Средства у нас есть. У нас ума не хватает


В связи с недавним решением по ХМАО, принятым с кондачка, без достаточного экспертного анализа и публичного обсуждения, возникает о том, какая экспертиза нам нужна.

Оговоримся сразу: тут речь не о естественных науках, с этим в России даже получше, чем за границами нашей Родины. Вопрос именно в том, кто генерирует смыслы и формирует видение по арктической тематике вообще. И тут ситуация не радует.

Как и почти везде у нас в стране, государство отстроилось от гуманитарной экспертизы и живет своей внутренней жизнью, принимая решения либо в бюрократической (вариант: «минерально-сырьевой») логике, либо по наитию. За пределами же властных институтов имеем стихийный набор одиночек, во многих случаях являющихся, так сказать, экспертами-энтузиастами, работающими «из любви к искусству». И смычки между государством и экспертами нет, а когда она появляется – это не бывает надолго.

Стране не то чтобы был нужен некий гуманитарно-экспертный Институт арктических исследований – допустим, и создадим мы его, но где гарантия, что государство будет к нему прислушиваться? Нужна, скорее, некая точка сборки, способная интегрировать экспертизу на промежуточной площадке, изначально заточенной на то, чтобы поставлять идеи и смыслы арктическим игрокам – государственным и корпоративным – напрямую.

Эту функцию по всем признакам могла бы взять на себя госкомиссия по Арктике, в структуре которой можно было бы сформировать интеллектуально-стратегическое направление. Но тов. Трутневу неинтересна ни сама госкомиссия, ни работа стратегической мысли.

Кто остается? Коммерсы и госкомпании? Конечно, тут нужно сразу готовиться к тому, что они по преимуществу будут обслуживать не государственный (и не солидарный национальный) интерес, а корпоративный. Но даже это будет лучше, чем та полупустыня, которая у нас есть.

Однако пока все это лишь мысли вслух. Государство судорожно мечется между приоритетами, среди которых Арктика то повышается в статусе, то понижается, – ему не до большой арктической стратегии. Пока лямку трудов на интеллектуальной арктической ниве тянут одиночки-энтузиасты, разбросанные по вузам и НИИ, да отдельно взятые общественники. Но надолго ли их хватит, и адекватен ли такой уровень текущим вызовам, вот вопрос.

#стратегия

ТОРы: в поисках выхода


На ВЭФе обсудили интересную тему – как работают дальневосточные ТОРы и что с ними делать дальше. Для Арктики она тем более актуальна, что многие из дальневосточных наработок идут потом в АЗРФ, да и проблемы у ТОРов более-менее универсальны.

В целом, результаты работы ТОРов неоднозначны. С одной стороны, даже чисто с бухгалтерской точки зрения, они вышли для государства не то в ноль, не то в небольшой плюс – по итогам прошлого года налоговые поступления перекрыли прямые бюджетные затраты государства, включая выпадающие доходы по налогам и инфраструктурные вложения. Бонусом – вновь созданные рабочие места, новые предприятия и инвестиции (суммарно оцениваемые в 3,4 трлн рублей). Это неплохо.

С другой стороны, никаких особых прорывов благодаря им не достигнуто. В своей основе ТОРы работают в интересах крупных игроков и их конкретных проектов, которые таким образом снижают свои налоговые и прочие расходы. При этом экономика Дальнего Востока как была структурно слабой, деформированной, перекошенной в пользу экспорта (притом экспорта с низкой долей продукции высокого передела), так и осталась, а люди как бежали из региона, так и бегут.

Как и 20 лет назад, для перезапуска экономики макрорегион нуждается буквально во всем – в дешевых и длинных деньгах, модернизации производственной базы, квалифицированных кадрах, снижении административных рисков. Существующие ТОРы не решили эту проблему даже частично.

Любопытно было наблюдать, насколько широким был веер позиций, озвученных участниками ВЭФовской дискуссии. От «пора прекратить расширение ТОРов» до «давайте расширим их действие на весь Дальний Восток», от «продолжим донастройку и диверсификацию ТОРов» до «унифицируем все преференциальные режимы».

Не менее любопытно, что почти все сошлись в главном: государство должно дать гарантии частникам «настоящим образом», обеспечив неухудшение существенных условий для инвесторов на долгосроке и снизив свой контрольно-надзорный раж, особенно на инвестиционной стадии. Т.е. речь идет опять-таки о некоем «пакте о ненападении» со стороны государства (с которым последнее припозднилось примерно на 30-35 лет) – хотя бы в пределах «Дальневосточного экономического заповедника».

Хороший вопрос, а кто, собственно, может дать такие гарантии. Признавать устоявшуюся склонность даже не столько государства, сколько людей, облеченных властными полномочиями, к рейдерству и «дойке» бизнеса в частных интересах системе как-то не с руки. А в случае оформления таких гарантий не менее щекотливым станет вопрос о том, кто и как будет гарантировать их соблюдение.

#ДФО #деньги #стратегия

…И «прохудившиеся» ледоколы


В рамках тихого секвестра правительство режет арктические статьи. Еще одно пострадавшее направление – строительство ледоколов.

Так, в пределах следующего бюджетного периода на «Лидера» закладывается на 5 млрд рублей меньше, чем ранее предполагалось. В свою очередь, финансирование создания двух УАЛов проекта 22220 будет урезано на 4 млрд рублей.

Ну ладно, допустим, «Лидер» вообще является со всех сторон сложной историей. Чем дальше, тем больше он становится похож на нового «Черномырдина»: и строят его не те, кто надо, и сам проект непростой; уже можно сказать, что уход вправо по срокам и рост расходов гарантированы. Поэтому снижение финансирования и фактическая «подморозка» проекта – это плохо, но это хоть как-то объяснимый способ минимизировать уже очевидные потери. Допустим.

Но «объедание» отечественных современных УАЛов – это уже серьезнее. 22220 – это основная рабочая лошадка СМП будущего. Именно они станут основным фактором обеспечения столь чаемой нашим руководством круглогодичности. Если пойдут задержки на этом участке, то все наши чудесные планы на миллионы тонн траффика начнут разлезаться по швам.

Если этот момент не переиграется в ходе рассмотрения бюджетного законопроекта на сессии, то вариантов у отрасли будет немного. Атомщикам придется либо упрашивать корпорации вложиться в ледоколы, либо поднять таксу на проводку. Оба решения откровенно так себе.

Сами понимаете, что тут уже вопрос не бухгалтерии, не сведения дебета с кредитом, а стратегии и безопасности. Готовы ли мы притормозить формирование ледокольного флота, наличие которого, собственно, и является ключом к Арктике, мерилом реального потенциала страны в высоких широтах?

#СМП #деньги #арктикабезопасность #ледоколы #стратегия

Финляндия: вспомнить все


Финляндия активно работает на (анти)российском треке. Страна последовательно поддерживает украинские власти, она не только принимает, но и проводит учения НАТО, блокирует российско-финскую границу; спекуляции вокруг гипотетического перекрытия Балтики для российских судов также в значительной мере связаны с Финляндией. Для вчерашнего нейтрала накал активности на удивление высок.

Эта углубляющаяся интеграция Финляндии в западную, и в частности натовскую, повестку заставляет задаваться вопросом: а чего финны хотят добиться в результате?

Вопрос этот далеко не праздный. В нашей околополитической публицистике традиционно довлеет американоцентричный взгляд на вещи, в рамках которого действия отдельных стран, участвующих в вашингтонских комбинациях, являются как бы вынужденными и идут вразрез с подлинными интересами таких стран, будучи обусловленными вассальным статусом последних по отношению к США. Но это лишь одна сторона медали. Нелепо думать, что у участников антироссийского блока нет своих собственных интересов, вполне осознанно преследуемых на фоне разгорающегося глобального конфликта.

Есть такие интересы и у Финляндии. Да, мы много лет слышали заученные фразы о выгодах транзитного положения скандинавской страны, ее нейтралитета, озвучиваемые из раза в раз финскими деятелями. Именно такой нарратив был мейнстримом в Хельсинки на протяжении десятилетий, последовавших после двух военных разгромов страны Советским Союзом. Но был ведь (и есть) другой нарратив, в свое время заставивший Финляндию стать на рельсы военного строительства, вступить в союз с Гитлером и морить голодом ленинградцев. Просто военной силой его на время удалось «поразить в правах», сделать маргинальным. И теперь он возвращается, заполняя место, освободившееся от идеологии нейтралитета. Если не «линия Паасикиви-Кекконена», то «линия Маннергейма».

Большая логика Финляндии на российском направлении прослеживается как производная от серии рациональных последовательных и взаимоувязанных выборов-решений.

«Если мы не можем дальше получать выгоды от нейтрального статуса и связанной с ним позиции моста между РФ и Западной Европой, то поддерживать его далее нецелесообразно» => «Если поддерживать нейтральный статус нецелесообразно, то от него необходимо отказаться» => «Если от него необходимо отказаться, то следует вступить в НАТО» => «Если следует вступить в НАТО, то разумно максимально капитализировать членство в альянсе» => «Задача максимально капитализировать членство в альянсе означает максимальное вовлечение в антироссийские планы НАТО, поскольку они ведут к стратегическому поражению России и извлечению из этого максимальных выгод».

В этом свете, Финляндия абсолютно не собирается сидеть на голодном пайке в результате утраты доступа к российскому рынку и денежным проектам. Россия же и должна теперь компенсировать финские неудобства. В своей нынешней политико-идеологической конфигурации Хельсинки намеревается поставить свои фишки на разгром России, притом разгром даже не в «мягком» варианте со сменой власти и выплатой репараций Западу, а в варианте-максимум, с последующим переформатированием построссийского пространства, предполагающим в т.ч. и территориальные изменения.

Именно такая – инициативная, даже более агрессивная, чем общенатовская – линия и имеет тенденцию на возобладание у наших соседей. И вопрос сейчас не в том, кто в этом виноват, а в том, что с этим делать.

#Финляндия #НАТО #стратегия

Обратная сторона позитива


Пошел предвыборный позитив. Члены правительства доложили президенту об арктических делах, выдав в эфир все хорошее, что накопилось за последнее время.

Основные темы: инвестпроекты, социалка («Арктическая ипотека» и «Дети Арктики»), развитие СМП, закон о северном завозе, опорные населенные пункты и их мастер-планы, гражданское строительство, в т.ч. капремонт и создание новой инфраструктуры в ЗАТО, авиатранспорт (программы авиаперевозок, реконструкция аэропортов, в т.ч. а/п Певек).

Отчитывающиеся показали много красивых цифр, президент в своей манере обратил внимание на отдельные недостатки и дал поручения подкорректировать. Кстати, были одобрены вполне здравые идеи – распространить ипотеку на участников СВО и снять требование по стажу для медицинских и педагогических работников.

Все эти темы хорошо известны, поэтому обсуждать их в который раз смысла нет. Остановимся лишь на нескольких интересных моментах.

- ОЭЗ в АЗРФ. Правительством заявлены такие цифры по ОЭЗ: 775 инвестиционных проектов с запланированным объемом инвестиций более 2 трлн рублей, вложено более 480 млрд рублей, создано 14 тыс. рабочих мест. Тут что-то странное, т.к., по данным КРДВ, всего по Арктической зоне заявлено 685 проектов на сумму 825 млрд рублей. Даже если прибавить сюда данные по ТОРам (что некорректно), инвестиции составят порядка 1,7 трлн рублей.

- СМП. Нам в этом году обещают рекорд – 36 млн тонн грузов; к 2035 году заявлена планка более 200 млн тонн в год. Тут, конечно, больше интересно, что будет в следующем году, но, как мы знаем, в этом вопросе все неоднозначно.

- Мастер-планы. Уже имеющийся опыт работы по стратегическим документам планирования в северных городах заставляет воспринимать бравурные заявления центральных властей, делаемые в этой связи, с большой осторожностью. По факту, люди на местах зачастую плохо понимают, что им надо делать, о каких документах идет речь, как их писать и что туда закладывать. Это серьезная проблема, которую недостаточно отчетливо видят в центре. Городам надо помочь в методическом отношении, в плане формулирования идеологии развития опорных городов, в чем-то направить и поддержать их в этой работе и т.д., чтобы заготовленные мастер-планы не оказались бестолковыми, пустопорожними бумагами.

- Авиация. Вообще, эта больная тема вызывает немало горечи. У нас на Северах некогда существовала прекрасно отлаженная, работающая система авиасообщений, но она была уничтожена в годы «реформ». При этом уже после начала «жирных» нулевых шансы на ее перезапуск были упущены. До сих пор не решена проблема отечественных авиабортов – у нас фактически нет современного самолета на местные авиаперевозки в Арктике, да и со среднемагистральниками проблема. На это накладываются проблемы национального масштаба: в силу санкций надежность эксплуатируемых зарубежных бортов невозможно гарантировать; есть сложности с запчастями, топливом, присадками, маслами. В общем, тут перспективы пока не особо радуют.

#стратегия #СМП #регионы #деньги

Кто управляет Арктикой?


Все яснее проступают контуры реальной системы управления, сформировавшейся в Арктической зоне. Если раньше у нас там была сложная, во многом аморфная система сдержек и противовесов, строившаяся на ситуативных консенсусах и договоренностях, и сильно завязанная в ключевых моментах на Центр (в лице ФОИВ, АП и отдельных лиц правительства), то теперь все линейнее и понятнее.

Особняком стоят военные. Оборона у нас и исторически, и в текущий момент превыше всего. Минобороны присутствует в важнейших точках, но его структуры традиционно «герметичны» и ограничены своими темами, поэтому в гражданской вертикали его как бы нет.

Все реальные, «большие» вопросы, которые когда-то были предметом постоянных конфликтов и разбирательств, ушли в крупные корпорации – это, прежде всего, Росатом, а далее Новатэк, Роснефть и отдельные крупные частники. Свои темы они ведут с большой долей автономии, при этом степень участия высшего эшелона ЛПР в решении их вопросов мы бы оценили как беспрецедентную. Что логично: стране нужны устойчивые потоки валюты и отлаженное партнерство с ЮВА (КНР). Особенно интересно выглядит тут Росатом – это и госкорпорация, и уже фактически важный центр принятия самостоятельных решений. А поскольку АЗРФ – это в очень большой мере СМП, то Росатом теперь, по факту, и является настоящим «арктическим министерством».

А вот «мягкий» сектор как раз представлен ФОИВами (условным флагманом тут является Миндаль) и формальным полудержавным властелином тов. Трутневым. На них сбросили социалку, инфраструктуру и т.д. – то есть разные болезненные и/или затратные, но при этом с т.з. Центра вспомогательные (как та же инфраструктура) либо вторичные по значению вопросы.

Особо хочется сказать о Миндале. Смещение Миндаля во второй эшелон арктических административных игроков, уже ставшее реальностью в этой модели, накладывается на внутреннюю специфику работы министерства при тов. Чекункове. Сам министр не видит Арктику в отрыве от более понятного ему Дальнего Востока, а сильных арктических кадров министерство не получило – и не вырастило. Арктическое направление и в аппаратном, и в кадровом отношении находится в упадке, и тренд тут нисходящий. В каком-то смысле Миндаль разделил судьбу Госкомиссии, которая за годы так и не смогла стать курирующим органом по АЗРФ.

На этом фоне любопытно смотрится чибисовская рабгруппа. Тов. Чибис уловил новую, не занятую нишу опорности и сумел застолбить за собой эту тему, «выхватив» в подчинение эдакий потенциальный мини-центр принятия решений. Хотя, конечно, ни министерство, ни госкомиссию эта группа заменить собой не может, да и до реальных дел по опорности еще далеко.

#стратегия

Арктический кризис Миндаля


По следам нашей публикации у нас интересуются: как это, мол, так – Миндаль смещается во «второй эшелон» арктических административных игроков, он же наоборот-де руководит всем и вся? Поясним.

Ситуация, увы, такова, что Миндаль даже объективно мало на что способен в силу ограниченности тех реальных (и прежде всего финансовых) ресурсов, на которые он может рассчитывать. В текущей стихийно сложившейся «модели» ему достались такие роли: 1) роль «концептуалиста», генерирующего некие идеи на тему развития ДВ и АЗРФ; 2) роль «мягкого» игрока, «социальщика», работающего по «гуманитарным» повесткам.

С «концептуализмом» все, казалось бы, неплохо, но это только на первый взгляд. По факту, свою роль генератора больших идей на арктическом направлении Миндаль отыграл еще при тов. Крутикове. Неудивительно, что важнейшая концептуальная арктическая тема момента – опорность – ушла под крыло тов. Чибиса, отдрейфовав от Миндаля как, казалось бы, естественного исполнителя. Со второй же ролью Миндаля все опять-таки понятно – какие-то ресурсы (ограниченные) у него более-менее есть только на «мягкие» повестки, да и то по остаточному принципу.

На все это накладываются очень весомые субъективные факторы.

И прежде всего речь идет о деградации собственно арктических компетенций министерства. Повторимся, тов. Чекунков сфокусирован на Дальнем Востоке и его проблематике, Арктика в его системе координат вторична, он видит этот регион через свои дальневосточные «очки». В этом русле и выдержаны все текущие приоритеты Миндаля (все эти идеи с проектными офисами для новых городов в ДФО, председатель Общественного совета при министерстве из Приморья и т.д.).

Но само по себе это было бы не страшно (в конце концов, тов. Чекунков в целом не худший руководитель, а что у него нет арктического профиля – ну, что, бывает), если бы в Миндале была мощная команда, ровно ведущая арктическое направление. Но такой команды сию там нет.

Неидеальный, но толковый и работоспособный тов. Крутиков, сумевший стать сильным арктическим замом, покинул Миндаль при не самых хороших обстоятельствах. Сидящий в его бывшем кресле тов. Гусейнов – кто угодно, но только не эксперт по Арктике. В наших узких кругах были надежды на тов. Данькина из «молодой когорты», который возглавлял профильный департамент (развития АЗРФ и реализации инфраструктурных проектов), но Данькин также пошел на выход.

Повторимся: без людей, без реального работающего и заряженного коллектива любая структура – это просто структура. Инерционная возня и мертвые бумаги. С Госкомиссией так и получилось – сама структура есть, а результатов нет. В подобном фарватере на арктическом направлении, к сожалению, следует и Миндаль.

#стратегия #Миндаль

Планы по СМП: быть ли ревизии?


На днях прошел Арктический академический форум. Там было много чего интересного, но хотелось бы упомянуть о таком эпизоде.

Выступавший там небезызвестный тов. Григорьев из «Гекона» высказал примечательный тезис: правительственный План развития СМП до 2035 года разрабатывался в другой геополитической обстановке и в силу этого утратил свою актуальность уже на момент принятия (но, тем не менее, пошел на подпись премьеру). Это во-первых, а во-вторых, у документа не было качественной научной экспертизы, и, следовательно, он был изначально порочен. Поэтому его, а равно и другие документы стратегического планирования развития Арктической зоны, необходимо пересмотреть.

Это вполне здравый подход. Уже сейчас видно, что планы развития СМП (т.е., по сути, формирование его грузовой базы) поползли по швам. Из-за санкционного давления в Арктике не выходит ожидаемых проектов, их сроки идут вправо, ну или они вообще уходят в область абстракций (как Сырадасай, например), а это влечет вполне предсказуемый провал по цифрам грузопотока. А в документах записано иначе. По уму, надо бы, действительно, эти документы переделать.

Но в том, что все причастные этим займутся, есть серьезные сомнения.

Во-первых, для системы все эти стратегические документы изначально не являются ключевыми – наша система вообще не про «формальности». В жизни ими вообще слабо руководствуются, действуя «по обстановке». Поэтому, с точки зрения системы, зачем тратить силы на коррекцию?

Во-вторых, объективно говоря, ситуация меняется достаточно динамично, ее траектория нелинейна. Мы не можем знать, какие еще санкции будут введены и какова будет их эффективность, поэтому ни академические эксперты, ни более слабые интеллектом госструктуры не смогут ни подготовить качественные прогнозы, ни выстроить новые планы, адекватно их отражающие.

В-третьих, ревизия, в определенном смысле, является признанием своего провала. Это заметят заграницей, напишут некрасивые статьи о том, что санкции работают, – вот, мол, подтверждение. Нашей системе выгоднее поддерживать имидж закрытой и «загадочной», выдающей на гора документы, как бы намеренно сбивающие всех с толку. Добавим сюда и следствие пункта «во-вторых»: допустим, начали мы пересмотр, а что если опять ошибемся? Пересматривать в третий раз? Нет, на такие имиджевые потери система пойти не готова.

Поэтому, скорее всего, про эти планы будут просто меньше упоминать на людях. Как это уже бывало неоднократно в других обстоятельствах.

P.S. Прозвучавшая на форуме тема независимой экспертизы – вообще тема для отдельного разговора.

#стратегия #санкции #СМП

Нацпроект и бодрая рабгруппа


Тов. Чибис активничает в своей рабгруппе Госсовета.

По итогам вчерашнего заседания решили будировать вопрос о выделении развития АЗРФ в отдельный нацпроект. Также договорились пересмотреть нормы по ПДК для мышьяка в рыбе с разбивкой на органическую и неорганическую формы его соединений (это для стимулирования внутреннего рынка рыбной продукции, который хотелось бы насытить арктической рыбой).

«Зарядить» арктический нацпроект – небезынтересная идея. Здравое зерно тут есть: Арктика, во-первых, требует особых подходов, а во-вторых, показывает относительно общую, пересекающуюся проблематику. Но выделить АЗРФ в качестве особого макрорегиона в управленческо-административном смысле (а разговоры такие были и есть) не получилось. Поэтому делаются попытки провести выделение частичное – хотя бы формате нацпроекта.

Отметим и такой момент. Это ведь отдельные деньги и статусная, президентская тема – другой уровень. В этом вопросе у тов. Чибиса перемежается общественное и личное: с ростом статуса его «конька» растет и его собственный статус.

…И еще одно. Кейс рабгруппы хорошо показывает, какой могла бы быть арктическая Госкомиссия. Имея все необходимые полномочия, она должна была стать тем, чем сейчас тов. Чибис активно хочет сделать рабгруппу, а именно, живым и активным органом, ведущим работу по нескольким линиям сразу. Но Госкомиссия почила в нафталине.

#рабгруппа #госкомиссия #стратегия

Арктические мотивы президентского послания


С интересом прослушали послание президента. Было там и про Севера.

СМП. Дальнейшее развитие маршрута – «в зоне особого внимания». Сделана установка на круглогодичную навигацию, заявлено увеличение оборотов северных портов, включая Мурманский транспортный узел, и наращивание арктического флота. На СМП приглашаются иностранцы – логистические компании и государства.

Логистика. Озвучена задача обеспечения ритмичной работы транспортного коридора «Север – Юг», который свяжет Россию со странами Ближнего Востока и Азии (пожалуй, в сфере логистики это вообще наш национальный приоритет на ближайшие годы). Один из его ключевых элементов – «бесшовное железнодорожное сообщение на всем протяжении от российских портов на Балтике и Баренцевом море до побережья Персидского залива и Индийского океана». Также проговорена застарелая проблема развития внутренних водных путей: их опорную сеть необходимо модернизировать, в том числе на Крайнем Севере.

Города. Была обозначена тема создания мастер-планов – для 22 дальневосточных городов и агломераций они уже сделаны, такая же работа идет по населенным пунктам в Арктике. Предложено спуститься на уровень ниже и определить перечень еще более 200 крупных и малых городов для подготовки мастер-планов их развития. Озвучено намерение пристегнуть к реализации мастер-планов решения по поддержке субъектов, включая инфраструктурные кредиты.

Газификация. В русле решения этой, уже изрядно наболевшей, проблемы обещана поддержка для жителей отдаленных северных и дальневосточных территорий, где в ближайшие годы пока не будет сетевого газа. С помощью субсидий от государства им дадут возможность «приобрести современное экологичное оборудование, причем отечественного производства». В приоритете – наиболее нуждающиеся семьи.

Жилье. Заявляется продолжение ипотечных программ со ставкой 2% для жителей Дальнего Востока и Арктики. В тех же регионах на льготную ипотеку смогут претендовать и участники/ветераны СВО.

Надо сказать, не все из озвученных тезисов бесспорны. Так, вновь делается попытка «поставить телегу впереди лошади» в смысле акцентирования количественного роста грузопотока на СМП без его логического увязывания с работой над ростом грузовой базы. Тема речных перевозок, находящихся в глубоком загоне, поднята без какой-либо конкретики, прежде всего – ресурсной, что превращает этот тезис просто в благое пожелание. Можно порадоваться за мобилизованных северян, участвующих в СВО, поддержанных ипотекой, но вот смогут ли они порадоваться ей сами, будучи мобилизованными бессрочно – до конца операции, ранения или гибели?

В целом, Арктика вновь актуализировалась как тема президентского дискурса, притом одновременно как приоритет и история успеха. Впрочем, нового было сказано мало: вряд ли что-то изменится в терминах практической политики, выйдя за рамки уже известного коридора «добычные проекты – СМП – инфраструктура».

#Путин #стратегия