>>> И в самом конце статьи Еремии Митровича мы наконец видим интересующего нас Белого Орла. Судя по всему, Митрович был первым, кто ввел в научный оборот надпись из сербского кабака, нацарапанную нетвердой рукой не позднее первой половины 1980-х годов ХХ века:

«Между тем, недавно мы обнаружили самое выразительное доказательство того, что позабытые названия родственников всё же хранятся в народе. Поблизости монастыря Ковиля по дороге в Титель, рядом со старым устьем Дуная, стоит Корчма на краю света. На передней стороне этой Корчмы, среди прочего, выписаны названия предков до десятого колена. Весельчаки, помимо вульгарной подписи, написали также о всех своих предках, которые в этом месте кутили и хлестали пиво литровыми кружками. И вот как они их перечислили: отец, дед, прадед, чукундед, наврндед, аскурђел, кудел, куребал, сукурбал и белый орел».

Нам, конечно, может казаться, но по-моему статья Митровича довольно ироническая (на нескольких страницах он рассматривает вульгарные названия родственников с компонентов из трех букв), но имплицитно он эту свою иронию не выражает. Знаками иронии служат сама тема, указание на то, что речь идет о вульгаризмах, «весельчаки», детали времяпрепровождения в кабаке и так далее, но автор нигде не говорит, что не всё, что написано на стене кабака, следует принимать за чистую монету.

3) Кто знает, какими путями «Белый Орел» оказался в романе-кроссворде Милорада Павича «Пейзаж, нарисованный чаем» среди прочих названий родственников. Возможно, Павич тоже был в Корчме на краю света, а может быть, он читал статью Митровича. В любом случае, в еще одной публикации в журнале «Južnoslovenski filolog» (50, 1994) [3] Марта Бьелетич указывает, что помимо стены кабака у Дуная, обозначение «белый орел» попалось ей при чтении этого романа. Добавим от себя — что конечно же является бесспорным свидетельством распространенности этого термина для обозначения мужского предка в шестнадцатом поколении, поскольку уже два источника подтверждают это: стена кабака и постмодернистский роман. Какие доказательства вам еще нужны? (ирония, ирония, сарказм).

Что же, резюмируем. Одни югославы (может, еще Тито был жив, так это было давно) прекрасно проводили время в Корчме на краю света и решили творчески развить список своих предков (когда проводишь время в корчме, обычно приходят в голову очень креативные идеи, да). Этот список они начали с реально существующих названий, затем перешли на словотворчество (которое крутилось в основном вокруг корня из трех букв). И всё же списку не хватало достойного завершения. Как же мы назовем самого крутого предка? И вот из хмельной глубины родилось — мы назовем его Белый Орел.

Другой югославский автор в поисках редких названий родственников набрел на эту корчму. Он порадовался таким редким, но вполне употребимым словам, как чукундедо, подивился венгерскому мату, и восхитился Белым Орлом. Конечно, языковые факты говорят сами за себя, зачем уточнять, что никто и никогда, во-первых, не использовал названий для родственников давнее четвертого-пятого колена, а во-вторых, что Белый Орел — хмельной фантом. И так же понятно, что это просто гэг такой, азаза.

Где-то пробежал Павич, которому что гэг, что азаза, что Белый Орел — и в эстетику романов которого так хорошо вписывается Корчма на краю света, где пьяные весельчаки написали на стене про Белого Орла.

И вот на третьем (пост)югославском авторе ирония вдруг вышла из-под контроля, потому что сотрудница САНУ приняла названия родственников с матерными корнями и Белого Орла за чистую монету и стала периодически упоминать их в своих статьях как полностью установленный научный факт.

[1] Белетич М. 2012. Дополнение к исследованию терминологии родства в сербском языке (чукундед), в: Этимология 2009-2011. Москва: Институт русского языка, 2012. С. 3-17.
[2] Митровић J. 1985. Називи за степене потомака и предака код Срба, у: Гласник етнографског музеја у Београду, 49, 1985. С. 181-182.
[3] Бjелетић М. 1983. Терминологија крвног сродства у српскохрватском језику, у: Јужнословенски филолог 50, 1994. С. 199-207.

#жизньбессовестнейлитературы

PS. К сожалению, проверить наличие списка с Белым Орлом в Корчме на краю света невозможно, поскольку в 2013 году Ковильский монастырь выкупил ее у бывших собственников и снес к белым орлам. И мы считаем, что это достойное завершение достойного сюжета.

Международный семинар по македонскому языку, литературе и культуре приглашает к участию в очередной Летней школе (15 августа-2 сентября. Охрид, РС Македония). Предполагается, что занятия будут проходить офлайн, если позволят карантинные меры (в ином случае занятия состоятся онлайн).
#denes_nad_makedonija_se_ragja

Причудливы пути русского языка и пушкинского наследия на Балканах. В честь сегодняшнего праздника — квир-кэмп версия "Я помню чудное мгновенье" от нашего любимого Иво Димчева.
#na_zdorovje

19.06.2021
Наша ольденбургская редакция десантировалась в самое сердце гирокастритской фан-зоны на фористраде с гордым палеобалканским названием "Дакия", переоборудованной в передвижную балканистическую лабораторию (ящик вина, примус для джезвы, рабочая станция, несколько опросников в сотне копий, пара диалектологических атласов). Следим за развитием событий и знакомимся с потенциальными информантами. Не можем не отметить, что если в барчиках вокруг Грюка-э-Пазарит трансляция чемпионата ведется из афинской студии на греческом, то в албаноязычной трансляции в фан-зоне комментатор, судя по акценту, откуда-то из северной Албании.
#gonzo_ballkanologjia #σεξ_βία_βαλκανολογία

22.06.2021 в 18:00 (центральноевропейское время) в Австрийской академии наук состоится онлайн лекция Марьяна Марковича (Университет им. Кирилла и Мефодия, Скопье / Центр ареальных исследований МАНУ) „Structural Changes in the Macedonian language from a Balkan Perspective“

https://www.oeaw.ac.at/detail/veranstaltung/die-makedonische-sprache-im-wandel

Оказалось (наша ольденбургская редакция давно это подозревала), что невозможно одновременно и рулить, и записывать, и заниматься всякой экспедиционной логистикой, и стримить прямо из поля (особенно учитывая качество мобильной связи в самых интересных для нас регионах), поэтому на несколько месяцев мы ушли в офлайн.

За это время мы проехали на нашей балканистической лаборатории 16 500 километров (из них больше 8000 по Албании), записали больше сотни часов аудио и видео от нескольких десятков информантов (убили подвеску, взорвали глушитель — его нам потом заваривал слесарь в Населбе Рача под Охридом, ругаясь сквозь зубы, — сточили тормозные колодки на 90 процентов, а одна коза помяла нам дверь на дурреском пляже; но видели бы вы ее бампер, ее вообще на эвакуаторе увезли, да еще оштрафовали).

Будем теперь разбирать материалы нижнесаксонскими долгими вечерами и немножко делиться самыми яркими впечатлениями.

>>>
Мы расположились у церкви св. Параскевы Пятницы (св. Петка). Когда я спросил, что за чан стоит во дворе церкви (позже оказалось, что это емкость для освящения воды на Водици —Богоявление), наш информант внимательно на него посмотрел, потом посмотрел себе под ноги и отпрыгнул примерно на полтора метра.

Оказалось, что прямо к нему под ноги выползла гадюка.

Сложно сказать, кто больше испугался — змея забилась под мусорный бак и не издавала ни звука, в отличие от нашего информанта, который бегал по территории и искал какую-нибудь палку под наш речитатив «да оставь ты ее, она тебя не трогает и ты ее не трогай, лучше расскажи, куда бабы послед кидали». Он нашел шест с перекладиной неясного назначения и начал лупить по кустам вокруг бака и ворошить траву под ним. Змея извивалась и шипела. Наконец он разбил ей голову и сломал позвоночник, а потом подцепил ее шестом и поднял, чтобы мы ее хорошенько рассмотрели.

Макабр весьма зашкаливал, но ведь мы приехали сюда не мертвых змей рассматривать. «А если бы под домом жила змея, ты бы ее тоже убил?» — набросили мы вопрос из очередного раздела этнолингвистического опросника для обследования, и так мы записали нарратив про talasomlu di casã (уж, живущий в доме, домашний покровитель), который добрый, в отличие от всяких диких гадюк, и которого точно убивать не следует, потому что иначе умрет кто-то из домашних.

Так сложилось, что наша команда в основном была румыноязычной, поэтому в какие-то моменты нашей ольденбургской редакции приходилось переводить с румынского на македонский, а информант уже отвечал по-аромунски (местами комментируя по-сербски для одного из участников экспедиции), поэтому не удивляйтесь набору языков, которые можно услышать на записи.

Двухголовая птичка на красном фоне принесла в нашу редакцию долгожданный заказ из Государственного архива Албании, а мы не можем не поделиться.

Место действия: село Аррза, около почты в верхнем квартале
Дата: ночь на 1 июля 1927 года
Сгорела сельская мечеть.

Местное отделение полиции сообщило об этом наверх в Тирану и получило приказ найти поджигателей. Исходящий документ датирован 5 июля — кто знает, почему у них ушло так много времени — а написан он на совершенно сказочном межвоенном албанском стандарте на гегской основе с вкраплениями местных севернотоскских диалектов.

Мы только можем себе представить, как неизвестный нам секретарь аккуратно подбирал гегские инфинитивы (ведь в Деволе они не используются) për me ba 'чтобы провести', ka me ju lajmërue 'известит вас' или даже 'будет извещен', учитывая вечные албанские проблемы с протетическим j- в кратких формах местоимений. (Мы немного добавили отсутствующую диакритику над "е" и поправили очевидные опечатки.)

Затем неизвестный нам секретарь перепечатал документ начисто, и тут — о ужас, обнаружил локатив (për nxijerrjen e Gunximtarëve në shesht 'чтобы выявить — использован фразеологизм, дословно "вытащить на площадь" — причинителей'). В документе локативное окончание -t стыдливо запечатано другим символом.

Расследование было проведено оперативно и уже через два дня, 7 июля 1927 г., в Тирану уходит отчет:

Në baz të hetimeve banuna nga ana e Post Komandës përkatëse kuptohet se djeg'ja e xhamisë në fjalë nuk ka shkaktue prej nonje personit vetëm djeg'ja ka shkaktue nga të ndezunit e qirinjve <...>.

"На основе расследования проведенного соответствующим командным постом было выяснено, что сожжение мечети, о которой идет речь, не было причинено кем-либо, но сожжение произошло по причине возжигания свечей"

Иными словами, мечеть нечаянно подожгли верующие, которые ставили там свечки.

Так интересно видеть следы смешанных религиозных практик, хорошо знакомых нам по современной Албании, в документах почти столетней давности.
#смешанные_религиозные_практики

По сербским провинциальным группам (куда мы навступали в прошлом году исключительно в исследовательских целях) циркулирует письмо с призывом к протестам против ковид-пропусков. Таких текстов мы видели довольно много, но в этом привлекает внимание сразу две вещи.

1) Письмо адресовано "бедной кукушке" (сербохорв. kukavica 'кукушка; трус');
2) опознавательный знак для участников протестов — желтая повязка на правой руке.

Возможно, балканское поле испортило наше восприятие, но мы не можем не вспомнить балканский обряд мартовских нитей, иногда контаминирующийся с культом кукушки. Если коротко, в начале весны (1 или 14 марта) на руки/одежду повязывают переплетенные белые и красные нити, которые носят до первого появления перелетных птиц, после чего вешают на ветви деревьев или кладут под камень. Такие нити могут повязывать также скотине, в этом случае цвета варьируют (могут появляться синие или зеленые нити). Когда такие нити вешают на ветки деревьев, то могут припевать (правда, мы такое записывали у македонцев, не у сербов): Kukavice, gramatice, na ti sino (plavo) i zeleno, daj mi belo i crveno ("кукушка-граматица, на тебе синее и зеленое, дай мне белое и красное"; слово "граматица" нам — и информантам — не вполне понятно, и тут можно было бы еще покопаться, но уж больно хочется про сюжет рассказать).

Иными словами, в письме "кукушкам" ("трусам", которые мирятся с ковид-ограничениями) предлагается повязать цветные повязки и выйти на улицу, чтобы доказать свою храбрость.

Вполне возможно, что это случайное совпадение с двумя элементами весенней обрядности (дело происходит осенью, цвет повязки — желтый, а не синий/зеленый/красный или белый), но мы не можем развидеть эту связь. Хотя не исключено, что пестрота и обилие элементов в балканской обрядности могут привести и к случайным, непредвиденным совпадениям.
#qyqe_qyqe_manaqyqe

А вот и само "Письмо бедной кукушке"

Коллеги рассказали про словенца-эритажника (bzw. heritage speaker'a) в Швейцарии — в его семье говорили по-словенски, но потом он пошел в школу и всю жизнь общался в основном по-(швейцарско)немецки. Он всегда думал, что "Bože!" — это просто междометие, и переводится оно со словенского как "fick dich!" или "verdammte Scheiße!" (это то, что обычно говорят в минуты сильного душевного волнения или просто попав молотком по пальцу).

И вот он в первый раз в жизни попал в словенскую церковь, услышал какую-то молитву, которая начиналась с этого слова — и изумился донельзя.