За неделю до Пасхи в православной церкви вспоминают событие Входа в Иерусалим Христа, въехавшего в город на осляти в сопровождении учеников. Евангелие рассказывает, что Он был встречен как Мессия, о котором говорилось в ветхозаветных пророчествах - жители с пальмовыми ветвями в руках вышли встречать Его за городские стены. В русской литургической практике их заменили на вербу, которую освящают в честь праздника, отчего день Входа Господня в Иерусалим получил название «Вербное воскресенье».
___
Вход Господень в Иерусалим
1550-1560-е годы. Москва
Дерево, темпера; 83 х 67 см
Собрание Музея имени Андрея Рублева

Страстная неделя

В русской традиции, в отличие от западной, страсти Христовы – евангельские события последней недели земной жизни Христа – изображали не часто. Как минимум до XVIII века. Много писали «Вход Господень в Иерусалим» и, разумеется, много распятий, но между ними все очень скудно.

Обычно это объясняют концентрацией православной традиции не на земных страданиях Христа, а на его божественном торжестве. Но этому феномену есть и вполне прагматическое объяснение. На иконостасе церкви (а тем более в красном углу) для такого рода сюжетов чаще всего просто не было места. Праздничный чин – третий ряд икон в иконостасе, посвященный основным евангельским событиям – ориентирован был в основном на двунадесятые праздники. «Вход Господень в Иерусалим» – один из них, а для других страстей Христовых там места чаще всего просто не было.

Однако для больших соборов, где праздничный ряд мог вместить больше, чем двенадцать икон, как раз довольно часто рисовали события страстной недели. Так что ничего чуждого русской традиции в событиях земной жизни Христа не было.

И еще... В самом конце 15 века артель, в которой, как считают историки, работали мастера трех разных школ: московской, ростовской и новгородской создала уникальный праздничный чин для Кирилло-Белозерского монастыря (построен ростовской артелью в 1497 году). В XVIII веке конструкцию иконостаса сменили. Расписные тябла (система брусьев с пазухами для установки икон, с открытым пространством над алтарем) сменили по новой моде сплошной стеной резных золоченых рам. Вышло красиво и богато, но многие иконы в новые рамы не влезли, и их переместили в алтарную часть собора. А теперь они и вовсе в четырех разных местах: в Москве в Третьяковской галерее и музее имени Андрея Рублёва; в Петербурге – в Русском музее; в самом музее Кирилло-Белозерского монастыря. Но главное все 24 иконы праздничного чина сохранились - 11 из них описывают события страстной недели. И это потрясающей мощи и красоты картины.

Вход Господень в Иерусалим.

Иконография этого сюжета одна из самых стабильных и неизменяемых. На всех иконах рисовали практически одно и то же. Справа (слева от нас) всегда Елеонская гора (место, возле Иерусалима, где Иисус впоследствии вознесся). На ее фоне сопровождающие Христа апостолы – очень плотной толпой. Слева (справа от нас) высокие очертания города, на их фоне – встречающая Христа толпа местных жителей – тоже очень плотная. Ну, а в самом центре – Христос на осле. Тут же где-то по центру, над Иисусом, пальма. Символ радости перед явлением Господа. А еще есть дети, радостно расстилающие перед Христом одежды. Детей изображают не всегда, но когда изображают – они тоже оказываются по центру. Общий иконописный смысл этого сюжета – радость и торжество явления Господа людям. Но есть и важный подтекст – в ближайшие дни все сложится очень плохо – от него все отвернутся, его предадут, осудят и распнут.

Но тогда что рисуют художники, если смысл, сюжет и даже расположение объектов на иконе жестко задано традицией? И главное, куда и на что нам смотреть?

На линии и краски. Задача художника – не рассказать историю, а воплощать с помощью линий и красок свое представление о мире. Гора, две группы людей (сколько поворотов голов, сколько разноцветной одежды), башни и строения города, пальма, сам Иисус на осле – тут бесконечное многообразие возможностей для создания с помощью линий и красок самой сложной и глубокой картины мира. То есть, чтобы понять, увидеть и поразиться, наверное, надо всмотреться вот в эти повороты голов, в вертикальные и горизонтальные линии, в сочетание цветовых решений, смену ярких красок.

Вход в Иерусалим. 1497 год. Кирилло-Белозерский историко-архитектурный и художественный музей

Если ⁠всмотреться в эту кирилло-белозерскую икону, то мы увидим ⁠в первую очередь ⁠что здания, гора, фигуры людей, даже вытянутые вниз бороды – все работает на создание двух противостоящих друг-друг другу статичных вертикально-ориентированы миров. Мира Нового завета и Старого, мира.

Однако справа заданная фигурами апостолов и горой вертикаль разрешается резким склоном горы и наклоном головы осла. Статика разрешается в динамике. Сейчас произойдет соединение этих миров.

Но что очень важно именно для этой иконы – сам Христос расположен совсем не по центру. Он заметно смещен вправо (влево от нас). А центром иконы оказываются пальма и дети. Ярко-красным пятном одежд, которые дети стелют под ноги Спасителю, подчеркивает это центральное положение – взгляд выхватывает именно это место.

И отталкиваясь от этого пятна, наш взгляд невольно выхватывает динамику цветовых пятен. Мягкое движение синего - от одежд апостолов и Христа, через платья горожан вверх к башенкам и резкое движение красного от центра иконы через нижние платья горожан, и дальше через шапочку в дальнем ряду вверх к башенкам. Цветовая динамика выстроена так, чтобы создать своего рода параболу. Начало она берет справа от фигур апостолов (которые как бы вырастают из горы), проходит через фигуру Христа и от него идет вниз. А потом от детей начинает резкое движение вверх.

И в каком-то смысле эта парабола и есть идея всей страстной недели, начавшейся с торжественного «Входа Господнего в Иерусалим», а закончившейся Воскресением. Через поругание, предательство, арест и мученическую гибель на кресте.