* * *
Тинуша родилась в семнадцатом, к зиме обещанный подарочек,
Мы обнимались ночь, а утром всё покрылось белым серебром.
Потом прошла эпоха целая, а после появилась Даночка.
Тинуша родилась в семнадцатом, а Даночка - в двадцать втором.
Тинуша родилась в семнадцатом, ещё до всех коронавирусов,
До карантинов, до локдаунов. И до войны? И до войны.
А Даночка пришла в безумие - как будто здесь остановилось всё,
Но нет, несётся пуще прежнего, но с незнакомой стороны.
Моя ноябрьская девочка явилась в предвкушенье праздника,
Когда мы выписались, ёлочки сияли ярко из витрин.
Моя июньская красавица, пусть мир ругается и дразнится,
Мы победим, моя хорошая, чтоб лето было и внутри.
Зато как птицы заливаются, как розово цветёт боярышник,
Какое небо в белой сеточке от непослушных облаков,
Несёт ноябрьская девочка июньскую смешную барышню
И дышит ей в макушку тёплую, и боль уходит далеко.
Расти ноябрьская девочка, а рядом с ней - расти июньская.
И остальные пусть, пожалуйста, живут, смеются и растут.
Век-волкодав опять бросается на плечи. Что ж, я не боюсь его.
Точней, боюсь, но эти девочки - кто защитит тогда их тут?
Мою весёлую дошкольницу, мою суровую младеницу,
Других - кто был вчера так радостен, и так сегодня одинок.
Век-волкодав сперва оскалится, а после никуда не денется:
Встряхнётся, заскулит тихонечко и ляжет котиком у ног.
Аля Кудряшева
(Алина Хайтлина)
20 июня 2022
#кудряшева
#хайтлина
#текущее
#дочь
Тинуша родилась в семнадцатом, к зиме обещанный подарочек,
Мы обнимались ночь, а утром всё покрылось белым серебром.
Потом прошла эпоха целая, а после появилась Даночка.
Тинуша родилась в семнадцатом, а Даночка - в двадцать втором.
Тинуша родилась в семнадцатом, ещё до всех коронавирусов,
До карантинов, до локдаунов. И до войны? И до войны.
А Даночка пришла в безумие - как будто здесь остановилось всё,
Но нет, несётся пуще прежнего, но с незнакомой стороны.
Моя ноябрьская девочка явилась в предвкушенье праздника,
Когда мы выписались, ёлочки сияли ярко из витрин.
Моя июньская красавица, пусть мир ругается и дразнится,
Мы победим, моя хорошая, чтоб лето было и внутри.
Зато как птицы заливаются, как розово цветёт боярышник,
Какое небо в белой сеточке от непослушных облаков,
Несёт ноябрьская девочка июньскую смешную барышню
И дышит ей в макушку тёплую, и боль уходит далеко.
Расти ноябрьская девочка, а рядом с ней - расти июньская.
И остальные пусть, пожалуйста, живут, смеются и растут.
Век-волкодав опять бросается на плечи. Что ж, я не боюсь его.
Точней, боюсь, но эти девочки - кто защитит тогда их тут?
Мою весёлую дошкольницу, мою суровую младеницу,
Других - кто был вчера так радостен, и так сегодня одинок.
Век-волкодав сперва оскалится, а после никуда не денется:
Встряхнётся, заскулит тихонечко и ляжет котиком у ног.
Аля Кудряшева
(Алина Хайтлина)
20 июня 2022
#кудряшева
#хайтлина
#текущее
#дочь
ПОЭЗИЯ КАК МОБИЛЬНАЯ СВЯЗЬ
В знаменитом на весь мир фильме «Римские каникулы» есть такая сцена. Когда главный герой знакомится с принцессой, спящей на скамейке на улице в центре Рима, то она декламирует ему стихи. Он сразу понимает, что перед ним не девушка легкого поведения и сажает ее в такси. Через несколько минут они уже дома, главный герой готов предоставить ночлег странной гостье. И перед сном она снова читает стихи и спрашивает мужчину, знает ли он, кто автор:
- Это Китс, - говорит принцесса.
- Шелли. Отвлекитесь от поэзии, моя дорогая, сосредоточьтесь на пижаме и идите спать!
- Все равно Китс.
- Нет, Шелли. Я вернусь через десять минут.
- Китс.
Это очень примечательный отрывок, демонстрирующий нам функцию поэзии в обществе. Во-первых, это мгновенный показатель культурного и социального уровней. Во-вторых, начитана не только принцесса, но и главный герой, американский журналист, и они оба сразу находят общий язык. В-третьих, присутствие в разговоре английских поэтов романтиков начала XIX века расширяет границы общения. И, наконец, стихотворная цитата служит защитой от нарушения личных границ.
Поэзия - это пароль, кодовое слово, ключ, фонарь.... Человек произносит поэтическую строчку и приобщается к чему-то большему, чем он сам. И при этом себя не теряет. Молодая девушка, сбежавшая из дворца, несет в себе знания и образы, полученные от учителей и книг. Это не ее собственные стихи, но она их знает и любит. Если почитать все стихотворение, то там говорится о греческом мифе, о том, как юная нимфа спасается от речного бога, который в нее влюбился.... Т.е. тут уже есть отчасти сюжет самого фильма...
Если вы знаете и любите поэзию, то всегда сможете распознать своих, выразить высоким штилем чувства, которые в вас есть. Произнося гениальные строчки, вы поднимаете уровень собственных эмоций и по-новому оформляете их.
Посмотрите, сколько глубины и наглядности в маленьком стихотворении Мандельштама:
Образ твой мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
«Господи!» сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.
Божье имя, как большая птица,
Вылетело из моей груди.
Впереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади...
Лирический герой не может уловить, распознать любимую. Его сердце тоскует и оно пусто. Но как сказано! Человек смотрит на себя со стороны, видит, как «Божье имя, как большая птица» вылетает из его груди. Он ощущает эту пустоту. Он знает, что с ним происходит. А значит - находит связь с самим собой.
Через поэзию мы обнаруживаем себя. Связываемся с другими людьми на самом высоком уровне. И, конечно, с Богом.
Кстати, журналист оказался прав. Это Перси Шелли. Классик английского романтизма. На трезвую голову авторы запоминаются лучше.
Леонид Клейн
#поэзия
#клейн
#статья
В знаменитом на весь мир фильме «Римские каникулы» есть такая сцена. Когда главный герой знакомится с принцессой, спящей на скамейке на улице в центре Рима, то она декламирует ему стихи. Он сразу понимает, что перед ним не девушка легкого поведения и сажает ее в такси. Через несколько минут они уже дома, главный герой готов предоставить ночлег странной гостье. И перед сном она снова читает стихи и спрашивает мужчину, знает ли он, кто автор:
- Это Китс, - говорит принцесса.
- Шелли. Отвлекитесь от поэзии, моя дорогая, сосредоточьтесь на пижаме и идите спать!
- Все равно Китс.
- Нет, Шелли. Я вернусь через десять минут.
- Китс.
Это очень примечательный отрывок, демонстрирующий нам функцию поэзии в обществе. Во-первых, это мгновенный показатель культурного и социального уровней. Во-вторых, начитана не только принцесса, но и главный герой, американский журналист, и они оба сразу находят общий язык. В-третьих, присутствие в разговоре английских поэтов романтиков начала XIX века расширяет границы общения. И, наконец, стихотворная цитата служит защитой от нарушения личных границ.
Поэзия - это пароль, кодовое слово, ключ, фонарь.... Человек произносит поэтическую строчку и приобщается к чему-то большему, чем он сам. И при этом себя не теряет. Молодая девушка, сбежавшая из дворца, несет в себе знания и образы, полученные от учителей и книг. Это не ее собственные стихи, но она их знает и любит. Если почитать все стихотворение, то там говорится о греческом мифе, о том, как юная нимфа спасается от речного бога, который в нее влюбился.... Т.е. тут уже есть отчасти сюжет самого фильма...
Если вы знаете и любите поэзию, то всегда сможете распознать своих, выразить высоким штилем чувства, которые в вас есть. Произнося гениальные строчки, вы поднимаете уровень собственных эмоций и по-новому оформляете их.
Посмотрите, сколько глубины и наглядности в маленьком стихотворении Мандельштама:
Образ твой мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
«Господи!» сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.
Божье имя, как большая птица,
Вылетело из моей груди.
Впереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади...
Лирический герой не может уловить, распознать любимую. Его сердце тоскует и оно пусто. Но как сказано! Человек смотрит на себя со стороны, видит, как «Божье имя, как большая птица» вылетает из его груди. Он ощущает эту пустоту. Он знает, что с ним происходит. А значит - находит связь с самим собой.
Через поэзию мы обнаруживаем себя. Связываемся с другими людьми на самом высоком уровне. И, конечно, с Богом.
Кстати, журналист оказался прав. Это Перси Шелли. Классик английского романтизма. На трезвую голову авторы запоминаются лучше.
Леонид Клейн
#поэзия
#клейн
#статья
Современная поэзия / Modern poetry pinned «ПОЭЗИЯ КАК МОБИЛЬНАЯ СВЯЗЬ В знаменитом на весь мир фильме «Римские каникулы» есть такая сцена. Когда главный герой знакомится с принцессой, спящей на скамейке на улице в центре Рима, то она декламирует ему стихи. Он сразу понимает, что перед ним не девушка…»
* * *
— Что у вас нового? — Да ничего.
Нового нет ничего.
Старого — много, а нового нет.
Нового нет ничего.
Те же истории, та же всё хрень,
из году в год, изо дня в день,
та же судьба, дело — труба,
а нового нет ничего.
Та же, как спел нам мёртвый поэт,
красная, красная кровь,
та же планета меж тех же планет,
та же капуста-морковь.
Те же — пора бы заткнуться — слова,
те же дожди у окна моего.
Красная, красная кровь.
Жизнь — и любовь. Смерть — и любовь.
А нового - нет ничего.
Михаил Кукин
#кукин
#цой
#перемены
— Что у вас нового? — Да ничего.
Нового нет ничего.
Старого — много, а нового нет.
Нового нет ничего.
Те же истории, та же всё хрень,
из году в год, изо дня в день,
та же судьба, дело — труба,
а нового нет ничего.
Та же, как спел нам мёртвый поэт,
красная, красная кровь,
та же планета меж тех же планет,
та же капуста-морковь.
Те же — пора бы заткнуться — слова,
те же дожди у окна моего.
Красная, красная кровь.
Жизнь — и любовь. Смерть — и любовь.
А нового - нет ничего.
Михаил Кукин
#кукин
#цой
#перемены
Звезда по имени Солнце
Белый снег, серый лед,
На растрескавшейся земле.
Одеялом лоскутным на ней —
Город в дорожной петле.
А над городом плывут облака,
Закрывая небесный свет.
А над городом — желтый дым,
Городу две тысячи лет,
Прожитых под светом Звезды
По имени Солнце…
И две тысячи лет — война,
Война без особых причин.
Война — дело молодых,
Лекарство против морщин.
Красная, красная кровь —
Через час уже просто земля,
Через два на ней цветы и трава,
Через три она снова жива
И согрета лучами Звезды
По имени Солнце…
И мы знаем, что так было всегда,
Что судьбою больше любим,
Кто живет по законам другим
И кому умирать молодым.
Он не помнит слово «да» и слово «нет»,
Он не помнит ни чинов, ни имен.
И способен дотянуться до звезд,
Не считая, что это сон,
И упасть, опаленным Звездой
По имени Солнце…
Виктор Цой
#цой
#война
Белый снег, серый лед,
На растрескавшейся земле.
Одеялом лоскутным на ней —
Город в дорожной петле.
А над городом плывут облака,
Закрывая небесный свет.
А над городом — желтый дым,
Городу две тысячи лет,
Прожитых под светом Звезды
По имени Солнце…
И две тысячи лет — война,
Война без особых причин.
Война — дело молодых,
Лекарство против морщин.
Красная, красная кровь —
Через час уже просто земля,
Через два на ней цветы и трава,
Через три она снова жива
И согрета лучами Звезды
По имени Солнце…
И мы знаем, что так было всегда,
Что судьбою больше любим,
Кто живет по законам другим
И кому умирать молодым.
Он не помнит слово «да» и слово «нет»,
Он не помнит ни чинов, ни имен.
И способен дотянуться до звезд,
Не считая, что это сон,
И упасть, опаленным Звездой
По имени Солнце…
Виктор Цой
#цой
#война
* * *
Среди связок
В горле комом теснится крик,
Но настала пора,
И тут уж кричи, не кричи.
Лишь потом
Кто-то долго не сможет забыть,
Как, шатаясь, бойцы
Об траву вытирали мечи.
И как хлопало крыльями
Черное племя ворон,
Как смеялось небо,
А потом прикусило язык.
И дрожала рука
У того, кто остался жив,
И внезапно в вечность
Вдруг превратился миг.
И горел
Погребальным костром закат,
И волками смотрели
Звезды из облаков.
Как, раскинув руки,
Лежали ушедшие в ночь,
И как спали вповалку
Живые, не видя снов…
А «жизнь» — только слово,
Есть лишь любовь и есть смерть…
Эй! А кто будет петь,
Если все будут спать?
Смерть стоит того, чтобы жить,
А любовь стоит того, чтобы ждать…
Виктор Цой
#цой
#жизнь
Среди связок
В горле комом теснится крик,
Но настала пора,
И тут уж кричи, не кричи.
Лишь потом
Кто-то долго не сможет забыть,
Как, шатаясь, бойцы
Об траву вытирали мечи.
И как хлопало крыльями
Черное племя ворон,
Как смеялось небо,
А потом прикусило язык.
И дрожала рука
У того, кто остался жив,
И внезапно в вечность
Вдруг превратился миг.
И горел
Погребальным костром закат,
И волками смотрели
Звезды из облаков.
Как, раскинув руки,
Лежали ушедшие в ночь,
И как спали вповалку
Живые, не видя снов…
А «жизнь» — только слово,
Есть лишь любовь и есть смерть…
Эй! А кто будет петь,
Если все будут спать?
Смерть стоит того, чтобы жить,
А любовь стоит того, чтобы ждать…
Виктор Цой
#цой
#жизнь
Апрель
Над землей — мороз,
Что не тронь — все лед,
Лишь во сне моем поет капель.
А снег идет стеной,
А снег идет весь день,
А за той стеной стоит апрель.
А он придет и приведет
За собой весну,
И рассеет серых туч войска.
А когда мы все посмотрим
В глаза его,
На нас из глаз его
Посмотрит тоска.
И откроются двери домов,
Да ты садись,
А то в ногах правды нет.
А когда мы все посмотрим
В глаза его,
То увидим в тех глазах
Солнца свет.
На теле ран не счесть,
Нелегки шаги,
Лишь в груди горит звезда.
И умрет апрель,
И родится вновь,
И придет уже навсегда.
А он придет и приведет
За собой весну,
И рассеет серых туч войска.
А когда мы все посмотрим
В глаза его,
На нас из глаз его
Посмотрит тоска.
И откроются двери домов,
Да ты садись,
А то в ногах правды нет.
А когда мы все посмотрим
В глаза его,
То увидим в тех глазах
Солнца свет.
Виктор Цой
#цой
#весна
Над землей — мороз,
Что не тронь — все лед,
Лишь во сне моем поет капель.
А снег идет стеной,
А снег идет весь день,
А за той стеной стоит апрель.
А он придет и приведет
За собой весну,
И рассеет серых туч войска.
А когда мы все посмотрим
В глаза его,
На нас из глаз его
Посмотрит тоска.
И откроются двери домов,
Да ты садись,
А то в ногах правды нет.
А когда мы все посмотрим
В глаза его,
То увидим в тех глазах
Солнца свет.
На теле ран не счесть,
Нелегки шаги,
Лишь в груди горит звезда.
И умрет апрель,
И родится вновь,
И придет уже навсегда.
А он придет и приведет
За собой весну,
И рассеет серых туч войска.
А когда мы все посмотрим
В глаза его,
На нас из глаз его
Посмотрит тоска.
И откроются двери домов,
Да ты садись,
А то в ногах правды нет.
А когда мы все посмотрим
В глаза его,
То увидим в тех глазах
Солнца свет.
Виктор Цой
#цой
#весна
* * *
живые ровно настолько,
насколько умерли,
каждая победа - отзвук былых сражений,
мы напичканы седативами,
правдой,
пулями.
нынешнее величие -
последствие унижений.
ты дорастаешь до неба,
если пускаешь корни.
ты ныряешь в воду,
отталкиваясь от суши.
ты, как отдельный фрагмент
фильма о Джеймсе/Борне -
без всего остального будет гораздо лучше.
мы серьезны настолько,
насколько бываем веселы.
ты -
сам себе
логичное окончание.
мы святы,
когда боремся
со своими
личными
бесами,
мы призваны,
если смогли потерять призвание.
множество мертвых звезд - это красиво,
множество мёртвых тел - это трагедия
.
получать от матери подзатыльники -
справедливо.
школа - важна, насколько важна интермедия.
всё
необходимое -
относительно.
хочется поновее и подороже.
новые электронные усилители -
вещь хорошая, но ничем тебе не поможет
при, например, кораблекрушении, но очень хочется.
мы едим больше или же столько, насколько голодны.
это было уже не раз, если опять пророчится,
как что-то невообразимо
ужасно
новое.
и суть в том, чтобы обплывая каждый титаник,
свихнуться настолько, насколько ума осталось.
и твердить себе
я не остановлюсь,
не встану.
человечество с человечностью расставалось
так легко, что кажется - это выдумка
маркетологом удачно преподнесённая
а твоя могила - всего лишь выемка
на коре земли.
ты - туфелька инфузория
проходил всю жизнь в итальянских туфельках,
жил почти по-честному.
на зарплату
покупал конфеты, тетрадки, пуфики,
комнаты, квартиры, зонты, плакаты.
но не думаешь ли ты, что где-то есть половины,
что кому-то тоже тебя искать надоело.
оглянись вокруг - на данной тонущей льдине
никому и ни до кого
нет никакого дела.
все пытаются до финиша доползти усталыми,
уповая на то, что
раз
и случится чудо.
а в конце не будет ни туфелек, ни италии.
а в конце вообще ничего не будет
Саша Мисанова
#мисанова
#жизнь
#познание
живые ровно настолько,
насколько умерли,
каждая победа - отзвук былых сражений,
мы напичканы седативами,
правдой,
пулями.
нынешнее величие -
последствие унижений.
ты дорастаешь до неба,
если пускаешь корни.
ты ныряешь в воду,
отталкиваясь от суши.
ты, как отдельный фрагмент
фильма о Джеймсе/Борне -
без всего остального будет гораздо лучше.
мы серьезны настолько,
насколько бываем веселы.
ты -
сам себе
логичное окончание.
мы святы,
когда боремся
со своими
личными
бесами,
мы призваны,
если смогли потерять призвание.
множество мертвых звезд - это красиво,
множество мёртвых тел - это трагедия
.
получать от матери подзатыльники -
справедливо.
школа - важна, насколько важна интермедия.
всё
необходимое -
относительно.
хочется поновее и подороже.
новые электронные усилители -
вещь хорошая, но ничем тебе не поможет
при, например, кораблекрушении, но очень хочется.
мы едим больше или же столько, насколько голодны.
это было уже не раз, если опять пророчится,
как что-то невообразимо
ужасно
новое.
и суть в том, чтобы обплывая каждый титаник,
свихнуться настолько, насколько ума осталось.
и твердить себе
я не остановлюсь,
не встану.
человечество с человечностью расставалось
так легко, что кажется - это выдумка
маркетологом удачно преподнесённая
а твоя могила - всего лишь выемка
на коре земли.
ты - туфелька инфузория
проходил всю жизнь в итальянских туфельках,
жил почти по-честному.
на зарплату
покупал конфеты, тетрадки, пуфики,
комнаты, квартиры, зонты, плакаты.
но не думаешь ли ты, что где-то есть половины,
что кому-то тоже тебя искать надоело.
оглянись вокруг - на данной тонущей льдине
никому и ни до кого
нет никакого дела.
все пытаются до финиша доползти усталыми,
уповая на то, что
раз
и случится чудо.
а в конце не будет ни туфелек, ни италии.
а в конце вообще ничего не будет
Саша Мисанова
#мисанова
#жизнь
#познание
* * *
А.
пожуём неспелую волчанку
поиграем в чёрную молчанку
за стеной высокой за спиной
Бог с тобой мой свет и чёрт со мной
я черты любимые забуду
буду жить как буду мыть посуду
горбунком стучать в твоё окно
делать всё что мне запрещено
заполночь накачиваться дымом
утром просыпаться нелюбимым
не молиться Богу своему
[как Ему на небе одному?]
так себе должно быть хмарь да холод
вечный сон неутолимый голод
расширенье мира на дрожжах
жуть под кожей ужас божий страх
Ростислав Ярцев
20 ноября 2019
#ярцев
#просебя
А.
пожуём неспелую волчанку
поиграем в чёрную молчанку
за стеной высокой за спиной
Бог с тобой мой свет и чёрт со мной
я черты любимые забуду
буду жить как буду мыть посуду
горбунком стучать в твоё окно
делать всё что мне запрещено
заполночь накачиваться дымом
утром просыпаться нелюбимым
не молиться Богу своему
[как Ему на небе одному?]
так себе должно быть хмарь да холод
вечный сон неутолимый голод
расширенье мира на дрожжах
жуть под кожей ужас божий страх
Ростислав Ярцев
20 ноября 2019
#ярцев
#просебя
* * *
Ах ты детство, детство неразумное -
Небеса в подтеках околесицы!..
Теплый дым над радужными клумбами,
старый куст у перегнившей лестницы.
Всё цветёт полуденное марево,
слышен хрип качельной перекладины...
Помнишь, друг, - нас лето крепко жарило,
заживляя горести да ссадины!..
Ой, гоняли - с ветром вперегоночку!
И смеялись, и сверкали пятками!..
Знаю, помнишь, как бродили до ночи,
как пылало солнце меж лопатками.
Друг ты мой! Пора настала трудная:
детство в омут кануло без времени.
Спит деревня. Тишина безлюдная
гладит поле по седому темени.
Летний дом мертвецки скособочился
да бурьян разросся над заваленкой...
Ах ты, лес - тебя я помню рощицей.
Ты меня - такой чертовски маленькой.
Будет слез ещё немало вытерто,
много будет в чашу жизнью налито...
Я всё та же девочка из Питера,
что за город выезжала на лето.
Юлия Мамочева
#мамочева
#детство
#лето
Ах ты детство, детство неразумное -
Небеса в подтеках околесицы!..
Теплый дым над радужными клумбами,
старый куст у перегнившей лестницы.
Всё цветёт полуденное марево,
слышен хрип качельной перекладины...
Помнишь, друг, - нас лето крепко жарило,
заживляя горести да ссадины!..
Ой, гоняли - с ветром вперегоночку!
И смеялись, и сверкали пятками!..
Знаю, помнишь, как бродили до ночи,
как пылало солнце меж лопатками.
Друг ты мой! Пора настала трудная:
детство в омут кануло без времени.
Спит деревня. Тишина безлюдная
гладит поле по седому темени.
Летний дом мертвецки скособочился
да бурьян разросся над заваленкой...
Ах ты, лес - тебя я помню рощицей.
Ты меня - такой чертовски маленькой.
Будет слез ещё немало вытерто,
много будет в чашу жизнью налито...
Я всё та же девочка из Питера,
что за город выезжала на лето.
Юлия Мамочева
#мамочева
#детство
#лето
Бугаз
Обещай мне: когда отгремит война,
мы поедем с тобой на одесский Бугаз.
Там вода терпелива, жива, нежна.
Помнишь, помнишь – она принимала нас,
будто мы не тыщу эпох назад,
изменив ей, скинули плавники,
а на пять минут посмотреть закат
рыбобрюхо выползли на пески.
Сколько капель собрано в монолит,
сколько памяти в гуле её глубин.
И омоет ноги – и отболит
всё прошедшее, будто бы миг один.
Из песка построенный Вавилон
море слижет под чаячий долгий крик.
Только свет, и блики, и шёпот волн:
вот один народ и один язык...
И лежать, не думая ни о чём,
ибо всё на свете таит печаль.
Целовать лениво тебя в плечо...
Обещай, пожалуйста, обещай.
Полина Орынянская
17 июня 2022
#орынянская
#текущее
Обещай мне: когда отгремит война,
мы поедем с тобой на одесский Бугаз.
Там вода терпелива, жива, нежна.
Помнишь, помнишь – она принимала нас,
будто мы не тыщу эпох назад,
изменив ей, скинули плавники,
а на пять минут посмотреть закат
рыбобрюхо выползли на пески.
Сколько капель собрано в монолит,
сколько памяти в гуле её глубин.
И омоет ноги – и отболит
всё прошедшее, будто бы миг один.
Из песка построенный Вавилон
море слижет под чаячий долгий крик.
Только свет, и блики, и шёпот волн:
вот один народ и один язык...
И лежать, не думая ни о чём,
ибо всё на свете таит печаль.
Целовать лениво тебя в плечо...
Обещай, пожалуйста, обещай.
Полина Орынянская
17 июня 2022
#орынянская
#текущее
* * *
К берегам прикованный крымский мост,
перекручен болтами, исклепан сталью,
я лежу, как мертвый, и роскошь звезд
наполняет сердце мое печалью;
рдеют пятна времени изнутри
на углах и скатах сетчатки ржавой,
на пространствах крови моей, Мари,
я храню великий язык двуглавый,
и вот так же в Азии сонной ты,
стынущая в знойной небесной тверди,
собираешь в образ мои черты,
чтобы Бог узнал меня после смерти.
Дмитрий Мельников
16 июня 2012
#мельников
#мэри
#память
#любовь
К берегам прикованный крымский мост,
перекручен болтами, исклепан сталью,
я лежу, как мертвый, и роскошь звезд
наполняет сердце мое печалью;
рдеют пятна времени изнутри
на углах и скатах сетчатки ржавой,
на пространствах крови моей, Мари,
я храню великий язык двуглавый,
и вот так же в Азии сонной ты,
стынущая в знойной небесной тверди,
собираешь в образ мои черты,
чтобы Бог узнал меня после смерти.
Дмитрий Мельников
16 июня 2012
#мельников
#мэри
#память
#любовь
Сегодня день рождения Анны Андреевны Ахматовой (Горенко-Гумилёвой).
Она родилась 23 июня 1889 года.
Модильяни на одном из портретов Ахматовой написал: «Жизнь состоит в дарении. От немногих —многим. От тех, кто знает и имеет, — тем, кто не знает и не имеет».
#ахматова
#деньрождения
Она родилась 23 июня 1889 года.
Модильяни на одном из портретов Ахматовой написал: «Жизнь состоит в дарении. От немногих —многим. От тех, кто знает и имеет, — тем, кто не знает и не имеет».
#ахматова
#деньрождения
Белла Ахмадулина посвятила Анне Ахматовой
* * *
Я завидую ей – молодой
и худой, как рабы на галере:
горячей, чем рабыни в гареме,
возжигала зрачок золотой
и глядела, как вместе горели
две зари по-над невской водой.
Это имя, каким назвалась,
потому что сама захотела, –
нарушенье черты и предела
и востока незваная власть,
так – на северный край чистотела
вдруг – персидской сирени напасть.
Но её и моё имена
были схожи основой кромешной,
лишь однажды взглянула с усмешкой,
как метелью лицо обмела.
Что же было мне делать – посмевшей
зваться так, как назвали меня?
Я завидую ей – молодой
до печали, но до упаданья
головою в ладонь, до страданья,
я завидую ей же – седой
в час, когда не прервали свиданья
две зари по-над невской водой.
Да, как колокол, грузной, седой,
с вещим слухом, окликнутым зовом,
то ли голосом чьим-то, то ль звоном,
излучённым звездой и звездой,
с этим неописуемым зобом,
полным песни, уже неземной.
Я завидую ей – меж корней,
нищей пленнице рая и ада.
О, когда б я была так богата,
что мне прелесть оставшихся дней?
Но я знаю, какая расплата
за судьбу быть не мною, а ей.
Белла Ахмадулина
1974
#ахмадулина
#ахматова
* * *
Я завидую ей – молодой
и худой, как рабы на галере:
горячей, чем рабыни в гареме,
возжигала зрачок золотой
и глядела, как вместе горели
две зари по-над невской водой.
Это имя, каким назвалась,
потому что сама захотела, –
нарушенье черты и предела
и востока незваная власть,
так – на северный край чистотела
вдруг – персидской сирени напасть.
Но её и моё имена
были схожи основой кромешной,
лишь однажды взглянула с усмешкой,
как метелью лицо обмела.
Что же было мне делать – посмевшей
зваться так, как назвали меня?
Я завидую ей – молодой
до печали, но до упаданья
головою в ладонь, до страданья,
я завидую ей же – седой
в час, когда не прервали свиданья
две зари по-над невской водой.
Да, как колокол, грузной, седой,
с вещим слухом, окликнутым зовом,
то ли голосом чьим-то, то ль звоном,
излучённым звездой и звездой,
с этим неописуемым зобом,
полным песни, уже неземной.
Я завидую ей – меж корней,
нищей пленнице рая и ада.
О, когда б я была так богата,
что мне прелесть оставшихся дней?
Но я знаю, какая расплата
за судьбу быть не мною, а ей.
Белла Ахмадулина
1974
#ахмадулина
#ахматова
* * *
Анне Ахматовой
Узкий, нерусский стан —
Над фолиантами.
Шаль из турецких стран
Пала, как мантия.
Вас передашь одной
Ломаной черной линией.
Холод — в весельи, зной —
В Вашем унынии.
Вся Ваша жизнь — озноб,
И завершится — чем она?
Облачный — темен — лоб
Юного демона.
Каждого из земных
Вам заиграть — безделица!
И безоружный стих
В сердце нам целится.
В утренний сонный час,
— Кажется, четверть пятого, —
Я полюбила Вас,
Анна Ахматова.
Марина Цветаева
1915
#цветаева
#ахматова
Анне Ахматовой
Узкий, нерусский стан —
Над фолиантами.
Шаль из турецких стран
Пала, как мантия.
Вас передашь одной
Ломаной черной линией.
Холод — в весельи, зной —
В Вашем унынии.
Вся Ваша жизнь — озноб,
И завершится — чем она?
Облачный — темен — лоб
Юного демона.
Каждого из земных
Вам заиграть — безделица!
И безоружный стих
В сердце нам целится.
В утренний сонный час,
— Кажется, четверть пятого, —
Я полюбила Вас,
Анна Ахматова.
Марина Цветаева
1915
#цветаева
#ахматова
На столетие Анны Ахматовой
Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос —
Бог сохраняет все; особенно — слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.
В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст,
и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,
затем что жизнь — одна, они из смертных уст
звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.
Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, — тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой вселенной.
Иосиф Бродский
1989
#бродский
#ахматова
Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос —
Бог сохраняет все; особенно — слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.
В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст,
и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,
затем что жизнь — одна, они из смертных уст
звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.
Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, — тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой вселенной.
Иосиф Бродский
1989
#бродский
#ахматова
Сретенье
Анне Ахматовой
Когда она в церковь впервые внесла
дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.
И старец воспринял младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.
Тот храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взора небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.
И только на темя случайным лучом
свет падал младенцу; но он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоясь на крепких руках Симеона.
А было поведано старцу сему
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем Сына увидит Господня.
Свершилось. И старец промолвил:
«Сегодня,
реченное некогда слово храня,
Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это
Дитя: он — твое продолженье и света
источник для идолов чтящих племен,
и слава Израиля в нем».- Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила.
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,
кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах спуститься.
И странно им было. Была тишина
не менее странной, чем речь. Смущена,
Мария молчала. «Слова-то какие…»
И старец сказал, повернувшись к Марии:
«В лежащем сейчас на раменах твоих
паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам.
И тем же оружьем, Мария, которым
терзаема плоть его будет, твоя
душа будет ранена. Рана сия
даст видеть тебе, что сокрыто глубоко
в сердцах человеков, как некое око».
Он кончил и двинулся к выходу. Вслед
Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядели.
Он шел, уменьшаясь в значеньи и в теле
для двух этих женщин под сенью колонн.
Почти подгоняем их взглядами, он
шагал по застывшему храму пустому
к белевшему смутно дверному проему.
И поступь была стариковски тверда.
Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Бога
пророчица славить уже начала.
И дверь приближалась. Одежд и чела
уж ветер коснулся, и в уши упрямо
врывался шум жизни за стенами храма.
Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою,
как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.
Иосиф Бродский
1972
#бродский
#ахматова
Анне Ахматовой
Когда она в церковь впервые внесла
дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.
И старец воспринял младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.
Тот храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взора небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.
И только на темя случайным лучом
свет падал младенцу; но он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоясь на крепких руках Симеона.
А было поведано старцу сему
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем Сына увидит Господня.
Свершилось. И старец промолвил:
«Сегодня,
реченное некогда слово храня,
Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это
Дитя: он — твое продолженье и света
источник для идолов чтящих племен,
и слава Израиля в нем».- Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила.
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,
кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах спуститься.
И странно им было. Была тишина
не менее странной, чем речь. Смущена,
Мария молчала. «Слова-то какие…»
И старец сказал, повернувшись к Марии:
«В лежащем сейчас на раменах твоих
паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам.
И тем же оружьем, Мария, которым
терзаема плоть его будет, твоя
душа будет ранена. Рана сия
даст видеть тебе, что сокрыто глубоко
в сердцах человеков, как некое око».
Он кончил и двинулся к выходу. Вслед
Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядели.
Он шел, уменьшаясь в значеньи и в теле
для двух этих женщин под сенью колонн.
Почти подгоняем их взглядами, он
шагал по застывшему храму пустому
к белевшему смутно дверному проему.
И поступь была стариковски тверда.
Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Бога
пророчица славить уже начала.
И дверь приближалась. Одежд и чела
уж ветер коснулся, и в уши упрямо
врывался шум жизни за стенами храма.
Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою,
как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.
Иосиф Бродский
1972
#бродский
#ахматова
* * *
Анне Ахматовой
У зимней тьмы печали полон рот,
Но прежде, чем она его откроет,
Огонь небесный вдруг произойдет,
Метеорит, ракета, астероид.
Огонь летит над грязной белизной,
Зима глядит на казни и на козни,
Как человек глядит в стакан порожний -
Уже живой, еще полубольной.
Тут смысла нет. И вымысла тут нет.
И сути нет, хотя конец рассказу.
Когда я вижу освещенный снег,
Я Ваше имя вспоминаю сразу.
Евгений Рейн
#рейн
#ахматова
Анне Ахматовой
У зимней тьмы печали полон рот,
Но прежде, чем она его откроет,
Огонь небесный вдруг произойдет,
Метеорит, ракета, астероид.
Огонь летит над грязной белизной,
Зима глядит на казни и на козни,
Как человек глядит в стакан порожний -
Уже живой, еще полубольной.
Тут смысла нет. И вымысла тут нет.
И сути нет, хотя конец рассказу.
Когда я вижу освещенный снег,
Я Ваше имя вспоминаю сразу.
Евгений Рейн
#рейн
#ахматова
Выставка Модильяни
На этой выставке пленительной
за цикламеном на стене,
преодолев падеж винительный,
я Вас увидел в стороне.
Какие ню, какие линии,
и так же профиль горбонос.
как обольстительно невинны Вы
средь прочих монпарнасских поз.
Вот в эти туфли летчик Блерио
совал письмо для рандеву;
кончается мое неверие,
все это было наяву.
И кубистические дикости,
и пьянство в положеньи риз,
и никогда уже не выскрести
из века лучший Ваш девиз.
И здесь, вдыхая Адриатику,
зрю у палаццо на торце...
Но ту же видел я геральдику на
Шереметьевском дворце.
Я видел это же величие,
почти египетский покой,
когда-то нищею Фелицею
Вы помахали мне рукой.
Тогда, тогда на Красной коннице
и на Ордынке ввечеру...
Но все, что знаю, все, что помнится,
я расскажу, когда умру.
Нет ни побед, ни поражения,
А только очерк и овал
на облаках Преображения,
где Моди Вас нарисовал.
Евгений Рейн
#рейн
#ахматова
На этой выставке пленительной
за цикламеном на стене,
преодолев падеж винительный,
я Вас увидел в стороне.
Какие ню, какие линии,
и так же профиль горбонос.
как обольстительно невинны Вы
средь прочих монпарнасских поз.
Вот в эти туфли летчик Блерио
совал письмо для рандеву;
кончается мое неверие,
все это было наяву.
И кубистические дикости,
и пьянство в положеньи риз,
и никогда уже не выскрести
из века лучший Ваш девиз.
И здесь, вдыхая Адриатику,
зрю у палаццо на торце...
Но ту же видел я геральдику на
Шереметьевском дворце.
Я видел это же величие,
почти египетский покой,
когда-то нищею Фелицею
Вы помахали мне рукой.
Тогда, тогда на Красной коннице
и на Ордынке ввечеру...
Но все, что знаю, все, что помнится,
я расскажу, когда умру.
Нет ни побед, ни поражения,
А только очерк и овал
на облаках Преображения,
где Моди Вас нарисовал.
Евгений Рейн
#рейн
#ахматова