22.06.2021 в 18:00 (центральноевропейское время) в Австрийской академии наук состоится онлайн лекция Марьяна Марковича (Университет им. Кирилла и Мефодия, Скопье / Центр ареальных исследований МАНУ) „Structural Changes in the Macedonian language from a Balkan Perspective“

https://www.oeaw.ac.at/detail/veranstaltung/die-makedonische-sprache-im-wandel

Оказалось (наша ольденбургская редакция давно это подозревала), что невозможно одновременно и рулить, и записывать, и заниматься всякой экспедиционной логистикой, и стримить прямо из поля (особенно учитывая качество мобильной связи в самых интересных для нас регионах), поэтому на несколько месяцев мы ушли в офлайн.

За это время мы проехали на нашей балканистической лаборатории 16 500 километров (из них больше 8000 по Албании), записали больше сотни часов аудио и видео от нескольких десятков информантов (убили подвеску, взорвали глушитель — его нам потом заваривал слесарь в Населбе Рача под Охридом, ругаясь сквозь зубы, — сточили тормозные колодки на 90 процентов, а одна коза помяла нам дверь на дурреском пляже; но видели бы вы ее бампер, ее вообще на эвакуаторе увезли, да еще оштрафовали).

Будем теперь разбирать материалы нижнесаксонскими долгими вечерами и немножко делиться самыми яркими впечатлениями.

>>>
Мы расположились у церкви св. Параскевы Пятницы (св. Петка). Когда я спросил, что за чан стоит во дворе церкви (позже оказалось, что это емкость для освящения воды на Водици —Богоявление), наш информант внимательно на него посмотрел, потом посмотрел себе под ноги и отпрыгнул примерно на полтора метра.

Оказалось, что прямо к нему под ноги выползла гадюка.

Сложно сказать, кто больше испугался — змея забилась под мусорный бак и не издавала ни звука, в отличие от нашего информанта, который бегал по территории и искал какую-нибудь палку под наш речитатив «да оставь ты ее, она тебя не трогает и ты ее не трогай, лучше расскажи, куда бабы послед кидали». Он нашел шест с перекладиной неясного назначения и начал лупить по кустам вокруг бака и ворошить траву под ним. Змея извивалась и шипела. Наконец он разбил ей голову и сломал позвоночник, а потом подцепил ее шестом и поднял, чтобы мы ее хорошенько рассмотрели.

Макабр весьма зашкаливал, но ведь мы приехали сюда не мертвых змей рассматривать. «А если бы под домом жила змея, ты бы ее тоже убил?» — набросили мы вопрос из очередного раздела этнолингвистического опросника для обследования, и так мы записали нарратив про talasomlu di casã (уж, живущий в доме, домашний покровитель), который добрый, в отличие от всяких диких гадюк, и которого точно убивать не следует, потому что иначе умрет кто-то из домашних.

Так сложилось, что наша команда в основном была румыноязычной, поэтому в какие-то моменты нашей ольденбургской редакции приходилось переводить с румынского на македонский, а информант уже отвечал по-аромунски (местами комментируя по-сербски для одного из участников экспедиции), поэтому не удивляйтесь набору языков, которые можно услышать на записи.

Двухголовая птичка на красном фоне принесла в нашу редакцию долгожданный заказ из Государственного архива Албании, а мы не можем не поделиться.

Место действия: село Аррза, около почты в верхнем квартале
Дата: ночь на 1 июля 1927 года
Сгорела сельская мечеть.

Местное отделение полиции сообщило об этом наверх в Тирану и получило приказ найти поджигателей. Исходящий документ датирован 5 июля — кто знает, почему у них ушло так много времени — а написан он на совершенно сказочном межвоенном албанском стандарте на гегской основе с вкраплениями местных севернотоскских диалектов.

Мы только можем себе представить, как неизвестный нам секретарь аккуратно подбирал гегские инфинитивы (ведь в Деволе они не используются) për me ba 'чтобы провести', ka me ju lajmërue 'известит вас' или даже 'будет извещен', учитывая вечные албанские проблемы с протетическим j- в кратких формах местоимений. (Мы немного добавили отсутствующую диакритику над "е" и поправили очевидные опечатки.)

Затем неизвестный нам секретарь перепечатал документ начисто, и тут — о ужас, обнаружил локатив (për nxijerrjen e Gunximtarëve në shesht 'чтобы выявить — использован фразеологизм, дословно "вытащить на площадь" — причинителей'). В документе локативное окончание -t стыдливо запечатано другим символом.

Расследование было проведено оперативно и уже через два дня, 7 июля 1927 г., в Тирану уходит отчет:

Në baz të hetimeve banuna nga ana e Post Komandës përkatëse kuptohet se djeg'ja e xhamisë në fjalë nuk ka shkaktue prej nonje personit vetëm djeg'ja ka shkaktue nga të ndezunit e qirinjve <...>.

"На основе расследования проведенного соответствующим командным постом было выяснено, что сожжение мечети, о которой идет речь, не было причинено кем-либо, но сожжение произошло по причине возжигания свечей"

Иными словами, мечеть нечаянно подожгли верующие, которые ставили там свечки.

Так интересно видеть следы смешанных религиозных практик, хорошо знакомых нам по современной Албании, в документах почти столетней давности.
#смешанные_религиозные_практики

По сербским провинциальным группам (куда мы навступали в прошлом году исключительно в исследовательских целях) циркулирует письмо с призывом к протестам против ковид-пропусков. Таких текстов мы видели довольно много, но в этом привлекает внимание сразу две вещи.

1) Письмо адресовано "бедной кукушке" (сербохорв. kukavica 'кукушка; трус');
2) опознавательный знак для участников протестов — желтая повязка на правой руке.

Возможно, балканское поле испортило наше восприятие, но мы не можем не вспомнить балканский обряд мартовских нитей, иногда контаминирующийся с культом кукушки. Если коротко, в начале весны (1 или 14 марта) на руки/одежду повязывают переплетенные белые и красные нити, которые носят до первого появления перелетных птиц, после чего вешают на ветви деревьев или кладут под камень. Такие нити могут повязывать также скотине, в этом случае цвета варьируют (могут появляться синие или зеленые нити). Когда такие нити вешают на ветки деревьев, то могут припевать (правда, мы такое записывали у македонцев, не у сербов): Kukavice, gramatice, na ti sino (plavo) i zeleno, daj mi belo i crveno ("кукушка-граматица, на тебе синее и зеленое, дай мне белое и красное"; слово "граматица" нам — и информантам — не вполне понятно, и тут можно было бы еще покопаться, но уж больно хочется про сюжет рассказать).

Иными словами, в письме "кукушкам" ("трусам", которые мирятся с ковид-ограничениями) предлагается повязать цветные повязки и выйти на улицу, чтобы доказать свою храбрость.

Вполне возможно, что это случайное совпадение с двумя элементами весенней обрядности (дело происходит осенью, цвет повязки — желтый, а не синий/зеленый/красный или белый), но мы не можем развидеть эту связь. Хотя не исключено, что пестрота и обилие элементов в балканской обрядности могут привести и к случайным, непредвиденным совпадениям.
#qyqe_qyqe_manaqyqe

А вот и само "Письмо бедной кукушке"

Коллеги рассказали про словенца-эритажника (bzw. heritage speaker'a) в Швейцарии — в его семье говорили по-словенски, но потом он пошел в школу и всю жизнь общался в основном по-(швейцарско)немецки. Он всегда думал, что "Bože!" — это просто междометие, и переводится оно со словенского как "fick dich!" или "verdammte Scheiße!" (это то, что обычно говорят в минуты сильного душевного волнения или просто попав молотком по пальцу).

И вот он в первый раз в жизни попал в словенскую церковь, услышал какую-то молитву, которая начиналась с этого слова — и изумился донельзя.

Вышел новый номер журнала The Anthropology of East Europe Review. В нем целый блок статей наших студентов из Летней школы в Конице, посвященный проблемам албанско-греческого-македонского пограничья.

На канале EXPLORAL (ранее нам неизвестном) выкладывают видеозаписи фольклора и нарративов/меморатов из греческо-албанского пограничья. Посмотрели вот эту арумынскую запись песен и сказок: https://www.youtube.com/watch?v=p_RzL42Ssjg (бабушка поет и рассказывает на арумынском и комментирует на греческом), и остались в полном восторге.
#dimãndarea_pãrinteascã

Известно, что вопрос о названии языка древнейших памятников славянской письменности 9.-11. вв. сильно политизирован.

В современной славистике принято название "старославянский язык" или "староцерковнославянский язык" (bzw. Altkirchenslavisch, Old Church Slavonic etc). Только в Болгарии принято название "старобългарски език", которое призвано подчеркивать преемственность между славянским языком Первого болгарского царства и современным болгарским.

Преемственность эта находится под вопросом, учитывая разные диалектные основы старославянского языка (славянские диалекты окрестностей Салоник) и современного болгарского (центральнобалканские болгарские диалекты района между Габрово, Ловечем и Трояном). (Хотя с точки зрения Болгарской академии наук, никаких вопросов тут нет, потому что по их мнению все эти диалекты, в том числе и в настоящее время, являются болгарскими.)

Вопросы вызывает использование этнонима "болгарин" (и термина "(старо)болгарский язык") для эпохи Первого болгарского царства (681-1018), поскольку в этот период оно использовалось для обозначения огурской тюркской этнической группы, в современной славистике называемой протоболгарами (в источниках: Bulgares, Βoύλγαρoι). Общепризнанным является тот факт, что протоболгары были политической и военной элитой Первого болгарского царства, но с течением времени ассимилируются славянами (вспоминается красивая формулировка из курса болгарской истории, который мы до сих пор вспоминаем с теплотой: "претопяват се в славянското море"), став одним из двух основных компонентов в этногенезе современных болгар.

Поэтому мы с огромным интересом прочитали статью Элки Мирчевой (Институт болгарского языка БАН) об использовании слов "блъгаринъ, блъгарьскъ" в старославянских памятниках. Расширение использования этих терминов в источниках (от политической принадлежности к этнониму/названию языка) происходит уже после падения Первого болгарского царства.

Иными словами — хотя автор очень старается не делать такого вывода ("по никакъв начин не може да постави под съмнение българския характер на старобългарския език, доказан многократно в многобройни научни трудове") — использование слова "болгарский" для первого литературного языка славян является анахронизмом, или проекцией более поздних этнополитических реалий.

https://ibl.bas.bg/izvestiya/wp-content/uploads/2021/11/01_Micheva_2021_IIBE-XXXIV_17-18.pdf