Как быть, если друг рассказал о попытке суицида? Что лучше и правильнее: продолжить общение в прежнем стиле, или можно что-то сделать, чтобы помочь?

✔️Отвечает Марина Волкова, психоаналитический терапевт, психолог сервиса «Ясно»

Один из распространенных мифов вокруг самоубийства — если человек говорит о самоубийстве, значит, что он не собирается ничего предпринимать. И тот, кто хочет, — делает, а тот, кто говорит, — просто говорит. Это неправда. Часть суицидального поведения — это его так называемая амбивалентность: человек хочет жить и умереть одновременно. Правильнее даже будет сказать, что он хочет не умереть, а прервать невыносимые страдания, но чувствует себя в настолько безвыходной ситуации, что другого пути не видит. И это отчаяние доводит как раз до суицидальных идей.

Люди, которые находятся в такой ситуации, оговариваются, делают намёки — так или иначе привлекают внимание. Если человек об этом говорит, то с высокой долей вероятности он сейчас ищет поддержки. Он подаёт сигнал, что он в отчаянии. Поэтому обращать внимание на такие вещи важно.

Второй миф — что самоубийства совершаются без предварительных знаков: будто бы люди не подают никаких сигналов. Но и это не так. Они говорят об этом — и в их поведении отражаются определенные вещи.

Третий миф — если говорить с человеком о его суицидальных намерениях, можно подтолкнуть его к самоубийству. Человеку наоборот приносит облегчение, что можно легализовать то, что происходит у него во внутреннем мире. Люди с суицидальными намерениями часто не знают с кем поделиться. Прямой и честный разговор, где вещи можно называть своими именами, не провоцирует человека, а наоборот — дает ему возможность выйти из своего пузыря изоляции. Это дает ему ощущение сопричастности — снижает факторы риска и дает человеку время. Пока он говорит, он еще раз взвешивает свои мысли и идеи, размышляет о своем решении. И вполне возможно, что как раз это время – это то, что поможет предотвратить самоубийство.

Важно дать понять человеку, что он может рассчитывать на ваше присутствие, на вашу поддержку, что он не останется в изоляции, что вы у него есть. Но будем честны, это может быть непосильной нагрузкой. Поэтому самое главное — соизмерить свои собственные силы и не брать на себя слишком много ответственности. При суицидальных мыслях все же категорически важна помощь специалистов, которые работают с этой темой. Можно спросить человека, видит ли он для себя какие-то варианты помощи. И рассказать ему о психиатрах и о психотерапевтах.

Сделали небольшую инструкцию о том, как быть, если близкий говорит о суициде.

Ясно на Beat Film Festival

«Последние и первые люди» – экспериментальный фильм о будущем и судьбе человечества. В кадре – памятники брутализма, за кадром – голос Тильды Суинтон.

После просмотра обсудим фильм с психотерапевтами «Ясно». Как жить, если есть смерть? Как мы реагируем на чужую боль? Что можно сказать о фильме с точки зрения терапии? Вы сами сможете выбрать тему для разговора. А мы покажем практики для ума и тела, которые помогут поддержать себя в трудное время.

Еще в программе:
- беседа с основателями проекта «Помощь» про NFT в благотворительности
- телесные практики с Gogol School
- открытая запись подкаста о новой маскулинности

где:
пространство «Поле»
м. «Белорусская», 3-я улица Ямского Поля, 2к25

Билеты здесь
Регистрация на событие здесь

Я радуюсь, когда иногда у моего психотерапевта выпадает учеба на день нашей сессии, — и она отменяется. В голове возникают мысли «я передохну, мы увидимся только через 2 недели». При этом у нас нет постоянной темы, на которую мы бы общались. И как будто бы это не про сопротивление. Что делать?

✔️ Отвечает Вера Кузнецова, психоаналитический психотерапевт, психолог сервиса «Ясно»

Все вопросы, касающиеся отношений с психотерапевтом, в первую очередь необходимо обсуждать на сессии. Это важно, потому что терапевтический процесс основан не только на обсуждаемых темах, но и на отношениях между вами и терапевтом.

Терапевтические отношения так значимы, потому что в них развернут феномен переноса. Фрейд говорил, что этот феномен становится «самым могущественным средством психоанализа, если удается донести его смысл до пациента». Но он же становится помехой, если оставить его за скобками и не анализировать в процессе терапии.

Как это может выглядеть на практике? Например, в начале работы вы идеализируете фигуру психолога и ждете каждой сессии: кажется, что вам наконец-то помогут, вас поймут, полюбят и т.д. Но в какой-то момент вы замечаете, что психолог не исполняет эти желания, или что-то вызывает неприязнь к нему. Это может быть что угодно: помятый костюм, узнанная деталь о личной жизни, или интервенеция, кажущаяся грубой или ошибочной. На бессознательном уровне образ идеализированной родительской фигуры «разбивается», и в игру вступает сопротивление: такой же неизменный спутник терапии, как и перенос.

Сопротивление изначально работает как защитный механизм нашего Я: материал, содержащийся в бессознательном, в процессе терапии начинает «подниматься» из глубин нашей психики. Однако выявление и проработка наших внутренних проблем – это не самый приятный процесс, хотя его результатом становится долгожданное облегчение. Но поскольку он связан с психическим напряжением и душевной болью – иначе психике не требовалось бы что-то «прятать» в себе — наше “Я” начинает активно препятствовать происходящему.

Это сопротивление принимает разные формы: например, «внезапно закончились деньги», «опоздала на сессию», «не о чем говорить». Всегда находится рациональное объяснение, почему нет возможности, желания или смысла продолжать терапию. Оно связано не с конкретной темой, а напряжением, прорыв которого может «предчувствовать» психика, или негативным переносом, который не был замечен и проанализирован.

Если в этот момент не проанализировать то, что происходит – и сопротивление, и негативный перенос – это приведет к прерыванию процесса, а внутренний конфликт не будет разрешен. Поэтому очень важно обсуждать то, что вы замечаете, с терапевтом – это поможет вашему продвижению.

В вашем случае можно обратить внимание, в какой момент вы начали радоваться отмене сессии. Возможно, какая-то интервенция вызвала у вас много чувств? Также важно понять, от чего вы хотите «передохнуть» — на что во время сессий уходит так много сил? Возможно, с этим и связано отсутствие постоянной темы: трудно удерживать то, что вызывает боль. Но что происходит взамен? Действительно ли вы обсуждаете то, что хотели бы обсудить?

Психически здоровый человек — он вообще существует?

Американский психотерапевт Нэнси Мак-Вильямс в лекции “What is mental health?” выделила 16 признаков психического здоровья, а мы составили из них бинго.

Расшифровку каждого пункта можно найти в этом посте.

Родители часто жалуются на несправедливый мир, проблемы со здоровьем и не прикладывают усилий, чтобы исправить ситуацию. Как мне реагировать на это? Я пытаюсь донести, что чтобы что-то поменялось, нужно что-то сделать, но мои слова не воспринимают. Я злюсь и чувствую ответственность за их моральное состояние и здоровье. Есть чувство, что я в этом мире понимаю больше, чем они, и мне нужно тащить их за собой.

✔️Отвечает Мадина Кубанова, гештальт-терапевт, психолог сервиса «Ясно»

Скорее всего родители понимают, что ситуацию можно изменить, — и жалуются не поэтому. Возможно, им необходимо сочувствие, а не советы или реальные действия: они хотят, чтобы им сопереживали. Удовлетворение этой потребности наполняет человека. Например, когда ребенок начинает ходить, а потом спотыкается и падает – он идет к маме, чтобы она его пожалела. Успокоившись, он готов дальше познавать мир.

Взрослому иногда необходима такая же передышка, когда он может пожаловаться, «поныть», поплакаться другому. Это — запрос на контейнирование: желание, чтобы кто-то разделил ту тяжесть, которую человек носит в душе, и «вернул» болезненные чувства в безопасном и переработанном виде. Ответная поддержка может выражаться, например, в словах: «Да, это действительно трудно», «Это правда тяжело, я очень сочувствую».

Однако если речь идет о желании контейнирования, которое не заканчивается — родители «символически» становятся младенцами, чью жажду и нужду невозможно насытить, а вы оказываетесь в ситуации парентификации. Тогда злость будет связана с тем, что вас приглашают в несвойственную вам роль; сопротивлением тому, чтобы быть «мамой и папой» своим же родителям.

Злость на беспомощность родителей может указывать, что вам сложно проживать собственное бессилие, а родители своими жалобами и отказом действовать вызывают именно его. В этом случае обратите внимание на то, как оно живет в теле: как тело от беспомощности становится мягким, а не напряженным и готовым к действию. И – откажитесь от действий! «Я понимаю, как тебе плохо. Я тебе сочувствую. Тебе правда тяжело» — достаточно будет слов.

И наконец, последнее: в семье может быть не принято говорить о своих потребностях напрямую. Например, родители вместо того, чтобы прямо сказать: «Мы скучаем по тебе и хотим видеться чаще» — начинают жаловаться на трудности, чтобы косвенно получить желаемое. Или вместо просьбы купить лекарства жалуются на здоровье – а вы как будто должны догадаться, что делать. Тогда злость и вина будут реакцией на манипуляцию.

Попробуйте сформулировать чувства я-сообщением: «Мама и папа, я злюсь, когда вы… жалуетесь вместо того, чтобы сказать, что вам нужно. И я хочу, чтобы вы… говорили мне прямо, чем я могу вам помочь». Как вам эти фразы? Как отреагируют на них родители? Что вы действительно готовы сделать для них, а чего делать вы не хотите? Есть ли у вас право сказать им «нет» — и понимать, что с вами все в порядке?

В детском саду моей дочери есть девочка. После сада мы идём на площадку, и эта «подружка» бьет мою дочь, та плачет, сдачи не даёт, но уходить не хочет. Мама девочку ругает, но результата нет. Я в смятении и не знаю как действовать. Уходить — слабая позиция, на мой взгляд. Говорила «давай сдачи», но дочь категорически отказывается, не хочу принуждать. Идти на другую площадку, также бежать от проблем, на мой взгляд. Очень нужна рекомендация.

✔️Отвечает Полина Давидович, детский клинический психолог, системный семейный терапевт

К агрессии часто относятся негативно, и дети рано сталкиваются с ее табуированием. Родители или воспитатели в детском саду пресекают эту эмоцию. Но ранняя детская агрессия – это способ ребенка проявиться в мире, столкновение с ним дает прочувствовать: вот реальность, а вот – мое Я. Биологически эта эмоция призвана защищать, это сигнал о неудовлетворенных потребностях, она помогает отреагировать страх. Для ребенка, который не умеет выражать эмоции через слово, агрессивное поведение – это «палочка-выручалочка» в диалоге с миром. И задача взрослого – понять ее причину.

Проявления агрессии в описанной истории не похожи на защиту. Скорее это форма яркого эмоционального контакта с другими детьми: ребенок может привлекать внимание, выражать накопленную неудовлетворенность, истоки которой нам неизвестны. Если мама ругает ребенка за такое поведение – оно может подкрепляться, а не угасать. Для ребенка важно то, что он получает сильный родительский отклик – и даже если он негативный, это предпочтительнее равнодушия.

За желанием «дружить» с таким ребенком могут прятаться разные потребности:

а) в ярком эмоциональном контакте с Другим — в этом случае важно поощрять положительные чувства ребенка и ярко откликаться самому: эмоционально хвалить, радоваться вместе с ним.

б) в тактильном взаимодействии. Толчки, удары и укусы — это тоже телесный контакт, только со знаком «-». Чтобы восполнить эту потребность, давайте больше тактильности в положительном ключе: объятия, сидение на коленях и тд.

в) в сбросе эмоционального напряжения — тогда важно предложить альтернативные способы это сделать (спорт, танцы и тд.) и способы расслабиться (ванная, бассейн, кинетический песок и тд.)

Задача взрослого – показать, что защищать себя - нормально. Когда детям еще сложно выражать переживания словами, а отстоять границы важно, взрослые разрешают, а иногда даже помогают ударить в ответ – или предупредительно выставить руку вперед. Повзрослев, ребенок учится проявлять агрессию вербально, подбирая тон и форму языковых выражений.

Когда эти потребности будут удовлетворены и будет снято табу на самозащиту, дочка сама выберет себе другую подругу.

Почему человек рассказывает выдуманные истории, в которых он лучше, чем в жизни? И сам в это верит.

✔️Отвечает Полина Давидович, детский клинический психолог, системный семейный терапевт

Люди учатся врать еще в раннем детстве — и это признак развития мышления и психики. Это означает, что ребенок может просчитать развитие событий наперед, предугадать реакцию другого и оградиться от последствий. Иногда люди врут «во благо» — чтобы сберечь чужие чувства, попасть в социальные ожидания, построить менее травмирующий контакт, «повысить» самооценку. Проблема возникает, если человеку так и не удается принять себя таким, какой он есть – и ложь становится привычной. Это может вызывать неприязнь, «зеркальную» той, что испытывает к своему Я сам человек.

Патологическая ложь связана с дезадаптацией в разных формах: от низкой самооценки до психиатрических расстройств. Неокрепшее Я хочет защититься от внешних и внутренних угроз и использует ложь во вред себе или окружающим. Например, при истерическом расстройстве встречается псевдология: патологическая склонность к фантазиям, в которые верит сам человек. Его реальная личность кажется ему «скучной», не стоящей интереса, любви и внимания — и он демонстрирует себя особенным, чтобы так «отразиться» в глазах другого. У психопатических личностей отсутствуют стыд и чувство вины – и это приводит к обману в целях личной выгоды: мошенничеству, использованию людей.

Но в большинстве случаев, когда человек врет, он хочет получить внимание и принятие при нехватке собственных ресурсов и отсутствии опоры в своей реальной личности.

7 сериалов о психотерапии
Сделали подборку сериалов, которые показывают разные аспекты психотерапии: как устроен процесс, как работает сопротивление, почему нельзя нарушать границы клиента и почему на терапию непросто решиться. Бонус-контент: один мультфильм и один мистический триллер.

1. Пациенты (In Treatment)
Каждая серия фактически представляет собой психотерапевтическую сессию. Большую часть времени главный герой смотрит в камеру усталыми понимающими глазами и задумчиво потирает подбородок. Однако из этого, казалось бы, однообразного нарратива, вырастает одна из самых правдивых и убедительных картин терапевтической работы. Здесь показано все: как делаются интерпретации, как выстраиваются отношения с клиентами, как работают психологические защиты — и так далее, вплоть до мельчайших и незаметных невооруженному глазу нюансов.

2. Клан Сопрано (The Sopranos)
Один из лучших сериалов в принципе — и ко всему прочему наполовину построенный на психотерапии главного героя. Процесс этот показан максимально честно и достоверно. Достаточно вспомнить, что в 2000-м году двое сценаристов получили награду от одной из американских психоаналитических ассоциаций.

3. Психиатр по соседству (Shrink next door)
История о том, что бывает, когда отношения между терапевтом и клиентом становятся слишком тесными. Стеснительный, но очень богатый Марти Марковиц приходит на прием к психиатру Айзеку Хершкопфу по совету своей сестры. Хершкопф последовательно собирает бинго «плохого психолога»: дает советы, помогает клиенту в работе, отговаривает от свиданий, вкрадчиво нарушает границы и вообще начинает с ним дружить. Вместо того, чтобы сделать Марти самостоятельным и независимым, помочь ему пройти сепарацию, он берет на себя роль отца и добивается полного контроля над жизнью своего клиента.

Сериал — адаптация подкаста, который основан на реальной, но безумной истории отношений, длившихся 30 лет.

4. Тед Лассо (Ted Lasso)
Сериал не о терапии, но с терапевтическим эффектом. Кредо главного героя, тренера Теда Лассо, звучит как be curious, not judgemental (будь любопытным — не осуждай) — и кажется, с этими словами согласится любой психотерапевт.

Впрочем, сам герой, по-отечески подбадривающий и мотивирующий, не может принять собственную уязвимость и однажды сталкивается с панической атакой. Только с третьей попытки у него получается сесть в кресло перед психотерапевтом и начать рассказывать о себе, не отшучиваясь, не нападая и не бравируя.

5. Половое воспитание (Sex Education)
В центре сюжета — стеснительный сын психотерапевтов Отис и его друзья. На первый взгляд сериал кажется гидом по подростковым комплексам и сексуальным табу, но он посвящен и детско-родительским отношениям. В Sex Education как бы два уровня терапии — одну ведет сам Отис для своих сверстников, помогая им избавиться от стыда за тело и чувства, а вторую — все персонажи сериала со зрителем. История о том, как принять себя со всеми странностями и слабостями — и встретиться со своим настоящим Я.

6. Доктор Кац (Dr. Katz, Professional Therapist)
Ироничный мультсериал о психоаналитике Джонатане Каце. С работой он справляется профессионально, помогая клиентам выговориться, а вот с собственной жизнью — с трудом. У Каца 25-летний сын, который никак не повзрослеет, трудности в личной жизни и другие проблемы, о которых не мешало бы рассказать специалисту. Сериал напоминает, что все мы полны несовершенств, и психотерапевты — тоже. Понравится тем, кто любит остроумные диалоги и местами абсурдный юмор.

7. Фрейд (​​Freud)
Несмотря на название, сериал имеет мало общего с настоящей биографией Фрейда и с историей психоанализа. Это скорее ответ на вопрос: каким бы был Шерлок Холмс, если бы жил в Вене, обожал спиритические сеансы и использовал бессознательное как улику. Здесь будут языческие ритуалы, венгерские шаманы, гипноз и антиправительственный заговор — всё, чем славилась мрачная Вена 1886 года.

Почему когда я одна, я четко знаю чего хочется, наедине с собой мне хорошо, а как только партнёр рядом, я сливаюсь с ним и как будто теряю настоящую себя? Что с этим делать?

✔️ Отвечает Вера Кузнецова, психоаналитический психотерапевт, психолог сервиса «Ясно»

Отношения с партнером во взрослом возрасте строятся по модели отношений со значимыми фигурами в детстве. Каждому ребенку важно, чтобы у него был безопасный и близкий контакт со взрослым – и одновременно пространство для автономии. Это формирует границу «Я» - «Другой».

Ваша ситуация напоминает период в отношениях матери и младенца, когда происходит постепенный выход из слияния, но что-то мешает его завершить. Если мать гиперопекающая, ребенок рядом с ней задыхается, но ему кажется, что весь остальной мир — опасное место. Он «привыкает» к такой форме контакта: есть материнская тревога и нужды, а собственная потребность в исследовании мира подавлена. Если мать, наоборот, отстраненная, ребенку может казаться, что безопаснее одиночество, потому что стремиться к Другому и не получать ничего в ответ больно.

И в том, и в другом случае сохраняется потребность в любви и принадлежности, но ребенок подстраивается под желания взрослого, чтобы его не отвергли. И когда мы взрослеем сами, мы будем «проваливаться» в слияние, либо потому что оно было привычным (с гиперопекающей матерью), либо дефицитарным (с отстраненной матерью). В обоих случаях мы ждем успокоения и безопасности.

В детстве у вас не было возможности выбрать другой способ реагирования, но сейчас возможно об этом говорить с партнером. Проговаривая свои ощущения и потребности, вы можете отделить себя от другого. Например, партнер хочет смотреть фильм, а вы соглашаетесь: спросите себя, почему вы это делаете? Вам правда интересен фильм — или вы не знаете, чем заняться? Или хотите чего-то другого, но боитесь, что партнер не разделит вашего желания. Если вы замечаете свою позицию – вы можете обозначить ее для другого, а значит – следовать своим интересам, сохранять свое Я и при этом оставаться в отношениях.

Что делать, если мнение окружающих играет для тебя большую роль? Не получается просто взять и забить. Убивает мысль о том, что ты кому-то не нравишься (ясно, что всем не угодишь, но от этого не перестаешь загоняться).

✔️Отвечает Мадина Кубанова, гештальт-терапевт, психолог сервиса «Ясно»

Это похоже на невротическую потребность в принятии и любви. Обычно причина — холодность и отвержение в раннем детстве, когда ребенку очень важно получать безусловную любовь и принятие родителей. Психика младенца формируется через отношения с другими: ребенок всматривается в лицо матери, как в зеркало, и из ее реакций и слов узнает самого себя. Если же мать отстранена и эмоционально «выключена», ребенок еще сильнее «настраивается» на нее.

Детский психоаналитик и педиатр Дональд Винникот описывал это так: «Пока можно безопасно отвлечься от маминого настроения и вести себя спонтанно, но в любой момент ее лицо может застыть или начнет доминировать ее собственное настроение — и тогда я должен буду отказаться от собственных потребностей, иначе ядро моего Я может пострадать от этого нападения».

То есть, ребенок в такой обстановке очень чутко настраивается на взрослого, запоминает, как ему понравиться — и чем он «отдаляет» источник тепла, жизни и любви. Происходит отказ от подлинной личности в угоду фальшивому Я, которое понравится окружающим. А потом эта привычка – вызывать и впитывать позитивную реакцию – повторяется в отношениях с другими: человек тянется к тому, чего было слишком мало в его детстве.

Как с этим работать?
1. Развивать чувствительность к себе, своим эмоциям, желаниям и потребностям, не оглядываясь на других. Прислушиваться к телу и его ощущениям. Это долгий путь в терапии.
2. Вносить подлинное Я в отношения с людьми – и работать со страхами и установками, которые мешают. Обычно это отвержение или наказание из детства в ответ на «неугодное» поведение ребенка.
3. Учитывать и находить ресурсы, на которые можно опереться в трудной ситуации. Например, что помогает вам выдержать чье-то недовольство?

Важно получить новый опыт принимающих и поддерживающих отношений – он формируется в безопасной обстановке в кабинете психолога, при наблюдении за позитивным опытом других людей. Благодаря этому чужие оценки отходят на второй план, а центральное место занимают ценности и личность самого человека.