Как бороться с обсессивно-компульсивным расстройством?

✔️ Отвечает Катерина Герман, главный редактор сервиса «Ясно»

Мы привыкли ассоциировать обсессивно-компульсивное расстройство с педантичностью, маниакальным стремлением к чистоте, перфекционизмом и странными ритуалами. Но все же следует провести грань между расстройством и обсессивно-компульсивной структурой характера. Если коротко, расстройство — это то, что ведет к дезадаптации и влияет на все сферы жизни. А структура личности — это наш характер, который сложился под влиянием определенных факторов. И чтобы понять причину ОКР, интересно проследить, как вообще получаются обсессивно-компульсивные личности.

Представьте родителей, которые задают не соразмерные возрасту стандарты поведения. Например, годовалого ребенка приучают есть, спать и ходить в туалет по расписанию. А двухлетку стыдят за неподобающие мысли и чувства: «Такой большой мальчик, а плачет!», «Я думал, что ты ответственный», «Такая добрая девочка не должна злиться на маму». Родители контролируют не только действия, но и чувства ребенка. Он хорош только тогда, когда соответствует их представлениям о добродетели, когда подчиняется требованиям.

Такой контроль не вызывает у ребенка ничего, кроме гнева и агрессивных фантазий в адрес родителей. Но проявлять это запрещено, а быть плохим стыдно. Гнев вытесняется, копится и со временем достигает такого масштаба, что психике надо что-то придумывать, чтобы не выпустить его наружу. Кажется, что за дурные мысли неминуемо должно прилететь наказание. Поэтому человек стремится контролировать гнев самыми разными способами: становится очень религиозным, показательно добродетельным, подозрительно чистоплотным, прилежным или болезненно обязательным.

Враждебные мысли настолько опасны, что кажутся равнозначными действиям — чтобы их сдержать, нужно придумать противодействие. Отсюда странные ритуалы, основная задача которых уравновесить вину за собственные мысли и снизить тревогу. Такая защита называется аннулированием (уничтожением сделанного). Фрейд описывал эту защиту как «негативную магию»: например, разложить книги и ручки на столе под определенным углом, чтобы «предотвратить» катастрофу.

Как быть? Так как первопричиной ОКР является вытесненный гнев, то и работать нужно с этой эмоцией. В психодинамических подходах много внимания уделяется тому, чтобы клиент научился признавать за собой негативные чувства, смог их выразить по адресу и заново открыл для себя мир чувств.

Также с ОКР хорошо работает когнитивно-поведенческая терапия. Вместе с терапевтом клиент составляет таблицу осознанности мыслей, работает с пугающими ситуациями и учится отпускать контроль. Задача — разорвать порочную связку «негативная мысль-тревога-действие».

Может ли абьюзер быть хорошим отцом?

✔️Отвечает Марина Волкова, психоаналитический терапевт, психолог сервиса «Ясно»

Мужчин, которые жестоко обращаются с женщиной, иногда действительно оправдывают тем, что они все-таки остаются «хорошими отцами», что важно для ребенка. Однако по-настоящему хороший отец не показывает детям примера жестокого обращения с их матерью. Насилие портит атмосферу в доме в целом и неминуемо влияет на каждого из членов семьи.

Часто жестокий мужчина не только подтачивает самооценку женщины, убеждая ее в том, как она ничтожна и не состоялась как человек, жена или мать, но и прививает тот же взгляд на нее детям. Он не скрывает своего плохого отношения к матери – и пытается «легализовать» его в глазах ребенка, сделав из него союзника. Иногда ребенок идентифицируется с поведением жестокого родителя и частично воспроизводит его, хотя он сам напуган и нуждается в помощи. Но, чувствуя свою слабость и незащищенность, он встает на сторону «сильного» и «обладающего привилегиями» жестокого родителя, хотя за эмоциональной поддержкой и теплом может приходить к тому, кто от такого обращения страдает.

Ребенок при этом столкнется с «конфликтом лояльностей», поскольку ему важно сохранять контакт и привязанность с обоими родителями, но ему невыносимо в системе двойных посланий (например, «я ненавижу твою мать, а ты часть и продолжение матери – но тебя я люблю»). А еще – его будут мучить противоречивые чувства к обоим родителям. К жестокому – например, «я от тебя завишу, ты сильный и уверенный, но я тебя боюсь». К страдающему – «я в тебе нуждаюсь, мне тебя жалко, но я презираю тебя за слабость, быть как ты опасно».

Жестокий родитель будет «поддерживать» ребенка в этих проявлениях – и в том числе через это атаковать женщину, для которой видеть, что ребенок ведет себя холодно и пренебрежительно, «атакует» ее по примеру отца – это еще один фактор эмоциональной дестабилизации. Если же ребенок скорее чувствует ненависть к отцу-тирану и думает над тем, как защитить мать – что ребенку не под силу по определению – он в любом случае окажется вовлечен в неблагополучную ситуацию, которая скажется на его дальнейшей жизни.

Поскольку насилие основано на идеях власти и контроля, желании подчинить себе другого – вполне закономерно, что жестокий мужчина будет так себя вести не только с партнершей, но и с детьми. Скорее всего, он будет достаточно деспотичным отцом, за которым остается последнее слово, который воспринимает ребенка как свою собственность в не меньшей степени, чем он воспринимает женщину. И так же, как и женщина, дети будут объектом, который можно использовать в своих интересах – например, против их матери.

Поэтому тесная связь между ребенком и отцом-тираном говорит не об их «близости», в которой на самом деле нуждаются дети, а скорее всего о сформированной межпоколенческой коалиции против матери, в которой ребенок через идентификацию с агрессором пытается сохранить безопасность. И это точно не то, что ребенку может дать хороший родитель – и хороший отец.

Вопросы для самоанализа

1) Перед вами гифка с вопросами — нажмите на паузу в любой момент.
2) Вопрос, который вы увидите, — ваш.
3) Поразмышляйте над ним сегодня.

Как правильно выстраивать диалог, чтобы человек вас комфортно воспринимал? Как начать диалог и как подобрать тему?

✔️Отвечает Марина Волкова, психоаналитический терапевт, психолог сервиса «Ясно»

Интересно, что побудило вас задать такой вопрос. Попробуем предположить. Похоже, что вам важно как-то заранее продумать ситуацию, оценить её контекст — и не получается сказать что-то спонтанно. Почему-то важнее ориентироваться на взгляд другого, чем просто присутствовать в диалоге.

С одной стороны, мы с детства учимся понимать, что уместно в разговоре с определенным человеком, а что — нет. И тогда тут важно сосредоточиться вот на чем: насколько вообще у вас получается ориентироваться в том, что социально приемлемо, улавливать групповую норму? Трудности с этим бывают у людей шизоидной организации, с аутистическими защитами.

С другой стороны, дело может быть в гипертревожности. Это может быть связано с желанием держать ситуацию под контролем: я как будто пытаюсь проникнуть в восприятие собеседника и хочу управлять его реакциями — при этом сам я зажат, напуган и как будто не признаю реальность и свободу другого.

В таком случае важно работать не напрямую, а смотреть в сторону того, какие страхи за этим стоят, кем видится другой в коммуникации. Оставляю ли я ему право меня вообще-то не принимать и не разделять мое мнение? Насколько получается проявлять себя естественно не только в диалоге, но и в жизни?

И если внимательно изучить эти тревоги, вполне возможно, что и диалог получится начинать совершенно естественно, заранее не продумывая возможные темы.

Считается, что травмы и проблемы, полученные в отношениях, исцеляются тоже в отношениях, и терапия – способ такого лечения. Но в терапии клиент платит за внимание, время и интерес к нему. Это вовсе не естественные отношения, а какой-то суррогат. Как это может быть терапевтичным? Не ведёт ли это в каких-то аспектах наоборот к ретравматизации?

✔️Отвечает Марина Волкова, психоаналитический терапевт, психолог сервиса «Ясно»

Действительно, терапевтические отношения — особые отношения, но в них есть подлинность и глубина.

Совсем недавно в посте, который набрал рекордное количество дизлайков, мы говорили о том, почему платить за терапию важно. Если коротко, речь идёт о восстановлении баланса. В дружеских отношениях, в личных, в близких отношениях люди так или иначе соблюдают баланс. Внимание, время и интерес распределяются как-то обоюдно: сегодня один человек поговорил о себе, завтра – другой человек поговорил о себе.

В терапевтических отношениях это невозможно, это неправильно. Время и внимание терапевта целиком принадлежит вам, и забота распределяется иначе: если терапевт заботится о клиенте эмоционально, то клиент, можно сказать, «заботится» о терапевте финансово.

Запрос на отношения, в которых кто-то что-то даёт мне, а я в ответ не даю ничего – это регресс к очень раннему младенческому состоянию. Ведь по сути только когда речь идёт об очень глубоком младенчестве, забота, внимание и любовь идут только в одну сторону: от матери к ребёнку. Младенец и правда ничего не должен, он просто есть — и его за это просто любят.

Желание пережить этот опыт в терапии — это часто желание вернуться к тому состоянию. И больно становится от того, что этого как будто не хватило, что меня не долюбили когда-то, и поэтому так, как тогда, меня должны долюбить сейчас.

Но в терапии мы имеем дело не с младенцем, и помимо детской, раненой части, с нами остаётся и часть взрослая. И в данном случае то, что я взрослый, поддерживается в том числе и через обязательства к другому человеку. И я способен эти обязательства, которые касаются договорённости, времени, места, оплаты, соблюдать.

Больше на эту тему — в статье «За что вы платите своему терапевту».

Всем привет! Сегодня — эфир о том, как устроены эмоции. Ответим на четыре ваших вопроса:

1. Что делать, если не можешь определить свои эмоции? Или понять чувствуешь ли ты вообще что-то относительно какого-то события или ситуации?

2. Почему я во время ссор или каких-то эмоционально неприятных моментов запоминаю сами ощущения и чувства, а пересказать саму ситуацию не могу?

3. Я злюсь когда меня хвалят. Почему так происходит? Разве я не должна радоваться этому?

4. Как правильно себя вести, когда твой ребёнок злится или проявляет недовольство тобой / ситуацией?

Друзья, тысяча извинений, нам придется перенести эфир, так как у нашего спикера пропал голос🙊 Скорее всего выйдем в эфир в субботу — следите за апдейтами.

Как злиться конструктивно?

Если коротко, злость нужна, чтобы отстаивать границы, проявлять свое Я, добиваться результатов, исследовать мир и вообще вставать утром с кровати. Важно помнить, что агрессивные импульсы не всегда равны насилию.

Не имея доступа к собственной агрессии, человек разучивается вступать в конфронтацию в принципе — не может адекватно оценивать свои достижения, строить карьеру, менять свою жизнь.

Злость – наш защитник и помощник. Она никогда не возникает сама по себе, любое ее проявление свидетельствует о чем-то важном для нас: либо наши границы нарушены, либо не удовлетворена какая-то важная потребность. Как злиться конструктивно — то есть так, чтобы агрессия помогала случаться каким-то полезным переменам? Составили небольшую инструкцию.

У меня есть дочь от первого брака, сейчас предстоит жить втроём — с дочкой и моим новым мужчиной. Как выстроить отношения между нами троими, что всем было комфортно? Мой партнёр и дочь уже познакомились, но вместе мы ещё не жили.

✔️Отвечает Полина Давидович, детский клинический психолог, системный семейный терапевт

Вы уже сделали важный первый шаг на этом пути — осознанно планируете перестройку сложившейся семейной системы. Это очень здорово.

Семья – это система, которая подчиняется двум основным законам: гомеостаза и развития. В соответствии с первым она стремится сохранить то положение, которое уже существует, даже если оно дисфункционально. А развитие — эта смена этапов в жизненном цикле семьи: рождение детей, вхождение в семью новых членов.

Ваша семья как раз находится на пути развития и ей предстоит перестроиться, преодолев силы гомеостаза, которые будут возвращать две диады (Вы и дочь + Вы и партнер) к привычным способам взаимодействия. Основная задача этого этапа – сформировать триаду, и здесь самое рискованное – возможная коалиция между родителем и ребенком.

Поэтому важно, чтобы опорой новой семьи стало взаимодействие между вами и партнером. Взаимные договоренности и перераспределение обязанностей на бытовом уровне, а также эмоциональная близость создадут безопасное пространство для развития новой семьи и вашей дочери внутри нее. Можно начать с налаживания быта, комфортного для всех, совместного досуга: от настольных игр до походов в парк. Постепенно между дочкой и партнером начнет выстраиваться их личное взаимодействие, где каждый сможет себя проявить. При этом последнее слово всегда будет за вами как за матерью.

Когда они начнут доверять друг другу, партнер сможет принимать более активное участие в воспитании. Но тут важно учесть два момента. Первый — чтобы он полностью не замещал собой биологического отца, для которого должно оставаться место в жизни ребенка. Второй — чтобы в новой семье осталось не только физическое, но и эмоциональное пространство только для вас и дочери, в котором она может получить материнское внимание, любовь и заботу.

Всем привет! Эфир сегодня будет в 15:00 мск.

Запись эфира об эмоциях

Почему мне неприятно, когда любимый человек что-то пытается выпить из моего стакана, съесть из моей тарелки, в ресторане хочет попробовать именно то, что заказала себе я, и также поделиться своим? У меня нет желания пробовать его блюда и тем более делиться своим. Настолько нервно реагирую, что не могу потом пить, если он успел хлебнуть из моего стакана (дело не в гигиене или брезгливости).

✔️ Отвечает Вера Кузнецова, психоаналитический психотерапевт, психолог сервиса «Ясно»

Можно предположить, что нежелание делиться едой отсылает к двум феноменам. Первый — отношение к еде как к символу чего-то сверхценного.

Когда младенец ест, он не только удовлетворяет голод, но и получает удовольствие от контакта с матерью и ее телом. Это свойственно для оральной фазы, после — ребенок начинает есть сам и становится более автономным от матери, очерчивает границу между Я и Другим. Если в это время потребности ребенка удовлетворяются недостаточно или, наоборот, чрезмерно, это приводит к нарушениям и сказывается на пищевом поведении. Возможно, кормление было избыточно долгим — и ребенка как бы лишали потребности в автономии. А может быть, материнскую грудь (и все, что она символизирует: контакт, внимание, заботу, любовь) приходилось делить с другими детьми. Тогда речь идет скорее о бессознательной зависти или ревности. Отношения между матерью и ребенком в этот период формируют базовое доверие к миру и ложатся в основу эмоциональных отношений с людьми в будущем.

Хотя в вопросе подчеркнуто, что дело не в брезгливости — возможно, речь идет об ее отрицании или вытеснении. Так бессознательное скрывает от сознания неприемлемый импульс, но он все равно «прорывается» через речь. Брезгливость может быть связана с вытесненным материалом: то, что в глубоком детстве приносило удовольствие, со временем становится постыдным — появляется отвращение к тому, что напоминает об этом. Так, например, и у взрослых, и у детей, может быть отвращение к молоку с пенкой, потому что когда пьешь его, пенка прикасается к губам — как когда-то касалась материнская грудь, что является табу в сознательном возрасте.

Второй феномен — это вопрос границ, где «посягательство» на еду воспринимается как нарушение пространства Я, попытка слиться с вами.

Со мной расстался парень, но сам продолжает писать, рассказывать, как у него дела. Я отвечаю. Парень знает, что я очень тяжело переношу наше расставание. Стоит ли продолжать это общение? Или лучше все прекратить?

✔️ Отвечает Вера Кузнецова, психоаналитический психотерапевт, психолог сервиса «Ясно»

Никто не может ответить на этот вопрос за вас. Возможно, через него вы хотите найти поддержку или получить разрешение, чтобы продолжать общение, дающее надежду, хотя испытываете растерянность. Мы этого не знаем, но вот над чем можно подумать.

В вашем описании есть всего одно активно действующее лицо — бывший парень: он что-то делает с вами, расстается, пишет, рассказывает. Ваши действия — только ответная реакция, они более пассивны: вы переживаете и отвечаете. Такая модель отношений похожа на взаимодействие родителя и ребенка: мать может одарить младенца любовью и вниманием, а может оставить одного или быть суровой. Ребенок в ответ испытывает радость или разочарование, но не участвует «на равных».

Такая модель отношений называется объектной и была описана Мелани Кляйн: во взрослом возрасте в близких отношениях мы повторяем то, на чем в прошлом произошла фиксация, «застревание». Например, сначала младенец видит в матери два объекта: любимый, и ненавистный. Он еще не может соотнести, что мать, которая заботится, и мать, которая иногда наказывает — это один и тот же человек. Задача — интегрировать эти два образа, усвоить, что один и тот же объект или явление может быть и плохим, и хорошим одновременно. Успешная интеграция помогает ребенку переживать разлуку и выстраивать отношения с другими. Впоследствии такой человек сможет взаимодействовать с негативными переживаниями — и сохранять устойчивость. Но если на этом этапе что-то пошло не так, сюжет будет проигрываться раз за разом, как заевшая пластинка. Такой человек будет склонен к расщеплению: он будет «перекладывать» собственные негативные переживания в других людей, и они будут казаться источником угрозы.

Важно понять, что вы переживаете в связи с расставанием? В чем заключается тяжесть? Возможно, эти переживания соотносятся с описанным выше этапом, когда ребенок обнаруживает свое дуальное отношение к матери и переживает утрату идеализированного объекта.

Также эту ситуацию можно рассмотреть как переживание меланхолии (мы очень подробно писали об этом здесь): когда утрачивается значимый объект, психика воспринимает это как потерю собственного Я — и утрата отношений кажется невосполнимой. Важно осознать, не кого вы потеряли, а что при этом утратили. Конструктивно будет перевести меланхолию в «работу горя» — тогда появляются силы и желание жить полноценной жизнью.

Как перестать прокрастинировать из-за страха провала? Я прекрасно осознаю, что ничего не делаю, потому что не вижу смысла стараться и делать что-то, чтобы все равно получить плохой результат (были примеры подобного опыта). Но как перестать прокрастинировать и начать делать то, что надо?

✔️ Отвечает Вера Кузнецова, психоаналитический психотерапевт, психолог сервиса «Ясно»

О прокрастинации мы уже когда-то писали. Однако в вашем вопросе есть уточнение о страхе провала. Можно пофантазировать, что такое сопротивление поддерживает бессознательная идея: перестать прокрастинировать = получить плохой результат; тогда вопрос «Как перестать прокрастинировать?» = «Как мне провалиться?» — чего психика будет избегать всеми силами. А еще в основе прокрастинации лежат способность работать только при высоком уровне стресса и перфекционизм.

Тактически вы можете использовать техники для дисциплины, например:
- «техника помидора»: 20 мин работать, не отвлекаясь на другие дела, 5-10 минут отдыхаете;
- разбить большую задачу на несколько этапов;
- снизить ожидания: ваша работа может быть достаточно хорошей, но не идеальной;
- организовать положительное подкрепление: награждать себя и принимать похвалу от других.

Это поддержит в моменте, однако не устранит корень проблемы. Главное — найти глубинные истоки вашей прокрастинации. Вы пишете, что уже сталкивались с провалом — и это опыт демотивирует.

Анна Фрейд, описывая защитные механизмы обнаружила такой феномен, как ограничение Я: мы избегаем ситуаций, вызывающих неудовольствие. Фрейд описала историю мальчика, который хорошо играл в футбол, но начал тревожится из-за возможного наказания за успехи в игре. В итоге он действительности стал играть хуже. Эта история отражала его соперничество с отцом, где он потерпел поражение, а исходом лечения стала переоценка значимости игры в футбол: из футболиста он стал писателем. Прокрастинация по аналогии может защищать от болезненного опыта, где вас снова будут оценивать и сравнивать с другими не в вашу пользу, или — от опыта, где вы одерживаете победу и приходите к успеху: например, если это значит «победить» родителя или «предать» семейную систему.

Чтобы исследовать ваш страх провала, важно понять, что скрывается за опытом «плохого результата». Какой деятельности он касается? Что для вас значит получать «хороший результат» в этой сфере? Иногда плохой результат — это способ «защитить» себя от успеха, который для психики означает нечто угрожающее и опасное (как в случае мальчика, для которого победа над отцом была связана с чувством вины). Таким образом, избегание или провал может стать более желательным результатом для бессознательно, чем успех.

Поэтому лучше подойти к проблеме комплексно: со стороны бессознательного – обратить внимание на истоки проблемы, со стороны поведенческих паттернов – приложить усилия на мотивационно-волевом уровне.