Возвращаемся к легендарному концерту Бенни Гудмана в Карнеги-холле. В прошлый раз я немного рассказал о контексте, сегодня же сосредоточимся на музыке.

Для такого важного события Гудман естественно подготовил особенную программу. Началось всё, впрочем, вполне буднично. На Don’t Be That Way оркестр Гудмана поначалу звучит вяло и даже неуверенно, соло самого Бенни и Гарри Джеймса не высекают искр, и лишь Джин Крупа своими бодрыми брейками заводит публику. Оцените, как реагируют слушатели на каждый его выпад: в этих аплодисментах, значительно более громких, чем те, что сопровождали соло Гудмана, кроется непоследняя причина их скорого расставания. В целом, вся первая секция, состоящая из трёх номеров, смотрится эдаким скромным аперитивом перед ассорти основных блюд.

А вот следующее отделение – 20 Years of Jazz – уже недвусмысленно намекает на особый статус концерта. Это не только краткий экскурс в историю джаза, но и реверанс в сторону знаменитого выступления Пола Уайтмана в том же Карнеги-Холле. Гудман, как и Уайтман в 1924, начинает с одной из первых композиций Original Dixieland Jass Band. Но если Уайтман к этим номерам относился с определённым снисхождением, используя их в основном для контраста со своим ”высоким” искусством, то Гудман явно питает к ним неподдельное уважение. Тщательно снятые с записей аранжировки обеспечивают историческую достоверность, а музыканты максимально точно воспроизводят стиль своих кумиров. Первый эмоциональный пик выступления как раз и случается, когда приходит очередь вспомнить Бикса, и специально приглашённый корнетист Бобби Хэкетт исполняет его знаменитое соло из I’m Coming, Virginia. Даже сейчас, 80 лет спустя, у меня от этого исполнения мурашки бегут по коже, что же испытывали зрители, находящиеся в тот день в зале? После не самого удачного оммажа Армстронгу, приходит черёд воздать должное звучанию Эллингтона. Тут-то и открывается первый из заготовленных Гудманом сюрпризов: на сцене появляются музыканты Дюка – Кути Уильямс, Гарри Карни и Джонни Ходжес, чьё соло на сопрано становится настоящим украшением ”исторической” секции. Blue Reverie в их исполнении ещё раз показывает, насколько велико значение солистов для фирменного стиля Дюка, – с ними оркестр Гудман действительно звучит ”по эллингтоновски”.

Следующей неожиданностью становится джем на тему Honeysuckle Rose в исполнении настоящей свинговой дримтим: к музыкантам оркестра Гудмана присоединяются Каунт Бэйси, Лестер Янг, Уолтер Пэйдж, Фредди Грин, Бак Клэйтон и уже выступавшие ранее Гарри Карни и Джонни Ходжес. Лучшие музыканты лучших биг-бэндов своего времени на одной сцене – можно ли мечтать о большем? Но не всё так просто. Многим, да и самому Гудману, этот эксперимент показался неудачным. И действительно, ближе к середине начавшийся с фантастического соло Янга джем немного провисает и заканчивается как-то скомкано и неловко. К тому же не вполне ясно, насколько велика была доля по-настоящему сымпровизированного материала: музыканты знали, что играть предстоит Honeysuckle Rose, а потому свои выступления подготовили заранее.

Следом настал черёд продемонстрировать возможности камерных ансамблей. Присоединившиеся к Гудману и Крупе Тэдди Уилсон и Лайонел Хэмптон последовательно образовали трио и квартет, сыграв четыре композиции, среди которых я бы особо хрупкую выделил балладу The Man I Love. Самое удивительное, что весь этот калейдоскоп лиц и событий уместился в первую половину концерта!

#Y1938 #bennygoodman #genekrupa #harryjames #bobbyhackett #johnnyhodges #cootiewilliams #harrycarney #countbasie #lesteryoung #walterpage #buckclayton #freddiegreen #teddywilson #lionelhampton #marthatilton #jessstacey

После антракта сюрпризов было уже не так много. В основном зрителям предложили то, за чем они и пришли в Карнеги в тот вечер – биг-бэнд саунд Гудмана.

Среди всех сыгранных им хитов немудрено пропустить настоящую жемчужину этой секции – Swingtime in the Rockies – двухминутную перестрелку риффами, заканчивающуюся каким-то совершенно безумным соло трубы. А больше всего публике в тот вечер пришлось по душе выступление Марты Тилтон. После исполненной ей традиционной шотландской песни Loch Lomond зрители так активно требовали её возвращения, что Гудману даже пришлось специально объявить, что выступления на бис с ней не заготовлено.

В следующий раз Карнеги по-настоящему закипел, когда вернувшееся на сцену трио в бешеном темпе исполнило China Boy с убойным соло Крупы. Джин в тот вечер вообще играл будто бы в последний раз – безудержно и безустально. На записи то и дело слышны его призывающие не останавливаться вскрики ”one more, Ben!”

Ну а кульминацией всего концерта стало, конечно же, знаменитое 12-минутное исполнение Sing Sing Sing. Великолепно исполненная ансамблем драматичная тема согласно сценарию переросла в последовательность индивидуальных выступлений, которую должен был завершать сам Гудман. И вот, когда Гудман на грани изнеможения подбирается к логическому концу, а Крупа готовится финальным брейком положить конец основной части концерта, Бенни делает лёгкий кивок в сторону редко играющего соло пианиста Джесса Стэйси. Тот, естественно, ошарашен, но промедлив лишь пару мгновений, под смех зала начинает своё волшебное путешествие: немного страйда, кивок Биксу, реверанс в сторону Равеля, эхо основной темы и наконец совершенно интровертный, немного робкий и мечтательный набросок, погружающий ошеломлённый зал в полную тишину. Даже Крупе потребовалось добрых десять секунд, чтобы прийти в себя после соло Стэйси, и вновь дать разгореться погасшему было ритму.

Фух, выдохнули. Теперь-то вы понимаете, почему об этом концерте написаны целые книги! Как видно, причин называть его легендарным, как музыкальных, так и около-музыкальных, было предостаточно. Неудивительно, что многие считают этот вечер в Карнеги-Холле одним из самых важных в истории джаза, и вы, смею надеяться, тоже найдёте для себя причину его полюбить.

#Y1938 #bennygoodman #genekrupa #harryjames #bobbyhackett #johnnyhodges #cootiewilliams #harrycarney #countbasie #lesteryoung #walterpage #buckclayton #freddiegreen #teddywilson #lionelhampton #marthatilton #jessstacey

Джаз и евреи. До создания этого канала я даже и не представлял, насколько важную роль в становлении и распространении джаза сыграли даже не просто евреи, а конкретно еврейские иммигранты в первом или втором поколении, переехавшие в Америку из западных территорий Российской империи. И речь тут не столько о благодетелях и покровителях (вроде семьи Карновских, заботившихся о юном Армстронге и подаривших ему его первый корнет), сколько о непосредственно музыкантах и продюсерах. В какой-то момент ради шутки я начал здесь приводить их ”домашние” ещё не американизированные имена, (например, Ирвин Миллс – Изя Минский и тд), но повторив шутку в десятый или пятнадцатый раз, понял, что неплохо было бы этот факт как-то отдельно зафиксировать.

Дойдя до 1938, наконец нашёлся повод. Квартет Бенни Гудмана, родители которого перебрались в Чикаго из тогда ещё принадлежавшего Российской империи Царства Польского, выпустил Bei Mir Bist Du Schoen – адаптацию известной песни из иммигрантского мюзикла на идише. Песня быстро стала хитом, при чём популярность её вскоре выплеснулась за пределы Америки. Самое смешное, что больше всего её полюбили не где-нибудь, а в нацистской Германии. Немцы, клеймившие джаз ”дегенеративной музыкой евреев и негров”, не сразу разобрались в запутанной родословной композиции, ну а когда разобрались, то в прессе разгорелся нешуточный скандал. Песня удивительно быстро достигла и Советского Союза, где ещё в конце 30-х была записана Яковом Скоморовским под названием Моя Красавица.

Так вот, возвращаясь к феномену столь большой доли евреев среди белых деятелей раннего джаза, объяснение ему находится довольно быстро. Восточноевропейские евреи, приехав в Америку, часто селились в самых бедных районах Чикаго и Нью-Йорка, в непосредственной близости от чёрных кварталов. Соответственно джаз они начали впитывать задолго до того, как он зазвучал на радио. В отличие от остальных белых американцев иммигранты по очевидным причинам непредвзято относились к чёрной культуре и не пытались оградить своих детей от ”тлетворного влияния музыки дьявола”. Даже удивительно, что до 1938 никто из музыкантов еврейского происхождения не попытался как-то связать джаз со своими национальными культурными традициями. Видимо, память о причинах, по которым им пришлось искать счастья за океаном, вкупе с новостями, приходившими из Европы, подсказывали им, что время открыто говорить о своём происхождении ещё не пришло. Этим, наверное, объясняется и повальная американизация имён и фамилий.

#Y1938 #bennygoodman #genekrupa #teddywilson #lionelhampton #marthatilton