📿Судопроизводство адыгов. Адат и Шариат.
Касаясь конкретно вопроса судопроизводства у адыгов можно отметить, что практически не изученной остаётся история применения шариатского права и включенности местных адатов в исламскую правовую систему. Говоря об “Адыгэ Хабзэ” в качестве обычного права адыгов, стоит опасаться некорректных обобщений, так как нормы адата в разных адыгских обществах могли отличаться друг от друга.
Для начала стоило бы отметить, что рассматривать правовую культуру адыгов, как одной нации практически невозможно и является грубейшей ошибкой (с точки зрения исторической науки и объективной реальности в целом). К примеру, если в адыгских “демократических” или "вольных” обществах Северо-Западного Кавказа источниками обычного права (адата) становились санкционированные общиной установки и нормы, возникшие непосредственно в ходе судебной практики, то есть на основе общественного договора, то в “аристократических” обществах судопроизводство непосредственно было связано с договором между представителями высших сословий. Таким образом, в первую очередь, стоит обратить внимание на различия в социальном устройстве рассматриваемых обществ, правовую культуру которых мы обсуждаем.
Как отмечает ранний советский этнолог А. Ладыженский:
Сословная природа судопроизводства особенно ярко отражена в кабардинском обществе, где “элиты”, а не “община” становятся акторами судопроизводства. Дуализм кабардинского сословного общества подразумевал большой качественный разрыв между элитой (пшы, уорками) и низшими слоями общества (лагунапытами, унаутами). Положения кабардинского “Уэркъ хабзэ” (аристократического права) были напрямую связаны с конкретными княжескими фамилиями, регулируя отношения внутри рода, с зависимыми крестьянами и представителями других родов и княжеских фамилий. В работе “Адыгэ хабзэ и суд в Кабарде” Х.М. Думанов перечисляет правовые особенности некоторых фамилий, которые были актуальны в регионе в конце XVIII - нач. XIX вв.: “ХъэтIохъущыкъуей хабзэ” - Атажукинское право, “Мысостей хабзэ” - Мисостовское право, “Джылахъстэнэй хабзэ” - Гиляхстановское право и др. Можно рассмотреть данное утверждение на основе содержания документа начала XIX в. “Народное условие, сделанное 1807 года июля 10, после прекращения в Кабарде заразы, в отмену прежних обычаев”:
Мы видим, что по отношению к представителям конкретных фамилий применялись уникальные правовые положения, которые могли не относиться к другим фамилиям. Еще одной особенностью данных положений является то, что они были вписаны в рамки исламской судебной системы - шариата, то есть то или иное положение “хабзэ” становилось одним из источников местного исламского права ханафитской школы, то бишь урфом.
Продолжение👇
Касаясь конкретно вопроса судопроизводства у адыгов можно отметить, что практически не изученной остаётся история применения шариатского права и включенности местных адатов в исламскую правовую систему. Говоря об “Адыгэ Хабзэ” в качестве обычного права адыгов, стоит опасаться некорректных обобщений, так как нормы адата в разных адыгских обществах могли отличаться друг от друга.
Для начала стоило бы отметить, что рассматривать правовую культуру адыгов, как одной нации практически невозможно и является грубейшей ошибкой (с точки зрения исторической науки и объективной реальности в целом). К примеру, если в адыгских “демократических” или "вольных” обществах Северо-Западного Кавказа источниками обычного права (адата) становились санкционированные общиной установки и нормы, возникшие непосредственно в ходе судебной практики, то есть на основе общественного договора, то в “аристократических” обществах судопроизводство непосредственно было связано с договором между представителями высших сословий. Таким образом, в первую очередь, стоит обратить внимание на различия в социальном устройстве рассматриваемых обществ, правовую культуру которых мы обсуждаем.
Как отмечает ранний советский этнолог А. Ладыженский:
«Классификация адатов исключительно по национальному признаку — совершенно недостаточна. У разных классов и сословий одного и того же народа имеются различные обычаи, а у одинаковых сословий разных народов адаты часто очень сходны друг с другом. Так, например, в Дагестане имеются так называемые "бийские" адаты. У кабардинцев уорк-хабзэ, т.е. дворянские обычаи, очень отличные от обычаев крепостных крестьян. Арьдау осетинских феодалов в значительной степени находятся под влиянием кабардинских уоркских адатов. Между тем до сих пор на это обстоятельство почти не указывалось».
Сословная природа судопроизводства особенно ярко отражена в кабардинском обществе, где “элиты”, а не “община” становятся акторами судопроизводства. Дуализм кабардинского сословного общества подразумевал большой качественный разрыв между элитой (пшы, уорками) и низшими слоями общества (лагунапытами, унаутами). Положения кабардинского “Уэркъ хабзэ” (аристократического права) были напрямую связаны с конкретными княжескими фамилиями, регулируя отношения внутри рода, с зависимыми крестьянами и представителями других родов и княжеских фамилий. В работе “Адыгэ хабзэ и суд в Кабарде” Х.М. Думанов перечисляет правовые особенности некоторых фамилий, которые были актуальны в регионе в конце XVIII - нач. XIX вв.: “ХъэтIохъущыкъуей хабзэ” - Атажукинское право, “Мысостей хабзэ” - Мисостовское право, “Джылахъстэнэй хабзэ” - Гиляхстановское право и др. Можно рассмотреть данное утверждение на основе содержания документа начала XIX в. “Народное условие, сделанное 1807 года июля 10, после прекращения в Кабарде заразы, в отмену прежних обычаев”:
“Если князь выдаст свою дочь в замужество, и у него есть уздень из Куденетовых, тогда дает ему лучшую лошадь”.
Мы видим, что по отношению к представителям конкретных фамилий применялись уникальные правовые положения, которые могли не относиться к другим фамилиям. Еще одной особенностью данных положений является то, что они были вписаны в рамки исламской судебной системы - шариата, то есть то или иное положение “хабзэ” становилось одним из источников местного исламского права ханафитской школы, то бишь урфом.
Продолжение👇
Важным, однако игнорируемым аспектом правовой культуры адыгов оказывается как раз фактор наличия исламского права и исламских судов в регионе еще с давних времён.
Говоря о самых ранних упоминаниях исламизации данного региона, можно вспомнить период вхождения Западного и Центрального Кавказа в Улус-Джучи эпохи Хана Узбека. По достоверным источникам известно, что Хан Узбек совершал ‘ид-намаз на территории Центрального Кавказа (в районе современного Ставропольского края, а именно Пятигорья). Именно в тот период в регионе впервые появились и шариатские суды, и в принципе серьезная городская культура, следы которой мы можем наблюдать по сей день (Татартуп, Нижний / Верхний Джулат, множество мусульманских захоронений, обителей (ханака) и т.п.).
В дальнейшем, с конца XV - нач. XVI в., на территориях Приазовья и Причерноморья образуется множество османских крепостей. Власть халифа утверждается учреждением Кафинского санджака - административной единицы, находящейся в составе Османского султаната. Большую долю населения региона составляли адыги, которые владели этими землями. Именно вокруг Кафинского санджака начинают стягиваться адыгские княжества, признающие легитимность власти османского халифа.
Весной 1501 г. сын османского султана Байазида II, Мехмед, занимавший пост бея Кафы, организовал очередной поход в Черкесию. Московский посол И. Мамонов докладывал:
Мы видим, что во время похода Мехмеда поддерживают сами адыгские общества Кафы. Все эти “походы” ставили своей задачей подчинение духовной власти халифа непокорных жителей региона. Важно отметить и то, что земли Центрального и Западного Кавказа к XVI в. уже давно считались “дар-уль-исламом” (землей ислама), что вызывало ещё больше поводов для османского султана закрепиться в данном регионе, в качестве полноправного халифа.
К началу XVII в. в “аристократических” обществах исламизированность элит напрямую начинает влиять на религиозную ориентацию жителей региона в целом. Как пишут осетинские историки:
Помимо осетинских обществ, в период продвижения Кабарды с равнин Центрального Кавказа к побережью Каспийского моря (XVII в.) были отчасти исламизированы некоторые чеченские и ингушские общества, что объясняет их изначальную приверженность к ханафитской правовой школе. К примеру, еще в XVIII в. ингушские общества при переселении с гор на равнины заключали договора с кабардинскими владетелями, одним из условий которых было принятие ислама, строительство мечетей и выплата закята.
Высшие сословия кабардинского общества стимулировали и интеграцию правовых инстанций соседних народов в свои суды. Так, на землях кабардинских князей располагались “мехкеме” (духовные суды), к которым обращались часто и представители других народов. В 1812 году подполковник А.М. Буцковский, описывая правовые особенности народов Центрального Кавказа, отмечает: “Они все магометане, имеют своих духовных и шариат. В видных только случаях относятся в вышеупомянутое мехкеме, главное судилище на Кабарде пребывающее”. Данное мехкеме обслуживало не только кабардинцев и бесленеевцев, но и абазинское и карачаевское население Верхней Кубани.
Продолжение👇
Говоря о самых ранних упоминаниях исламизации данного региона, можно вспомнить период вхождения Западного и Центрального Кавказа в Улус-Джучи эпохи Хана Узбека. По достоверным источникам известно, что Хан Узбек совершал ‘ид-намаз на территории Центрального Кавказа (в районе современного Ставропольского края, а именно Пятигорья). Именно в тот период в регионе впервые появились и шариатские суды, и в принципе серьезная городская культура, следы которой мы можем наблюдать по сей день (Татартуп, Нижний / Верхний Джулат, множество мусульманских захоронений, обителей (ханака) и т.п.).
В дальнейшем, с конца XV - нач. XVI в., на территориях Приазовья и Причерноморья образуется множество османских крепостей. Власть халифа утверждается учреждением Кафинского санджака - административной единицы, находящейся в составе Османского султаната. Большую долю населения региона составляли адыги, которые владели этими землями. Именно вокруг Кафинского санджака начинают стягиваться адыгские княжества, признающие легитимность власти османского халифа.
Весной 1501 г. сын османского султана Байазида II, Мехмед, занимавший пост бея Кафы, организовал очередной поход в Черкесию. Московский посол И. Мамонов докладывал:
“А сын турского Махмет салтан кафинской сее весны посылал ратью людей своих на черкасы триста человек, да двесте человек черкас с ними ж ходили, которые у кафинского служат; а царев Муртозин сын с Азовскими казаки с ними ж ходил вместе на черкасы; и черкасы турков всех да и черкас тех кафинского салтана людей побили; а Муртозин сын утек, а людей у него многих побили”.
Мы видим, что во время похода Мехмеда поддерживают сами адыгские общества Кафы. Все эти “походы” ставили своей задачей подчинение духовной власти халифа непокорных жителей региона. Важно отметить и то, что земли Центрального и Западного Кавказа к XVI в. уже давно считались “дар-уль-исламом” (землей ислама), что вызывало ещё больше поводов для османского султана закрепиться в данном регионе, в качестве полноправного халифа.
К началу XVII в. в “аристократических” обществах исламизированность элит напрямую начинает влиять на религиозную ориентацию жителей региона в целом. Как пишут осетинские историки:
“Политическое значение ислама на Центральном Кавказе с того времени определялось влиянием кабардинских князей, которые после падения Алании взяли под контроль предкавказскую равнину. Мусульманство воспринималось как престижный культурный выбор, характерный в особенности для аристократии северных осетинских обществ”.
Помимо осетинских обществ, в период продвижения Кабарды с равнин Центрального Кавказа к побережью Каспийского моря (XVII в.) были отчасти исламизированы некоторые чеченские и ингушские общества, что объясняет их изначальную приверженность к ханафитской правовой школе. К примеру, еще в XVIII в. ингушские общества при переселении с гор на равнины заключали договора с кабардинскими владетелями, одним из условий которых было принятие ислама, строительство мечетей и выплата закята.
Высшие сословия кабардинского общества стимулировали и интеграцию правовых инстанций соседних народов в свои суды. Так, на землях кабардинских князей располагались “мехкеме” (духовные суды), к которым обращались часто и представители других народов. В 1812 году подполковник А.М. Буцковский, описывая правовые особенности народов Центрального Кавказа, отмечает: “Они все магометане, имеют своих духовных и шариат. В видных только случаях относятся в вышеупомянутое мехкеме, главное судилище на Кабарде пребывающее”. Данное мехкеме обслуживало не только кабардинцев и бесленеевцев, но и абазинское и карачаевское население Верхней Кубани.
Продолжение👇
apologist 📿
Важным, однако игнорируемым аспектом правовой культуры адыгов оказывается как раз фактор наличия исламского права и исламских судов в регионе еще с давних времён. Говоря о самых ранних упоминаниях исламизации данного региона, можно вспомнить период вхождения…
Мы видим, что шариатские суды Кабарды никак не были ориентированы на конкретные этнические группы и формировали единую платформу судопроизводства для жителей всего региона. Можно сказать, что это была в том числе особая разновидность экспансии кабардинских князей, которые с помощью своих шариатских инстанций закрепляли свой авторитет среди мусульман региона, в том числе экстраполируя вместе с шариатом и положения своих аристократических адатов - “Уоркъ хабзэ”.
Касаясь темы шариатского влияния на местную правовую культуру, стоило бы отметить наличие в регионе Центрального Кавказа широкого пласта религиозной литературы правового толка. В 2002 году группе исследователей из РАН удалось собрать в КБР ценные собрания старопечатных и рукописных книг и документов на арабском, тюркских и персидском языках. Из мусульманских книг и рукописей наибольшим спросом пользовались Коран и комментарии к нему, учебники и комментарии по мусульманскому праву, основам веры, арабской грамматике, поэзии, суфийской этике. Найденные рукописные работы и документы датируются в период с XVIII века по начало XX-го в. (статья с обзором рукописей Кабарды и Балкарии будет приведена ниже).
Как мы можем видеть, исламское право определенно имело распространение на территории Кабарды, а обычное право (адат) проходило жесткую фильтрацию через призму канонов и установок ханафитской школы исламского права. При этом, мы не можем говорить о наличии в конце XVIII в. мусульманского права, например, у абадзехов, которые хоть и были интегрированы в мусульманское пространство, но своих шариатских инстанций не учреждали вплоть до начала XIX в. Мусульмане из числа абадзехов могли судиться в шариатских инстанциях соседних адыгских (уже достаточно исламизированных) , ногайских обществ и, конечно же, в многочисленных османских крупностях. Адыгских жителей Кафы и вовсе окружала полноценная исламская инфраструктура: множество мечетей, шариатских судов (учитывая, что Кафа входила в состав Кафинского бейлербейства Османского султаната).
Таким образом, говорить о наличии единого понятия «Адыгэ Хабзэ», как и об одинаковом уровне исламизированности всех адыгов, абсолютно некорректно. Из этого мы можем сделать вывод, что рассматривая субъектом истории «нацию», мы каждый раз будем приходить к некорректным и запутанным выводам. Мы не рассматриваем адыгов как монолитную национальную общность в перспективе прошлого, ведь исторический и культурный контекст каждого адыгского общества был уникальным. Эта уникальность была потеряна не в ходе принятия ислама (что произошло очень рано), а в ходе модернизации, когда идея нации занялась беспощадной унификацией всего и вся. На сегодняшний день, как бы громко этно-активисты не афишировали то, что «мы один народ» // «одна нация с 12 субэтносами», адыги разных республик, будучи родственными со всеми своими соседями и имеющими в том числе с ними общие корни (смотри результаты ген. исследований), остаются ментально разными (на микроуровне). Мы настолько же похожи друг на друга, насколько похожи на карачаевцев, балкарцев или абазин (на макроуровне). Так что риторика национализма у нас в регионе не просто фикция, а дешевая фикция. Только сейчас некоторые из наиболее активных этнопатриотов додумываются до интерпретации термина «черкес» в категориях гражданского национализма, а не этнического. Нам же, все эти политические спекуляции в корне не интересны, ведь мы знакомы с термином «лингвистический поворот» (если кто не в курсе, исправляйтесь).
Мы миллет Ибрахима (عليه السلام).
Касаясь темы шариатского влияния на местную правовую культуру, стоило бы отметить наличие в регионе Центрального Кавказа широкого пласта религиозной литературы правового толка. В 2002 году группе исследователей из РАН удалось собрать в КБР ценные собрания старопечатных и рукописных книг и документов на арабском, тюркских и персидском языках. Из мусульманских книг и рукописей наибольшим спросом пользовались Коран и комментарии к нему, учебники и комментарии по мусульманскому праву, основам веры, арабской грамматике, поэзии, суфийской этике. Найденные рукописные работы и документы датируются в период с XVIII века по начало XX-го в. (статья с обзором рукописей Кабарды и Балкарии будет приведена ниже).
Как мы можем видеть, исламское право определенно имело распространение на территории Кабарды, а обычное право (адат) проходило жесткую фильтрацию через призму канонов и установок ханафитской школы исламского права. При этом, мы не можем говорить о наличии в конце XVIII в. мусульманского права, например, у абадзехов, которые хоть и были интегрированы в мусульманское пространство, но своих шариатских инстанций не учреждали вплоть до начала XIX в. Мусульмане из числа абадзехов могли судиться в шариатских инстанциях соседних адыгских (уже достаточно исламизированных) , ногайских обществ и, конечно же, в многочисленных османских крупностях. Адыгских жителей Кафы и вовсе окружала полноценная исламская инфраструктура: множество мечетей, шариатских судов (учитывая, что Кафа входила в состав Кафинского бейлербейства Османского султаната).
Таким образом, говорить о наличии единого понятия «Адыгэ Хабзэ», как и об одинаковом уровне исламизированности всех адыгов, абсолютно некорректно. Из этого мы можем сделать вывод, что рассматривая субъектом истории «нацию», мы каждый раз будем приходить к некорректным и запутанным выводам. Мы не рассматриваем адыгов как монолитную национальную общность в перспективе прошлого, ведь исторический и культурный контекст каждого адыгского общества был уникальным. Эта уникальность была потеряна не в ходе принятия ислама (что произошло очень рано), а в ходе модернизации, когда идея нации занялась беспощадной унификацией всего и вся. На сегодняшний день, как бы громко этно-активисты не афишировали то, что «мы один народ» // «одна нация с 12 субэтносами», адыги разных республик, будучи родственными со всеми своими соседями и имеющими в том числе с ними общие корни (смотри результаты ген. исследований), остаются ментально разными (на микроуровне). Мы настолько же похожи друг на друга, насколько похожи на карачаевцев, балкарцев или абазин (на макроуровне). Так что риторика национализма у нас в регионе не просто фикция, а дешевая фикция. Только сейчас некоторые из наиболее активных этнопатриотов додумываются до интерпретации термина «черкес» в категориях гражданского национализма, а не этнического. Нам же, все эти политические спекуляции в корне не интересны, ведь мы знакомы с термином «лингвистический поворот» (если кто не в курсе, исправляйтесь).
Мы миллет Ибрахима (عليه السلام).
apologist 📿
Мы видим, что шариатские суды Кабарды никак не были ориентированы на конкретные этнические группы и формировали единую платформу судопроизводства для жителей всего региона. Можно сказать, что это была в том числе особая разновидность экспансии кабардинских…
Статья В. О. Бобровникова “Каталог рукописей и старопечатных книг на арабском, персидском и тюркских языках из Кабардино-Балкарии”.
Forwarded from Dargāh • درگاہ (Din Rifai)
Тема не просто не изучена, но и вообще мало где проблематизирована. Регион имел некоторые отношения с Портой (какие, уже другой вопрос) и между ними происходили кросс-культурные взаимодействия. Османская империя распространяла помимо арабского языка и исламской традиции, еще и другие традиции, повлиявшие на формирование исламской культуры в регионе Азии и Южной Европы. Это был персидский язык, литература и некоторые социальные, политические институты. Изучив этот вопрос, мы сможем культурно разнообразить регион, а не пытаться еще больше закупорить его в этно-национальном мифе.
📿Корни кавказских адатов
Основанное на обычае традиционное право адыгов (хабзэ) можно рассматривать как составляющее более глобальной правовой системы - шариата, особенно учитывая гибкую сущность ханафитской школы, которой преимущественно и принадлежали все мусульманские общества Центрального и Западного Кавказа.
В этом контексте проблему представляет восприятие шариатского и обычного права (адата/хабзэ), как двух самодостаточных и независимых друг от друга инстанций. При этом многими авторами не учитывается то, что обычному праву адыгов (да и в целом, народов Кавказа и даже шире - любых некогда колонизированных мусульманских обществ) было свойственно не только соположенность некоторым нормам исламского права, но и тесное переплетение с ними.
Ислам непосредственно проникал в правосознание обращенных мусульман, а не был какой-то отдельной категорией (деление на «светское» и «религиозное», как и на «национальное» и «религиозное» - поздние феномены модерна, навязанные мусульманам в ходе утверждения колониальной европейской власти на местах). Именно поэтому провести четкую грань между исламскими и доисламскими правовыми нормами (адатами) оказывается затруднительным. Дело в том, что шариатские нормы (не только правового, но и этического характера) и нормы адата находились для мусульман в одном пространстве смыслов, то есть они не рассматривались в отрыве друг от друга.
Примером влияния шариата на адат является реформирование института кровной мести в кабардинском обществе. Ещё до учреждения Моздокского пограничного суда в 1793 г. практика кровомщения была заменена выплатой виры. Кровная месть, снова активизировавшаяся после отмены колониальной администрацией шариатских инстанций, была вновь полностью обуздана именно в период восстановления шариатских инстанции, в результате успехов шариатского движения Кабарды (1807 г.).
Более ярким примером влияния шариата на устройство не только адыгского, а всего кавказского общества, является возникновение традиции гостеприимства. С т.з. исламской этики хозяин обязан принимать гостя у себя дома и гарантировать безопасность на протяжении трёх дней. Данная практика сегодня ошибочно ассоциируется с особенностями местных адатов, иногда даже можно лицезреть споры о том, какой народ первым это придумал. Педалирование темы кавказского гостеприимства не является ничем иным, кроме как колониальным и ориенталистским штампом, причем довольно таки поздним (советский период, а именно советский кинематограф идеально справился с этой задачей), а сам феномен гостеприимства кавказцев - это результат влияния исламского права. Этот общий адат, воспринимающийся сегодня визитной карточкой региона и его “особенностью”, имеет широкое распространение в любых регионах, где исторически в тот или иной промежуток времени доминировали исламские институции. Пуштуны или бошняки также могут рассказывать о своем “уникальном” гостеприимстве, основанном на адатах. На деле же, там просто актуален тот же шариат или если говорить на уровне экзистенциалов - действуют те же глобальные категории исламской морали.
Продолжение👇
Основанное на обычае традиционное право адыгов (хабзэ) можно рассматривать как составляющее более глобальной правовой системы - шариата, особенно учитывая гибкую сущность ханафитской школы, которой преимущественно и принадлежали все мусульманские общества Центрального и Западного Кавказа.
В этом контексте проблему представляет восприятие шариатского и обычного права (адата/хабзэ), как двух самодостаточных и независимых друг от друга инстанций. При этом многими авторами не учитывается то, что обычному праву адыгов (да и в целом, народов Кавказа и даже шире - любых некогда колонизированных мусульманских обществ) было свойственно не только соположенность некоторым нормам исламского права, но и тесное переплетение с ними.
Ислам непосредственно проникал в правосознание обращенных мусульман, а не был какой-то отдельной категорией (деление на «светское» и «религиозное», как и на «национальное» и «религиозное» - поздние феномены модерна, навязанные мусульманам в ходе утверждения колониальной европейской власти на местах). Именно поэтому провести четкую грань между исламскими и доисламскими правовыми нормами (адатами) оказывается затруднительным. Дело в том, что шариатские нормы (не только правового, но и этического характера) и нормы адата находились для мусульман в одном пространстве смыслов, то есть они не рассматривались в отрыве друг от друга.
Примером влияния шариата на адат является реформирование института кровной мести в кабардинском обществе. Ещё до учреждения Моздокского пограничного суда в 1793 г. практика кровомщения была заменена выплатой виры. Кровная месть, снова активизировавшаяся после отмены колониальной администрацией шариатских инстанций, была вновь полностью обуздана именно в период восстановления шариатских инстанции, в результате успехов шариатского движения Кабарды (1807 г.).
Более ярким примером влияния шариата на устройство не только адыгского, а всего кавказского общества, является возникновение традиции гостеприимства. С т.з. исламской этики хозяин обязан принимать гостя у себя дома и гарантировать безопасность на протяжении трёх дней. Данная практика сегодня ошибочно ассоциируется с особенностями местных адатов, иногда даже можно лицезреть споры о том, какой народ первым это придумал. Педалирование темы кавказского гостеприимства не является ничем иным, кроме как колониальным и ориенталистским штампом, причем довольно таки поздним (советский период, а именно советский кинематограф идеально справился с этой задачей), а сам феномен гостеприимства кавказцев - это результат влияния исламского права. Этот общий адат, воспринимающийся сегодня визитной карточкой региона и его “особенностью”, имеет широкое распространение в любых регионах, где исторически в тот или иной промежуток времени доминировали исламские институции. Пуштуны или бошняки также могут рассказывать о своем “уникальном” гостеприимстве, основанном на адатах. На деле же, там просто актуален тот же шариат или если говорить на уровне экзистенциалов - действуют те же глобальные категории исламской морали.
Продолжение👇
Речь не идет о том, что все адаты региона вышли из шариата и нет ничего “уникального” / “своего”. Уникальным адатом, к примеру, является обычай набивать татуировки женщинам в некоторых аварских обществах Дагестана. “Бача бази” - уникальный пуштунский адат, с которым активно борется нынешняя администрация Имарата Афганистан. Также уникальным адатом можно было бы назвать давний обычай воздушного погребения, встречавшийся в некоторых адыгских обществах раннего и даже позднего средневековья. То есть во всех мусульманских обществах имели место местечковые адаты, входившие в противоречие с нормами шариата. Множество кадиев и мусульманских правителей периодически боролись с проявлениями таких общественных / правовых установок. Деятельность кабардинского проповедника Жабаги-хаджи Казаноко, феномен шариатского движения в Кабарде или деятельность дагестанских имамов конца XVIII - нач. XIX вв. — лишь некоторое примеры подавления противоречащих исламу местных адатов.
Таким образом, учитывая то, что не всегда можно однозначно определить что является местным адатом, а что шариатом, нельзя говорить о существовании дуального правового сознания у жителей региона. Даже тот же вышеупомянутый обычай воздушного погребения мог быть легализован местными кадиями и муллами до момента их полной отмены, что происходило в результате каких-то серьезных внутренних (или внешних) социальных / экономических / культурных перемен.
Описанный выше ошибочный способ интерпретации местного права - то бишь строгий правовой плюрализм (деление на адат и шариат), формируется в эпоху колониальной экспансии Российской империи. До этого право в регионе представляло из себя гибридную систему.
Данный вопрос можно рассмотреть, к примеру, обратившись к деятельности имамов Дагестана (кон. XVIII - XIX вв.). В современной историографии можно встретить обобщающую формулировку причин начала движения имамов - борьба за утверждение шариата. Однако насколько корректна такая формулировка, учитывая наличие этого самого шариата еще до начала движения имамов?
Для понимания контекста рекомендую книгу П. И. Тахнаевой о первом имаме Газимухаммаде (قدس الله سره). В работе подробно описаны взаимоотношения имама (представителя новой для региона мысли) с местными кадиями.
Говоря на языке теории нации и национализма (то бишь в категориях модерна), невозможно ответить на поставленный выше вопрос. Никакие национально-освободительные / народно-освободительные движения, списки национальных героев и прочая конструируемая бессмыслица, не раскроют фундаментального вопроса, являющегося архиважным для понимания абсолютно мусульманской идентичности людей прошлого и абсолютной “исламскости” всего того, что происходило тогда. Для ответа на этот вопрос нужно знать контекст формирования движения, знать смысловое содержание той интеллектуальной школы, которой принадлежали акторы движения. Что такое муджадидия? Что такое Накшбандия и Кадирия, в рамках ветви муджадидия? Чем этот манхадж отличался от прежнего / от других существующих в регионе и вне его? Как он возник? По каким причинам? Каким образом этот феномен, будучи детищем индопакситанского региона, оказался на Кавказе и так успешно в нем закрепился?
Я думаю, не стоит лишний раз упоминать о том, что это движение было самым эффективным, организованным и легитимным с точки зрения шариата во всем регионе. Речь о регионе «От Анапы до Дербента» на всем протяжении которого встречались мюриды Ташу-хаджи, Мансура, последователи Исхака Абукова и прочих (не национальных, а религиозных) деятелей. Имамат (как кульминация обновленческой идеи) включал в свой состав как Нагорный Дагестан, немалую часть Центрального Кавказа, так и Черкесию с его неоднородным полиэтничным населением. Не изучена тема влияния данного движения и на крымских татар, в дела которых некоторые из имамов также эпизодически вмешивались. Какова была роль османского халифа во всем этом? В чем действительно была фундаментальная задача этой борьбы? Вот перечень исторических вопросов, которые требуют наличие религиозных познаний для выявления корректного ответа.
Таким образом, учитывая то, что не всегда можно однозначно определить что является местным адатом, а что шариатом, нельзя говорить о существовании дуального правового сознания у жителей региона. Даже тот же вышеупомянутый обычай воздушного погребения мог быть легализован местными кадиями и муллами до момента их полной отмены, что происходило в результате каких-то серьезных внутренних (или внешних) социальных / экономических / культурных перемен.
Описанный выше ошибочный способ интерпретации местного права - то бишь строгий правовой плюрализм (деление на адат и шариат), формируется в эпоху колониальной экспансии Российской империи. До этого право в регионе представляло из себя гибридную систему.
Данный вопрос можно рассмотреть, к примеру, обратившись к деятельности имамов Дагестана (кон. XVIII - XIX вв.). В современной историографии можно встретить обобщающую формулировку причин начала движения имамов - борьба за утверждение шариата. Однако насколько корректна такая формулировка, учитывая наличие этого самого шариата еще до начала движения имамов?
Для понимания контекста рекомендую книгу П. И. Тахнаевой о первом имаме Газимухаммаде (قدس الله سره). В работе подробно описаны взаимоотношения имама (представителя новой для региона мысли) с местными кадиями.
Говоря на языке теории нации и национализма (то бишь в категориях модерна), невозможно ответить на поставленный выше вопрос. Никакие национально-освободительные / народно-освободительные движения, списки национальных героев и прочая конструируемая бессмыслица, не раскроют фундаментального вопроса, являющегося архиважным для понимания абсолютно мусульманской идентичности людей прошлого и абсолютной “исламскости” всего того, что происходило тогда. Для ответа на этот вопрос нужно знать контекст формирования движения, знать смысловое содержание той интеллектуальной школы, которой принадлежали акторы движения. Что такое муджадидия? Что такое Накшбандия и Кадирия, в рамках ветви муджадидия? Чем этот манхадж отличался от прежнего / от других существующих в регионе и вне его? Как он возник? По каким причинам? Каким образом этот феномен, будучи детищем индопакситанского региона, оказался на Кавказе и так успешно в нем закрепился?
Я думаю, не стоит лишний раз упоминать о том, что это движение было самым эффективным, организованным и легитимным с точки зрения шариата во всем регионе. Речь о регионе «От Анапы до Дербента» на всем протяжении которого встречались мюриды Ташу-хаджи, Мансура, последователи Исхака Абукова и прочих (не национальных, а религиозных) деятелей. Имамат (как кульминация обновленческой идеи) включал в свой состав как Нагорный Дагестан, немалую часть Центрального Кавказа, так и Черкесию с его неоднородным полиэтничным населением. Не изучена тема влияния данного движения и на крымских татар, в дела которых некоторые из имамов также эпизодически вмешивались. Какова была роль османского халифа во всем этом? В чем действительно была фундаментальная задача этой борьбы? Вот перечень исторических вопросов, которые требуют наличие религиозных познаний для выявления корректного ответа.
apologist 📿
Речь не идет о том, что все адаты региона вышли из шариата и нет ничего “уникального” / “своего”. Уникальным адатом, к примеру, является обычай набивать татуировки женщинам в некоторых аварских обществах Дагестана. “Бача бази” - уникальный пуштунский адат…
Рассмотрим один сюжет из упомянутой монографии П. И. Тахнаевой про Газимухаммада:
Давайте теперь еще раз поразмыслим над темой соотношения адата и шариата и теми националистическими нарративами, которыми описывается эта эпоха в историографии. Напоминаю, что кабардинцы совершили хиджру за Кубань и выступали именно за этот проект (Имамат), как и абадзехи, шапсуги и прочие адыгские общества Северо-Западного Кавказа. Ранее, еще в конце XVIII в. Исхак Абуков вместе с князьями Атажукиными провели реформу, полностью обнуляющую прежние адаты (хабзэ) и утверждающую новый общественный уклад, в рамках которого класс князей полностью низводился до класса дворян (уорков/узденей). Мухаммад Мирза-Анзоров - наиб имама Шамиля в Малой Чечне, присоединился к движению, даже учитывая то, что имам уничтожил население его родного аула. У этих людей не было категорий Blut und Boden (кровь и почва). Решал глубинный экзистенциал му’мина, готового и на хиджру (переселение), и на смерть на пути Аллаха.
Думайте.
“Однажды она [Патимат] готовила хинкал, поставив кастрюлю на огонь. Кастрюля не закипала, а был такой обычай бросать щепотку муки, чтобы скорее закипало, она тоже подсыпала в кастрюлю муки. Газимухаммад смотрел на это. Спросил её Газимухаммад: “Для чего ты это сыплешь?” Она ответила, не зная для чего это делают: “Адат такой, сыпать”. Опять спросил он: “Для чего её все-таки ссыпать, в чем смысл?” Она опять ответила: “Адат такой, ссыпать”. Газимухаммад сказал ей: “С сегодняшнего дня, если еще раз так посыплешь, я отрежу тебе голову! Чем она тут занимается, называя его адатом! В то время, когда я занят уничтожением всех известных в этом мире адатов и утверждаю шарит, неужели потерплю адат у себя дома, в кастрюле, в хинкале”.
Давайте теперь еще раз поразмыслим над темой соотношения адата и шариата и теми националистическими нарративами, которыми описывается эта эпоха в историографии. Напоминаю, что кабардинцы совершили хиджру за Кубань и выступали именно за этот проект (Имамат), как и абадзехи, шапсуги и прочие адыгские общества Северо-Западного Кавказа. Ранее, еще в конце XVIII в. Исхак Абуков вместе с князьями Атажукиными провели реформу, полностью обнуляющую прежние адаты (хабзэ) и утверждающую новый общественный уклад, в рамках которого класс князей полностью низводился до класса дворян (уорков/узденей). Мухаммад Мирза-Анзоров - наиб имама Шамиля в Малой Чечне, присоединился к движению, даже учитывая то, что имам уничтожил население его родного аула. У этих людей не было категорий Blut und Boden (кровь и почва). Решал глубинный экзистенциал му’мина, готового и на хиджру (переселение), и на смерть на пути Аллаха.
Думайте.
Многие национальные историки ошибочно полагают, что основным ветком исламизации адыгов стала эпоха Кавказских войн. По их мнению, произошло это за счет установления духовных учреждений Российской администрацией в регионе. К примеру, в интервью порталу “Нарт Хэку” председатель координационного совета адыгских общественных организаций Аслан Бешто озвучил мысль, что в сопротивлении адыгов не было никакого религиозного контекста, а сама исламизация произошла благодаря учреждению в регионе муфтиятов. Возможно А. Бешто лишь последовал за уже оформленным националистическим нарративом о поздней исламизации адыгов и сделал собственное “логическое” заключение, однако на территории всего Северного Кавказа никаких муфтиятов не было вплоть до разрушения Российской империи, а на Южном Кавказе было создано “Закавказское мусульманское духовное правление” лишь в 1872 г., то бишь уже после окончания Кавказских войн.
Во всех российских правовых инстанциях на территории Северного Кавказа шариат рассматривался в качестве некоего чужеродного элемента. Именно этот дискурс о чуждости ислама и был перенят в дальнейшем местными националистами, которые изучали правовую историю региона по материалам царской администрации. В отечественной историографии традиционное право адыгов рассматривается в отрыве от исламского, несмотря на то, что такой правовой плюрализм не был свойственен сознанию представителей местных обществ в доколониальный период. Данную проблему можно связать с непониманием сущности шариатского судопроизводства и идеологической ангажированностью большинства работ, направленных на конструирование чисто этнонациональной идентичности без какой-либо привязки к религиозному фактору.
Частенько оспаривая позицию о том, что ислам на территории региона имел важнейшую и зачастую решающую роль, наши оппоненты приводят цитаты различных путешественников, фиксировавших исполнение языческих практик некоторыми адыгскими сообществами. Это никак не противоречит нашей позиции: пока одни общества оставались мушриками, другие принимали ислам и даже распространяли его. Отличие между ними в том, что именно мусульмане из числа адыгов были представителями аристократии и вершили реальную политику, которой почему-то умудряются кичиться исламофобные националисты / криптоязчники. Тугужуко Кызбеч, Исхак Абуков, храбрые представители рода Атажукиных, организовавшие и шариатское движение, и первую хиджру кабардинцев на запад, неоднозначный Сефер-бей Заноко, Хаджи Догомуко Керендуко Берзек и еще сотни имён и фамилий героев прошлого никогда не представляли национальных движений и никогда не проливали кровь за нацию. Вся их деятельность была абсолютно исламской и выдерживалась в строгих рамках исламской политической мысли с соответсвующей терминологией и категориальным аппаратом, а их наследие по праву принадлежит всем мусульманам Уммы. Мы уже не говорим о более ранних сюжетах истории региона, когда некоторые князья принимали сторону мусульман, а не своих соплеменников-немусульман. Вообще, кабардинские князья были частью более широкой идентичности в рамках региона — сословной. Кабардинскому аристократу по духу был ближе балкарский таубий, ногайский бий, крымский хан, или дагестанский шамхал, нежели кабардинец крестьянин.
Аристократия Центрального Кавказа представляла классовое единство, которое воплощалось вне этнических категорий, так как все крупные владетели региона были друг другу кровными родственниками.
Абсолютно трезвый и исламский формат идентичности.
Таким образом, кто является полноправным наследником всех вышеперечисленных в своей риторике и образе жизни, думаю, не должно более вызывать вопросов. Навряд ли это тот, кто сегодня руководствуется национальными категориями и, даже будучи мусульманином, готов как-либо оправдывать и поддерживать немусульманский (по сути - антимусульманский) дискурс нации и национализма.
Во всех российских правовых инстанциях на территории Северного Кавказа шариат рассматривался в качестве некоего чужеродного элемента. Именно этот дискурс о чуждости ислама и был перенят в дальнейшем местными националистами, которые изучали правовую историю региона по материалам царской администрации. В отечественной историографии традиционное право адыгов рассматривается в отрыве от исламского, несмотря на то, что такой правовой плюрализм не был свойственен сознанию представителей местных обществ в доколониальный период. Данную проблему можно связать с непониманием сущности шариатского судопроизводства и идеологической ангажированностью большинства работ, направленных на конструирование чисто этнонациональной идентичности без какой-либо привязки к религиозному фактору.
Частенько оспаривая позицию о том, что ислам на территории региона имел важнейшую и зачастую решающую роль, наши оппоненты приводят цитаты различных путешественников, фиксировавших исполнение языческих практик некоторыми адыгскими сообществами. Это никак не противоречит нашей позиции: пока одни общества оставались мушриками, другие принимали ислам и даже распространяли его. Отличие между ними в том, что именно мусульмане из числа адыгов были представителями аристократии и вершили реальную политику, которой почему-то умудряются кичиться исламофобные националисты / криптоязчники. Тугужуко Кызбеч, Исхак Абуков, храбрые представители рода Атажукиных, организовавшие и шариатское движение, и первую хиджру кабардинцев на запад, неоднозначный Сефер-бей Заноко, Хаджи Догомуко Керендуко Берзек и еще сотни имён и фамилий героев прошлого никогда не представляли национальных движений и никогда не проливали кровь за нацию. Вся их деятельность была абсолютно исламской и выдерживалась в строгих рамках исламской политической мысли с соответсвующей терминологией и категориальным аппаратом, а их наследие по праву принадлежит всем мусульманам Уммы. Мы уже не говорим о более ранних сюжетах истории региона, когда некоторые князья принимали сторону мусульман, а не своих соплеменников-немусульман. Вообще, кабардинские князья были частью более широкой идентичности в рамках региона — сословной. Кабардинскому аристократу по духу был ближе балкарский таубий, ногайский бий, крымский хан, или дагестанский шамхал, нежели кабардинец крестьянин.
Аристократия Центрального Кавказа представляла классовое единство, которое воплощалось вне этнических категорий, так как все крупные владетели региона были друг другу кровными родственниками.
Абсолютно трезвый и исламский формат идентичности.
Таким образом, кто является полноправным наследником всех вышеперечисленных в своей риторике и образе жизни, думаю, не должно более вызывать вопросов. Навряд ли это тот, кто сегодня руководствуется национальными категориями и, даже будучи мусульманином, готов как-либо оправдывать и поддерживать немусульманский (по сути - антимусульманский) дискурс нации и национализма.
Telegram
Great chronicles of our time.
Исторический материал, показывающий не только классовое единство, но кровное родство феодальной знати Кабарды и Балкарии как минимум с начала XVII века, а так же многослойность вассально-сеньоральных отношений в регионе.
Все это естественно не согласуется…
Все это естественно не согласуется…
Друзья, рады вам сообщить, что наш проект с сегодняшнего дня запускает собственную образовательную программу! А начинаем мы с анонса курсов по изучению арабского языка.
Мы предлагаем абсолютно бесплатный интенсивный курс для всех желающих. Всего за 30 дней вы ознакомитесь с арабской грамматикой, научитесь читать и писать на арабском языке, а также получите возможность общаться на элементарном уровне. Этот курс станет для вас великолепным стимулом начать изучать новый язык, получить дополнительный опыт и новые ценные навыки.
❗️Чтобы записаться на наш курс, заполните следующую анкету: https://forms.gle/JwCos8HLJAdCNafw7
Структура курса:
- Вводный урок: знакомство с арабским языком и его алфавитом.
- Основы грамматики: изучение основных грамматических правил арабского языка.
- Чтение и письмо: научиться читать и писать на арабском языке.
- Разговорная практика: обучение элементарным навыкам общения на арабском языке.
- Повторение и закрепление: повторение изученного материала.
- Упражнения: оценка прогресса и достижений учеников.
- Дополнительные материалы и ресурсы: предоставление дополнительных ресурсов для самостоятельного изучения арабского языка.
- Окончательный тестирование: проверка уровня владения арабским языком после завершения курса.
Мы предлагаем абсолютно бесплатный интенсивный курс для всех желающих. Всего за 30 дней вы ознакомитесь с арабской грамматикой, научитесь читать и писать на арабском языке, а также получите возможность общаться на элементарном уровне. Этот курс станет для вас великолепным стимулом начать изучать новый язык, получить дополнительный опыт и новые ценные навыки.
❗️Чтобы записаться на наш курс, заполните следующую анкету: https://forms.gle/JwCos8HLJAdCNafw7
Структура курса:
- Вводный урок: знакомство с арабским языком и его алфавитом.
- Основы грамматики: изучение основных грамматических правил арабского языка.
- Чтение и письмо: научиться читать и писать на арабском языке.
- Разговорная практика: обучение элементарным навыкам общения на арабском языке.
- Повторение и закрепление: повторение изученного материала.
- Упражнения: оценка прогресса и достижений учеников.
- Дополнительные материалы и ресурсы: предоставление дополнительных ресурсов для самостоятельного изучения арабского языка.
- Окончательный тестирование: проверка уровня владения арабским языком после завершения курса.
Google Docs
Анкета заявителя
30-тидневный интенсив по арабскому языку
• Друзья, завершился прием заявок на наш бесплатный курс по арабскому языку. Буквально за два дня заявку отправило более 200 человек. Мы не ожидали такой бурной обратной реакции от аудитории. Этот факт может служить доказательством тезиса, что молодежь альхамдулиЛлах не просто интересуется религией Аллаха, но и готово прикладывать интеллектуальное усилие / трудиться на пути познания Истины.
Даже учитывая то, что данный проект ведут только два человека, мы постараемся максимально оперативно настолько, насколько это возможно связаться с каждым, кто заполнил анкету. Очевидно, что бесплатный курс растянется больше, чем на один месяц, так как мы не жалеем своего времени и хотим, чтобы каждый, кто изъявил желание получил тот багаж знаний, которым мы хотели бы поделиться. Как только все записавшиеся пройдут программу, мы еще раз запустим такой же бесплатный курс, сделав это хорошей традицией нашего проекта.
В течение ближайших 10 дней, мы свяжемся со всеми братьями и сестрами, добавим всех в беседу курса и составим первые три группы, которые будут заниматься грядущий месяц. Также рады сообщить, что бесплатные уроки в качестве слушателей смогут посещать все желающие из числа тех, кто записывался, но не попал в первые три группы. Они тоже будут допущены к урокам, но обратная связь им будет даваться через чат / переписку. Непосредственные участники групп при этом будут иметь доступ к микрофону и окажутся полноценно включенными в процесс своего обучения.
Совсем скоро мы свяжемся со всеми вами и обговорим подробности. Если же у вас возникли какие-то конкретные вопросы, задавайте их в комментариях под данной публикацией.
Даже учитывая то, что данный проект ведут только два человека, мы постараемся максимально оперативно настолько, насколько это возможно связаться с каждым, кто заполнил анкету. Очевидно, что бесплатный курс растянется больше, чем на один месяц, так как мы не жалеем своего времени и хотим, чтобы каждый, кто изъявил желание получил тот багаж знаний, которым мы хотели бы поделиться. Как только все записавшиеся пройдут программу, мы еще раз запустим такой же бесплатный курс, сделав это хорошей традицией нашего проекта.
В течение ближайших 10 дней, мы свяжемся со всеми братьями и сестрами, добавим всех в беседу курса и составим первые три группы, которые будут заниматься грядущий месяц. Также рады сообщить, что бесплатные уроки в качестве слушателей смогут посещать все желающие из числа тех, кто записывался, но не попал в первые три группы. Они тоже будут допущены к урокам, но обратная связь им будет даваться через чат / переписку. Непосредственные участники групп при этом будут иметь доступ к микрофону и окажутся полноценно включенными в процесс своего обучения.
Совсем скоро мы свяжемся со всеми вами и обговорим подробности. Если же у вас возникли какие-то конкретные вопросы, задавайте их в комментариях под данной публикацией.
Фундаментальной целью нашего проекта является просвещение. Мы всегда апеллировали к необходимости приобщать широкие массы мусульман к знаниям, в первую очередь, гуманитарным. История, культурология, социология, филология и лингвистика - всё то, что в региональных вузах изучается по старым лекалам, где полностью игнорируется любая методология кроме советской. Говоря о методологии, имеется ввиду не только исламское восприятие наук, которое было искоренено в период СССР, как и глубинное, сложившееся за многие века пребывания в глобальной мусульманской ойкумене, исламское самосознание местного населения, но и современная светская методология знания.
Сегодня в наших республиках мы наблюдаем бурный процесс реисламизации: строятся мечети, открываются школы хафизов, медресе, как для детей, так и для взрослых, появляется всё больше образованных братьев и сестер, мы чаще видим покрытых врачей, медсестер, преподавательниц, как и большое количество братьев, соблюдающих Сунны и Фарды нашей религии относительно своего внешнего вида. Мусульмане заполонили множество отраслей, начиная от крупного бизнеса, заканчивая разведением лошадей местных пород и “возрождением аталычества”. Каждый должен стараться в меру своих возможностей приложить руку к развитию и укоренению религии везде, где это можно сделать, ведь ислам - это всегда про экспансию и расширение, а не про то, чтобы замыкаться в себе.
Именно из таких побуждений мы в свое время начинали деятельность проекта “apologist”, критикуя понятия нации и национализма, как абсолютно чуждые феномены для нашего мусульманского региона. Человеку важно привить самосознание мусульманина, а не адыга, карачаевца, чеченца, аварца и т.д. Если ранее наша деятельность ограничивалась теоретическими изысканиями в формате текстовых публикаций, прямых эфиров или видео-роликов на Ютубе, то теперь мы непосредственно переходим на платформу практики.
📚 На сегодняшний день, можно наблюдать рост популярности “культуры чтения” у нас в регионе. С одной стороны, это хорошо, а с другой - качество литературы, к которой приковано внимание потребителей, оставляет желать лучшего. В попытках хотя бы чуть-чуть изменить данную ситуацию и открыть для широких масс читателей доступ к реально качественной литературе, ранее не знакомой для русскоязычного пространства, мы ещё в ноябре анонсировали открытие книжного издательства “República de Salé”. Первая книга уже совсем скоро будет доступна для предзаказов, так что скорее подписывайтесь на канал издательства.
📚Сегодня же мы рады анонсировать ещё один проект - полноценную образовательную платформу, в рамках которой вы сможете посещать как бесплатные, так и платные (по цене ниже рыночной) уроки по совершенно разным дисциплинам. К примеру, в начале января мы начали набор группы для бесплатного обучения арабскому языку. Мы получили огромный фидбэк и решили не останавливаться на этом. Совсем скоро появятся курсы и по другим дисциплинам, на которые сможет записаться каждый желающий. Помимо непосредственно образовательной деятельности, мы будем готовы помогать желающим в вопросах поступления в различные вузы зарубежом. В первую очередь, речь идет об исламском образовании, хоть мы и не планируем этим ограничиться. Курсы, интенсивы, подготовка документов для поступления, грантовые конкурсы и т.д. и т.п. За всем этим вы сможете следить на новой платформе apologist.zawiya.
Zawiya или же на русском зàвия, с арабского - زَاوِيَةٌ. Первоначально так называлось помещение в мечети или при ней, где велось обучение мусульман чтению Корана, арабскому языку и т.д. С XII в., после возникновения суфийских братств завией стали называть жилища шейхов, в которых происходило постоянное обучение и требование знаний. С отсылкой на уже утраченную в нашем регионе часть традиционного и интеллектуального исламского быта прошлого, мы анонсируем работу образовательной платформы. Подписывайтесь по ссылке: https://t.me/apologistzawiya и следите за обновлениями.
Всю аудиторию хочется от всей души поблагодарить за то, что остаетесь с нами. Дальше - больше ин ша Аллах !
Сегодня в наших республиках мы наблюдаем бурный процесс реисламизации: строятся мечети, открываются школы хафизов, медресе, как для детей, так и для взрослых, появляется всё больше образованных братьев и сестер, мы чаще видим покрытых врачей, медсестер, преподавательниц, как и большое количество братьев, соблюдающих Сунны и Фарды нашей религии относительно своего внешнего вида. Мусульмане заполонили множество отраслей, начиная от крупного бизнеса, заканчивая разведением лошадей местных пород и “возрождением аталычества”. Каждый должен стараться в меру своих возможностей приложить руку к развитию и укоренению религии везде, где это можно сделать, ведь ислам - это всегда про экспансию и расширение, а не про то, чтобы замыкаться в себе.
Именно из таких побуждений мы в свое время начинали деятельность проекта “apologist”, критикуя понятия нации и национализма, как абсолютно чуждые феномены для нашего мусульманского региона. Человеку важно привить самосознание мусульманина, а не адыга, карачаевца, чеченца, аварца и т.д. Если ранее наша деятельность ограничивалась теоретическими изысканиями в формате текстовых публикаций, прямых эфиров или видео-роликов на Ютубе, то теперь мы непосредственно переходим на платформу практики.
📚 На сегодняшний день, можно наблюдать рост популярности “культуры чтения” у нас в регионе. С одной стороны, это хорошо, а с другой - качество литературы, к которой приковано внимание потребителей, оставляет желать лучшего. В попытках хотя бы чуть-чуть изменить данную ситуацию и открыть для широких масс читателей доступ к реально качественной литературе, ранее не знакомой для русскоязычного пространства, мы ещё в ноябре анонсировали открытие книжного издательства “República de Salé”. Первая книга уже совсем скоро будет доступна для предзаказов, так что скорее подписывайтесь на канал издательства.
📚Сегодня же мы рады анонсировать ещё один проект - полноценную образовательную платформу, в рамках которой вы сможете посещать как бесплатные, так и платные (по цене ниже рыночной) уроки по совершенно разным дисциплинам. К примеру, в начале января мы начали набор группы для бесплатного обучения арабскому языку. Мы получили огромный фидбэк и решили не останавливаться на этом. Совсем скоро появятся курсы и по другим дисциплинам, на которые сможет записаться каждый желающий. Помимо непосредственно образовательной деятельности, мы будем готовы помогать желающим в вопросах поступления в различные вузы зарубежом. В первую очередь, речь идет об исламском образовании, хоть мы и не планируем этим ограничиться. Курсы, интенсивы, подготовка документов для поступления, грантовые конкурсы и т.д. и т.п. За всем этим вы сможете следить на новой платформе apologist.zawiya.
Zawiya или же на русском зàвия, с арабского - زَاوِيَةٌ. Первоначально так называлось помещение в мечети или при ней, где велось обучение мусульман чтению Корана, арабскому языку и т.д. С XII в., после возникновения суфийских братств завией стали называть жилища шейхов, в которых происходило постоянное обучение и требование знаний. С отсылкой на уже утраченную в нашем регионе часть традиционного и интеллектуального исламского быта прошлого, мы анонсируем работу образовательной платформы. Подписывайтесь по ссылке: https://t.me/apologistzawiya и следите за обновлениями.
Всю аудиторию хочется от всей души поблагодарить за то, что остаетесь с нами. Дальше - больше ин ша Аллах !
Telegram
apologist.zawiya
• Образовательный портал проекта “apologist”.
• Основной канал: https://t.me/apolo_gist
• Основной канал: https://t.me/apolo_gist
📿ЛГБТ* и “Черкесский активизм”
Телеги о “защите прав” в любой своей вариации являются частью либеральной идеологии. Этот нарратив сопровождает дискурс либерализма с момента его возникновения и в этом нет ничего удивительного, учитывая, что он является его порождением.
С чего началась эпоха либерализма?
С уничтожения традиционной иерархии и традиционных социальных ролей, подрыва авторитета монарха, как ставленника Бога на земле, переформатирования самосознания общества из традиционно-религиозного в национальное и т.д. Отсюда и культура, и языки, и традиции, и даже религии начали загоняться в рамки националистической конъюнктуры, подрывающей авторитет религии в пользу авторитета безликой массы. Иными словами, было сделано всё, чтобы ограничить и лишить всякой силы единственную легитимную с точки зрения религии власть.
Бенедикт Андерсон связывает возникновение воображаемых сообществ нового типа, то есть наций, с глубоким религиозным кризисом, поразившим Америку и Европу на рубеже XVIII–XIX вв. С его точки зрения, национальная идея стала альтернативной версией религиозной идеи. Говоря о религии и религиозной идентичности, Андерсон приводит примеры сакральных понятий, объединяющих всех представителей культа:
Таким образом, можно отметить, что возникновение национальных государств сопровождалось такой же сакрализацией, но уже новой категории идентичности - национальной и её новоявленных атрибутов: флаги, гимны, гербы и и т.п.
Какое же отношение к этому имел мусульманский мир?
В мусульманском мире национализм стал результатом европейского колониализма. Сегодняшний арабский национализм, к примеру, целиком и полностью является наследием европейского колониализма. Турецкий национализм - результат “самоколонизации” самих турков, поиска “новой религиозности” либералами, получившими европейское образование и развалившими Халифат.
Именно национализм и является основным источником проблем мусульманской Уммы на сегодняшний день. Все эти национальные государства, дискурсы нациестроительства (nation-building), государственного строительства (state-building), международные договора, гражданские права, либеральные ценности, культура протестов, постколониализм, деколониализм - короче говоря, всё то, что является детищем интеллектуальных изысканий европейских философов эпохи просвещения и то, к чему ислам в корне не имеет абсолютно никакого отношения.
Отсюда и очевидный вывод: национализм или этно-патриотизм, этно-активизм в любой своей форме равен секуляризму, либерализму, коммунизму, фашизму, расизму, феминизму, защите прав ЛГБТ (запрещено на территории РФ) и прочим чисто модерновым темам. Это то же пространство модернистских смыслов и апелляция к тем же модернистским понятиям и ценностям, которые зародились не в мусульманской ойкумене и не имеют никакого отношения к исламскому наследию.
Рано или поздно, если националист будет последовательным в своей идеологии, он выйдет из ислама. Это горькая истина, которой противятся многие мусульмане этно-патриоты. Меньше уделяйте времени нацбилдингам и больше погружайтесь в свою религию.
*запрещено на терр. РФ
Телеги о “защите прав” в любой своей вариации являются частью либеральной идеологии. Этот нарратив сопровождает дискурс либерализма с момента его возникновения и в этом нет ничего удивительного, учитывая, что он является его порождением.
С чего началась эпоха либерализма?
С уничтожения традиционной иерархии и традиционных социальных ролей, подрыва авторитета монарха, как ставленника Бога на земле, переформатирования самосознания общества из традиционно-религиозного в национальное и т.д. Отсюда и культура, и языки, и традиции, и даже религии начали загоняться в рамки националистической конъюнктуры, подрывающей авторитет религии в пользу авторитета безликой массы. Иными словами, было сделано всё, чтобы ограничить и лишить всякой силы единственную легитимную с точки зрения религии власть.
Бенедикт Андерсон связывает возникновение воображаемых сообществ нового типа, то есть наций, с глубоким религиозным кризисом, поразившим Америку и Европу на рубеже XVIII–XIX вв. С его точки зрения, национальная идея стала альтернативной версией религиозной идеи. Говоря о религии и религиозной идентичности, Андерсон приводит примеры сакральных понятий, объединяющих всех представителей культа:
“Как уже ранее отмечалось, странное физическое соседство малайцев, персов, индийцев, берберов и турок в Мекке есть нечто непостижимое без отлившегося в какую-то форму представления об их общности. Бербер, сталкиваясь с малайцем у ворот Каабы, образно говоря, должен спросить самого себя: “Почему этот человек делает то же, что и я делаю, произносит те же слова, что и я произношу, хотя мы не можем даже поговорить друг с другом?” И как только возникает такой вопрос, на него существует один-единственный ответ: “Потому что мы... мусульмане”
.
Разумеется, в хореографии великих религиозных паломничеств всегда была некая двойственность: огромные толпы неграмотных людей, говоривших на своих родных языках, обеспечивали плотную, физическую реальность церемониального перехода; и в то же время небольшой сегмент грамотных двуязычных адептов из разных языковых сообществ выполнял объединяющие обряды, истолковывая соответствующим группам приверженцев смысл их коллективного движения”.
Таким образом, можно отметить, что возникновение национальных государств сопровождалось такой же сакрализацией, но уже новой категории идентичности - национальной и её новоявленных атрибутов: флаги, гимны, гербы и и т.п.
Какое же отношение к этому имел мусульманский мир?
В мусульманском мире национализм стал результатом европейского колониализма. Сегодняшний арабский национализм, к примеру, целиком и полностью является наследием европейского колониализма. Турецкий национализм - результат “самоколонизации” самих турков, поиска “новой религиозности” либералами, получившими европейское образование и развалившими Халифат.
Именно национализм и является основным источником проблем мусульманской Уммы на сегодняшний день. Все эти национальные государства, дискурсы нациестроительства (nation-building), государственного строительства (state-building), международные договора, гражданские права, либеральные ценности, культура протестов, постколониализм, деколониализм - короче говоря, всё то, что является детищем интеллектуальных изысканий европейских философов эпохи просвещения и то, к чему ислам в корне не имеет абсолютно никакого отношения.
Отсюда и очевидный вывод: национализм или этно-патриотизм, этно-активизм в любой своей форме равен секуляризму, либерализму, коммунизму, фашизму, расизму, феминизму, защите прав ЛГБТ (запрещено на территории РФ) и прочим чисто модерновым темам. Это то же пространство модернистских смыслов и апелляция к тем же модернистским понятиям и ценностям, которые зародились не в мусульманской ойкумене и не имеют никакого отношения к исламскому наследию.
Рано или поздно, если националист будет последовательным в своей идеологии, он выйдет из ислама. Это горькая истина, которой противятся многие мусульмане этно-патриоты. Меньше уделяйте времени нацбилдингам и больше погружайтесь в свою религию.
📿 Позиция по поводу сохранения родных языков 1.0.
В закрытых чатах некоторых кавказских националистических тусовок, да и в комментариях под нашими публикациями часто обсуждают позицию нашего проекта по поводу “сохранения” родных языков. Самый часто задаваемый вопрос: “Что плохого в сохранении языка?!” Плохого ничего нет, мы такого никогда и не утверждали. Националисты за счет своего скудоумия сами сделали такой вывод. В рамках двух последующих публикаций, мы с админом братского канала “Голос Кавказа” попытались подробно изъяснить свою позицию.
Мы утверждаем лишь два простых и очевидных тезиса:
•В Исламе родной язык не имеет какой-либо ценности с точки зрения самой религиозной доктрины.
•Исторически тот или иной язык никогда и нигде не представлял самоценности. Если мы рассмотрим как мыслил человек в прошлом, то он был абсолютно прагматичным. Во-первых, в жизни человека прошлого было много разных языков. Каждому языку была отведена та сфера, к которой он был более всего приспособлен. Рассматривая чисто наш регион, можно вспомнить следующие языки: религия, науки и образование - арабский, ведь он был лучше приспособлен для этого, персидский был языком литературы, поэзии, а тюрки - языком торговли и “международного” общения (лингва франка). Родные языки были нужны не более чем для бытовой коммуникации. Таким образом, освоить какой-то новый язык и передать его потомкам не казалось чем-то "антинациональным", ведь национальной идентичности толком и не было у нас до недавнего времени. Никто болезненно не воспринимал параллельное наличие стольких языков, как сегодня это принято у националистов. Отсюда второе - говоря на тему языков и их сохранения, нужно ссылаться на выгодность / практичность / полезность того или иного языка и ни в коем случае не заниматься её сакрализацией, ведь единственный сакральный для нас язык - это язык Священного Корана.
Мы вот считаем, что изучение родного мусульманского языка выгодно, чтобы связать ребенка с местной мусульманской традицией, если мы говорим о наших не мусульманских реалиях. Однако для этого должна быть эта самая местная мусульманская традиция.
Что имеется ввиду под “местной мусульманской традицией”?
Это когда местный язык преисполнен исламской религиозной и бытовой терминологией, когда наличествует большая база религиозной культуры, связанной именно с местным языком. Это могут быть, к примеру, зикры, назмы, касиды, нашиды ретранслирующие как общие сюжеты из сиры Пророка Мухаммада (ﷺ) и биографий праведных сподвижников (да будет доволен ими Аллах), так и конкретные сюжеты о региональных событиях, персонажах, праведниках и т.п. Вся эта база имеет место среди всех мусульманских народов Большого Кавказа. Далее мы эпизодически будем публиковать материалы, в рамках которых покажем, что из себя представляла традиционная мусульманская культура адыгов и других народов Центрального и Западного Кавказа.
Сохранение языка в таком контексте нужно для ретрансляции и развития именно ислама, в рамках той или иной местности. Опять же, целеполагание исходит не из необходимости сохранять “самость”, “уникальность”, а из необходимости развивать давно сформированный мусульманский уклад местности. При этом важно не попадать в ловушку примитивного консерватизма. Уклад местности постоянно меняется, следовательно, по нашему мнению, беречь язык для сохранения местного мусульманского контекста - это не попытка создать заповедник, а стремление более глубоко закрепить мусульманское самосознание.
В закрытых чатах некоторых кавказских националистических тусовок, да и в комментариях под нашими публикациями часто обсуждают позицию нашего проекта по поводу “сохранения” родных языков. Самый часто задаваемый вопрос: “Что плохого в сохранении языка?!” Плохого ничего нет, мы такого никогда и не утверждали. Националисты за счет своего скудоумия сами сделали такой вывод. В рамках двух последующих публикаций, мы с админом братского канала “Голос Кавказа” попытались подробно изъяснить свою позицию.
Мы утверждаем лишь два простых и очевидных тезиса:
•В Исламе родной язык не имеет какой-либо ценности с точки зрения самой религиозной доктрины.
•Исторически тот или иной язык никогда и нигде не представлял самоценности. Если мы рассмотрим как мыслил человек в прошлом, то он был абсолютно прагматичным. Во-первых, в жизни человека прошлого было много разных языков. Каждому языку была отведена та сфера, к которой он был более всего приспособлен. Рассматривая чисто наш регион, можно вспомнить следующие языки: религия, науки и образование - арабский, ведь он был лучше приспособлен для этого, персидский был языком литературы, поэзии, а тюрки - языком торговли и “международного” общения (лингва франка). Родные языки были нужны не более чем для бытовой коммуникации. Таким образом, освоить какой-то новый язык и передать его потомкам не казалось чем-то "антинациональным", ведь национальной идентичности толком и не было у нас до недавнего времени. Никто болезненно не воспринимал параллельное наличие стольких языков, как сегодня это принято у националистов. Отсюда второе - говоря на тему языков и их сохранения, нужно ссылаться на выгодность / практичность / полезность того или иного языка и ни в коем случае не заниматься её сакрализацией, ведь единственный сакральный для нас язык - это язык Священного Корана.
Мы вот считаем, что изучение родного мусульманского языка выгодно, чтобы связать ребенка с местной мусульманской традицией, если мы говорим о наших не мусульманских реалиях. Однако для этого должна быть эта самая местная мусульманская традиция.
Что имеется ввиду под “местной мусульманской традицией”?
Это когда местный язык преисполнен исламской религиозной и бытовой терминологией, когда наличествует большая база религиозной культуры, связанной именно с местным языком. Это могут быть, к примеру, зикры, назмы, касиды, нашиды ретранслирующие как общие сюжеты из сиры Пророка Мухаммада (ﷺ) и биографий праведных сподвижников (да будет доволен ими Аллах), так и конкретные сюжеты о региональных событиях, персонажах, праведниках и т.п. Вся эта база имеет место среди всех мусульманских народов Большого Кавказа. Далее мы эпизодически будем публиковать материалы, в рамках которых покажем, что из себя представляла традиционная мусульманская культура адыгов и других народов Центрального и Западного Кавказа.
Сохранение языка в таком контексте нужно для ретрансляции и развития именно ислама, в рамках той или иной местности. Опять же, целеполагание исходит не из необходимости сохранять “самость”, “уникальность”, а из необходимости развивать давно сформированный мусульманский уклад местности. При этом важно не попадать в ловушку примитивного консерватизма. Уклад местности постоянно меняется, следовательно, по нашему мнению, беречь язык для сохранения местного мусульманского контекста - это не попытка создать заповедник, а стремление более глубоко закрепить мусульманское самосознание.
📿Позиция по поводу сохранения родных языков 2.0.
Наша цель, как и любого последовательного мусульманина – сохранять Ислам. Ислам это в первую очередь не политика, история, культура, искусство или образование. Ислам - это миросозерцание и мироощущение. Это образ жизни, который определяет абсолютно все. Тут вопрос не идей и эстетики, а вопрос экзистенции. Ислам пребывает за пределами любых идеологий, наций, культур и т.п.
К примеру, если для сохранения Ислама нужно будет чтобы мои дети перешли на какой-то другой язык, то пускай. Ведь лучше уж потомки мусульмане в джаннате иншАллах, чем потомки муртады, но знающие какой-то язык в джаханнаме. Язык - это не то, за что стоит воевать или умирать, ведь язык не станет твоим проводником в джаннат. Нужно думать именно такими категориями. Когда мы затрагиваем эти темы, мы призываем людей к исламскому взгляду, то бишь к тому, чтобы мусульманин правильно расставлял приоритеты. Многие признают очевидную установку - сначала ислам, а потом уже все остальное. Так вот, мы этот принцип “сначала ислам” и раскрываем подробно.
Сейчас не стоит вопрос о том, что надо переходить на другой язык, чтобы сохранить верность Всевышнему. Слава Аллаху наши предки были освещены благодатью ислама. Однако задумайтесь, если бы мы оказались в таком положении что бы каждый из нас сделал? Это уже вопрос нафса.
К чему все эти аналогии и гипотетические примеры? К тому чтобы определить насколько правильно у нас расставлены приоритеты. Люди меняли языки, традиции (нормы адата), сами постоянно изменялись. Любой современный язык не похож на язык живших 100 лет назад людей. Язык не имеет ценности, если мы сами не будем её предовать (тут как раз к месту рассуждения из предыдущей публикации о наличии и развитии местных мусульманских традиций).
Нет ни одного не абстрактного аргумента, который бы не апеллировал к чувствам (или нафсу) человека в вопросе важности или не важности языка. Это чисто эмоциональная ловушка, с помощью которой людям в голову вбивают что эта вся мишура является важной их частью. Если же ты не согласен с этим, значит ты не прав. На вопрос "а почему не прав?" Ответят: "потому что язык важная часть тебя". Т.е. никакой действительно рациональной аргументации нет.
Флаги, языки, якобы культура, которая хранится почему-то не народом, а в стенах академий, подобно идолам древности - наделяются "божественностью" самими людьми. А мы стоим на «Нет бога кроме Аллаха».
Говорят, что нашим абстрактным “врагам” и “недоброжелателям” выгодно, чтобы мы забыли свои языки, так как из-за этого мы потеряем свою “самость”, которая не дает покоя тому самому воображаемому “врагу”. Если и есть люди ненавидящие нас, то вряд ли причиной этому является язык (буквально - звуки изо рта). Уверен, “врагам” будет абсолютно нормально, если мы продолжим говорить на своих языках, при этом, отвернувшись от привычного / реально характеризующегося нас морального облика (сформированного в контексте мусульманской ойкумены). Пост выше это доказывает. В комментариях к упомянутой публикации на платформе идеи нации и национализма сошлись и мусульмане, и криптоязычники, и либералы. Вот, что можно на это ответить:
Мусульмане не могут мыслить себя одним целым с гяурами, а идея нации как раз дает самую благоприятную для этого почву.
Сегодня кто-то на полном серьезе выступает за братство на основе “звуков изо рта” (пантюркизм - яркий пример). На основе этого выстраивается особая культура и символика. Кто-то в свою очередь строит братство на основе защиты и отстаивания однополой любви, отсюда и ЛГБТ движение (запрещенное в РФ), которое тоже обладает своей символикой, идентичностью и культурой. Если это равнозначные идеи в сущности, но разные в проявлении, это не делает их не похожими. Фундамент то один.
Модернизм есть наибольшая зараза нашей Уммы. Всё, что не отражает интересы Ислама нам должно быть чуждо. Казалось бы, очевидная мысль, однако приходится разжевывать.
Наша цель, как и любого последовательного мусульманина – сохранять Ислам. Ислам это в первую очередь не политика, история, культура, искусство или образование. Ислам - это миросозерцание и мироощущение. Это образ жизни, который определяет абсолютно все. Тут вопрос не идей и эстетики, а вопрос экзистенции. Ислам пребывает за пределами любых идеологий, наций, культур и т.п.
К примеру, если для сохранения Ислама нужно будет чтобы мои дети перешли на какой-то другой язык, то пускай. Ведь лучше уж потомки мусульмане в джаннате иншАллах, чем потомки муртады, но знающие какой-то язык в джаханнаме. Язык - это не то, за что стоит воевать или умирать, ведь язык не станет твоим проводником в джаннат. Нужно думать именно такими категориями. Когда мы затрагиваем эти темы, мы призываем людей к исламскому взгляду, то бишь к тому, чтобы мусульманин правильно расставлял приоритеты. Многие признают очевидную установку - сначала ислам, а потом уже все остальное. Так вот, мы этот принцип “сначала ислам” и раскрываем подробно.
Сейчас не стоит вопрос о том, что надо переходить на другой язык, чтобы сохранить верность Всевышнему. Слава Аллаху наши предки были освещены благодатью ислама. Однако задумайтесь, если бы мы оказались в таком положении что бы каждый из нас сделал? Это уже вопрос нафса.
К чему все эти аналогии и гипотетические примеры? К тому чтобы определить насколько правильно у нас расставлены приоритеты. Люди меняли языки, традиции (нормы адата), сами постоянно изменялись. Любой современный язык не похож на язык живших 100 лет назад людей. Язык не имеет ценности, если мы сами не будем её предовать (тут как раз к месту рассуждения из предыдущей публикации о наличии и развитии местных мусульманских традиций).
Нет ни одного не абстрактного аргумента, который бы не апеллировал к чувствам (или нафсу) человека в вопросе важности или не важности языка. Это чисто эмоциональная ловушка, с помощью которой людям в голову вбивают что эта вся мишура является важной их частью. Если же ты не согласен с этим, значит ты не прав. На вопрос "а почему не прав?" Ответят: "потому что язык важная часть тебя". Т.е. никакой действительно рациональной аргументации нет.
Флаги, языки, якобы культура, которая хранится почему-то не народом, а в стенах академий, подобно идолам древности - наделяются "божественностью" самими людьми. А мы стоим на «Нет бога кроме Аллаха».
Говорят, что нашим абстрактным “врагам” и “недоброжелателям” выгодно, чтобы мы забыли свои языки, так как из-за этого мы потеряем свою “самость”, которая не дает покоя тому самому воображаемому “врагу”. Если и есть люди ненавидящие нас, то вряд ли причиной этому является язык (буквально - звуки изо рта). Уверен, “врагам” будет абсолютно нормально, если мы продолжим говорить на своих языках, при этом, отвернувшись от привычного / реально характеризующегося нас морального облика (сформированного в контексте мусульманской ойкумены). Пост выше это доказывает. В комментариях к упомянутой публикации на платформе идеи нации и национализма сошлись и мусульмане, и криптоязычники, и либералы. Вот, что можно на это ответить:
“Если же кто-либо из вас считает их своими помощниками и друзьями, то он сам является одним из них. Воистину, Аллах не ведет прямым путем несправедливых людей” (5:51)
Мусульмане не могут мыслить себя одним целым с гяурами, а идея нации как раз дает самую благоприятную для этого почву.
Сегодня кто-то на полном серьезе выступает за братство на основе “звуков изо рта” (пантюркизм - яркий пример). На основе этого выстраивается особая культура и символика. Кто-то в свою очередь строит братство на основе защиты и отстаивания однополой любви, отсюда и ЛГБТ движение (запрещенное в РФ), которое тоже обладает своей символикой, идентичностью и культурой. Если это равнозначные идеи в сущности, но разные в проявлении, это не делает их не похожими. Фундамент то один.
Модернизм есть наибольшая зараза нашей Уммы. Всё, что не отражает интересы Ислама нам должно быть чуждо. Казалось бы, очевидная мысль, однако приходится разжевывать.
Telegram
apologist 📿
📿ЛГБТ* и “Черкесский активизм”
*запрещено на терр. РФ
Телеги о “защите прав” в любой своей вариации являются частью либеральной идеологии. Этот нарратив сопровождает дискурс либерализма с момента его возникновения и в этом нет ничего удивительного, учитывая…
*запрещено на терр. РФ
Телеги о “защите прав” в любой своей вариации являются частью либеральной идеологии. Этот нарратив сопровождает дискурс либерализма с момента его возникновения и в этом нет ничего удивительного, учитывая…
📿Выводы по вопросу о сохранении родных языков
Последние две публикации вызвали бурную реакцию. Слова из первых строк нашего текста подтвердились на практике:
Все что мы хотели выразить этими двумя публикациями - это то, что нельзя приписывать религии того, чего там нет. Мы утверждаем, что ислам никак не регламентирует языковой вопрос, то бишь он нигде не говорит о том, что надо забывать или надо сохранять какой-то язык. Все языки равны. Чтó конкретно изучать и на каком говорить - решает индивидуально каждый, ведь ислам обращается к индивидуумам, полноценным субъектам, несущим ответственность перед Всевышним Аллахом за себя и только за себя, а не за какую-то безликую массу, частью которой они якобы являются.
Истерично реагируя на довольно таки очевидный тезис, некоторые уникумы упустили основной посыл текста. Мы говорили о том, что доминация в той или иной местности мусульманского языка (давно исламизированного языка) ведет к более глубинной интеграции в саму религию, которая успела не просто привязаться к конкретной почве, но и кардинально видоизменить ее. Это мы писали непосредственно в текстах, упоминая традиционный мусульманский контекст выраженный местными языками, культурами и бытовыми морально-этическими установками. Важно не путать с:
- национальными литературными языками взращенными советскими литераторами-исламофобами,
- национальными культурами, ограничивающимися ориентализированным образом пляшущего дикаря в черкеске и кинжалом в зубах,
- национальными “кодексами чести” сформулированными поздними постсоветскими нациестроителями на основе колониальных кодификаторов местного права XIX в.
В конце последней публикации мы пообещали нашей уважаемой аудитории начать делиться примерами выражения того самого традиционного мусульманского контекста нашей местности. С сегодняшнего дня мы периодически будем публиковать качественные переводы старых песен, зикров, назмов, касид, нашидов и прочих произведений, в которых реализуется язык ислама. Иными словами, мы покажем то, из чего было соткано так называемое «Дин хабзэ» народов Западного и Центрального Кавказа.
Представители дегенеративных тенденций нашего современного общества, будь то националисты, либералы или криптоязычники, объединяются друг с другом на основе любви к реинтерпретации исторических событий и привязыванию собственных нарративов к ним. Мы, в свою очередь, вам покажем то, как на самом деле обстояли дела на примере богатейшего религиозного наследия нашего народа. Опять же, под “народом” подразумевается население всего Центрального и Западного Кавказа, то бишь речь идёт не только о представителях адыгских обществ, но и об абазинах, осетинах, карачаевцах, балкарцах, ногайцах, терских кумыках и т.д.
Отсюда и далее следите за этой рубрикой через хэштег #isldin
Последние две публикации вызвали бурную реакцию. Слова из первых строк нашего текста подтвердились на практике:
Самый часто задаваемый вопрос: “Что плохого в сохранении языка?!” Плохого ничего нет, мы такого никогда и не утверждали. Националисты за счет своего скудоумия сами сделали такой вывод.
Все что мы хотели выразить этими двумя публикациями - это то, что нельзя приписывать религии того, чего там нет. Мы утверждаем, что ислам никак не регламентирует языковой вопрос, то бишь он нигде не говорит о том, что надо забывать или надо сохранять какой-то язык. Все языки равны. Чтó конкретно изучать и на каком говорить - решает индивидуально каждый, ведь ислам обращается к индивидуумам, полноценным субъектам, несущим ответственность перед Всевышним Аллахом за себя и только за себя, а не за какую-то безликую массу, частью которой они якобы являются.
Истерично реагируя на довольно таки очевидный тезис, некоторые уникумы упустили основной посыл текста. Мы говорили о том, что доминация в той или иной местности мусульманского языка (давно исламизированного языка) ведет к более глубинной интеграции в саму религию, которая успела не просто привязаться к конкретной почве, но и кардинально видоизменить ее. Это мы писали непосредственно в текстах, упоминая традиционный мусульманский контекст выраженный местными языками, культурами и бытовыми морально-этическими установками. Важно не путать с:
- национальными литературными языками взращенными советскими литераторами-исламофобами,
- национальными культурами, ограничивающимися ориентализированным образом пляшущего дикаря в черкеске и кинжалом в зубах,
- национальными “кодексами чести” сформулированными поздними постсоветскими нациестроителями на основе колониальных кодификаторов местного права XIX в.
В конце последней публикации мы пообещали нашей уважаемой аудитории начать делиться примерами выражения того самого традиционного мусульманского контекста нашей местности. С сегодняшнего дня мы периодически будем публиковать качественные переводы старых песен, зикров, назмов, касид, нашидов и прочих произведений, в которых реализуется язык ислама. Иными словами, мы покажем то, из чего было соткано так называемое «Дин хабзэ» народов Западного и Центрального Кавказа.
Представители дегенеративных тенденций нашего современного общества, будь то националисты, либералы или криптоязычники, объединяются друг с другом на основе любви к реинтерпретации исторических событий и привязыванию собственных нарративов к ним. Мы, в свою очередь, вам покажем то, как на самом деле обстояли дела на примере богатейшего религиозного наследия нашего народа. Опять же, под “народом” подразумевается население всего Центрального и Западного Кавказа, то бишь речь идёт не только о представителях адыгских обществ, но и об абазинах, осетинах, карачаевцах, балкарцах, ногайцах, терских кумыках и т.д.
Отсюда и далее следите за этой рубрикой через хэштег #isldin
НОЧНОЕ НАПАДЕНИЕ
(Кабардинская версия)
НОЧНОЕ НАПАДЕНИЕ
(Бжедугская версия)
#isldin
(Кабардинская версия)
Всегда он с открытым взглядом был, и был щедрым,
Добро даря, никогда о том не сожалел,
На старости лет безотлучно семь месяцев воюет…
“Это неверные, и кто в борьбе с ними погибнет, станет шахидом”,
Так сказав, свою компанию настраиваешь.
Тот, у кого перед шатром ядро пушечное большое падает,
Тот в ночном нападении кто погибает, – это Хамурза Кайтукоко.
"Схватили Альмурзоко", – сказав, разворачивается,
В сражении свой патронташ опорожняет,
Над телом Тамбиюко спешивается,
Русских неверных, желающих взять трофеи, отгоняет,
Офицера грузного, сидящего на чистокровной
лошади, сбрасывает с коня,
Подкольчужник на утреннем солнце отблескивает,
На тот свет кровь ручьем стекает.
В день великий тела отца с сыном вместе привозят, –
это Исмел Кайтукоко.
Оттого, что он мой воспитанник,
не стану говорить о нем, чего не было,
Ружье его цвета ласточкиного яйца,
Прицел на ружье его – вытянутая золотая нить,
Не прицеливаясь, он стреляет,
Всю жизнь с казаками в рубках участвует,
С тех пор, как отделился от Атажукиных, оттого не теряет духа.
В день битвы поддерживает тех, кто растерялся,
Атажукиных честь дворянскую поддерживает.
У молодых княжичей эрежибовские ружья трещат,
наследные тонкие кольчуги сверкают,
Из всего войска выделяются они сверкающими шлемами.
Это неверные, и их нашествие нас губит.
А тот, кто в сражении всадника, от коня отделив, поражает, – это князь Хатокшоко Атажукин.
Когда кинтское войско вступает в Кашку, он передовой всадник,
На коне лоовской породы,
что глядит из-под челки, он прибывает.
Муж, едущий верхом, плетью в левой руке
коня погоняет, а встречных, словно весенняя молния, поражает,
Пушкаря неверных обращает в бегство.
Сетуя на то, что в селении не осталось достойных
наездников, коня седлает,
Русское войско разгоняет надвое подобно отаре
испуганных овец.
По-русски сквернословящих, их, побеждает,
В памяти у кабардинцев оставшись, спешился, –
это Ажджерия сын Ислама.
Ор, в тот день поверхность кадки белого сано
ровной была,
В битве не все равно достойны – это заметьте!
Мало таких, кто коня и оружие в наследство
оставляет, а не теряет при гибели,
Таких, кто не берет обильных подарков за добрую весть.
В тот день он беспрерывно сражается,
Наносит удар и еще обломком копья своего бьет, – это Когун Шхашуко.
В день этот белого коня чистокровного наряжает,
Наносит удар и на середину круга выпускает,
Посмотреть на него – это муж смуглый
Невзрачный, но умелый во владении оружием.
Когда надо возвращаться, он разворачивается как
вольный наездник,
В селении Жаноковском, сражаясь, погибает,
Двоих Хашоковых, что любимыми твоими
воспитанниками были, рыдать заставляешь,
Куда все жаноковское селение, рыдая, сбегается, – это к Алтуду Жаноко.
Величием он на прежних нартов походит,
Делами добрыми он прежних нартов напоминает.
Четверо Бжехуковых в один злосчастный день погибают,
Четыре трупа в двух повозках когда прибывают,
это плач исторгает из сердца!
Их жены, не могущие сдержать рыданий, боком ходят,
Тот, по ком сострадание у могилы выражают
случайные прохожие,
Кто всю жизнь большие сражения любил, –
это наш Муса.
Кто град пуль на себя принимает, – это Хасанш.
У кого ружье стреляет словно
большая пушка, – это Дольтуко.
Кого в пороховом дыму уже не видно, – это Кази Малый.
НОЧНОЕ НАПАДЕНИЕ
(Бжедугская версия)
Кабардинцев ночное нападение - мужество великое!
В этом мире недобром что нам жить осталось от того мы отказываемся!
Шахидами
как мы умрем,
давайте посмотрим!
Как скорлупа ласточкиного яйца, тонок ствол его ружья!
Нарядный его кольчуги перед блестит, блестит!
В ночном нападении мы проститься с ним не успели - погиб Кайтукин сын Хамирза! Алибазуко зажали и гяур мерзкий на добычу зарится, но он отгоняет!
Тамбия тела воины спешиваются, спешиваются!
Пуля попала в фару [лошадь] белую, и она дух испускает, дух испускает!
Пока ты жив, войско большое водить будешь, говорю, Чиритепщ, Чиритепщ!
Этим юным князем слова сказанные сбываются, сбываются!
Он сражается с оружием не отдыхая не жалея своего ружья сражается.
Мы вышли на
газават
против
гяуров
умирать!
И умрем на
газавате
!
#isldin
ночное нападение (бжед.)
apologist📿
НОЧНОЕ НАПАДЕНИЕ
(бжедугская версия*)
@apolo_gist
(бжедугская версия*)
@apolo_gist
*Я не большой любитель советских хоров и на дух не переношу новомодных подражателей скандинавской музыки. Кабардинскую версию данной композиции не стану публиковать, так как она мне попадалась лишь в вышеупомянутых двух вариациях. Бжедугская версия кажется более интересной и аутентичной.
Данная композиция посвящена одному из крупнейших столкновений кабардинских князей с регулярными царскими войсками в ходе Семимесячной войны (Мазибл зауэ).
В 1759 г. один из переселившихся князей Малой Кабарды – Кургока Кончокин принял крещение и перебрался со своими подданными в урочище Моздогу. Князья Большой Кабарды Касай Атажукин и Ансланбек Карамурзин объявили Кончокину смертную казнь за вероотступничество, однако Россия укрыла князья-перебежчика и положило начало возведению крепости Моздок. В 1763 г. к Екатерине II было направлено посольство из Большой Кабарды с требованиями прекратить строительство. Императрица, сославшись на Адрианопольский трактат, заключенный с Турцией в 1713 г., заявила о правах на эти земли. Россия издавна имела представительство в регионе в лице некоторых местных феодалов, на землях которых возводились русские города-крепости (Терки, крепость Святого Креста, Кизляр). Однако никогда ранее они не предпринимали попыток колонизации. С момента воцарения Петра I и особенно в период правления Екатерины II Российское государство окончательно встаёт на путь европейского “развития”, перенимая европейские стандарты и понятия модерна. Среди принципиальных характеристик развитого цивилизованного государство было наличие колоний. Колониальная политика воплотилась в “Византийском проекте” Екатерины II. Предполагалось сокрушение Османского халифата и раздел её западных (европейских) территории между Россией, Священной Римской империей и Венецианской республикой. Частью данного проекта был план по “Возрождению христианства” на Кавказе. Началась планомерная агитация населения региона бежать в Моздок, в котором их защитят и накормят, а взамен нужно будет “всего-то” принять христианство. Именно в результате этого проекта появились моздокские кабардинцы (христиане), а в осетинской среде ислам и вовсе был практически искоренен.
Напряжение возросло также по причине начала очередной Русско-Турецкой войны в 1768-1774 гг. Участие множества отрядов кабардинцев, ногайцев, закубанских адыгов и чеченцев в Русско-Турецкой войне на стороне осман и крымских татар и дальнейшее строительство империей укреплений Азово-Моздокской линии в 1777-1783 гг. привели к неизбежному прямому столкновению.
Начиная с 1778 г. в регионе начинаются активные боевые действия. Кабардинских князей поддержали бесланеевцы, темиргоевцы, чеченцы и ногайцы. Закубанские адыги совершали многочисленные нападения на Ставрополь. Чеченцы усилили нападения на станицы Моздокского полка. Военные действия развернулись и в районе Пятигорья. Действия основных сил кабардинцев происходили в районе Екатериноградской и Марьинской (нынешний Ставропольский край).
29 сентября 1779 г. в местности Къетыкъуэ Т1уащ1э, дворянское войско, насчитывавшее около 300 человек, внезапно оказалось в окружении многократно превосходящих сил противника. Окружение было осуществлено внезапно и в ночное время.
По сведениям Фабрициана, сражение продолжалось с 7 часов утра до 12 часов дня. В этом жестоком бою кабардинцы “выдерживали огонь со всех сторон и так остервеневшись сражались, что никак не сдались” в плен и сложили головы “без остатку”.
Несмотря на сокрушительное поражение и огромные потери, кабардинские князья по-прежнему не намеревались терпеть новую политику России в регионе. Подобная позиция абсолютно не устраивала руководство империи, что стало причиной для организации широкомасштабной карательной экспедиции на Большую и Малую Кабарду.
Сопротивление кабардинцев было снова сломлено, и учитывая огромные потери (до 3 тыс. человек, причем исключительно князей и дворян), они были вынуждены заключить мир и принять условия империи. Отныне Кабарда утрачивала право не только вести самостоятельную внешнюю политику по отношению к соседним государствам, но и устанавливать какие-либо связи со своими соседями. Так и началась совершенно новая эпоха в истории региона.
В 1759 г. один из переселившихся князей Малой Кабарды – Кургока Кончокин принял крещение и перебрался со своими подданными в урочище Моздогу. Князья Большой Кабарды Касай Атажукин и Ансланбек Карамурзин объявили Кончокину смертную казнь за вероотступничество, однако Россия укрыла князья-перебежчика и положило начало возведению крепости Моздок. В 1763 г. к Екатерине II было направлено посольство из Большой Кабарды с требованиями прекратить строительство. Императрица, сославшись на Адрианопольский трактат, заключенный с Турцией в 1713 г., заявила о правах на эти земли. Россия издавна имела представительство в регионе в лице некоторых местных феодалов, на землях которых возводились русские города-крепости (Терки, крепость Святого Креста, Кизляр). Однако никогда ранее они не предпринимали попыток колонизации. С момента воцарения Петра I и особенно в период правления Екатерины II Российское государство окончательно встаёт на путь европейского “развития”, перенимая европейские стандарты и понятия модерна. Среди принципиальных характеристик развитого цивилизованного государство было наличие колоний. Колониальная политика воплотилась в “Византийском проекте” Екатерины II. Предполагалось сокрушение Османского халифата и раздел её западных (европейских) территории между Россией, Священной Римской империей и Венецианской республикой. Частью данного проекта был план по “Возрождению христианства” на Кавказе. Началась планомерная агитация населения региона бежать в Моздок, в котором их защитят и накормят, а взамен нужно будет “всего-то” принять христианство. Именно в результате этого проекта появились моздокские кабардинцы (христиане), а в осетинской среде ислам и вовсе был практически искоренен.
Напряжение возросло также по причине начала очередной Русско-Турецкой войны в 1768-1774 гг. Участие множества отрядов кабардинцев, ногайцев, закубанских адыгов и чеченцев в Русско-Турецкой войне на стороне осман и крымских татар и дальнейшее строительство империей укреплений Азово-Моздокской линии в 1777-1783 гг. привели к неизбежному прямому столкновению.
Начиная с 1778 г. в регионе начинаются активные боевые действия. Кабардинских князей поддержали бесланеевцы, темиргоевцы, чеченцы и ногайцы. Закубанские адыги совершали многочисленные нападения на Ставрополь. Чеченцы усилили нападения на станицы Моздокского полка. Военные действия развернулись и в районе Пятигорья. Действия основных сил кабардинцев происходили в районе Екатериноградской и Марьинской (нынешний Ставропольский край).
29 сентября 1779 г. в местности Къетыкъуэ Т1уащ1э, дворянское войско, насчитывавшее около 300 человек, внезапно оказалось в окружении многократно превосходящих сил противника. Окружение было осуществлено внезапно и в ночное время.
По сведениям Фабрициана, сражение продолжалось с 7 часов утра до 12 часов дня. В этом жестоком бою кабардинцы “выдерживали огонь со всех сторон и так остервеневшись сражались, что никак не сдались” в плен и сложили головы “без остатку”.
Несмотря на сокрушительное поражение и огромные потери, кабардинские князья по-прежнему не намеревались терпеть новую политику России в регионе. Подобная позиция абсолютно не устраивала руководство империи, что стало причиной для организации широкомасштабной карательной экспедиции на Большую и Малую Кабарду.
Сопротивление кабардинцев было снова сломлено, и учитывая огромные потери (до 3 тыс. человек, причем исключительно князей и дворян), они были вынуждены заключить мир и принять условия империи. Отныне Кабарда утрачивала право не только вести самостоятельную внешнюю политику по отношению к соседним государствам, но и устанавливать какие-либо связи со своими соседями. Так и началась совершенно новая эпоха в истории региона.
Telegram
apologist 📿
НОЧНОЕ НАПАДЕНИЕ
(бжедугская версия)
@apolo_gist
(бжедугская версия)
@apolo_gist
📿Ислам в КБАССР
В 90-ых гг. в период активных политических перемен наша республика (Кабардино-Балкария) оказалась в руках поколения, сформировавшегося в самые трудные и тяжелые для мусульман времена. Это поколение родившихся в 50-60-ых гг. мужчин и женщин, родители которых всё ещё оставались глубоко религиозными и преданными слову Писания. Именно поколение 50-60-ых гг. в дальнейшем создаст межнациональное напряжение в регионе, объявит ислам чуждой и пришлой “арабской” религией и будет учить молодежь “хабзэ”. Поколение, которое было изначально оторвано и от почвы, и от чего бы то ни было духовного. Если жители КБР могут услышать от своих дедушек и бабушек истории о том, как они ходили в местные медресе, делали намазы, держали пост, читали зикры, то от родителей чаще всего можно дождаться историй лишь о летних лагерях, комсомоле, славных университетских годах (именно они превратили светское образование в культ). У поколения 30-ых гг. рождения, к примеру, если и есть какие-то симпатии или ностальгия по советским временам, то это по своей природе ностальгия наивная. Бабушки могут вспоминать истории из своего детства, связанные с периодом Великой Отечественной войны. Упоминая чисто советские патриотические нарративы тех времен, они всё же остаются в рамках мусульманского этического и культурного пространства: как они читали зикры и делали дуа за возвращение мужчин, за окончание войны, победу и т.п. Поколение же 50-60-ых гг. - чаще всего идейные советчики (очевидно, что и среди них есть здоровые люди, но мы говорим о доминирующей части). Это и есть то самое поколение разваливших страну неудачников (развалили не потому что были крутые и умные, а потому что просто не смогли удержать и сохранить то, что было). Поколение мини-юбок, распущенных волос и бритых лиц, считающее своим долгом поучать сегодняшнюю молодежь абсолютно всему, в том числе и духовному. Именно в этом и кроется причина того, что люди 80-90-ых годов рождения из числа мусульман в нашей республике зачастую традиционнее поколения 50-60-ых гг.
Для (пере)осмысления бытности современных мусульман республики есть большая необходимость в разборе новейшей истории ислама в регионе. Контексты Адыгеи, КБР и КЧР по отношению друг к другу абсолютно уникальны. С намерением осветить данную тему и вызвать интерес у мыслящей аудитории, с сегодняшнего дня мы будем понемногу публиковать материалы по истории мусульман Советского Союза.
#sovietIslam
В 90-ых гг. в период активных политических перемен наша республика (Кабардино-Балкария) оказалась в руках поколения, сформировавшегося в самые трудные и тяжелые для мусульман времена. Это поколение родившихся в 50-60-ых гг. мужчин и женщин, родители которых всё ещё оставались глубоко религиозными и преданными слову Писания. Именно поколение 50-60-ых гг. в дальнейшем создаст межнациональное напряжение в регионе, объявит ислам чуждой и пришлой “арабской” религией и будет учить молодежь “хабзэ”. Поколение, которое было изначально оторвано и от почвы, и от чего бы то ни было духовного. Если жители КБР могут услышать от своих дедушек и бабушек истории о том, как они ходили в местные медресе, делали намазы, держали пост, читали зикры, то от родителей чаще всего можно дождаться историй лишь о летних лагерях, комсомоле, славных университетских годах (именно они превратили светское образование в культ). У поколения 30-ых гг. рождения, к примеру, если и есть какие-то симпатии или ностальгия по советским временам, то это по своей природе ностальгия наивная. Бабушки могут вспоминать истории из своего детства, связанные с периодом Великой Отечественной войны. Упоминая чисто советские патриотические нарративы тех времен, они всё же остаются в рамках мусульманского этического и культурного пространства: как они читали зикры и делали дуа за возвращение мужчин, за окончание войны, победу и т.п. Поколение же 50-60-ых гг. - чаще всего идейные советчики (очевидно, что и среди них есть здоровые люди, но мы говорим о доминирующей части). Это и есть то самое поколение разваливших страну неудачников (развалили не потому что были крутые и умные, а потому что просто не смогли удержать и сохранить то, что было). Поколение мини-юбок, распущенных волос и бритых лиц, считающее своим долгом поучать сегодняшнюю молодежь абсолютно всему, в том числе и духовному. Именно в этом и кроется причина того, что люди 80-90-ых годов рождения из числа мусульман в нашей республике зачастую традиционнее поколения 50-60-ых гг.
Для (пере)осмысления бытности современных мусульман республики есть большая необходимость в разборе новейшей истории ислама в регионе. Контексты Адыгеи, КБР и КЧР по отношению друг к другу абсолютно уникальны. С намерением осветить данную тему и вызвать интерес у мыслящей аудитории, с сегодняшнего дня мы будем понемногу публиковать материалы по истории мусульман Советского Союза.
#sovietIslam