Невроз переноса соответствует конфликту между Я и Оно, нарциссический невроз — конфликту между Я и Сверх-Я, психоз — конфликту между Я и внешним миром.
Зигмунд Фрейд "Невроз и психоз".
#психоанализ
#психоз
Зигмунд Фрейд "Невроз и психоз".
#психоанализ
#психоз
Невроз переноса соответствует конфликту между Я и Оно, нарциссический невроз — конфликту между Я и Сверх-Я, психоз — конфликту между Я и внешним миром.
Зигмунд Фрейд "Невроз и психоз".
#психоанализ
#психоз
Зигмунд Фрейд "Невроз и психоз".
#психоанализ
#психоз
Очень интересное наблюдение Джозеф Агайо сформулировал в статье “О понимании проективной идентификации в лечении психотических состояний сознания: плеяда исследователей – Г. Розенфельд, Х. Сигал и У. Бион (1946-1957)” (2008). Его суть в том, что современные психоаналитики больше не пытаются заниматься лечением хронических психотических пациентов, но успешно используют теории и концепции, выработанные предыдущим поколением психоаналитиков-новаторов, для лечения пограничных и нарциссических расстройств.
Точная цитата из Агайо выглядит так:
“В этот период, когда лондонская кляйнианская группа лечила пациентов с психотическими расстройствами, важно помнить о широких диагностических различиях, в рамках которых они работали. Их диагностические категории, фактически, отличали "психотические" диагнозы от "непсихотических" (Бион, 1957), и не включали в себя диагнозы, которые представляют бóльший интерес для последующих поколений практиков – так называемые пограничные, нарциссические и сексуально-перверсивные расстройства.
В то время как в послевоенный период кляйнианцы лечили и впоследствии теоретизировали о своей работе с госпитализированными на короткое время шизофрениками и не госпитализированными пациентами с шизоидными и параноидными расстройствами, их выводы и концептуальные методы более полезно применять к пациентам с околопсихотическими или пограничными/нарциссическими диагнозами.
Кляйнианская группа также не предоставила впоследствии большого количества данных о последующем наблюдении пациентов, подтверждающих стойкие изменения, достигнутые в процессе их лечения.
В этом смысле их общие результаты в целом сопоставимы с результатами Американской интерперсональной школы: Г.С. Салливан, Ф. Фромм-Райхман и Г. Сирлз также лечили госпитализированных шизофреников, но также обнаружили, что их долгосрочные результаты были более благоприятны для менее нарушенных пациентов, чем для категории хронически госпитализирующихся шизофреников с плохим преморбидом. Одним из важных показателей этого изменения может служить переключение аналитиков таких как Сирлз, который перешел от работы с госпитализированными хроническими шизофрениками (Сирлз, 1965) к пациентам с пограничными состояниями (Сирлз, 1986).
Нет необходимости говорить о том, что кляйнианская группа также не учитывала в лечебном или объяснительном уравнении влияние психиатрических препаратов – еще одной переменной, которая приобрела большую значимость среди последующих поколений психиатров и психоаналитиков”.
Любопытно, что во время последнего кляйнианского семинара в Минске, посвященного теме психотического функционирования, очень созвучную идею высказывал Игорь Романов.
Возможно ли, что это новый, вслух не проговариваемый консенсус, достигнутый современными психотерапевтами и психоаналитиками в отношении психотерапевтического лечения психозов и степени благоприятности прогноза такого лечения? Приятно видеть, что в аккуратной формулировке, предложенной Агайо, полученные в результате кропотливой работы концепции и подходы, бездумно не выбрасываются в корзину, а находят свое приложение в терапии и анализе более “мягких” (насколько это возможно сказать о пограничных) психических расстройств.
Текст со страницы Андрея Милеева.
#психоанализ
#психоз
Точная цитата из Агайо выглядит так:
“В этот период, когда лондонская кляйнианская группа лечила пациентов с психотическими расстройствами, важно помнить о широких диагностических различиях, в рамках которых они работали. Их диагностические категории, фактически, отличали "психотические" диагнозы от "непсихотических" (Бион, 1957), и не включали в себя диагнозы, которые представляют бóльший интерес для последующих поколений практиков – так называемые пограничные, нарциссические и сексуально-перверсивные расстройства.
В то время как в послевоенный период кляйнианцы лечили и впоследствии теоретизировали о своей работе с госпитализированными на короткое время шизофрениками и не госпитализированными пациентами с шизоидными и параноидными расстройствами, их выводы и концептуальные методы более полезно применять к пациентам с околопсихотическими или пограничными/нарциссическими диагнозами.
Кляйнианская группа также не предоставила впоследствии большого количества данных о последующем наблюдении пациентов, подтверждающих стойкие изменения, достигнутые в процессе их лечения.
В этом смысле их общие результаты в целом сопоставимы с результатами Американской интерперсональной школы: Г.С. Салливан, Ф. Фромм-Райхман и Г. Сирлз также лечили госпитализированных шизофреников, но также обнаружили, что их долгосрочные результаты были более благоприятны для менее нарушенных пациентов, чем для категории хронически госпитализирующихся шизофреников с плохим преморбидом. Одним из важных показателей этого изменения может служить переключение аналитиков таких как Сирлз, который перешел от работы с госпитализированными хроническими шизофрениками (Сирлз, 1965) к пациентам с пограничными состояниями (Сирлз, 1986).
Нет необходимости говорить о том, что кляйнианская группа также не учитывала в лечебном или объяснительном уравнении влияние психиатрических препаратов – еще одной переменной, которая приобрела большую значимость среди последующих поколений психиатров и психоаналитиков”.
Любопытно, что во время последнего кляйнианского семинара в Минске, посвященного теме психотического функционирования, очень созвучную идею высказывал Игорь Романов.
Возможно ли, что это новый, вслух не проговариваемый консенсус, достигнутый современными психотерапевтами и психоаналитиками в отношении психотерапевтического лечения психозов и степени благоприятности прогноза такого лечения? Приятно видеть, что в аккуратной формулировке, предложенной Агайо, полученные в результате кропотливой работы концепции и подходы, бездумно не выбрасываются в корзину, а находят свое приложение в терапии и анализе более “мягких” (насколько это возможно сказать о пограничных) психических расстройств.
Текст со страницы Андрея Милеева.
#психоанализ
#психоз
Понимание психозов в психоанализе развилось из работ Фрейда об "Я" и о нарциссизме, точнее, об их взаимосвязи с бредом и шизофренией.
Это течение делает акцент на конституциональной слабости психотического Я и особенно шизофренического, на нечеткости и проницаемости его границ, на его «кровоточивости» в местах контакта с внешним миром.
Следствием является появление аутистического ухода, как защиты против дезорганизующих и опустошающих влияний объекта на Я (дезобъектализация и нарциссическая инфляция) и бреда, как попытки реобъектализации («попытки самоизлечения» у Фрейда) объекта, но при этом необходимо учесть, что сам объект полностью поглощен субъектом (отрицание реальности).
Это направление мысли оставляет место для различения шизофрении от других бредовых психозов, это различение делалось на критерии градуса успешности с одной стороны, и усилий самосохранения Я с другой стороны, от установления достаточно организованного бреда и, вследствие этого, организующего [психику].
Второе течение основанное на теории объектных отношений, обозначено во многих трудах Фрейда, особенно касающихся его второй теории влечений, в трудах Абрахама о прегенитальных стадиях либидинозного развития и их связи с не-невротической патологией и, конечно же, в главных трудах Мелани Кляйн (Кляйн, 1947, Кляйн и соавторы, 1952).
Гипотеза преждевременности объектных отношений, установленных вокруг двух фундаментальных движений влечений – либидинозных и деструктивных позволило включить в терапевтические отношения всю совокупность манифестаций объектных отношений у этих пациентов. Также расширение концепций таких, как расщепление позволило продолжить отношение между пациентом и аналитиком и перевести их в термины трансфера и контртрансфера, используя оригинальную концепцию проективной идентификации.
Мелани Кляйн полагала, что психотические тревоги можно разделить условно на две группы: параноидные тревоги и тревоги депрессивные. Защита от тревог преследования, то есть тревоги из-за того, что что-то может случиться с самим субъектом (Эго), возникает на самой ранней стадии развития, то есть на параноидно-шизоидной позиции. Эта защита включает в себя аннигиляцию преследователей, проективную идентификацию, отрицание и расщепление.
По материалам лекции Васcилиса Капсамбелиса Психотическое функционирование: психоаналитическая психопатология.
#психопатология
#психоанализ
#психоз
Это течение делает акцент на конституциональной слабости психотического Я и особенно шизофренического, на нечеткости и проницаемости его границ, на его «кровоточивости» в местах контакта с внешним миром.
Следствием является появление аутистического ухода, как защиты против дезорганизующих и опустошающих влияний объекта на Я (дезобъектализация и нарциссическая инфляция) и бреда, как попытки реобъектализации («попытки самоизлечения» у Фрейда) объекта, но при этом необходимо учесть, что сам объект полностью поглощен субъектом (отрицание реальности).
Это направление мысли оставляет место для различения шизофрении от других бредовых психозов, это различение делалось на критерии градуса успешности с одной стороны, и усилий самосохранения Я с другой стороны, от установления достаточно организованного бреда и, вследствие этого, организующего [психику].
Второе течение основанное на теории объектных отношений, обозначено во многих трудах Фрейда, особенно касающихся его второй теории влечений, в трудах Абрахама о прегенитальных стадиях либидинозного развития и их связи с не-невротической патологией и, конечно же, в главных трудах Мелани Кляйн (Кляйн, 1947, Кляйн и соавторы, 1952).
Гипотеза преждевременности объектных отношений, установленных вокруг двух фундаментальных движений влечений – либидинозных и деструктивных позволило включить в терапевтические отношения всю совокупность манифестаций объектных отношений у этих пациентов. Также расширение концепций таких, как расщепление позволило продолжить отношение между пациентом и аналитиком и перевести их в термины трансфера и контртрансфера, используя оригинальную концепцию проективной идентификации.
Мелани Кляйн полагала, что психотические тревоги можно разделить условно на две группы: параноидные тревоги и тревоги депрессивные. Защита от тревог преследования, то есть тревоги из-за того, что что-то может случиться с самим субъектом (Эго), возникает на самой ранней стадии развития, то есть на параноидно-шизоидной позиции. Эта защита включает в себя аннигиляцию преследователей, проективную идентификацию, отрицание и расщепление.
По материалам лекции Васcилиса Капсамбелиса Психотическое функционирование: психоаналитическая психопатология.
#психопатология
#психоанализ
#психоз
Внезапные религиозные откровения, духовные пробуждения, "отталкивание" от самого жуткого дна жизни, дающие старт самым радикальным изменениям (много таких историй можно услышать посетив собрание групп Анонимные Алкоголики или Анонимные Наркоманы) имеют признаки острого психоза.
Но психоз это не всегда плохо. Психоз будучи особым, чрезвычайно подвижным состоянием сознания, может запустить процесс нейропластичности за счет увеличения экспрессии и чувствительности рецептора серотонина 5-HT2AR, и привести быстрому и глубокому обучению, преобразованию и разрушению старых связей.
https://journals.sagepub.com/doi/full/10.1177/0269881120959637
Психотическое состояние, может быть внезапным, сильным буквально сбивающим с ног, с видением света, как например, у Савла на пути в Дамаск, или у Билла Уилсона (сооснователя АА) в клинике для алкоголиков на Манхэттене.
Или более мягкое принуждение со слышимым голосом как у Блаженного Августина ("я услышал как будто из соседнего дома голос ребенка или голос юной девы, который пел, повторяя следующие слова: "Возьми, читай! Возьми, читай!").
Собственно ничего нового. С точки зрения психоанализа, религия функционирует двояко:
1) как коллективный невроз навязчивых состояний, у основной массы потребителей религиозного валиума для народа и как
2) галлюцинаторный психоз (amentia) у меньшинства, у так называемых "истинно верующих" (фанатиков, одержимых духом, божеством, людей вне этики и выше морали, участников космической войны (битвы), чья брань "не против плоти и крови", и для которых "все позволено").
Закончим цитатой из работы Зигмунда Фрейда, "Будущее одной иллюзии":
«Если, с одной стороны, религия толкает человека к навязчивым действиям, характерным исключительно для определенного рода неврозов, то с другой, она сопряжена с системой творимых желанием [ein System von Wunschillusion] путем отрицания реальности [Verleugnung der Wirklichkeit] иллюзий, — систему, которая встречается в чистом виде только в галлюцинаторном психозе [nur bei einer Amentia], представляющем собой состояние умственного расстройства, сопровождаемое чувством блаженства».
#психоз
Но психоз это не всегда плохо. Психоз будучи особым, чрезвычайно подвижным состоянием сознания, может запустить процесс нейропластичности за счет увеличения экспрессии и чувствительности рецептора серотонина 5-HT2AR, и привести быстрому и глубокому обучению, преобразованию и разрушению старых связей.
https://journals.sagepub.com/doi/full/10.1177/0269881120959637
Психотическое состояние, может быть внезапным, сильным буквально сбивающим с ног, с видением света, как например, у Савла на пути в Дамаск, или у Билла Уилсона (сооснователя АА) в клинике для алкоголиков на Манхэттене.
Или более мягкое принуждение со слышимым голосом как у Блаженного Августина ("я услышал как будто из соседнего дома голос ребенка или голос юной девы, который пел, повторяя следующие слова: "Возьми, читай! Возьми, читай!").
Собственно ничего нового. С точки зрения психоанализа, религия функционирует двояко:
1) как коллективный невроз навязчивых состояний, у основной массы потребителей религиозного валиума для народа и как
2) галлюцинаторный психоз (amentia) у меньшинства, у так называемых "истинно верующих" (фанатиков, одержимых духом, божеством, людей вне этики и выше морали, участников космической войны (битвы), чья брань "не против плоти и крови", и для которых "все позволено").
Закончим цитатой из работы Зигмунда Фрейда, "Будущее одной иллюзии":
«Если, с одной стороны, религия толкает человека к навязчивым действиям, характерным исключительно для определенного рода неврозов, то с другой, она сопряжена с системой творимых желанием [ein System von Wunschillusion] путем отрицания реальности [Verleugnung der Wirklichkeit] иллюзий, — систему, которая встречается в чистом виде только в галлюцинаторном психозе [nur bei einer Amentia], представляющем собой состояние умственного расстройства, сопровождаемое чувством блаженства».
#психоз
Что есть реальность в психоанализе – эта «реальность», вводимая с такой настойчивостью в психотические состояния?
Мы увидели, что первичное определение, то которое можно вывести из текстов Фрейда следующее: реальность - это то, что возникает из активности восприятия.
Следовательно, речь идет об извержении – нельзя контролировать восприятие – откуда потенциально «травматический» компонент, который ассоциируется с активностью восприятия.
Активность, чьи «продукты» навязываются психической жизни субъекта, которые исходят из «внешнего» ему мира и которые [продукты] остаются травматическими так как невозможно их репрезентировать, то есть интегрировать их в эту репрезентативную систему, которая позволяет одновременно смягчить ношу возбуждения, посредством ассоциативной сети, которой он располагает, открывая или придумывая при этом смысл(ы).
В связи с этой концепцией реальности, интимно связанной с активностью восприятия, Фрейд вводит серию терминов (отвержение, подавление…) и термин отрицание (часто в форме «отрицания реальности»), который является заглавным при описании этой концепции.
Существенная разница устанавливается тут в отношении другого термина кажущегося симметричным – (де)негация (отнекивание): ввиду того, что этот последний имеет некую активность репрезентации (кое-что, некое психическое содержимое вытеснено, но потом вновь принято в форме негации).
Отрицание указывает на защитную активность, которая в абсолюте располагается как бы «позади» всех репрезентаций, в том числе и тех, которые исходят из какого-то восприятия. Следовательно, тут мы встречаем понятие, которое фройдовская мысль всего лишь приукрашивает и которому работа Грина (1993г.) придает всю его значимость: понятие негативной галлюцинации, старый термин психиатрии 19 века, имея ввиду его первоначальный болезненный характер, не только потому, что воспринимается то, что не существует (положительная галлюцинация из классической клиники), но так же то, что не воспринимается, но существует.
Известно, что в «Президенте Шребере» Фрейд (1911 г.) выказывает интерес к этому понятию для понимания галлюцинаторных механизмов, известно так же расширенное, исходя из этого понятия, концепции негатива в трудах Грина в связи с операциями, которые тесно связаны с психотическими процессами: феномен развязывания влечений и работа влечения к смерти.
По материалам лекции Васcилиса Капсамбелиса Психотическое функционирование: психоаналитическая психопатология.
#психопатология
#психоанализ
#психоз
Мы увидели, что первичное определение, то которое можно вывести из текстов Фрейда следующее: реальность - это то, что возникает из активности восприятия.
Следовательно, речь идет об извержении – нельзя контролировать восприятие – откуда потенциально «травматический» компонент, который ассоциируется с активностью восприятия.
Активность, чьи «продукты» навязываются психической жизни субъекта, которые исходят из «внешнего» ему мира и которые [продукты] остаются травматическими так как невозможно их репрезентировать, то есть интегрировать их в эту репрезентативную систему, которая позволяет одновременно смягчить ношу возбуждения, посредством ассоциативной сети, которой он располагает, открывая или придумывая при этом смысл(ы).
В связи с этой концепцией реальности, интимно связанной с активностью восприятия, Фрейд вводит серию терминов (отвержение, подавление…) и термин отрицание (часто в форме «отрицания реальности»), который является заглавным при описании этой концепции.
Существенная разница устанавливается тут в отношении другого термина кажущегося симметричным – (де)негация (отнекивание): ввиду того, что этот последний имеет некую активность репрезентации (кое-что, некое психическое содержимое вытеснено, но потом вновь принято в форме негации).
Отрицание указывает на защитную активность, которая в абсолюте располагается как бы «позади» всех репрезентаций, в том числе и тех, которые исходят из какого-то восприятия. Следовательно, тут мы встречаем понятие, которое фройдовская мысль всего лишь приукрашивает и которому работа Грина (1993г.) придает всю его значимость: понятие негативной галлюцинации, старый термин психиатрии 19 века, имея ввиду его первоначальный болезненный характер, не только потому, что воспринимается то, что не существует (положительная галлюцинация из классической клиники), но так же то, что не воспринимается, но существует.
Известно, что в «Президенте Шребере» Фрейд (1911 г.) выказывает интерес к этому понятию для понимания галлюцинаторных механизмов, известно так же расширенное, исходя из этого понятия, концепции негатива в трудах Грина в связи с операциями, которые тесно связаны с психотическими процессами: феномен развязывания влечений и работа влечения к смерти.
По материалам лекции Васcилиса Капсамбелиса Психотическое функционирование: психоаналитическая психопатология.
#психопатология
#психоанализ
#психоз
Про психоаналитические исследования и понимание психозов.
Исходя из центрального понятия отрицания, и учитывая его отношение к реальности и неудачу ее репрезентации, развиваются две большие формы психотической работы, которые могут сочетаться в разной степени, но которые составляют, по меньшей мере, две разные модели в «выборе психоза»:
с одной стороны, патологии, в которых отрицание сопровождается работой по реконструкции некоторых частей реальности, изгнанной таким образом.
Работа, которая проводится в галлюцинаторных или бредовых психозах, острых или хронических шизофрениях, понимаемых до определенного момента в мере, где больше половины последних отличаются теми или иными бредовыми элементами и в меньших пропорциях галлюцинаторными (мы увидим в конце этого текста более специфическое место шизофрении в сравнении с другой психотической проблематикой).
Термин «нео-реальность» точно подходит к работе, которую Фрейд не случайно определял, как второй этап патологического процесса, соответствующий больше попытке излечения» «излечение» в том смысле, что некоторые формы объектализации становятся вновь возможными и, как он говорит в статье «Введение в нарциссизм» (1914 г.):
«Эта новая либидинальная инвестиция происходит на другом уровне и в других обстоятельствах нежели первичная инвестиция». (Freud,1914); - с другой стороны, защитная операция Я, которая спасает отношение с реальностью, но особым образом, которое называется расщеплением. Я разделяется надвое: одна часть учитывает внешнюю реальность, ту, которая может быть воспринята функциями восприятия, другая часть настаивает на игнорировании нежелательного восприятия и продолжает свою проекцию в зависимости от движений влечения, к истокам отрицания.
Фрейд в 1927 году описывает этот механизм в статье «Фетишизм», но отношение отрицания с определёнными аспектами психоза очевидно и описано, им же, в других текстах.
В итоге это раздвоение Я не имеет ничего общего с разделением в первой топике между сознательным и бессознательным, ключ всех невротических механизмов: тут две части игнорируются молча, они одновременно активируются на уровне сознательного и не связаны между собой какой-либо символической репрезентацией (одна не является «негативом» другой в смысле непринятия).
Работы Эвелин Кестемберг (2000 г.) и Рене Анжелергес (1982 г.) идентифицировали в конфигурации патологии, которые были ими названы «небредовыми психозами» или еще «первертнными психозами» или «холодными» (в оппозиции к «теплым» психозам, каковыми являются бредовые и галлюцинаторные психозы) и которые Жан Люк Донне и А. Грин в 1973 году приблизили к модели «белого психоза».
По материалам лекции Васcилиса Капсамбелиса Психотическое функционирование: психоаналитическая психопатология.
#психопатология
#психоанализ
#психоз
Исходя из центрального понятия отрицания, и учитывая его отношение к реальности и неудачу ее репрезентации, развиваются две большие формы психотической работы, которые могут сочетаться в разной степени, но которые составляют, по меньшей мере, две разные модели в «выборе психоза»:
с одной стороны, патологии, в которых отрицание сопровождается работой по реконструкции некоторых частей реальности, изгнанной таким образом.
Работа, которая проводится в галлюцинаторных или бредовых психозах, острых или хронических шизофрениях, понимаемых до определенного момента в мере, где больше половины последних отличаются теми или иными бредовыми элементами и в меньших пропорциях галлюцинаторными (мы увидим в конце этого текста более специфическое место шизофрении в сравнении с другой психотической проблематикой).
Термин «нео-реальность» точно подходит к работе, которую Фрейд не случайно определял, как второй этап патологического процесса, соответствующий больше попытке излечения» «излечение» в том смысле, что некоторые формы объектализации становятся вновь возможными и, как он говорит в статье «Введение в нарциссизм» (1914 г.):
«Эта новая либидинальная инвестиция происходит на другом уровне и в других обстоятельствах нежели первичная инвестиция». (Freud,1914); - с другой стороны, защитная операция Я, которая спасает отношение с реальностью, но особым образом, которое называется расщеплением. Я разделяется надвое: одна часть учитывает внешнюю реальность, ту, которая может быть воспринята функциями восприятия, другая часть настаивает на игнорировании нежелательного восприятия и продолжает свою проекцию в зависимости от движений влечения, к истокам отрицания.
Фрейд в 1927 году описывает этот механизм в статье «Фетишизм», но отношение отрицания с определёнными аспектами психоза очевидно и описано, им же, в других текстах.
В итоге это раздвоение Я не имеет ничего общего с разделением в первой топике между сознательным и бессознательным, ключ всех невротических механизмов: тут две части игнорируются молча, они одновременно активируются на уровне сознательного и не связаны между собой какой-либо символической репрезентацией (одна не является «негативом» другой в смысле непринятия).
Работы Эвелин Кестемберг (2000 г.) и Рене Анжелергес (1982 г.) идентифицировали в конфигурации патологии, которые были ими названы «небредовыми психозами» или еще «первертнными психозами» или «холодными» (в оппозиции к «теплым» психозам, каковыми являются бредовые и галлюцинаторные психозы) и которые Жан Люк Донне и А. Грин в 1973 году приблизили к модели «белого психоза».
По материалам лекции Васcилиса Капсамбелиса Психотическое функционирование: психоаналитическая психопатология.
#психопатология
#психоанализ
#психоз
Драма психоза, как отметили многие психоаналитики, в отсутствии у психотической речи авторства, т.е. речь не присвоена субъектом.
В связи с этим, важнейшей задачей анализа становится конструирование рамок, где появится возможность создать из речи объект, который можно было бы разделить с другим, где будет обнаружено нечто, принадлежащее субъекту, и где способно родиться собственное изобретение субъекта как уникальный способ коммуникации и интеграции в социальное пространство.
Бред рассматривается психоаналитиками как попытка репарации психической реальности, как возможность «выплеснуть» наслаждение и одновременно положить ему некоторые границы.
Таким образом, бред оказывается попыткой излечения. Пациентом психотической структуры руководит не фантазм, а фикция, но есть возможность дискурса, который способен произвести субъекта.
Сочетание бреда с творческим актом дает возможность удержаться в реальности и сохраняет пациента от декомпенсации и разрушения.
Текст: Кривуля Н.В.
#психоанализ
#психоз
#бред_или_смерть
В связи с этим, важнейшей задачей анализа становится конструирование рамок, где появится возможность создать из речи объект, который можно было бы разделить с другим, где будет обнаружено нечто, принадлежащее субъекту, и где способно родиться собственное изобретение субъекта как уникальный способ коммуникации и интеграции в социальное пространство.
Бред рассматривается психоаналитиками как попытка репарации психической реальности, как возможность «выплеснуть» наслаждение и одновременно положить ему некоторые границы.
Таким образом, бред оказывается попыткой излечения. Пациентом психотической структуры руководит не фантазм, а фикция, но есть возможность дискурса, который способен произвести субъекта.
Сочетание бреда с творческим актом дает возможность удержаться в реальности и сохраняет пациента от декомпенсации и разрушения.
Текст: Кривуля Н.В.
#психоанализ
#психоз
#бред_или_смерть
Э. Крепелин в докладе в Гейдельберге 27 ноября 1898 года представил предельно простую дихотомию:
1) шизофренический психоз (Dementia praecox-Gruppe) — это, прежде всего, нарушения мышления,
2) аффективный, или маниакально-депрессивный, психоз (manisch-depressives Irresein) — это, в первую очередь, нарушения аффекта (снижение для депрессии, повышение в случае мании).
Эта дихотомия до настоящего времени лежит в основе современных классификаторов психических расстройств.
#история_психиатрии
#психоз
1) шизофренический психоз (Dementia praecox-Gruppe) — это, прежде всего, нарушения мышления,
2) аффективный, или маниакально-депрессивный, психоз (manisch-depressives Irresein) — это, в первую очередь, нарушения аффекта (снижение для депрессии, повышение в случае мании).
Эта дихотомия до настоящего времени лежит в основе современных классификаторов психических расстройств.
#история_психиатрии
#психоз