Основы менеджмента в канале Русский research.

(по мотивам дискуссий под предыдущим постом; спасибо подписчику за наводку)

И наша уже постоянная рубрика "работа с негативом от Минпросвещения":

*комментарий в соцсети*
— зарплата у учителя первой категории 17 тысяч за 1,25 ставки, человек увольняется!

*отвечают через соцсеть*
— мы не обязаны отвечать на посты в соцсетях, направляйте официальное обращение 🥰

https://vk.com/minprosvet

Гуманитарии и примкнувшие к ним - 1/2

Очередной виток обсуждений публикационной политики (в частности, "Белого списка" журналов) привёл к возобновлению вечной дискуссии в каналах и чатах. Вкратце, физикам и химикам легко говорить, они давно пишут в международные журналы, а литературоведам это всё сложно и даже не нужно, они вообще должны не дёргаться и писать монографии.

Мне кажется, тут стоит разобраться подробнее, поскольку всё оказалось сваленным в кучу. Давайте попробуем по порядку.

1) Естественные науки и математика. Здесь всё прозрачно: есть разветвлённая система международных журналов, в которую российские издания и учëные тоже вписываются в меру развития соответствующих направлений науки в нашей стране. Несмотря на существование перегретых областей, здесь разумная наукометрия наиболее уместна для оценки качества журналов или мощности фундаментальной науки в организации (в меньшей степени — для оценки отдельного учёного).

Примерно то же самое можно сказать и об информатике (т.н. компьютерных науках), специфика которой состоит в большей роли конференционных трудов. В целом, у естественников и математиков "Белый список" вызывает минимум вопросов, поскольку они и так пишут в журналы WoS/Scopus или RSCI, а детали значения не имеют. Если вашу работу не принимают в такие журналы, то возникают очень, очень, очень большие вопросы к её научности.

Есть, правда, отдельные индивидуумы, которые считают, что нужно публиковаться в специальных русскоязычных журналах без перевода на английский, чтобы скрыть от потенциального противника свои глубокие фундаментальные результаты (вероятно, используя русский язык в качестве шифра), но тут налицо паранойя взаимоисключающие параграфы, и обсуждать нечего.

2) Гуманитарные науки: философия, филология, история, культурология и т.д. Тут ситуация сложнее. С одной стороны, в этих науках действительно хуже развита международная система изданий, в ряде случаев авторы предпочитают писать монографии вместо статей, а среди критериев качества научной работы больше субъективного. Есть и принципиально узколокальные темы (например, региональное краеведение), интерес к которым на международном уровне всегда будет многократно ниже внутреннего интереса.

С другой стороны, под эту песню мы скатываемся к печати откровенно ненаучных работ в мусорных платных журналах. Сотрудников университетов много, требования сверху давят, на выходе — горы ненужных эссе на вольные темы и размытые критерии научного знания как такового.

Давайте поставим вопрос ребром: если вы литературовед и пишете о Данте, то почему ваши статьи не берут в условный Journal of Philology, где их могли бы увидеть все специалисты мира по Данте? Вариант первый: вам некогда изучить требования журнала, перевести работу на английский, переписываться с редакцией, а проще опубликоваться в местном вестнике. Вариант второй: вы на самом деле не знаете о реальном состоянии исследований в мире по вашей теме, а статьи не содержат оригинальных наблюдений или мыслей. Да даже если речь не о Данте, а о Пушкине или новгородских летописях — на эти темы пишут далеко не только в России.

Должна ли быть оригинальность критерием научного результата в гуманитарных областях знания? Если да, то критерий должен быть абсолютным — какая разница, в какой стране живёт учёный, высказавший ту или иную идею. Конечно, в гуманитарных науках сам ход изложения и сами наблюдения исследователя бывают привязаны к языку и локальной культуре, но за эту идею нельзя спрятать всех доцентов всех филфаков цепляться вечно.

Да, я по-прежнему считаю, что развитие гуманитарных школ критически важно, и не только с прицелом на международный уровень исследований. Просто нужно отделять мух от котлет: есть авторские рассуждения, эссе, колонки вольных философов и пересказы литературных произведений, а есть научные работы. Я не вижу проблем в том, чтобы стимулировать публикацию научных работ российских учёных в международных журналах (между прочим, инструмент мягкой силы). Очевидно только, что это не должно быть обязанностью любого сотрудника университета.

Гуманитарии и примкнувшие к ним - 2/2

3) Общественные науки: экономика, политология, право, педагогика и т.д. Тут, на мой взгляд, ситуация сложнее всего, особенно в экономике. По существу, экономика является такой же точной наукой, как и физика: она имеет дело с измеримыми величинами и объективно наблюдаемыми явлениями. Разница лишь в сложности и достоверности прогностических моделей, поскольку здесь необходимы гипотезы о поведении людей — населения, правительств, предпринимателей. Не бывает никакой российской экономики как специфической научной дисциплины: бывает лишь экономика России (Уругвая, Франции, Китая), которая может выступать в качестве объекта исследований для экономиста из любой страны.

Впрочем, и политология, как не раз писал Политический учёный, тоже может включать в себя точные модели и анализировать сложные структуры математическими методами (и да, политические комментаторы в вечерних шоу о них не говорят). Не менее количественной и объективной может быть и педагогика: ранее я писал о книге Джона Хэтти, где на измеримости результатов обучения строятся все выводы.

К сожалению, уровень общественных наук в России весьма низок, и это огромная проблема. Как результат — их представители очень часто делают вид, что они "чистые" гуманитарии, пишут эссе вместо научных статей и громко возмущаются, что их гениальные работы отвергают западные редакторы журналов и рецензенты исключительно из-за предвзятого отношения к стране. Но, насколько я могу понять, эти опусы с точки зрения современной экономики выглядят примерно как сочинение о полёте тела, брошенного под углом к горизонту, с точки зрения современной физики.

Да, физики и математики тоже публикуют вторичные, неинтересные, даже ошибочные работы. Но речи о массовой публикации текстов, не являющихся научными вообще, здесь не идёт.

Выводы. Итак, "Белый список" для естественных и математических наук — это минимальный и обязательный стандарт качества, мало кто станет с этим спорить. Для гуманитариев — хороший способ продемонстрировать включённость в мировую науку и влияние на неё (особенно если речь о журналах Web of Science и Scopus), но и развитие локальной школы в общем выглядит приемлемым сценарием. Хотя постепенный переход локальной школы к мировому уровню кажется логичной целью.

Что касается большинства общественных дисциплин, то, строго говоря, нет причин делать какие-то послабления в плане публикаций, помимо причин чисто человеческих. По сути, основной вопрос здесь носит социальный характер: а что делать с тысячами экономистов и социологов в вузах, которые готовят десятки тысяч экономистов и социологов, а публикуются для галочки? Разогнать за отсутствие науки? Приказать печататься в международных журналах? А нужно ли нам столько студентов?

На мой взгляд, для начала неплохо бы перестать требовать имитацию науки. Путь первый: признать, что средний доцент среднего экономфака или юрфака не производит научного знания, снять с него соответствующие требования по статьям. Это позволит ему лучше готовиться к лекциям, заниматься воспитательной работой со студентами и вообще отдыхать (что тоже полезно). Тогда и многочисленные мусорные журналы отомрут сами собой. Путь второй, фантастический, не исключающий первого пути: развитие общественных наук с учётом их реального положения. Способы известны: дать людям время на занятия наукой и самообразованием, организовать работу постоянных семинаров с приглашением специалистов, доучивать необходимым дисциплинам (статистике, работе с данными и т.д.), нанимать на срочные контракты сильных учёных.

Как ни крути, разговор в итоге приходит не к спискам журналов, а к самой науке, развитием которой и стоит заниматься. К сожалению, невозможность опубликовать те или иные исследования в международных изданиях чаще всего говорит не о мировом заговоре (или противоречии пресловутой повестке), а о недостаточном уровне работы. Реальный уровень нужно зафиксировать и принять, нереальные запросы отложить, и заниматься развитием научных школ, а не поиском удобных метрик.

Вы как хотите, а у меня праздник. Во-первых, с опозданием поздравляю любимый НОП @scienpolicy со значимым рубежом в 50 тысяч подписчиков!

Во-вторых, отмечаю, что у коллег либо сломался снова накрутчик просмотров, либо они решили от него отказаться вовсе (хотя число подписчиков продолжают накручивать). Как понятно из графика, тылы сильно оголились, и всем опять видны реальные охваты на уровне 2000 пролистываний просмотров на пост и менее.

Благо хоть теперь есть ChatGPT, и уважаемая редакция может поручить ему написание большинства постов без потери качества.

P.S. Держу в курсе, даже если останусь последним живым подписчиком.

Прочитал свежее интервью Константина Маркелова, ректора Астраханского государственного университета (АГУ). Приведу цитаты:

> Участвуя в различных форумах, мы поняли, что нуждаемся в академической перестройке. С сентября 2022 года при помощи экспертов и с учётом опыта ведущих вузов страны мы приступили к работе по данному направлению.

> Кого-то перемены пугают, для кого-то это выход из сложившейся комфортной ситуации, когда человек привык работать определённым образом, с 9 до 17 часов. Но сегодня уже такой преподаватель и специалист в университете не нужен, это вчерашний день. Прочитать лекцию на основе чужого исследования или того, что можно найти в любом учебнике, – это уже неинтересно студентам. Когда такое происходит, мы видим, что ребята или не посещают занятия, или без интереса относятся.

> Также у нас есть программы академического лидерства, «Приоритет 2030», они имеют чёткие и определённые критерии, которые вуз обязан выполнять. За этим следят внешние эксперты, которые контролируют все сферы жизни АГУ.

Для справки:

К.А. Маркелов — глава правительства Астраханской области в 2005—2017 годах, ректор Астраханского университета с 2018 года. В 2005 году защитил кандидатскую диссертацию по экономике, которая, по результатам анализа Диссернета, на 77 % состоит из плагиата. Один из постоянных участников форумов НОП, фигурирует в публикациях более 100 раз.

Средние проходные баллы ЕГЭ для поступления в АГУ: 188 баллов — на бюджет, 121 балл — на платное.

Формальные публикационные показатели АГУ (число статей в ядре РИНЦ, число монографий, комплексный балл КБПР) стабильно падают с 2019 года.


Комментарий РR. Я даже не знаю, чему здесь удивляться больше всего. Тому, что ректор узнаёт о необходимости изменений в университете из каких-то форумов после пяти лет пребывания на посту? Что он хвалится внешним управлением в университете? Что он считает неправильным желание преподавателя иметь нормированный рабочий день? Или тому, что он очень смутно представляет процесс обучения?

В общем, когда дорогие коллеги из Кипящего МИФИ будут говорить про субъектность вузов и необходимость слияния с научными институтами, буду показывать вот это интервью. Не хватило только какой-то конкретики про крепостное право и Юрьев день.

Наводка - Наука и университеты
Исходный материал в местной газете

А вот и продолжение новостей из Астрахани.

В один из местных новостных порталов обратились сотрудники Астраханского университета, которых тоже возмутило красивое интервью ректора К.А. Маркелова о "трансформации". Как можно было догадаться с самого начала, у работников вуза куда более прозаичная версия событий.

Вкратце, университет находится в предбанкротном состоянии, о чём говорят подчинённым сами его руководители. Именно из-за этого планируется сократить 140 ставок и провести оптимизацию подразделений (как водится, упразднить кафедры и факультеты, перевести максимум занятий в дистанционный режим и так далее). Яркий симптом - зарплата за декабрь была выплачена с опозданием, также сотрудникам было объявлено, что нет денег на выплату отпускных в июне-июле 2023; у университета нет средств для выплаты налогов и обслуживания взятых ранее кредитов.

Ситуация усугубляется ещё и тем, что грядёт крупный форум «Каспий», который всегда проводился в АГУ на широкую ногу с привлечением личных средств работников.

Судя по информационному фону, руководство АГУ старается делать виду, что "трансформация" — это инициатива снизу, хотя в реальности сотрудники такого предложить не могли и вообще массово бегут из университета, а ректорат стоит на позиции "незаменимых людей нет".

Что тут можно сказать. Наверное, нужно купить ещё больше рекламы в телеграме, чаще ездить на форумы и нанять новых советников.

моя лента новостей последние два дня

Ректор Астраханского государственного университета решил успокоить общественность на почве обсуждений в телеграм-каналах.

По словам К.А, Маркелова, сейчас АГУ проходит обследование, работает, а рукопожатие у него крепкое. Финансовое положение стабильное.

Планируемое сокращение ставок будет не прямо сейчас, а чуть попозже. Развитием университета занимаются безработные телеграмеры ведущие эксперты страны в области образования. Суть трансформации не особо понятна, но ясно, что в результате у всех появится больше возможностей, а неэффективных уволят. Появившуюся ранее цифру в 140 ставок, планируемых к сокращению, Маркелов не подтвердил и не опроверг.

Также ректор заявил, что заработную плату и все выплаты сотрудники университета всегда получали в срок (таким образом, в своих жалобах они просто врут).

По-моему, очевидно, что в университете всё в порядке, шимуху подняли зря, расходимся.

Двухконтурный университет
субъективное | рефлексия над чатом и общением с коллегами

В функционировании университетов возникли два контура, которые всё меньше взаимодействуют между собой:

контур №1: проректоры — ректоры — министерство;
контур №2: преподаватели — зав.кафедрами — деканы.

Первый контур — представительский, его деятельность широко освещается в СМИ, а интересы проговариваются на форумах. Второй контур остаётся в тени, попадая в публичное поле в виде непоказательных частных случаев (премии, скандалы, суды, активизм и т.п.). По идее, проблемы и чаяния исполнительского звена должны отражаться в позиции ректората, но в реальности это далеко не так.

Дело в том, что интересы двух контуров расходятся всё сильнее. Участникам управленческого контура не слишком важно, что происходит со студентами в аудиториях, и сколько раз в году увольняется и принимается на работу доцент. Как справедливо отмечают коллеги, руководство вуза (формально автономного учреждения) имеет лишь ограниченную самостоятельность на уровне менеджера среднего звена, поскольку в стратегических вопросах вынуждено ориентироваться на всевозможные неформальные сигналы, целевые индикаторы, указания из проектного офиса Приоритета-2030 и тому подобное. Считывание этих сигналов, отягощённое интенсивным документооборотом, занимает ректораты почти полностью.

Безусловно, на почве документооборота с министерством ректораты порождают и внутренние документы, а также свои неформальные сигналы. Особенность этих распоряжений состоит в том, что исполнение большинства из них не предполагается уже на входе (важно лишь существование документа с подписью, освобождающее от ответственности своего автора). Жизненный путь этих указаний оканчивается в почтовом ящике деканов и их заместителей, либо заведующих кафедрами, если декан желает переложить ответственность далее по цепочке.

Примерно на том же уровне происходит и разрыв обратного потока информации. Как правило, ректору нужны показатели, то есть цифры, представленные в таблицах. Соответствующие запросы летят по отделам и факультетам по нескольку штук на дню, причём тематика может быть любой: от количества публикаций до числа окон на аудиторию, от количества студентов из многодетных семей до процента имеющих спортивный разряд. Плотность запросов такова, что исполнители либо их игнорируют, либо выдумывают ответы без реального сбора сведений.

К сложившейся схеме некорректно применять понятие "управление" в прямом смысле. Между контурами происходит скорее обмен информацией с большими потерями. При таких условиях один из сценариев успеха команды ректора — это подбор батальона хороших секретарей, которые будут своевременно фасовать реальность в подарочную упаковку и транслировать наружу.

Две упомянутых шестерёнки могли бы вращаться вообще независимо, если бы не необходимость реализовывать проекты (понимается как любая деятельность, в том числе научная, результатом которой являются отчёты). Но и тут, несмотря на появления некоторой связи контуров, иллюзорное управление проявляется ещё более ярко: министерству кажется, что реализуется некая программа, а ректору кажется, что он инициировал проект в русле министерской политики. В реальности, скорее всего, исполнители ознакомились с документами и выдали за новый проект то, что давным-давно делается и так. Например, предзащиту дипломов можно назвать, в зависимости от необходимости, научной конференцией, повышением квалификации или мероприятием в "Точке кипения".

Безусловно, полное отделение руля и педалей от колёс не сулит ничего хорошего. Полная самодостаточность двух контуров начинает пугать: складывается впечатление, что если все студенты разом исчезнут, то наверху об этом узнают только когда истечет срок действия карточек, на которые приходит стипендия.

Вуз с плесенью
на почве обсуждений вчерашнего поста

Не скажу за другие области, но в российском образовании (точнее, на нём) выросли целые колонии паразитических структур, которые способствуют окончательному закупориванию управленческого и исполнительского контуров. В ТГ феномен представлен каналом Научно-образовательная политика (@scienpolicy). В реальной жизни — всевозможными проектными офисами, консультативными агентствами и институтами развития.

Общая черта этих структур — стремление искусственно отгородить управленцев (министерство и иногда ректораты) от управляемых (факультеты, кафедры, преподаватели) и стать посредниками в передаче информации между ними, а лучше - неформальных сигналов. Вторая общая черта — имитационный характер деятельности. Для участников исполнительского контура создается иллюзия недоступности высших руководителей и, одновременно, аффилированности структуры с ними. Для управленцев с помощью комбинирования аналитики и частных примеров выстраивается приятная потёмкинская деревня. Естественно, декларируется обратное: для одних — желание помочь разобраться по существу в потоке информации с мест, для других — благородный порыв по оказанию помощи и передаче опыта и высших знаний. Прямой обмен информацией по возможности блокируется, вытесняется или, в крайнем случае, модерируется; прямые приказы снабжаются правильной трактовкой.

Очевидно, во-первых, что при удачном закупоривании из посреднической роли можно извлекать выгоду. Руководителям можно рассказывать "как оно на земле" (лучше, разумеется, в форме отчёта по тендеру, выигранному на Госзакупках), а на местах — проводить семинары, тренинги, форсайт-сессии и другие обряды, тешащие самолюбие участников и дающие стабильный доход. Во-вторых, такое положение оказывается устойчивым, так как обеим сторонам проще взаимодействовать со структурой-паразитом по целому ряду причин. Банально, даже люди в них меняются значительно реже, чем руководители департаментов в министерстве, к которым нужно заново привыкать.

Изюминка в том, что при достаточно качественной изоляции двух контуров передаваемые сводки и сигналы могут быть абсолютной туфтой, так как качественная проверка маловероятна (а если люди что и скажут — так они же не эксперты).

Некоторые читатели канала ошибочно полагают, что я критикую министерство и начальников как таковых при любых раскладах. На самом же деле я считаю, что настоящую опасность представляет именно неудержимый рост посреднических структур; а ректоры и министерство принимают неправильные решения и упускают реальные проблемы, когда подвергаются их влиянию. И да, в результате мы смеёмся над Минобром, который спрашивает у очередной конторы, по какой методике проводить мониторинг своих же подведомственных учреждений. Также важно, что рост паразитов напрямую связан с увеличением бюджетов: чем больше вкладывается в университеты, тем выше риск появления помощников, которые как бы управляют, но ни за что не несут ответственности.

Паразитические структуры порождают себе подобных и на низших уровнях иерархии. Пример — это многочисленные отделы по контролю качества, проектные офисы и научные управления (и проч., и проч.), возникшие в вузах за последнее десятилетие. Они учреждаются для симметричного ответа на запросы соответствующих структур более высокого ранга и, что характерно, повторяют их базовые свойства, включая имитационный характер работы. Отдел контроля качества не контролирует качество, научное управление не касается науки, а проектный офис ничего не проектирует. Они делают документы и ограждают ректорат от знаний о качестве, науке и проектах. В этот же список можно смело поставить псевдорынок вузовского ДПО.

Вывод очевидный — нужно налаживать максимально прямое взаимодействие между управляющими и управляемыми, игнорируя желающих выступить в роли толкователей и приближённых к императору.

#конструктивное

Приношу глубочайшие извинения впечатлительным подписчикам, но это видео максимально точно описывает то, как я вижу десятую волну попыток словить хайп на отмене Болонской системы.

https://t.me/direktor_bani/104

Уверен, дорогие подписчики, мало каких новостей вы ждёте больше, чем новостей из Астрахани. Так вот.

Согласно сайту Госзакупки, только за 2022 год Астраханский государственный университет перечислил Высшей школе экономике почти 13 миллионов рублей за проведение 4 обучающих семинаров для сотрудников (два семинара по 3,95 млн. и два по 2,5 млн. рублей). Исполнитель по данным закупкам очевиден, поскольку в первых лотах реквизиты ВШЭ фигурируют прямо в образцах договора, наряду с сайтом ВШЭ в тексте документа. К концу года эти следы научились стирать.

Чему могут научить сотрудники ВШЭ сотрудников АГУ — для меня загадка, разницу между условиями существования этих университетов нет смысла даже обсуждать. Безусловно, желающие могут внимательнее изучить документацию по конкретным лотам. На мой взгляд, всё это типичный ритуал успешности типа "марафона желаний" для домохозяек, только масштабированный на университет и немного облагороженный профессиональной лексикой.

Ещё 3,3 млн. рублей АГУ потратил на услуги по "организации, фасилитации и модерации групповой работы рабочей группы с целью проектирования изменений в образовательном процессе университета при внедрении индивидуальных образовательных траекторий". Это уже закупка у компании CUSTIS. Опять же, какой смысл в освоении ИОТ, если вы планируете массовое сокращение преподавателей, да и вообще на текущем уровне развития, — абсолютно неясно.

Также есть не один десяток мелких закупок на "поставку" студентов из Средней Азии и Африки (в сумме на несколько миллионов), но тут сложно обвинять администрацию АГУ, так как процент иностранных студентов является официальным показателем эффективности, который определяет Минобрнауки.

Так или иначе, меня крайне удивляет ситуация, когда маленький и небогатый университет, с трудом сводящий концы с концами, залезает в долги, но донатит пару десятков миллионов рублей гигантам типа ВШЭ, бюджет которого сопоставим с бюджетом Астраханской области. Очень напоминает покупку айфона в кредит, чтобы выглядеть как богатый.

Как «омолодить» ППС

Подписчик сообщает, что в одном из томских университетов нашли способ омоложения профессорско-преподавательского состава (ППС) с целью выполнения показателя программы развития в рамках «Приоритет-2030» - «доля преподавателей в возрасте до 39 лет».

Тех преподавателей, кому уже стукнуло 40 и более, планируют перевести на 0,5 ставки. Остальную их учебную нагрузку проводить все равно надо. Поэтому предлагается, чтобы они провели эту нагрузку в качестве консультантов. Консультанты, как вы понимаете, не входят в ППС. В результате количество ставок, занимаемых возрастными преподавателями, уменьшается, а процент молодых автоматически увеличивается.

Говорят, что списки возрастных педагогов уже составлены, и их по очереди вызывают к руководству для подписания добровольного согласия.

Администраторы из других вузов, ловите бесплатный лайфхак!

Коллеги, да ведь это совершенно понятно: изворачиваться и принимать непопулярные решение ректору приходится не из собственной вредности, а чтобы вписаться в очередные требования, а затем побороться за финансирование, улучшить позицию в рейтингах и так далее. Но ведь и подавляющее большинство таких требований абсолютно формальны (что красноречиво демонстрирует решение вопроса омоложения ППС), поэтому и их умелое удовлетворение не стоит воспевать как великую управленческую мудрость.

Как говорится, если сверху попросят с моста прыгать, а ректорат находчиво добавит в личный рейтинг сотрудникам такой показатель — это тоже нужно рассматривать как адекватный компромисс? Или, может, стоит хотя бы иногда задаваться вопросом, зачем нам прыгать с мостов? Тотальный конформизм выгоден коллективу отдельного заведения как среднесрочная тактика, но он невыгоден отрасли в долгосрочной перспективе.

Конечно, спор этот бесконечен, и в каждом частном случае адекватность решения будет зависеть от десятков факторов. И часто проще отдаться, чем объяснить, почему "нет". Но очевидно одно: чем легче любые рекомендации любого департамента министерства будут браться под козырёк без размышлений, тем меньше той самой субъектности будут ощущать за собой университеты. Ведь к этому всё сводится к конечном счёте.

Давайте оглянемся на новости буквально нескольких последних дней. Вот ректор Астраханского университета рассказывает в интервью, что его университет под внешним управлением экспертов. Вот министерство без внятных объяснений снимает ректора ННГУ им. Лобачевского, не спросив не то что преподавателей, но даже и наблюдательный или учёный совет. А вот ректор из Томска срочно тасует какие-то ставки, потому что его так попросили. И многое, многое другое.

Можно ли в таких условиях сформулировать собственную стратегию развитию университета и воплощать её, скажем, десять или хотя бы пять лет?

Если уж доводить до крайности, то честными были бы два решения. Вариант первый: полностью контролируем жизнь университета заданными сверху нормативами, регламентируем число ставок, перечень специальностей и программы. Но тогда гарантированно обеспечиваем вуз финансированием так, чтобы хватало на зарплату в 200% по региону, на науку, на ремонт и так далее. Вариант второй: предоставляет университету любые возможности бороться за конкурсное финансирование, зарабатывать на платных студентах, выигрывать гранты и т.п., но делаем долю прямого госфинансирования минимальной. Тогда и контролируем только абсолютный минимум, грубо говоря - соблюдение законодательства.

Ректоры не виноваты, что мы застряли между этими вариантами, используя золотую стратегию — "давать деньги иногда и на своё усмотрение, но всё контролировать". И действительно, странно призывать конкретного руководители университета бросаться на амбразуру и протестовать. Но каждый конкретный случай вставания на голову ради показателей будет вызывать вполне оправданные негативные эмоции сотрудников, направленные на ближайшего руководителя. Стратегически разумнее в данном случае объяснять не то, насколько сложна жизнь ректора и процесс принятия решений, а то, что изначально не нужно ходить на голове ради повышения эффективности труда.

Берегите психику, не перечитывайте свои обещания по грантам

Нужна ли стратегия?
#субъективное

Коллеги призывают к дискуссии о будущем университетов. Думаю, для начала надо ответить на один принципиальный вопрос: что такое университеты сегодня? Вариантов всего два.

Вариант первый: университеты — это стадо баранов, которых нужно собрать и гнать к заданной сверху цели, желательно с кнутом и овчарками. Никаких собственных рациональных представлений о будущем у них быть не может. Вариант второй: это нечто вроде группы разумных и разных людей, но уставших и связанных по руками и ногам. Их достаточно освободить, немного подлечить и отправить жить своей жизнью.

Между этими картинами нужно сделать недвусмысленный выбор. Поскольку из этого выбора вытекает любая политика в области высшего образования: либо контролировать и гнать, либо дать развиваться.

На мой взгляд, мания к созданию универсальных стратегий, а также безумный пиетет перед сложностью этих стратегий очень вредны, поскольку это следы подхода пастух-стадо. Ведь, по большому счёту, цели очевидны — мы хотим экономически развитую страну с сильной фундаментальной и прикладной наукой, результаты которой оперативно переходят в технологии и в производство. Более того, известны работающие примеры, схемы взаимодействия игроков и даже приблизительные затраты.

Но никаких однозначных инструкций по достижению этого состояния не существует и существовать не может. Равно как нет инструкций по выращиванию самого красивого цветка, гениального учёного или чемпиона мира по боксу (и никакая личная история успеха не является пособием). Ясны только примерные условия, при которых это может произойти и условия, при которых этого точно не случится.

Поэтому не нужно высасывать из пальца всё новые и новые формулировки стратегических целей, рисовать псевдо-дорожные карты и тому подобное. Лучшее, что можно сделать, — дать развиваться каждому отдельному игроку, в первую очередь устраняя барьеры и отвлекающие факторы, которые ему мешают сильнее всего. Для российских университетов эти барьеры очевидны и обсуждены сотни раз: подушевое финансирование, правило 1:12, закон о закупках, микроменеджмент министерства, невозможность планирования и многое другое. Давайте хотя бы начнём с их устранения.

Конечно, иногда можно выделить научно-технические направления, по которым нужно срочно ликвидировать отставание: 80 лет назад это была условная атомная бомба, сегодня — условная микроэлектроника. Но бросать все силы на рывки — это стратегически тупиковый путь, поскольку затем возникает сакраментальный вопрос — а что дальше? Оказывается, для создания своих новых технологий нужно заниматься вообще всем, так как неизвестно, что выстрелит следующим (история учит этому непрерывно). А значит, нужно быть крайне осторожными в, так сказать, направлении всего стада в одну сторону.

Одновременно с этим я считаю, что не стоит так напирать на меняющуюся структуру знания и стремительный рост технологий. Это некая новая образовательная мистика, пустое нагнетание напряжения без содержания, как бы оправдывающее необходимость срочно напридумывать ещё больше стратегий в этом страшном современном мире с ChatGPT и в новом укладе. Если говорить конкретно об образовании, то люди не стали рождаться со встроенным курсом матанализа в голове, а процессы преподавания, усвоения знаний и открытия нового в сущности не изменились. Количество сложной информации, которое может усвоить человек в единицу времени, тоже не особенно выросло. Появились лишь некоторые инструменты, которые способны эти процессы несколько облегчить, а значит достойны внимания, но только и всего. Создание из инструментов идолов для регулярного поклонения называется EdTech уже не ускоряет, а тормозит развитие.

Ах да, есть ещё одна мелкая деталь: когда на науку и образование направляется мало денег, то и их развитие получается очень медленным. Даже если нанимать по целому отделу стратегов-пастухов на каждый университет.

Если кто-то не в курсе, на этот раз Курчатовский институт пытается поглотить базу Института океанологии РАН в Геленджике. Делается это в очень интересной юридической форме — посредством переписки Ковальчука с Фальковым, минуя Институт океанологии в принципе. По итогам Минобрнауки посылает в ИО РАН другое письмо с чудесными формулировками:

"...имущественный комплекс необходим НИЦ «Курчатовский институт» для формирования на территории черноморского побережья в районе города Геленджика экспериментальной прибрежной базы проведения исследований и разработок в интересах обороны и безопасности Российской Федерации.
В целях обеспечения объективного, всестороннего и своевременного рассмотрения указанного в обращении вопроса Учреждению необходимо в срок до 16.02.2023 представить мотивированную позицию о возможности передачи Имущественного комплекса НИЦ «Курчатовский институт»".

А что, так можно было? А может самому ИО РАН написать в правительство РФ письмо, в котором попросить себе половинку Курчатника?

Естественно, на общем собрании сотрудников Института океанологии было выражено категорическое несогласие с отчуждением подразделения. Это нанесло бы серьезный ущерб организации (замечу, одному из немногих океанологических институтов в стране).

Президиум РАН, говорят, присоединение не поддержал, но открыто по этому поводу не высказывался. И да, мы снова приходим к вопросу субъектности: институты РАН, которые прикрывала в какой-то степени головная РАН, обладали хоть какой-то субъектностью до настоящего времени (настолько, насколько это возможно). Посмотрим, что будет дальше. Прогноз пока неутешительный, учитывая, что нынешний президент РАН избран методом пропихивания, а значит заведомо зависим от пропихнувших.

Подробности есть в ТГ-канале ИО РАН.

Немного о том, насколько в действительности ограничены наши ресурсы на науку и образование: разрешили расследовать хищения в Роснано, работает отдельная группа следователей. А университеты тем временем правдами и неправдами бьются за несчастные 100 млн. рублей в год с программы Приоритет-2030.

Думаю, тут речь пойдет совсем о других суммах.

https://t.me/vchkogpu/37028

Полуприкрытие двух комиссий РАН — по борьбе с лженаукой и по противодействию фальсификации научных исследований — снова выступило очень хорошим маркером в медийном поле. Пусть в последнее время обе комиссии вели не самую активную работу, но само их существование как независимых единиц не давало покоя многим "учёным". И вот произошло сильное понижение статуса этих комиссий, а именно — переподчинение Экспертному совету РАН, что равносильно задвиганию их деятельности на один уровень с рутинной экспертизой тысяч отчётов по научным темам.

В силу общих тенденций в головной РАН тема была бы скучной. Но на воре и шапка горит, поэтому после решения по Комиссиям послышались громкие возгласы о победе над "либералами" в академии, порой с нескрываемым злорадством. Особенно припоминают доклад Комиссии по противодействии фальсификации о плагиате в работах кандидатов в академики РАН, опубликованный перед выборами 2019 года. Мол, это всё нанесло непоправимый ущерб российской науке и академии, поэтому надо прикрывать рассадник либерализма.

Как-то даже неудобно напомнить авторам этих лозунгов, что российской науке наносит ущерб не общественный контроль, а сами успешные защиты диссертаций с обширными заимствованиями и публикация статей с плагиатом, авторы которых метят аж в академики или члены-корреспонденты РАН.

Что касается сути вопроса — можно лишь согласиться с академиками Семёновым и Хохловым: без ярких лидеров с безупречной репутацией деятельность этих двух комиссий затухнет сама собой, независимо от юридического статуса. Предыдущим лидерам, академикам Александрову и Васильеву, сейчас уже не до того. Остаётся надеяться на новую инициативу снизу и нейросети.