Буквенный сок

Михаил Квадратов // Роман Михайлов. «Праздники». Рассказы. Издательство Individuum, 2023

В последнем рассказе сборника, «Карта праздников», Роман Михайлов показывает, как следует правильно воспринимать книгу. Рисует схему событий. Переходы между мирами, связь персонажей. Предлагает свой вариант визуализации. Однако у каждого, кто дочитает до конца, получится собственная история, смысловые слои сложатся по-своему, выстроится иерархия героев.

«Люди живут, работают. Плохо живут или хорошо — не нам с тобой решать. — Старичок строго взглянул на Васю. — Приходят идейные, жить учат. Рушат построенное, говорят, мол, не так построили, из домов выгоняют. Из-за идейных много боли».

В девяностые в очередной раз все расшатали. Идейные, не идейные или просто битва за кормовую базу. Переходные периоды истории разрушают человеческую психику, дробят личности, размывают границу между сознанием и подсознательным, между тем и этим миром, проявляется необычное. Зыбкое, ускользающее, но связанное одно с другим, все становится ясно ближе к финалу книги, хотя, возможно, это только кажется. Праздники, Новый год, Пасха. Воспоминания раннего детства плавно переходят во время текущее. Похороны колдуна, ночное появление странной серебряной рыбы в комнате. Старухи, лепящие хохотунов. Дети, играющие в отпевание. Нервный хохот, мистический Восток, свободный Тибет, Владимирский централ, ветер северный… Из проходящей электрички подозрительный машинист раз за разом смотрит на тебя, и никак не оторваться от его взгляда. Платные ночные экскурсии на кладбище, ведь желающие испугаться есть всегда, кому-то мало окружающего. Отчим, расписывающий стены чужой квартиры именами ангелов. Отец, приведший маленького сына ночью в зоопарк и с воодушевлением затеявший игру в войнушку; сын, выросший и отомстивший отцу.

«Старичок взял два стакана, выплеснул содержимое в стенку, поставил чайник на огонь.

— Люблю я сумасшедших, — грустно сказал он, — хорошо с вами. Есть где жить-то? Живи у меня. Там у стены. — Старичок показал на стену, с которой стекала только что выплеснутая бурость».

Так я оказался в лесу…

#формаслов_книги
#БуквенныйСок

Елена Буланова-Шумская

Экклезиаст

Первая бабочка, первый снег
первая бабочка, первый снег
с каждым кругом короче параллель

…первая бабочка… (здесь что-то важное)
…первый снег… (а что?)
…первая бабочка… (нет, действительно важное!)
…первый снег… (или?..)
…бабочка… (постойте, ведь было же что-то!)
…снег… (должно было быть…)
…бабочка… (о, зачем ты, мудрость Экклезиастова?!)
…снег… (вспомню… вспомню!)

но крылья отяжелели от снега
и опали
бабочка превратилась в муху
(«Не вспомнишжжжж…»)
огромная стая белых мух
сбиваются в кучу
плотнее
и —
ком-голова ухмыляется однозубо
машет ольховой культёй
и нет никого кроме этой дебелой снежной бабы
и не было
вихрь кружит

#формаслов_стихи

Ахмедхан Зирихгеран // Дело труба

— Согласно анализу инвестиционной привлекательности, она состоит в зависимости от мотивации интеграционного процесса, которая, мы полагаем, определяет, в свою очередь, тип целевой компании. С нашей точки зрения, данный подход является наиболее перспективным в отношении достижения цели анализа, которая может быть сформулирована в общем виде как определение в заданных условиях наиболее привлекательного объекта… — молодой человек в стильных очках, голубом костюме и ярко красном галстуке энергично водил указкой по экрану, на котором весьма динамично сменялись слайды презентации.

Руслан Тимурович засыпал от монотонного потока малопонятных слов, ему не терпелось покончить со всем этим. Его воля — выпроводил бы этого холёного лектора прочь и занялся реальными делами. Тем более что помощник успел шепнуть ему перед началом лекции, что все согласились на его условия.

«Привлекательного объекта! Что он понимает в объектах», — едва не зевнув, подумал Руслан Тимурович. Его взгляд упал на вспыхнувший экран телефона и первую строчку сообщения: «Гости довольны, мы тоже…».

«Не терпится ему, обрадовать хочет. Попробовали бы они быть недовольны», — Руслан Тимурович недовольно задвигал ногами под столом.

— Инвестиционная привлекательность предприятия характеризуется как комплекс показателей его деятельности, который определяет для инвестора область предпочтительных значений инвестиционного поведения; имеет ряд аспектов, среди которых технический, коммерческий, экологический, институциональный, социальный, финансовый… — широко улыбаясь, продолжал лектор.

«Финансовый, да, это да», — улыбнулся ему в ответ Руслан Тимурович, встретив понятное слово. Делая вид, что слушает, он положил телефон так, что экран не был виден лектору, и включил запись недавнего боя ММА — его можно было смотреть без звука. Каждый удачный бросок любимого бойца вызывал у Руслана Тимуровича бурю положительных эмоций. В этот момент он бросал взгляд на лектора и согласно кивал, улыбаясь во весь рот.

Читать дальше: https://formasloff.ru/2024/03/15/ahmedhan-zirihgeran-delo-truba/

#формаслов_проза

В нынешнем апреле есть многое – и шум, и прелесть, и внезапный дождливый вихрь, возвращающий в ноябрь. Время гиацинтов, солнечных луж и зелёного шёлка на деревьях. Весной всё легче, даже влюбляться или плакать. А ещё, конечно, читать – и читать запоем. «Формаслов» №94!
Не оставляйте без внимания наши соцсети:

https://vk.com/formasloff
https://t.me/formasloff

#поэзия:
Белла Гусарова // Осталось развлекаться с рифмой
Анна Трушкина // Раскрошился радужный мелок
Георгий Чернобровкин // Всё будет так
Гала Пушкаренко // Крохи

#проза:
Анастасия Рогова // Уединение
Леонид Костюков // Другой Морозов
Елена Тимохина // Пекарь
Любовь Братерская // БМП

#детлит:
Маргарита Мамич // Коробка с флакончиками
Марина Жильцова // Барсук Борис и мечта
Татьяна Сапрыкина // Драконий щелбан
Виолетта Минина // Про таксу Сосиску и кота Бориску

#светская_жизнь:
Дарья Лебедева рецензирует дебютный роман Софьи Асташовой о болезненных отношениях студентки и преподавателя
Ольга Балла — о том, каким был человеком Макс Батурин: поэтика, мировоззрение, всеохватность
В рубрике #ПолетРазборов Владимир Коркунов и Алиса Вересова: стихи и рецензии на них Ольги Баллы, Влады Баронец, Льва Оборина, Лизы Хереш, Валерия Шубинского
Ирина Роднянская рассказывает о заметных книгах и публикациях 2023 года: Солженицын, Авченко, Екимов, Зубарева, Пелевин, Данилов, Аверинцев, Чупринин, Азарова
Анна Аликевич — о первом томе избранных писем Райнера Марии Рильке: любовная переписка, послание к ученикам и русские классики
Борис Кутенков делится своими впечатлениями от 4 книг эссеистики: «Мы и камни» Константина Матросова, «Чужие мои стихи» Александра Правикова, «Тёмные материи» Клементины Ширшовой, «О стихах и стихиях» Елены Севрюгиной
В кинорубрике Петр Воротынцев — о российских сериалах про подростков
В ликбезе Вера Зубарева — о Южнорусской литературной школе

Поздравляем авторов, редакторов и читателей с новым номером!

#формаслов https://formasloff.ru/

Георгий Чернобровкин

***

Негромкой осенью дождливой
река поддёрнута туманом.
На берегу дичится слива
в дождевике сентябрьском рваном.

Страницы русского романа
пейзаж укладывает в руки,
где всё для иностранца странно,
но познаваемо без скуки.

Где все какие-то иные,
где бытие живёт без быта,
где если любишь, то впервые,
где слово «совесть» не забыто.

Трава твои ласкает пальцы,
и шелковиста, словно кожа.
На горизонте виснут пяльцы,
на солнце, вроде бы, похожи.

И дождь за влажной пеленою
скрывает времени приметы,
где жизнь проходит стороною,
и ты уже не знаешь, где ты.

И понимаешь, что ты тоже
лишь персонаж того романа,
бредёшь, и землю не тревожишь,
и, боже, как всё это странно…

#формаслов_стихи

Белла Гусарова

***

с тобою готова я
на дно океанских впадин
в тартары земных глубин
на пики небесных гор
в космические виражи
кастрировать звёздных гадин
с тобою готова я
в тюрьму в нищету в позор
в петлю и под монастырь
в экзистенциальный ужас
с тобою готова я
стоически пережить
без капли воды жару
без тёплой одежды стужу
блокаду войну террор
повстанческие мятежи
с тобою готова я
без хлеба и зрелищ годы
разбитых корыт считать
и не замечать седин
когда подойдёт черёд
отправлюсь с тобою к богу…
прости графоманский трёп
и к чёрту иди один

#формаслов_стихи

Анна Трушкина

***

Холодный мой, негнущийся,
смотри, какой закат,
как липы, медом льющие,
окольцевали сад.

Земля, за все ответная,
вздыхает тяжело,
звенит струною медною
воздушное стекло.

Цветок-желток качается
на длинном стебельке,
а сердце задыхается
воробушком в руке.

Июльский, пряный, сказочный,
прошедший стороной,
дождем желанным яблочным
по крыше жестяной,
далекий мой, жестокий мой,
кончается строка,
светлеет, истончается,
не стертая пока.

#формаслов_стихи

Гала Пушкаренко

Кроха #7
.
Находясь внутри <слова пацана>
, мы здесь пригвождены
неподцензурному
.
Заранее Параджанов
умирал империю
, умирал в империю
, отворяясь
в сочную (кино?)-красоту
(иконо?)-сочельника


Кроха #10
……
Как потом оказалось,
Харибда это даже не животное, а водо-
ворот; Сцилла: девушка-красоты то есть
нечто разделённое красотой тела восстав-
шая многоголовым чудовищем шума воем
многоголосым многоруким лаем — куск-
ом реальности языка внутри-памяти и чле-
нораздельности в концентрационных роб-
ах: <русские, релоканты, мобилизованн-
ые> — смыслы слов, которые снова стали
собой, но без речи —
.
способ вернуться в ничто.
.
Сталелитейное тело завода <Серп и мо-
-лот> (которого уже давно нет : но есть
место смещения заземления) давит на глаз
-ное. То есть говорит вычитанием из лю
-бой семантики. И семечки внутри ябло-
ка сдвигаются, сдвигают сердцевину, раз
-резая лирическое мясо, истекая иронич-
ным вином.

#формаслов_стихи

Елена Тимохина // Пекарь

Проснулся Петр Кириллович внезапно. Вздрогнул всем телом и широко открыл глаза. Пару минут тревожно всматривался в темный потолок, по памяти проверял мозаику обвалившейся с потолка штукатурки. Не появилось ли новых узоров за прошедшую ночь? Он начинал так каждое свое утро, но осень неизменно брала свое, солнце всходило все позже, и все сложнее ему было разглядеть в высоте трехметровые голые потолки своей квартиры. А, может, дело было не в осени, а в его глазах? За последний год они постарели на все десять.

Нет, это был не взрыв. Не звук разбудил его. Это холод. Сунул ледяную руку прямо ему под одежду. И как только умудрился? Петр Кириллович уже давно спал во всем, что у него осталось: в исподнем, двух изношенных до дыр рубашках, растянутом вязаном отцовском свитере и шерстяном бушлате. Последний достался ему от двоюродного дяди, капитана подводной лодки.

Петр Кириллович нашел глазами зияющий проем окна. Позавчера в его доме выбило стекла, вот и вся несложная отгадка, как к нему подкрался холод. Шаркая замерзшими, затекшими от лежания на полу ногами, старик доплелся до подоконника. Все на улице было серым, покрытым предрассветным пеплом, и только слева едва-едва угадывалась застенчивая розовая полоска света. Да луна, тонкой хищной улыбкой зияла, застрявшая в этом беспросветном, как их жизнь, ленинградском небе.

Петр Кириллович нащупал мел, осветил старым фонарем начерченные на голой стене палочки. «А, проклятая наскальная живопись», — разозлился вдруг старик, зашелся долгим сухим кашлем и сплюнул мокроту на пол. Крепко задумавшись, пересчитав костяшки на своих трясущихся жилистых руках, Петр Кириллович вывел полосочку и крестик. По всему выходит, что сегодня 1 октября: второй месяц второго блокадного года.

Читать дальше: https://formasloff.ru/2024/04/15/elena-timohina-pekar/

#формаслов_проза

Анастасия Рогова // Уединение

Расставание с человеком, который уносит с собой кусок жизни, — одно из самых горьких и тяжких испытаний. Есть, конечно, те, кто легко переносит разлуку, перепархивая, словно птичка, от одного партнера к другому, но Слава был не из таких.

Поэтому, когда все технические стороны — переезд, деление кошек и собаки, оповещение общих друзей, знакомых — их расхода с Алисой были улажены, Слава почувствовал, что совсем не может общаться с людьми. Отвечать на вопросы, в двадцатый раз пересказывать сочувствующим родственникам, что у них с Алисой разошлись дороги, взгляды на жизнь и интересы, что Алиса стремилась к переменам, пугающим своей кардинальностью, а он хотел только уютного бытового спокойствия и поэтому, наконец, выпустил из руки ее ускользающую твердую маленькую ладонь.

Алиса, чтобы подчеркнуть невозможность воссоединения, улетела жить в другую страну, к морю, как всегда и планировала. А Слава остался на съемной однушке в Новой Москве. С пустой головой и разбитым сердцем.

И тут ему захотелось уединения. Тоже уехать подальше от всего, туда, где некому лезть в душу и задавать бессмысленные однотипные вопросы. В противоположность Алисиному движению на юг он выбрал Север.

Из доступных вариантов больше всего подошла Карелия: можно доехать на поезде, а, кроме того, предлагался большой выбор туристических маршрутов с сопровождением и максимальным комфортом.

Проведя небольшой мониторинг, Слава остановил свой выбор на Кузовах — островах в Белом море, примерно на полпути к Соловкам. Подкупала их необитаемость и простота перемещения: поездом до Кеми, а там на катере прямиком до Кузовов. Слава, как профессионал логистики, терпеть не мог путаных маршрутов.

Знатоки Карелии рекомендовали остров Немецкий. Поизучав фотографии и описания, Слава убедился, что это ровно то, что ему нужно — ни людей, ни зверей. Опасных, вроде медведя.

Читать дфльше: https://formasloff.ru/2024/04/15/anastasija-rogova-uedinenie/

#формаслов_проза

Леонид Костюков // Другой Морозов

Эдуард и Виталий были однокурсники и однофамильцы. Их родителям, Морозовым-старшим, казалось, что диплом технического вуза — это базис, крепкий тыл, а дальше можно заниматься жизнетворчеством. Как бы — вот елка, а вот игрушки. Получилось, собственно, как оно обычно и получается: елку без сожаления отнесли на помойку, а игрушки остались. Эдуард Морозов выучился на авиаконструктора, стал психотерапевтом и деньги зарабатывал как психотерапевт. Виталий Морозов выучился на авиаконструктора, стал поэтом, а деньги зарабатывал каждый раз, как в первый — с трудом, почти случайно и в умеренных дозах.
У Эдуарда были: жена, малолетний сын, именной офис с крупным диваном, девушка-администратор, иномарка, квартира практически внутри Садового кольца и дача в шаговой доступности от разнообразных проявлений русской природы. У Виталия были: комната, в которой он вырос, рабочий уголок, где в качестве предмета роскоши располагалась беспроводная мышь, хорошая компания и легкий характер.
Эдуард был демократичен и незлобив. Виталий был смешлив и независтлив. Ничто не мешало Морозовым дружить — они и дружили.
…
Как-то раз посередине марта Эдуард пригласил Виталия к себе в офис обсудить одну «проблемку». Виталий охотно приехал, обаятельно улыбнулся девушке-администратору Оксане и прошел в кабинет друга.
По стенам висели дипломы и сертификаты, пышный диван как будто переваривал очередного клиента, из приоткрытого окна несло весной. Эдуард жестом пригласил Виталия сесть, тот ответным жестом сел.
— Скажи, милый друг, — закинул удочку Эдуард, — ты этот месяц более или менее свободен?
— Более или менее, — подтвердил Виталий ни к чему не обязывающую формулировку.
— Тут такая штука. Мне надо будет отлучиться, а ты не мог бы меня подменить? Заработаешь по-человечески.
Виталию показалось, что он что-то упустил.
— Подменить на каком участке фронта?
— На этом, — ответил Эдуард хладнокровно. — Не на семейном же.
— А тебя не смущает…
Эдуард в порядке отказа поднял ладонь.
— Меня не смущает.

Читать дальше: https://formasloff.ru/2024/04/15/leonid-kostjukov-drugoj-morozov/

#формаслов_проза

Любовь Братерская // БМП

— Так, осталось лишь десять страниц и все, — я пролистнула тетрадь, из которой переписывала лекцию, посчитала страницы. — Всего десять страниц! — подбадривала я себя.
За окном уже глубокая ночь. Мои соседки по комнате в общежитии мирно спят. Стол мой в углу, находится вдали от них. На столе — старая зеленая лампа. Она горит мягким желтым светом, создавая в темноте комнаты светлый шар, в котором я и нахожусь.
Завтра, а точнее уже сегодня, надо сдать зачет по теории вероятности. Предмет очень сложный даже для такой круглой отличницы, как я. Да еще этот Бородицкий…
Сдавать Бородицкому зачет или экзамен на пять нереально сложно. Все это знают. Большинство, даже те, кто хорошо учатся, соглашаются на тройки.
Бородицкий Михаил Петрович — БМП, как мы его называем, читает нам в университете лекции по математике. Кличку ему придумал один студент, собрав первые буквы его имени:
— А вы знаете, что такое БМП? Боевая машина пехоты!
— О! Это точно про него, — хором говорили мы и после этого между собой называли его только так.
БМП — высокий, крупный, лысый мужчина лет пятидесяти. Очень строгий, с громким голосом. Всегда пишет на доске математические выкладки быстро и с такой страстью, что после слов «теорема доказана полностью» с грохотом бросает мел, плюхается на стул и запрокидывает голову назад.
Не выносит, когда на его лекциях кто-то разговаривает. Как только слышит чей-то шепот, то резко поворачивается от доски, находит глазами нарушителя и выкрикивает всегда одну и ту же фразу: «Эй, ты! Да, ты! Все знаешь?! Не можешь смотреть на меня — смотри на звездочку!». И после этого со скрипом шумно рисует в углу доски звездочку, похожую на снежинку.

Читать дальше: https://formasloff.ru/2024/04/15/ljubov-braterskaja-bmp/

#формаслов_проза

Татьяна Сапрыкина // Драконий щелбан

Давным-давно жили на свете люди. У них не было мобильных телефонов, молний на куртках и онлайн заказов на такси. Но они были такими же, как и мы с вами. Честное слово.

В одном небольшом королевстве жила неунывающая принцесса. Ну, не могла она себе позволить унывать. Некогда ей было да и незачем. Королевство это было таким маленьким, что принцесса каждое утро объезжала его на велосипеде и что надо приводила в порядок. Тут же на месте решала все вопросы. Очень удобно, согласитесь. Ее повсюду сопровождал Пес — друг детства.

Тем временем парочка советников, одного из которых звали «Все будет хорошо», а другого «Мне это совсем не нравится» предпочитали сидеть в замке и спорить между собой, обсуждая текущие события.

Ну, так на то они и советники.

Читать дальше: https://formasloff.ru/2024/04/15/tatjana-saprykina-drakonij-shhelban/

#формаслов_проза
#формаслов_детям

Марина Жильцова // Барсук Борис и мечта

— Ну что, Борис, — дедушка торжественно посмотрел на внука, — ты уже совсем большой и серьёзный барсук, а потому пора тебе идти в школу!

— Ну вот, — Борис немножко раскис.

— Как ты знаешь, — продолжил деда-барсук, — наша семья — потомственные археологи. Потому и ты, внучек, пойдёшь учиться на археолога.

— Этого я и опасался, — вздохнул Боря. — Дедуль, но мне совсем не интересна археология!

— Борис, — дед насупил брови, — это не обсуждается!

Читать дальше: https://formasloff.ru/2024/04/15/marina-zhilcova-barsuk-boris-i-mechta/

#формаслов_проза
#формаслов_детям

Виолетта Минина // Про таксу Сосиску и кота Бориску

Жила на свете одна маленькая такса по имени Сосиска. Лапки короткие, нос длинный, хвост верёвочкой, а уши до самого пола свисали. Сама — шоколадная. Хорошая такая собака, если бы не… Сосиска была ужасно жадная. И к тому же — страшная выскочка.
— Мне! Мне! — всегда кричала она. — Я-я! Я хочу играть в этот мячик. Это моя, моя хозяйка. Моя миска, моя лежанка!
И ни с кем не желала делиться. А если кто-то пытался что-то взять, громко лаяла и рычала. Хвостом из стороны в сторону — хлысть-хлысть, встанет в суровую позу, уши прижмёт и смотрит угрожающе исподлобья: «Рррр-ррр».
Сосиска обожала сочные груши, мячики, свою хозяйку Соню и терпеть не могла кошек.
— Кошки — это самое ужасное зло на свете! Они вредные, капризные, — говорила недовольно Сосиска и глаза закатывала. — На деревьях болтаются, на форточках висят, всех обманывают. Просто у-ужас какие никчёмные создания!

Читать дальше: https://formasloff.ru/2024/04/15/violetta-minina-pro-taksu-sosisku-i-kota-borisku/

#формаслов_проза
#формаслов_детям

Маргарита Мамич // Коробка с флакончиками (рассказы)

Женя гладит солнечных зайцев, пытаясь нащупать под шкафом коробку. Руки осторожно, с опаской рисуют в пустоте, читая кончиками пальцев лучи, в которых танцуют пылинки. Правая бровь то и дело нервно вздрагивает.

Вот коробка. Наконец-то! Неуверенно, будто боясь обжечься, Женя трогает её подушечками пальцев, угадывая надписи на потёртых картонных боках. И снова, будто не решаясь взять, плавно убирает руку. Но рука упрямая — она вновь нащупывает шершавый, не холодный и не тёплый картон и с усилием выталкивает его из-под шкафа.

В коробку заглядывает любопытный луч, и по потолку рассыпаются радужные жемчужины, отскакивающие от симметричных граней флаконов из-под духов. Пыльная тишина попыталась нанизать растерянные солнечные шарики на нитку бус, но нитка развязалась у серебристой застёжки — старой люстры. Бусины-зайцы снова расскакались по углам.

Поставив коробку на ребро, Женя опрокидывает её: на выцветший ковёр брякается тяжёлая стеклянная кучка разноцветных пузырьков.

Читать дальше: https://formasloff.ru/2024/04/15/margarita-mamich-korobka-s-flakonchikami-rasskazy/

#формаслов_проза
#формаслов_детям

Анна Аликевич // «Что за дневник пишу я сейчас вам…» (об эпистолярном наследии Райнера Марии Рильке)

Сборник открывают пять известных писем начала ХХ века, обращенных находящимся в расцвете сил поэтом к молодому австрийскому солдату Каппусу, мечтающему сделаться лириком. Эта визитная карточка Рильке-теоретика наполнена советами, некогда поразившими воображение современников, а ныне ставшими наследием азбуки символизма. Помимо универсальных пожеланий вспомнить таинственность детства, обратиться к совершенству природного мира, погрузиться в себя и ожидать мистического откровения изнутри, Рильке на практике демонстрирует неофиту саму ткань поэтического языка, пронизывающую даже его прозу. Возможно, именно эта серебряная пелена, а вовсе не набор дидактических максим — и есть истинное сокровенное знание, передающееся посредством эпистолярного контакта с гением.

«Вы так юны, так еще накануне всякого начала, что я хотел бы, насколько удастся, просить Вас, мой дорогой, обрести терпение в отношении всего не решенного Вашим сердцем и попытаться полюбить сами вопросы как запертые на замок комнаты и как книги, написанные на совсем чужом языке…»

https://formasloff.ru/2024/04/15/anna-alikevich-chto-za-dnevnik-pishu-ja-sejchas-vam-ob-jepistoljarnom-nasledii-rajnera-marii-rilke/

#формаслов_книги

Ольга Балла // Делатель (о книге М. Батурина «Гений офигений: Избранные стихотворения»)

Так что если надо назвать смысл его культурного присутствия, участия, усилия одним общим словом, тут нет сомнений: это единственное слово, вбирающее все, что нужно, — поэт — в его корневом древнегреческом смысле: делатель, создатель. И, скорее всего, на его главное дело так или иначе работали все прочие занятия, от разноски телеграмм и демонстрации пластических поз до скандалов (особенно этих последних).

Человек начала (катастрофического и карнавального — кажется, в его случае это было нераздельно), слома опор и подрыва основ, ерник и максималист, футурист и архаист, Батурин был сложен и конфликтен, ироничен и страстен, зол и трагичен, циничен и нежен, эксцентричен и беззащитен, как его тексты, как его время, которого он, по существу, не пережил, которое, переломное, вызывало таких людей к жизни, требовало их и губило их.

https://formasloff.ru/2024/04/15/olga-balla-delatel-o-knige-m-baturina-genij-ofigenij-izbrannye-stihotvorenija/

#формаслов_книги

Дарья Лебедева // Царевна-лягушка и принц-психопат (о книге С. Асташовой «Вероятно, дьявол»)

Откровенные сцены эмоционального и не только насилия, причинения себе вреда, постоянно испытываемый героиней ужас, самобичевание могли бы превратить книгу в один жуткий крик, который невозможно воспринимать, если бы она не была написана таким хрустальным, стилистически безупречным языком. Асташова очень начитана, ее культурный уровень восхищает, но постоянные аллюзии и отсылки могли бы привнести в текст дух высокомерия под маской самоуничижения, как в фильме «Догвилль». Писательница же идет строго по золотому сечению, уравновешивая возможные перекосы доверительной, сокровенной интонацией, словно делится с подругой в долгом интимном разговоре.

https://formasloff.ru/2024/04/15/darja-lebedeva-carevna-ljagushka-i-princ-psihopat-o-knige-s-astashovoj-verojatno-djavol/

#формаслов_книги

Борис Кутенков // Кухня с выходом в рай (об эссеистической серии издательства «Синяя гора»)

Эссеистика здесь особого свойства — не побоимся сказать даже, «формата». Но формат не прокрустов. «Задание» к каждой из книг выдержано в определённом ключе, что даёт верное соотношение свободы и внутреннего ограничения. От 20 до 25 (ни больше, ни меньше) любимых стихотворений, к каждому из которых предложено написать короткий комментарий, — идеальное количество. Меньше — просто мало: и так всегда возникает соблазн продолжить, опасение, что забыл того и этого. Но больше — уже избыток, отсутствие ограничителя, который «вынуждает» выбрать лучшее из хорошего. Ещё одно требование к формату — что должны присутствовать классика и современная поэзия: пропорции — на усмотрение пишущего…

О каждом стихотворении — короткий, на страницу-две, максимум на три (у Севрюгиной) комментарий. (Стихотворение помещено тут же, рядом). Благодаря лаконизму комментариев эти книги легко читать — и чувствуется, что так же легко писать. Кстати, и воспринимать каждую книгу вполне можно, открывая на любом из её текстов: композиция текуча, произвольна, но персональная система эссеиста располагает и к обобщениям о личном вкусе пишущего, и — порой — о соотношении выбора и комментариев с его же стихами.

https://formasloff.ru/2024/04/15/boris-kutenkov-kuhnja-s-vyhodom-v-raj-ob-jesseisticheskoj-serii-izdatelstva-sinjaja-gora/

#формаслов_книги