КПСС 2.0

Как же симптоматично, что из всех путей конституционной реформы Лукашенко, кажется, остановился на самом архаичном – вернуть в страну съезд КПСС и президиум ЦК, который он сам и собирается возглавить.

Предлагали многопартийность – ай ну, партии же конкурировать за власть будут, в обществе раскол начнется. Разделение властей? Не, сложно, снова переругаются. Вы так до честных выборов договоритесь.

Вот и родилась на свет идея, о которой ваш покорный слуга писал недавно (а коллега Елисеев – еще раньше) – сделать из Всебелорусского народного собрания супер-орган власти, а самому уйти с поста президента, на более солидный пост верховного жреца и отца нации, то есть главы президиума ВНС.

По чистой случайности, такой же вариант сразу после заявлений Лукашенко предложил министр производства круглых столов - Юрий Воскресенский.

Важный вопрос, останется ли в новой конституции пост президента. Если да, то кого бы Лукашенко ни назначил в преемники, конфликт между ними неизбежен.

Этот человек станет вторым центром силы, о нем будут писать СМИ не меньше, чем о Лукашенко. С новым человеком будут вести переговоры в Москве. Часть номенклатуры будет группироваться вокруг него, подталкивать к более автономным шагам против консерваторов, которые засядут в штабе Лукашенко. Если у президента в подчинении останутся силовики, то «отца нации» задвинут или досрочно отправят на пенсию при первом же серьезном споре между ними.

Лукашенко не может это не понимать, а значит, если выберет такой вариант, будет по максимуму укреплять свой будущий пост и лишать преемника полномочий. А это будет максимально похоже на «уходить, не уходя», то есть не снимет общественного протеста и, мягко говоря, не обрадует Москву.

К тому же, большой вопрос, будет ли достаточно формально лишить президента полномочий. Если у него останется контроль за местной вертикалью, а ВНС будет иметь полномочия, например, отправлять президента в отставку, то президент сможет заблокировать даже съезд ВНС, просто не дав выдвинуть туда делегатов и запретив подавать им автобусы.

Усложнять систему можно, когда хватает реального рейтинга ей управлять после усложнения. А когда рейтинг есть только в отчетах из АП, работать идея КПСС 2.0 будет только в этих же отчетах, а не в реальности.

Поскольку никто внутри и вне страны не купит этот маневр как настоящий транзит, международный, экономический и внутриполитический кризис продолжится. Только все это давление теперь будет оказываться не в сторону абстрактного раскола элит или падения режима, а в сторону конкретного второго президента Беларуси, чтобы он провел уже полноценный переворот.

Вся эта схема будет актуальна, конечно же, лишь в случае, если Лукашенко хватит ресурса все это провернуть и не споткнуться по пути. Я бы, если честно, на это денег не поставил.

Написал для TUT.BY, почему я еще тот оптимист.

Обратная сторона всего того мрака, в котором страна живет уже несколько месяцев, — в том, как он меняет общество. Огромное число людей переосмысливает свое отношение к государству и его органам, когда видит, как эти органы предлагают задержанным облизывать палки или пропускают их через коридор этих самых дубинок.

Когда придет время создавать новое государство на пепле этого, такое массовое сознание воплотится в конкретный запрос — сделать так, чтобы это больше не повторилось.

В этом смысле, то, что происходит сейчас, — это коллективная вакцинация против авторитарного беспредела и безнаказанности людей с резиновыми палками.

Это перекодирование общественных ценностей. Партия или политик, которые будут идти на выборы на платформе прекращения этого беззакония, обречены на успех, как Лукашенко с его антикоррупционной повесткой 1994 года.

Так же, как и Путина многие со злой иронией называют строителем украинского национализма — после войны быть за интеграцию с Россией в Украине равно измене родины — Лукашенко сможет получить лавры строителя белорусской демократии.

Только в отличие от отцов-основателей США, он не создаст демократические институты своими руками; он создает такое общество, которое будет считать контроль над властью своим жизненным интересом.

На такой почве институты демократии будут стоять прочнее, потому что, когда придет очередной популист и предложит навести порядок своей сильной рукой, его спросят, куда в его идеальной стране он хочет, чтобы задержанным засовывали дубинки в РУВД.

Если добавить к этому ту экономическую яму, в которую опускает страну власть, то ассоциативный ряд с авторитаризмом в пост-лукашенковской Беларуси будет просто отличным для строительства либерального государства. Неэффективность госсектора уже сделала белорусов одним из самых про-рыночных народов Европы, теперь очередь политики.

Политическая культура каждого народа определяется его глубинными страхами. Пережив разорение от нацистов, белорусы получили такую прививку от этих идей, что любым даже умеренным этно-культурным националистам 70 лет спустя сложно пробить свой электоральный потолок из-за плохих ассоциаций.

Пережив 90-е, мы, россияне и многие другие народы, стали сами хотеть диктатуру, лишь бы только не вот это вот всё. Теперь время, когда создаются новые страхи. И они будут куда свежее в памяти, чем война, и даже чем 90-е.

Поэтому, несмотря на все мучения и страдания этого времени, оно укрепляет во мне оптимизм по поводу будущей Беларуси. Если бы победа была быстрой, ее общественная опора была бы не такой широкой, как будет теперь.

Сходил к Марату. За драматичной обложкой вполне спокойный разговор, если что

Артем Шрайбман - большое интервью уже на канале YouTube
https://www.youtube.com/watch?v=yJ4xXOvxGfw

Поговорил с одним из лучших русских подкастов про то, где мы находимся и куда идем. Много сравнений с Россией, разговоров, где ошибся и не ошибся Лукашенко, и хорош ли выбор ненасильственного сопротивления. Бонусом - дебют в медиа самого младшего жильца моего домохозяйства.

Текстовой версии нет, поэтому прошу всех староверов понять и простить.

На фоне возвращения Навального в Россию (aka под арест) многие стали проводить параллели с Тихановской. В российских СМИ говорят, что Навальный вернулся, чтобы не стать как она. В белорусских соцсетях требуют ее возвращения, чтобы стать как он.

Эти рассуждения игнорируют тот простой факт, что Тихановская и Навальный играют в разных лигах. Он полноценный политик и хочет им оставаться, она – человек-символ, аватар белорусского протеста, которая никогда не хотела этим протестом руководить и не руководила.

За Светлану почти никто не голосовал как за будущего президента. За нее голосовали как за компромиссный путь к избавлению от нынешнего. У нее нет своего электората, она – сумма электоратов ее мужа, Бабарико, Цепкало и традиционной оппозиции.

Функция Навального – борьба за власть, то есть наращивание своего политического капитала внутри страны. Это практически невозможно из эмиграции. На двух Лениных и Хомейни история знает сотни забытых полит.эмигрантов.

Навальный показал, что готов на максимальные жертвы ради своей борьбы. А политика и есть борьба воль. Его сторонники и потенциальные сторонники это оценят. Этот рискованный ход – инвестиция в его политическую карьеру через N лет.

Функция Тихановской – репрезентация белорусского протеста. Ей не нужно наращивать свой капитал внутри страны. Ей никуда не надо избираться после ухода этой власти, ей не нужен рейтинг. Особенно ценой оставления своих детей без обоих родителей, возможно, на долгие месяцы

Сам ее приезд и арест сегодня способны стать триггером протестов на несколько дней. По всей стране выйдут цепочки солидарности, против властей усилят санкции. Перевешивает ли это ее международную активность сегодня? Очень сомневаюсь. В этом смысле ее приезд был бы полетом камикадзе, но даже не во вражеский авианосец, а в гору на вражеской территории. Ярко и красиво, но туповато.

Иллюзии про то, что можно организовать ей физическую защиту дипломатов или тысяч протестующих своими телами, оторваны от реальности. Дипломаты не будут участвовать в настолько провокационных с точки зрения Минска действиях. А тех, кто будет, вежливо отодвинут от Светланы с соратниками на границе. Протестующие даже на пике активности в августе не вступали в физическое противостояние с силовиками, чтобы защитить своих лидеров от ареста.

А вот кому можно подумать о повторении пути Навального – так это тем белорусским эмигрантам, кто хочет заниматься политикой в Беларуси в будущем. Речь о Павле Латушко, Валерии или Веронике Цепкало, Ольге Ковальковой, возможно, Вадиме Прокопьеве.

Их международная «польза» для протеста почти исчерпана. На встречи с лидерами ездит в основном Тихановская и ее команда. Медийное присутствие остальных эмигрантов скоро ограничится их блогами, ютуб-каналами и редкими интервью.

Способность зажечь своим глаголом сердца белорусов на новые протесты падает по мере того, как белорусы видят, что им надо идти га мороз под дубинки, а пламенные призывы идут из теплых варшавских офисов. ByPOL и прочие интересные инициативы могут работать и без политиков.

Их возвращение и арест тоже бы вряд ли подняли какую-то протестную волну, но в их личном резюме это могло бы стать серьезным отложенным активом. Таким же, как сейчас копится у Бабарико, Колесниковой и Тихановского.

Не надо воспринимать этот пост как совет. Никто не обязан ничем жертвовать, у всех своя жизнь, здоровье и семья, которые могут быть важнее политической карьеры. Вероятно, даже должны быть. Пост скорее про то, что не надо сравнивать кислое с длинным и требовать от Тихановской того, под чем она никогда не подписывалась.

Запрет БЧБ и признание его экстремистским - важный шаг к дальнейшей сакрализации флага. Он начинал 2020 год как символ национально-демократической прослойки общества - 15-20% от силы. Завершал он этот год как символ широкого гражданского протеста без привязки к своей истории.

Теперь он становится сакральным символом, запретным плодом, чем-то, что будут рисовать по ночам на стенах, хранить в укромных уголках и все больше эмоционально привязываться к этому символу.

Недооценивая его популярность, власть отрезает еще один путь к компромиссу, вынося миллионы своих оппонентов в поле криминала уже не только за их действия, но и за их маркеры.

Красно-зеленый флаг всегда имел бОльшую поддержку, чем белорусская власть и точно мог ее пережить. Теперь обществу предлагают поделиться. Сидеть рядом с красно-зеленым флагом - теперь проявление политической позиции.

Такая политизация символа и его привязка к конкретной позиции - путь к тому, что уход власти будет означать уход и ее атрибутов вместе с ней. Красно-зеленый флаг имел шансы не стать таким атрибутом, но теперь точно станет.

Запрещая БЧБ, власть гарантирует, что он будет государственным, поскольку это теперь не субкультура. Важный день.

====

P.S. Если среди моих подписчиков есть те, для кого это символ коллаборационизма, будьте последовательны - назовите нацистскими все символы, которые использовали коллаборанты - российский триколор, флаги Бельгии и Франции и многие другие. Затем можно объявить нацистскими штаны и рубашки, потому что все нацисты их носили.

Политического в прошедшем ВНС было немного. Это, в первую очередь, коллективная психотерапия для собравшихся, их лидера и его остающихся по ту сторону экрана сторонников.

Все они пережили травму в прошлом году и теперь пробуют, сев в круг, убедить самих себя и друг друга, что угроза миновала, это было недоразумение, на нас напали извне, уступать никому не надо, да и некому, нация-то едина. Кто не понял, тот поймет.

А те контуры будущего, которые нам задают тезисы Лукашенко, я попытался разобрать в тексте для Карнеги. В уравнении все еще много переменных, главная из которых - готов ли будет Кремль оплачивать бездействие и душевный комфорт союзника.

Если нет, это путь к дестабилизации через экономику, новый заход на флирт с Западом, а значит какие-то либерализационные жесты дома и новые протесты в этой связи.

Если Москва решит поплыть вместе с Лукашенко туда, куда он ее увлечет, недовольство снова будут запихивать под лед, но там будут зреть уже не просто революционные настроения, но и антироссийские. Плотину-то все равно рано или поздно прорвет, но водичка потечет уже слегка в другую сторону.

Будут ли протесты весной? Пост давно умершего внутреннего технаря

Вместо того, чтобы ответить в стиле Каца или Ванги, я предложу вам алгоритм, по которому можно искать ответ на этот вопрос самостоятельно и не только весной, но и всегда после нее.

Наблюдая за годами протестов в Беларуси, я могу выделить три фактора, которые определяют их силу и вероятность – вера в победу (V), страх репрессий (F) и сила триггера или массового возмущения (T).

Чем сильнее вера в возможность победы протеста, по любому поводу – от кривой застройки на районе до смены власти – тем больше вероятность протестов. В августе победа протеста казалась близкой. В сентябре не такой близкой, но достижимой. Сегодня у многих эта вера ушла.

Вернется ли она обратно? Когда-то да. Обычно ей способствует растерянность и метания власти (как с 13 и где-то по 20 августа), и массовое ощущение, что оппонент шатается или готов уступать.

Второй фактор – страх. Его величина обратно пропорциональна вероятности выхода. Чем больше люди боятся последствий, тем сильнее работает их внутренний поиск причин не пойти на протест.

Третий фактор – сила триггера, повода для массового возмущения. Здесь нет постоянных величин. Какие-то вещи с ходом времени становятся нормой. Люди адаптируются к какому-то уровню насилия или, например, фальсификаций на выборах, и он их больше не возмущает. А потом власть пересекает эту грань привычного и выбешивает людей.

Когда ЦИК объявляет 80% при массовом ощущении, что там явно меньше 50, это пересекает привычную грань. Массовые многодневные избиения в изоляторах – тоже. А потом постепенно насилие нормализуется и уже не вызывает такой острой реакции, как раньше. И избиение до смерти Бондаренко уже попадает в эту волну привыкания и не выводит на улицы сотни тысяч.

Где актуальная планка этой чувствительности общества, не знает никто, уж тем более – власть. Обычно мы узнаем это постфактум, когда очередное дно пробивается, но реакция на него оказывается бурной.

Получается такая формула. Сила протеста = вера в успех, умноженная на силу триггера и деленная на страх (V*T/F).

Причем заоблачная величина одной из этих переменных может перевесить нехватку в остальных. Абсолютно дикий триггер, варианты которого даже не хочется перебирать вслух, может перевесить как скепсис, так и страх. С другой стороны, введенное военное положение и войска на улицах (то, что резко повышает страх), может помочь сдержать даже очень сильное возмущение.

История конечно же работает не так механистично. Но если посмотреть задним умом на все успешные и неуспешные протесты, которые я могу вспомнить, они в эту формулу укладываются.

На середину августа протест имел сильнейший триггер (и не один), веру в победу (от растерянности власти и шестизначного числа выходящих) и ослабившийся страх, когда людей начали выпускать, а милиция, казалось, исчезла из городов.

Сегодня значения двух числителей невелики, а знаменатель вырос из-за 6 месяцев репрессий. Ответ на вопрос, будут ли протесты весной (летом, осенью и через 3 года), зависит от величины этих трех переменных. Будут ли люди все так же бояться? Поверят ли они заново в успех протестов? Будет ли у них новый сильный повод для возмущения? Погода здесь глубоко вторична.

P.S. Роль личности лидера или лидеров и их поведения в критический момент конечно есть, но, как мне кажется, лидеры скорее пляшут за социальной реальностью, а не создают ее из ничего.

Ушли Виктора Шадурского, который 12 лет был деканом факультета международных отношений БГУ, факультета со стабильно рекордными приходными баллами, и, как следствие, множеством умных студентов и талантливых преподавателей - то есть, в своём большинстве, сторонников протеста.

Я не слышал о политических увольнениях или отчислениях с ФМО. Уверен, в этом была заслуга именно Шадурского. Знаю его как порядочного и открытого человека, патриота, дипломата по духу.

Как бы мне не было жалко альма-матер, самого Виктора Геннадьевича и тех преподавателей, которых уволят или вынудят уйти ему вдогонку, это абсолютно неизбежный процесс.

12 августа и несколько раз потом я писал, что путь к концу нашей системы будет лежать не через штурм дворца матросами, а через медленную и мучительную деградацию госаппарата и госучреждений из-за отслаивания из них профессионалов.

Работать на государство во всех его ипостасях будет становиться все более токсично и неблагодарно для людей с желанием сохранить совесть или репутацию. Если ты молодой и талантливый выпускник - госструктуры станут последним местом, куда ты захочешь пойти работать, если есть выбор.

Система все ещё удерживает профессионалов с либеральными взглядами благодаря особым людям-демпферам - руководителям, которые принимают все давление системы на себя, создавая подчинённым здоровую демократичную атмосферу.

Обычно эти люди - талантливые дипломаты. Им нужно уметь слушать и не возражать советским заклинаниям начальства, маневрировать, убылтывать, находить баланс в риторике, подмигивать своему коллективу - мол, вы знаете, я с вами, но должен играть в их игры, чтобы у нас тут с вами все было хорошо.

Эта миссия оправдана тем, что важно сохранить очаги разума, из которых вырастают будущие реформаторы. Но схема работает в мирное время, а оно закончилось.

Виктор Шадурский был именно таким демпфером для одного из самых либеральных факультетов страны. До него так же ушли многих деканов, ректоров, главврачей, и я удивлён, что он продержался так долго.

Когда руководителя-демпфера меняют на комиссара (а зачем иначе его менять сейчас), атмосфера в коллективе меняется. Для думающих людей стимулов и оправданий продолжать работать, да и учиться, в таком месте остаётся немного. И если есть выбор - а у лучших он обычно есть - они уходят.

Система избавляется от полутонов. Это увеличивает ее внутреннюю монолитность, но снижает ее способность впитывать разумные импульсы и принимать адекватные решения. Бронзовение и деградация. До основания, а затем... Все бы мы предпочли иначе, но это не наш выбор.

Пока рано подводить итоги праздника, расскажу немного о том, как я провел март. Вероятно, вы видели мемы про мой поход в армию, меня они страшно веселят до сих пор. Но надо немножко и о серьезном. Написал про политическое в армии и армию в политике. Букв получилось много для телеграм-поста, поэтому держите ссылку.

https://telegra.ph/CHto-ya-ponyal-v-armii-pro-nee-i-pro-nas-vseh-03-25

«Улада не адчувае, што цалкам задавіла пратэст». Шрайбман пра дылему Лукашэнкі, «Голас» і новую ідэю Латушкі


Чаму сёлетні Дзень Волі быў такім, якім ён быў? Ці будзе ўлада закручваць гайкі і надалей? Якія пэрспэктывы закліку Латушкі забіраць банкаўскія ўнёскі?

На гэтыя пытаньні Свабоды адказвае палітычны аналітык Арцём Шрайбман.

https://svabod1.azureedge.net/a/31171504.html

Кого-то шокировал, кого-то насмешил вчерашний комментарий МИД в адрес США. Старший сын Владимира Макея лучше всего оценил содержание текста: «Нарочито хамоватое удальство никогда не заменит аргументацию и стиль, а только подчеркнет посредственность».

Но здесь есть уровень и глубже, чем чувство юмора с оттенками эффекта Даннинга-Крюгера. Дело еще и в том, что в сегодняшней атмосфере внутри госаппарата все ведомства должны без передышки показывать свой пионерский задор. Тормозов нет, никто не осмелится изнутри сказать, что коллег заносит на поворотах - это прямой путь к утрате доверия.

Даже больше - провел неделю-две, не показав свою беззаветную готовность мочить врагов - становишься подозрительным. Уверен, что добрую половину нелепых уголовных дел, арестов за неправильные носки и прочих войн с антисоветским подпольем на картинах в Гродно можно смело списывать на это соцсоревнование.

Макей-старший уже сегодня заявил, что адресаты этого заявления не только за океаном, но и поближе. Абсолютно согласен. Все адресаты, или даже адресат, внутри страны.

Все шутят про вчерашнее спецрасследование ОНТ, типа оправдывают многомесячной спецоперацией свои провалы со слитыми прослушками и массандрой. Мне показалось, что это глубоко вторичный момент. Аудитория госТВ все равно не сильно переживала про сливы, а сторонники протеста ожидаемо не поверили в эти многоходовки задним числом.

А вот главным в этом «расследовании» было то, что оно само было 60-минутной психологической операцией контрразведки. Красной нитью через весь фильм шел мэсседж в адрес силовиков - если предадите нас, вас кинет этот польский пацан, а у нас вы, как этот капитан из генштаба, будете плакать под камеру и ждать своих 20 лет за измену государству.

Если руководство силового блока вынуждено идти и занимать час прайм-тайма на ОНТ, чтобы поработать с лояльностью сотрудников, не все так гладко в датском королевстве, а внутренние стимулы - как кнуты, так и пряники - плохо работают. Приходится пугать публично.

P.S. Еще один интересный момент - то, что в эфир пустили откровения оппозиционного экс-спецназовца Макара про его связи с ФСБ. Не берусь судить, что это было: понтовался ли Макар, чтобы получить от собеседника какие-то сливы, или это правда (и тогда - это жирный красный флаг для всей диаспоры, которая с ним еще общается). Но интересно, что Минск решил слить это в публичное поле. Это к вопросу о всепогодном братстве и доверии в Союзном государстве.

Большое интервью о событиях в Беларуси с Артемом Шрайбманом: https://www.youtube.com/watch?v=Xcf6K-OmiXI

Декрет мы, конечно, пока не видели, поэтому возможно, что на выходе будет очередной пшик, потому что в озвученном виде документ явно противоречит статье 89 конституции.

Но поскольку времена у нас сложные, иногда не до статей и не до конституций, предложу две версии, зачем нужен этот декрет.

Первая - Лукашенко поверил в риск заговора с привлечением премьер-министра. Эту версию уже изложил Валерий Карбалевич.

В этом случае у декрета довольно узкая цель, та же, что и у систем ядерного сдерживания - а-ля «Периметр» - когда командование страны убили, ядерные ракеты сами вылетают куда надо. Это работает как страховка для самого командования страны - зачем их убивать, если тебе потом прилетит автоматически.

В такой логике декрет - страховка от плохого премьера. То есть если на второй пост в стране пробрался враг и устроил переворот или его завербовали враги, Совбез берет все в свои руки и большинством голосов сносит предателя даже несмотря на то, что он формально председатель. Приятно, наверное, эти заявления было слушать премьеру Головченко. Сразу понимаешь уровень доверия к тебе нанимателя.

Версия чуть хромает, потому что очень тупым будет тот премьер, который согласится возглавить заговор, не договорившись с силовиками заранее. А если договорится, то ему что Совбез, что ВНС, что Славянский базар - везде он сможет управлять процессом и страховка работать не будет.

Однако отметать полностью я эту версию не стану, мы можем недооценивать тот инфопузырь, в котором живут люди наверху. Может, Лукашенко и правда поверил в риск переворота и нашел единственный ответ на него в коллективизации управления в случае «если что».

Вторая версия сложнее, и это ее слабое место - Лукашенко не играет по-сложному. Поскольку этот декрет не сильно вписывается в сегодняшнюю конституцию, он может сейчас быть принят в «лайтовом» виде, как довесок к законам о чрезвычайном и военном положении, а уже полностью его задумку пропишут в новой конституции.

В таком случае декрет - только подготовительный этап к новой конфигурации режима, и нас таким образом приучают к мысли, что Совбез становится новым центром силы (одним из).

Если верна эта версия, стоит ждать передачи и других полномочий в Совбез при обновлении конституции. И это путь к белорусскому изданию казахстанского сценария транзита, о чем я высказал догадку несколько дней назад в твиттере (как верно заметил коллега из Рефлексии и реакции, я угадал лишь направление мысли, а не сценарий целиком).

Логичный следующий шаг тогда - разделение фигур президента и главы Совбеза, чтобы коллективное силовое политбюро во главе с, например, первым президентом страны, его сыном или просто надежным силовиком, сдерживало прыть второго президента, если тот решит разгуляться.

В любом из объяснений, это шаг в сторону, простите за тавтологию, усиления силовиков. Создается механизм «хунты в ожидании».

Если генералы смогут договориться между собой и, как их предшественники из ГКЧП 30 лет назад, заявить, что президент плохо себя чувствует, лучшие врачи лечат его на даче, а по факту он просто заблокирован там, то они получают карт-бланш. Премьер становится их заложником в Совбезе, где у силовиков большинство голосов.

Поскольку все политические потрясения и смены эпох идут не по плану того, кто их пытается контролировать, с подписанием декрета мы станем на шаг ближе к возможной хунте. Причем, как верно заметил один белорусский политолог, эта хунта придет к власти в полном соответствии с законом.

Развили тему с декретом Лукашенко о совбезе в передаче Юрия Дракохруста.

Все больше убеждаюсь, что документ, если его брать как самостоятельную единицу, политически бесплоден.

Попытка защитить страну от врага, пробравшегося через премьерство на пост временного президента в случае убийства постоянного, не сработает потому что этот временный президент может просто отменить этот декрет своим новым декретом, назначить в Совбез своих людей или отказаться выполнять декрет как противоречащий конституции.

Поэтому либо это просто пустой non-event, либо, как я и предполагал раньше, движение в сторону более широкого усиления Совбеза.

Вторая тема разговора - протесты. Тут все всё понимают. Протесты не берутся из воздуха, для них нужны условия, большинства из которых сегодня нет.

Но есть принципиальная разница между сегодняшним отсутствием протестов и их отсутствием после подавления Плошчы-2006 или 2010.

Тогда в обществе устанавливался какой-то баланс, проигравшая сторона внутренне смирялась и, за исключением самых принципиальных активистов, принимала легитимность Лукашенко.

Теперь, если ситуация где-то и стабилизировалась, то на куда большем уровне ненависти к власти со стороны ее противников и куда большем их количестве. Ни о каком внутреннем балансе, принятии или легитимности тут речи идти не может.

Это режим ожидания нового окна возможностей. Власть чувствует, что протест ждет это окно, поэтому не может прекратить репресии - страшно выйти из колеи, внутри которой всё понятно, а за пределами которой - неизвестное.

Поэтому надо утыкать весь город флагами, как оберегом от темных сил. Абсолютно не осознается тот простой факт, что никого нельзя заставить полюбить флаг, который надо ставить людям в масках и потом охранять забором на крыше.

Когда эйфория от победы над улицей пройдет, власть окажется наедине с этим страхом уйти с понятной колеи. Это состояние и теперь двигает Лукашенко к прокрастинации, откладыванию даже косметических реформ, отказу в регистрации даже привязанным на поводок партиям.

В таком настрое невозможно решиться на транзит власти, просто потому что невозможно никому довериться. Постоянно хочется обложить преемника всебелорусскими собраниями, премьера - совбезами, но все это полумеры.

Лукашенко, как никто другой, понимает, что как только он, пусть даже формально, передаст в руки кому-то свой пост, никакие страховочные институты не позволят удержать нового лидера под контролем, потому что страховки и институты работают там, где есть неоспоримая легитимность - признание обществом (и миром) этих институтов и твоего права продолжать править через них (aka Казахстан). В Беларуси же у преемника будет слишком большой соблазн стать легитимным в глазах страны и мира за счет разрыва ниточек с Лукашенко, который будет грузом на его шее.

Все более вероятным становится направление сил не на поиск путей выхода из ситуации, а поиск путей отложить этот выход. Абсолютно в духе этого настроя будет вынести на референдум декоративно обновленную конституцию, дождаться заявлений оппозиции о бойкоте и затем, ко всеобщему удивлению, дать 80% поддержки сегодняшней редакции. Мол, ну я вам предлагал, вы отказались, живем дальше.

Проблема тут, разумеется, в том, что окна возможностей для протеста не только не спрашивают власть, когда им открываться, но и имеют свойство открываться в самый неудобный момент.

Кто тут в инглиш или дойч умеет, написал вам фром зе боттом оф май харт.

Самые важные мысли:

- Рассуждения, что оппозиция в августе могла создать некую мощную структуру в стране и заполнить ей вакуум лидерства, - весьма наивная иллюзия комментаторов, которые не могут ответить на вопрос, как защищать лидеров этой структуры от ареста, но при этом оставаться в рамках мирного протеста.

- Слезть с колеи репрессий для власти очень сложно, потому что неясно, как отреагирует общество на такое "слезание". Нарастить поддержку обратно сложно из-за моральных барьеров в обществе после 2020 и отсутствия шансов на устойчивый рост экономики. Тупиковая ситуация во многом для власти. Я не знаю, как они ее решат.

- Несмотря на отсутствие победы ("мы уже победили" - это из похожей оперы, что рассказы про моральную победу в 2001, 06 и 10м - эмоционально понятная психотерапия в попытке отогнать неприятную реальность), кое-что в 2020 изменилось навсегда. Недовольные впервые осознали себя большинством, и это джин, которого нельзя запихнуть обратно в бутылку. Он находится в режиме ожидания, и поскольку старушка Клио, как и демографические тренды, не знают задней передачи, он своего дождется.

Все проходит, и это пройдет. А пока мы в этой точке истории, нет лучше способа поддержать TUT.BY, чем подписаться и подписать всю свою родню на соцсети портала.

Telegram - https://t.me/tutby_official
Facebook - https://www.facebook.com/tut.by
ВКонтакте - https://vk.com/tutby
Instagram - http://instagram.com/tutbylive

В общем-то, неожиданным во всей истории с TUT.BY было не то, что портал закрыли. Это рано или поздно произошло бы, учитывая, что внутренних сдержек не осталось, а стимулы гасить всё неподконтрольное растут.

Злая ирония тут в использовании для этого ПВТ. Резидентам - нынешним и потенциальным - показали силу защиты от силовиков, которые дает парк. И даже попросили администрацию ПВТ поучаствовать в разгроме портала, чтобы ни у кого не осталось чистых рук.

Написал для Карнеги, что думаю о последствиях этого шага белорусской власти. Как уже верно подсказали, оставил без анализа вопрос перетока части аудитории TUTа на российские агрегаторы, вроде яндекса - что вполне вероятно в какой-то пропорции.

Хотя большинство, очевидно, уйдет на другие негосударственные СМИ и в более хаотический мир соцсетей и телеграм-каналов.

Это не только радикализация, но и фрагментация общества. Больше нет единого места сверки что правда, что - нет, люди уйдут на информационные острова.

Устранение важнейшего канала обратной связи (ведь на тутбай многие юзеры шли с социальными и местными проблемами, которые решались благодаря публикациям, а теперь будут тлеть без решения) и поляризация людей из-за ухода в соцсети и телеграм - это дорога к исключению из нашего будущего сценариев деэскалации.

Я не знаю, как именно сорвет резьбу, но этот сценарий становится все вероятнее с каждым таким решением.

Внешняя политика белорусской власти последний год изменялась вслед за ее внутренней эволюцией. Если долго раздвигать свои собственные рамки допустимого в борьбе с оппозицией, чувство меры пропадает и на внешнем контуре. 

Многие недоумевают, неужели арест одного активиста был так важен? Неужели Лукашенко не ожидал скандала, давая приказ поднять истребитель, чтобы посадить европейский борт? Такая постановка вопроса имеет мало общего с состоянием, в котором находится белорусская власть. 

Скорее всего, Минск и правда не предвидел таких масштабных последствий, но он и не смотрел в эту сторону. Режим выживания обострил туннельное зрение белорусской власти. Вся энергия направляется в одну точку, на нейтрализацию врагов. Побочные эффекты, вроде проблем с репутацией, выпадают из процесса принятия решений.

Больше - по ссылке