Фарс, клоунада и безумие. Все возвращается в привычную схему денежной эмиссии.
Пока ФРС выцеживала жалкие миллиарды, сокращая свой непомерно раздутый баланс, где-то под столом Пауэлла раскалился до красна рубильник денежного станка, дожидаясь своего звездного часа.
С мая прошлого гола Пауэлл на пресс-конференциях «дурочку гонял», изображая нарочито ястребиную тональность, имея полную готовность развернуться сразу, как только где-то клапан сорвет, т.е. до первого срыва. В этом нарративе я комментировал каждое выступление Пауэлла.
Из последнего: «Весь этот цирк продолжается, пока нет видимых признаков кризиса и пока никто из сегмента «слишком крупный, чтобы упасть» не затрещал по швам от перегрузки. Мера агрессивности ФРС прямо пропорциональна степени устойчивости финансовой системы. Любой, даже самый незначительный срыв – риторика изменится молниеносно.»
Ястребиная тональность нужна для того, чтобы в условиях, когда инфляция явно вышла из-под контроля (особенно в середине 2022) создать видимость контроля и демонстрировать «последовательные, непримиримые» шаги и действия по нейтрализации очага возмущения монетарного спокойствия и доверия к доллару и ФРС.
Проще говоря, взять под контроль инфляционные ожидания и «зацементировать» доверие к ФРС, т.к. фактическая инфляция ФРС мало волнует.
Спрос на финансовые инструменты (акции, облигации и денежные активы) формируется не из текущей инфляции, а из ожиданий инфляции, ровно, как и инвестиционные проекты в реальной экономике.
Экономических агентов не так интересует прошлое, сколько проекция в будущее, хотя эта проекция часто строится на основе ментальной инертности. Чем длительнее и масштабнее происходит негативное событие, тем устойчивее попытка экстраполировать прошлое в будущее.
По этой причине длительная и высокая инфляция создает привыкание и меняет модель потребления, схему инвестирования, оказывая влияния на денежные, ценовые пропорции и восприятие будущего, фактически формируя инфляцию в будущем.
Инфляционные ожидания оказывают влияние на ценообразование активов (понижая ставки) и на спрос (повышая интерес инвесторов к облигациям). В свою очередь инфляционные ожидания есть функция доверия к политике ФРС и к финансовой системе.
Через доверие к ФРС формируются проинфляционные или дезинфляционные действия экономических агентов. Например, если потребитель или инвестор ожидает высокую инфляцию, то его текущих действия исходят из собственных интересов максимальной выгоды и/или защиты сбережений, а текущие действия оказывают на инфляцию в будущем.
Столь длинное введение было важно, чтобы описать монетарную конструкцию, где доверие к политике ФРС может иметь воздействие на инфляцию.
Соответственно, к чему это все? Если ФРС по каждому поводу срывается в штопор монетарного бешенства (только дай повод врубить станок), не закончив процесс инфляционной нейтрализации, т.е метается из стороны в сторону – это влияет на доверие к ФРС.
Каким образом? Девальвирует все заявления и намерения, формируя из ФРС образ шута. Все будущие заявления воспринимаются через призму монетарного безумия, а доверие к ДКП снижается, что еще больше искажает трансмиссионные механизм ФРС.
Все мы понимаем, что Пауэлл любит спекулировать, а пузыри – это его слабое место, иначе не было бы затяжного надругательства над здравым смыслом в 2020-2021, когда Пауэлл вместе с ФРС игнорировали буквально все: финансовые пузыри, монетарные дисбалансы и инфляционные риски.
Однако, столь быстрые развороты, мягко говоря, смущают.
Здесь вполне логичный вопрос: «А что еще остается делать ФРС, если финансовая система горит адским пламенем?» Не спасать банки? Так пойдет цепная реакция и неконтролируемое заражение. Все это приведет к каскадному обрушению, затрагивая более крупные финансовые структуры.
Важна причинно-следственная связь и форма банкротства трех банков, где их ликвидировали буквально за несколько часов. Продолжение следует…
Пока ФРС выцеживала жалкие миллиарды, сокращая свой непомерно раздутый баланс, где-то под столом Пауэлла раскалился до красна рубильник денежного станка, дожидаясь своего звездного часа.
С мая прошлого гола Пауэлл на пресс-конференциях «дурочку гонял», изображая нарочито ястребиную тональность, имея полную готовность развернуться сразу, как только где-то клапан сорвет, т.е. до первого срыва. В этом нарративе я комментировал каждое выступление Пауэлла.
Из последнего: «Весь этот цирк продолжается, пока нет видимых признаков кризиса и пока никто из сегмента «слишком крупный, чтобы упасть» не затрещал по швам от перегрузки. Мера агрессивности ФРС прямо пропорциональна степени устойчивости финансовой системы. Любой, даже самый незначительный срыв – риторика изменится молниеносно.»
Ястребиная тональность нужна для того, чтобы в условиях, когда инфляция явно вышла из-под контроля (особенно в середине 2022) создать видимость контроля и демонстрировать «последовательные, непримиримые» шаги и действия по нейтрализации очага возмущения монетарного спокойствия и доверия к доллару и ФРС.
Проще говоря, взять под контроль инфляционные ожидания и «зацементировать» доверие к ФРС, т.к. фактическая инфляция ФРС мало волнует.
Спрос на финансовые инструменты (акции, облигации и денежные активы) формируется не из текущей инфляции, а из ожиданий инфляции, ровно, как и инвестиционные проекты в реальной экономике.
Экономических агентов не так интересует прошлое, сколько проекция в будущее, хотя эта проекция часто строится на основе ментальной инертности. Чем длительнее и масштабнее происходит негативное событие, тем устойчивее попытка экстраполировать прошлое в будущее.
По этой причине длительная и высокая инфляция создает привыкание и меняет модель потребления, схему инвестирования, оказывая влияния на денежные, ценовые пропорции и восприятие будущего, фактически формируя инфляцию в будущем.
Инфляционные ожидания оказывают влияние на ценообразование активов (понижая ставки) и на спрос (повышая интерес инвесторов к облигациям). В свою очередь инфляционные ожидания есть функция доверия к политике ФРС и к финансовой системе.
Через доверие к ФРС формируются проинфляционные или дезинфляционные действия экономических агентов. Например, если потребитель или инвестор ожидает высокую инфляцию, то его текущих действия исходят из собственных интересов максимальной выгоды и/или защиты сбережений, а текущие действия оказывают на инфляцию в будущем.
Столь длинное введение было важно, чтобы описать монетарную конструкцию, где доверие к политике ФРС может иметь воздействие на инфляцию.
Соответственно, к чему это все? Если ФРС по каждому поводу срывается в штопор монетарного бешенства (только дай повод врубить станок), не закончив процесс инфляционной нейтрализации, т.е метается из стороны в сторону – это влияет на доверие к ФРС.
Каким образом? Девальвирует все заявления и намерения, формируя из ФРС образ шута. Все будущие заявления воспринимаются через призму монетарного безумия, а доверие к ДКП снижается, что еще больше искажает трансмиссионные механизм ФРС.
Все мы понимаем, что Пауэлл любит спекулировать, а пузыри – это его слабое место, иначе не было бы затяжного надругательства над здравым смыслом в 2020-2021, когда Пауэлл вместе с ФРС игнорировали буквально все: финансовые пузыри, монетарные дисбалансы и инфляционные риски.
Однако, столь быстрые развороты, мягко говоря, смущают.
Здесь вполне логичный вопрос: «А что еще остается делать ФРС, если финансовая система горит адским пламенем?» Не спасать банки? Так пойдет цепная реакция и неконтролируемое заражение. Все это приведет к каскадному обрушению, затрагивая более крупные финансовые структуры.
Важна причинно-следственная связь и форма банкротства трех банков, где их ликвидировали буквально за несколько часов. Продолжение следует…
Заседание ФРС 22 марта, где в своем выступлении Пауэлл должен наметить траекторию ДКП ФРС. Если риторика будет мягкой, существенно смещая траекторию ставки вниз, что наиболее вероятно, то возникнут логичные вопросы журналистов: «а не слишком ли резкий разворот?»
На что ответ Пауэлла будет железобетонным: «Вы что хотите развала финансовой системы и неконтролируемого заражения?». Аргумент действительно – убойный. Не поспоришь, ведь помимо контроля над инфляцией ФРС занимается и финансовой стабильностью.
Массовый отток вкладчиков из мелких и средних банков может привести к каскадному эффекту банкротств, где финансовая система может начать расщепляться со всеми вытекающими последствиями.
Пока – это лишь предположения, но оценивая ожидания рынка и особенность ФРС, к этому есть предпосылки.
Продолжая предыдущий пост… Важна причинно-следственная связь и форма банкротства трех банков, где их ликвидировали буквально за несколько часов.
Чтобы не выносить проблему на медийное освещение и не провоцировать панику среди вкладчиков и инвесторов, логично было не доводить до банкротства, а урегулировать ситуацию кулуарно, используя стандартные внутренние каналы коммуникации ФРС и банков.
SVB рухнул не из-за структуры активов, хотя с этим были проблемы. Основной триггер – это массовый набег инвесторов, которые сняли почти ¼ всех депозитов за короткий период времени (в пределах двух недель). Это вынудило банк (в условиях отсутствия ликвидности) распродавать активы с убытком, что «опустошило» капитал и привело к банкротству.
Падение SVB запустило сомнения в устойчивости других региональных банков, а любое нарушение тишины в финансовой индустрии провоцирует сомнение в способности исполнять обязательства. Проблемы First Republic Bank и других – есть следствие запущенной медийной машины по дискредитации региональных банков, хотя внутренние структурные проблемы никто не отменял.
Второе важное обстоятельство – это скорость банкротства, что сильно смутило многих инвесторов и вкладчиков. Если 16 по величине банк в США банкротится буквально за сутки, а с торгов акции снимают через 3 часа после публичного объявления проблем (9 марта вечером объявили о проблемах, 10 марта уже не было торгов) – это, мягко говоря, сильно дестабилизирует ситуацию, повышая неопределенность и приводя к отказу от риска и поиску «альтернативного убежища».
Определенно, здесь были договоренности с ФРС, Минфином, FDIC и крупнейшими банками.
Самые очевидные, всплывающие на поверхность мотивы, исходя из тенденций и заявлений заинтересованных лиц:
▪️Менее чем за две недели до заседания ФРС создать рыночный шок достаточной силы, чтобы с одной стороны – не разрушить систему (для этого выбрали проблемный региональный банк), с другой стороны – создать пространство для маневра ФРС с возможностью ловко вырулить из ранее анонсированной жесткой траектории ДКП.
Другими словами, сохранить доверие и репутацию ФРС при резкой смене направления денежно-кредитной политики.
▪️Восстановить механизм рефинансирования долгов через усиление спроса на облигации при дезориентации инвесторов и уходе от риска. Основная проблема в 2022, которая в условиях отрицательных реальных ставок затрудняла процесс размещения корпоративных и государственных облигаций.
▪️Как бонус. Создать перераспределение ликвидности из мелких и средних банков в крупные. Вышло интересно. То, что вкладчики сняли из региональных банков за последние дни и перераспределили в мега банки, вот эти самые мега банки вернули обратно (частично) в First Republic Bank, когда 11 крупнейших банков внесли 30 млрд ))
Причина столь высокой интенсивности событий заключается в невозможности финансовой системы переварить столь высокие ставки. В итоге через сакральную жертву пытаются решить более глобальные проблемы примерно так, как это сделали в 2008 с «заказным» банкротством Lehman Brothers. Не дали 20 млрд, чтобы легитимизировать инъекцию в триллионы.
Почему это так? В ближайшие дни будет много фактуры, где продемонстрирую масштаб проблемы и слабые места глобальной финансовой системы на примере США.
На что ответ Пауэлла будет железобетонным: «Вы что хотите развала финансовой системы и неконтролируемого заражения?». Аргумент действительно – убойный. Не поспоришь, ведь помимо контроля над инфляцией ФРС занимается и финансовой стабильностью.
Массовый отток вкладчиков из мелких и средних банков может привести к каскадному эффекту банкротств, где финансовая система может начать расщепляться со всеми вытекающими последствиями.
Пока – это лишь предположения, но оценивая ожидания рынка и особенность ФРС, к этому есть предпосылки.
Продолжая предыдущий пост… Важна причинно-следственная связь и форма банкротства трех банков, где их ликвидировали буквально за несколько часов.
Чтобы не выносить проблему на медийное освещение и не провоцировать панику среди вкладчиков и инвесторов, логично было не доводить до банкротства, а урегулировать ситуацию кулуарно, используя стандартные внутренние каналы коммуникации ФРС и банков.
SVB рухнул не из-за структуры активов, хотя с этим были проблемы. Основной триггер – это массовый набег инвесторов, которые сняли почти ¼ всех депозитов за короткий период времени (в пределах двух недель). Это вынудило банк (в условиях отсутствия ликвидности) распродавать активы с убытком, что «опустошило» капитал и привело к банкротству.
Падение SVB запустило сомнения в устойчивости других региональных банков, а любое нарушение тишины в финансовой индустрии провоцирует сомнение в способности исполнять обязательства. Проблемы First Republic Bank и других – есть следствие запущенной медийной машины по дискредитации региональных банков, хотя внутренние структурные проблемы никто не отменял.
Второе важное обстоятельство – это скорость банкротства, что сильно смутило многих инвесторов и вкладчиков. Если 16 по величине банк в США банкротится буквально за сутки, а с торгов акции снимают через 3 часа после публичного объявления проблем (9 марта вечером объявили о проблемах, 10 марта уже не было торгов) – это, мягко говоря, сильно дестабилизирует ситуацию, повышая неопределенность и приводя к отказу от риска и поиску «альтернативного убежища».
Определенно, здесь были договоренности с ФРС, Минфином, FDIC и крупнейшими банками.
Самые очевидные, всплывающие на поверхность мотивы, исходя из тенденций и заявлений заинтересованных лиц:
▪️Менее чем за две недели до заседания ФРС создать рыночный шок достаточной силы, чтобы с одной стороны – не разрушить систему (для этого выбрали проблемный региональный банк), с другой стороны – создать пространство для маневра ФРС с возможностью ловко вырулить из ранее анонсированной жесткой траектории ДКП.
Другими словами, сохранить доверие и репутацию ФРС при резкой смене направления денежно-кредитной политики.
▪️Восстановить механизм рефинансирования долгов через усиление спроса на облигации при дезориентации инвесторов и уходе от риска. Основная проблема в 2022, которая в условиях отрицательных реальных ставок затрудняла процесс размещения корпоративных и государственных облигаций.
▪️Как бонус. Создать перераспределение ликвидности из мелких и средних банков в крупные. Вышло интересно. То, что вкладчики сняли из региональных банков за последние дни и перераспределили в мега банки, вот эти самые мега банки вернули обратно (частично) в First Republic Bank, когда 11 крупнейших банков внесли 30 млрд ))
Причина столь высокой интенсивности событий заключается в невозможности финансовой системы переварить столь высокие ставки. В итоге через сакральную жертву пытаются решить более глобальные проблемы примерно так, как это сделали в 2008 с «заказным» банкротством Lehman Brothers. Не дали 20 млрд, чтобы легитимизировать инъекцию в триллионы.
Почему это так? В ближайшие дни будет много фактуры, где продемонстрирую масштаб проблемы и слабые места глобальной финансовой системы на примере США.
Нереализованный убыток по облигациям, которые были эмитированы в долларовой системе, составляет 4.8 трлн долл по собственным расчетам на основе данных ФРС в отчете Z1. Это разница между номинальной стоимостью к погашению и рыночной стоимостью на момент отсечки. Это первая в масс-медиа оценка дыры в финансовой системе.
Текущая рыночная стоимость зависит от уровня процентной ставки, дюрации облигации, кредитного риска (качества эмитента и вероятности дефолта). При росте ставки облигации падают в цене, так же это происходит при росте риска дефолта или устойчивости эмитента.
Разница между рыночной оценкой облигаций в 4 кв 2020 и 4 кв 2022 составляет почти 7.6 трлн долл – это рекордное негативное изменение за всю историю существования долгового рынка.
Именно такой бумажный убыток или точнее изменение стоимости портфеля ценных бумаг в облигациях зафиксировали держатели долларовых облигаций за два года, а фактический убыток составляет 4.8 трлн (5.3 трлн было в 3 кв 2022). Это официальные данные ФРС, которые были изъяты и скомпилированы из отчета Z1.
Корректно учитывать рыночную стоимость ФРС научилась только в условиях организованных электронных торгов в середине 90-х, до этого был бардак в расчете или неверные данные, поэтому инфляционный кризис 70-х оценить не получится.
В 4.8 трлн нереализованного убытка основной вклад внесли трежерис, где убыток 2.2 трлн, на втором месте по негативному вкладу -корпоративные облигации с убытком 1.43 трлн, далее – MBS и агентские бумаги – почти 1 трлн и муниципальные облигации с незначительным убытком в 120 млрд.
Банки и инвестфонды манипулируют с отчетностью и в последнее время перебрасывают бумаги из категории AFS в HTM, что позволяет им оценивать облигации в своем портфеле по номиналу – это искажает реальную картину.
Почти 5 трлн долл убытка – это оценка так, как если бы все оценивалось по методу AFS, что лучше показывает масштаб дыры в финансовой системе и лучше раскрывает мотивы ФРС и бангстеров по сверхбыстрой утилизации трех банков за последнюю неделю.
Текущая рыночная стоимость зависит от уровня процентной ставки, дюрации облигации, кредитного риска (качества эмитента и вероятности дефолта). При росте ставки облигации падают в цене, так же это происходит при росте риска дефолта или устойчивости эмитента.
Разница между рыночной оценкой облигаций в 4 кв 2020 и 4 кв 2022 составляет почти 7.6 трлн долл – это рекордное негативное изменение за всю историю существования долгового рынка.
Именно такой бумажный убыток или точнее изменение стоимости портфеля ценных бумаг в облигациях зафиксировали держатели долларовых облигаций за два года, а фактический убыток составляет 4.8 трлн (5.3 трлн было в 3 кв 2022). Это официальные данные ФРС, которые были изъяты и скомпилированы из отчета Z1.
Корректно учитывать рыночную стоимость ФРС научилась только в условиях организованных электронных торгов в середине 90-х, до этого был бардак в расчете или неверные данные, поэтому инфляционный кризис 70-х оценить не получится.
В 4.8 трлн нереализованного убытка основной вклад внесли трежерис, где убыток 2.2 трлн, на втором месте по негативному вкладу -корпоративные облигации с убытком 1.43 трлн, далее – MBS и агентские бумаги – почти 1 трлн и муниципальные облигации с незначительным убытком в 120 млрд.
Банки и инвестфонды манипулируют с отчетностью и в последнее время перебрасывают бумаги из категории AFS в HTM, что позволяет им оценивать облигации в своем портфеле по номиналу – это искажает реальную картину.
Почти 5 трлн долл убытка – это оценка так, как если бы все оценивалось по методу AFS, что лучше показывает масштаб дыры в финансовой системе и лучше раскрывает мотивы ФРС и бангстеров по сверхбыстрой утилизации трех банков за последнюю неделю.
ФРС на прошлой неделе влила в систему свыше 300 млрд долл (вдвое больше, чем в 2008). Будет ли раскрутка инфляционной спирали?
Прямого инфляционного воздействия не будет из-за механизма распределения ликвидности. Финансовая помощь в 2023 похожа на вариации кредитных программ в 2008.
15 лет назад монетарные инъекции со стороны ФРС не приводили к инфляции, т.к. во-первых, купировали кассовые разрывы в финансовой системе и кризис доверия, во-вторых, монетарная поддержка была замкнута внутри финансового контура и не выходила наружу.
Это происходит и сейчас, т.к. почти половина от 300 млрд была распределена в структурах FDIC для поддержки депозитной базы обанкроченных банков, а другая половина была направлена преимущественно в региональные банки, серьезно пострадавшие от финансового заражения и масштабного перераспределения вкладчиков и инвесторов.
В 2020-2021 триггером под инфляцию выступили несколько факторов:
▪️Распухание активов, в том числе сырьевых (нефть, газ, металлы и продовольствие) на дешевых деньгах и искажении спроса/предложения (COVID, цепочки снабжения, вертолетные деньги, санкции и т.д).
▪️Прямая адресная поддержка населения – те самые «вертолетные деньги» от правительства на несколько триллионов долларов, что форсировало розничные продажи с невероятной скоростью и подняло норму сбережения, создав навес необеспеченной ликвидности, последствия которого видны до сих пор.
Фундаментальные диспропорции между платежеспособным спросом и предложением товаров и услуг остаются в 2023.
▪️Деградация производительности труда – рентный доход от рекордного роста фондового рынка в 2021 снижал мотивацию к труду большей части среднего класса, в том числе создавая ускоренный выход на пенсию (зачем работать, когда на счете прибыль прет?).
Также дотации от правительства зачастую перекрывали доход от основной деятельности низкоквалифицированного персонала, что создало существенные искажения на рынке труда, особенно в сфере услуг (гостиницы, общепит, бытовые, спорт, культура и развлечения). Рынок труда так и остается перекошенным.
Кредитные программы от ФРС по направлению в затыкании дыр не окажут влияния на инфляцию прямым образом, но могут оказать влияние косвенно через эффект подрыва доверия.
Слишком быстрый разворот денежно-кредитной политики (если он произойдет 22 марта, а к этому есть все предпосылки) может фатально подорвать коммуникационное «окно» ФРС с рынком и контрагентами в экономике.
В монетарной политике крайне важны: транспарентность (информационная прозрачность, доступность и однозначность, отсутствие скрытых мотивов и подковерных интриг), последовательность и предсказуемость. Именно эти три важнейшие составляющие являются основной доверия к монетарным институтам, позволяя выстраивать сложные и долгосрочные финансовые конструкции.
Если на протяжении почти девяти месяцев ФРС последовательно эскалировали приверженность концепции инфляционной нейтрализации, а через неделю происходит резкое отступление от намеченного пути, - соответственно в следующий раз любая однозначная и ультимативная риторика не может выступать, как руководство к действию.
Все это вносит дезориентацию, неопределенность и волатильность в движении денежных потоков, т.к. пропадает ясность и доверие к политике ФРС. Если они что то говорят, то могут резко сменить тональность при смене входных параметров, поэтому нет смысла доверять ничему, что говорит ФРС. Это катастрофа и коллапс коммуникационного окна, что подрывает весь механизм трансмиссии ДКП ФРС.
Дезориентация приводит к подрыву доверия. Фиатные деньги имеют неустойчивую конструкцию доверия. Вне зависимости от уровня развития экономики, центральные банки постоянно должны доказывать легитимность денежной системы/национальной валюты, препятствуя бесконтрольной/неуправляемой экспансии квазиденег и любых форм производных денежных инструментов, генерируемых частной экономикой.
Поиск альтернативы и дезориентация на финансовом рынке – чисто проинфляционный фактор и очень опасный из-за отсутствия механизмов быстрой компенсации утраченного доверия.
Прямого инфляционного воздействия не будет из-за механизма распределения ликвидности. Финансовая помощь в 2023 похожа на вариации кредитных программ в 2008.
15 лет назад монетарные инъекции со стороны ФРС не приводили к инфляции, т.к. во-первых, купировали кассовые разрывы в финансовой системе и кризис доверия, во-вторых, монетарная поддержка была замкнута внутри финансового контура и не выходила наружу.
Это происходит и сейчас, т.к. почти половина от 300 млрд была распределена в структурах FDIC для поддержки депозитной базы обанкроченных банков, а другая половина была направлена преимущественно в региональные банки, серьезно пострадавшие от финансового заражения и масштабного перераспределения вкладчиков и инвесторов.
В 2020-2021 триггером под инфляцию выступили несколько факторов:
▪️Распухание активов, в том числе сырьевых (нефть, газ, металлы и продовольствие) на дешевых деньгах и искажении спроса/предложения (COVID, цепочки снабжения, вертолетные деньги, санкции и т.д).
▪️Прямая адресная поддержка населения – те самые «вертолетные деньги» от правительства на несколько триллионов долларов, что форсировало розничные продажи с невероятной скоростью и подняло норму сбережения, создав навес необеспеченной ликвидности, последствия которого видны до сих пор.
Фундаментальные диспропорции между платежеспособным спросом и предложением товаров и услуг остаются в 2023.
▪️Деградация производительности труда – рентный доход от рекордного роста фондового рынка в 2021 снижал мотивацию к труду большей части среднего класса, в том числе создавая ускоренный выход на пенсию (зачем работать, когда на счете прибыль прет?).
Также дотации от правительства зачастую перекрывали доход от основной деятельности низкоквалифицированного персонала, что создало существенные искажения на рынке труда, особенно в сфере услуг (гостиницы, общепит, бытовые, спорт, культура и развлечения). Рынок труда так и остается перекошенным.
Кредитные программы от ФРС по направлению в затыкании дыр не окажут влияния на инфляцию прямым образом, но могут оказать влияние косвенно через эффект подрыва доверия.
Слишком быстрый разворот денежно-кредитной политики (если он произойдет 22 марта, а к этому есть все предпосылки) может фатально подорвать коммуникационное «окно» ФРС с рынком и контрагентами в экономике.
В монетарной политике крайне важны: транспарентность (информационная прозрачность, доступность и однозначность, отсутствие скрытых мотивов и подковерных интриг), последовательность и предсказуемость. Именно эти три важнейшие составляющие являются основной доверия к монетарным институтам, позволяя выстраивать сложные и долгосрочные финансовые конструкции.
Если на протяжении почти девяти месяцев ФРС последовательно эскалировали приверженность концепции инфляционной нейтрализации, а через неделю происходит резкое отступление от намеченного пути, - соответственно в следующий раз любая однозначная и ультимативная риторика не может выступать, как руководство к действию.
Все это вносит дезориентацию, неопределенность и волатильность в движении денежных потоков, т.к. пропадает ясность и доверие к политике ФРС. Если они что то говорят, то могут резко сменить тональность при смене входных параметров, поэтому нет смысла доверять ничему, что говорит ФРС. Это катастрофа и коллапс коммуникационного окна, что подрывает весь механизм трансмиссии ДКП ФРС.
Дезориентация приводит к подрыву доверия. Фиатные деньги имеют неустойчивую конструкцию доверия. Вне зависимости от уровня развития экономики, центральные банки постоянно должны доказывать легитимность денежной системы/национальной валюты, препятствуя бесконтрольной/неуправляемой экспансии квазиденег и любых форм производных денежных инструментов, генерируемых частной экономикой.
Поиск альтернативы и дезориентация на финансовом рынке – чисто проинфляционный фактор и очень опасный из-за отсутствия механизмов быстрой компенсации утраченного доверия.
На что повлияют влитые 300 млрд от ФРС? Будет ли продолжение?
В этой программе есть один очень важный нюанс – этот банкет платный и имеет вполне определенный срок обращения, чего очень не любят банкиры. Если исходить из структуры кредитных программ, - оценочные средневзвешенные ставки выданных кредитов около 4.7%, т.к. значительный объем прошел через дисконтное окно.
Это дорого, чертовски дорого. Сейчас практически нет инструментов, которые позволяет с высокой надежностью перекрыть подобные ставки в годовом выражении.
Учитывая, что ожидания по ставкам сильно просели, произошел сильный крен краткосрочных ставок резко вниз, выпуклость кривой доходности сглаживается (двухлетние трежерис изменились на рекордные 1.2 п.п за 6 торговых дней, а 10-летние «всего» на 0.6 п.п).
Другими словами, полученные очень дорогие банковские кредиты будет проблематично припарковать так, чтобы остаться в плюсе. В лучше случае – в нуле, но учитывая волатильность и разъехавшиеся спрэды, скорее всего в минус.
Учитывая, сколько сейчас стоит депозитная база, маловероятно, что банки начнут под эту ликвидность кредитовать.
Соответственно, получается клин – кредитовать невыгодно, а размещать в рынке опасно.
Поэтому я не ожидаю, что эта ликвидность прям «рванет» в рынок. Точно не в акции, т.к. кредиты краткосрочные и очень дорогие. Попробуй выйти из рынка акций через месяц или три месяца без потерь – нет уж.
По всей видимости, это временная затычка, чтобы нормализовать внутреннюю ликвидность на траектории перераспределения депозитной базы между банками и позволить банкам синхронизировать активы и пассивы по срокам и доходности, избегая разрывов ликвидности. Это не для спекуляций.
По этим ставкам, банки, по сути фиксируют убыток, но с другой стороны, имеют возможность балансировки активов с более равномерной продажей позицией по мере исполнения обязательств на вывод клиентских средств.
Вот QE – это совсем другое. Чистая, рафинированная инъекция (бессрочная и бесплатная), тут можно разгуляться, надувая пузыри. По опыту 2008 и 2020 банки НИКОГДА не использовали кредиты и операции РЕПО с ФРС для рыночных спекуляций.
Сколько еще «пульнут» в рынок кредитов? Думаю, не так уж много. Дело в том, что региональные банки сосредоточили депозиты преимущественно бедных и среднего класса, которые покрываются гарантиями FDIC на 250 тыс долларов. Дергаться особо нет смысла. Перераспределение депозитов из особо уязвимых мелких и средних банков в крупные банки будет, но не «эпохальное» и размазанное во времени.
SVB – это другая история. Это финтех банк, который кредитовал юриков из инфотех, биотеха и альтернативной энергетики под венчурный спекулятивный капитал. Когда инфотех на траектории роста ставок захворал, плюс еще на SVB началась информационная атака по бегству инвесторов, депозитная база опустошилась.
Вероятно, кредитные программы ФРС на пике могут быть до 700-800 млрд, что как раз проецирует потенциальную дыру в региональных банках, а продолжительность около 3-6 месяцев с затуханием на второй месяц. Это не механизм QE, тут совсем другая логика.
Все это справедливо, если из крупных никто не «вылетит в трубу», а ведь могут же? )) Там счет пойдет на триллионы.
Пока в фокусе судьба сокращения баланса ФРС (могут отменить программу по продаже ценных бумаг на 95 млрд в месяц) и траектория роста ставок, т.к. каждый процентный пункт стоит финансовой системе триллионы долларов.
И еще. Следим за судьбой Credit Suisse. Сегодня вечером или завтра утром будут подробности. На прошлой неделе из Credit Suisse вывели еще 11 млрд долл, кризис доверия нарастает. Планируется слияние Credit Suisse с UBS, но последний не горит желанием из-за токсичного заражения активами и бизнес структурой Credit Suisse, т.к. под UBS хотят сбросить проблемные активы (инвестбанкинг, управление активами) ,а прибыльный традиционный банкинг оставить за Credit Suisse.
В этой программе есть один очень важный нюанс – этот банкет платный и имеет вполне определенный срок обращения, чего очень не любят банкиры. Если исходить из структуры кредитных программ, - оценочные средневзвешенные ставки выданных кредитов около 4.7%, т.к. значительный объем прошел через дисконтное окно.
Это дорого, чертовски дорого. Сейчас практически нет инструментов, которые позволяет с высокой надежностью перекрыть подобные ставки в годовом выражении.
Учитывая, что ожидания по ставкам сильно просели, произошел сильный крен краткосрочных ставок резко вниз, выпуклость кривой доходности сглаживается (двухлетние трежерис изменились на рекордные 1.2 п.п за 6 торговых дней, а 10-летние «всего» на 0.6 п.п).
Другими словами, полученные очень дорогие банковские кредиты будет проблематично припарковать так, чтобы остаться в плюсе. В лучше случае – в нуле, но учитывая волатильность и разъехавшиеся спрэды, скорее всего в минус.
Учитывая, сколько сейчас стоит депозитная база, маловероятно, что банки начнут под эту ликвидность кредитовать.
Соответственно, получается клин – кредитовать невыгодно, а размещать в рынке опасно.
Поэтому я не ожидаю, что эта ликвидность прям «рванет» в рынок. Точно не в акции, т.к. кредиты краткосрочные и очень дорогие. Попробуй выйти из рынка акций через месяц или три месяца без потерь – нет уж.
По всей видимости, это временная затычка, чтобы нормализовать внутреннюю ликвидность на траектории перераспределения депозитной базы между банками и позволить банкам синхронизировать активы и пассивы по срокам и доходности, избегая разрывов ликвидности. Это не для спекуляций.
По этим ставкам, банки, по сути фиксируют убыток, но с другой стороны, имеют возможность балансировки активов с более равномерной продажей позицией по мере исполнения обязательств на вывод клиентских средств.
Вот QE – это совсем другое. Чистая, рафинированная инъекция (бессрочная и бесплатная), тут можно разгуляться, надувая пузыри. По опыту 2008 и 2020 банки НИКОГДА не использовали кредиты и операции РЕПО с ФРС для рыночных спекуляций.
Сколько еще «пульнут» в рынок кредитов? Думаю, не так уж много. Дело в том, что региональные банки сосредоточили депозиты преимущественно бедных и среднего класса, которые покрываются гарантиями FDIC на 250 тыс долларов. Дергаться особо нет смысла. Перераспределение депозитов из особо уязвимых мелких и средних банков в крупные банки будет, но не «эпохальное» и размазанное во времени.
SVB – это другая история. Это финтех банк, который кредитовал юриков из инфотех, биотеха и альтернативной энергетики под венчурный спекулятивный капитал. Когда инфотех на траектории роста ставок захворал, плюс еще на SVB началась информационная атака по бегству инвесторов, депозитная база опустошилась.
Вероятно, кредитные программы ФРС на пике могут быть до 700-800 млрд, что как раз проецирует потенциальную дыру в региональных банках, а продолжительность около 3-6 месяцев с затуханием на второй месяц. Это не механизм QE, тут совсем другая логика.
Все это справедливо, если из крупных никто не «вылетит в трубу», а ведь могут же? )) Там счет пойдет на триллионы.
Пока в фокусе судьба сокращения баланса ФРС (могут отменить программу по продаже ценных бумаг на 95 млрд в месяц) и траектория роста ставок, т.к. каждый процентный пункт стоит финансовой системе триллионы долларов.
И еще. Следим за судьбой Credit Suisse. Сегодня вечером или завтра утром будут подробности. На прошлой неделе из Credit Suisse вывели еще 11 млрд долл, кризис доверия нарастает. Планируется слияние Credit Suisse с UBS, но последний не горит желанием из-за токсичного заражения активами и бизнес структурой Credit Suisse, т.к. под UBS хотят сбросить проблемные активы (инвестбанкинг, управление активами) ,а прибыльный традиционный банкинг оставить за Credit Suisse.
Credit Suisse – все, банкрот через принудительное слияние с UBS. Хотя в официальных заявлениях старательно пытались избежать выражения «банкротство», но нужно называть события так, как есть. По ряду причин и обстоятельств, дальнейшее продолжение деятельности Credit Suisse стало невозможным.
166-летняя история банка закончена практически мгновенно. Крупнейшая ликвидация банка в истории Швейцарии, самое крупное банкротство по активам после Lehman Brothers и крупнейшее падение банка в Европе.
Значительная деформация образца «тихой финансовой гавани» в Швейцарии, старательно выстраиваемой на протяжении более 100 лет. Даже «нерушимая финансовая крепость» дает трещину, чего уже говорить про другие финансовые структуры?
Банк, имеющий самый высокий коэффициент покрытия депозитов ликвидными средствами (около 50%), ушел ко дну всего за неделю после массированного репутационного удара, бегства клиентов/инвесторов и закрытия лимитов на банк со стороны ведущих финансовых контрагентов.
UBS согласился купить Credit Suisse в рамках сделки при посредничестве правительства. Сумма сделки составляет 3 млрд франков (цена составляет менее половины стоимости Credit Suisse на момент закрытия торгов в пятницу и более, чем в 40 раз дешевле, чем на пике в 2007) в рамках сделки с правительством, которая включает обширные государственные гарантии правительства и ШНБ.
Швейцарский национальный банк выделяет до 100 млрд франков в качестве поддержки ликвидности UBS, тогда как правительство предоставляет гарантию в размере 9 млрд франков на возможные потери от активов Credit Suisse в рамках слияния, адаптации и реструктуризации бизнеса.
Фактически, UBS за 3 млрд выкупает банк с активами свыше 530 млрд франков и кэш позицией более 120 млрд, обеспеченный гарантией покрытия кассового разрывы на 100 млрд со стороны ШНБ и убытков на 9 млрд от правительства – феноменально удачная сделка для UBS.
Слияние сделки было проведено без одобрения акционеров со всеми мыслимыми и немыслимыми нарушениями формальных протоколов за сверх короткий срок.
Это самое быстрое поглощение банка подобного уровня за всю историю банковской индустрии (от момент возникновения острых проблем), как в Европе, так и в США.
Правительство Швейцарии приняло чрезвычайное постановление, чтобы избежать необходимости одобрения акционерами, разрушая принцип транспарентности и юридической однозначности, т.е. условия, когда происходит отступление от правил в зависимости от конъюнктуры.
Акционеры получает 3 млрд, однако инвесторы в облигации обнулены на 16 млрд франков. Сделка приведет к «полному списанию» дополнительных облигаций банка первого уровня, говорится в заявлении швейцарского финансового регулятора FINMA.
Списание облигаций стало крупнейшей потерей для европейского рынка AT1 объемом 275 млрд долл, намного превосходящей единственное на сегодняшний день списание ценных бумаг этого типа на 1.4 млрд евро в 2017 году в момент банкротства Banco Popular и поглощением со стороны Banco Santander.
Это специальный вид облигаций для банков, интегрированный в 2009 году для увеличения капитала банков, выступающих буфером с целью увеличения достаточности капитала.
Сделка по принудительному поглощению Credit Suisse достаточно странная и сомнительная на первый взгляд. В настоящий момент нет подробностей по слиянию UBS и Credit Suisse, а процесс согласования организационных и юридических моментов продлится, как минимум до конца 2023, но по всей видимости, поглощение идет всего подразделения вместе с прибыльным сегментом традиционного банкинга.
В последнее время появилась ранее невиданная инновация – сверхбыстрое банкротство и поглощение банков, что скорее еще больше дезориентирует и дестабилизирует рынок, т.к. неясно, какая еще жертва попадет под это удивительное изобретение?
166-летняя история банка закончена практически мгновенно. Крупнейшая ликвидация банка в истории Швейцарии, самое крупное банкротство по активам после Lehman Brothers и крупнейшее падение банка в Европе.
Значительная деформация образца «тихой финансовой гавани» в Швейцарии, старательно выстраиваемой на протяжении более 100 лет. Даже «нерушимая финансовая крепость» дает трещину, чего уже говорить про другие финансовые структуры?
Банк, имеющий самый высокий коэффициент покрытия депозитов ликвидными средствами (около 50%), ушел ко дну всего за неделю после массированного репутационного удара, бегства клиентов/инвесторов и закрытия лимитов на банк со стороны ведущих финансовых контрагентов.
UBS согласился купить Credit Suisse в рамках сделки при посредничестве правительства. Сумма сделки составляет 3 млрд франков (цена составляет менее половины стоимости Credit Suisse на момент закрытия торгов в пятницу и более, чем в 40 раз дешевле, чем на пике в 2007) в рамках сделки с правительством, которая включает обширные государственные гарантии правительства и ШНБ.
Швейцарский национальный банк выделяет до 100 млрд франков в качестве поддержки ликвидности UBS, тогда как правительство предоставляет гарантию в размере 9 млрд франков на возможные потери от активов Credit Suisse в рамках слияния, адаптации и реструктуризации бизнеса.
Фактически, UBS за 3 млрд выкупает банк с активами свыше 530 млрд франков и кэш позицией более 120 млрд, обеспеченный гарантией покрытия кассового разрывы на 100 млрд со стороны ШНБ и убытков на 9 млрд от правительства – феноменально удачная сделка для UBS.
Слияние сделки было проведено без одобрения акционеров со всеми мыслимыми и немыслимыми нарушениями формальных протоколов за сверх короткий срок.
Это самое быстрое поглощение банка подобного уровня за всю историю банковской индустрии (от момент возникновения острых проблем), как в Европе, так и в США.
Правительство Швейцарии приняло чрезвычайное постановление, чтобы избежать необходимости одобрения акционерами, разрушая принцип транспарентности и юридической однозначности, т.е. условия, когда происходит отступление от правил в зависимости от конъюнктуры.
Акционеры получает 3 млрд, однако инвесторы в облигации обнулены на 16 млрд франков. Сделка приведет к «полному списанию» дополнительных облигаций банка первого уровня, говорится в заявлении швейцарского финансового регулятора FINMA.
Списание облигаций стало крупнейшей потерей для европейского рынка AT1 объемом 275 млрд долл, намного превосходящей единственное на сегодняшний день списание ценных бумаг этого типа на 1.4 млрд евро в 2017 году в момент банкротства Banco Popular и поглощением со стороны Banco Santander.
Это специальный вид облигаций для банков, интегрированный в 2009 году для увеличения капитала банков, выступающих буфером с целью увеличения достаточности капитала.
Сделка по принудительному поглощению Credit Suisse достаточно странная и сомнительная на первый взгляд. В настоящий момент нет подробностей по слиянию UBS и Credit Suisse, а процесс согласования организационных и юридических моментов продлится, как минимум до конца 2023, но по всей видимости, поглощение идет всего подразделения вместе с прибыльным сегментом традиционного банкинга.
В последнее время появилась ранее невиданная инновация – сверхбыстрое банкротство и поглощение банков, что скорее еще больше дезориентирует и дестабилизирует рынок, т.к. неясно, какая еще жертва попадет под это удивительное изобретение?
Банковский кризис разрастается. ФРС в координации другими Центральными банками (ЕЦБ, Банк Англии, Банк Японии, ШНБ, и ЦБ Канады) в ночь на понедельник объявили о расширении предоставлении ликвидности через своп линии в попытках избежать кризиса ликвидности и дефицита долларов в системе.
Большинство внешних долгов так и остаются номинированными в долларах, поэтому любая напряженность на финансовых рынках приводит к росту спроса на основную валюту фондирования на траектории закрытия обязательств или формировании резервов – прежде всего доллар, далее евро, фунт, иена и швейцарский франк.
Своп линия - это обмен валютой между центральными банками. Например, ЕЦБ передает ФРС евро, а ФРС передает ЕЦБ доллары по фиксированному курсу с формированием своп-разницы в соответствии с процентными ставками в долларах и евро.
На протяжении современной истории это программа действовала трижды.
▪️В момент острой фазы кризиса 2008-2009, когда накопленный и непогашенный объем своп линии со всеми Центральными банками составил 583 млрд в середине декабря 2008, а к началу февраля 2010 программа полностью обнулилась.
▪️Второй эпизод был в разгар европейского банковского кризиса в период с декабря 2011 по январь 2013, где пик пришелся на февраль 2012 (108 млрд) и стремительное сокращение.
▪️Третий эпизод работы своп линий произошел в разгар COVID кризиса с 25 марта, пик был сформирован в начале июня 2020 (445 млрд) и вновь стремительное сокращение с практически полным обнулением к ноябрю 2020.
В этот раз программа заработает 20 марта, будет действовать, как минимум до конца апреля с ежедневными аукционами.
Полный набор банковского кризиса есть в наличии: банкротства банков, расширение спрэдов на денежных и кредитных рынках, рост страховки от рисков/дефолта, волатильность, неопределенность, рекордное кредитование банков со стороны ФРС, своп линии и переоценка ожиданий.
Большинство внешних долгов так и остаются номинированными в долларах, поэтому любая напряженность на финансовых рынках приводит к росту спроса на основную валюту фондирования на траектории закрытия обязательств или формировании резервов – прежде всего доллар, далее евро, фунт, иена и швейцарский франк.
Своп линия - это обмен валютой между центральными банками. Например, ЕЦБ передает ФРС евро, а ФРС передает ЕЦБ доллары по фиксированному курсу с формированием своп-разницы в соответствии с процентными ставками в долларах и евро.
На протяжении современной истории это программа действовала трижды.
▪️В момент острой фазы кризиса 2008-2009, когда накопленный и непогашенный объем своп линии со всеми Центральными банками составил 583 млрд в середине декабря 2008, а к началу февраля 2010 программа полностью обнулилась.
▪️Второй эпизод был в разгар европейского банковского кризиса в период с декабря 2011 по январь 2013, где пик пришелся на февраль 2012 (108 млрд) и стремительное сокращение.
▪️Третий эпизод работы своп линий произошел в разгар COVID кризиса с 25 марта, пик был сформирован в начале июня 2020 (445 млрд) и вновь стремительное сокращение с практически полным обнулением к ноябрю 2020.
В этот раз программа заработает 20 марта, будет действовать, как минимум до конца апреля с ежедневными аукционами.
Полный набор банковского кризиса есть в наличии: банкротства банков, расширение спрэдов на денежных и кредитных рынках, рост страховки от рисков/дефолта, волатильность, неопределенность, рекордное кредитование банков со стороны ФРС, своп линии и переоценка ожиданий.
Мировой банковский кризис раскидывает свои «щупальца» на все больший спектр стран, находя новых жертв. То, что начиналось в начале марта достаточно безобидно с крипто-банка Silvergate -> спустя две недели привело к коллапсу финансового монстра уровня Credit Suisse.
В 2008 году события были разнесены во времени на 9-12 месяцев, сейчас счет идет на дни.
Механизм купирования банковского кризиса хорошо известен и проверен временем – неограниченные кредитные линии по первому требованию под залог активов, оцениваемых по номиналу.
ФРС и Минфин, когда 10 дней назад дали добро на банкротство SVB (а чуть позже Signature Bank) рассчитывали на то, что их стандартные монетарные маневры сработают, как швейцарские часы, однако, даже швейцарские часы дают сбой. 50 млрд франков, которые были выделены ШНБ в конце прошлой неделе ни к чему не привели – приговор был вынесен.
Купирование кризиса доверия через вброс ликвидности спасает, но не всегда. До тех пор, пока фундаментальные проблемы с финансовой индустрией не решены, рвать банки и инвестфонды будет так, что мало не покажется.
Здесь нужно смотреть чуть шире и понять, какие процессы предшествовали мартовскому цунами на финансовых рынках?
В конце 2022 нереализованный убыток по облигациям, номинированным в долларах, составлял свыше 4.8 трлн долл (расхождение рыночной и номинальной стоимости) – эти потери были распределены на всех держателей (финансовый сектор замкнул около 3.5 трлн убытка).
Это чувствительно и очень болезненно, т.к. это самое быстрое изменение оценки рыночной позиции в облигациях за всю историю. Причем только в долларах, а есть позиции в евро, фунтах, которые также несут огромные потери.
Перед тем, как произошел разлет ставок, - на протяжении почти 13 лет эмитенты размещались и рефинансировались по нулевым ставкам, поэтому процентный шок сильнейший, а нагрузка на систему несопоставимо выше, чем в 70-80х.
Долговая нагрузка относительно доходов сейчас втрое больше, чем 50 лет назад, масштаб финансовой системы и глубина развития несопоставимо выше, плюс к этому на этот раз практически полностью отсутствовала готовность к столь масштабному и быстрому росту ставок (в 70-80е высокие ставки были нормой).
Но что еще было? События февраля 2023… Эти события примечательны тем, что на фоне высокой фоновой инфляции, низкой безработицы и сильных макроэкономических данных произошло очень резкое смещение ожиданий по ключевой ставке ФРС, которые увеличились с 5.1 до 5.65% на середину 2023.
Это привело к резкому росту доходности двухлетних облигаций правительства США с 4.07 в начале февраля до 5.1% к 8 марта, а 10-летние выросли с 3.4 до 4.1%.
К началу марта нереализованный убыток по долларовым облигациям достиг красной черты в 6 трлн долл и выше, что запустило цепочку тех событий с банками, которые всем известны.
Причины столь быстрых действий по банкротству трех банков в США (двух крупных) стали неприемлемые убытки по портфелю ценных бумаг (в основном долларовые облигации), которые достигли красной черты (основной триггер).
Помимо рыночных рисков, реализуется процентный риск и нарастает кредитный риск в банковской системе. Ситуация крайне сложная.
Бангстеры, финансовая элита, Минфин и ФРС не имели возможности ждать стабилизации макроэкономических условий, имеющих значительную инерцию, чтобы запустить процесс разворота монетарной политики. Необходимо было действовать быстро, чтобы сменить нарратив монетарного повествования и ДКП.
В итоге на конец года ожидания по ставки снизились с 5.6 до 3.8% (минус 1.4 п.п), двухлетние трежерис сбросили 1.3 п.п, а 10-летние минус 0.6 п.п.
Как сакральная жертва в лице Lehman Brothers легитимизировала QE (не дали банку 20-40 млрд, чтобы потом влить триллионы), так и кейс с SVB (не дали 10 млрд, чтобы легитимизировать разворот ДКП раньше срока инфляционной нейтрализации).
Но не все так просто. Во-первых, запустили финансовое заражение в системе и поиск уязвимых звеньев цепи, а во-вторых, имеют риск подрыва доверия и авторитета ФРС в контексте инфляционной нейтрализации.
В 2008 году события были разнесены во времени на 9-12 месяцев, сейчас счет идет на дни.
Механизм купирования банковского кризиса хорошо известен и проверен временем – неограниченные кредитные линии по первому требованию под залог активов, оцениваемых по номиналу.
ФРС и Минфин, когда 10 дней назад дали добро на банкротство SVB (а чуть позже Signature Bank) рассчитывали на то, что их стандартные монетарные маневры сработают, как швейцарские часы, однако, даже швейцарские часы дают сбой. 50 млрд франков, которые были выделены ШНБ в конце прошлой неделе ни к чему не привели – приговор был вынесен.
Купирование кризиса доверия через вброс ликвидности спасает, но не всегда. До тех пор, пока фундаментальные проблемы с финансовой индустрией не решены, рвать банки и инвестфонды будет так, что мало не покажется.
Здесь нужно смотреть чуть шире и понять, какие процессы предшествовали мартовскому цунами на финансовых рынках?
В конце 2022 нереализованный убыток по облигациям, номинированным в долларах, составлял свыше 4.8 трлн долл (расхождение рыночной и номинальной стоимости) – эти потери были распределены на всех держателей (финансовый сектор замкнул около 3.5 трлн убытка).
Это чувствительно и очень болезненно, т.к. это самое быстрое изменение оценки рыночной позиции в облигациях за всю историю. Причем только в долларах, а есть позиции в евро, фунтах, которые также несут огромные потери.
Перед тем, как произошел разлет ставок, - на протяжении почти 13 лет эмитенты размещались и рефинансировались по нулевым ставкам, поэтому процентный шок сильнейший, а нагрузка на систему несопоставимо выше, чем в 70-80х.
Долговая нагрузка относительно доходов сейчас втрое больше, чем 50 лет назад, масштаб финансовой системы и глубина развития несопоставимо выше, плюс к этому на этот раз практически полностью отсутствовала готовность к столь масштабному и быстрому росту ставок (в 70-80е высокие ставки были нормой).
Но что еще было? События февраля 2023… Эти события примечательны тем, что на фоне высокой фоновой инфляции, низкой безработицы и сильных макроэкономических данных произошло очень резкое смещение ожиданий по ключевой ставке ФРС, которые увеличились с 5.1 до 5.65% на середину 2023.
Это привело к резкому росту доходности двухлетних облигаций правительства США с 4.07 в начале февраля до 5.1% к 8 марта, а 10-летние выросли с 3.4 до 4.1%.
К началу марта нереализованный убыток по долларовым облигациям достиг красной черты в 6 трлн долл и выше, что запустило цепочку тех событий с банками, которые всем известны.
Причины столь быстрых действий по банкротству трех банков в США (двух крупных) стали неприемлемые убытки по портфелю ценных бумаг (в основном долларовые облигации), которые достигли красной черты (основной триггер).
Помимо рыночных рисков, реализуется процентный риск и нарастает кредитный риск в банковской системе. Ситуация крайне сложная.
Бангстеры, финансовая элита, Минфин и ФРС не имели возможности ждать стабилизации макроэкономических условий, имеющих значительную инерцию, чтобы запустить процесс разворота монетарной политики. Необходимо было действовать быстро, чтобы сменить нарратив монетарного повествования и ДКП.
В итоге на конец года ожидания по ставки снизились с 5.6 до 3.8% (минус 1.4 п.п), двухлетние трежерис сбросили 1.3 п.п, а 10-летние минус 0.6 п.п.
Как сакральная жертва в лице Lehman Brothers легитимизировала QE (не дали банку 20-40 млрд, чтобы потом влить триллионы), так и кейс с SVB (не дали 10 млрд, чтобы легитимизировать разворот ДКП раньше срока инфляционной нейтрализации).
Но не все так просто. Во-первых, запустили финансовое заражение в системе и поиск уязвимых звеньев цепи, а во-вторых, имеют риск подрыва доверия и авторитета ФРС в контексте инфляционной нейтрализации.
Кризис доверия. Что показывает текущий банковский кризис в Европе и США?
▪️Нельзя полагаться на рейтинговое и аналитическое покрытие банков от ведущих рейтинговых агентств S&P, Fitch, Moody’s и других, которые, как обычно действуют постфактум уже после реализации события.
▪️Нельзя полагаться на отчетность банков, потому что любая отчетность формируется таким образом, чтобы маскировать стратегический риск для эмитента. Ни один из обанкроченных банков не «излучал пессимизма» в отчетности, а наоборот – призывал к терпимости, заявляя об устойчивости и замечательных перспективах.
▪️Нельзя полагаться на заявления регулирующих органов, потому что когда действительно произойдет осмысленное заявление – эмитент будет уже ликвидирован со всеми вытекающими последствиями для акционеров/инвесторов. Точно также, как произошло с американскими региональными банками или так, как произошло в Швейцарии. Фактурные заявления формулируются уже после того, как произошло событие.
Несмотря на экстремально мягкие условия поглощения Credit Suisse, на утренних торгах был настоящий коллапс банковского сектора – третий по силе после сентября-октября 2008 и марта 2020.
Хотя правительство Швейцарии сделало для UBS практически бесплатный пут опцион – первые 5 млрд франков убытков на стороне UBS, а далее 9 млрд франков напрямую гарантирует правительство, т.е если накопленные убытки после интеграции Credit Suisse будут менее 14 млрд франков, то предельный убыток UBS всего 5 млрд при цене за покупки всего в 3 млрд.
Сделка неплохая, учитывая, что UBS становится абсолютным монополистом в Швейцарии, поглощая основного конкурента. Но это в момент привело к коллапсу акций на 14-15%, хотя позиции восстановились к настоящему моменту, но не кредитный риск.
Страховка от дефолта для UBS пробила новый максимум, увеличившись в 5 раз относительно 8 марта до максимума с банковского кризиса 2011-2012. Существуют опасения заражения активов UBS после поглощения токсичных активов Credit Suisse.
Полная ликвидация свыше 17 млрд долга Credit Suisse в облигациях AT1 привела к коллапсу более, чем 10% для всего обращающегося долга в 275 млрд.
Это специальный облигации для банков, которые заработали после финансового кризиса 2009, выпущенные с целью увеличения банковского капитала первого уровня. Они имеют более высокую доходность в сравнении с обычными облигациями и служили буфером, чтобы исключить дополнительное размещение акций и размывание доли акционеров.
В итоге акции банков остаются под сильным давлением (по европейским банкам падение от 8 марта составляет 15-25% по ведущим банкам), облигации банков на дне, кредитные и денежные спрэды на максимальных уровнях с кризиса 2011 и 2009.
Опасность кризиса доверия в нынешней форме заключается в том, что неизвестно кто следующий. Потенциально - почти любой. Индустрия очень чувствительна к репутации и доверию, а любое отклонение быстро дестабилизирует систему. Структурные проблемы общие для всех, а траектория развития банковского кризиса опасна тем, что даже изначально устойчивый и относительно здоровый элемент системы может одномоментно рухнуть, если контрагенты утратят доверия по ряду причин.
Как видно за последние две недели, утрата доверия может быть молниеносной. Экспресс банкротство за несколько дней получите и распишитесь.
▪️Нельзя полагаться на рейтинговое и аналитическое покрытие банков от ведущих рейтинговых агентств S&P, Fitch, Moody’s и других, которые, как обычно действуют постфактум уже после реализации события.
▪️Нельзя полагаться на отчетность банков, потому что любая отчетность формируется таким образом, чтобы маскировать стратегический риск для эмитента. Ни один из обанкроченных банков не «излучал пессимизма» в отчетности, а наоборот – призывал к терпимости, заявляя об устойчивости и замечательных перспективах.
▪️Нельзя полагаться на заявления регулирующих органов, потому что когда действительно произойдет осмысленное заявление – эмитент будет уже ликвидирован со всеми вытекающими последствиями для акционеров/инвесторов. Точно также, как произошло с американскими региональными банками или так, как произошло в Швейцарии. Фактурные заявления формулируются уже после того, как произошло событие.
Несмотря на экстремально мягкие условия поглощения Credit Suisse, на утренних торгах был настоящий коллапс банковского сектора – третий по силе после сентября-октября 2008 и марта 2020.
Хотя правительство Швейцарии сделало для UBS практически бесплатный пут опцион – первые 5 млрд франков убытков на стороне UBS, а далее 9 млрд франков напрямую гарантирует правительство, т.е если накопленные убытки после интеграции Credit Suisse будут менее 14 млрд франков, то предельный убыток UBS всего 5 млрд при цене за покупки всего в 3 млрд.
Сделка неплохая, учитывая, что UBS становится абсолютным монополистом в Швейцарии, поглощая основного конкурента. Но это в момент привело к коллапсу акций на 14-15%, хотя позиции восстановились к настоящему моменту, но не кредитный риск.
Страховка от дефолта для UBS пробила новый максимум, увеличившись в 5 раз относительно 8 марта до максимума с банковского кризиса 2011-2012. Существуют опасения заражения активов UBS после поглощения токсичных активов Credit Suisse.
Полная ликвидация свыше 17 млрд долга Credit Suisse в облигациях AT1 привела к коллапсу более, чем 10% для всего обращающегося долга в 275 млрд.
Это специальный облигации для банков, которые заработали после финансового кризиса 2009, выпущенные с целью увеличения банковского капитала первого уровня. Они имеют более высокую доходность в сравнении с обычными облигациями и служили буфером, чтобы исключить дополнительное размещение акций и размывание доли акционеров.
В итоге акции банков остаются под сильным давлением (по европейским банкам падение от 8 марта составляет 15-25% по ведущим банкам), облигации банков на дне, кредитные и денежные спрэды на максимальных уровнях с кризиса 2011 и 2009.
Опасность кризиса доверия в нынешней форме заключается в том, что неизвестно кто следующий. Потенциально - почти любой. Индустрия очень чувствительна к репутации и доверию, а любое отклонение быстро дестабилизирует систему. Структурные проблемы общие для всех, а траектория развития банковского кризиса опасна тем, что даже изначально устойчивый и относительно здоровый элемент системы может одномоментно рухнуть, если контрагенты утратят доверия по ряду причин.
Как видно за последние две недели, утрата доверия может быть молниеносной. Экспресс банкротство за несколько дней получите и распишитесь.
Telegram
Spydell_finance
Credit Suisse – все, банкрот через принудительное слияние с UBS. Хотя в официальных заявлениях старательно пытались избежать выражения «банкротство», но нужно называть события так, как есть. По ряду причин и обстоятельств, дальнейшее продолжение деятельности…
Геополитические и финансово-экономические события последних лет привели к существенной фрагментации и разделению глобальных денежных потоков.
В кризис 2008 мир был очень связанным, что привело к тому, что проблемы на финансовом рынке США и Европы распространились по всему миру, особо задевая развивающиеся рынки.
Любая нестабильность на мировых рынках приводила к тому, что национальная валюта развивающихся стран, акции и облигации уходили на дно по причине высокой интеграции в глобальный рынок капитала, низкой емкости и ликвидности национальных рынков.
Степень интеграции была очень высокой. Рынок капитала, по существу, был доступен только на западных рынках (доллары, евро, фунты, иены, франки и т.д).
В основном финансирование происходило в долларах и евро, причем на всех уровнях (кредитование бизнеса, размещение облигаций национальных эмитентов), прямые и портфельные инвестиции.
За 15 лет мир изменился, а роль национальных рынков растет, как и финансирование в национальных валютах.
Здесь любопытен вот какой момент: банковский кризис в США и Европе в 2023 оказывает очень слабое влияние на развивающиеся рынки, а акции банков Китая, России и Турции даже выросли за месяц (в долларовом выражении с учетом изменения нацкурса)!
По собственным расчетам, 20 февраля капитализация всех мировых банков, доступных к открытым торгам составляла немногим больше 10 трлн долл, а сейчас 9.1 трлн – сильнейшее падение с марта 2020, где США минус 17%, Великобритания и Япония минус 12%, Франция минус 16%, Италия минус 14%, Швейцария минус 19%.
При этом Китай плюс 2%! Россия плюс 21% за счет роста Сбера и ВТБ в последние дни, Турция плюс 5%. Другие развивающиеся рынки устойчивы: Индия, Саудовская Аравия, ОАЭ и ЮАР минус 5%, а Индонезия, Малайзия, Вьетнам и Таиланд минус 4%. Бразилия и Мексика негативно выделяются с падением на 8-9%, но вдвое лучше, чем развитые рынки.
В 2008-2015 такое представить себе было невозможно, тогда развивающиеся рынки обычно падали сильнее развитых. Мир меняется.
В кризис 2008 мир был очень связанным, что привело к тому, что проблемы на финансовом рынке США и Европы распространились по всему миру, особо задевая развивающиеся рынки.
Любая нестабильность на мировых рынках приводила к тому, что национальная валюта развивающихся стран, акции и облигации уходили на дно по причине высокой интеграции в глобальный рынок капитала, низкой емкости и ликвидности национальных рынков.
Степень интеграции была очень высокой. Рынок капитала, по существу, был доступен только на западных рынках (доллары, евро, фунты, иены, франки и т.д).
В основном финансирование происходило в долларах и евро, причем на всех уровнях (кредитование бизнеса, размещение облигаций национальных эмитентов), прямые и портфельные инвестиции.
За 15 лет мир изменился, а роль национальных рынков растет, как и финансирование в национальных валютах.
Здесь любопытен вот какой момент: банковский кризис в США и Европе в 2023 оказывает очень слабое влияние на развивающиеся рынки, а акции банков Китая, России и Турции даже выросли за месяц (в долларовом выражении с учетом изменения нацкурса)!
По собственным расчетам, 20 февраля капитализация всех мировых банков, доступных к открытым торгам составляла немногим больше 10 трлн долл, а сейчас 9.1 трлн – сильнейшее падение с марта 2020, где США минус 17%, Великобритания и Япония минус 12%, Франция минус 16%, Италия минус 14%, Швейцария минус 19%.
При этом Китай плюс 2%! Россия плюс 21% за счет роста Сбера и ВТБ в последние дни, Турция плюс 5%. Другие развивающиеся рынки устойчивы: Индия, Саудовская Аравия, ОАЭ и ЮАР минус 5%, а Индонезия, Малайзия, Вьетнам и Таиланд минус 4%. Бразилия и Мексика негативно выделяются с падением на 8-9%, но вдвое лучше, чем развитые рынки.
В 2008-2015 такое представить себе было невозможно, тогда развивающиеся рынки обычно падали сильнее развитых. Мир меняется.
В поисках новой жертвы на финансовом рынке. First Republic Bank с активами 212 млрд долл (больше, чем у SVB) уходит на дно, по крайней мере, по капитализации.
Акции банка рухнули на 47% до исторического минимума — это второе по масштабу снижение в истории банка после обвала на 62% в прошлый понедельник (13 марта). От начала марта 2023 акции сложились в 10 раз! От максимумов ноября 2021 обвал почти в двадцать раз.
Оборот торгов достиг 190 млн бумаг или почти 3.4 млрд долл оборота в денежном выражении, что сопоставимо с капитализацией на закрытие дня, т.е. за несколько часов провернули ВСЮ капитализацию банка – феноменально. Основные акционеры банка Vanguard Group, Blackrock и State Street, которым принадлежит четверть от капитализации.
Исторический опыт подсказывает, что когда банк складывается в 10 раз за короткий период времени, - почти со 100% вероятностью будет банкротство, слияние с другими финансовыми структурами, реструктуризация бизнеса или принудительные операции по увеличению капитала.
Другими словами, приговор практически вынесен, по крайней мере, с точки зрения рыночной статистики. Ничтожно мал шанс, что финансовая организация после подобного давления может вернуться к обычной деятельности. В истории американского рынка были несколько прецедентов, когда нефинансовые компании после сокрушительного обвала поднимались, но не банки.
Для банков критически важно поддержание доверия инвесторов/акционеров/вкладчиков, клиентов и контрагентов. Финансы крайне чувствительны к конъюнктуре и бегут оттуда, где риск и неопределенность.
Вот именно поэтому и грохнулся Credit Suisse, имея один из самых высоких показателей покрытия депозитов кэш позицией. Практически одномоментно инвесторы и контрагенты отвернулись от банка, начав выводить депозиты, закрывая лимиты на межбанке. В этих условиях крупный банк не может существовать, когда началось токсичное заражение институциональной позиции банка, т.е. когда пропадает доверие.
Несмотря на то, что крупнейшие 11 финансовых организаций США влили в First Republic Bank 30 млрд долл, это не стабилизирует ситуацию. Bank of America, JPMorgan и Wells Fargo внесли депозиты по 5 млрд долл каждый. Goldman Sachs и Morgan Stanley вложили по 2.5 млрд, но это лишь 1/6 от депозитной базы.
Джейми Даймон из JPMorgan предлагает конвертировать часть предложенной помощи в капитал (форма конвертации пока не прояснена), что скорее всего, мало исправит ситуацию, если кризис доверия вокруг банка усиливается.
Если вдруг (внезапно, как обычно) First Republic Bank ляжет на дно, - не удивляйтесь (предупреждены, значит вооружены). Экспресс банкротство в 2023 – оно такое, своеобразное и весьма дерзкое.
Акции банка рухнули на 47% до исторического минимума — это второе по масштабу снижение в истории банка после обвала на 62% в прошлый понедельник (13 марта). От начала марта 2023 акции сложились в 10 раз! От максимумов ноября 2021 обвал почти в двадцать раз.
Оборот торгов достиг 190 млн бумаг или почти 3.4 млрд долл оборота в денежном выражении, что сопоставимо с капитализацией на закрытие дня, т.е. за несколько часов провернули ВСЮ капитализацию банка – феноменально. Основные акционеры банка Vanguard Group, Blackrock и State Street, которым принадлежит четверть от капитализации.
Исторический опыт подсказывает, что когда банк складывается в 10 раз за короткий период времени, - почти со 100% вероятностью будет банкротство, слияние с другими финансовыми структурами, реструктуризация бизнеса или принудительные операции по увеличению капитала.
Другими словами, приговор практически вынесен, по крайней мере, с точки зрения рыночной статистики. Ничтожно мал шанс, что финансовая организация после подобного давления может вернуться к обычной деятельности. В истории американского рынка были несколько прецедентов, когда нефинансовые компании после сокрушительного обвала поднимались, но не банки.
Для банков критически важно поддержание доверия инвесторов/акционеров/вкладчиков, клиентов и контрагентов. Финансы крайне чувствительны к конъюнктуре и бегут оттуда, где риск и неопределенность.
Вот именно поэтому и грохнулся Credit Suisse, имея один из самых высоких показателей покрытия депозитов кэш позицией. Практически одномоментно инвесторы и контрагенты отвернулись от банка, начав выводить депозиты, закрывая лимиты на межбанке. В этих условиях крупный банк не может существовать, когда началось токсичное заражение институциональной позиции банка, т.е. когда пропадает доверие.
Несмотря на то, что крупнейшие 11 финансовых организаций США влили в First Republic Bank 30 млрд долл, это не стабилизирует ситуацию. Bank of America, JPMorgan и Wells Fargo внесли депозиты по 5 млрд долл каждый. Goldman Sachs и Morgan Stanley вложили по 2.5 млрд, но это лишь 1/6 от депозитной базы.
Джейми Даймон из JPMorgan предлагает конвертировать часть предложенной помощи в капитал (форма конвертации пока не прояснена), что скорее всего, мало исправит ситуацию, если кризис доверия вокруг банка усиливается.
Если вдруг (внезапно, как обычно) First Republic Bank ляжет на дно, - не удивляйтесь (предупреждены, значит вооружены). Экспресс банкротство в 2023 – оно такое, своеобразное и весьма дерзкое.
Какая ситуация складывается с региональными банками в США, какие риски и возможна ли цепная реакция? В этом тексте я разделю глобальные проблемы во всей финансовой системе (про это будет серия исследований) от локальных проблем региональных банков в США.
Также попробую не вдаваться в банковскую терминологию по уровням достаточности капитала, нормативам ликвидности и так далее. Здесь важен обобщенный концептуальный взгляд.
Первое, что следует отметить – это сильная фрагментация ликвидности в банковской системе. Существует зависимость - чем меньше банк по активам, тем выше стоимость привлечения ресурса фондирования (в основном депозитов) и тем меньше краткосрочной ликвидности (кэш, эквиваленты и ликвидные рыночные активы) на счетах.
Например, в малых и средних банках (которые по активам расположены ниже ТОП 25 крупнейших банков США) лишь 6% кэша в структуре активов по сравнению с 10% у ТОП 25 банков и около 25% у крупных.
Когда говорится об избыточных резервах банков (3.5 трлн депозитов), которые хранятся на счетах ФРС и еще операции РЕПО на 2.4 трлн, - предполагается, что речь идет преимущественно о группе первичных дилеров.
JPMorgan – 25% кэша (882 млрд) в активах, Bank of America - 17% (505 млрд), Wells Fargo - 12% (227 млрд), Citi - 30% (707 млрд), Goldman Sachs – 31% (467 млрд), Morgan Stanley – 21% (242 млрд). Это далеко не весь список, но наиболее значимые банки. Вышеуказанные финансовые организации имеют свыше 3 трлн кэша на счетах – это существенно.
Неверно говорить об избытке кэша в банковской системе, а правильнее делать оговорку, что избыточный кэш сосредоточен в финансовых структурах, которые можно перечислить на пальцах двух рук. С 2008 произошла сильная фрагментация, которая усиливается с каждым годом и достигла экстремума в 2020-2023.
Однозначно можно говорить, что дисбаланс в ликвидности никогда не был настолько значительным, как в 2023, причем ситуация ухудшилась с марта. Те события, которые произошли с банками в последние две недели неизбежно приведут к дальнейшему перекосу ликвидности в финансовой системе.
С этим все понятно, а дальше что? Кризис ликвидности, который перерастает в кризис доверия в региональных банках ,усиливает фрагментацию, а чтобы купировать кассовые разрывы малые и средние банки вынуждены будут привлекать сверхдорогое фондирование у ФРС по ставкам около 5% и повышать ставки по депозитам.
Конкуренция за фондирование нарастает, дешевой базы больше нет, как по причине роста ставки ФРС, так и из-за дефицита доверия к банкам вне ТОП 10. Единственный рабочий инструмент – увеличивать ставки по депозитам.
Тут актуализируется процентный риск, когда база фондирования растет по стоимости и обгоняет активы банка (кредиты и ценные бумаги), что будет усиливать разбалансировку активов и пассивов, как по срокам, так и по доходности.
Ценные бумаги под давлением, а чтобы сбалансировать активы через кредиты – придется повышать ставки, что в будущем уже приведет к кредитному риску (рост просрочек и списаний, риск неплатежей и дефолтов заемщиков).
Кредитный риск следует, как естественный путь компенсации процентного риска, т.к. наиболее платежеспособных и качественных заемщиков перетянут на себя крупные банки, а региональным банкам достанутся «отбросы», токсичные и мусорные клиенты, готовые брать по высоким ставкам с риском неплатежей.
Кризис ликвидности можно купировать, но не убытки по операционной деятельности банков и разбалансировку активов и пассивов.
Что будет?
▪️Первая фаза – набеги на банки, рыночный риск, кризис ликвидности и кризис доверия;
▪️Вторая фаза – реализация процентного риска (снижение процентной маржи региональных банков), как конкурентный механизм борьбы за вкладчика/инвестора;
▪️Третья фаза – реализация кредитного риска (рост расходов на создание резервов по кредитным списаниям).
Убыточность банков будет провоцировать разрывы, что усилит бегство и замкнет систему снова на первую фазу в обостренной форме.
Но затронет ли всю финансовую систему затяжной период деградации региональных банков?
Также попробую не вдаваться в банковскую терминологию по уровням достаточности капитала, нормативам ликвидности и так далее. Здесь важен обобщенный концептуальный взгляд.
Первое, что следует отметить – это сильная фрагментация ликвидности в банковской системе. Существует зависимость - чем меньше банк по активам, тем выше стоимость привлечения ресурса фондирования (в основном депозитов) и тем меньше краткосрочной ликвидности (кэш, эквиваленты и ликвидные рыночные активы) на счетах.
Например, в малых и средних банках (которые по активам расположены ниже ТОП 25 крупнейших банков США) лишь 6% кэша в структуре активов по сравнению с 10% у ТОП 25 банков и около 25% у крупных.
Когда говорится об избыточных резервах банков (3.5 трлн депозитов), которые хранятся на счетах ФРС и еще операции РЕПО на 2.4 трлн, - предполагается, что речь идет преимущественно о группе первичных дилеров.
JPMorgan – 25% кэша (882 млрд) в активах, Bank of America - 17% (505 млрд), Wells Fargo - 12% (227 млрд), Citi - 30% (707 млрд), Goldman Sachs – 31% (467 млрд), Morgan Stanley – 21% (242 млрд). Это далеко не весь список, но наиболее значимые банки. Вышеуказанные финансовые организации имеют свыше 3 трлн кэша на счетах – это существенно.
Неверно говорить об избытке кэша в банковской системе, а правильнее делать оговорку, что избыточный кэш сосредоточен в финансовых структурах, которые можно перечислить на пальцах двух рук. С 2008 произошла сильная фрагментация, которая усиливается с каждым годом и достигла экстремума в 2020-2023.
Однозначно можно говорить, что дисбаланс в ликвидности никогда не был настолько значительным, как в 2023, причем ситуация ухудшилась с марта. Те события, которые произошли с банками в последние две недели неизбежно приведут к дальнейшему перекосу ликвидности в финансовой системе.
С этим все понятно, а дальше что? Кризис ликвидности, который перерастает в кризис доверия в региональных банках ,усиливает фрагментацию, а чтобы купировать кассовые разрывы малые и средние банки вынуждены будут привлекать сверхдорогое фондирование у ФРС по ставкам около 5% и повышать ставки по депозитам.
Конкуренция за фондирование нарастает, дешевой базы больше нет, как по причине роста ставки ФРС, так и из-за дефицита доверия к банкам вне ТОП 10. Единственный рабочий инструмент – увеличивать ставки по депозитам.
Тут актуализируется процентный риск, когда база фондирования растет по стоимости и обгоняет активы банка (кредиты и ценные бумаги), что будет усиливать разбалансировку активов и пассивов, как по срокам, так и по доходности.
Ценные бумаги под давлением, а чтобы сбалансировать активы через кредиты – придется повышать ставки, что в будущем уже приведет к кредитному риску (рост просрочек и списаний, риск неплатежей и дефолтов заемщиков).
Кредитный риск следует, как естественный путь компенсации процентного риска, т.к. наиболее платежеспособных и качественных заемщиков перетянут на себя крупные банки, а региональным банкам достанутся «отбросы», токсичные и мусорные клиенты, готовые брать по высоким ставкам с риском неплатежей.
Кризис ликвидности можно купировать, но не убытки по операционной деятельности банков и разбалансировку активов и пассивов.
Что будет?
▪️Первая фаза – набеги на банки, рыночный риск, кризис ликвидности и кризис доверия;
▪️Вторая фаза – реализация процентного риска (снижение процентной маржи региональных банков), как конкурентный механизм борьбы за вкладчика/инвестора;
▪️Третья фаза – реализация кредитного риска (рост расходов на создание резервов по кредитным списаниям).
Убыточность банков будет провоцировать разрывы, что усилит бегство и замкнет систему снова на первую фазу в обостренной форме.
Но затронет ли всю финансовую систему затяжной период деградации региональных банков?
История банковских кризисов в США показывает, что эти процессы не могут закончиться одномоментно – это растянутые, как правило, на годы процессы, которые имеют уникальный профиль, специфику, меру и глубину воздействия на экономику и финансовую систему с уникальной траекторию развития событий.
То, что сейчас происходит очень важно, как с конъюнктурной точки зрения, так и с исторической, потому что сейчас пишется история.
Важно во всех подробностях изучить то, что происходит.
В иерархии приоритетов сейчас это наиболее важная и актуальная тема, которая поставила на второй план (в фон) большинство рядовых событий и макроэкономических данных. По крайней мере, до тех пор, пока события происходит активно.
За последние 100 лет в США было три банковских кризиса – период Великой депрессии начала 30-х годов, второй кризис с 1984 до 1994 с пиком негативного воздействия в 1989-1992 (в литературе называется «savings and loan crisis», далее известный ипотечный кризис, переросший в финансовый 2007-2011, с пиком негативного воздействия 2008-2009. Вот и сейчас четвертый кризис.
Вопросы, которые имеют значение:
▪️Сколько еще региональных банков грохнется в США после Silvergate, SVB и Signature Bank? Сейчас под прямой угрозой минимум один достаточно значимый банк. Список уязвимых банков достаточно широк.
▪️Насколько долго продлится кризис региональных банков? От начала первичного воздействия кризиса до пика проходит около 1.5 лет, а сейчас только третья неделя на подходе в острой фазе. Впереди много событий.
▪️Пойдет ли заражение по системе на уровень выше? Может ли дестабилизироваться ядро системы в виде бангстеров – главных распределителей ликвидности в системе? Пока маловероятно, т.к. сложно раскачать, например, JPM, имеющий почти 1 трлн кэша на балансе.
▪️Возможен ли неконтролируемый срыв, цепная реакция и каскадное обрушение? Нет, точнее будут избегать стандартными маневрами по неограниченному вливанию ликвидности со всех направлений (Центральные банки, крупнейшие банки и фонды).
▪️Как изменится структура финансовой системы США, какие регуляторные инновации будут? Каждый банковский кризис, который происходил за последние 100 лет приводит к существенным трансформациям на уровне законодательства, регулирования, изменении пропорций ключевых игроков на арене. Что будет на этот раз? Не знает никто, но это та тема, которую я буду исследовать.
▪️Окажет ли банковский кризис влияние на доверие к ФРС и будет ли вторичное инфляционное воздействие? Предполагаю, что окажет влияние, как сложная дилемма между финансовой стабильностью и инфляционной нейтрализацией. ФРС вынуждена будет сделать выбор в пользу финансовой стабильности, а это может оказаться роковой ошибкой в текущей композиции факторов риска.
▪️Изменятся ли трансграничные движения капитала, например частичный переток в нейтральные страны? Внутренний финансовый поток точно нет, а вот иностранный капитал вне подконтрольных США стран? Возможно, но скорее будет фрагментация на нейтральные страны и дружественные к США страны, т.е. выстроенная экосистема (доллар-евро-иена-фунт-франк-канадский и австралийский доллар против валют нейтральных стран).
Зависимость развивающихся стран от развитых будет снижаться.
▪️Как изменится роль и вес доллара в глобальной финансовой системе? Скорее всего будет снижаться в международном использовании, но оставаться стабильной внутри созданной США экосистемы стран-ключевых союзников США.
▪️Окажут ли текущие процессы с кризисом доверия на финансовую систему развитых стран? Да, окажут, но как? Стандартный набор: расширение кредитных спрэдов, рост стоимости страховки от риска, рост волатильности, снижения сквозного фондирования между конкурирующими структурами из-за кризиса доверия.
▪️Система под угрозой? Да, но об этом подробно в другой раз.
Все вышеперечисленное не было ответами на вопросы, как и список вопросов не является исчерпывающим. Каждый поднятый вопрос в перспективе будет рассмотрен тщательно и со всеми нюансами.
То, что сейчас происходит очень важно, как с конъюнктурной точки зрения, так и с исторической, потому что сейчас пишется история.
Важно во всех подробностях изучить то, что происходит.
В иерархии приоритетов сейчас это наиболее важная и актуальная тема, которая поставила на второй план (в фон) большинство рядовых событий и макроэкономических данных. По крайней мере, до тех пор, пока события происходит активно.
За последние 100 лет в США было три банковских кризиса – период Великой депрессии начала 30-х годов, второй кризис с 1984 до 1994 с пиком негативного воздействия в 1989-1992 (в литературе называется «savings and loan crisis», далее известный ипотечный кризис, переросший в финансовый 2007-2011, с пиком негативного воздействия 2008-2009. Вот и сейчас четвертый кризис.
Вопросы, которые имеют значение:
▪️Сколько еще региональных банков грохнется в США после Silvergate, SVB и Signature Bank? Сейчас под прямой угрозой минимум один достаточно значимый банк. Список уязвимых банков достаточно широк.
▪️Насколько долго продлится кризис региональных банков? От начала первичного воздействия кризиса до пика проходит около 1.5 лет, а сейчас только третья неделя на подходе в острой фазе. Впереди много событий.
▪️Пойдет ли заражение по системе на уровень выше? Может ли дестабилизироваться ядро системы в виде бангстеров – главных распределителей ликвидности в системе? Пока маловероятно, т.к. сложно раскачать, например, JPM, имеющий почти 1 трлн кэша на балансе.
▪️Возможен ли неконтролируемый срыв, цепная реакция и каскадное обрушение? Нет, точнее будут избегать стандартными маневрами по неограниченному вливанию ликвидности со всех направлений (Центральные банки, крупнейшие банки и фонды).
▪️Как изменится структура финансовой системы США, какие регуляторные инновации будут? Каждый банковский кризис, который происходил за последние 100 лет приводит к существенным трансформациям на уровне законодательства, регулирования, изменении пропорций ключевых игроков на арене. Что будет на этот раз? Не знает никто, но это та тема, которую я буду исследовать.
▪️Окажет ли банковский кризис влияние на доверие к ФРС и будет ли вторичное инфляционное воздействие? Предполагаю, что окажет влияние, как сложная дилемма между финансовой стабильностью и инфляционной нейтрализацией. ФРС вынуждена будет сделать выбор в пользу финансовой стабильности, а это может оказаться роковой ошибкой в текущей композиции факторов риска.
▪️Изменятся ли трансграничные движения капитала, например частичный переток в нейтральные страны? Внутренний финансовый поток точно нет, а вот иностранный капитал вне подконтрольных США стран? Возможно, но скорее будет фрагментация на нейтральные страны и дружественные к США страны, т.е. выстроенная экосистема (доллар-евро-иена-фунт-франк-канадский и австралийский доллар против валют нейтральных стран).
Зависимость развивающихся стран от развитых будет снижаться.
▪️Как изменится роль и вес доллара в глобальной финансовой системе? Скорее всего будет снижаться в международном использовании, но оставаться стабильной внутри созданной США экосистемы стран-ключевых союзников США.
▪️Окажут ли текущие процессы с кризисом доверия на финансовую систему развитых стран? Да, окажут, но как? Стандартный набор: расширение кредитных спрэдов, рост стоимости страховки от риска, рост волатильности, снижения сквозного фондирования между конкурирующими структурами из-за кризиса доверия.
▪️Система под угрозой? Да, но об этом подробно в другой раз.
Все вышеперечисленное не было ответами на вопросы, как и список вопросов не является исчерпывающим. Каждый поднятый вопрос в перспективе будет рассмотрен тщательно и со всеми нюансами.
Инфляция в России резко замедляется и может составить ниже двух процентов (!) годовых к маю 2023 за счет эффекта базы и низких темпов инфляции последних 6 месяцев.
После эффекта потребительского шока, связанного с резким накоплением товаров длительного пользования в первые два месяца после начала СВО и резкого ослабления рубля, цены в марте-апреле 2022 резко выросли, но с мая инфляция полностью нормализовалась.
Фактическая инфляция на февраль 2023 составляет 10.6% г/г, но в марте инфляционный импульс околонулевой – с начала марта рост на 0.02%, а с начала года плюс 1.32% (год назад было почти 10%).
Среднемесячный рост цен с мая 2022 по февраль 2023 составляет 0.14% (1.7% годовых), что во многом связано с дезинфляционным эффектом в июне-августе и компенсацией резкого роста цен в марте-апреле, однако, даже в последние полгода темп роста цен очень низкий – всего 0.29% м/м (3.5% годовых).
Товарный сегмент практически не растет – продовольственные цены в последние полгода растут в темпах 0.11 м/м (1.3% годовых), а непродовольственные около нуля – 0.04% м/м. Соответственно основной вклад в инфляцию вносят услуги, рост цен по которым составляет в среднем 0.86% м/м (10.8% в годовом выражении).
Услуги в наибольшей степени локализованы внутри России и поэтому подвержены проинфляционным тенденциям. Однако, услуги составляют лишь четверть в структуре потребительских расходов и не оказывают решающего значения на ИПЦ.
Что касается товарного сегмента, здесь огромное значение имеет импорт, который составляет до 60% в структуре непродовольственной розницы в стоимостном выражении. Соответственно, на это влияет курс рубля, доступная номенклатура товаров и логистика.
Курс рубля ослаб на 30% с ноября, являясь сильно проинфляционным фактором. Номенклатура подсанкционных товаров ограничена, но частично компенсируется параллельным импортом и поставками из Китая товаров-заменителей, явного дефицита нет.
Инфляцию во многом сдерживает низкий спрос населения, связанный со сберегательной моделью потребления по ряду причин.
После эффекта потребительского шока, связанного с резким накоплением товаров длительного пользования в первые два месяца после начала СВО и резкого ослабления рубля, цены в марте-апреле 2022 резко выросли, но с мая инфляция полностью нормализовалась.
Фактическая инфляция на февраль 2023 составляет 10.6% г/г, но в марте инфляционный импульс околонулевой – с начала марта рост на 0.02%, а с начала года плюс 1.32% (год назад было почти 10%).
Среднемесячный рост цен с мая 2022 по февраль 2023 составляет 0.14% (1.7% годовых), что во многом связано с дезинфляционным эффектом в июне-августе и компенсацией резкого роста цен в марте-апреле, однако, даже в последние полгода темп роста цен очень низкий – всего 0.29% м/м (3.5% годовых).
Товарный сегмент практически не растет – продовольственные цены в последние полгода растут в темпах 0.11 м/м (1.3% годовых), а непродовольственные около нуля – 0.04% м/м. Соответственно основной вклад в инфляцию вносят услуги, рост цен по которым составляет в среднем 0.86% м/м (10.8% в годовом выражении).
Услуги в наибольшей степени локализованы внутри России и поэтому подвержены проинфляционным тенденциям. Однако, услуги составляют лишь четверть в структуре потребительских расходов и не оказывают решающего значения на ИПЦ.
Что касается товарного сегмента, здесь огромное значение имеет импорт, который составляет до 60% в структуре непродовольственной розницы в стоимостном выражении. Соответственно, на это влияет курс рубля, доступная номенклатура товаров и логистика.
Курс рубля ослаб на 30% с ноября, являясь сильно проинфляционным фактором. Номенклатура подсанкционных товаров ограничена, но частично компенсируется параллельным импортом и поставками из Китая товаров-заменителей, явного дефицита нет.
Инфляцию во многом сдерживает низкий спрос населения, связанный со сберегательной моделью потребления по ряду причин.
«Потерянные» 2 трлн руб валютных сбережений российских домохозяйств.
Центробанк пересмотрел данные по финансовым активам российских домохозяйств, где самый существенный пересмотр касался валютной составляющей. В итоге валютных активов внезапно стало меньше почти на 8% или 23 млрд долл.
Основной пересмотр был в депозитах банков-нерезидентов, где как раз «потерялись» 2.1 трлн руб (было 6.6 трлн в рублевой оценке, а стало 4.5 трлн), пересмотр начался с января 2022, а расхождение увеличивалось последовательно с июля 2022.
Одновременно с этим более, чем на 600 млрд руб увеличились активы в наличной иностранной валюте, но сократились на 15% или на 50 млрд руб валютный кэш на счетах у российских брокеров. Остальное без существенных изменений.
Если с иностранными депозитами и наличный кэшем еще может быть какое оправдание, то каким образом 15% расхождение накопилось на брокерских счетах, где все прозрачно и отслеживается в режиме онлайн с точностью до рубля? Центробанк никак внятно не прокомментировал данный казус, но какой то бардак происходит с учетом активов и денежных потоков.
В итоге получилось, что масштаб вывода средств в иностранные банки оказался меньше, чем ранее учитывалось. До пересмотра предполагалось, что с марта 2022 по январь 2023 в иностранные банки вывели 3.5 трлн руб (свыше 50 млрд долл), а теперь оказывается, что «лишь» 1.5 трлн руб.
Глобальные выводы не изменились. С июня 2022 резиденты начали активно переводить активы в иностранные банки объемом в 29 млрд долл с июня 2022 по январь 2023 и 35 млрд долл за год, тогда как валютные депозиты в российских банках сократились на 22 млрд долл с июня и на 36 млрд за год.
Фактически, все сокращение депозитов в российских банках было перекрыто выводом в иностранные банки. С октября 2022 валютные депозиты в иностранных банках превысили валютные депозиты в российских банка, отрыв увеличивается, но масштаб меньше, чем до пересмотра.
Валютные активы на историческом максимуме, тогда как без учета депозитов в иностранных банках на минимуме за два года.
Центробанк пересмотрел данные по финансовым активам российских домохозяйств, где самый существенный пересмотр касался валютной составляющей. В итоге валютных активов внезапно стало меньше почти на 8% или 23 млрд долл.
Основной пересмотр был в депозитах банков-нерезидентов, где как раз «потерялись» 2.1 трлн руб (было 6.6 трлн в рублевой оценке, а стало 4.5 трлн), пересмотр начался с января 2022, а расхождение увеличивалось последовательно с июля 2022.
Одновременно с этим более, чем на 600 млрд руб увеличились активы в наличной иностранной валюте, но сократились на 15% или на 50 млрд руб валютный кэш на счетах у российских брокеров. Остальное без существенных изменений.
Если с иностранными депозитами и наличный кэшем еще может быть какое оправдание, то каким образом 15% расхождение накопилось на брокерских счетах, где все прозрачно и отслеживается в режиме онлайн с точностью до рубля? Центробанк никак внятно не прокомментировал данный казус, но какой то бардак происходит с учетом активов и денежных потоков.
В итоге получилось, что масштаб вывода средств в иностранные банки оказался меньше, чем ранее учитывалось. До пересмотра предполагалось, что с марта 2022 по январь 2023 в иностранные банки вывели 3.5 трлн руб (свыше 50 млрд долл), а теперь оказывается, что «лишь» 1.5 трлн руб.
Глобальные выводы не изменились. С июня 2022 резиденты начали активно переводить активы в иностранные банки объемом в 29 млрд долл с июня 2022 по январь 2023 и 35 млрд долл за год, тогда как валютные депозиты в российских банках сократились на 22 млрд долл с июня и на 36 млрд за год.
Фактически, все сокращение депозитов в российских банках было перекрыто выводом в иностранные банки. С октября 2022 валютные депозиты в иностранных банках превысили валютные депозиты в российских банка, отрыв увеличивается, но масштаб меньше, чем до пересмотра.
Валютные активы на историческом максимуме, тогда как без учета депозитов в иностранных банках на минимуме за два года.