Хорошее отношение к лошадям
Били копыта. Пели будто: — Гриб. Грабь. Гроб. Груб. —
Ветром опита, льдом обута, улица скользила. Лошадь на круп грохнулась, и сразу за зевакой зевака, штаны пришедшие Кузнецким клёшить, сгрудились, смех зазвенел и зазвякал: — Лошадь упала! — — Упала лошадь! — Смеялся Кузнецкий. Лишь один я голос свой не вмешивал в вой ему. Подошел и вижу глаза лошадиные…
Улица опрокинулась, течет по-своему… Подошел и вижу — за каплищей каплища по морде катится, прячется в ше́рсти…
И какая-то общая звериная тоска плеща вылилась из меня и расплылась в шелесте. «Лошадь, не надо. Лошадь, слушайте — чего вы думаете, что вы их плоше? Деточка, все мы немножко лошади, каждый из нас по-своему лошадь». Может быть — старая — и не нуждалась в няньке, может быть, и мысль ей моя казалась пошла́, только лошадь рванулась, встала на́ ноги, ржанула и пошла. Хвостом помахивала. Рыжий ребенок. Пришла веселая, стала в стойло. И все ей казалось — она жеребенок, и стоило жить, и работать стоило.
Владимир Маяковский
1918
#маяковский
Били копыта. Пели будто: — Гриб. Грабь. Гроб. Груб. —
Ветром опита, льдом обута, улица скользила. Лошадь на круп грохнулась, и сразу за зевакой зевака, штаны пришедшие Кузнецким клёшить, сгрудились, смех зазвенел и зазвякал: — Лошадь упала! — — Упала лошадь! — Смеялся Кузнецкий. Лишь один я голос свой не вмешивал в вой ему. Подошел и вижу глаза лошадиные…
Улица опрокинулась, течет по-своему… Подошел и вижу — за каплищей каплища по морде катится, прячется в ше́рсти…
И какая-то общая звериная тоска плеща вылилась из меня и расплылась в шелесте. «Лошадь, не надо. Лошадь, слушайте — чего вы думаете, что вы их плоше? Деточка, все мы немножко лошади, каждый из нас по-своему лошадь». Может быть — старая — и не нуждалась в няньке, может быть, и мысль ей моя казалась пошла́, только лошадь рванулась, встала на́ ноги, ржанула и пошла. Хвостом помахивала. Рыжий ребенок. Пришла веселая, стала в стойло. И все ей казалось — она жеребенок, и стоило жить, и работать стоило.
Владимир Маяковский
1918
#маяковский
Поэзия всюду, даже в траве. Надо только нагнуться, чтобы поднять её.
Борис Пастернак
#пастернак
#цитата
#поэзия
Борис Пастернак
#пастернак
#цитата
#поэзия
Сегодня день рождения Леонида Губанова (20 июля 1946, Москва - 8 сентября 1983, Москва) - русского поэта, художника-оформителя, создателя неофициального литературного объединения СМОГ
В 17 лет его называли русским Артюром Рембо
«Стихи его чрезвычайно богаты метафорами, которые порой трудно разгадать. Иногда за счёт повторов в лексике, синтаксисе и звучании в них появляется что-то от заклинаний»
— Вольфганг Казак
«Читал он свои стихи завораживающе, колдуя над ними, как древний шаман какого-то славянского племени…»
– Владимир Бондаренко
#губанов
#деньрождения
В 17 лет его называли русским Артюром Рембо
«Стихи его чрезвычайно богаты метафорами, которые порой трудно разгадать. Иногда за счёт повторов в лексике, синтаксисе и звучании в них появляется что-то от заклинаний»
— Вольфганг Казак
«Читал он свои стихи завораживающе, колдуя над ними, как древний шаман какого-то славянского племени…»
– Владимир Бондаренко
#губанов
#деньрождения
Леонид Георгиевич Губанов русский поэт, который не сыскал популярности при жизни, а может быть просто не хотел. Ему не нужно было пробираться в Москву, как Ломоносову или Есенину с Маяковским. Он родился в 1946 году в столице — как любимые им Пушкин и Лермонтов, Цветаева и Пастернак. Именно в этот ряд, а не в списки Союза писателей он решил вписать свое имя — Леонид Губанов.
Стихи писал с раннего детства и уже тогда знал, что свяжет свою жизнь с литературой.
Леонид прогуливал уроки, но исправно посещал художественные выставки и поэтические вечера, следил за литературной периодикой.
Занимался в кружках поэзии и живописи при Дворце пионеров — воспитанникам устраивали встречи с известными авторами, творческие экскурсии в другие города. Организовал с приятелями группу «Неофутуризм» — выступали в школах, выпустили самиздатский журнал (через полгода товарищество распалось). И еще была неофициальная литстудия Марии Марковны Шур при библиотеке, где любимая наставница познакомила со стихами Серебряного века. Стихами, за которые еще недавно сажали.
“Губанов начал рано и блистательно. Большой талант его был очевиден для всех. Стихи его прекрасно воспринимались с голоса. А читал он охотно, много, везде. В течение года литературная Москва была им покорена. Можно сказать, это русский вариант Рембо”
Артюр Рембо в семнадцать лет своим «Пьяным кораблем» снес французский Парнас. Губанову тоже семнадцать. У него уже есть несколько газетных публикаций. Его стихи по первой программе радио слышала вся страна. В тетрадях — добрая сотня стихотворений и несколько поэм. Но это все еще не то. Он хочет писать как лучшие: как до 1917-го Маяковский, как Есенин в последние годы, как ссыльный Мандельштам, как Хлебников — «вне времени и пространства». Мечтает написать поэму о поэтах и художниках, героях. Нужна поэма-шедевр! Поэма, правоту которой он подтвердит собственной жизнью.
В 1963 году Губанова исключили из школы из-за прогулов и неуспеваемости, и он написал свою поэму «Полина».
Напечатано из неё будет только три строфы под названием «Художник».
Поэт Петр Вегин в мемуарах писал, что в первый же день знакомства с Губановым, ошеломленный его стихами, позвонил Евгению Евтушенко, который «в ту пору был очень влиятельным членом редколлегии журнала “Юность”, практически ни одно стихотворение без его визы не могло быть напечатано в журнале».
Евтушенко, на следующий день тепло встретивший Губанова, взялся помочь с публикацией: «Пришел к высшему руководству “Юности” — Борису Полевому и Сергею Преображенскому, от которых зависели судьбы всех молодых. Битый час читал им — со своим артистизмом! — стихи Губанова, но опытные деляги нутром чуяли, что от каждой строчки губановских стихов веет неблагополучием. Для них, естественно».
Тогда Евтушенко «категорически заявил, что если в номере молодых не будет стихов Губанова, то он выходит из редколлегии!»
Сорок шесть лет спустя Евтушенко так рассказывал о Губанове: «У него шел колоссально мощный поток. Я когда его напечатал, три его единственных четверостишия, это просто потому, что хотелось напечатать хоть что-то. Просто невозможно было пробить».
Во мнении с ним сходится другой сотрудник редакции — Юрий Ряшенцев: «Публиковать Губанова в ту пору было совершенно нереально. И дело не столько в цензуре, сколько в редколлегии — она была других вкусов. Полевой и другие еще принимали Евтушенко, потому что по художественным средствам был близок тому, к чему они привыкли, а “идеологически” они с ним боролись. А вот Губанов уже был непохож и средствами. Это была совершенно новая поэзия».
В 1965 году Леонид Губанов образовывает вместе с друзьями независимый литературный кружок СМОГ («смелость, мысль, образ, глубина» или ещё одна альтернативная расшифровка Самое Молодое Общество Гениев), попутно поступая в местный литературный институт.
#губанов
#биография
Стихи писал с раннего детства и уже тогда знал, что свяжет свою жизнь с литературой.
Леонид прогуливал уроки, но исправно посещал художественные выставки и поэтические вечера, следил за литературной периодикой.
Занимался в кружках поэзии и живописи при Дворце пионеров — воспитанникам устраивали встречи с известными авторами, творческие экскурсии в другие города. Организовал с приятелями группу «Неофутуризм» — выступали в школах, выпустили самиздатский журнал (через полгода товарищество распалось). И еще была неофициальная литстудия Марии Марковны Шур при библиотеке, где любимая наставница познакомила со стихами Серебряного века. Стихами, за которые еще недавно сажали.
“Губанов начал рано и блистательно. Большой талант его был очевиден для всех. Стихи его прекрасно воспринимались с голоса. А читал он охотно, много, везде. В течение года литературная Москва была им покорена. Можно сказать, это русский вариант Рембо”
Артюр Рембо в семнадцать лет своим «Пьяным кораблем» снес французский Парнас. Губанову тоже семнадцать. У него уже есть несколько газетных публикаций. Его стихи по первой программе радио слышала вся страна. В тетрадях — добрая сотня стихотворений и несколько поэм. Но это все еще не то. Он хочет писать как лучшие: как до 1917-го Маяковский, как Есенин в последние годы, как ссыльный Мандельштам, как Хлебников — «вне времени и пространства». Мечтает написать поэму о поэтах и художниках, героях. Нужна поэма-шедевр! Поэма, правоту которой он подтвердит собственной жизнью.
В 1963 году Губанова исключили из школы из-за прогулов и неуспеваемости, и он написал свою поэму «Полина».
Напечатано из неё будет только три строфы под названием «Художник».
Поэт Петр Вегин в мемуарах писал, что в первый же день знакомства с Губановым, ошеломленный его стихами, позвонил Евгению Евтушенко, который «в ту пору был очень влиятельным членом редколлегии журнала “Юность”, практически ни одно стихотворение без его визы не могло быть напечатано в журнале».
Евтушенко, на следующий день тепло встретивший Губанова, взялся помочь с публикацией: «Пришел к высшему руководству “Юности” — Борису Полевому и Сергею Преображенскому, от которых зависели судьбы всех молодых. Битый час читал им — со своим артистизмом! — стихи Губанова, но опытные деляги нутром чуяли, что от каждой строчки губановских стихов веет неблагополучием. Для них, естественно».
Тогда Евтушенко «категорически заявил, что если в номере молодых не будет стихов Губанова, то он выходит из редколлегии!»
Сорок шесть лет спустя Евтушенко так рассказывал о Губанове: «У него шел колоссально мощный поток. Я когда его напечатал, три его единственных четверостишия, это просто потому, что хотелось напечатать хоть что-то. Просто невозможно было пробить».
Во мнении с ним сходится другой сотрудник редакции — Юрий Ряшенцев: «Публиковать Губанова в ту пору было совершенно нереально. И дело не столько в цензуре, сколько в редколлегии — она была других вкусов. Полевой и другие еще принимали Евтушенко, потому что по художественным средствам был близок тому, к чему они привыкли, а “идеологически” они с ним боролись. А вот Губанов уже был непохож и средствами. Это была совершенно новая поэзия».
В 1965 году Леонид Губанов образовывает вместе с друзьями независимый литературный кружок СМОГ («смелость, мысль, образ, глубина» или ещё одна альтернативная расшифровка Самое Молодое Общество Гениев), попутно поступая в местный литературный институт.
#губанов
#биография
В первую послевоенную неформальную организацию принимались не «проваренные в чистках, как соль», а старшеклассники и студенты, в чьем творчестве были Смелость, Мысль, Образы и Глубина.
Помимо «председателя» Губанова в СМОГе — Владимир Алейников, Владимир Батшев, Владимир Бережков, Велигош (будущий эмигрант-классик Саша Соколов), Валентин Волшаник, Борис Дубин, Леонид Комаровский, Юрий Кублановский, Борис Кучер, Сергей Морозов, Аркадий Пахомов, Татьяна Реброва, Александр Урусов. Десятки поэтов, писателей и художников, готовых пожертвовать светлым будущим за привилегию создавать независимое искусство в авторитарном государстве, — предсказанные в «Полине» «МЫ», появления которых так боялись уполномоченные бдеть.
Леонид стал одним из авторов программы объединения, устроил на своей квартире “штаб” СМОГа. Первый поэтический вечер состоялся 19 февраля 1965 года в одной из московских районных библиотек.
Губанов всегда декларировал свое отвращение к митингам и коллективным массовым действиям, воспринимался друзьями как “камерный” поэт. Тем не менее именно по его предложению СМОГ 14 апреля 1965 года, как во времена футуристов и имажинистов, ребята провели знаменитую демонстрацию в защиту “левого искусства”.
С озорными лозунгами, наиболее громогласным из которых был «Лишим соцреализм девственности!», они прошли по Москве к Дому литераторов. Экстраординарное событие и его освещение в западной прессе, а также публикация стихов в зарубежных журналах обратили на себя внимание органов «госбезопасности». Творческая независимость приобретала явно политический окрас, и ответом властей стали отчисления из институтов, отправки на принудительные работы, насильственные госпитализации в психиатрические клиники. Поэтов не расстреливали, как в тридцать седьмом, но их отлучили от печати.
5 декабря 1965 Леонид принял участие в ещё одном «митинге гласности» на Пушкинской площади (возможно, потому, что одним из требований было освободить двух смогистов, задержанных за участие в подготовке митинга).
Вскоре Губанова ненадолго госпитализировали в психиатрическую больницу общего типа, где у него потребовали показания против Гинзбурга: в июне 1966 тот передал Губанову вырезки из зарубежных газет о СМОГе. И Гинзбург, и Губанов подтвердили факт передачи—получения материалов о СМОГе, этот эпизод фигурировал на “процессе четырех”.
Леонид был сыном уважаемого инженера Георгия Георгиевича Губанова. Его родителей вызвали в горком партии, где предупредили, что их сын будет арестован, если не прекратит выступать со стихами. В конце 1966 года СМОГ практически прекратил своё существование.
В 1966 журнал “Грани” напечатал подборку стихов смогистов. С этих пор Губанова стали публиковать в западной периодике, включать в антологии неподцензурной русской поэзии.
Оглушительный успех в 60-х годах, который, казалось бы, открыл дорогу крупному поэту, сменился полным забвением к началу 70-х годов. Губанову повезло с поэтическим стартом, но не повезло на дистанции по жизненными обстоятельствами.
#губанов
#биография
Помимо «председателя» Губанова в СМОГе — Владимир Алейников, Владимир Батшев, Владимир Бережков, Велигош (будущий эмигрант-классик Саша Соколов), Валентин Волшаник, Борис Дубин, Леонид Комаровский, Юрий Кублановский, Борис Кучер, Сергей Морозов, Аркадий Пахомов, Татьяна Реброва, Александр Урусов. Десятки поэтов, писателей и художников, готовых пожертвовать светлым будущим за привилегию создавать независимое искусство в авторитарном государстве, — предсказанные в «Полине» «МЫ», появления которых так боялись уполномоченные бдеть.
Леонид стал одним из авторов программы объединения, устроил на своей квартире “штаб” СМОГа. Первый поэтический вечер состоялся 19 февраля 1965 года в одной из московских районных библиотек.
Губанов всегда декларировал свое отвращение к митингам и коллективным массовым действиям, воспринимался друзьями как “камерный” поэт. Тем не менее именно по его предложению СМОГ 14 апреля 1965 года, как во времена футуристов и имажинистов, ребята провели знаменитую демонстрацию в защиту “левого искусства”.
С озорными лозунгами, наиболее громогласным из которых был «Лишим соцреализм девственности!», они прошли по Москве к Дому литераторов. Экстраординарное событие и его освещение в западной прессе, а также публикация стихов в зарубежных журналах обратили на себя внимание органов «госбезопасности». Творческая независимость приобретала явно политический окрас, и ответом властей стали отчисления из институтов, отправки на принудительные работы, насильственные госпитализации в психиатрические клиники. Поэтов не расстреливали, как в тридцать седьмом, но их отлучили от печати.
5 декабря 1965 Леонид принял участие в ещё одном «митинге гласности» на Пушкинской площади (возможно, потому, что одним из требований было освободить двух смогистов, задержанных за участие в подготовке митинга).
Вскоре Губанова ненадолго госпитализировали в психиатрическую больницу общего типа, где у него потребовали показания против Гинзбурга: в июне 1966 тот передал Губанову вырезки из зарубежных газет о СМОГе. И Гинзбург, и Губанов подтвердили факт передачи—получения материалов о СМОГе, этот эпизод фигурировал на “процессе четырех”.
Леонид был сыном уважаемого инженера Георгия Георгиевича Губанова. Его родителей вызвали в горком партии, где предупредили, что их сын будет арестован, если не прекратит выступать со стихами. В конце 1966 года СМОГ практически прекратил своё существование.
В 1966 журнал “Грани” напечатал подборку стихов смогистов. С этих пор Губанова стали публиковать в западной периодике, включать в антологии неподцензурной русской поэзии.
Оглушительный успех в 60-х годах, который, казалось бы, открыл дорогу крупному поэту, сменился полным забвением к началу 70-х годов. Губанову повезло с поэтическим стартом, но не повезло на дистанции по жизненными обстоятельствами.
#губанов
#биография
В дальнейшем поэт не принимал участия в официальной литературной жизни.
Общеобразовательную школу он так и оставил после девятого класса, учился недолго в вечерней художественной школе, но не закончил и ее.
Впоследствии Губанов занимался неквалифицированным трудом. Работал грузчиком, пожарным, почтальоном, ходил в качестве разнорабочего в геофизические экспедиции, трудился лаборантом.
Иногда читал свои стихи на собраниях молодых непризнанных поэтов и художников — в их квартирах и мастерских. Произведения Губанова — перепечатанные и в магнитофонных записях — широко ходили в самиздате. Многие из них были положены на музыку и часто исполнялись бардами.
Все, предсказанное в «Полине», уместилось в рамках 37-летней жизни поэта, умер от сердечного приступа 8 сентября 1983 года, в московском доме № 37 по улице Красных Зорь. За пределы вышла только посмертная слава.
“Губанов — это трагедия. Но он принадлежит к поэтам последующего поколения, которое стремилось выйти со своими стихами к людям — на площади ли Маяковского в Москве, либо в других местах”, - Геннадий Айги
Не все настоящие поэты становятся популярными и востребованными при жизни. Биография Леонида Губанова ярчайший тому пример. Только после смерти стали выходить его книги. Первый сборник стихов Губанова «Ангел в снегу» вышел в 1994 году. Позже его стихи выпускало издательство «Эксмо» - сборник «Серый конь» в 2006. Последняя книга вышла в 2018 году.
#губанов
#биография
Общеобразовательную школу он так и оставил после девятого класса, учился недолго в вечерней художественной школе, но не закончил и ее.
Впоследствии Губанов занимался неквалифицированным трудом. Работал грузчиком, пожарным, почтальоном, ходил в качестве разнорабочего в геофизические экспедиции, трудился лаборантом.
Иногда читал свои стихи на собраниях молодых непризнанных поэтов и художников — в их квартирах и мастерских. Произведения Губанова — перепечатанные и в магнитофонных записях — широко ходили в самиздате. Многие из них были положены на музыку и часто исполнялись бардами.
Все, предсказанное в «Полине», уместилось в рамках 37-летней жизни поэта, умер от сердечного приступа 8 сентября 1983 года, в московском доме № 37 по улице Красных Зорь. За пределы вышла только посмертная слава.
“Губанов — это трагедия. Но он принадлежит к поэтам последующего поколения, которое стремилось выйти со своими стихами к людям — на площади ли Маяковского в Москве, либо в других местах”, - Геннадий Айги
Не все настоящие поэты становятся популярными и востребованными при жизни. Биография Леонида Губанова ярчайший тому пример. Только после смерти стали выходить его книги. Первый сборник стихов Губанова «Ангел в снегу» вышел в 1994 году. Позже его стихи выпускало издательство «Эксмо» - сборник «Серый конь» в 2006. Последняя книга вышла в 2018 году.
#губанов
#биография
Та самая публикация в «Юности» (три строфы из поэмы «Полина»)
ХУДОЖНИК
Холст 37 на 37.
Такого же размера рамка.
Мы умираем не от рака
И не от старости совсем.
Когда изжогой мучит дело,
Нас тянут краски теплой плотью.
Уходим в ночь от жен и денег.
На полнолуние полотен.
Да, мазать мир! Да, кровью вен!
Забыв болезни, сны, обеты!
И умирать из века в век
На голубых руках мольберта.
Леонид Губанов
1964
#губанов
ХУДОЖНИК
Холст 37 на 37.
Такого же размера рамка.
Мы умираем не от рака
И не от старости совсем.
Когда изжогой мучит дело,
Нас тянут краски теплой плотью.
Уходим в ночь от жен и денег.
На полнолуние полотен.
Да, мазать мир! Да, кровью вен!
Забыв болезни, сны, обеты!
И умирать из века в век
На голубых руках мольберта.
Леонид Губанов
1964
#губанов
* * *
Я здесь один, я здесь один,
Я заворожен, нелюдим,
Принцесс золотоликих дым,
Я здесь один, я здесь один.
Меня от почерка знобит,
Любимой женщиной забыт,
Холодный дом письмом забить
И гнезда вить, и в звездах пить.
У грусти воскресенья нет,
О, дай вам Бог великих бед,
О, дай вам Бог великих благ,
Веселых крох... случайных плах.
Но рюмки падают из рук,
Цветы пеняют на разлуку,
И снова нет прохода злу,
И ревность лошадью по кругу.
И дыбом волосы... чалма
Описывает всех чумазых,
Заря, как Золушка, черна,
Судьба - как заповедь чулана.
Натянет черные чулки
Моя печальная обида,
Я здесь один, ты мне черкни,
Какие корабли разбиты.
Леонид Губанов
1969
#губанов
Я здесь один, я здесь один,
Я заворожен, нелюдим,
Принцесс золотоликих дым,
Я здесь один, я здесь один.
Меня от почерка знобит,
Любимой женщиной забыт,
Холодный дом письмом забить
И гнезда вить, и в звездах пить.
У грусти воскресенья нет,
О, дай вам Бог великих бед,
О, дай вам Бог великих благ,
Веселых крох... случайных плах.
Но рюмки падают из рук,
Цветы пеняют на разлуку,
И снова нет прохода злу,
И ревность лошадью по кругу.
И дыбом волосы... чалма
Описывает всех чумазых,
Заря, как Золушка, черна,
Судьба - как заповедь чулана.
Натянет черные чулки
Моя печальная обида,
Я здесь один, ты мне черкни,
Какие корабли разбиты.
Леонид Губанов
1969
#губанов
* * *
Я выковал себя как меч,
И в ножны ты меня не прячь.
Пока кровава наша речь,
Я не могу в могилу лечь,
Я сам – и Ангел, и палач!
И мне пора с могучих плеч
Срубить все головы дракону.
Огнём вселенную зажечь,
На плуг Медведицы налечь
И с Музы – написать икону!...
Леонид Губанов
#губанов
Я выковал себя как меч,
И в ножны ты меня не прячь.
Пока кровава наша речь,
Я не могу в могилу лечь,
Я сам – и Ангел, и палач!
И мне пора с могучих плеч
Срубить все головы дракону.
Огнём вселенную зажечь,
На плуг Медведицы налечь
И с Музы – написать икону!...
Леонид Губанов
#губанов
* * *
Разорвали меня пополам
Проходимцы и купола,
И, растраченный догола,
Я уже ничего не сыграю
На гитаре своей – Бордо,
Где натянуты волосы Музы,
И ныряют с моих бортов,
Словно с башни с тяжёлым грузом,
Обнажённые, без порток,
Мысли – светлые карапузы...
Я иду поперёк волны,
И от груза трещит спина,
Нет ни берега, ни жены,
Только тень того пацана,
Что нырнул с меня глубоко
И не выплыл, совсем пропал...
А писал стихи так легко,
Словно в речке коня купал!..
Леонид Губанов
1982
#губанов
Разорвали меня пополам
Проходимцы и купола,
И, растраченный догола,
Я уже ничего не сыграю
На гитаре своей – Бордо,
Где натянуты волосы Музы,
И ныряют с моих бортов,
Словно с башни с тяжёлым грузом,
Обнажённые, без порток,
Мысли – светлые карапузы...
Я иду поперёк волны,
И от груза трещит спина,
Нет ни берега, ни жены,
Только тень того пацана,
Что нырнул с меня глубоко
И не выплыл, совсем пропал...
А писал стихи так легко,
Словно в речке коня купал!..
Леонид Губанов
1982
#губанов
А ещё в дни рождения поэтов я люблю публиковать не только их собственные стихи, но и стихи им посвящённые
Редкий цветок
I
«Что делать мне?» – твердит Губанов.
«Писать стихи», – итожит Бог.
В стране гвоздик, а не тюльпанов
на русской водке вырос СМОГ.
Где сквозь сентябрь летят вороны,
там листья вскоре опадут:
ни Верхейл Кейс, ни Омри Ронен
не сдвинут время на YouTube.
<…> он за столом. Бормочет имя.
Глядит на черный телефон;
а позже – в осень – голубыми.
И дальше – осень без него.
Осталась истина простая:
уходит жизнь в цветной ломбард.
Табачный дым едва вдыхая:
«В чем был и не был виноват», –
он произносит. Сам отходит
и рысью пятится назад.
Сгорает мысль на обороте.
Лишь путеводная слеза,
вобрав в себя всю память тела,
под водолазку протекла.
Я – вижу так – пчела гудела
над ним. И ласточка была.
II
Над Северным Хованским
плывет гурьба ворон.
Под ним в тоске кабацкой
сквозь толщу похорон,
не шевеля губами
(на исповедь костей)
лежит принявший камень,
преодолевший смерть.
Снежок новомосковский
сжигает здесь траву.
Сам Юрий Кублановский
мне отдал свой тулуп,
в котором переправы
зеркал осенних рек
на сердце гвоздик ржавый
приносят в октябре.
Воздушная невеста
спешит попасть в метро,
а для меня нет места:
лишь дождь, как серебро,
судьбу кропит. Прохожим
не важен серый свет,
едва ли – снова сможем –
его пересмотреть.
Дмитрий Ларионов
#ларионов
#губанов
Редкий цветок
I
«Что делать мне?» – твердит Губанов.
«Писать стихи», – итожит Бог.
В стране гвоздик, а не тюльпанов
на русской водке вырос СМОГ.
Где сквозь сентябрь летят вороны,
там листья вскоре опадут:
ни Верхейл Кейс, ни Омри Ронен
не сдвинут время на YouTube.
<…> он за столом. Бормочет имя.
Глядит на черный телефон;
а позже – в осень – голубыми.
И дальше – осень без него.
Осталась истина простая:
уходит жизнь в цветной ломбард.
Табачный дым едва вдыхая:
«В чем был и не был виноват», –
он произносит. Сам отходит
и рысью пятится назад.
Сгорает мысль на обороте.
Лишь путеводная слеза,
вобрав в себя всю память тела,
под водолазку протекла.
Я – вижу так – пчела гудела
над ним. И ласточка была.
II
Над Северным Хованским
плывет гурьба ворон.
Под ним в тоске кабацкой
сквозь толщу похорон,
не шевеля губами
(на исповедь костей)
лежит принявший камень,
преодолевший смерть.
Снежок новомосковский
сжигает здесь траву.
Сам Юрий Кублановский
мне отдал свой тулуп,
в котором переправы
зеркал осенних рек
на сердце гвоздик ржавый
приносят в октябре.
Воздушная невеста
спешит попасть в метро,
а для меня нет места:
лишь дождь, как серебро,
судьбу кропит. Прохожим
не важен серый свет,
едва ли – снова сможем –
его пересмотреть.
Дмитрий Ларионов
#ларионов
#губанов
* * *
Не пугайся боли, не страшись потери,
Если нужно верить, то давай поверим.
Нас пытает время то нежней, то строже.
Объяснить умеем, а понять не можем.
Ничего такого, ничего такого,
Каждому на счастье – ржавая подкова,
Каждому надежда – до конца не трусить,
Мы почти как дети, Господи Иисусе.
Это очень просто – понимать про счастье,
Если любят долго и прощают часто,
Ничего не прячут, ничего не просят
И из всякой бездны на руках выносят.
Ничего такого, ничего такого,
Если нас отнимут у всего земного,
Если облаками нас по небу пустят,
Это так красиво, Господи Иисусе.
По большому счёту мы не виноваты,
И на каждом сердце – белые заплаты.
Мы глядим на небо ясными глазами,
До конца не зная, кто придет за нами...
Елена Касьян
#касьян
Не пугайся боли, не страшись потери,
Если нужно верить, то давай поверим.
Нас пытает время то нежней, то строже.
Объяснить умеем, а понять не можем.
Ничего такого, ничего такого,
Каждому на счастье – ржавая подкова,
Каждому надежда – до конца не трусить,
Мы почти как дети, Господи Иисусе.
Это очень просто – понимать про счастье,
Если любят долго и прощают часто,
Ничего не прячут, ничего не просят
И из всякой бездны на руках выносят.
Ничего такого, ничего такого,
Если нас отнимут у всего земного,
Если облаками нас по небу пустят,
Это так красиво, Господи Иисусе.
По большому счёту мы не виноваты,
И на каждом сердце – белые заплаты.
Мы глядим на небо ясными глазами,
До конца не зная, кто придет за нами...
Елена Касьян
#касьян
* * *
Мысль не созрела, если она
не уместится в четырёх строках.
Любовь не созрела, если она
не уместится в одном ах.
Стихи не сложились, если сейчас
стану искать рифму и соблюдать размер.
Жизнь не сложилась, если она
не уместится в одном да.
Вера Павлова
#павлова
Мысль не созрела, если она
не уместится в четырёх строках.
Любовь не созрела, если она
не уместится в одном ах.
Стихи не сложились, если сейчас
стану искать рифму и соблюдать размер.
Жизнь не сложилась, если она
не уместится в одном да.
Вера Павлова
#павлова
Опубликовала эту свою находку в запрещённой сети, пусть здесь тоже будет как символ того, что мой блог становится популярным)))
Противостояние
Кому не надоест атака за атакой!
Да, я доведена. Да, я разорена.
С двумя детьми, тремя котами и собакой
И тридцать восемь лет, и я совсем одна.
Меня сшибает с ног на каждом повороте.
Я плачу, я больна. Я женщина, я мать.
Ругают продавцы, ругают на работе,
И всюду я должна гореть и успевать.
Безденежье, скандал и грязная посуда,
Потрёпано пальто и сапоги подстать.
Но вам меня не взять, я счастлива, покуда
Есть в сутках пять минут, чтоб книжку почитать.
Да, я доведена. Да, я погрязла в тине,
Но вам меня не взять, нет, я не так проста!
Я счастлива, пока
есть в кошельке полтинник,
Чтоб рыбой накормить голодного кота.
Я, право же, хочу страшнее опуститься,
И ношу – тяжелей, чтоб мне не по плечу.
Ещё, ещё, ещё – и лёгкая как птица,
Сейчас я – запою, сейчас я – полечу!
Как странно: лишь тогда, когда плетусь уныло
И вызываю лишь сочувствие и смех,
В груди моей поёт восторженная сила,
Я счастлива, горда, и я прекрасней всех!
Зоя Эзрохи
#эзрохи
Кому не надоест атака за атакой!
Да, я доведена. Да, я разорена.
С двумя детьми, тремя котами и собакой
И тридцать восемь лет, и я совсем одна.
Меня сшибает с ног на каждом повороте.
Я плачу, я больна. Я женщина, я мать.
Ругают продавцы, ругают на работе,
И всюду я должна гореть и успевать.
Безденежье, скандал и грязная посуда,
Потрёпано пальто и сапоги подстать.
Но вам меня не взять, я счастлива, покуда
Есть в сутках пять минут, чтоб книжку почитать.
Да, я доведена. Да, я погрязла в тине,
Но вам меня не взять, нет, я не так проста!
Я счастлива, пока
есть в кошельке полтинник,
Чтоб рыбой накормить голодного кота.
Я, право же, хочу страшнее опуститься,
И ношу – тяжелей, чтоб мне не по плечу.
Ещё, ещё, ещё – и лёгкая как птица,
Сейчас я – запою, сейчас я – полечу!
Как странно: лишь тогда, когда плетусь уныло
И вызываю лишь сочувствие и смех,
В груди моей поёт восторженная сила,
Я счастлива, горда, и я прекрасней всех!
Зоя Эзрохи
#эзрохи
* * *
Вот погляди – где заворачивается листок
дремлет гусеница (пульсирующий висок,
тонкие веки и приоткрытый рот),
спит, живет.
Да, она маленькая, ма-лень-ка-я,
но она дышит, дышит, совсем, как я,
если ее напугать, то вздрогнет, закроет рот
и умрет.
Это декабрь, гусеница. Жизнь – гололед в песке,
лучше не выходить, лучше спать в листке,
в свитке осеннего ветра, в углу двора,
все, как вчера.
Мать любит дочь, форель разбивает лед,
жизнь потихоньку движется и жует,
дворник в наушниках смел из угла листок
в водосток.
Надя Делаланд
(Надежда Черных)
#делаланд
Вот погляди – где заворачивается листок
дремлет гусеница (пульсирующий висок,
тонкие веки и приоткрытый рот),
спит, живет.
Да, она маленькая, ма-лень-ка-я,
но она дышит, дышит, совсем, как я,
если ее напугать, то вздрогнет, закроет рот
и умрет.
Это декабрь, гусеница. Жизнь – гололед в песке,
лучше не выходить, лучше спать в листке,
в свитке осеннего ветра, в углу двора,
все, как вчера.
Мать любит дочь, форель разбивает лед,
жизнь потихоньку движется и жует,
дворник в наушниках смел из угла листок
в водосток.
Надя Делаланд
(Надежда Черных)
#делаланд
* * *
Ну а лето — оно ещё тут: в этой жуткой жаре,
в этой сочной листве, издающей арбузный запах,
новой жизнью — в беременной кошке на тонких лапах.
Наконец, яркой кровью моею — вон в том комаре.
В комаре моё красное лето, солёное, в нём,
и оно же вот здесь, у тебя в трепещущей венке,
а зелёное лето над нами склонило ветки
и сейчас отражается прямо в зрачке твоём.
Мимо люди идут. И минуты, и дни идут.
Утки плещутся в синей воде (мы сидим на Чистых).
Вот и кончилось лето!
Но нет, оно ещё тут,
в этих яблочных, красных, зелёных двадцатых числах.
Двадцать пятое, двадцать седьмое, жара в Москве,
сдуру вспомню про школу (лет десять как не скучаем).
...А в весёлых глазах твоих не замолкает свет.
Он во всём вообще, этот невероятный свет:
абсолютно бесстыж и, по-моему, нескончаем.
Юлия Мамочева
#мамочева
Ну а лето — оно ещё тут: в этой жуткой жаре,
в этой сочной листве, издающей арбузный запах,
новой жизнью — в беременной кошке на тонких лапах.
Наконец, яркой кровью моею — вон в том комаре.
В комаре моё красное лето, солёное, в нём,
и оно же вот здесь, у тебя в трепещущей венке,
а зелёное лето над нами склонило ветки
и сейчас отражается прямо в зрачке твоём.
Мимо люди идут. И минуты, и дни идут.
Утки плещутся в синей воде (мы сидим на Чистых).
Вот и кончилось лето!
Но нет, оно ещё тут,
в этих яблочных, красных, зелёных двадцатых числах.
Двадцать пятое, двадцать седьмое, жара в Москве,
сдуру вспомню про школу (лет десять как не скучаем).
...А в весёлых глазах твоих не замолкает свет.
Он во всём вообще, этот невероятный свет:
абсолютно бесстыж и, по-моему, нескончаем.
Юлия Мамочева
#мамочева
Вьюнки
Из тишины, застывшей между нами...
Прости, не так.
Из тишины, остывшей между нами,
растут вьюнки на цепких стебельках
с безжизненными бледными цветками.
Ползут по штукатурке старых стен,
пускают щупальца в оконное пространство –
им нравится в пространстве разрастаться,
они-то знают: если раз расстаться,
расстанешься однажды насовсем.
Они врастают в трещины и сколы,
в оставленный на вешалке пиджак,
их цвет печально теплится лиловым...
Прости, не так.
Печально цвет их теплится ли, нет ли –
они врастают в кресло и торшер,
затягивают жилистые петли
вкруг тонких шей
почти доцветших лампочек стоваттных,
чей знобкий свет давно похож на зуд,
и скоро мне под кожу заползут,
пробьют насквозь и вынырнут обратно,
заштопав крик (ну тише, тише, ну), –
в осенний сумрак зыбкий, топкий, нежный,
звенящий чайной ложечкой...
Да нет же.
В проросшую меж нами тишину.
Полина Орынянская
#орынянская
Из тишины, застывшей между нами...
Прости, не так.
Из тишины, остывшей между нами,
растут вьюнки на цепких стебельках
с безжизненными бледными цветками.
Ползут по штукатурке старых стен,
пускают щупальца в оконное пространство –
им нравится в пространстве разрастаться,
они-то знают: если раз расстаться,
расстанешься однажды насовсем.
Они врастают в трещины и сколы,
в оставленный на вешалке пиджак,
их цвет печально теплится лиловым...
Прости, не так.
Печально цвет их теплится ли, нет ли –
они врастают в кресло и торшер,
затягивают жилистые петли
вкруг тонких шей
почти доцветших лампочек стоваттных,
чей знобкий свет давно похож на зуд,
и скоро мне под кожу заползут,
пробьют насквозь и вынырнут обратно,
заштопав крик (ну тише, тише, ну), –
в осенний сумрак зыбкий, топкий, нежный,
звенящий чайной ложечкой...
Да нет же.
В проросшую меж нами тишину.
Полина Орынянская
#орынянская
* * *
Я так люблю весь этот хлам,
И женский лепет по утрам,
И битую посуду,
Рассованную по углам,
И голос Бога отовсюду.
Мне эта жизнь не по годам,
Я больше никогда не буду,
И позабуду – не отдам
Весь этот гомон, этот гам
И голос Бога
отовсюду
Виталий Пуханов
#пуханов
Я так люблю весь этот хлам,
И женский лепет по утрам,
И битую посуду,
Рассованную по углам,
И голос Бога отовсюду.
Мне эта жизнь не по годам,
Я больше никогда не буду,
И позабуду – не отдам
Весь этот гомон, этот гам
И голос Бога
отовсюду
Виталий Пуханов
#пуханов