Оборона любой ценой

В этом месяце вышло заинтересовавшее меня исследование, которое проверяет, на какие жертвы готовы пойти украинцы ради обороны против российских военных.

Заинтересовало оно меня не только благодаря методу conjoined experiment, про который я уже писал, но и потому, что всё чаще слышу ничем не подкреплённые возгласы по типу «украинцы уже устали от войны и готовы пойти на любые уступки, но власти их не слушают». Как выяснить, так ли это на самом деле?

В рамках опросного эксперимента респондентам из нескольких регионов Украины предложили выбрать один сценарий из двух, но сценарии содержали в себе случайно рандомизированные атрибуты, среди которых были факторы территориальной ценности (признание Крыма/Донецкой и Луганской областей за Россией), ограничение автономии (запрет для Украины на вступление в ЕС и НАТО), а также разный процент вероятности применения Россией ядерного оружия и дальнейшие потери (как среди сил ВСУ, так и среди гражданских).

В результате оказалось, что респонденты не склонны выбирать сценарий с потенциальными «уступками» в виде территорий и суверенитета, даже если в альтернативном сценарии были большие потери и высокая вероятность ядерной войны. Респонденты начинали идти на уступки только тогда, когда количество жертв (в добавок к уже существующему на момент проведения исследования) переходило отметку в 12 миллионов человек, а ядерная угроза – до 10%.

Это хороший анализ, который можно демонстрировать всем, кто говорит, что граждане Украины устали от войны и хотят побыстрее её закончить, даже если это чревато отказом от территорий. Однако есть некоторые моменты, которые важно учитывать:

1) Дата опроса: июль 2022. Это не отменяет находок и не обесценивает результаты исследования, но динамической составляющей всё же не хватает. Возможно потом мы увидим сравнение июля 2022 с июлем 2023, но публикации статей, к сожалению, дело небыстрое.

2) Непонятно, насколько эмоционально респонденты реагируют на обезличенные цифры потерь. Исследование можно было бы улучшить добавлением более личных критериев (например, потеря близкого родственника), хотя, наверное, это уже было бы не очень этично с точки зрения травматизации.

Либерализм и ментальное здоровье

Намедни одно либертарианское СМИ (не будем показывать пальцем) с гоготом и улюлюканием сообщило об исследовании, которое показывает, что либеральные девушки-подростки чаще сталкиваются с ментальными расстройствами, чем консервативные парни-подростки. Несмотря на манипулятивный посыл по типу "все эти либералки сумасшедшие, не то что мы!" исследование оказалось действительно интересным, давайте его разберём и посмотрим, однозначна ли его интерпретация:

Прежде всего важно упомянуть, что регрессионная модель проверяла, как на уровень депрессии среди подростков влияет время (год проведения опроса, всего было три волны, с 2005 по 2018) и повышение уровня шкалы депрессии обнаружено у всех подростков, однако дополнительные факторы оказывают влияние: подростки либеральных взглядов получили больший рост уровня депрессивности, чем консервативных. Либеральные девушки же получили ещё больший рост (либеральные парни, кстати, в период до 2013 года стали даже менее депрессивными)

Влияет также уровень образования, но интересно то, что среди разных групп он влияет неодинаково: если у либеральных подростков отсутствие родителей с высшим образованием ухудшает ментальное состояние, то у консервативных наоборот. Хуже всего консервативным подросткам, где образование имеет только один из родителей. И тут тоже можно было бы бесконечно спекулировать и гадать, почему это происходит. Однако давайте предоставим слово авторкам статьи:

"Среди наиболее социально привилегированной группы (подростков мужского пола с высокообразованными родителями) консервативная идеология может работать как психологический буфер, гармонизируя идеализированное мировоззрение с мрачной внешней реальностью. С другой стороны, различия в интернализации симптомов у девочек-либералов-подростков могут быть связаны с осознанием несправедливости... Социальная несправедливость, такая как сексизм, которая привлекла внимание средств массовой информации, может наиболее остро ощущаться теми, кто лично пострадал."

То есть идеология — это способ психологической защиты, зависящей от социального положения. В этом была изначальная гипотеза авторок, и она подтвердилась количественным анализом. Согласитесь, отличается от изначального вывода про то, что "у либералов не все дома"?

Статья оказалась очень интересная (почитайте, там открытый доступ), но что я хотел сказать по поводу интерпретации исследований в общем? Сначала должна быть основанная на теории гипотеза, а потом эмпирический анализ.

Можно придумать 100500 причин найденной закономерности (что обычно и делают), но все они с точки зрения науки будут иметь нулевую ценность, потому что закономерности не могут быть обоснованы постфактум тем, что придёт в голову (то, что приходит вам в голову, говорит больше о вас, чем о теме исследования). Любая гипотеза должна быть теоретически обоснована, и уже затем протестирована, таков путь.

Теория селектората – ключ к успеху диктатора

Одна из попыток глобализировать и описать любой политический организм была предпринята политологом Буэно де Мескита в его книге "The Logic of Political Survival" (2003) через разделение всех граждан государства на несколько категорий.

Если упрощать, то теория селектората – это та же пирамида власти, только вид сверху. Автократ опирается на своих приближённых, с которыми делится ресурсами. Эти приближённые составляют выигрышную коалицию, и за ресурсы отплачивают поддержкой лидера. Однако помимо них есть те, кто в эту выигрышную коалицию не входит. Их лояльность автократу строится на их желании войти в эту коалицию, чтобы тоже получать блага.

Тут-то и возникает дилемма любого авторитарного лидера: если выигрышная коалиция будет слишком большой, её будет уже не так просто контролировать, что чревато захватом власти со стороны кого-либо их них. Однако если автократ перестанет расширять выигрышную коалицию, у селектората не будет никакой мотивации поддерживать автократа, что приведёт к народному восстанию.

Согласно теории Мескиты, ключ к успеху диктатора лежит в том, чтобы соотношение выигрышной коалиции к селекторату было минимальным. И в принципе это объясняет переход большинства автократий от классических диктатур к электоральным авторитарным режимам: расширяя права своих граждан, ты, как диктатор, ставишь себя под угрозу, но в то же время парадоксальным образом делаешь свой режим стабильнее, поскольку с получением влияния граждане также могут рассчитывать и на получение благ при оказании должной лояльности, так режим и консолидируется.

Несмотря на то, что этой теории уже 20 лет, она всё ещё достаточно хорошо описывает логику современных авторитарных режимов, пускай и с упрощениями, что неизбежно при попытке создать какую-то всеобъясняющую концепцию.

Генерализация выводов и президентство

Заметил одну вещь: результаты исследований часто критикуют за "выборочность". Мол, нельзя изучать только один регион/город/избирательный участок и говорить, что точно так же происходит везде. Так ли это?

Взглянем на статью The President Will See Whom Now? Presidential Engagement with Organized Interests (2022), которая изучает встречи в Белом Доме США в период c 1998 по 2016гг. Вывод там тривиальный: президент или его заместители чаще и охотнее встречаются с теми, кто может помочь достигнуть интересов по привлечению избирателей и партийным вопросам. То есть президент не всемогущий, и он также лоббирует свои интересы и ищет союзников.

Очевидно? Вроде да, но вот вам задача: на какую категорию можно перенести эти выводы?

а) Только на президентов с 1998 по 2016 гг
б) На всех президентов США
в) На всех президентов и премьер-министров демократических стран
г) На всех президентов любых государств, и демократических, и авторитарных.

Я даже скрою правильный (в моём понимании) ответ, чтобы вы подумали. (Я считаю, что "г", и ниже объясню, почему)

Немного важной количественной духоты: любая регрессионная модель, если она проходит через все необходимые тесты и допущения, предсказывает зависимость не конкретных значений, на которых она строится, а переменных в целом. Иными словами, её вывод не в том, что конкретно 3-4 президента США поступают таким образом, а в том, что есть общая зависимость между X и Y (например, между длиной встречи с президентом и возможными выгодами).

Будет ли это справедливо перенести на условного авторитарного президента? Если институциональный дизайн его автократии подразумевает, что ему нужно встречаться и договариваться с влиятельными людьми, то да! По крайней мере, этот вывод будет до тех пор, пока другой исследователь не скажет "вот вы проверяли это на демократиях, давайте проверим на автократиях, вдруг там совсем иначе?"

А вот на парламентские республики, пусть и демократические, я бы не спешил натягивать эти выводы, потому что институциональный дизайн там другой, и премьер подчинён партии, поэтому его действия могут быть другими, это в теоретическую рамку уже не вписывается.

В общем, что я хотел сказать? Тестируя гипотезу даже на очень небольшой выборке, мы можем переносить выводы анализа настолько далеко, насколько нам позволяет теоретическая рамка. Психологи раньше ставили эксперименты на крысах и напрямую переносили все выводы их поведения на людей, просто потому что их теоретическая основа предполагала, что в поведении эти организмы действуют одинаково.

Сейчас, конечно, такие эксперименты всё чаще переосмысляются и критикуются, но в политической науке нередко бывает, что в одних областях данных намного больше, чем на других. Поэтому, изучая электоральное поведение на одном избирательном участке, мы вполне можем сделать вывод обо всех участках РФ, просто потому что изучаемый участок вряд ли сильно отличается от других. Люди там примерно те же самые, они не с другой планеты, и хорошо бы об этом не забывать.

Протесты против мира

Исследований про то, как протесты помогают предотвращать войны, много. Куда меньше исследований про то, как протесты препятствуют мирному урегулированию конфликта. На это обратил внимание политолог Себастьян Ван Баален и решил проверить на примере гражданской Кот-д'Ивуаре 2002-2011гг.

До этого учёные чаще всего следили за антивоенными протестами. Однако автор статьи справедливо замечает, что протесты бывают и про-военными, и вообще разделить темы протестов очень важно для оценки их влияния, поэтому он выделил 4 типа (отображены на графике выше):

1) Alignment Protests (буквально протесты выравнивания/регулировки) — поддержка конкретных сторон конфликта или целей войны
2) Intervention Protests — протесты против миротворческих сил ООН
3) Peace-Related Protests — протесты против мирного завершения войны на текущих условиях
4) Reform Protests — протесты против военной политики (например, сами военные действия поддерживаются, а протест против введения комендантского часа)

Автор анализировал, как в разных регионах Кот-д'Ивуара соотносятся протесты и насилие по отношению к гражданским. Первые два вывода про то, что насилие увеличивает вероятность протеста, кажутся мне тривиальными, но третий вывод через метод process-tracing про то, что протесты против мира действительно мешают мирному урегулированию конфликта, кажется необычным. Как пишет в заключении сам автор:

"Протест – это не только реакция на гражданскую войну, но и фактор, формирующий её динамику. Другие исследования показывали, что протесты могут укрепить мир, ограничить насилие и улучшить благосостояние граждан во время войны, но это исследование показывает, что гражданские протесты могут также быть и той силой, которая ведёт к эскалации и затормозит мирное урегулирование"

(Не)популярные партии и теория игр

Одной из проблем демократических режимов называют сложность в продвижении непопулярных мер и реформ. Мол, если кандидат_ки или партия предлагают непопулярное в народе решение, то их не выберут, даже если эта непопулярная инновация может быть очень эффективна.

Однако исследовательница Федерика Иццо обратила внимание, что далеко не все партии спешат внести в свою программу то, что угодно их электорату. Почему так происходит?

В своей новой статье «Ideology of the future» (2023) учёная использует метод теории игр, чтобы смоделировать поведение партий и избирателей, разобрать все сценарии их выборов:

Партиям нужно выдерживать баланс между сохранением своей идеологии и привлечением электората, электорату нужно, чтобы партия, за которую они голосуют, получила как можно больше мандатов, но при этом соответствовала их идеологии. Соответственно, партии выбирают, менять ли им идеологию, а избиратель_ницы выбирают, голосовать им за партию или нет.

В результате оказывается, что в краткосрочной перспективе партии не спешат гнаться за рейтингами в ущерб идеологии именно потому, что ожидают более крупной победы в будущем. Даже если они проигрывают выборы сейчас, то заявляют о себе и своих позициях, что в долгосрочной перспективе ведёт к увеличению голосов за них. Частые же попытки "угодить" людям, наоборот, снижают доверие к партии. Если стратегия "подстраиваться" не изменяется, громкий "выстрел" партии на старте оборачивается неизбежным поражением в будущем.

Это лишь основной вывод из многих других, но мне хотелось лишь указать на статью и заинтересовать, а не пересказывать. А также порадоваться тому, что моделирование с помощью теории игр всё ещё является весьма важным методом в политической науке, несмотря на отсутствие эмпирической составляющей.

Вас не арестуют, если вы избранный

Многие из вас наверняка знают, что должность мэра в РФ – одна из самых опасных, поскольку вероятность вашего ареста составляет 15%. Однако очевидно, что это средняя температура по больнице, и существуют другие факторы, понижающие или повышающие эту вероятность.

Что же это за факторы? Этим вопросом задались политологи Бакли и Ройтер в своей статье "Staying out of trouble: Criminal cases against Russian mayors (2022)". На данных из 1051 мэра из 220 городов в период 2000-2018гг исследователи построили регрессионную модель, предсказывающую вероятность ареста мэра в зависимости от различных факторов. И вот результаты:

> Связи с высокопоставленными людьми или опыт работы в правоохранительных органах никак не помогут.
> Мэров из ЕР арестовывают в 4 раза реже, чем мэров из других партий.
> Если мэр избран, а не назначен, его шансы быть арестованным существенно понижаются.

Сами авторы объясняют эти результаты так:

"Популярность или наличие лишнего политического капитала — единственный фактор, стабильно защищающий российских мэров от репрессий. В российских мэриях ни родословная, ни высокопоставленные друзья, ни долгая служба на благо режима не спасают. Единственная достаточно надежная защита муниципального лидера от репрессий — это фундаментальная политическая сила. Сила может заключаться в личном бренде, способности повести за собой своих избирателей в вашу защиту или в очень ценном политическом капитале, который вы можете использовать для собственного переизбрания."

О чём это говорит? Выборы в условиях электорального авторитаризма – это политический капитал, который защищает куда лучше личных связей и эффективного управления. Проявляй лояльность хоть каждый день – если у тебя нет политического ресурса, в автократии ты всегда будешь под угрозой, невзирая на эффективность и связи.

Кто выбрал Гитлера?

Тема, весьма популярная в политической науке 80-90х вдруг вновь всплыла в статье "The consequences of a trade collapse: Economics and politics in Weimar Germany" (2023).

Утверждается в ней интересное: популярность НСДАП была вызвана не столько разрухой и реваншистскими настроениями, сколько реагированием избирателей на предвыборную программу по выходу из кризиса.

Автор строит регрессионную модель и показывает, что ни низкая доля экспорта, ни плохое экономическое положение в районах межвоенной Германии сами по себе не увеличивали долю голосов за нацистов. Напротив, самую важную поддержку Гитлеру оказали те регионы, где преобладала доля фермеров и которых запрет на экспорт товаров коснулся лишь косвенно.

"Предвыборная программа не привлекала отрасль обрабатывающей промышленности и могла привлечь лишь небольшое количество рабочих с предприятий. Нацистская политика привлекала и поддерживала сельскохозяйственный сектор, что привело к значительной электоральной поддержке со стороны фермеров...

Экономические потрясения не обязательно приведут к увеличению поддержки радикальных партий: ключевую роль играют предлагаемые политические меры реагирования на последствия этого шока."

Откройте статью, если интереснее подробнее изучить, как именно проводился анализ, она в дропбоксе в открытом доступе. По мне так очень качественная проверка на устойчивость модели. Ссылку оставил!

Раз тема про Гитлера оказалась такой хайповой, держите вдогонку ещё одну статью, более основополагающую, которая изучала голосование в Германии (1924-1933) через призму экономического поведения.

Анализ был проведён на 1248 регионах. Сохранились не только данные распределения голосов, но и доли занятости и религиозной принадлежности.

Кратко по результатам: доля евреев в округе никак не влияла на результаты голосования, зато очень влияла профессиональная принадлежность. За нацистов голосовали не бедные рабочие, как было в дальнейшем укреплено в мифологии, а вполне себе белые воротнички и средний класс, поскольку они видели эту программу самой выгодной для себя.

Эта статья нравится мне рационализацией довольно эмоциональной темы. Люди не монстры, которые желают зла всем вокруг, а просто рациональные акторы, думающие в первую очередь о своих интересах, но, к сожалению, не особо задумывающиеся о последствиях.

Небольшая цитата из статьи ниже:

Бывают ли выборы в автократиях конкурентными?

Многие уже могли забыть (я и сам едва не забыл), что мой основной научный интерес: функции выборов в авторитарных режимах.

Автократию часто представляют как гомогенный организм, где нет места политической конкуренции. Мол, в демократических режимах политические силы борются друг с другом, а в автократиях настоящее единение, потому что бороться за власть через выборы невозможно.

Однако существуют исследования, которые опровергают этот миф и показывают, что даже в консолидированном авторитарном режиме бывает политическая конкуренция через выборы.

Начнём с личной истории. В 2021 году я был наблюдателем на выборах в г. Санкт-Петербурге, где одновременно с выборами в Госдуму проводились выборы в Законодательное Собрание (парламент города-региона). И если на первых конкуренции не было никакой, то во втором случае в нашем округе победа была с перевесом всего в 150 голосов. Конкуренция была между кандидатами:

- Кандидат от ЛДПР, хоккеист, друг губернатора (он в итоге и победил)
- Кандидат от ЕР
- Кандидатка от СР, выбранная Умным Голосованием

И тогда я задумался: а почему, собственно, в стране, где "выборы давно ничего не решают", появилась такая ожесточённая борьба за власть, где трое из бюллетеня набрали примерно одинаковое количество голосов?

Так появилась статья "Когда авторитарные выборы конкурентны?" (2022), гипотеза которой такова: если элитные группы негомогенны, выборы будут их площадкой для выяснения отношений, ареной для политической борьбы. (Она была подтверждена через QCA, но расписывать метод я уже не буду, и так пост получился огромный, но, если интересно, посмотрите сам анализ в статье, доступ открытый).

Недостатки и ограничения у статьи есть. Например, конфликт элитных групп определялся через то, одобрен или не одобрен был кандидат от ЕР в администрации города, а эта инфа, в свою очередь, была получена через анонимные источники от журналистов из Ротонды.

Надёжно? Ну, такое. Однако за неимением альтернативы учёным иногда приходится обращаться к данным, которых нет в открытом доступе, тем более результаты совпали, что в случае с QCA снимает эту проблему.

P.S. Сокращал этот пост трижды, он всё равно получился довольно большим, но, надеюсь, было интересно. Главное, что я хотел сказать: выборы в рамках российского авторитарного режима – это не "витрина" для показухи и не фикция.

Да, авторитарные выборы нечестные (но иногда конкурентные), однако при этом они играют важную роль для поддержания авторитаризма, и их нельзя просто взять и отменить, потому что выборы и есть каркас, который используют тысячи больших и малых групп интересов для борьбы за власть.

Летом как-то совсем упустил из виду интервью политолога Михаила Турченко. Несмотря на то, что ему уже 5 месяцев (не Михаилу, а интервью), обсуждаемые тем по-прежнему актуальны:

> Выборы 2024 и что от них ждать;
> Степень стабильности и уровень рисков российского политического режима;
> Обзор научных работ про то, как оппозиция в изгнании может договориться между собой.

Михаил целых полгода был моим научным руководителем, и я бы сказал, что конкретно в области электоральных исследований это один из самых сильных российских политологов сейчас. Так что стронгли рекомендед к просмотру, так сказать!

Десегрегация улучшает городскую среду – эвиденс фром Бразилия

Почему у одинаковых городов с одинаковыми бюджетами разный уровень развития инфраструктуры? Что будет, если предотвращать появление гетто? И что такое "пространственные внешние эффекты неравенства"?

На эти и другие вопросы можно найти ответ в увлёкшей меня статье "Segregation and the Spatial Externalities of Inequality: A Theory of Interdependence and Public Goods in Cities" (2023), где проводится анализ 4208 домохозяйств в 420 районах Сан-Паулу (Бразилия).

Гипотеза: чем больше в городе классовая сегрегация, тем больше средний класс предпочитает вкладываться в частную безопасность (видеокамеры, личное оружие или охранное предприятие), поскольку пересечение с бедными районами минимальное, однако это порождает ещё большее неравенство. Напротив, при более равном расселении и отсутствия концентрации бедных в конкретных районах социальная инфраструктура развивается.

Казалось бы, должно быть наоборот, но нет. Потому что когда проблемы с безопасностью и комфортной средой касаются лично тебя, а не маячат где-то в гетто на горизонте (и могут случиться, а могут и не случиться), частные меры уже перестают помогать, и требуется комплексное решение проблемы на более высоком, политическом уровне. В статье приводится такое объяснение:

"С увеличением контактов посредством интеграции частная охрана больше не воспринимается как эффективная замена государственной полиции. Общий риск потери благосостояния порождает взаимозависимость между группами социальных классов в интегрированных местностях, что обязывает к сотрудничеству ради коллективного общественного блага."

Такое вот противодействие анархокапитализма и теории коллективного действия получается.

Единее некуда: зачем автократу доминирующая партия?

Россию и Беларусь часто сравнивают, но всегда упускают важное отличие – у Путина есть своя "партия власти", а у Лукашенко её нет. И у Ельцина, кстати, тоже её не было, хотя он очень старался её построить.

Если мы поднимемся чуть выше с постсоветского пространства и посмотрим на мировую практику авторитарных режимов, то обнаружим, что доминирующая партия автократа – вполне опциональное явление, и проявляется оно далеко не во всех авторитарных режимах.

В своей книге «The Origins of Dominant Parties» (2017) политолог Дж. Ройтер задаётся вопросом: а почему партии власти возникают в одних авторитарных режимах, но не возникают в других? Вывод интересный: партия нужна не только авторитарному лидеру, но и элитным группам, которые его поддерживают. Партия в авторитарном режиме – это буфер между автократом и элитой, их площадка для переговоров и распределения ресурсов. Получается, она нужна только тогда, когда они нуждаются в этом и друг в друге.

Элитные группы при Лукашенко изначально были слабыми. В России Бориса Ельцина, наоборот, региональные элиты были настолько сильны, что любые попытки создать "партию президента" заканчивались провалом. Но в тех случаях, когда автократ и его окружение имеют примерно одинаковый политический вес, они нуждаются во взаимных гарантиях и поддержке: автократ получает удобный аппарат управления и лояльность элит (вступая в партию, они как бы соглашаются с тем, что есть лишь одна доминирующая сила), а элиты получают понятные правила игры и площадку. В конечном итоге доминирующая партия даёт:

1) Конституционный статус партии (отдельная структура, не связанная с президентом напрямую)

2) Финансовую автономию (все партии пользуются бюджетом, лидер партии становится вторым полюсом власти, у элит есть арбитр)

3) Кадровую ротацию (партийные правила безопаснее и стабильнее, чем личные договорённости)

4) Лидер связывает свою репутацию с партией, значит, поражение этой партии становится невыгодно ему самому. Значит, он будет работать на эту партию. И элиты думают: "пока мы в партии, мы будем побеждать".

Путин действительно рисковал, когда сотрудничал с «Единством» и помогал этой партии добиваться большинства — новая структура, обладающая некоторой самостоятельностью всегда угрожает автократу риском потерять власть. Однако в случае РФ этого не произошло – губернаторы, чиновники, депутаты, все они подписали контракт, разрыв которого для них смертелен — в последние годы Единая Россия черпает свои электоральные ресурсы исключительно как "партия президента", так что если здесь и есть какое-либо единство – то это единство от противного, единство лояльности элитных групп перед страхом потерять напрямую зависящий от партии политический вес.

О соревновательном авторитаризме

Почему у Украины получилось перейти к электоральной демократии, а у России не получается? Уж точно не потому, что в одной стране живут смелые люди, а в другой – трусливые. Хотите простой ответ? В Украине за последние 30 лет сменилось 6 президентов, в России – два с половиной.

Этот случай ярко демонстрирует отличие конкурентного авторитаризма от электорального. Что такое типичный электоральный авторитарный режим? Выборы есть, через них действительно избирается власть, но они нечестные и неконкурентные. В конкурентном же (или в соревновательном) они тоже нечестные, но при этом конкурентные.

Фальсификации выборов и другие электоральные манипуляции часто использовались на местном и региональном уровнях [Birch 1997; Herron & Sjoberg 2016], однако они не являлись единой централизованной системой. А всё потому, что однозначной позиции, на чью сторону вставать, кого продвигать, не было. Действующему президенту всегда приходилось договариваться индивидуально с каждым владельцем политической машины, и получалось это далеко не всегда.

Негомогенность элитных групп обилие вторых туров привели к тому, что любая попытка централизировать власть заканчивалась провалом. Это, например, привело к потери контроля над выборами для партии регионов [Kuzio 2015].

В целом, это вписывается в уже упомянутое мной исследование про демократизацию электоральных автократий. Если власть на выборах не меняется три раза подряд, режим консолидируется, элитные группы встраиваются в общую вертикаль, а электоральные процедуры отлаживаются и практически не дают сбоев, а шансы демократизации через выборы стремятся к нулю. А ведь Украина стала электоральной демократией не в 2014, не в 2015, а в 2019, когда действующий президент проиграл выборы и добровольно, без революций и майданов, сдал пост своему конкуренту.

Смотрите на институциональный дизайн, смотрите на фактическое применение этих институтов, и многое прояснится.

МРОТ и безработица – проверяем либертарианский тезис эмпирически

Тут один либертарианский, кхм, политический обозреватель снова завёл старую шарманку о том, как сильно вредит экономике минимальный размер оплаты труда (далее будет назвать его незвучной аббревиатурой «МРОТ»).

Мол, работодатели не могут платить слишком высокие зарплаты, поэтому при повышении МРОТ они просто сокращают сотрудников, что приводит к безработице.

Ну и тут я слушаю это и думаю: а ведь влияние МРОТ на уровень безработицы очень легко проверить эмпирически! Тут даже фиктивные переменные выдумывать не надо, и причина, и следствие уже посчитаны. И полез я ради интереса искать исследования на новую для меня тему.

Статьи, свидетельствующие о повышении уровня безработицы при повышении МРОТ, действительно есть. Однако таких исследований не больше, чем тех, которые показывают обратные результаты. Почему так получается?

Убедительный, на мой взгляд, аргумент приводит исследовательница Мария Рамос (2023), когда берётся за панельную модель на данных из 33 стран в период 1980-2020гг.

А аргумент её состоит в том, что связь между МРОТ и безработицей нелинейна:

До определённого порога повышение МРОТ действительно ведёт к повышению уровня безработицы, однако после достижения определённого порога безработица перестаёт повышаться и наоборот начинает снижаться.

Иными словами, если вы повышайте МРОТ на 1-2%, это действительно приведёт к безработице, а вот если на 10% – эффект будет противоположным. Важно также и базовое значение МРОТ – если он совсем низкий, безработица тоже будет расти, пока он не станет нормальным.

Короче, тема, в целом, неоднозначная. Но подход именно этой статьи мне понравился тем, что мы очень часто допускаем линейную связь, хотя логично предположить, что после определённых значений направление связи может и поменяться.

Не нравится мне в этой статье практически отсутствие теоретических обоснований гипотезе, но это уже другая история.

Против всех = за самых сильных

Периодически те или иные депутаты вносят предложения вернуть графу против всех хотя бы в выборы их локального города. Сегодня это произошло в иркутской городской думе. Причём все уверены, что депутаты жутко боятся этой графы, поскольку она будет ухудшать результаты правящей партии, и именно поэтому инициативу отклонили.

Но на самом деле графа против всех больше всего выгодна именно правящей партии. Об этом отлично написано у политолога А. В. Кынева: Gопытка вернуть графу “против всех” была сделана с целью стремления к дополнительному распылению протестных голосов: если ты голосуешь против всех, твой голос не достаётся малым партиям, и в итоге самая крупная партия получает больше мест в парламенте.

Но почему же реализаия не проходит, если инкумбентам это так выгодно? Взяли бы и одобрили, и улучшили бы своё положение, не правда ли? Однако даже авторитарная политика построена на множестве договорённостей между разными группами интересов. По-видимому, чтобы получить дополнительную лояльность системных партий, эта инициатива не была доведена до конца и была ограничена только муниципальным уровнем выборов.

Кынев также отмечает следующие причины, почему графу "против всех" не возвращают:

> Отсутствие графы “против всех” препятствует радикализации системных партий [Кынев, С. 52].
> Экспериментальным возвращением графы “против всех” на муниципальных выборах с 2009 по 2013гг воспользовались лишь 6 субъектов Российской Федерации и показало свою неэффективность.

Так что это, резюмируя: графа против всех выгодна только тем, кто находится у власти, но малые партии играют свою роль и им надо скидывать хотя бы какие-то крохи, поэтому обижать их лишний раз не надо, вот эту графу и не возвращают

Кынева с прошедшим ДР кста!