DSM-5 Text Revision (DSM-5-TR) – первая изданная ревизия DSM-5 с момента первой публикации в 2013 г. Как и издававшиеся ранее ревизии (DSM-IV-TR), основной задачей DSM-5-TR было всестороннее обновление описания каждого из расстройств в DSM с опорой на обзоры литературы, опубликованной со времени предыдущего издания данной классификации.
Впрочем, в отличие от DSM-IV-TR, в которой обновления касались только текста, в DSM-5-TR немало заметных изменений и улучшений, которые важны и для практикующих клиницистов, и для исследователей. Эти изменения включают в себя дополнительные диагностические категории, модификации и обновления в терминологии диагностических критериев, а также определения спецификаторов.
[В частности] в DSM-5-TR (2022) был введен новый диагноз «Затяжная патологическая реакция горя».
«Затяжная патологическая реакция горя» характеризуется наличием как минимум в течение 12 месяцев после смерти любимого человека выраженного чувства тоски по погибшему и/или устойчивой поглощенности размышлениями об умершем, сопровождающеюся другими относящимися к горю симптомами, такими как притупление эмоций, сильная эмоциональная боль, избегание напоминаний об умершем.
Эти симптомы должны быть тяжелы настолько, чтобы препятствовать повседневному функционированию.
Отдельные коды симптомов добавлены в раздел «Другие
состояния, которые могут быть клинически значимы» для
определения наличия (или в анамнезе) суицидального поведения («потенциально самоповреждающее поведение с хотя бы некоторым намерением погибнуть») и несуицидального
самоповреждения («намеренное самоповреждение тела с
целью вызвать кровотечение, оставить синяки или причинить боль без суицидальных намерений»).
Эти коды позволят клиницистам фиксировать такие клинически значимые формы поведения, независимо от любых других психиатрических диагнозов.
Источник: First MB, Yousif LH, Clarke DE, Wang PS, Gogtay N, Appelbaum PS. DSM-5-TR: overview of what's new and what's changed. World Psychiatry. 2022; 21(2):218-219
#горе
#клиника
Впрочем, в отличие от DSM-IV-TR, в которой обновления касались только текста, в DSM-5-TR немало заметных изменений и улучшений, которые важны и для практикующих клиницистов, и для исследователей. Эти изменения включают в себя дополнительные диагностические категории, модификации и обновления в терминологии диагностических критериев, а также определения спецификаторов.
[В частности] в DSM-5-TR (2022) был введен новый диагноз «Затяжная патологическая реакция горя».
«Затяжная патологическая реакция горя» характеризуется наличием как минимум в течение 12 месяцев после смерти любимого человека выраженного чувства тоски по погибшему и/или устойчивой поглощенности размышлениями об умершем, сопровождающеюся другими относящимися к горю симптомами, такими как притупление эмоций, сильная эмоциональная боль, избегание напоминаний об умершем.
Эти симптомы должны быть тяжелы настолько, чтобы препятствовать повседневному функционированию.
Отдельные коды симптомов добавлены в раздел «Другие
состояния, которые могут быть клинически значимы» для
определения наличия (или в анамнезе) суицидального поведения («потенциально самоповреждающее поведение с хотя бы некоторым намерением погибнуть») и несуицидального
самоповреждения («намеренное самоповреждение тела с
целью вызвать кровотечение, оставить синяки или причинить боль без суицидальных намерений»).
Эти коды позволят клиницистам фиксировать такие клинически значимые формы поведения, независимо от любых других психиатрических диагнозов.
Источник: First MB, Yousif LH, Clarke DE, Wang PS, Gogtay N, Appelbaum PS. DSM-5-TR: overview of what's new and what's changed. World Psychiatry. 2022; 21(2):218-219
#горе
#клиника
О сути работы меланхолии [горя].
Работа горя невозможна, если объект утраты когда то стал частью себя самого: невозможно проститься с кем то, кто стал частью "Я". Ведь невозможно проститься с самим собой.
Невозможно проделать работу горя по самому себе.
Поэтому чтобы проститься с кем то, кто стал частью Я, сначала необходимо разделиться с тем, кто стал частью Я.
А это наисложнейшая внутренняя работа.
Ведь, чтобы разделиться с кем то очень любимым, необходимо разозлиться на него.
А чтобы разделиться с кем то очень ненавидимым, необходимо его полюбить.
Любовь и ненависть должны сойтись воедино на объекте, чтобы от него возможно было отделиться.
Лишь получив реалистичный образ объекта, возможно внутренне разделиться с ним.
А затем его отпустить.
Текст со страницы К. Канской (с небольшим сокращением)
#психоанализ
#депрессия
#горе
Работа горя невозможна, если объект утраты когда то стал частью себя самого: невозможно проститься с кем то, кто стал частью "Я". Ведь невозможно проститься с самим собой.
Невозможно проделать работу горя по самому себе.
Поэтому чтобы проститься с кем то, кто стал частью Я, сначала необходимо разделиться с тем, кто стал частью Я.
А это наисложнейшая внутренняя работа.
Ведь, чтобы разделиться с кем то очень любимым, необходимо разозлиться на него.
А чтобы разделиться с кем то очень ненавидимым, необходимо его полюбить.
Любовь и ненависть должны сойтись воедино на объекте, чтобы от него возможно было отделиться.
Лишь получив реалистичный образ объекта, возможно внутренне разделиться с ним.
А затем его отпустить.
Текст со страницы К. Канской (с небольшим сокращением)
#психоанализ
#депрессия
#горе
Мы обладаем, как нам кажется, определенным количеством способности любить - то, что мы называем либидо - которая на ранних стадиях развития направлена на наше собственное Я.
Позже, хотя все еще в очень раннем возрасте, это либидо отклоняется от эго в сторону объектов, которые таким образом, в некотором смысле, заключены в нашем Я.
Если объекты уничтожаются или мы их теряем, наша способность любить (наше либидо) снова высвобождается; и тогда она может либо принять другие объекты вместо потерянных, либо может временно вернуться к Я.
Но почему это отделение либидо от его объектов должно быть таким болезненным процессом является для нас загадкой, и мы до сих пор не смогли сформулировать какую-либо гипотезу, чтобы это объяснить.
Мы только понимаем, что либидо цепляется за свои объекты и не откажется от тех, которые уже потеряны, даже если наготове есть замена. Это и есть скорбь...
Скорбь, как известно, сколь бы глубока и болезненна ни была, когда-нибудь непременно должна уйти. Когда скорбящий забудет о всех своих потерях, тогда она поглотит саму себя, и наше либидо вновь будет свободно (настолько, насколько мы еще молоды и активны) заменить утраченные объекты новыми, равными по значению или даже еще более ценными.
Нужно надеяться, что то же самое случится и с потерями, вызванными войной. Когда однажды скорбь закончится, мы обнаружим, что наша высокая оценка достижений цивилизации ничего не потеряла от того, что мы увидели всю их хрупкость.
Мы отстроим заново все, что уничтожила война, и, возможно, на более устойчивой почве и более прочное и долговечное, чем прежде.
З. Фрейд. Быстротечное («Преходящее») 1915 г.
#скорбь
#горе
#любовь
Позже, хотя все еще в очень раннем возрасте, это либидо отклоняется от эго в сторону объектов, которые таким образом, в некотором смысле, заключены в нашем Я.
Если объекты уничтожаются или мы их теряем, наша способность любить (наше либидо) снова высвобождается; и тогда она может либо принять другие объекты вместо потерянных, либо может временно вернуться к Я.
Но почему это отделение либидо от его объектов должно быть таким болезненным процессом является для нас загадкой, и мы до сих пор не смогли сформулировать какую-либо гипотезу, чтобы это объяснить.
Мы только понимаем, что либидо цепляется за свои объекты и не откажется от тех, которые уже потеряны, даже если наготове есть замена. Это и есть скорбь...
Скорбь, как известно, сколь бы глубока и болезненна ни была, когда-нибудь непременно должна уйти. Когда скорбящий забудет о всех своих потерях, тогда она поглотит саму себя, и наше либидо вновь будет свободно (настолько, насколько мы еще молоды и активны) заменить утраченные объекты новыми, равными по значению или даже еще более ценными.
Нужно надеяться, что то же самое случится и с потерями, вызванными войной. Когда однажды скорбь закончится, мы обнаружим, что наша высокая оценка достижений цивилизации ничего не потеряла от того, что мы увидели всю их хрупкость.
Мы отстроим заново все, что уничтожила война, и, возможно, на более устойчивой почве и более прочное и долговечное, чем прежде.
З. Фрейд. Быстротечное («Преходящее») 1915 г.
#скорбь
#горе
#любовь
Душевная боль двулика – она не только сигнал о пределе выносимости, она еще и сигнал о переживаемом. Ценности, которые не болят, мы не ощущаем как ценности. Сторона душевной боли, связанная с переживанием ценностей, ведет нас к ресурсу. Когда я начал проводить мастерскую о ресурсах психической боли, многие коллеги гневно говорили:
«Боль – это когда душу раздирает, и никаких ресурсов у психической боли нет». Если мы посмотрим немного глубже и увидим, «по ком звонит колокол», по ком или о чем болит наша душа, то неизбежно в нашем уме отыщем ту ценность, которую мы вывели из обихода. Главное, что нам несет боль и вообще любые отрицательные эмоции, – это обратная связь – некий указатель дороги. В этом отношении ценность любых отрицательных эмоций и переживаний намного выше, чем ценность положительных.
Последние как бы говорят: «Все в порядке. Продолжай в том же духе». Далеко не всегда это оказывается хорошо. Система лишается ориентиров, которые бы позволили ее скорректировать. Примеры такой положительной обратной связи: паранойя и попустительский стиль воспитания ребенка (что ребенок ни сделает – все правильно). А отрицательная обратная связь – это сигнал об отклонении, которое требуется устранить. Осуществляя работу кризиса, мы движемся к следующей фазе, она называется фазой интеграции, восстановления, реконструкции.
Кризис начинает превращаться в событие прошлой жизни. Это превращение кризиса в историю о себе – достаточно длительный процесс.
Человек должен снова научиться жить, заново отстраивать разрушенный мир и искать интегрирующую основу, чтобы строить его соответственно изменившейся жизни. Эту основу мы, как правило, находим не в книгах и фильмах, не у авторитетов. Мы находим ее под ногами. Скажите себе: «Я понимаю, что я страдаю, что сейчас мне очень больно, и я понимаю, что я сейчас думаю о произошедшем. Но помимо этого есть просто моя жизнь, и я во что-то продолжаю, может быть неосознанно, вкладывать силы». Во что? Это и есть то, вокруг чего собирается мир заново. Обратите внимание не на то, что является выпуклым, а на обычные данности бытия.
Простые вещи. Я продолжаю кормить своих детей, заботиться о своих близких, гулять с собакой. Я могу страдать, выть, работать с психотерапевтом, молчать, загонять себя в воронку травмы, но есть вещи, которые я продолжаю делать. Жизнь собирается вокруг того, во что мы продолжаем, несмотря ни на что, вкладывать силы.
Александр Моховиков. Отрывок лекции о работе горя.
#горе
#травма
«Боль – это когда душу раздирает, и никаких ресурсов у психической боли нет». Если мы посмотрим немного глубже и увидим, «по ком звонит колокол», по ком или о чем болит наша душа, то неизбежно в нашем уме отыщем ту ценность, которую мы вывели из обихода. Главное, что нам несет боль и вообще любые отрицательные эмоции, – это обратная связь – некий указатель дороги. В этом отношении ценность любых отрицательных эмоций и переживаний намного выше, чем ценность положительных.
Последние как бы говорят: «Все в порядке. Продолжай в том же духе». Далеко не всегда это оказывается хорошо. Система лишается ориентиров, которые бы позволили ее скорректировать. Примеры такой положительной обратной связи: паранойя и попустительский стиль воспитания ребенка (что ребенок ни сделает – все правильно). А отрицательная обратная связь – это сигнал об отклонении, которое требуется устранить. Осуществляя работу кризиса, мы движемся к следующей фазе, она называется фазой интеграции, восстановления, реконструкции.
Кризис начинает превращаться в событие прошлой жизни. Это превращение кризиса в историю о себе – достаточно длительный процесс.
Человек должен снова научиться жить, заново отстраивать разрушенный мир и искать интегрирующую основу, чтобы строить его соответственно изменившейся жизни. Эту основу мы, как правило, находим не в книгах и фильмах, не у авторитетов. Мы находим ее под ногами. Скажите себе: «Я понимаю, что я страдаю, что сейчас мне очень больно, и я понимаю, что я сейчас думаю о произошедшем. Но помимо этого есть просто моя жизнь, и я во что-то продолжаю, может быть неосознанно, вкладывать силы». Во что? Это и есть то, вокруг чего собирается мир заново. Обратите внимание не на то, что является выпуклым, а на обычные данности бытия.
Простые вещи. Я продолжаю кормить своих детей, заботиться о своих близких, гулять с собакой. Я могу страдать, выть, работать с психотерапевтом, молчать, загонять себя в воронку травмы, но есть вещи, которые я продолжаю делать. Жизнь собирается вокруг того, во что мы продолжаем, несмотря ни на что, вкладывать силы.
Александр Моховиков. Отрывок лекции о работе горя.
#горе
#травма
Мои личные размышления на тему «В чем разница между грустью и депрессией?» («What is the Difference between Sadness and Depression?») на английском языке (в статье есть небольшой клинический пример).
Sadness, grief, and mourning are deep and powerful emotions, associated with loss. Therefore, when experiencing sadness, it’s crucial to ask: what have I lost? Is it a tangible object or entity, or is it something more abstract and hypothetical, like a missed opportunity or a shattered dream?
The nature of loss varies widely. It could be:
1. A specific “object” — in psychoanalytic terms, this often refers to another person, but it can also mean a cherished item, property, or even financial security.
2. A state of being — such as health, youth, beauty, or vigor.
3. A potential future — something intangible currently, yet with the possibility of becoming concrete...
Полная версия публикации тут: https://q-medical.ca/what-is-the-difference-between-sadness-and-depression/
Сокращенная на Линкдин https://www.linkedin.com/posts/qmedical_sadness-grief-and-mourning-are-powerful-activity-7130237969549955072-KjCt
#депрессия
#горе
#размышления
Sadness, grief, and mourning are deep and powerful emotions, associated with loss. Therefore, when experiencing sadness, it’s crucial to ask: what have I lost? Is it a tangible object or entity, or is it something more abstract and hypothetical, like a missed opportunity or a shattered dream?
The nature of loss varies widely. It could be:
1. A specific “object” — in psychoanalytic terms, this often refers to another person, but it can also mean a cherished item, property, or even financial security.
2. A state of being — such as health, youth, beauty, or vigor.
3. A potential future — something intangible currently, yet with the possibility of becoming concrete...
Полная версия публикации тут: https://q-medical.ca/what-is-the-difference-between-sadness-and-depression/
Сокращенная на Линкдин https://www.linkedin.com/posts/qmedical_sadness-grief-and-mourning-are-powerful-activity-7130237969549955072-KjCt
#депрессия
#горе
#размышления
«Всякая работа – это горе, и всякое горе – это работа»
Поль-Клод Ракамье (французский психиатр и психоаналитик)
#горе
#психоанализ
Поль-Клод Ракамье (французский психиатр и психоаналитик)
#горе
#психоанализ
Согласно Sussillo (2005), сам Фрейд признался одному из своих пациентов, что потерял свою 26-летнюю дочь, Софи, 13 лет назад, а затем показал медальон, который он носил на цепочке от часов, заявив: «Она здесь».
Хотя действие Фрейда является в такой же степени разыгрыванием самоутешения, как и символическим сообщением о его идентификационной связи со своим потерянным объектом, его жест также передает хрупкий баланс траура между «удержанием и отпусканием» (Sussillo, 2005) или «отстранением и поддержанием непрерывности» (Gaines, 1997).
Источник: Джули Герхард. Травматическая ничейная земля психического опустошения: за пределами горя и меланхолии. Перевод: Александр Левчук
#горе
#фрейд
Хотя действие Фрейда является в такой же степени разыгрыванием самоутешения, как и символическим сообщением о его идентификационной связи со своим потерянным объектом, его жест также передает хрупкий баланс траура между «удержанием и отпусканием» (Sussillo, 2005) или «отстранением и поддержанием непрерывности» (Gaines, 1997).
Источник: Джули Герхард. Травматическая ничейная земля психического опустошения: за пределами горя и меланхолии. Перевод: Александр Левчук
#горе
#фрейд
Горевание — это комплекс эмоциональных, когнитивных и поведенческих реакций на утрату: смерть другого человека, потерю иного значимого объекта привязанности или изменение состояния — утрата молодости, возможностей, способностей, переезд, смена работы и т.д. (Zisook S., Shear K., 2009).
Тема горя, печали и тоски часто проскальзывает на психотерапевтических сессиях с пациентами, зависимыми от алкоголя, нередко находя выражение в таких метафорах, как «черная пелена», «провалился в яму», «словно свет погас», «пропал смысл жизни», когда они говорят о травматичных или стрессовых событиях в своей жизни (Hammer R.R., 2012).
Горевание считается одной из центральных мишеней психотерапии зависимостей (Mann J., 1981; Soderstrom C.A., 2007; Field J., 2014) и рассматривается с нескольких точек зрения в зависимости от объекта утраты и того, что в состоянии пациента было первичным: утрата и горе либо собственно аддиктивное заболевание.
Согласно модели «утрата — горе» (Beechem M.H., 1996), формирование и поддержание алкогольной зависимости может быть связано с нерешёнными проблемами горевания по утратам, последовательно возникавшим во временном континууме:
1) утратам, понесенным до формирования зависимости;
2) утратам, связанным с возникновением зависимости;
3) утратам, связанным с началом лечения.
Что касается первой категории утрат, использование психоактивных веществ в качестве лекарства от чувства горя при потере близких продемонстрировано рядом исследований (Prigerson H.G., 1997; Byrne G. J.A., 1999). Если в истории пациента имеется смерть родителей, супруга, ребенка, выкидыши или аборты, то вполне вероятно, что испытываемая ими депрессия или непонятные чувства боли и тоски связаны с незавершенным трауром.
Считается, что такая реакция свойственна в большей степени женщинам, чем мужчинам (McDuff B. R., Solounias B. L., 1992), хотя экспериментальные данные демонстрируют смешанные результаты. Джон Боулби (Боулби Дж., 1961-2004) считал, что в основе женской депрессии лежит длительная разлука (невротическая депрессия) или ранняя потеря (психотическая депрессия) матери, тогда как эти же события в жизни мальчиков ассоциировались с антисоциальным поведением.
Утраты, связанные с формированием зависимости, касаются потерь, вызванных непосредственно употреблением алкоголя. Прежде всего это потери в близких отношениях: семейные конфликты, часто заканчивающиеся разводом либо разрывом связей с близкими родственниками; потеря уважения детей и лишение родительских прав. Отдельная и очень тяжелая категория утрат связана с социально осуждаемыми смертями, то есть смертями, о которых нельзя или не принято говорить.
Несмотря на все осознаваемые преимущества трезвого образа жизни, утрата алкоголя как объекта привязанности влечет возникновение острых чувств тоски, печали, гнева. Клиенты «оплакивают свою зависимость так, как обычно горюют о любимых» (Moss, 2005).
Воздерживающийся алкоголик «скучает» по алкогольным ритуалам и общению: по выпивке
«с друзьями в гараже», «после работы», по «пятничным посиделкам с коллегами до потери памяти», по просмотру футбола в компании друзей и двух ящиков пива и т.д.
Пациенты могут описывать прощание с алкоголем, как «прощание с близким другом» (Hammer R.R., 2012), либо говорить о том, что без алкоголя они чувствуют себя «обнаженными», «лишенными защиты», «потерявшими целостность», которые давал им алкоголь (Field J., 2014).
Шустов Д.И., Тучина О.Д. (2016) Психотерапия алкогольной зависимости: руководство для врачей.
#зависимость
#алкоголь
#горе
Тема горя, печали и тоски часто проскальзывает на психотерапевтических сессиях с пациентами, зависимыми от алкоголя, нередко находя выражение в таких метафорах, как «черная пелена», «провалился в яму», «словно свет погас», «пропал смысл жизни», когда они говорят о травматичных или стрессовых событиях в своей жизни (Hammer R.R., 2012).
Горевание считается одной из центральных мишеней психотерапии зависимостей (Mann J., 1981; Soderstrom C.A., 2007; Field J., 2014) и рассматривается с нескольких точек зрения в зависимости от объекта утраты и того, что в состоянии пациента было первичным: утрата и горе либо собственно аддиктивное заболевание.
Согласно модели «утрата — горе» (Beechem M.H., 1996), формирование и поддержание алкогольной зависимости может быть связано с нерешёнными проблемами горевания по утратам, последовательно возникавшим во временном континууме:
1) утратам, понесенным до формирования зависимости;
2) утратам, связанным с возникновением зависимости;
3) утратам, связанным с началом лечения.
Что касается первой категории утрат, использование психоактивных веществ в качестве лекарства от чувства горя при потере близких продемонстрировано рядом исследований (Prigerson H.G., 1997; Byrne G. J.A., 1999). Если в истории пациента имеется смерть родителей, супруга, ребенка, выкидыши или аборты, то вполне вероятно, что испытываемая ими депрессия или непонятные чувства боли и тоски связаны с незавершенным трауром.
Считается, что такая реакция свойственна в большей степени женщинам, чем мужчинам (McDuff B. R., Solounias B. L., 1992), хотя экспериментальные данные демонстрируют смешанные результаты. Джон Боулби (Боулби Дж., 1961-2004) считал, что в основе женской депрессии лежит длительная разлука (невротическая депрессия) или ранняя потеря (психотическая депрессия) матери, тогда как эти же события в жизни мальчиков ассоциировались с антисоциальным поведением.
Утраты, связанные с формированием зависимости, касаются потерь, вызванных непосредственно употреблением алкоголя. Прежде всего это потери в близких отношениях: семейные конфликты, часто заканчивающиеся разводом либо разрывом связей с близкими родственниками; потеря уважения детей и лишение родительских прав. Отдельная и очень тяжелая категория утрат связана с социально осуждаемыми смертями, то есть смертями, о которых нельзя или не принято говорить.
Несмотря на все осознаваемые преимущества трезвого образа жизни, утрата алкоголя как объекта привязанности влечет возникновение острых чувств тоски, печали, гнева. Клиенты «оплакивают свою зависимость так, как обычно горюют о любимых» (Moss, 2005).
Воздерживающийся алкоголик «скучает» по алкогольным ритуалам и общению: по выпивке
«с друзьями в гараже», «после работы», по «пятничным посиделкам с коллегами до потери памяти», по просмотру футбола в компании друзей и двух ящиков пива и т.д.
Пациенты могут описывать прощание с алкоголем, как «прощание с близким другом» (Hammer R.R., 2012), либо говорить о том, что без алкоголя они чувствуют себя «обнаженными», «лишенными защиты», «потерявшими целостность», которые давал им алкоголь (Field J., 2014).
Шустов Д.И., Тучина О.Д. (2016) Психотерапия алкогольной зависимости: руководство для врачей.
#зависимость
#алкоголь
#горе
Горе является состоянием, возникшем из-за потери, последствия которой массивны и эти потери признаются изначально. Состояние горя можно детально описать, но на первый взгляд невозможно понять чему служит это описание.
Лишь благодаря патологическому горю Фройду удалось связать горе и меланхолию, при которой потеря также очевидна, но субъект не знает что он потерял, и тем более он не знает как справиться с такой потерей.
Фройдовский ответ общеизвестен: «Я» идентифицируется с потерянным объектом и ампутирует у себя часть себя самого, - данная часть отныне будет занята объектом, которого больше нет.
Субьективное переживание потери из-за незнания того, что именно потеряно и того, что же необходимо заместить в собственном Я, придает работе негатива ни с чем не сравнимую важность. Негатив, из-за того, что он поражает само Я, становится чрезвычайно сложным феноменом.
С одной стороны, из-за того, что такой негатив поражает само Я, он становится более видимым – субъект, подавленный с виду, всегда охвачен негативностью (и в этом случае негатив вызывает мысли о разрушении), с другой стороны - такая явная видимость негатива идет рядом с еще большим нераспознаванием этого негатива.
Другими словами, чем виднее негатив извне, тем менее понятна его работа внутри, то есть позитивность негатива, указывающая на его существование, имеет своим следствием отрицание негатива этой самой позитивацией. Все происходит не во вселенной отсутствия, а в страдании из-за потери и в чрезмерно присутствующем страдании (слишком явном).
Однако тот, кто страдает, не может знать ни почему он страдает, ни о том, что же заставляет его страдать. Чем больше страдание по поводу потери объекта представлено внутри посредством психической боли, тем меньше Я понимает природу данного страдания (подлежащую ненависть) и природу объекта, который причиняет такие страдания.
Также Я, похоже, ничего не знает о том, каким образом он негативирован для того, чтобы замещать потерянный объект, и что при этом он теряет собственную способность распознавать и осознавать, жертвует своей любовью к себе и тем удовольствием, которое он мог бы получить от собственного образа.
Андре Грин. «Работа негатива»
#психоанализ
#грин
#горе
#депрессия
Лишь благодаря патологическому горю Фройду удалось связать горе и меланхолию, при которой потеря также очевидна, но субъект не знает что он потерял, и тем более он не знает как справиться с такой потерей.
Фройдовский ответ общеизвестен: «Я» идентифицируется с потерянным объектом и ампутирует у себя часть себя самого, - данная часть отныне будет занята объектом, которого больше нет.
Субьективное переживание потери из-за незнания того, что именно потеряно и того, что же необходимо заместить в собственном Я, придает работе негатива ни с чем не сравнимую важность. Негатив, из-за того, что он поражает само Я, становится чрезвычайно сложным феноменом.
С одной стороны, из-за того, что такой негатив поражает само Я, он становится более видимым – субъект, подавленный с виду, всегда охвачен негативностью (и в этом случае негатив вызывает мысли о разрушении), с другой стороны - такая явная видимость негатива идет рядом с еще большим нераспознаванием этого негатива.
Другими словами, чем виднее негатив извне, тем менее понятна его работа внутри, то есть позитивность негатива, указывающая на его существование, имеет своим следствием отрицание негатива этой самой позитивацией. Все происходит не во вселенной отсутствия, а в страдании из-за потери и в чрезмерно присутствующем страдании (слишком явном).
Однако тот, кто страдает, не может знать ни почему он страдает, ни о том, что же заставляет его страдать. Чем больше страдание по поводу потери объекта представлено внутри посредством психической боли, тем меньше Я понимает природу данного страдания (подлежащую ненависть) и природу объекта, который причиняет такие страдания.
Также Я, похоже, ничего не знает о том, каким образом он негативирован для того, чтобы замещать потерянный объект, и что при этом он теряет собственную способность распознавать и осознавать, жертвует своей любовью к себе и тем удовольствием, которое он мог бы получить от собственного образа.
Андре Грин. «Работа негатива»
#психоанализ
#грин
#горе
#депрессия