Одиссея капитана Блада

Королевские регалии Англии — короны, держава, скипетр, посохи, шпоры, обручья и прочее — были при Кромвеле переплавлены на монеты или проданы, драгоценные камни ободраны и тоже проданы в Голландию. После восшествия на престол Карл II повелел камни — выкупить, регалии — отлить заново, следуя старинным образцам. Хранились они в Тауэре.
В начале мая 1671 года обычный день 77-летнего смотрителя сокровищницы Тауэра Тэлбота Эдвардса не предвещал ничего нового. Просто к нему пришел священник Томас Блад, в сутане и с женой, договориться о выкупе арестанта. Договорились, потом пообедали, всё чинно-благородно. Но у жены священника страшно прихватило живот, и паре пришлось переночевать у Эдвардсов, в их квартире над сокровищницей. Живот у жены прошел, но дружба не прошла, и Блад стал наведываться к Эдвардсам мило побеседовать. Смотритель пару раз показывал Бладу королевские регалии, хранившиеся в подвале за чугунной решеткой и накрытые плотной материей. С той же целью Блад пришел к нему и 9 мая вечером. Не знал Эдвардс только про эскорт Блада на этот раз — про компанию его опасных друзей с пистолетами, шпагами и бомбами. Друзья рассредоточились по двору и лестницам Тауэра, встав как «часовые» в ключевых точках.
Блад попросил Эдвардса еще раз показать ему регалии. Старик повел его в сокровищницу, и там ему дали молотком по голове, вытащили ключи, отперли решетку, замотали Эдвардсу голову материей, сорванной с регалий, а сам Блад, подхватив то, на что хватило рук — коронационную корону, скипетр и державу, - бросился к выходу. Кто-то из приятелей, утихомиривая крайне бодрого и активного в сопротивлении старика, несколько раз пнул его под ребра, сломав пару, и пырнул кинжалом. Но Эдвардс выжил.
К радости, наверное, его сына, только что вернувшегося с голландской войны и пришедшего навестить отца. При входе в Тауэр ветерана остановил какой-то «часовой» без формы и попытался с ним сразиться. Ветеран прошел сквозь часового и пошел наверх. Часовой, так уж вышло, от этого скоропостижно заболел и умер. А ветеран услышал сверху крик отца: «Измена! Убивают!». И тут же был сбит с ног несущейся вниз по лестнице компанией, которая устремилась к лошадям, припаркованным во дворе.
Сбежавшиеся на крики четверо стражников и молодой Эдвардс отрезали похитителей от лошадей, единственного успевшего вскочить в седло — свалили вместе с конем ударом алебарды и быстро повязали всех. Блада схватили последним: он остановился, присел и ударами подвернувшегося под руку камня плющил корону и державу, чтобы их было сподручней нести под одеждой. Скипетр он выронил на бегу: его нашли утром.
Потом Бладу и его сподвижникам сильно, долго и профессионально били морды. Потом посадили в камеру, благо, всё было рядом.
#Англия #17век #история #литература

В старину на одном вопросно-ответном сайте один очередной чорный сверхчеловек лет пятнадцати вывесил вопрос-декларацию о том, что презрительно рассматривает всех людей как мясо и спросил совета, что с этим делать. Ну и девичьих ахов, наверное. Не стал советовать ему прочесть «Ледяную трилогию», а просто информировал, что с мясом не разговаривают и не просят у мяса совета, как жить. Ну в смысле бывают исключения, но они специфические.
Удар со стороны классика настиг только сейчас. Замечательный мэнский философ и психоаналитик Дэвид Ливингстон Смит, оказывается, жизнь посвятил этой теме. На русском языке он известен как автор «Расчеловечивания», но его следующая книга полнее и богаче примерами - «Менее, чем человек: почему мы унижаем, порабощаем и уничтожаем других».
Смит развенчивает там самую, наверное, вредную иллюзию прекраснодушных светлых человечков. Абсолютно в духе Просветителей они укладывают концепцию расчеловечивания в прокрустово ложе былого учения о том, что все люди, внутренне и по природе своей, устремлены ко благу, но шоры ложных учений («суеверий и заблуждений») мешают им Видеть, и стоит, следовательно, просветить их Истинным Светом Премудрости — и все обожатся и сольются в агапическом экстазе. То есть субъективно расчеловечивая другого человека и тем самым «позволяя» себе обращаться с ним как с не-человеком, люди просто не видят в этом не-человеке такого же человека, как они сами. Это туман-дурман, застилающий им взор.
Нет, говорит Смит. На множестве примеров он показывает, что с мясом, а также с тараканами, камнями и ветром, не разговаривают. И не имеют к ним «отношения». Равно как и «отношений» с ними. Всё это возможно только с равными, с людьми. И следовательно, расчеловечивание является не «невидением» в не-человеке человека, а напротив, видением и осознанием в другом человеке человека, но при этом — желанием, чтобы он таковым не был, аннигилировался как человек. На уровне слов это школьное "давайте все называть Дроздова Петухом" или государственническое "либерасты", "пиндосы" и пр., потому что искажение имени - это лишение идентичности, лица, статуса человека или явления, если физическое уничтожение желательно, но невозможно. Это wishful thinking, практически во всем аналогичное кантианской религиозной вере, которая состоит не в вере как доверии книгам или очевидцам, а в вере как в желании, чтобы «там что-то было». Это представление о том, «как должно быть», которое насильно присваивается другому человеку. Так что реальность, по Смиту, жестче ожидаемого: люди не слепы, люди просто сволочи.
Хорошие новости в том, что индикатор «свой-чужой» для человека первичен и не зависит от идеологических и культурных наслоений. Простыми словами, никто и никогда не мог и не сможет никому внушить подлинное отношение к какой-либо группе людей как к не-людям, это будет во всех случаях отторгнуто мозгом как чужеродная идея. Плохие новости — всё остальное — в области гонений и унижений по признакам расы, пола, гендера, народности, физических характеристик и т.п. Книга реально изобилует примерами. Очень хорошо и резко написана.
#современность #литература #философия #психология #конспирология

Сегодня исполняется 156 лет автору концепции «демократия – это тирания», романов «Синагога сатаны» и «Дети сатаны» (оба 1897), структурологу еврейско-масонского заговора против всего хорошего, каскадному кровосмесителю, декаденту-символисту, прозаику и мастеру эстетики отвратительного Станиславу-Феликсу Пшибышевскому.
(много картинок)
#Польша #Германия #19век #20век #история #литература #конспирология

Адренохром — 2

Буквально не успели остыть оттиски статей Хоффера, Осмонда и Смитиса, а мировая научная общественность — загореться новой теорией (чтобы потом стыдливо ее слить), пытливый и энергичный Олдос Хаксли выпустил в том же 1954 году книгу «Двери восприятия», где обобщил свой опыт исследований расширения сознания и не мог, конечно, обойти вниманием адренохром.
«Позже было открыто, что адренохром – продукт распада адреналина – может вызывать многие симптомы, наблюдаемые при отравлении мескалином. Только адренохром, вероятно, возникает в человеческом теле спонтанно. Другими словами, каждый из нас способен производить химическое вещество, микроскопические дозы которого, как стало известно, приводят к глубоким изменениям в сознании. Некоторые из таких изменений сходны с теми, что имеют место при самом характерном заболевании двадцатого века, подлинной чуме – шизофрении. Умственное расстройство происходит вследствие расстройства химического? А химическое, в свою очередь, – вследствие психологических расстройств, влияющих на надпочечники? Не слишком ли необдуманно и преждевременно такое утверждать? Мы можем сказать лишь, что этот случай был выделен из прочих за отсутствием доказательств в пользу обратного. Тем временем по этим наметкам продолжаются систематические работы, а изыскатели – биохимики, психиатры, физиологи – идут по следу».

Здесь это просто восторженный отклик сведущего неспециалиста о том, что каждый человек, оказывается, может внутри себя вырабатывать столько вштырки, сколько надо. В благоприятной среде мескалиново-лизергиновой революции в США 1950-1960-х годов эта идея распространилась и взросла. Посреди «Ангелов Ада», «Веселых проказников» Кена Кизи, битников и хиппи, Лири и Уорхола, Хендрикса и Рама Даса, посреди развития и хаотического наполнения контентом нью-эйджа концепции расширения сознания играли роль, постепенно ставшую к концу ХХ века главной. И конечно, сами вещества обрастали собственной мифологией. Закономерным было и формирование вокруг абзаца из Хаксли мифа о супер-наркотике.

Энтони Берджес «Заводной апельсин»
«Разрешения на торговлю спиртным у них не было, но против того, чтобы подмешивать кое-что из новых shtutshek в доброе старое молоко, закона еще не было, и можно было pitt его с велосетом, дренкромом, а то и еще кое с чем из shtutshek, от которых идет тихий baldiozh, и ты минут пятнадцать чувствуешь, что сам Господь Бог со всем его святым воинством сидит у тебя в левом ботинке, а сквозь mozg проскакивают искры и фейерверки».

В таком виде адренохром пошел кочевать по хипповской прессе и самиздатовской литературе. И в первую очередь, укоренился в устной культуре потребителей веществ, которая также была средой ученых, деятелей литературы и искусства и провозвестников духовности.
#конспирология #литература #история #США #20век #адренохром

А еще сегодня 317 лет со дня смерти Франсуазы-Атанаис де Рошешуар де Мортемар, маркизы де Монтеспан, мадемуазель де Тонне-Шарант (1640-1707). Десять лет и восемь детей, которые соединяли ее и Людовика XIV, были вместе с тем и апогеем Солнца на французском престоле.
Принцесса Палатинская уверенно, но наивно пишет, что Людовик прервал в 1672 году Голландскую войну, захватив половину страны фактически без боя, потому что хотел поскорее вернуться к Монтеспан. Но она и начало-то этой войны связывает с желанием государственного министра Лионе поглубже утопить в конфликте советника императора Священной Римской империи Вильгельма-Эгона фон Фюрстенберга, чтобы этот католический епископ меньше гостил в Париже у его, Лионе, жены.
Как бы то ни было, с отстранением либертинской Монтеспан и приближением воцерковленной Ментенон связаны обострение католической реакции в Европе, кровавые кампании против протестантов в Нидерландах, Пфальце и Бадене, массовая эмиграция интеллектуалов в Англию и вконец испорченные отношения с нею, потеря Вест-Индии вплоть до революционных повторных завоеваний XVIII века, потеря значительной части европейского влияния в Войне за испанское наследство, а также наполнение Англии теми чернокнижными теологами, кто составил — вместе с английскими академическими учеными — костяк зарождавшегося масонства, возвратившегося во Францию уже вместе со стюартовым низложенным двором в 1688 году.
Было так прекрасно, когда мировые вехи отмерялись так, а не тусклыми глазами обрюзгших и ни на что веселое не способных стариков, бегающими по мониторам с эквалайзерами ставок, и не их липкими от чесночного соуса к королевским креветкам артритными пальцами.
#Франция #17век #история #литература

131 год назад в журнале «Стрэнд» был впервые опубликован рассказ Артура Конана Дойля «Горбун» про смертельную вражду двоих солдат, побудившую одного убить другого. В сочетании с небольшими деталями из «Знака четырех» эта коллизия легла в основу «Дела об окровавленном гвардейце» из 2-го эпизода 3-го сезона «Знак трех» сериала «Шерлок» (2014), где сценаристы сконструировали ситуацию, когда враг нанес гвардейцу, затянутому форменным ремнем под самые ребра, удар тончайшим острым предметом и благополучно скрылся из зоны досягаемости, потому что лишь спустя многие минуты жертва распустила ремень и почти скончалась (гвардейца в итоге спасли). Затянутый ремень якобы замедляет кровообращение и, следовательно, все прочие функции организма, а если человек натренирован на неполновздошие условиями работы, он может так проходить достаточно долго. У английского праотца детектива этого не было.
Но это не преувеличение и не их вымысел. Самая красивая королева Европы, общепризнанный романтический идеал и секс-символ «прекрасной эпохи» Сисси, императрица Австрии, королева Венгрии, супруга «нашего престарелого императора» Франца-Иосифа I – Елизавета Баварская – была убита 10 сентября 1898 года в Женеве итальянским анархистом Луиджи Лукени. Он сперва вынашивал планы убить гостившего в городе наследника наполеоновского престола Филиппа, но тот успел уехать, а 61-летняя королева как раз приехала. Она пренебрегала охраной, ходила пешком или ездила верхом с одной-двумя камеристками. Она работала идеалом с 16 лет, и ее талия обхватом 45 см была эталоном для всей Европы, ей поклонялись, ею восхищались. Как показали последующие исследования, она очень многим сильно тяготилась и страдала. Но во-первых, тогда этого никто не знал, а во-вторых, и сейчас условия и причины ее страданий несколько далеки от среднего читателя и зрителя, а потому и вызывают мало эмпатии.
Но пока речь про то, что Луиджи Лукени внезапно бросился на императрицу и нанес ей удар в область сердца заточкой – обточенным надфилем, узеньким напильником. Как писал Гашек, «главное – разнюхать, когда такой барин поедет мимо. Помните господина Люккени, который проткнул нашу покойную Елизавету напильником? Ведь он с ней прогуливался. Вот и верьте после этого людям! С той поры ни одна императрица не ходит гулять пешком».
Он, конечно, не прогуливался, но императрица подумала, что ее хотели банально ограбить, а ссадине не придала значения и продолжила прогуливаться. Лукени схватили, и потом он то ли повесился в тюрьме, то ли ему помогли. Для логичного конца истории не хватает только упоминания, что лишь вечером, когда Елизавете распустили корсет, открылось страшное. Но нет, в действительности она уже через несколько минут прогулки повернулась как-то так, что кровь зациркулировала, а ее жизнь – окончилась.
#история #литература #Австрия #19век

225 лет назад – в ночь с 12 на 13 июня 1799 года роялистски настроенные кардиналом Фабрицио Руффо калабрийские и сицилийские иррегулярные войска при поддержке русской эскадры вице-адмирала Ушакова разгромили и захватили революционный Неаполь, столицу наполеоновской марионетки – Партенопейской республики – и возвратили на неаполитанский трон будущего императора Обеих Сицилий Фердинанда. Советским людям Александру Штейну и Михаилу Ромму, авторам великого кинематографического полотна «Корабли штурмуют бастионы» (1953) нелегко было объяснить советскому зрителю, почему национальный герой Ушаков, борец за свободу крестьян и представитель глубинного народа, судя по первой части их эпопеи «Адмирал Ушаков» (тоже 1953), разносит из бортовых орудий укрепления итальянских революционеров, традиционно близких советской идеологии («Белла чао» и всё такое), чтобы вернуть престол свергнутому королю. Но они как-то справились, сославшись на абстрактно-пророческие предвидения того, как Наполеон всего лишь через 13 лет нападет на ушаковскую родину.
По окончании бойни началась резня. Вернувшийся с Сицилии Фердинанд принялся зачищать Неаполь от республиканцев. Подошедший к шапочной раздаче британский флот под командованием адмирала Горацио Нельсона принял в этом неблаговидное, но активнейшее участие, нарушая все условия перемирия, подписанного итальянцами, французами, русскими и даже турками. Нельсон объяснял это распоряжением Фердинанда и нежеланием признавать какие-либо договоры с революционными бандитами. Благодарный Фердинанд наделил его титулом первого герцога Бронте – области на Сицилии. А Ушакову дал орден Св. Януария. Но речь не об этом.
Популярность Нельсона в Англии после Наполеоновских войн не поддается оценке и описанию, начать хотя бы с Трафальгарской площади. Национальный герой – это не то слово. Его карьера, военная и амурная, сделала его кумиром как света, так и простонародья. Ему везло на экзотические титулы: мы же помним, что кроме того, что он герцог Бронте, он еще и виконт Нильский. Ничуть не удивительно, что на волне патриотизма и всенародного обожания провинциальный ирландский пастор Патрик Бранти (Brunty) после триумфа Нельсона рискнул сменить фамилию на Бронте (Brontё), раз уж нельзя было, видимо, назваться Нельсоном, а Нилом называться было как-то ну так себе.
Известность пастор Бронте приобрел в 1850-е годы в области литературы.
В основном всему миру известна пасторская дочь Шарлотта Бронте, автор викторианских романов. И лишь малому кругу посвященных известно, что в действительности писателей Бронте было больше, чем одна. И сколько же, вы думаете?
Да ладно, тут собрались интеллигентные люди. Нет, не три.
У пастора Бронте было семеро детей. Они все писали стихи, не-родственники говорили, что талантливые, а родственники не говорили ничего, потому что ничего про стихи не знали. Пастор Бронте был суров и порицал, насколько можно судить, вообще всё. И дети, естественно, расцвели поголовно все и вопреки ему. Старшие дочери Мария и Элизабет отправились в школу для пасторских детей, получили там первые похвалы за стихи и пневмонию и умерли, соответственно, в 11 и 10 лет.
Шарлотта, Эмили и Энн с разным успехом прошли обучение в этой же школе, вернулись в родной Йоркшир и прожили там старыми девами, постоянно фонтанируя стихами и романами. Эмили умерла от пневмонии в 30, Энн – от туберкулеза – в 29. Их единственный брат Патрик Бренуэлл, проведший жизнь в конфликтах с отцом и попытках заработать поэзией и живописью – от алкоголизма, опиумизма и туберкулеза – в 31. Переписываться им было особенно не с кем – все были в соседних комнатах. В 33 года Шарлотта осталась совершенно одна. Что там и было из семейных архивов – она, преисполненная праведности и маркетингового чутья, уничтожила. Она запретила к публикации «Грозовой перевал» после смерти Эмили и романы Энн – после ее смерти. Сама дожила аж до 39, даже вышла замуж, зато уж умерла так умерла – от туберкулеза, тифа и токсикоза, то ли или то ли и, почти сразу после свадьбы.
#Англия #Италия #Россия #история #18век #19век #литература

Стюарты, звери и родственники. Кроток ли крот?

Пророк Исайя (2:20) полагает, что в день прозрения «человек бросит кротам и летучим мышам серебряных своих идолов и золотых своих идолов, которых сделал себе для поклонения им». В данном конкретном случае все будет слегка иначе, и идолов будут творить даже не из кротов, а из их элементов.
К 1688 году король Иаков II Стюарт завел внутреннюю и внешнюю политику страны в настолько глубокий тупик, что его пришлось свергать сверху, а то свергли бы снизу. На престол воссела его дочь Мария Стюарт и, соответственно, ее муж и двоюродный брат, сын ее тети, Марии Стюарт, — статхаутер Нидерландов и вечный друг-противник Людовика XIV, Карла II Английского и Карла II Испанского — Вильгельм Оранский, ставший английским королем Вильгельмом III. Стюарты и их сторонники-якобиты бежали в Европу и плели оттуда заговоры, сформировав несколько «дворов в изгнании» в Риме, Сен-Жермен-ан-Лэ и Фраскати.
Но Вильгельму не суждено было править долго: 19 марта 1702 года он умер, через полтора года умерла Мария, детей у них не было, и престол перешел к младшей сестре Марии — любвеобильной и подагрической королеве Анне, последней Стюарт на английском престоле.
Важнее для нас обстоятельства смерти Вильгельма. Крупнейший протестантский политик XVII века, самый юный полноправный игрок на европейском поле при формировании крупных абсолютных монархий — новых империй, переделе сфер влияния, при католической реакции на Реформацию и освоении новых миров, хитрейший политик и умнейший интриган — упал с лошади на охоте, переломал ключицу и акромион, перфорировал легкое и в итоге умер от сепсиса и воспаления легких. Правда точно не известна, но все были уверены, что конь наступил в кротовую нору. Это говорили при английском дворе, якобитских дворах и европейских дворах. Значит, такова была определявшая настроения истина.
Обрадованные якобиты за границей и в самой Англии последующие полвека на застольях обязательно поднимали тост за крота - «джентльмена в черном бархатном жилете», ввели в моду, собственно, черные бархатные жилеты и принялись обтягивать черным бархатом мебель, книги и т. д. Бархат — развлечение, конечно, дороговатое, поэтому в ход почти сразу пошли замша, велюр, плюш и т. д. Однако всё это все равно называлось «кротовьей шкуркой» - по-английски «mole skin».
Постепенное удешевление материала не привело к эрозии термина, и к середине XIX века молескин — это грошовая плотная хлопковая ткань, которой обтягивают блокноты размером примерно А5, очень удобные для ношения в карманах и напропалую используемые художниками для мелких набросков. В «прекрасную эпоху» блокноты «carnet moleskine» поставляют в Париж подводами.
В 1997 году маленькое итальянское дизайнерское бюро «Modo&Modo» обращается к маркетологу Марии Себрегонди с предложением разработать концепцию линии писчебумажной продукции. Она вдохновляется популярным романом Брюса Четвина «Строчки песен» (1987) в смешанном жанре фэнтези-мокьюментари, откуда и берет повествование о художницких блокнотах. Потом основывается компания «Moleskine» и выпускает свою продукцию до сих пор.
Российскому читателю этот бренд памятен, в частности, по любовно-саркастическому напоминанию каждого второго автора РуНета 2000-х гг., обращавшегося к своей предполагаемой чистопрудненской аудитории: «Запишите в свои молескины».
#Англия #17век #Франция #бренды #история #литература

Стюарты, звери и родственники. Есть упоение в Бою

Шотландские короли Стюарты впервые воссели на английский престол в 1603 году, когда Иаков VI Шотландский стал Иаковом I Английским. Ему наследовал его сын Карл I, который по доброй родовой традиции простюартил все шансы и возможности, проиграл им же начатую войну протестантским буржуа и потерял 30 января 1649 года голову, как пишет Дюма, от руки сына Миледи – Мордаунта.
Но проигрышу и казни предшествовала двенадцатилетняя Гражданская революционная война. Довольно часто приходится слышать от современных читателей и зрителей исторического фикшена выражение непонимания, как вели себя в быту и бою напудренные и нарумяненные господа в париках и с мушками. Да вот примерно так же, как проявивший в революционной войне героизм и ставший талисманом королевской армии охотничье-боевой белый пудель принца Руперта – Мальчик (Boye).
Принц Рупрехт фон дер Пфальц (англичане могли произнести только «Руперт») был племянником английского короля Карла I Стюарта и дядей Лизелотты Палатинской, жены младшего брата Людовика XIV. Большую часть жизни прожил в Англии на службе у дяди, при котором был командующим всей кавалерией. В годы кромвелевской республики работал пиратом и грабил английские караваны в Вест-Индии, потом перекантовывался в германских княжествах. После Реставрации этот «воин-философ» стал первооснователем Королевского общества, физиком и военным инженером, ну и герцогом Камберлендским.
Боя подарил принцу его друг Уильям, граф Крейвен, когда после крупного поражения в Тридцатилетней войне принца посадили в 1638 году в линцскую тюрьму и бесконечно долго торговались об условиях его освобождения. Просто Крейвену отказали в жертвенной просьбе сесть в камеру вместе с другом, и он попытался хоть так облегчить принцу заключение. Бой был с принцем до самой смерти неразлучен, ездил в его седле или подмышкой и только в экстренных случаях (ну там конная атака, бал, канонада) передавался адъютантам.
По мнению пуритан, которое широчайше тиражировалось в памфлетах и слухах, Бой был фамильяром принца. Перед передачей принцу магистр теологии и астролог полковник кавалерии Крейвен якобы заключил в его тело душу некой женщины «из Лапландии или Финляндии, безлюдных мест, где живут одни лишь кудесники», и с тех пор Бой мог по своей или хозяйской воле становиться невидимым, превращаться в людей и других животных, ловить пастью пули, плеваться ядом, отыскивать клады и временами пророчествовать. Ну и он был неуязвим, конечно. На лубках его изображали, соответственно, карликовым львом.
Принц с радостью поддерживал все эти слухи, добавлял к ним новые подробности и вообще наслаждался ситуацией. Пудель же действительно обладал (что неудивительно при такой жизни) неимоверно злобным и скандальным нравом, но был предан хозяину как собака и все время искал повода кого-нибудь за него порвать на еще не британский, но вполне английский флаг. Кормили его куриными грудками и ростбифом.
#Англия #17век #история #литература #Стюарты