1. Романы, Карл
Настоящий Карл III, король Англии, Шотландии, Ирландии и Франции, а именно «Красавчик Принц Чарли», «Молодой Претендент», Чарльз-Эдвард-Луис-Джон-Сильвестр-Мария-Казимир Стюарт (1720-1788), после поражения последнего «якобитского восстания», то есть франко-испано-шотландской интервенции в Англию в 1745-1746 годах с целью возвращения престола династии Стюартов, свергнутой во время «Славной революции» 1688 года, вернулся во Францию и продолжил вместе со своим отцом - «Старым Претендентом» Иаковом III и VIII, Джеймсом-Фрэнсисом-Эдвардом Стюартом (1688-1766), сыном Иакова II и VII, племянником Карла II, сына Карла I, внука Иакова I и VI Стюарта, - строить козни.
Цель козни имели все ту же. Но если при Людовике XIV претензии на английский престол имели перспективу в свете неутомимой геополитики Короля-Солнце, то при правнуке его Людовике XV они отошли на очень задний план, поскольку вначале Европу сотрясали более важные войны, а потом король сконцентрировался на поддержании своего прозвания Возлюбленный и ни на что больше не отвлекался. Поотершись у парижского двора наездами, проживая постоянно в Риме и там тоже не снискав существенной поддержки, кроме обещания самого Папы признать в будущем его королевский титул, Карл III, будучи не только шотландцем, но и итальянцем, мощно и профессионально запил. Спустя годы кабинетной волокиты и обещаний короля в 1759 году снова дернули в Париж на переговоры с министром иностранных дел герцогом Шуазелем (Франции нужно было отвлечься от ужасов Семилетней войны и, как водится в любой непонятной ситуации, срочно всадить байонет в спину Англии), но августейшая особа приняла герцога в таком виде, что не смогла связать с ним пары слов и постоянно падала с кресла, и герцог уехал домой. На этом завершилась официальная история политического якобитского движения.
В 1766 году умер старый король Иаков III, а новый Папа и короли Франции и Испании отказались признавать Карла новым королем. В ответ на вопросы о причинах они сообщали, что перспективы возвращения исконных территорий крайне туманны, а Карлу между тем уже под пятьдесят, а наследника у него нет, как нет толком и семьи, и даже напротив, наличествует ряд «семей», которые портят ему статус и имидж. Былой красавчик принц асимметрично ответил на эти претензии недельным запоем. Однако решил взяться за ум, и по наступлении 51-летия снарядил своих знакомых на поиски достойной партии. Она была найдена в лице Луизы-Максимилианы-Каролины-Эммануэлы фон Штольберг-Гедерн (1752-1824), принцессы из мелкопоместного австро-голландского рода. Ее сестру уже успели выдать за троюродного брата Карла, испанского гранда дона Карлоса Фитц-Джеймса Стюарта, так что семья была проверенная, бедная и непритязательная. Брак состоялся по доверенности на родине супруги, а через пару месяцев отпразднован и консуммирован, когда ее привезли в Рим.
Молодожены переехали во Флоренцию и зажили там стабильной и скрепной жизнью русской семьи. Муж беспробудно пил. Жена безостановочно изменяла ему с каждым встречным человеком, минимально относящимся к «свету». Муж ее по возвращении домой бил и, уж насколько был в состоянии, пытался насиловать. Спасали слуги. #история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
Настоящий Карл III, король Англии, Шотландии, Ирландии и Франции, а именно «Красавчик Принц Чарли», «Молодой Претендент», Чарльз-Эдвард-Луис-Джон-Сильвестр-Мария-Казимир Стюарт (1720-1788), после поражения последнего «якобитского восстания», то есть франко-испано-шотландской интервенции в Англию в 1745-1746 годах с целью возвращения престола династии Стюартов, свергнутой во время «Славной революции» 1688 года, вернулся во Францию и продолжил вместе со своим отцом - «Старым Претендентом» Иаковом III и VIII, Джеймсом-Фрэнсисом-Эдвардом Стюартом (1688-1766), сыном Иакова II и VII, племянником Карла II, сына Карла I, внука Иакова I и VI Стюарта, - строить козни.
Цель козни имели все ту же. Но если при Людовике XIV претензии на английский престол имели перспективу в свете неутомимой геополитики Короля-Солнце, то при правнуке его Людовике XV они отошли на очень задний план, поскольку вначале Европу сотрясали более важные войны, а потом король сконцентрировался на поддержании своего прозвания Возлюбленный и ни на что больше не отвлекался. Поотершись у парижского двора наездами, проживая постоянно в Риме и там тоже не снискав существенной поддержки, кроме обещания самого Папы признать в будущем его королевский титул, Карл III, будучи не только шотландцем, но и итальянцем, мощно и профессионально запил. Спустя годы кабинетной волокиты и обещаний короля в 1759 году снова дернули в Париж на переговоры с министром иностранных дел герцогом Шуазелем (Франции нужно было отвлечься от ужасов Семилетней войны и, как водится в любой непонятной ситуации, срочно всадить байонет в спину Англии), но августейшая особа приняла герцога в таком виде, что не смогла связать с ним пары слов и постоянно падала с кресла, и герцог уехал домой. На этом завершилась официальная история политического якобитского движения.
В 1766 году умер старый король Иаков III, а новый Папа и короли Франции и Испании отказались признавать Карла новым королем. В ответ на вопросы о причинах они сообщали, что перспективы возвращения исконных территорий крайне туманны, а Карлу между тем уже под пятьдесят, а наследника у него нет, как нет толком и семьи, и даже напротив, наличествует ряд «семей», которые портят ему статус и имидж. Былой красавчик принц асимметрично ответил на эти претензии недельным запоем. Однако решил взяться за ум, и по наступлении 51-летия снарядил своих знакомых на поиски достойной партии. Она была найдена в лице Луизы-Максимилианы-Каролины-Эммануэлы фон Штольберг-Гедерн (1752-1824), принцессы из мелкопоместного австро-голландского рода. Ее сестру уже успели выдать за троюродного брата Карла, испанского гранда дона Карлоса Фитц-Джеймса Стюарта, так что семья была проверенная, бедная и непритязательная. Брак состоялся по доверенности на родине супруги, а через пару месяцев отпразднован и консуммирован, когда ее привезли в Рим.
Молодожены переехали во Флоренцию и зажили там стабильной и скрепной жизнью русской семьи. Муж беспробудно пил. Жена безостановочно изменяла ему с каждым встречным человеком, минимально относящимся к «свету». Муж ее по возвращении домой бил и, уж насколько был в состоянии, пытался насиловать. Спасали слуги. #история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
[продолжение]
Наконец брат жены и пара ее любовников выбили у Папы разрешение на разъезд. В этом Луизу поддержали шведский король Густав III и римский кардинал курии Анри-Франсис-Ксавьер Стюарт, тоже кузен английского короля в изгнании и претендент на престол (ну такой претендент, слабенький — из-за целибата не считается).
Луиза жила в разное время то с великим поэтом Альфиери, то с талантливым художником Фабром. В годы Империи ее совершенно внезапно молнией увезли в Париж по личному приказу Наполеона, который — как короли Франции и Испании за полвека до него, - рассчитывал подержать Англию за седые гениталии при помощи законного наследника ее престола. Талейран пишет, что император выбежал неприбранным в аудиенц-зал рано утром, когда супругу Карла доставили к нему, мимодумно кивнул и спросил сразу в лоб, не рожала ли она когда-либо где-либо чем-либо кого-либо, или не намеревалась ли совершать таковое действие в отношении предположительно рожаемого лица, чьим биологическим отцом был бы Чарльз-Эдвард Стюарт. Бедная сорокалетняя женщина отвечала, что нет, не успела, да и не очень-то хотелось вообще-то. Император пробормотал что-то вроде «ага», выбежал и больше не возвращался, а за женщиной пришли фельдъегеря и так же с сиренами доставили ее чуть ли не в тот же день обратно во Флоренцию, отряхнули с нее дорожную пыль и испарились. Там она спустя еще 20 лет и умерла.
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
Наконец брат жены и пара ее любовников выбили у Папы разрешение на разъезд. В этом Луизу поддержали шведский король Густав III и римский кардинал курии Анри-Франсис-Ксавьер Стюарт, тоже кузен английского короля в изгнании и претендент на престол (ну такой претендент, слабенький — из-за целибата не считается).
Луиза жила в разное время то с великим поэтом Альфиери, то с талантливым художником Фабром. В годы Империи ее совершенно внезапно молнией увезли в Париж по личному приказу Наполеона, который — как короли Франции и Испании за полвека до него, - рассчитывал подержать Англию за седые гениталии при помощи законного наследника ее престола. Талейран пишет, что император выбежал неприбранным в аудиенц-зал рано утром, когда супругу Карла доставили к нему, мимодумно кивнул и спросил сразу в лоб, не рожала ли она когда-либо где-либо чем-либо кого-либо, или не намеревалась ли совершать таковое действие в отношении предположительно рожаемого лица, чьим биологическим отцом был бы Чарльз-Эдвард Стюарт. Бедная сорокалетняя женщина отвечала, что нет, не успела, да и не очень-то хотелось вообще-то. Император пробормотал что-то вроде «ага», выбежал и больше не возвращался, а за женщиной пришли фельдъегеря и так же с сиренами доставили ее чуть ли не в тот же день обратно во Флоренцию, отряхнули с нее дорожную пыль и испарились. Там она спустя еще 20 лет и умерла.
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
2. Кинофильмы, Карл
[титр] ...а в это время…
К доживавшему в Риме английскому королю Карлу III приехала миловидная молодая женщина Шарлотта. Дело было в том, что после поражения в 1746 году красавчик принц пытался найти утешение в любви и немедленно по возвращении на континент вспомнил, что до отъезда видел в Париже симпатичную девушку Клементину Уокингшоу из дочерей шотландских якобитов, а теперь вот желал бы продолжить знакомство. Спасти девушку не успели, он нагнал ее в Дюнкерке и очаровал. Прожили они вместе восемь лет, пока она с помощью родственников не сбежала в католический монастырь. Принц очень жестко пил и очень сильно ее бил.
Но браки распадаются, а дети остаются. Так и здесь последним даром былой страсти оказалась девица Шарлотта Стюарт (1753-1789), которая вовсе не была намерена пропадать без вести. В день свадьбы Карла с Луизой фон Штольберг-Гедерн она написала «моему августейшему папа» трогательное письмо и моментально заручилась приглашением приехать пообщаться. Отец был сентиментально плаксив, вероятно, с похмелья, и умолял дочь остаться жить с ним. Но только без матери, конечно, которая уж пусть если уехала — так уехала. Шарлотта подумала и выбрала остаться с матерью во Франции. Отец выругался — и на том эта встреча и окончилась.
Жизнь в Париже для юной миловидной воспитанницы монастырского конвента зачастую непроста и напоминает американский или советский фильм про Францию со всеми сопутствующими стереотипами. Долго ли, коротко ли, девицу Шарлотту соблазнили. И не раз. И не всегда бесплатно. Тем более она была незаконнорожденной бесприданницей и не могла рассчитывать на скорый и при том законный брак. Они с матерью пару раз приезжали в Рим и пытались давить на злостного алиментщика властью Церкви и публичных скандалов. Но алиментщик был постоянно в слюни, а его жена боялась с ними встречаться и посылала слуг отогнать их от дверей. Так что жить двум дамам в Париже оставалось только либо на милости монастырских сестер (а это, сами понимаете, режим и ограничения), либо на подачки не особенно богатых спутников жизни Шарлотты.
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
[титр] ...а в это время…
К доживавшему в Риме английскому королю Карлу III приехала миловидная молодая женщина Шарлотта. Дело было в том, что после поражения в 1746 году красавчик принц пытался найти утешение в любви и немедленно по возвращении на континент вспомнил, что до отъезда видел в Париже симпатичную девушку Клементину Уокингшоу из дочерей шотландских якобитов, а теперь вот желал бы продолжить знакомство. Спасти девушку не успели, он нагнал ее в Дюнкерке и очаровал. Прожили они вместе восемь лет, пока она с помощью родственников не сбежала в католический монастырь. Принц очень жестко пил и очень сильно ее бил.
Но браки распадаются, а дети остаются. Так и здесь последним даром былой страсти оказалась девица Шарлотта Стюарт (1753-1789), которая вовсе не была намерена пропадать без вести. В день свадьбы Карла с Луизой фон Штольберг-Гедерн она написала «моему августейшему папа» трогательное письмо и моментально заручилась приглашением приехать пообщаться. Отец был сентиментально плаксив, вероятно, с похмелья, и умолял дочь остаться жить с ним. Но только без матери, конечно, которая уж пусть если уехала — так уехала. Шарлотта подумала и выбрала остаться с матерью во Франции. Отец выругался — и на том эта встреча и окончилась.
Жизнь в Париже для юной миловидной воспитанницы монастырского конвента зачастую непроста и напоминает американский или советский фильм про Францию со всеми сопутствующими стереотипами. Долго ли, коротко ли, девицу Шарлотту соблазнили. И не раз. И не всегда бесплатно. Тем более она была незаконнорожденной бесприданницей и не могла рассчитывать на скорый и при том законный брак. Они с матерью пару раз приезжали в Рим и пытались давить на злостного алиментщика властью Церкви и публичных скандалов. Но алиментщик был постоянно в слюни, а его жена боялась с ними встречаться и посылала слуг отогнать их от дверей. Так что жить двум дамам в Париже оставалось только либо на милости монастырских сестер (а это, сами понимаете, режим и ограничения), либо на подачки не особенно богатых спутников жизни Шарлотты.
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
[продолжение]
Это продолжалось, пока ее спутником не стал младший брат королевского министра финансов и члена Тайного совета кардинала Роана, друга Калиостро и главного обвиняемого по «делу об ожерелье королевы», - Фердинанд-Максимильен-Мериадек де Роан, архиепископ Бордоский. Сестрой его жены (с которой он тоже жил и наживал законных детей, а Галльская церковь молчала в антиминс или там корпорал) была кузина принца Чарльза-Эдварда Стюарта — Мария-Луиза де ла Тур д’Овернь — которая, так уж сложилось, успела побыть ему же любовницей, поэтому племянником архиепископа был сын Марии-Луизы, маленький Шарль-Годфруа Стюарт де Роан, единокровный братик его новой сожительницы Шарлотты. Да, жизнь у людей была непростой, смартфонов не было. И понятно, что Фердинанд совсем никак не мог жениться на Шарлотте.
Но жить с ней он мог, и даже очень. Доказательством этого явилось рождение Чарльза-Эдварда-Августа-Максимилиана Стюарта, барона Корфа, графа Роэнстарта (1784-1854). Какового Чарльза мать поспешила предъявить своему непутевому отцу-королю Чарльзу. Отец к тому времени жил уже один, быстро доходил до ручки — его приходилось носить до экипажа и обратно — и был размягчен духом, волей и разумом. Оставшиеся ему четыре года он провел под опекой дочери. Циркулируя между Римом и Парижем, Шарлотта успела родить еще двух дочерей и испросить у папа узаконивание ее как дочери и титул герцогини Олбани. С помощью кардинала Анри Стюарта она потом почти мирно поделила достояние усопшего (он всё же на два года затянул выдачу причитавшейся ей доли денег, но она шантажировала его проблемами с недвижимостью, и он сдался) и прожила во Флоренции еще несколько лет, наконец наслаждаясь жизнью — оставив в Париже покровителя и сдав детей матери для устройства на воспитание и обучение, чтобы она уж там сама как-нибудь договаривалась с зятем о финансировании. Но не успела жизнь у нее начать налаживаться, как явился рак печени, здрасьте, и ей пришел конец — в тридцать шесть лет. Она сохранила своих детей в тайне. Их биографии были установлены и подтверждены только в ХХ веке.
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
Это продолжалось, пока ее спутником не стал младший брат королевского министра финансов и члена Тайного совета кардинала Роана, друга Калиостро и главного обвиняемого по «делу об ожерелье королевы», - Фердинанд-Максимильен-Мериадек де Роан, архиепископ Бордоский. Сестрой его жены (с которой он тоже жил и наживал законных детей, а Галльская церковь молчала в антиминс или там корпорал) была кузина принца Чарльза-Эдварда Стюарта — Мария-Луиза де ла Тур д’Овернь — которая, так уж сложилось, успела побыть ему же любовницей, поэтому племянником архиепископа был сын Марии-Луизы, маленький Шарль-Годфруа Стюарт де Роан, единокровный братик его новой сожительницы Шарлотты. Да, жизнь у людей была непростой, смартфонов не было. И понятно, что Фердинанд совсем никак не мог жениться на Шарлотте.
Но жить с ней он мог, и даже очень. Доказательством этого явилось рождение Чарльза-Эдварда-Августа-Максимилиана Стюарта, барона Корфа, графа Роэнстарта (1784-1854). Какового Чарльза мать поспешила предъявить своему непутевому отцу-королю Чарльзу. Отец к тому времени жил уже один, быстро доходил до ручки — его приходилось носить до экипажа и обратно — и был размягчен духом, волей и разумом. Оставшиеся ему четыре года он провел под опекой дочери. Циркулируя между Римом и Парижем, Шарлотта успела родить еще двух дочерей и испросить у папа узаконивание ее как дочери и титул герцогини Олбани. С помощью кардинала Анри Стюарта она потом почти мирно поделила достояние усопшего (он всё же на два года затянул выдачу причитавшейся ей доли денег, но она шантажировала его проблемами с недвижимостью, и он сдался) и прожила во Флоренции еще несколько лет, наконец наслаждаясь жизнью — оставив в Париже покровителя и сдав детей матери для устройства на воспитание и обучение, чтобы она уж там сама как-нибудь договаривалась с зятем о финансировании. Но не успела жизнь у нее начать налаживаться, как явился рак печени, здрасьте, и ей пришел конец — в тридцать шесть лет. Она сохранила своих детей в тайне. Их биографии были установлены и подтверждены только в ХХ веке.
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
3. Сериалы, Карл
Сын Шарлотты Стюарт и архиепископа Бордоского — Чарльз-Эдвард Стюарт, то есть Шарль-Эдуард, граф Роэнстарт (так архиепископ при регистрации остроумно совместил фамилии его отца и деда, заменив «а» на «э» и выбросив букву «ю», чтобы никто не догадался), — получил католическое крещение и солидное реформатское образование, потому что осторожная бабушка Клементина при первых признаках приближения Французской революции переехала вместе с внуками в Швейцарию — под опеку банкира Томаса Кутса, мужа дальней родственницы ее былого любовника Джин Стюарт. По его совету, она разместила средства, уже имевшиеся и еще поступавшие от отцов ее дочери и внуков, в лондонском и эдинбургском офисах компании «Тернбулл, Форбс и Ко» по торговле рабами в колониях. Остатки достались «банкирскому дому Софниева» в Санкт-Петербурге (у Кутса были обширные связи). Никакого Софниева среди банкиров России не значится, конечно, но можно предположить, что он был каким-нибудь Сафиным, Сафиевым, Софииным или Софийским.
Шарль-Эдуард между тем обучался в Германии на деньги отца и горя не знал. Но как только исполняется ему семнадцать лет, он делает несколько неожиданный финт ушами и уж не известно, под чьим именно влиянием, записывается артиллерийским прапорщиком в русскую армию, вместе с которой маневрирует по Белоруссии с таким, однако, удальством, что к 1803 году он уже поручик, а после участия в торжественном поражении при Аустерлице он возвращается уже подполковником и офицером свиты герцога Александра Вюртембергского, дяди Александра I, военного губернатора Белоруссии.
В это время работорговля Тернбулла и Форбса резко идет на дно и лопается, бабки бабки Клементины пропадают. Надежда остается только на русские активы. Между тем Шарля-Эдуарда в Петербурге представляют государыне Елизавете, супруге Александра I, и он имеет среди нее успех. И не только. К 1811 году он значится женихом Марианны Гурко — дочери генерала Владимира Иосифовича Гурко, начальника всех резервных войск и вице-губернатора Курляндии. Жизнь, казалось бы, играет все более радужными красками.
Но стюартова кровь играет бурнее, заставляя любую фортуну резко развернуться самыми печальными частями тела. Юная Марианна, видимо, прекрасна. И к ней в приданое причитается титул барона Корфа — по линии ее матери. Но милее сердцу пламенного наследника престола марианнина тетка Эвелина, сестра генерала Владимира Иосифовича. Но она к тому времени уже обещана польскому генералу с ничего хорошего не сулящим непробиваемым именем Юстиниан Щит. Да и вообще. И тут — как вишенка на торте — лопается и идет ко дну банкирский дом Сафина-Софниева, не оставив после себя даже пепелища. Можно себе представить состояние души еще молодого (в 1811 году ему 27 лет) долболома, простюартившего всё, что имел. Он хватается за соломинку, панически анализируя, как и что можно поправить, бежит в Кронштадт, оттуда — в Лондон, там наводит справки и на последние деньги бабушки отправляется в Филадельфию, куда успел бежать Джон Форбс из прогоревшей фьючерсной компании.
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
Сын Шарлотты Стюарт и архиепископа Бордоского — Чарльз-Эдвард Стюарт, то есть Шарль-Эдуард, граф Роэнстарт (так архиепископ при регистрации остроумно совместил фамилии его отца и деда, заменив «а» на «э» и выбросив букву «ю», чтобы никто не догадался), — получил католическое крещение и солидное реформатское образование, потому что осторожная бабушка Клементина при первых признаках приближения Французской революции переехала вместе с внуками в Швейцарию — под опеку банкира Томаса Кутса, мужа дальней родственницы ее былого любовника Джин Стюарт. По его совету, она разместила средства, уже имевшиеся и еще поступавшие от отцов ее дочери и внуков, в лондонском и эдинбургском офисах компании «Тернбулл, Форбс и Ко» по торговле рабами в колониях. Остатки достались «банкирскому дому Софниева» в Санкт-Петербурге (у Кутса были обширные связи). Никакого Софниева среди банкиров России не значится, конечно, но можно предположить, что он был каким-нибудь Сафиным, Сафиевым, Софииным или Софийским.
Шарль-Эдуард между тем обучался в Германии на деньги отца и горя не знал. Но как только исполняется ему семнадцать лет, он делает несколько неожиданный финт ушами и уж не известно, под чьим именно влиянием, записывается артиллерийским прапорщиком в русскую армию, вместе с которой маневрирует по Белоруссии с таким, однако, удальством, что к 1803 году он уже поручик, а после участия в торжественном поражении при Аустерлице он возвращается уже подполковником и офицером свиты герцога Александра Вюртембергского, дяди Александра I, военного губернатора Белоруссии.
В это время работорговля Тернбулла и Форбса резко идет на дно и лопается, бабки бабки Клементины пропадают. Надежда остается только на русские активы. Между тем Шарля-Эдуарда в Петербурге представляют государыне Елизавете, супруге Александра I, и он имеет среди нее успех. И не только. К 1811 году он значится женихом Марианны Гурко — дочери генерала Владимира Иосифовича Гурко, начальника всех резервных войск и вице-губернатора Курляндии. Жизнь, казалось бы, играет все более радужными красками.
Но стюартова кровь играет бурнее, заставляя любую фортуну резко развернуться самыми печальными частями тела. Юная Марианна, видимо, прекрасна. И к ней в приданое причитается титул барона Корфа — по линии ее матери. Но милее сердцу пламенного наследника престола марианнина тетка Эвелина, сестра генерала Владимира Иосифовича. Но она к тому времени уже обещана польскому генералу с ничего хорошего не сулящим непробиваемым именем Юстиниан Щит. Да и вообще. И тут — как вишенка на торте — лопается и идет ко дну банкирский дом Сафина-Софниева, не оставив после себя даже пепелища. Можно себе представить состояние души еще молодого (в 1811 году ему 27 лет) долболома, простюартившего всё, что имел. Он хватается за соломинку, панически анализируя, как и что можно поправить, бежит в Кронштадт, оттуда — в Лондон, там наводит справки и на последние деньги бабушки отправляется в Филадельфию, куда успел бежать Джон Форбс из прогоревшей фьючерсной компании.
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
[продолжение]
Там Шарль-Эдуард под именем барона Корфа (он решил его захватить с собой, ну хоть что-то) тратит три года на судебные иски против Форбса и попытки извлечь из него компенсацию потерянного капитала. Но безуспешно. Форбс нанял хороших американских адвокатов, а сам благополучно растворился в Британской Гвиане, и на любые попытки последнего Стюарта навести справки ему только крутили пальцами у виска. Форбс оправдался-таки по всем искам в 1822 году и вернулся в Шотландию, поселившись в Абердине. Предки того Форбса, который Форбс-расФорбс, чей журнал, тоже из Абердина, но тут по существу сказать нечего — история умалчивает.
А граф Роэнстарт еще в 1815 году вернулся в Шотландию и осаждал суды там и в Англии с исками о признании своего августейшего происхождения и выдаче ему приданого его прапрабабки королевы Марии-Беатрисы, второй жены короля Иакова II и регентши при Иакове III, которое прикарманили монахини французского монастыря Шайо, где она доживала в забвении. Не нужно отдельно пояснять, наверное, что ему ничего не дали. Он женился два раза, обе жены были высокородными (по их словам) иммигрантками из Италии и Франции, обе очень быстро умерли, но вторая наконец оставила ему небольшое наследство, достаточное для жизни в достатке, хотя и без роскоши.
Остаток своих дней граф Роэнстарт провел в разъездах по своим наследственным землям — Англии, Шотландии, Ирландии и Франции — для посещения родственников, а также тех, кого он в них записывал вне зависимости от желания потерпевших, - с рассказами о своем королевском будущем и своих приключениях в России и Америке. Его считали мюнхгаузеном. И скорее всего, он в значительной степени им и был. Но фактически – кто ж знал? Ну представьте себе, что в XXIII веке бот-архивариус устанавливает, что старый дурак Геннадий Игоревич Романов, который всех достал в офисе своими байками про царское происхождение, действительно был потомком выжившего царевича Алексея. Кому до этого дело было в офисе или есть дело в памяти единственного оставшегося на опустевшей земле планшета с солнечной батареей?
Однажды по дороге в шотландский Данкельд дорожная карета опрокинулась, 70-летнего графа зажало обломками, и к утру он умер от ран в придорожной церкви, куда его отнесли. Там же его и похоронили. На надгробной плите написано: «Посвящено памяти генерала Чарльза-Эдварда Стюарта, графа Роэнстарта, умершего в Данкельде 28 октября 1854 года. Sic transit gloria mundi».
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
Там Шарль-Эдуард под именем барона Корфа (он решил его захватить с собой, ну хоть что-то) тратит три года на судебные иски против Форбса и попытки извлечь из него компенсацию потерянного капитала. Но безуспешно. Форбс нанял хороших американских адвокатов, а сам благополучно растворился в Британской Гвиане, и на любые попытки последнего Стюарта навести справки ему только крутили пальцами у виска. Форбс оправдался-таки по всем искам в 1822 году и вернулся в Шотландию, поселившись в Абердине. Предки того Форбса, который Форбс-расФорбс, чей журнал, тоже из Абердина, но тут по существу сказать нечего — история умалчивает.
А граф Роэнстарт еще в 1815 году вернулся в Шотландию и осаждал суды там и в Англии с исками о признании своего августейшего происхождения и выдаче ему приданого его прапрабабки королевы Марии-Беатрисы, второй жены короля Иакова II и регентши при Иакове III, которое прикарманили монахини французского монастыря Шайо, где она доживала в забвении. Не нужно отдельно пояснять, наверное, что ему ничего не дали. Он женился два раза, обе жены были высокородными (по их словам) иммигрантками из Италии и Франции, обе очень быстро умерли, но вторая наконец оставила ему небольшое наследство, достаточное для жизни в достатке, хотя и без роскоши.
Остаток своих дней граф Роэнстарт провел в разъездах по своим наследственным землям — Англии, Шотландии, Ирландии и Франции — для посещения родственников, а также тех, кого он в них записывал вне зависимости от желания потерпевших, - с рассказами о своем королевском будущем и своих приключениях в России и Америке. Его считали мюнхгаузеном. И скорее всего, он в значительной степени им и был. Но фактически – кто ж знал? Ну представьте себе, что в XXIII веке бот-архивариус устанавливает, что старый дурак Геннадий Игоревич Романов, который всех достал в офисе своими байками про царское происхождение, действительно был потомком выжившего царевича Алексея. Кому до этого дело было в офисе или есть дело в памяти единственного оставшегося на опустевшей земле планшета с солнечной батареей?
Однажды по дороге в шотландский Данкельд дорожная карета опрокинулась, 70-летнего графа зажало обломками, и к утру он умер от ран в придорожной церкви, куда его отнесли. Там же его и похоронили. На надгробной плите написано: «Посвящено памяти генерала Чарльза-Эдварда Стюарта, графа Роэнстарта, умершего в Данкельде 28 октября 1854 года. Sic transit gloria mundi».
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература
510 лет назад - 11 марта 1513 года – было возвещено об избрании Папы Льва Х.
Его избрали на конклаве за два дня до того, после смерти Папы Юлия, преемника Александра VI, Родриго Борджиа, который подарил нам всем столько пленительных исторических историй.
Джованни ди Лоренцо де Медичи, второй сын Лоренцо Великолепного, двоюродный племянник Папы Иннокентия VIII, был им назначен кардиналом еще в марте 1492 года с видами на следующее папство еще тогда. Но Родриго Борджиа и его семейка Аддамс разбавили царствие Медичи и своими нетривиальными реформами церковной жизни приблизили Реформацию, бороться с которой пришлось начинать следующему “Воинствующему Папе” Юлию II и потом уже Льву Х.
Избрание нового Папы не обошлось без трогательных мелких нестыковок. После избрания выяснилось, что он не священник, а мирянин. Но римская курия решила этот вопрос точь-в-точь как это принято делать в современных Могущественных и Тайных Организациях, и 12 марта 1513 года Джованни Медичи поставили во нижние чины клира, 15 марта – во диаконы и пресвитеры, 17 марта – рукоположили во епископы, а 19 марта уже при полном параде короновали папской тиарой в 37 лет.
Молодость Лев Х провел в либертинских дворцах Лоренцо Медичи и ученых разговорах, к которым сводилось его обширное гуманитарное образование. Обучали его, надо сказать, герметик Марсилио Фичино, каббалист Пико делла Мирандола, классицист Анджело Полициано и драматург-комедиограф кардинал Биббьена. Он полюбил жить во Флоренции, где пробыл и во время погромов Савонаролы и во время нападения французов. Но потом добрые горожане выгнали всех Медичи из города, и Джованни благополучно поездил как богатый дилетант-гуманитарий по Франции и Германии, потом вернулся в Рим. Он ни с кем особенно не конфликтовал, отлично подстраивался и под Борджиа, и под прочих, покровительствовал искусствам, почитывал всякое сомнительное и подсудное.
Продолжал этим заниматься, и став уже Папой. Ему приходилось, конечно, то воевать в бесконечных междоусобных войнах на полуострове, время от времени играть в большие европейские игры с Императором и королями, да и султаном, планируя “новый Крестовый поход” без похода в рамках масштабнейшей для его времени обманной пиар-кампании, то выстраивать линию обороны против немецких и французских врагов единой церкви – реформатов на пороге эпохи разрушения всей привычной общественно-политической структуры и т.д.
Но в основном его до конца жизни так и занимали литература, драма, пение, пансексуализм и жизнь полной чашей. Злоязыкие ревнители обвиняли его в сожительстве с кем только не, любых полов и биологических видов и родов. А он на всех них плевать хотел и в любой свободный момент пел мелодичным баритоном и играл на инструментах. Огромное количество денег он передавал университетам, богадельням, отдельным людям искусства, строил госпиталя и школы, наверняка ссужал неблагоугодные и сомнительные эксперименты и никого не жег и не травил.
Он проправил так восемь лет и скоропостижно умер от “пневмонии”. Сейчас уже наверняка не скажешь. Рим, 1521 год – ну какая пневмония? Разве что какая-нибудь "пневмония алла кантарелла”. Его место занял хмурый брейгелевский голландец Адриан VI, который вознесся на волне милитаристской риторики и все того же обрыдлого “нового Крестового похода”.
#Италия #16век #папы #герметизм
Его избрали на конклаве за два дня до того, после смерти Папы Юлия, преемника Александра VI, Родриго Борджиа, который подарил нам всем столько пленительных исторических историй.
Джованни ди Лоренцо де Медичи, второй сын Лоренцо Великолепного, двоюродный племянник Папы Иннокентия VIII, был им назначен кардиналом еще в марте 1492 года с видами на следующее папство еще тогда. Но Родриго Борджиа и его семейка Аддамс разбавили царствие Медичи и своими нетривиальными реформами церковной жизни приблизили Реформацию, бороться с которой пришлось начинать следующему “Воинствующему Папе” Юлию II и потом уже Льву Х.
Избрание нового Папы не обошлось без трогательных мелких нестыковок. После избрания выяснилось, что он не священник, а мирянин. Но римская курия решила этот вопрос точь-в-точь как это принято делать в современных Могущественных и Тайных Организациях, и 12 марта 1513 года Джованни Медичи поставили во нижние чины клира, 15 марта – во диаконы и пресвитеры, 17 марта – рукоположили во епископы, а 19 марта уже при полном параде короновали папской тиарой в 37 лет.
Молодость Лев Х провел в либертинских дворцах Лоренцо Медичи и ученых разговорах, к которым сводилось его обширное гуманитарное образование. Обучали его, надо сказать, герметик Марсилио Фичино, каббалист Пико делла Мирандола, классицист Анджело Полициано и драматург-комедиограф кардинал Биббьена. Он полюбил жить во Флоренции, где пробыл и во время погромов Савонаролы и во время нападения французов. Но потом добрые горожане выгнали всех Медичи из города, и Джованни благополучно поездил как богатый дилетант-гуманитарий по Франции и Германии, потом вернулся в Рим. Он ни с кем особенно не конфликтовал, отлично подстраивался и под Борджиа, и под прочих, покровительствовал искусствам, почитывал всякое сомнительное и подсудное.
Продолжал этим заниматься, и став уже Папой. Ему приходилось, конечно, то воевать в бесконечных междоусобных войнах на полуострове, время от времени играть в большие европейские игры с Императором и королями, да и султаном, планируя “новый Крестовый поход” без похода в рамках масштабнейшей для его времени обманной пиар-кампании, то выстраивать линию обороны против немецких и французских врагов единой церкви – реформатов на пороге эпохи разрушения всей привычной общественно-политической структуры и т.д.
Но в основном его до конца жизни так и занимали литература, драма, пение, пансексуализм и жизнь полной чашей. Злоязыкие ревнители обвиняли его в сожительстве с кем только не, любых полов и биологических видов и родов. А он на всех них плевать хотел и в любой свободный момент пел мелодичным баритоном и играл на инструментах. Огромное количество денег он передавал университетам, богадельням, отдельным людям искусства, строил госпиталя и школы, наверняка ссужал неблагоугодные и сомнительные эксперименты и никого не жег и не травил.
Он проправил так восемь лет и скоропостижно умер от “пневмонии”. Сейчас уже наверняка не скажешь. Рим, 1521 год – ну какая пневмония? Разве что какая-нибудь "пневмония алла кантарелла”. Его место занял хмурый брейгелевский голландец Адриан VI, который вознесся на волне милитаристской риторики и все того же обрыдлого “нового Крестового похода”.
#Италия #16век #папы #герметизм
Крайняя битва чекистов с масонами
1.
В СССР тема масонства была не то чтобы под запретом, но под спудом, и заниматься ей было дозволено историкам, но не публицистам. Масонство – мелкобуржуазная малозначительная мракобесная идеология, используемая капиталом для обдуривания рабочего класса, - что тут еще не ясно? Его изучали отдельные ученые вроде В.И. Старцева – в рамках общественных движений начала ХХ века, В.А. Федоров – в рамках движения декабристов, ну и так далее.
Но всё резко поменялось в советском информационном поле в 1981 году, как только исчерпала себя долгоиграющая тема Олимпиады-80. И это время принесло вопросы, на которые так и нет до сих пор ответа.
Отношения СССР с Италией были всегда довольно второстепенными и редко попадали в поле зрения СМИ. Отдельные итальянские коммунисты вроде Джанни Родари всегда были на слуху, но и не более того. Но «свинцовые семидесятые» потрясли Италию до основания, и спонсируемые главной социалистической страной мира «красные бригады» и ультралевые террористы, разгулявшиеся на баррикадах поздних 1960-х, действительно чуть не свернули парламентский и рыночный проект на развалинах Колизея. Естественно то тут то там в стране вызревали и реакционные правые группы, раздраженно следившие за сменами кабинетов министров раз в неделю. В 1983 году премьером стал социалист Крагси, большинство партий развалились или реструктуризировались, но шатание лево-правого маятника сократило амплитуду, страна понемногу восстановила стабильность – и снова утратила ее только в начале 1990-х на волне всемирных тектонических сдвигов и нового экономического кризиса.
Одним из шоковых элементов, сильно качнувших общественный маятник влево, фактически сразу после того, как он качнулся вправо после похищения и убийства красными бывшего премьера Альдо Моро, убийств ряда государственных деятелей, стало раскрытие деятельности в самом сердце страны правого заговора, планировавшего захват власти и введение чуть ли не неофашистской военной диктатуры. Вызрел он в недрах масонской ложи «П-2» Великого Востока Италии под руководством международного авантюриста Личо Джелли (1919-2015). Во «внутренний круг» его ложи «Масонская пропаганда» (Propaganda massonica) входили десятки парламентариев, финансистов, военных, сотрудников исполнительной власти, дипломатов и прочих инфлюэнсеров, которые в основном не числились в списках ложи и которых он объединил в негласный круг, так и названный – «Пропаганда-2». Скандал был мощнейший, очередной кабинет министров ушел в отставку, расследование длилось четыре года, вся пресса стояла на ушах, Великий Восток закрыл ложу вместе с внутренним кругом и загнобил ее членов (хотя обошлось без «усыплений»).
Сколько же шума поднялось в оплоте социализма. Никогда ни до ни после 1981-1984 гг. советский массовый читатель не погружался в такое море масонской тематики. Статьи о масонстве появлялись в центральных газетах с регулярностью отчетов о закромах родины. Тамара Лисициан сняла по сценарию аж директора Госфильмофонда СССР Владимира Малышева высокохудожественное кино «Тайна виллы Грета» (1984), где весь цвет русской, литовской, грузинской и итальянской кинематографии боролся в вымышленной стране с заговором масонов против законной либерально-пендосской власти (ну вот так, журналисты-коммунисты, советские дипломаты и американские маргиналы-леваки – против революционеров-масонов), а заговор олицетворял иконно-изможденный Валентин Никулин и поднаторевшие в ролях гестаповцев литовские артисты, умевшие держать сигару.
Тогда же в свет вышли две исторически неоценимые книги, где в популярной форме излагались история и современность масонства. Эти книги стали первыми источниками информации для значительной части людей, ставших в 1990-е гг. первым поколением современных российских масонов. И их авторы заслуживают того, чтобы их знали и помнили.
#литература #тайныеобщества #масонство #Италия #20век #СССР #моипервыекнижки
1.
В СССР тема масонства была не то чтобы под запретом, но под спудом, и заниматься ей было дозволено историкам, но не публицистам. Масонство – мелкобуржуазная малозначительная мракобесная идеология, используемая капиталом для обдуривания рабочего класса, - что тут еще не ясно? Его изучали отдельные ученые вроде В.И. Старцева – в рамках общественных движений начала ХХ века, В.А. Федоров – в рамках движения декабристов, ну и так далее.
Но всё резко поменялось в советском информационном поле в 1981 году, как только исчерпала себя долгоиграющая тема Олимпиады-80. И это время принесло вопросы, на которые так и нет до сих пор ответа.
Отношения СССР с Италией были всегда довольно второстепенными и редко попадали в поле зрения СМИ. Отдельные итальянские коммунисты вроде Джанни Родари всегда были на слуху, но и не более того. Но «свинцовые семидесятые» потрясли Италию до основания, и спонсируемые главной социалистической страной мира «красные бригады» и ультралевые террористы, разгулявшиеся на баррикадах поздних 1960-х, действительно чуть не свернули парламентский и рыночный проект на развалинах Колизея. Естественно то тут то там в стране вызревали и реакционные правые группы, раздраженно следившие за сменами кабинетов министров раз в неделю. В 1983 году премьером стал социалист Крагси, большинство партий развалились или реструктуризировались, но шатание лево-правого маятника сократило амплитуду, страна понемногу восстановила стабильность – и снова утратила ее только в начале 1990-х на волне всемирных тектонических сдвигов и нового экономического кризиса.
Одним из шоковых элементов, сильно качнувших общественный маятник влево, фактически сразу после того, как он качнулся вправо после похищения и убийства красными бывшего премьера Альдо Моро, убийств ряда государственных деятелей, стало раскрытие деятельности в самом сердце страны правого заговора, планировавшего захват власти и введение чуть ли не неофашистской военной диктатуры. Вызрел он в недрах масонской ложи «П-2» Великого Востока Италии под руководством международного авантюриста Личо Джелли (1919-2015). Во «внутренний круг» его ложи «Масонская пропаганда» (Propaganda massonica) входили десятки парламентариев, финансистов, военных, сотрудников исполнительной власти, дипломатов и прочих инфлюэнсеров, которые в основном не числились в списках ложи и которых он объединил в негласный круг, так и названный – «Пропаганда-2». Скандал был мощнейший, очередной кабинет министров ушел в отставку, расследование длилось четыре года, вся пресса стояла на ушах, Великий Восток закрыл ложу вместе с внутренним кругом и загнобил ее членов (хотя обошлось без «усыплений»).
Сколько же шума поднялось в оплоте социализма. Никогда ни до ни после 1981-1984 гг. советский массовый читатель не погружался в такое море масонской тематики. Статьи о масонстве появлялись в центральных газетах с регулярностью отчетов о закромах родины. Тамара Лисициан сняла по сценарию аж директора Госфильмофонда СССР Владимира Малышева высокохудожественное кино «Тайна виллы Грета» (1984), где весь цвет русской, литовской, грузинской и итальянской кинематографии боролся в вымышленной стране с заговором масонов против законной либерально-пендосской власти (ну вот так, журналисты-коммунисты, советские дипломаты и американские маргиналы-леваки – против революционеров-масонов), а заговор олицетворял иконно-изможденный Валентин Никулин и поднаторевшие в ролях гестаповцев литовские артисты, умевшие держать сигару.
Тогда же в свет вышли две исторически неоценимые книги, где в популярной форме излагались история и современность масонства. Эти книги стали первыми источниками информации для значительной части людей, ставших в 1990-е гг. первым поколением современных российских масонов. И их авторы заслуживают того, чтобы их знали и помнили.
#литература #тайныеобщества #масонство #Италия #20век #СССР #моипервыекнижки
Крайняя битва чекистов с масонами
2.
Латинское «медиум» означает просто «посредник, передатчик, проводник, канал». Масс-медиа – это просто механизм, вроде телефона, доводящий информацию до масс, как оккультный медиум – просто канал для связи с иными мирами. Если сигнал фонит и хрипит – это чаще всего проблема провайдера связи. У прессы не может быть своей «позиции», она всегда отражает позицию владельца канала. Просто при авторитарных и тоталитарных режимах она отражает одни и те же темы и позиции одновременно и вся. Поэтому это так заметно. Читатель и зритель время от времени трясет головой и злится на то, что вот уже месяц почему-то никто в СМИ ни о чем не говорит, кроме соотношения солеи и клиросов, или ареста одного бизнесмена в Испании, или порочности электросамокатов. Но просто «так это работает».
Вот точно то же самое было и в СССР в 1981-1984 гг. Считанные единицы будущих первых масонов СССР имели доступ и желание читать исторические документы прежних эпох. Большинство же привлекли «За кулисами видимой власти» и «За фасадом масонского храма», а также более поздние «Рыцари церкви: кто они?» и «Трон Люцифера».
Загадочный сборник «За кулисами видимой власти» вышел под редакцией «С. Глушко» в «Молодой гвардии» в 1984 г. Его оставшийся неизвестным автор, судя по всему, получил распоряжение подготовить авторитетное издание «прямо вчера», и в итоге это разрозненное собрание разноплановых материалов, которые едва успели утвердить в инстанциях. Вряд ли предисловие писала Светлана Глушко: она просто была общественно-политическим редактором издательства. «Историческая часть» представлена тремя документами Коминтерна против масонства и наугад выбранными публикациями В.И.Старцева (одной его и двумя опубликованными им чужими статьями). Но зато «современная часть» гораздо интереснее. Все статьи в ней предлагают схожие между собой отрывочные обзоры истории масонства и пространные рассуждения о ложе П-2 и масонстве в политике империалистических стран.
Одну написал «публицист Эрнест Генри». Этого публициста не знает никто, кроме Е.А. Горбунова, который пишет в своей книге «Схватка с Черным Драконом. Тайная война на Дальнем Востоке»: «В середине 1936 года в Лондоне была издана книга Эрнеста Генри «Гитлер против СССР». Автором был Семен Ростоцкий - нелегал Иностранного отдела. Он жил в Лондоне под фамилией Эрнест Генри и был известен как журналист».
Другую написал «А. Манаков». Он известен, жив и здравствует поныне. Он писатель, жуткий антисемит, подобно О. Платонову, переписывает наследие белоэмигрантских черносотенцев и харбинских русских фашистов в свои «исследования». Издательства сообщают о нем: «Манаков Анатолий Михайлович. В 80-х годах - корреспондент «Литературной газеты» в Нью–Йорке. Полковник СВР в отставке. Работал под журналистским и дипломатическим прикрытиями в США и Мексике».
Третью написал Борис Ильин – тогда преподаватель Одесского университета, позднее переехавший в Чебоксары активный автор мухинской палестино-антисемитской газеты «Аль-Кодс», которая затем стала фашистско-коммунистической «Дуэлью». Сейчас он позиционирует себя как «боец Армии воли народа» прохановского типа.
Двое иностранцев тоже написали туда статью – «Джанни Росси и Франческо Ламбрасса». Это вообще не «прогрессивные журналисты». Это масоны, протоколы чьих допросов по делу П-2 были опубликованы в прессе и здесь – переведены и отредактированы анонимным составителем.
Некоторым диссонансом, как материалы Старцева, звучит в этой коллекции статья философов-социологов Кудрявцева и Артемова, которые так до сих пор и пишут в соавторстве (единственная статья со ссылками).
По некоторым речевым оборотам и вариантам написания имен можно заподозрить, что за всей этой сборной солянкой стоял многолетний «корреспондент» «Известий» в Париже и Риме Лоллий Петрович Замойский. Но прямых доказательств этому нет, а сам он уже умер.
#литература #тайныеобщества #масонство #Италия #20век #СССР #моипервыекнижки
2.
Латинское «медиум» означает просто «посредник, передатчик, проводник, канал». Масс-медиа – это просто механизм, вроде телефона, доводящий информацию до масс, как оккультный медиум – просто канал для связи с иными мирами. Если сигнал фонит и хрипит – это чаще всего проблема провайдера связи. У прессы не может быть своей «позиции», она всегда отражает позицию владельца канала. Просто при авторитарных и тоталитарных режимах она отражает одни и те же темы и позиции одновременно и вся. Поэтому это так заметно. Читатель и зритель время от времени трясет головой и злится на то, что вот уже месяц почему-то никто в СМИ ни о чем не говорит, кроме соотношения солеи и клиросов, или ареста одного бизнесмена в Испании, или порочности электросамокатов. Но просто «так это работает».
Вот точно то же самое было и в СССР в 1981-1984 гг. Считанные единицы будущих первых масонов СССР имели доступ и желание читать исторические документы прежних эпох. Большинство же привлекли «За кулисами видимой власти» и «За фасадом масонского храма», а также более поздние «Рыцари церкви: кто они?» и «Трон Люцифера».
Загадочный сборник «За кулисами видимой власти» вышел под редакцией «С. Глушко» в «Молодой гвардии» в 1984 г. Его оставшийся неизвестным автор, судя по всему, получил распоряжение подготовить авторитетное издание «прямо вчера», и в итоге это разрозненное собрание разноплановых материалов, которые едва успели утвердить в инстанциях. Вряд ли предисловие писала Светлана Глушко: она просто была общественно-политическим редактором издательства. «Историческая часть» представлена тремя документами Коминтерна против масонства и наугад выбранными публикациями В.И.Старцева (одной его и двумя опубликованными им чужими статьями). Но зато «современная часть» гораздо интереснее. Все статьи в ней предлагают схожие между собой отрывочные обзоры истории масонства и пространные рассуждения о ложе П-2 и масонстве в политике империалистических стран.
Одну написал «публицист Эрнест Генри». Этого публициста не знает никто, кроме Е.А. Горбунова, который пишет в своей книге «Схватка с Черным Драконом. Тайная война на Дальнем Востоке»: «В середине 1936 года в Лондоне была издана книга Эрнеста Генри «Гитлер против СССР». Автором был Семен Ростоцкий - нелегал Иностранного отдела. Он жил в Лондоне под фамилией Эрнест Генри и был известен как журналист».
Другую написал «А. Манаков». Он известен, жив и здравствует поныне. Он писатель, жуткий антисемит, подобно О. Платонову, переписывает наследие белоэмигрантских черносотенцев и харбинских русских фашистов в свои «исследования». Издательства сообщают о нем: «Манаков Анатолий Михайлович. В 80-х годах - корреспондент «Литературной газеты» в Нью–Йорке. Полковник СВР в отставке. Работал под журналистским и дипломатическим прикрытиями в США и Мексике».
Третью написал Борис Ильин – тогда преподаватель Одесского университета, позднее переехавший в Чебоксары активный автор мухинской палестино-антисемитской газеты «Аль-Кодс», которая затем стала фашистско-коммунистической «Дуэлью». Сейчас он позиционирует себя как «боец Армии воли народа» прохановского типа.
Двое иностранцев тоже написали туда статью – «Джанни Росси и Франческо Ламбрасса». Это вообще не «прогрессивные журналисты». Это масоны, протоколы чьих допросов по делу П-2 были опубликованы в прессе и здесь – переведены и отредактированы анонимным составителем.
Некоторым диссонансом, как материалы Старцева, звучит в этой коллекции статья философов-социологов Кудрявцева и Артемова, которые так до сих пор и пишут в соавторстве (единственная статья со ссылками).
По некоторым речевым оборотам и вариантам написания имен можно заподозрить, что за всей этой сборной солянкой стоял многолетний «корреспондент» «Известий» в Париже и Риме Лоллий Петрович Замойский. Но прямых доказательств этому нет, а сам он уже умер.
#литература #тайныеобщества #масонство #Италия #20век #СССР #моипервыекнижки
Крайняя битва чекистов с масонами
3.
Каждый раз когда заходит разговор о «масонстве в СССР», те неутомимые мечтатели, которые не хотят верить в то, что его просто не было, либо бесконечно жуют пресную жвачку об эзотерических обществах 1920-х гг., либо скатываются в простонародное «чубайс-горбачев-мальтийцы-ельцин-ротари-шойгу», либо уходят в историю русской эмиграции. Но если бы они имели совесть, то обратили бы внимание на единственный контингент, который мог бы быть причастен к активной масонской деятельности в 1930-1980-е гг., когда значительная часть советской правящей элиты была уверена, что надпартийные секретные междусобойчики и общественные организации являются важным рычагом влияния на «настоящую» политику стран Запада. Так, на минуточку, «возродилась» Русская православная церковь. И рабочими лошадками этого процесса были как раз «журналисты», «торгпреды» и «дипломаты» с погонами, а позднее – и «священники» (пользовавшиеся, не забываем, правом экстерриториальности) и сотрудники «культурных центров». Другое дело – что тема эта не может быть досконально изучена в принципе. Так что сказочникам приходится писать о другом.
А ведь даже в самом простом нарративе встречаются такие галковские биографии, что любо-дорого.
Петр Иванович Зевалкин родился в 1896 г. в селе Соболевка, ныне – Пензенской области в крестьянской семье, работал подпаском. Тогда же, как многие пастухи от мифологических до современных, начал сочинять частушки, басни, рассказы. В 1911 г. переезжает в Пензу, где работает половым в трактире, потом война, ранение, возвращение в село. А там – и революция, работал в селькоме, пошел по партийной линии, карьерно рос, занимался домами культуры и школами, писал пьесы и стихи. Но тут – партийная чистка и исключение.
Зевалкин совершенно логично стал Замойским, "первым этого имени". Эта история похожа на другую – про тюремного надзирателя Троцкого. Просто среди инспекторов культпросвета во время обучения Зевалкина на рабфаке в Москве был некто Адольф Исерович Замойский, впоследствии расстрелянный как польский шпион. Под новой фамилией Зевалкин начал все с начала, и его стали часто публиковать. Он закончил литературный институт, вступил в Союз писателей. Как положено, отсидел почти полгода (по делу «вредителя» - отца первой жены), но сумел ничего не подписать и был оправдан. Потом неинтересно: военрук-инвалид в годы Войны, романы «Подпасок» и «Лапти», дом отдыха в Пицунде, квартира на Кутузовском, второй брак, правление, речи, пионеры, смерть в 1958 г. и могила на Ваганьковском.
В 1929 г. у Замойского родился сын Лоллий Петрович. Большую часть жизни проработал «корреспондентом» «Известий» и опять-таки «Литературной газеты» в Риме и Париже. В свободное от разведдеятельности время занимался историей итальянской соборной живописи, написал книгу о фресках, а затем всерьез увлекся темой масонства и тайного заговора мировых правителей. По возвращении с загранслужбы написал об этом несколько книг. Главной из них остается «За фасадом масонского храма» (1990), куда он свел свои более ранние статьи. Но в этой тонкой сфере очень важно критическое отношение к себе. Важно не переступить грань. А он не сумел. К финалу жизни он пришел с книгой «НЛО: они уже здесь» (2003) – про рептилоидов. Работа написана в соавторстве с сыном Владимиром.
Владимир Лоллиевич Замойский, кандидат биологических наук, занимается сталкингом Мест Силы по России и миру и свои научные интересы формулирует так: «…исследование ранозаживления и лечения болезней с помощью "живой" и "мертвой" воды; аурикулярная диагностика и лечение; исследования влияния медитации на изменение физиологических параметров человека».
Так вот причудливо тасуется иногда колода.
#литература #тайныеобщества #масонство #Италия #20век #СССР #моипервыекнижки
3.
Каждый раз когда заходит разговор о «масонстве в СССР», те неутомимые мечтатели, которые не хотят верить в то, что его просто не было, либо бесконечно жуют пресную жвачку об эзотерических обществах 1920-х гг., либо скатываются в простонародное «чубайс-горбачев-мальтийцы-ельцин-ротари-шойгу», либо уходят в историю русской эмиграции. Но если бы они имели совесть, то обратили бы внимание на единственный контингент, который мог бы быть причастен к активной масонской деятельности в 1930-1980-е гг., когда значительная часть советской правящей элиты была уверена, что надпартийные секретные междусобойчики и общественные организации являются важным рычагом влияния на «настоящую» политику стран Запада. Так, на минуточку, «возродилась» Русская православная церковь. И рабочими лошадками этого процесса были как раз «журналисты», «торгпреды» и «дипломаты» с погонами, а позднее – и «священники» (пользовавшиеся, не забываем, правом экстерриториальности) и сотрудники «культурных центров». Другое дело – что тема эта не может быть досконально изучена в принципе. Так что сказочникам приходится писать о другом.
А ведь даже в самом простом нарративе встречаются такие галковские биографии, что любо-дорого.
Петр Иванович Зевалкин родился в 1896 г. в селе Соболевка, ныне – Пензенской области в крестьянской семье, работал подпаском. Тогда же, как многие пастухи от мифологических до современных, начал сочинять частушки, басни, рассказы. В 1911 г. переезжает в Пензу, где работает половым в трактире, потом война, ранение, возвращение в село. А там – и революция, работал в селькоме, пошел по партийной линии, карьерно рос, занимался домами культуры и школами, писал пьесы и стихи. Но тут – партийная чистка и исключение.
Зевалкин совершенно логично стал Замойским, "первым этого имени". Эта история похожа на другую – про тюремного надзирателя Троцкого. Просто среди инспекторов культпросвета во время обучения Зевалкина на рабфаке в Москве был некто Адольф Исерович Замойский, впоследствии расстрелянный как польский шпион. Под новой фамилией Зевалкин начал все с начала, и его стали часто публиковать. Он закончил литературный институт, вступил в Союз писателей. Как положено, отсидел почти полгода (по делу «вредителя» - отца первой жены), но сумел ничего не подписать и был оправдан. Потом неинтересно: военрук-инвалид в годы Войны, романы «Подпасок» и «Лапти», дом отдыха в Пицунде, квартира на Кутузовском, второй брак, правление, речи, пионеры, смерть в 1958 г. и могила на Ваганьковском.
В 1929 г. у Замойского родился сын Лоллий Петрович. Большую часть жизни проработал «корреспондентом» «Известий» и опять-таки «Литературной газеты» в Риме и Париже. В свободное от разведдеятельности время занимался историей итальянской соборной живописи, написал книгу о фресках, а затем всерьез увлекся темой масонства и тайного заговора мировых правителей. По возвращении с загранслужбы написал об этом несколько книг. Главной из них остается «За фасадом масонского храма» (1990), куда он свел свои более ранние статьи. Но в этой тонкой сфере очень важно критическое отношение к себе. Важно не переступить грань. А он не сумел. К финалу жизни он пришел с книгой «НЛО: они уже здесь» (2003) – про рептилоидов. Работа написана в соавторстве с сыном Владимиром.
Владимир Лоллиевич Замойский, кандидат биологических наук, занимается сталкингом Мест Силы по России и миру и свои научные интересы формулирует так: «…исследование ранозаживления и лечения болезней с помощью "живой" и "мертвой" воды; аурикулярная диагностика и лечение; исследования влияния медитации на изменение физиологических параметров человека».
Так вот причудливо тасуется иногда колода.
#литература #тайныеобщества #масонство #Италия #20век #СССР #моипервыекнижки