унижении.
#Англия #Франция #17век #история #мода
Стоит октябрь 1666 года. Город Лондон слегка выдохнул после Великого пожара, Парламент выделил первые 1 800 000 фунтов на его восстановление. Недельные чумные списки демонстрируют падение смертности до 150-200 человек. Всего. Война с Голландией зашла в патовую ситуацию и ограничивается перестрелками кораблей в нейтральных водах. На нее Парламент выделил всего 600 000 фунтов, и главной проблемой становятся бунты капитанов. Но наконец можно заняться дельными делами. В этом плюсы абсолютной монархии.
15 октября 1666 года Карл II объявляет в Уайт-холле, что отныне все придворные и желающие быть принятыми при дворе с любой целью должны следовать новым фасонам: обязательно ношение жилета — нижнего приталенного камзола до колен с шелковой, желательно белой, подкладкой. Под обшлагами жилета — скрывающая кисти рук и перевязанная лентами на запястьях белая тафта. Поверх жилета носится верхний камзол на 15 см короче жилета, открытый на груди. Панталоны испанского кроя, чулки и туфли с лентами — в цвет жилета. Женщинам предписывается носить юбки до щиколоток и не ниже. На следующий день принц Йоркский (младший брат короля) принимает во дворце, одетый по повелению. Приличные лондонцы срочно перешиваются.
Причиной жестких мер является прибытие в Лондон с дипломатической миссией сестры его величества Генриэтты-Анны «Котеночка» (Minette), герцогини Орлеанской, супруги младшего брата Людовика XIV и наложницы Людовика XIV. В воспоминаниях маркиза Галифакса (1704) сказано, что она, как и все французы, следовала линии внешней политики Людовика-Солнца: сделать Францию законодательницей во всем, в первую очередь, в языке, манерах, одежде, танцах, музыке и живописи. «Французы мечтают сделать нас всех своими обезьянами, дабы затем сделать нас своими рабами». Именно «визит Мадам побудил нас отбросить их моду и переодеться в жилеты, чтобы выглядеть как приличные люди; но она сделала свое дело очень эффективно, потому что поначалу многие стали отменять ношение ливрей для своих слуг, да и сами стали переодеваться по их моде, что давало критическое преимущество Франции».
Торговец Рюгге пишет в дневнике, что «это переодевание по персидской моде весьма удобно и выглядит мило».
Но великая жилетная война только начиналась. Жестокий и беспринципный Людовик-Солнце немедленно по возвращении Генриэтты во Францию велел переодеть в жилеты всю дворцовую прислугу Версаля, и каждый французский патриот и почвенник последовал его примеру и переодел своих слуг. Это был сильный удар. Самуэль Пипс пишет 22 ноября 1666 года, что «это величайшее оскорбление, какое один властитель мог нанести другому, и Бог не позволит Его Величеству промолчать и оставить этот шаг без ответа».
28 декабря одновременно на постановках «Макбета» в театре Дьюка и «Генриха V» в Уайт-холле, в присутствии короля, и народ, и придворные демонстрировали недреманное единение ношением жилетов. «Все в новых жилетах, сшитых к нынешнему вечеру», - одержимый восторгом, пишет Пипс с патриотической слезой в углу глаза.
К началу весны 1667 года жилеты стали уже настолько привычны, что вовсю шли соревнования по их расшитию наиболее аляповато, и лорд Чарльз Джерард заслужил осуждение церкви и двора за неумеренно суетный подход к украшению жилета. Держава выстояла и лишь еще окрепла.
Это не спасло династию Стюартов, и через 21 год все они переместились под защиту Людовика-Солнца. Но тот уже так никогда и не оправился от нанесенного ему английскими жилетами удара и, старый и больной, через каких-то 48 лет скончался в депрессии и унижении.
#Англия #Франция #17век #история #мода
Концептуальные методики ухода за собой
Луиза-Адель-Роза-Мария Амман, маркиза ди Рома Казати-Стампа ди Сончино (1881-1957) — сверхбогатая наследница, икона «серебряного века» в Европе, держательница салонов и меценатка, гранд-дама эпатажа, сексуальной революции и мира эксклюзивной моды. Прославилась своими приемами в Италии, Франции, Англии и США, дававшими балу-у-сатаны 666 очков форы.
Имела маленькую заостренную голову со скошенным лбом и лицом, как у грызуна, с очень острыми скулами и очень большими глазами, почти отсутствовавшими губами и крючковатым носом. Очень высокая и костлявая.
Радикально белила лицо пудрой и тональными кремами до кондиции гейши. Зрачки увеличивала белладонной и опиатами. Ими же балансировала настроение. Обводила контур глаз сурьмой и индиговой тушью. Брови заклеивала полосками черного бархата, к векам крепились двухдюймовые накладные ресницы. Скулы оттеняла бордовыми румянами (по белой маске). Волосы красила в неестественный пламенно-рыжий цвет.
Фигуру, в зависимости от настроения, или выставляла au naturel, пренебрегая одеждой, или драпировала так, что про то, что там подразумевается фигура, вообще никто не помнил. Носила ожерелья из живых змей, леопардовые комплекты в сочетании с живыми леопардами как спутниками, ассирийские, римские и прочие экзотические уборы прямо из музеев.
И каков был гениальный итог-на-выходе.
Все вышеприведенное — описание Жана Кокто. И он резюмирует: «Пугающая маска, выставленная на всеобщее обозрение, внушала мужчинам мысль, что эта женщина, по своей доброй воле и с какой-то тайной целью, загубила скрывающуюся под всем этим великую красоту — красоту, которой на самом деле никогда не было».
Как говорится, профит.
#19век #Италия #Франция #мода #серебряныйвек
Луиза-Адель-Роза-Мария Амман, маркиза ди Рома Казати-Стампа ди Сончино (1881-1957) — сверхбогатая наследница, икона «серебряного века» в Европе, держательница салонов и меценатка, гранд-дама эпатажа, сексуальной революции и мира эксклюзивной моды. Прославилась своими приемами в Италии, Франции, Англии и США, дававшими балу-у-сатаны 666 очков форы.
Имела маленькую заостренную голову со скошенным лбом и лицом, как у грызуна, с очень острыми скулами и очень большими глазами, почти отсутствовавшими губами и крючковатым носом. Очень высокая и костлявая.
Радикально белила лицо пудрой и тональными кремами до кондиции гейши. Зрачки увеличивала белладонной и опиатами. Ими же балансировала настроение. Обводила контур глаз сурьмой и индиговой тушью. Брови заклеивала полосками черного бархата, к векам крепились двухдюймовые накладные ресницы. Скулы оттеняла бордовыми румянами (по белой маске). Волосы красила в неестественный пламенно-рыжий цвет.
Фигуру, в зависимости от настроения, или выставляла au naturel, пренебрегая одеждой, или драпировала так, что про то, что там подразумевается фигура, вообще никто не помнил. Носила ожерелья из живых змей, леопардовые комплекты в сочетании с живыми леопардами как спутниками, ассирийские, римские и прочие экзотические уборы прямо из музеев.
И каков был гениальный итог-на-выходе.
Все вышеприведенное — описание Жана Кокто. И он резюмирует: «Пугающая маска, выставленная на всеобщее обозрение, внушала мужчинам мысль, что эта женщина, по своей доброй воле и с какой-то тайной целью, загубила скрывающуюся под всем этим великую красоту — красоту, которой на самом деле никогда не было».
Как говорится, профит.
#19век #Италия #Франция #мода #серебряныйвек
Светская жизнь с Луизой Казати
Во время эпидемии испанки, которая унесла сестру маркизы, сама она решила утешиться кругосветным путешествием и в 1920 году закончила его остановкой на Капри. Роже Пейрефит пишет о ее приезде так: «Хотя говорят, что каприйциев ничем не удивишь, такое зрелище даже им доводится видеть не каждый день. На маркизе была шляпа звездочета, с которой спускались длинные покрывала, окутывавшие всю ее фигуру. Лицо заштукатурено, как у паяца, в ушах колокольчики. Тушь от жары потекла черными бороздками до самых запыленных туфель… В руках она держала хрустальный шар - видно, чтоб не потели ладони. Одна из ее служанок несла за нею куст из кованого железа, усеянный выкрашенными в ярко-алый цвет гранатами и с ярлычком, извещающим всех, что это подарок д’Аннунцио. Двух борзых, присыпанных розовой пудрой, и леопарда вел на поводках негр. Гайдук присматривал за тремя клетками: в одной удав, в другой несколько попугаев, в третьей филин. Несметное количество чемоданов и баулов погрузили на целый кортеж телег».
«На Капри маркиза изменила свой внешний вид, в соответствии с жарким климатом и условиями жизни на острове. волосы она перекрасила сначала в зеленый, а затем в черный цвет. Стала носить исключительно черные одежды и украшения. На острове до сих пор ходят слухи, что Луиза Казати проводила здесь сеансы черной магии и спала в гробу, как и ее любимая актриса, предмет поклонения и обожания, Сара Бернар».
Во время пребывания на Капри она пару раз выражала желание съездить на Сицилию, в Телемское аббатство Кроули. Но там как раз произошло несколько сомнительных смертей, и она решила не рисковать, смирившись даже с репутационными потерями. От нее все-таки ждали, что съездит.
Если ходить в оперу, то в головном уборе из цельных перьев павлина. Конечно, у нее везде была своя ложа, и половина удовольствия от убора терялась: ведь он идеален для загораживания обзора буквально сотне людей, если грамотно сесть. Но неудобства компенсировались тем, что с убора капала на окружающих кровь свежеубитого перед спектаклем петуха.
Если приглашать гостей, то встречать их лучше всего от головы до пят в кольчуге, пронзенной сотнями маленьких стрел с электрическими проводами внутри, чтобы они мерцали. Естественно, облили шампанским. Естественно, стрелы закоротило. Луиза дымилась, получила ожоги, но оно того стоило. Это был вообще неудачный вечер, потому что вызолоченная целиком служанка от жары и закупорки пор потеряла сознание, хотя ее и спасли гости, ногтями ободрав позолоту.
Над ее садом ходила по ночам своя собственная луна — огромная и электрическая. Это удобно и практично.
#20век #Италия #Франция #мода #серебряныйвек #фашизм
Во время эпидемии испанки, которая унесла сестру маркизы, сама она решила утешиться кругосветным путешествием и в 1920 году закончила его остановкой на Капри. Роже Пейрефит пишет о ее приезде так: «Хотя говорят, что каприйциев ничем не удивишь, такое зрелище даже им доводится видеть не каждый день. На маркизе была шляпа звездочета, с которой спускались длинные покрывала, окутывавшие всю ее фигуру. Лицо заштукатурено, как у паяца, в ушах колокольчики. Тушь от жары потекла черными бороздками до самых запыленных туфель… В руках она держала хрустальный шар - видно, чтоб не потели ладони. Одна из ее служанок несла за нею куст из кованого железа, усеянный выкрашенными в ярко-алый цвет гранатами и с ярлычком, извещающим всех, что это подарок д’Аннунцио. Двух борзых, присыпанных розовой пудрой, и леопарда вел на поводках негр. Гайдук присматривал за тремя клетками: в одной удав, в другой несколько попугаев, в третьей филин. Несметное количество чемоданов и баулов погрузили на целый кортеж телег».
«На Капри маркиза изменила свой внешний вид, в соответствии с жарким климатом и условиями жизни на острове. волосы она перекрасила сначала в зеленый, а затем в черный цвет. Стала носить исключительно черные одежды и украшения. На острове до сих пор ходят слухи, что Луиза Казати проводила здесь сеансы черной магии и спала в гробу, как и ее любимая актриса, предмет поклонения и обожания, Сара Бернар».
Во время пребывания на Капри она пару раз выражала желание съездить на Сицилию, в Телемское аббатство Кроули. Но там как раз произошло несколько сомнительных смертей, и она решила не рисковать, смирившись даже с репутационными потерями. От нее все-таки ждали, что съездит.
Если ходить в оперу, то в головном уборе из цельных перьев павлина. Конечно, у нее везде была своя ложа, и половина удовольствия от убора терялась: ведь он идеален для загораживания обзора буквально сотне людей, если грамотно сесть. Но неудобства компенсировались тем, что с убора капала на окружающих кровь свежеубитого перед спектаклем петуха.
Если приглашать гостей, то встречать их лучше всего от головы до пят в кольчуге, пронзенной сотнями маленьких стрел с электрическими проводами внутри, чтобы они мерцали. Естественно, облили шампанским. Естественно, стрелы закоротило. Луиза дымилась, получила ожоги, но оно того стоило. Это был вообще неудачный вечер, потому что вызолоченная целиком служанка от жары и закупорки пор потеряла сознание, хотя ее и спасли гости, ногтями ободрав позолоту.
Над ее садом ходила по ночам своя собственная луна — огромная и электрическая. Это удобно и практично.
#20век #Италия #Франция #мода #серебряныйвек #фашизм
Сегодня исполняется 139 лет Теодозии Барр-Гудман (29.07.1885 – 7.04.1955), которая прославилась в кинематографе как Теда Бара, но главное – как Вамп (The Vamp), первая этого имени. Про нее наша уважаемая редакция уже писала отдельно как про одного из людей-мемов.
Мода на роковую женскую внешность (да и внутренность) так же неотделима от «серебряного века», как оккультизм, кокаин и первая сексуальная революция. Колонны женщин-вамп чередовали мазурки старого мира и чарльстоны мира нового во всех светских гостиных цивилизованных стран и повсюду несли с собой неповторимую и необоримую до сих пор атмосферу «молиться и рыдать». К их числу с рвением и энтузиазмом примыкали миллионерши Луиза Казати и Нэнси Кунард, светские львицы Дороти Арнольд и София Сингх, танцовщицы Мата Хари и Стелла Блох, литературные музы и салонные тигрицы Зинаида Гиппиус и Лиля Брик. Для кинематографа этот образ стал ключевым и воплотился в неизменном образе героинь большинства картин – одном на всех, будь то Вера Холодная, Мэри Пикфорд, Нита Нальди или Луиза Брукс. Конечно, именно кинематограф его и сформировал по своим чисто техническим причинам.
В Соединенных Штатах женщины-вамп захватили в свой золотой серебряный век бразды управления всей светской и художественной жизнью, вызывая нешуточное беспокойство не только традиционно оголтелых американских проповедников (которым есть дело буквально до всего), но и респектабельной правительственной прессы. Девушки пугали джентльменов даже не столько глазами, сколько порывистым роковым стилем поведения, смертельно опасным для респектабельных бюргерских семей. «Вампизм стал для них модным развлечением, - пишет «Майами Ньюз» в 1921 году. – Они усваивают его вместе с алгеброй и школьным французским, и мужчина, смотрящий в прозрачные, невинные глаза светской дебютантки, в действительности смотрит в глаза опытной вамп-любительницы, знает он об этом или нет».
В Нью-Арке, Нью-Джерси, по решению местного суда, полиция охотилась на женщин-вамп на городских улицах, фотографировала для составления позорной «Галереи вампиров» и заставляла стирать косметику (как это знакомо). Нью-йоркский «Ивнинг Уорлд» в 1919 году комментировал это: «Путем выставления на публичное осуждение шаловливых глазок, которые плохо себя вели, или чересчур золотых волос, или чересчур розовых щечек, мэрия надеется очистить город от кокетливых девушек и сделать эту часть света безопасной для домохозяйств».
Когда мода на вамп начала сходить на нет, проворный «Vogue» сделал что мог, разместив у себя в июле 1935 года подборку знаменитостей с якобы новомодными «турецкими глазами», на волне популярности Ататюрка в масс-медиа. Густо подведенные черным глаза сохранили популярность общевампирского тренда до самой Второй мировой войны.
Жив он и до сих пор. Потому что Бог нас любит.
#США #история #мода #20век #явлениякадавры #серебряныйвек
Мода на роковую женскую внешность (да и внутренность) так же неотделима от «серебряного века», как оккультизм, кокаин и первая сексуальная революция. Колонны женщин-вамп чередовали мазурки старого мира и чарльстоны мира нового во всех светских гостиных цивилизованных стран и повсюду несли с собой неповторимую и необоримую до сих пор атмосферу «молиться и рыдать». К их числу с рвением и энтузиазмом примыкали миллионерши Луиза Казати и Нэнси Кунард, светские львицы Дороти Арнольд и София Сингх, танцовщицы Мата Хари и Стелла Блох, литературные музы и салонные тигрицы Зинаида Гиппиус и Лиля Брик. Для кинематографа этот образ стал ключевым и воплотился в неизменном образе героинь большинства картин – одном на всех, будь то Вера Холодная, Мэри Пикфорд, Нита Нальди или Луиза Брукс. Конечно, именно кинематограф его и сформировал по своим чисто техническим причинам.
В Соединенных Штатах женщины-вамп захватили в свой золотой серебряный век бразды управления всей светской и художественной жизнью, вызывая нешуточное беспокойство не только традиционно оголтелых американских проповедников (которым есть дело буквально до всего), но и респектабельной правительственной прессы. Девушки пугали джентльменов даже не столько глазами, сколько порывистым роковым стилем поведения, смертельно опасным для респектабельных бюргерских семей. «Вампизм стал для них модным развлечением, - пишет «Майами Ньюз» в 1921 году. – Они усваивают его вместе с алгеброй и школьным французским, и мужчина, смотрящий в прозрачные, невинные глаза светской дебютантки, в действительности смотрит в глаза опытной вамп-любительницы, знает он об этом или нет».
В Нью-Арке, Нью-Джерси, по решению местного суда, полиция охотилась на женщин-вамп на городских улицах, фотографировала для составления позорной «Галереи вампиров» и заставляла стирать косметику (как это знакомо). Нью-йоркский «Ивнинг Уорлд» в 1919 году комментировал это: «Путем выставления на публичное осуждение шаловливых глазок, которые плохо себя вели, или чересчур золотых волос, или чересчур розовых щечек, мэрия надеется очистить город от кокетливых девушек и сделать эту часть света безопасной для домохозяйств».
Когда мода на вамп начала сходить на нет, проворный «Vogue» сделал что мог, разместив у себя в июле 1935 года подборку знаменитостей с якобы новомодными «турецкими глазами», на волне популярности Ататюрка в масс-медиа. Густо подведенные черным глаза сохранили популярность общевампирского тренда до самой Второй мировой войны.
Жив он и до сих пор. Потому что Бог нас любит.
#США #история #мода #20век #явлениякадавры #серебряныйвек
Роберт Шонберг пишет о первом аресте Эла Капоне 17 мая 1929 года, что гангстер, пересидевший во Флориде организованную им Бойню в день Святого Валентина, так же издали создавший несколько прецедентов в Чикаго и Нью-Йорке, все же счел нужным приехать на одну рядовую разборку в Филадельфию самолично. Особенностью разборок мафии было использование автоматов и дробовиков по той простой причине, что из револьверов они просто редко попадали друг в друга: стрелковой подготовки, кроме перестрелок, не было ни у кого. Поэтому на месте преступления всегда царили хаос и веселая кутерьма. С места столкновения все уходили врассыпную, потому что полиция приехала неожиданно быстро. Эл выбежал впопыхах на оживленную улицу, гнавшиеся за ним констебли отстали. Но тут его задержал совершенно посторонний, просто проходивший мимо, другой патруль, чтобы проверить документы. Почему? Потому что Эл потерял в суматохе шляпу и был, соответственно, без шляпы. А это необычно и подозрительно. При нем нашли запрещенное в этом штате оружие в скрытой кобуре, но не сумели доказать, что бежал он именно оттуда, откуда стреляли: камер на стенах не было. Впрочем, он сказал пару слов патрулю, потом пару слов — судье и, в общем, сел на год. За примерное поведение вышел через девять месяцев и снова пошел на работу.
Но факты — упрямая вещь. Как и последние старцы в Москве, которые не выходили из дому без шляпы, пока не вымерли к началу 2000-х гг. Лунных коротышек у Николая Носова тоже арестуют за отсутствие шляпы, но и «русские» коротышки у него же не выходят без головного убора на улицу. В старинном анекдоте про маленький отрез сукна и армянского портного из материи умудряются сшить пиджак, брюки, жилет и обязательную кепочку. Шляпы, как и трости, в качестве обязательного аксессуара начали исчезать после Мировых войн, но продержались немного дольше.
Как и трость, шляпа в наше время — это позиция, это образ, это вызов и маркер нон-комформиста. Либо разовый ситуативный аксессуар для фотосессии. И здесь оба гендера равны. Какая ирония по отношению к обязательному стандарту одежды, скажем, 1940-х гг. Они отличают в наше время творческого человека или маргинала, но еще Ломброзо пытался разобраться, где там гений, а где безумие, - и сам чуть не сошел с ума, но не разобрался.
#США #20век #мода #история
Но факты — упрямая вещь. Как и последние старцы в Москве, которые не выходили из дому без шляпы, пока не вымерли к началу 2000-х гг. Лунных коротышек у Николая Носова тоже арестуют за отсутствие шляпы, но и «русские» коротышки у него же не выходят без головного убора на улицу. В старинном анекдоте про маленький отрез сукна и армянского портного из материи умудряются сшить пиджак, брюки, жилет и обязательную кепочку. Шляпы, как и трости, в качестве обязательного аксессуара начали исчезать после Мировых войн, но продержались немного дольше.
Как и трость, шляпа в наше время — это позиция, это образ, это вызов и маркер нон-комформиста. Либо разовый ситуативный аксессуар для фотосессии. И здесь оба гендера равны. Какая ирония по отношению к обязательному стандарту одежды, скажем, 1940-х гг. Они отличают в наше время творческого человека или маргинала, но еще Ломброзо пытался разобраться, где там гений, а где безумие, - и сам чуть не сошел с ума, но не разобрался.
#США #20век #мода #история
Специалисты из снобистской брендовой «Gentleman’s Gazette» проанализировали причины, почему в мире после двух Мировых войн больше не принято носить трости, за исключением медицинских показаний. Интерес нашей уважаемой редакции к этой теме обусловлен (а) наличием у нее двух тростей (см. выше абзац о маркерах), (б) сетованиями нашего старинного одноклассника на возрастные изменения характера в сторону сварливости и невозможность при этом цеплять и колотить электросамокатчиков тростью, как это могли делать старики в нашем детстве.
Итак, «Gazette» вполне логично и убедительно приводит следующие причины:
1) Мы стали меньше ходить пешком: действительно, дневники англичанина XVII века Пипса содержат описания ежедневных перемещений по Лондону пешком примерно в диапазоне (применительно к Москве) Полежаевская-Комсомольская-Тверская-Полежаевская, и ничего, довольно долго прожил, жаловался только на глаза. Трость отлично способствует перераспределению веса и облегчает долгую ходьбу, помогает стоять, передыхая, и т.д.
2) Мировые войны требовали сплочения населения и привели к разрушению множества социальных границ (утрата особого статуса титулованным дворянством, отмена гендерной и расовой сегрегации и т.д.), и трость ушла в прошлое как классовый атрибут, ей стало стыдно кичиться. Кстати, тогда же пролетарские кепки стали доминировать в массовом употреблении, прореживая ряды шляп. Сейчас трости входят в карикатурно «аристократические» специальные гардеробы для оперы и раутов, но это ведь карнавалы с претензией на серьезность, если по правде. «Walk with sticks or umbrellas in their mitts, puttin' on the Ritz».
3) Трости воспринимались как полу-оружие, и справедливо. Ими можно отлично драться (см. ниже). Английское смешанное боевое искусство бартицу, разработанное в 1898 году, было рассчитано на джентльмена, вооруженного тростью. Использование трости в драке подразумевалось по умолчанию. Кроме того, важен уголовный аспект: кроме тростей-часов, тростей-бритвенных наборов, тростей-фляжек, было множество тростей-шпаг, тростей-палиц и тростей-пистолетов, их постепенно везде запрещали.
4) Трости постепенно стали ассоциироваться с болезнью, старостью и вообще слабостью. Плохой маркетинг.
5) Трости стали ассоциироваться с прошлыми временами и устаревшими модами, перешли в разряд музейных экспонатов. Они стали символом антипрогресса (см. фото современных мыслителей-ретрофилов). Еще худший маркетинг.
6) Трости громоздки. Они чаще всего не складываются, как зонтики, а если складываются, то крайне непрочны в разложенном состоянии. Поэтому с ними сложно в транспорте и общественных местах. Недостаток инжиниринга.
#США #20век #мода #история
Итак, «Gazette» вполне логично и убедительно приводит следующие причины:
1) Мы стали меньше ходить пешком: действительно, дневники англичанина XVII века Пипса содержат описания ежедневных перемещений по Лондону пешком примерно в диапазоне (применительно к Москве) Полежаевская-Комсомольская-Тверская-Полежаевская, и ничего, довольно долго прожил, жаловался только на глаза. Трость отлично способствует перераспределению веса и облегчает долгую ходьбу, помогает стоять, передыхая, и т.д.
2) Мировые войны требовали сплочения населения и привели к разрушению множества социальных границ (утрата особого статуса титулованным дворянством, отмена гендерной и расовой сегрегации и т.д.), и трость ушла в прошлое как классовый атрибут, ей стало стыдно кичиться. Кстати, тогда же пролетарские кепки стали доминировать в массовом употреблении, прореживая ряды шляп. Сейчас трости входят в карикатурно «аристократические» специальные гардеробы для оперы и раутов, но это ведь карнавалы с претензией на серьезность, если по правде. «Walk with sticks or umbrellas in their mitts, puttin' on the Ritz».
3) Трости воспринимались как полу-оружие, и справедливо. Ими можно отлично драться (см. ниже). Английское смешанное боевое искусство бартицу, разработанное в 1898 году, было рассчитано на джентльмена, вооруженного тростью. Использование трости в драке подразумевалось по умолчанию. Кроме того, важен уголовный аспект: кроме тростей-часов, тростей-бритвенных наборов, тростей-фляжек, было множество тростей-шпаг, тростей-палиц и тростей-пистолетов, их постепенно везде запрещали.
4) Трости постепенно стали ассоциироваться с болезнью, старостью и вообще слабостью. Плохой маркетинг.
5) Трости стали ассоциироваться с прошлыми временами и устаревшими модами, перешли в разряд музейных экспонатов. Они стали символом антипрогресса (см. фото современных мыслителей-ретрофилов). Еще худший маркетинг.
6) Трости громоздки. Они чаще всего не складываются, как зонтики, а если складываются, то крайне непрочны в разложенном состоянии. Поэтому с ними сложно в транспорте и общественных местах. Недостаток инжиниринга.
#США #20век #мода #история