Мари-Франсуа-Ксавье Биша (1771-1802) при рождении имел не очень много вариантов развития карьеры. Он был старшим сыном первого во Франции «двойного» доктора одновременно медицины и хирургии. Поэтому с 11 лет Ксавье учился медицине, а в 19 уже ассистировал 25-летнему старшему хирургу лионского госпиталя Марку-Антуану Пети, основателю высшего хирургического образования.
Потом революционное правительство дернуло его в Альпийскую армию, где он наработал достаточный опыт операций, который позволил ему сразу после увольнения в запас переехать в Париж в знаменитый «Божий госпиталь» (Hôtel-Dieu ), ныне «Госпиталь Человечества», под руководство основателя клинической хирургии Пьера-Жозефа Дезо, изобретателя восстановления перелома ключицы.
Потом его жизнь больше не была богата событиями: он был хирургом в главной парижской больнице, вел исследования. И прожил только 31 год. Всё.

Биша славится как отец современной гистологии — науки о тканях. Это не так мало, если принять во внимание радикальный поворот, произошедший в медицине вообще в связи с его работами. До него орган рассматривался в анатомии и физиологии как основной структурный элемент организма (что видно из самих придуманных для этих понятий терминов), как своего рода вещь-в-себе, выполняющая определенные функции в рамках общей системы, как деталь общего механизма. Еще с римских времен считалось, что способность работать и не переставать придает органу vis vitalis, жизненная сила, которая только со временем слабеет и постепенно иссякает. Биша же переформулировал эти понятия, фактически переизобрел организм, представив его совокупностью тканей, причем каждый орган состоит из разных видов ткани с разными свойствами, и пропорция этих тканей в каждом органе определяет его функции и свойства. А жизненная сила бывает двух типов — органическая (у «тупых» органов типа желудка или брыжейки) и животная (у органов чувств, сердца и мозга), и первая скорее сродни жизненной силе растений, а вторая подразумевает наличие нематериальной души или, в любом случае, необнаружимого органами чувств активного элемента. Поскольку «электропроводкой» для всего организма являются нервы, то «растительной» частью организма управляет сеть нервных «ганглиев», узлов, разбросанных по всему телу, в то время как высшей нервной, «животной» деятельностью занимается мозг, как головной, так и спинной. Этот современный эпохе вариант старинного витализма Биша изложил в «Физиологических исследованиях о жизни и смерти» (1800).

Он начал изучать ткани еще в Альпах и впервые опубликовал «Трактат о мембранах» в 1799 году. Ему удалось выделить в организме 21 тип «мембран» (membrane), тканей (tissu) и «материй» (matière), которые он подробно систематизировал. Инструментальных методов исследования, всех этих ваших микроскопов, Биша не признавал, веря только своим природным чувствам. Его «Общая анатомия» (1801) так и написана: «Ткань стенки пищевода: гладкая, синюшно-бордовая, у пожилых более сухая и темная, на вкус пресная, при вымачивании в уксусной эссенции дает на второй день стойкий запах аммиака, при высушивании на солнце приобретает текстуру вяленой макрели...». Каждый образец ткани подвергается десяткам воздействий — солнца, воды, спирта, кислот, щелочей, - чтобы выявить его свойства и детальнейше описать. Особое внимание он уделяет нервным волокнам и сосудам, пронизывающим ткани и сами из особой ткани состоящим. Круглые сутки у него дома стояли повсюду чашки и блюдца с плавающими в жидкости образцами, они же висели на окнах и под потолком: просто в той же книге он описывает сами опыты так же, как их результаты.
#история #медицина #Биша #18век #Франция #тайныеобщества

[продолжение]
Для всей этой деятельности гражданину Биша были постоянно необходимы свежие трупы в промышленных количествах. Благо, вокруг была революционная Франция, и Биша буквально все утра напролет дежурил с тачкой у парижской гильотины, договариваясь с государственными чиновниками. Зато потом весело катил домой улов. Каждый день.
Но постепенно революционный террор сошел на нет. Уже при Робеспьере церкви отчасти вернули авторитет и власть, и она снова наложила свою лапу на трупооборот в столице. С 1794 года ситуация стала неуклонно ухудшаться. В 1796 году Ксавье Биша учреждает Общество усовершенствования врачей (Société Médicale d'Emulation), где отметились членством, разовыми лекциями или спонсорством все звезды того времени — Пинель, Корвизар, Лэннек, Дюпюитрен, Бэйль, Ларрей и др. Кто б знал, на что идут членские взносы. Ну члены общества знали, в принципе, но как бы не знали, потому что у них были должности и репутация. А взносы шли в основном бандам кладбищенских воров, нити управления которыми собрал в стальные хирургические пальцы Биша. За что был пару раз пойман и привлечен к суду, но в первый раз откупился (теми же взносами), а во второй раз умер.

Наверное, если ты талантливый врач в конце XVIII века, неприятно в 29 лет харкнуть кровью и отключиться, упав с лестницы. Но Биша только ускорил темпы работы и нанял секретаря, чтобы не терять время на записи и только диктовать. Конечно, ни он ни его коллеги не пользовались ни масками, ни перчатками, и Бог знает, чего он еще надышался и наглотался в придачу к туберкулезу, потому что окончательный диагноз после вскрытия его коллеги сформулировали вообще как «тиф».
А комочки — да, комочки — это его. Он первым описал их жировую природу и базовую функцию латерального баланса при обеспечении необходимого вакуума в ротовой полости младенца при сосании. [Здесь было много задорного юмора про удаление комочков — кем, зачем и какого черта.]
#история #медицина #Биша #18век #Франция #тайныеобщества

По сети гуляет байка про то, что 3 ноября 1906 г. на Съезде южно-германских психиатров и неврологов доктор Алоиз Альцгеймер сделал свой знаменитый доклад “О необычном заболевании коры головного мозга” на основе случая пациентки Августы Детер – впервые открыв миру синдром, который его начальник Эмиль Крепелин в 1909 г. впервые назовет в своей “Психиатрии” “болезнью Альцгеймера”.
И народ веселится, пересказывая друг другу то, что после доклада Альцгеймер не получил ни вопроса ни комментария от почтеннейшей публики (что истинная правда), потому что она, мол, ждала начала следующего доклада – о навязчивой мастурбации.
Это показывает
(1) уровнёк современной сетевой публики, но это не новость,
(2) полное незнакомство с психологией участника научных конференций и
(3) “профанное мышление”. Сильно ли часто гинекологи ходят на пип-шоу? Сколь много готов заплатить психиатр за рассказ о навязчивой мастурбации? В благодатном-то 1906 году, когда на пике ширпотребного коммерческого спроса было лечение женской “истерии” “катарсисами” (см. высокохудожественное кино “Без истерики”).
В действительности, конечно, никакого доклада о мастурбации не было ни в тот день, ни на следующий (отчет о двухдневной конференции приводится в Monatsschrift). Но публика действительно мечтала, чтобы этот нудный невролог поскорей отчитал и ушел, чтобы освободить место настоящему шоу – потому что надо быть участником конференций, чтобы это понимать – там планировался не особенно кровавый, но мощный срач.
Неврология с кровью отрывалась от психиатрии уже лет пять и планировала это делать еще лет десять.
Психиатрия с кровью покидала матку психоанализа и сразу уходила в глубокий пубертат, понося матерь свою и распуская в разные стороны ложноножки с семенниками, порождая оккультное юнгианство, механистический бихевиоризм, разрабатывая новые техники, претендуя на чужие врачебные территории и т.д.
Ну вот и гвоздем программы в тот день был доклад Людвига Франка и Дюменга Беццолы “Анализ психотравматического симптома”, где Беццола излагал основы своего “психосинтеза” как развития фрейдовской гипнотерапии. Углубляться в детали тут излишне. Главное, что сразу после доклада посыпались вопросы и высказывания сторонников “крайне жесткой позиции противников учения Фрейда” (sehr entschieden Stellung gegen die Lehren Freuds) – Хохе и Юнга, Иссерлин бросился защищать, Юнг его с правой с левой и ногами добивать, “Гаупп пытался балансировать между сторонами”. Короче, как мы все любим. И никакой мастурбации.
Ceterum censeo: не нужно эмулировать историю. Фигуранты сами всё отлично сделают, гораздо лучше любого писателя.
#Германия #история #20век #медицина #цитатыкадавры

203 года назад, 12 мая 1820 года во Флоренции родилась Флоренс Найтингейл.
В 24 года она убедила состоятельных родителей, что ее призвание — не в стандартной схеме брак-свет-приемы, а в ремесле сестры милосердия, и уехала в немецкий Институт диаконис, одним из первых озаботившийся организованным обучением среднего медицинского персонала. Потом она практиковала в Париже, Лондоне, но в полную силу развернулась в Крыму во время войны. Конечно, ничего бы не было, если бы она была стеснена в средствах или была, например, цветной (как точно такая же энтузиастка Мэри Сикол). Но было что было.
Для нас сейчас это норма, но только кипучей энергии Флоренс Найтингейл, ее опыту в ту войну и написанным ею по следам войны книгам, ее бумажной войне с военным министерством современная медицина обязана: правилами вентиляции и канализации в помещениях, самим понятием ночного обхода и осмотра (до 60% раненых умирали по ночам, пока «дама с лампой», lady with the lamp, не заставила персонал их проверять), светским специальным сестринским обучением, правилами питания больных с нормами калорийности, текстуры пищи, смены белья и всеми теми простыми вещами, которые никто не замечает.
Она придавала исключительное значение опросам больных и сиделок, разработала целую систему больничной статистики, карты ухода, реформировала истории болезни, писала о медицинской психологии и разрабатывала опросники до старости.
Конечно, ее личную жизнь окружали слухи, и до сих пор сохранился термин «синдром Флоренс Найтингейл», когда медработник влюбляется в пациента, нечто вроде «синдрома Пигмалиона». Однако у нее самой всё было не так: она так шарахалась от любого подозрения в посягательстве на ее личную свободу как медика (а любые отношения ее ограничивают, не говоря уж о браке), что оставалась монахиней в миру до смерти. #история #медицина #Англия #19век #Найтингейл

А вот другая первомедсестра Мэри-Джейн Грант-Сикол была бедной и черной. Хотя ничто не предвещало, вроде бы.
Она родилась в Кингстоне на Ямайке у владелицы вполне солидной аптеки, она же магазин местных снадобий с десятком коек для пациентов при нем. Отец ее, лейтенант шотландского полка с местной военной базы, семью не бросал, участвовал в воспитании девочки, снабжал средствами и держал дочь и ее мать постоянно под рукой, чтобы лечить солдат. В своей автобиографии, справедливо названной «Чудесные приключения миссис Сикол, врачихи» (The Wonderful Adventures of Mrs. Seacole, the Doctress) Мэри часто упоминает, что как истинная шотландка, в чьих жилах текла горячая и гордая кровь, никогда не позволяла никому в ее присутствии рассуждать о «ленивых креолах» и грозилась набить морду. И правильно.
Сколько себя помнила, Мэри всех лечила: сперва кукол и собак с кошками (уже по-настоящему), потом пациентов матери. Она освоила все традиционные медикаменты карибских врачевателей и современные ей европейские лекарства, а у армейских костоправов переняла методы тогдашней хирургии.
В 31 год родители все же сумели выпихнуть ее замуж: тут пришлось потрудиться, но они нашли подходящий вариант. В Кингстоне в семье местного хирурга-креола Томаса Сикола жил белый юноша, начинающий хирург Эдвин-Горацио-Гамильтон Сикол, сын адмирала лорда Нельсона и леди Эммы Гамильтон. Как удачно сложилось, подумали родители. И поженили их. Однако Мэри, видимо, была более настроена на профессиональную карьеру, поэтому в ее автобиографии весь ее брак занимает 9 (девять) строчек в духе «вот, поженились, ну жили себе, а потом он помер». Действительно, сразу после свадьбы молодожены открыли свою аптеку, но мгновенно прогорели, потом прогорел магазин матери, отца перевели в Индию, через два года муж умер – и Мэри осталась с ремеслом в руках, с умом и талантом, но одна и без денег. Умирая, она переслала свое обручальное кольцо с бриллиантом лорду Монтэгю, барону Рокби, «крестному моего супруга».
Продав всё, что оставалось от достояния родителей, Мэри поехала по карибским странам, дольше всего задержавшись в Панаме, где у нее начали налаживаться дела с госпиталем родовспоможения. Но тут началась Крымская война, и какой истинный шотландец останется в стороне, когда пусть даже проклятые сассенахи из метрополии, но все равно ведут кровавую войну? Мэри подала заявление по объявленному Флоренс Найтингейл набору профессиональных медсестер. Ей отказали. Она пыталась связаться с Флоренс лично через друга отца, знакомого с мужем сестры Флоренс – Парфенопы (да, у них были родители-протодекаденты) – парламентарием и генералом сэром Гарри Верни. «Это потому, что я черная? - пыталась понять Мэри. - Или потому что шотландка? Тогда Alba gu bragh вам всем». Но ей не отвечали.
#история #медицина #Англия #19век #Сикол

[продолжение]
Ей было не впервой. Она собрала все финансы, продала все, что было, и поплыла в Балаклаву сама. Там она открыла «Британский госпиталь для недужных офицеров»: было бедненько, но чистенько, и главное – никто не говорил ей, что делать, и не выслушивал поэтому, куда ему идти. Разделавшись с административными обязанностями, Мэри обычно ходила на поля боя и, пригибаясь, вытаскивала оттуда раненых. Ей был нужен адреналин. Злопыхатели, правда, забрасывали военное министерство жалобами на то, что в госпитале творится «much drunkenness and improper conduct» (многопьянствие и недостойное поведение), но а чего вы хотели, собственно? Если война и если раны, что же теперь, виски не выпить? Чисто для анестезии. Но потом война кончилась.
Мэри Сикол вернулась в Лондон, открыла, по привычке, родильный дом, обанкротилась, написала родственникам настоящих родителей мужа, они выкупили векселя. Мэри Сикол открыла столовую для бедных, обанкротилась, написала крестномуу мужа и сэру Верни, они выкупили векселя. Тогда она издала автобиографию в надежде несказанно обогатиться. Бедная, знала б она… Обанкротилась, конечно. Но тогда она написала братюням по армейке, с которыми тянула лямку в Крыму. Сама надела медали и пошла ими трясти в министерство. Ветераны начали подписку, собрали 40 000 абонентов и организовали титанический благотворительный концерт, на котором собрали для Мэри сумму, достаточную (плюс выбитая ей пенсия) для переезда домой на Ямайку, где она открыла настоящую больницу, что позволяли более низкие в колониях стандарты здравоохранения, милостью Флоренс Найтингейл уже прижившиеся в метрополии.
Но тут началась Франко-прусская война. Неуемная Мэри списалась с министерствами здравоохранения Англии и Франции, напрягла все свои связи при дворе и в парламенте – и открыла филиал своей клиники под Парижем, сама его возглавив. Но тут война кончилась. Да что ты будешь делать.
В автобиографии она пишет, что жаловаться, в принципе, ей не на что, она самореализовалась насколько хотела и могла в предоставленных условиях, всегда стараясь сохранять достоинство и не роптать по пустякам.
Доживала Мэри вполне достойно и небедно в Лондоне, посещала балы ветеранов, публиковала заметки о сестринском уходе, родовспоможении и траволечении, умерла от инсульта и оставила небольшое, но достойное состояние, которое преобразовали в больничный фонд. И все про нее забыли.
Пока в 1988 году ее имя не вытащил снова на поверхность Салман Рушди в «Сатанинских стихах», рассуждая о «скрытой черной истории». И молодец.
#история #медицина #Англия #19век #Сикол

Коль скоро после последнего поста про кино отписалось, восхищенья не снеся, аж 12 человек, полечим развлекательность контента статистикой.
Немного подлинной ситуации с Великой чумой в Лондоне 1665 года.
Главным источником ее изучения являются Бюллетени смертности (Bills of Mortality), образец опубликован в “Ланцете”. Примечательно, что по общему количеству смертей за неделю с 31 октября по 7 ноября 1665 года лидируют чахотка (65), лихорадка (47), водянка (43), старость (32) и зубы (27, без детализации). Есть парочка неуважительных причин: “Найден мертвым на улице в Степни – 1” (ну это вроде Марьино, объяснений не требуется); “Обварен пивным суслом – 1”; “По случайности застрелен из карабина на Сент-Майкл-Вуд-стрит – 1”, “Вдруг (Suddenly) – 1”. Интересны некоторые детали: “Мертворожденные – 13”; “Аборты – 2”; “Отказ желудка (без детализации) – 11”, “От неумеренности – 7”.
Так вот, относительно чумы всё выглядит, оказывается, несколько лайтовее, чем принято считать, образцом перед глазами имея “Сказку странствий” – вечную детскую травму советского подростка.
По Бюллетеням смертности видно, что в Лондоне:
20-27 июня 1665 г. – всего умерло 684, от чумы 267.
12-19 сентября 1665 г. – всего 8297, от чумы 7165.
21-26 сентября 1665 г. – 6460 и 5533.
24-31 октября 1665 г. – 1388 и 1031.
1-7 ноября 1665 г. – 1787 и 1414.
7-14 ноября 1665 г. – 1359 и 1050.
5-12 декабря 1665 г. – 442 и 243.
12-19 декабря 1665 г. – 525 и 281 (ну это еще и потому, что кто мог – уехал).
Всего за 1665 год похоронено 97 506, из них умерших от чумы – 68 596.
До 2 сентября 1666 года, когда служанка пекаря Томаса Фарринера оставила на ночь в печи булочки на тлеющих углях, чтобы утром они были мягкими и свежими, оставалось еще девять месяцев.
Великий Лондонский пожар пресек Великую чуму, но до того она еще успела натворить дел. #Англия #первоисточник #17век #медицина https://www.thelancet.com/journals/lancet/article/PIIS0140-6736(20)30725-X/fulltext

Об истории и историках

В высокохудожественном произведении историков Грина и местами Фаркухара «The Hanoverians» с притопом и с прискоком пространно и до рвоты иронично описывается болезнь Георга III. Долгое время было принято считать, что король страдал порфирией, то есть, проще говоря, был вампиром – или тем, что принято было принимать за вампира. Первые симптомы проявились у него в 28 лет, но прожил он до 81 года и правил почти 60 лет, хотя в последние 30 лет за него это делал сын – будущий Георг IV, принц-регент, вдохновивший богатый на культурные события период Регентства. Он оставил 15 детей, в частности двоих великих мастеров конкурировавших, но помирившихся в 1813 году масонских великих лож – Лондонской и Йоркской.
Современные исследования не поддерживают диагноз порфирии, подставляя вместо него биполярное расстройство в сочетании с катарактой, гидронефрозом и отравлением мышьяком, которым принято было лечить все что попало.
В периоды обострения с королем было непросто: он говорил без остановки по 19 часов, писал бесконечные письма с предложениями по 400 и более слов (где там Толстой), мог приложить принца-регента головой об стенку, временами плясал на столе во время приема послов, воображал себя кенгуру (единственное, что помнят про него английские школьники). В минуты просветления он плакал и просил Бога вместо разума забрать у него жизнь.
На каком-то из этапов лечения к нему вызвали бывшего священника господина Фрэнсиса Уиллиса, местное светило. Грин и Фаркухар буквально пляшут на костях доктора Уиллиса: и примочки-то он неправильно ставил, и привязывал несчастного к кровати, и велел всем делать вид, что его никто не слушает во время приступов глоссолалии, и унижал, покрикивая на него, бедолагу, сакраментальным "Don't be mad!" (Не будь сумасшедшим!). Ну просто сволочь, а не доктор.
Пациент как-то спросил его:
- Почему же вы оставили такое достойное занятие, проповеди, и стали врачом?
- Спаситель же тоже лечил людей, ваше величество.
- Да, но Он не брал с них денег!
Однако венец изложения – это, конечно, финальный абзац: «Наконец, спустя пару месяцев, вопреки назначенному лечению, королю стало легче».
Вопреки, да. Так и запишите. Мединский - не в сортирах, а в головах.
#Англия #18век #медицина #история #ГеоргIII

Исследования предвидения велись в Англии в академическом ключе с 1920-х годов. Первенство в них принадлежит Джону Уильяму Данну (1875-1949), авиационному инженеру и философу, сделавшему серьезный вклад в разработку монопланов, теорию осознанных сновидений и нелинейного времени, а также в теорию ловли на мормышку (кастинг). Талант талантлив во всем. Естественно, был членом Общества психических исследований масонов и спиритов Баррета и Седжвика, которое наследовало Психологическому британскому обществу сооснователя Societas Rosicruciana in Anglia и Ордена Золотой Зари Бенджамина Кокса. Вдохновленный лекциями Данна, драматург Джон Бойнтон Пристли (1894-1984) создал череду своих «пьес о времени» и выступил по ВВС с призывом к слушателям присылать описания своего опыта предвидения. ВВС получили более 1500 свидетельств, но анализ их не проводился. Разве что Пристли обогатился парой сюжетов.
Для этого понадобилось вмешательство академического ученого, а именно доктора психиатрии Джона Баркера (1924-1968), который с самого начала своей карьеры занимался лечением «необычных синдромов» вместе со своим коллегой Дэвидом Эноком. Например, он часто лечил зависимости и поставил перед своим кабинетом в больнице Шрусбери пинбольный автомат, который при дергании за рычаг бил потенциального игромана током в 70 вольт. Это были времена до комиссий по этике, славабогу. После страшной трагедии в валлийском Аберфане 21 октября 1966 года, когда часть деревни вместе с начальной школой были погребены под угольным оползнем, Баркер, приехав в поселок, столкнулся с парой очевидцев, имевших физиологические предчувствия катастрофы. Через знакомых в «Evening Standard» он опубликовал объявление с приглашением присылать описания подобного опыта и получил их 73. В конце декабря 1966 года при «Evening Standard» было создано Британское бюро предчувствий, принимавшее свидетельства о сверхчувственном восприятии вплоть до смерти Баркера, после которой все, конечно, развалилось.
За полтора года было получено и обработано 723 свидетельства. Из них 18 — сбывшихся. Из них 12 — поступивших только от двоих медиумов: Кэтлин Лорны Миддлтон, учительницы музыки и танцев из лондонского пригорода, и телефониста Алана Хенчера из Эссекса. Оба предчувствовали катастрофу в Аберфане, оба испытывали сильные физиологические ощущения и знаковые послания во сне.
18 августа 1968 года Баркера утром расшиб инсульт, и он умер, не приходя в сознание. Его коллеге Эноку днем звонили и Миддлтон, и Хенчер, потому что ночью оба просыпались от удушья и онемения конечностей. Но особого интереса к ним больше не проявляли.
#Великобритания #20век #история #медицина #тайныеобщества

Как известно, врач и хирург в Европе до конца XVIII века – это разные вещи, и даже очень.
Вот, скажем, Джон Вудалл (1570-1643), Генеральный хирург (Surgeon general) Ост-Индской компании. Более всего известен своим «Спутником хирурга» (1617) и другими очень популярными в свое время учебниками. Первым стал разрабатывать «врачебные чемоданчики» (chests) – компактные стандартизированные наборы необходимых инструментов, чтобы они были у каждого полевого хирурга под рукой.
С детства был отдан в гильдию Брадобреев-хирургов (Barber-Surgeons). Занимал посты Эксперта (1625), Второго Стража (1626), Первого Стража (1627) и наконец Мастера (1633). Чего это ему стоило, не вполне понятно, и какими взаимозачетами, потому что срок пребывания в ученичестве составлял семь лет, а он на второй же год нанялся полковым хирургом к лорду Уиллоби и с ним вместе воевал за Генриха IV Французского против Католической лиги. Потом долго жил в Польше и Германии как брадобрей при доме английского посланника и при конторе Ост-Индской компании.
Потом вернулся в Англию и работал при разных больницах, стал главным хирургом главной больницы Св. Варфоломея. Поскольку рабочих мест у него было несколько, обязан был посещать больницу по понедельникам и четвергам с общим осмотром, а в компании – ежедневно контролировать здоровье всех сотрудников и обеспечивать стрижку всего персонала каждые сорок дней.
Свое свободное время Вудалл проводил с пользой: после него остались десятки судебных протоколов, пестрящих гулким канцеляритом: «дуэлировал во пьянстве с господином из Польши, суть ссоры неизвестна, потому что происходила на непонятном языке», «дуэлировал с джентльменом, назвавшим его подонком, цинготным мерзавцем и намекнувшим, что он-де лжет», «дрался острыми предметами с джентльменом, которого обозвал низкородным смердящим парнем» (base stinkeing fellowe), «вступил в драку с джентльменом, сбившим с него шляпу, когда он, пьяный, заснул, пока компания вокруг стоя хором произносила Клятву верности престолу» .
Помимо хирургии, Вудалл запускал щупальца своей компетенции и в другую сферу, тоже не касавшуюся врачей. Он неформально собрал вокруг себя кружок аптекарей и впаривал им абсурдную для всех идею, что лекарства имеют срок хранения и поэтому не все пригодны для морских экспедиций. Аптекари пару лет смеялись, но потом составили вместе с Вудаллом первую английскую фармакопею с учетом срока годности и условий хранения препаратов (на солнце, в тени, по времени, по влажности и т.д.). Вудалла редко вписывают в «великие алхимики» и «розенкрейцеры», но может, это и к лучшему, потому что так он прочнее вписывается в историю науки. Хотя мало кто мог бы похвастаться большей верностью Парацельсу – как в исследовании принципов ятрохимии, так и в подходах.
Бытовая же его биография была современной и обыденной до смешного. В 1635 году пожилого Главного хирурга уволили по сокращению штатов (for reasons of economy). Ему хватало средств, и он мирно скончался в 1643 году. Сын его Томас, как тогда было положено, занял место Главного хирурга компании, потом королевского двора уже при Карле II Стюарте. И 1 марта 1667 года его там же, в Уайтхолле, закололи в пьяной драке.
#Англия #17век #медицина #история

Более-менее известна и популярна история создания костюма чумного доктора авторства французского медика Шарля де Лорма. Костюм характеризуется маской с длинным клювом, набитым «лекарственными травами и благовониями», которые поджигались и позволяли врачу дышать через оставленные в клюве две крошечные дырочки у самого лица – только воздухом, пропущенным через целительный дым.
Значительно менее широко известен состав «трав и благовоний», которым мало кто интересуется. А между тем это были, в основном, сушеные конопля и душица, перемешанные со специальным составом, которым также смазывали чумные бубоны, принимали внутрь и вообще довольно долгое время считали подлинной панацеей и единственным средством спасения.
Речь идет о препарате митридате (митридатии) и его разновидности – териаке. По легенде, понтийский царь Митридат VI Евпатор был слегка помешан на шпионском мастерстве, сам его практиковал и совершенствовал, развивал спецслужбы в регионе, покровительствовал криптографам и биохимикам, насколько уж они там тогда были, а сам ежедневно повышал толерантность организма приемом малых доз ядов, достигнув в итоге токсикологической неуязвимости. Параллельно ему в итоге был предоставлен специалистами состав, гарантирующий эффект противоядия от любого яда.
На этом легенда заканчивается, а история свидетельствует, что врач II века Гален писал в «Противоядиях I», что век назад лекарь императора Нерона – Андромах – слегка изменил состав этого универсального противоядия. И на правах автора книги, которому все можно, предложил называть этот усовершенствованный препарат галеном («успокоителем»). Впрочем, в «Противоядиях II» он приводит сравнительную рецептуру митридатия (41 ингредиент) и галена (55 ингредиентов). В средневековой медицинской практике второе из средств постепенно утратило значение универсального противоядия, поскольку в золотой век римско-флорентийско-венецианской культуры фармакопеи токсикология сделала головокружительный скачок и вышла на практически современный уровень понимания природы, функционала и спецификации ядов.
Гален же стал использоваться как противоэпидемическое профилактическое и лечебное средство в черные годы чумы, оспы и холеры. В XV веке он из павшей Византии проник в Европу вместе с восточным христианством, неоплатоническим эзотеризмом и христианской каббалистикой и в Италии приобрел свое брендовое и основное названия «териак» (от греч. «звереныш»). Точное назначение его не детализировалось, и он снова приобрел в народной молве характеристики панацеи, а состоятельные люди принялись его есть, пить, мазаться им, сжигать его ради целебного дыма и т.д.
#медицина #история #14век #16век #Италия #Англия #яды

Анна Грин – туда

Анна Грин (1628-1659/1665) была простой оксфордширской судомойкой и работала в доме мирового судьи сэра Томаса Рида. В 22 года она пала жертвой чар его 16-летнего внука Джеффри и понесла во чреве. Так случается. На шестом месяце скрываемой беременности она катила по двору бочку пивного сусла и почувствовала себя плохо. В отхожем месте она выкинула нерожденного ребенка и из страха зарыла его в выгребной яме. Вскоре случившееся обнаружилось, и ее, конечно, судили за убийство младенца и приговорили к смерти, потому что что-то кому-то доказать было невозможно. Анна свидетельствовала, что уже два месяца, с начала сушки солода (его раскладывают в амбаре и переворачивают лопатами и вилами), она чувствовала боли. Местная повитуха свидетельствовала, что зародыш был нежизнеспособен и не мог считаться младенцем. Но сэр Томас был непреклонен, потому что всё это случилось в его доме с его внуком. И 14 декабря 1650 года Анну Грин повесили. Она не могла умереть более получаса.
Вешали ее путем «подвешивания», а не «сбрасывания», то есть подтягивали вверх, а не сталкивали с помоста. На иллюстрации специально продемонстрировано, что окружающие прибегали ко всем возможным мерам смягчения участи приговоренной, о чем пишет доктор Роберт Плот в «Естественной истории Оксфордшира»: 1) молились «о скорейшем избавлении от мучений», 2) «применяли свой вес к ее ногам, оттягивая тело вниз, иногда перед этим приподнимая его и наваливаясь на него с резкостью, пока шериф не запретил это делать, опасаясь, что порвут веревку», а также 3) били ее в грудь, по народной смекалке, думая вызвать резкий выдох оставшегося воздуха, но по иронии физиологии, напротив, стимулируя сердечный ритм (метод применяется врачами до сих пор). Наконец тело было сочтено мертвым, погружено в гроб и отправлено на разделку на медицинский факультет Оксфордского университета.
#Англия #17век #история #медицина

Других пациентов у нас для вас нет

23 ноября 1667 года в Королевском обществе в Лондоне прошло первое в Англии переливание крови животного человеку. До того успешный эксперимент по переливанию крови собаки — собаке состоялся 14 ноября 1666 года. Во Франции Жан-Батист Дени успешно практиковал переливание в целях лечения горячек. Ну и английские virtuosi, как сами себя называли академические ученые, решили внедрять передовые методики у себя.
При поддержке и по настоянию сэра Роберта Бойля проблемой занялся авторитетный доктор Ричард Лоуер, мучитель тех собак. Для эксперимента, конечно, нужно было решить диогенову проблему: найти человека. Его привел Лоуеру приятель доктор Кинг, друг Бойля и мемуариста Пипса. Господину Артуру Коге было тридцать два года, он был кембриджским студентом-богословом, человеком полунищим, дружелюбным и в меру тщеславным. Бойль пишет, что он очень хорошо знал латынь и любил этим щеголять в компаниях, но вот мозгами иногда перегревался [his brain was sometimes a little too warm]. Когда Коге предоставили выбор животного, он, не задумываясь, выбрал овцу. Когда его спросили, почему, он, наслаждаясь вниманием ученого сообщества, ответил дословно так: «Sanguis ovis symbolicam quandam facultatem habet cum sanguine Christi, quia Christus est agnus Dei» (Овечья кровь имеет некую символическую силу крови Христовой, поскольку Христос есть Агнец Божий). К тому же ему заплатили 20 шиллингов (около 120 фунтов на современные деньги). Цель эксперимента была очевидна: если трансфузией лечат горячки, значит, ее можно использовать и в психиатрических целях, после нее кровь в голове Коги охладится, и он выздоровеет. Правда, доктора справедливо опасались проникновения натуры овцы в пациента и не могли от него это скрывать, в соответствии с принципами врачебной этики. Кога все равно согласился.
Итак, ему перелили 12 унций (340 г.) овечьей крови из сонной артерии в латеральную подкожную вену, и он выжил. Во время операции ничего не чувствовал, сразу после нее почувствовал прилив сил и активности. Ему назначили следующее переливание на 12 декабря.
Но в назначенный день Кога оказался не готов продолжать. Он даже не был уверен, кто он такой. Он написал в Королевское общество и в две центральные газеты письма, где утверждал, что virtuosi «превратили его в другой вид», что он потерял все волосы на теле, на месте которых начало расти натуральное руно, что у него наклевываются рога и вообще он готов, конечно, продолжать эксперименты, но только как полноценное животное, если ученые довершат его обращение в овцу. Подписывался он «Agnus Coga».
Модные комедиографы моментально подхватили тему, и можно себе представить, что и как писали весь последующий год в юмористических журналах и брошюрах, ставили в театрах и рассказывали на рынке. Эксперименты по переливанию крови застопорились в Англии почти на век. Когу пару раз откапывали желтые журналисты, но он очень быстро деградировал, и с ним стало не смешно общаться. Про него забыли, и он пропал. Где он доживал и когда умер — никому не известно.
#Англия #история #медицина #17век #Пипс

Трогательно для тех, кого касается. Свидетельство очевидца

Дневник Джона Ивлина о начале Реставрации Стюартов
29 мая 1660 г.
Сегодня Его Королевское Величество Карл II вступил в Лондон.

6 июля 1660 г.
Сегодня Его Королевское Величество впервые, согласно обычаю, возлагал руки на болящих (touch for the evil), это происходило следующим образом: Его Величество восседал в банкетном павильоне под балдахином. Хирурги подводили болящих прямо к трону, или велели их подносить, там они преклоняли колени, Король проводил сразу обеими руками по их лицам, по щекам, в то время как капеллан произносил фразу: «Возложил на него руки свои и исцелил его»*. Это он говорил для каждого отдельно. Когда на всех были возложены руки, они снова подходили к нему в том же порядке, и там стоял подле Короля на коленях второй капеллан, у него на руке висели золотые ангелы на белых ленточках, и он их передавал по одному Его Величеству, который надевал их на шею больным, а первый капеллан произносил стих «Свет истинный, который просвещает всякого человека, приходящего в мир»*. Затем последовали зачтение Послания (после Евангелия) и литургия, молитвы о болящих с небольшими изменениями, наконец, благословение, а потом лорд Камергер и Контролер Дворца принесли таз, кувшин и полотенце, чтобы Его Величество вымыл руки.

*Деяния апостолов, 28:8.
** Особые золотые «пенни для больных», или «ангельские пенни», сувенирные монеты/медальоны.
*** От Иоанна, 1:9.

Иными словами, одной из первых забот новоиспеченного монарха стало восстановление древнего обычая английских и французских монархов — исцелять простолюдинов от хворей. В разное время и разных странах они исцеляли от разного, хотя в основном — от золотухи, то есть целого ряда кожных симптомов, связанных с десятком болезней. За время правления Карл огладил 92 000 человек вообще-то. Современные претенденты на европейские престолы от домов Стюартов, Валуа, Бурбонов, Ланкастеров и ряда других утверждают, что их кровь хранит божественный дар до сих пор. История обычая крайне интересна и, как обычно, привлекательна тем, что в ней не ясно примерно ничто.
#Англия #Франция #медицина #история #первоисточник #Ивлин

Езекиэль Эмануэль (р. 1957) — американский онколог и администратор здравоохранения, профессор Гарвардского и Пенсильванского университетов и ряда других учебных клиник, член государственной комиссии по ковидным мерам, один из разработчиков страховой системы «Обамакэр».
Основная сфера интересов Эмануэля — биоэтика в самых разных ее проявлениях. Он постоянно возвращается к вопросам смерти и умирания: посвятил годы борьбе с официальным признанием эвтаназии, с финансово-статистическим подходом к поддержанию жизни терминальных пациентов. Одно из важнейших для него направлений исследований и деятельности — концепция естественной смерти и отказа от искусственного продления жизни. Впервые он выступил на эту тему, опубликовав в 2014 году программную статью «Почему я надеюсь умереть в 75», где разрабатывает свои идеи из книги «Концы человеческой жизни» (1991).
Эмануэль подчеркивает, что всё многогранное развитие медицины к настоящему времени привело только к продлению страданий человека, когда он уже не способен к активной полноценной жизни и к тому же нарушает естественный порядок вещей — смены поколений, социальной иерархии и т.д. Как врач, тем более онколог, тем более администратор медицинского страхования, он пришел к этой мысли по итогам своего обширного опыта. Идеи Эмануэля не новы, но являются продолжением и развитием концепции «не реанимировать, не интубировать» (DNR, DNI), получившей распространение среди американских и канадских врачей в 1990-е годы после громких судебных процессов 1976 и 1991 гг., по результатам которых было признано право родственников решать судьбу подключенных к приборам пациентов. С тех пор тысячи врачей, хорошо знакомых с плюсами и очевидными минусами жизни после искусственных процедур по ее продлению, выбирают «естественную смерть».
В своей статье Эмануэль живым доступным языком рассуждает о причинах, побудивших его собрать свои обрывочные суждения в подобие стройной концепции и представить на рассмотрение желающим. За последнее десятилетие к движению «естественной смерти» примкнули уже тысячи и тысячи. Инициированное врачами, оно очевидным образом вредит большой фарме, но что уж тут поделаешь.
#современность #США #философия #медицина