"Стог сена около Живерни"
1889 г.
Клод Моне
Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина.
Смелые эксперименты со светом – вот основное выразительное средство, используемое Клодом Моне в своих произведениях. Изменчивость теней и игра света всегда привлекала художника, который пытался поймать и запечатлеть эту красоту на своих картинах. Клод Моне является автором множества однотипных пейзажей, но написанных в разное время суток, в разную погоду, в разное время года.
В 1885 году в местечке Живерни он пишет картину, которую называет “Стог сена в Живерни”. Там Клод Моне пишет и много других замечательных картин, принесших ему известность и признание.
На картине перед глазами зрителя предстает обычная будничная сельская картина французской глубинки. На первый взгляд на картине не изображено ничего особенного и трудно понять, что здесь привлекло художника и почему это полотно считается одной из лучших работ великого французского импрессиониста.
Горизонтально картину можно разделить на несколько планов: темно-зеленая затененная трава на переднем плане является как бы обрамлением, смысловым ограничением полотна. На этом же плане изображен главный герой картины, который приковывает взгляд зрителя – большой, неровный стог сена. Его нарочитая неидеальность только усиливает реализм изображения.
Второй план картины “Стог сена в Живерни” представляет яркая область, залитая солнечным светом, трава из темно-зеленой становится ярко-салатовой, с желтым отливом. Художник четко изобразил границу света и тени. Расположил он ее немного под углом, что добавляет в изображение немного динамики.
Третий план картины – это ряд деревьев, которые настолько прозрачны и невесомы, что таким же становится весь пейзаж, изображенный кистью Клода Моне.
#КлодМоне #Пейзаж #Импрессионизм
1889 г.
Клод Моне
Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина.
Смелые эксперименты со светом – вот основное выразительное средство, используемое Клодом Моне в своих произведениях. Изменчивость теней и игра света всегда привлекала художника, который пытался поймать и запечатлеть эту красоту на своих картинах. Клод Моне является автором множества однотипных пейзажей, но написанных в разное время суток, в разную погоду, в разное время года.
В 1885 году в местечке Живерни он пишет картину, которую называет “Стог сена в Живерни”. Там Клод Моне пишет и много других замечательных картин, принесших ему известность и признание.
На картине перед глазами зрителя предстает обычная будничная сельская картина французской глубинки. На первый взгляд на картине не изображено ничего особенного и трудно понять, что здесь привлекло художника и почему это полотно считается одной из лучших работ великого французского импрессиониста.
Горизонтально картину можно разделить на несколько планов: темно-зеленая затененная трава на переднем плане является как бы обрамлением, смысловым ограничением полотна. На этом же плане изображен главный герой картины, который приковывает взгляд зрителя – большой, неровный стог сена. Его нарочитая неидеальность только усиливает реализм изображения.
Второй план картины “Стог сена в Живерни” представляет яркая область, залитая солнечным светом, трава из темно-зеленой становится ярко-салатовой, с желтым отливом. Художник четко изобразил границу света и тени. Расположил он ее немного под углом, что добавляет в изображение немного динамики.
Третий план картины – это ряд деревьев, которые настолько прозрачны и невесомы, что таким же становится весь пейзаж, изображенный кистью Клода Моне.
#КлодМоне #Пейзаж #Импрессионизм
"Антиб утром"
1888 г.
Клод Моне
Частная коллекция.
“Антиб утром” – прекрасная картина известного на весь мир французского художника Клода Моне. Моне является ярким представителем и одним из основателей импрессионизма. Отличительной чертой его произведений является их легкость и воздушность, они выполнены очень плавными мазками.
Многие его картины выполнены в достаточно ярких цветах.
Антиб – небольшой курортный городок, находящийся на юго-востоке Франции, отличающийся своей неописуемой красотой. Яркие мастерски подобранные цвета, в которых выполнен пейзаж, сразу же привлекают к картине внимание зрителя. На переднем плане изображен участок скалы, на котором растут дерево и несколько кустарников. Листва на растениях сияет золотом в лучах рассвета.
С это скалы открывается бесподобный вид на Антиб, который расположен вдалеке, на берегу моря.
Нежные и плавные переходы оттенков листвы, бирюзовые морские просторы, солнце, отражающееся в каждой частичке пейзажа – все это не может оставить зрителя равнодушным, такой вид греет душу. Если внимательно рассмотреть картину, можно увидеть, что изображенные объекты не имеют контура. Моне использовал свой собственный метод для такого воздушного эффекта, он накладывал мазок за мазком, делая тем самым границы предметов немного размытыми, таким же образом он добивался плавных переходов между различными цветами.
На заднем плане картины силуэт гор плавно сливается с ярким утренним небом. Листва растений, отражающая в каждом своем листочке солнечный свет, прекрасно сочетается с цветом неба. Такие сочетания делают полотно легким и атмосферным.
Все это делает пейзаж живым, листва деревьев будто колышется от дующего с моря ветра, а солнечные лучи создают миллионы бликов, отражаясь от нее.
Все полотно насквозь пропитано солнцем, оно повсюду, в городе, в горах, в море, весь этот южный воздух наполнен его теплом. Солнце заставляет даже самые холодные цвета, как например в море, казаться теплее. Этот пейзаж как будто переносит зрителя в тот маленький райский кусочек Франции, заставляет его почувствовать радость и тепло, которое излучает каждая частичка этого места.
#КлодМоне #Пейзаж #Импрессионизм
1888 г.
Клод Моне
Частная коллекция.
“Антиб утром” – прекрасная картина известного на весь мир французского художника Клода Моне. Моне является ярким представителем и одним из основателей импрессионизма. Отличительной чертой его произведений является их легкость и воздушность, они выполнены очень плавными мазками.
Многие его картины выполнены в достаточно ярких цветах.
Антиб – небольшой курортный городок, находящийся на юго-востоке Франции, отличающийся своей неописуемой красотой. Яркие мастерски подобранные цвета, в которых выполнен пейзаж, сразу же привлекают к картине внимание зрителя. На переднем плане изображен участок скалы, на котором растут дерево и несколько кустарников. Листва на растениях сияет золотом в лучах рассвета.
С это скалы открывается бесподобный вид на Антиб, который расположен вдалеке, на берегу моря.
Нежные и плавные переходы оттенков листвы, бирюзовые морские просторы, солнце, отражающееся в каждой частичке пейзажа – все это не может оставить зрителя равнодушным, такой вид греет душу. Если внимательно рассмотреть картину, можно увидеть, что изображенные объекты не имеют контура. Моне использовал свой собственный метод для такого воздушного эффекта, он накладывал мазок за мазком, делая тем самым границы предметов немного размытыми, таким же образом он добивался плавных переходов между различными цветами.
На заднем плане картины силуэт гор плавно сливается с ярким утренним небом. Листва растений, отражающая в каждом своем листочке солнечный свет, прекрасно сочетается с цветом неба. Такие сочетания делают полотно легким и атмосферным.
Все это делает пейзаж живым, листва деревьев будто колышется от дующего с моря ветра, а солнечные лучи создают миллионы бликов, отражаясь от нее.
Все полотно насквозь пропитано солнцем, оно повсюду, в городе, в горах, в море, весь этот южный воздух наполнен его теплом. Солнце заставляет даже самые холодные цвета, как например в море, казаться теплее. Этот пейзаж как будто переносит зрителя в тот маленький райский кусочек Франции, заставляет его почувствовать радость и тепло, которое излучает каждая частичка этого места.
#КлодМоне #Пейзаж #Импрессионизм
"Мост Ватерлоо, эффект тумана"
1903 г.
Клод Моне
Государственный Эрмитаж.
При рассмотрении картины с близкого расстояния зритель не видит ничего кроме полотна, на который нанесены частые густые масляные мазки. Вся магия произведения раскрывается, когда мы постепенно начинаем отодвигаться от полотна на большее расстояние. Сначала перед нами начинают проявляться непонятные полуокружности, проходящие через середину картины, затем, мы видим явные очертания лодок и, отойдя на расстояние приблизительно двух метров, перед нами резко прорисовываются и выстраиваются в логическую цепочку все связующие произведения.
#КлодМоне #ГородскойПейзаж #Импрессионизм
1903 г.
Клод Моне
Государственный Эрмитаж.
При рассмотрении картины с близкого расстояния зритель не видит ничего кроме полотна, на который нанесены частые густые масляные мазки. Вся магия произведения раскрывается, когда мы постепенно начинаем отодвигаться от полотна на большее расстояние. Сначала перед нами начинают проявляться непонятные полуокружности, проходящие через середину картины, затем, мы видим явные очертания лодок и, отойдя на расстояние приблизительно двух метров, перед нами резко прорисовываются и выстраиваются в логическую цепочку все связующие произведения.
#КлодМоне #ГородскойПейзаж #Импрессионизм
"Повар"
1882 г.
Клод Моне
Верхний Бельведер, Вена.
Большинство все-таки запутались и увидели здесь почерк Ван Гога, но правильный ответ был под номером три. Клод Моне знаменит своими работами в стиле импрессионизм. Большую часть жизни он провел в Нормандии, в Живерни, со своей большой семьей. К моменту переезда туда Моне был признанным художником, поэтому мог позволить себе жить в свое удовольствие.
Одной из его страстей была хорошая кухня, обеды с живописцем стали частью местной культурной жизни того времени, поэтому неудивительно, что мастер запечатлел одного из своих поваров. Портрет написан очень легко, в классической импрессионистической манере. На картине изображен «добрый малый», месье Поль, который, судя по благостному выражению его лица, также смыслил в жизни, полной удовольствий.
#КлодМоне #Портрет #Импрессионизм
1882 г.
Клод Моне
Верхний Бельведер, Вена.
Большинство все-таки запутались и увидели здесь почерк Ван Гога, но правильный ответ был под номером три. Клод Моне знаменит своими работами в стиле импрессионизм. Большую часть жизни он провел в Нормандии, в Живерни, со своей большой семьей. К моменту переезда туда Моне был признанным художником, поэтому мог позволить себе жить в свое удовольствие.
Одной из его страстей была хорошая кухня, обеды с живописцем стали частью местной культурной жизни того времени, поэтому неудивительно, что мастер запечатлел одного из своих поваров. Портрет написан очень легко, в классической импрессионистической манере. На картине изображен «добрый малый», месье Поль, который, судя по благостному выражению его лица, также смыслил в жизни, полной удовольствий.
#КлодМоне #Портрет #Импрессионизм
"Женщина читает"
1872 г.
Клод Моне
Художественный музей Уолтерса, Балтимор.
На картине изображена первая жена художника Камилла, читающая в тени кустов сирени. Солнечные лучи проникают сквозь листья, создавая яркие блики на земле и муслиновом платье. Картина была написана в Аржантей, где Моне проживал вместе с семьей с 1871 по 1878 годы. Первоначально картина называлась "Весна", но на второй выставке импрессионистов в Париже в 1876 году получила название "Женщина читает".
#КлодМоне #ЖанроваяCцена #Импрессионизм
1872 г.
Клод Моне
Художественный музей Уолтерса, Балтимор.
На картине изображена первая жена художника Камилла, читающая в тени кустов сирени. Солнечные лучи проникают сквозь листья, создавая яркие блики на земле и муслиновом платье. Картина была написана в Аржантей, где Моне проживал вместе с семьей с 1871 по 1878 годы. Первоначально картина называлась "Весна", но на второй выставке импрессионистов в Париже в 1876 году получила название "Женщина читает".
#КлодМоне #ЖанроваяCцена #Импрессионизм
"Кувшинки"
1908 г.
Клод Моне
Частная коллекция.
В 2015 году на аукционе Sotheby's эта картина была продана за $33 850 000.
В 1907 году Моне меняет формат своих водных пейзажей, с горизонтального – на вертикальный. Эта трансформация – поиски нового способа передачи перспективы. Берег, деревья, небо, горизонт – все это присутствует на изображении только в виде отражения в воде. Масштаб и деление на передний-задний план давно перестали участвовать в создании глубины на картинах Моне. И вертикальный холст открывает новые возможности – делает пространство почти бесконечным и делая мир полным вероятностей и открытий.
Марсель Пруст, создавая образ художника Эльстира в романе «В поисках утраченного времени», во многом писал его с Моне. О картинах Эльстира у Пруста написано: «Мне удалось подметить, что главная прелесть каждой из них состояла как бы в метаморфозе, совершаемой им над всем, что он изображал, - метаморфозе, подобной той, которая в поэзии именуется метафорой, и что если Бог-отец, создавая вещи, давал им наименование, то Эльстир воссоздавал их, лишая их данного им наименования или же переименовывая их».
Фармацевт Анри Канонн в 1902 году изобрел сосательные леденцы от боли в горле – и сказочно разбогател. Эти таблетки в жестяных банках назывались «Вальда» – и сейчас стали нарицательным названием всех лечебных леденцов во французском языке. «Выплюнь свою вальду» - говорят, когда собеседник долго «разжевывает» и не решается сказать о чем-то. Таблетки стали так популярны, что сам Канонн участвовал в возведении завода по их производству в Бразилии. Об изобретателе сейчас вряд ли кто-то помнит, разжевывая очередной леденец со вкусом мяты и чебреца, а когда на аукционах появляется картина из знаменитой коллекции Канонна, это всегда событие.
Сделав состояние на фармацевтике, Анри вкладывал деньги в живопись: 40 картин Клода Моне, из которых 17 изображений пруда с кувшинками, Сезанн, Ренуар, Синьяк, Сислей, Боннар. Эта картина, написанная Моне в 1908 году, оставалась в семье Канонна до 1995 года.
#КлодМоне #Импрессионизм
1908 г.
Клод Моне
Частная коллекция.
В 2015 году на аукционе Sotheby's эта картина была продана за $33 850 000.
В 1907 году Моне меняет формат своих водных пейзажей, с горизонтального – на вертикальный. Эта трансформация – поиски нового способа передачи перспективы. Берег, деревья, небо, горизонт – все это присутствует на изображении только в виде отражения в воде. Масштаб и деление на передний-задний план давно перестали участвовать в создании глубины на картинах Моне. И вертикальный холст открывает новые возможности – делает пространство почти бесконечным и делая мир полным вероятностей и открытий.
Марсель Пруст, создавая образ художника Эльстира в романе «В поисках утраченного времени», во многом писал его с Моне. О картинах Эльстира у Пруста написано: «Мне удалось подметить, что главная прелесть каждой из них состояла как бы в метаморфозе, совершаемой им над всем, что он изображал, - метаморфозе, подобной той, которая в поэзии именуется метафорой, и что если Бог-отец, создавая вещи, давал им наименование, то Эльстир воссоздавал их, лишая их данного им наименования или же переименовывая их».
Фармацевт Анри Канонн в 1902 году изобрел сосательные леденцы от боли в горле – и сказочно разбогател. Эти таблетки в жестяных банках назывались «Вальда» – и сейчас стали нарицательным названием всех лечебных леденцов во французском языке. «Выплюнь свою вальду» - говорят, когда собеседник долго «разжевывает» и не решается сказать о чем-то. Таблетки стали так популярны, что сам Канонн участвовал в возведении завода по их производству в Бразилии. Об изобретателе сейчас вряд ли кто-то помнит, разжевывая очередной леденец со вкусом мяты и чебреца, а когда на аукционах появляется картина из знаменитой коллекции Канонна, это всегда событие.
Сделав состояние на фармацевтике, Анри вкладывал деньги в живопись: 40 картин Клода Моне, из которых 17 изображений пруда с кувшинками, Сезанн, Ренуар, Синьяк, Сислей, Боннар. Эта картина, написанная Моне в 1908 году, оставалась в семье Канонна до 1995 года.
#КлодМоне #Импрессионизм
"Тополя"
1891 г.
Клод Моне
Частная коллекция.
Моне, наверное, сошел бы с ума, если бы не закончил эту серию из 20 полотен. Это была настоящая одержимость, которую у него могли вызвать только деревья, кувшинки, стога или цветы. Он часто совершал невероятные поступки, чтобы сохранить в нужном ему виде объект своей одержимости: платил крестьянину, чтобы тот весной оборвал листья на дубе в соответствии с первоначальным зимним эскизом, мостил дорогу рядом со своим домом, чтобы пыль не оседала на его цветах, выкупал стога сена, когда их собирались убирать с поля, устраивал эффектный спектакль для директора вокзала, чтобы тот задержал отправку поезда и обеспечил необходимое количество дыма на перроне.
Над серией «Тополя» Моне работал всю весну и лето 1891 года, для чего выкупил островок Крапивный, с которого открывался нужный ему вид. Он грузил на тележку штук 20 – 30 холстов, вез их к месту лучшей точки зрения и работал над каждым из них в разное время суток. Иногда освещение менялось так быстро, что некоторые состояния длились всего минут 7. Когда солнце перемещалось, художник быстро искал среди уже начатых работ нужную, чтобы успеть оставить на ней несколько необходимых цветовых акцентов или поменять полностью.
Моне сам изобрел этот метод и сам же переживал с ним самые отчаянные моменты творческого бессилия. Однажды он в ярости швырнул в воду и холст, который долго не находился, и краски с кистями. Ушел. Вернулся. Полез в реку доставать хотя бы кисти и краски.
Как-то утром, прикатив к острову свою тележку с будущими шедеврами, Моне обнаружил, что тополя пометили для вырубки. Конечно, он заплатил, чтобы их не рубили, пока серия не будет окончена.
Это самая «шумная» серия Моне. И в «Стогах», и в «Руанском соборе» от одной картины к другой меняется освещение, меняется плотность воздуха и цвет каменной кладки или поля. А тополя прекрасны еще и своей податливостью ветру – они шелестят листьями и скрипят старыми стволами в каждый схваченный момент. Сила ветра или отражение деревьев в реке – это новые измерения, в которых Моне заставляет меняться свои тополя.
Художник всегда мечтал, чтобы его серии оставались единым целым, занимая целую стену в музее или в частной коллекции. Ему был очень ценен этот эффект прожитого в одном музейном зале светового дня. Ни одна из серий Клода Моне, за исключением «Кувшинок», для которых он сам придумал специальный музей, не собрана в одном месте. Даже в салоне Поля Дюран-Рюэля «Тополя» не задержались надолго и были распроданы, а сейчас они по всему миру – от Нью-Йорка до Токио. За эту же картину в 2011 на аукционе Кристис неизвестный американец заплатил 22,5 млн. долларов.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
1891 г.
Клод Моне
Частная коллекция.
Моне, наверное, сошел бы с ума, если бы не закончил эту серию из 20 полотен. Это была настоящая одержимость, которую у него могли вызвать только деревья, кувшинки, стога или цветы. Он часто совершал невероятные поступки, чтобы сохранить в нужном ему виде объект своей одержимости: платил крестьянину, чтобы тот весной оборвал листья на дубе в соответствии с первоначальным зимним эскизом, мостил дорогу рядом со своим домом, чтобы пыль не оседала на его цветах, выкупал стога сена, когда их собирались убирать с поля, устраивал эффектный спектакль для директора вокзала, чтобы тот задержал отправку поезда и обеспечил необходимое количество дыма на перроне.
Над серией «Тополя» Моне работал всю весну и лето 1891 года, для чего выкупил островок Крапивный, с которого открывался нужный ему вид. Он грузил на тележку штук 20 – 30 холстов, вез их к месту лучшей точки зрения и работал над каждым из них в разное время суток. Иногда освещение менялось так быстро, что некоторые состояния длились всего минут 7. Когда солнце перемещалось, художник быстро искал среди уже начатых работ нужную, чтобы успеть оставить на ней несколько необходимых цветовых акцентов или поменять полностью.
Моне сам изобрел этот метод и сам же переживал с ним самые отчаянные моменты творческого бессилия. Однажды он в ярости швырнул в воду и холст, который долго не находился, и краски с кистями. Ушел. Вернулся. Полез в реку доставать хотя бы кисти и краски.
Как-то утром, прикатив к острову свою тележку с будущими шедеврами, Моне обнаружил, что тополя пометили для вырубки. Конечно, он заплатил, чтобы их не рубили, пока серия не будет окончена.
Это самая «шумная» серия Моне. И в «Стогах», и в «Руанском соборе» от одной картины к другой меняется освещение, меняется плотность воздуха и цвет каменной кладки или поля. А тополя прекрасны еще и своей податливостью ветру – они шелестят листьями и скрипят старыми стволами в каждый схваченный момент. Сила ветра или отражение деревьев в реке – это новые измерения, в которых Моне заставляет меняться свои тополя.
Художник всегда мечтал, чтобы его серии оставались единым целым, занимая целую стену в музее или в частной коллекции. Ему был очень ценен этот эффект прожитого в одном музейном зале светового дня. Ни одна из серий Клода Моне, за исключением «Кувшинок», для которых он сам придумал специальный музей, не собрана в одном месте. Даже в салоне Поля Дюран-Рюэля «Тополя» не задержались надолго и были распроданы, а сейчас они по всему миру – от Нью-Йорка до Токио. За эту же картину в 2011 на аукционе Кристис неизвестный американец заплатил 22,5 млн. долларов.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
"Женщина с зонтиком"
1875 г.
Клод Моне
Национальная галерея искусства, Вашингтон.
Клод Моне честно признавался, что кроме живописи и садоводства ни на что больше не годен. И пожалуй, хуже всего ему удавалась роль мужа, особенно в первый раз.
Камилла Моне оказалась одной из самых несчастных и печальных женщин во всей истории живописных героинь и жен художников. 18-летняя натурщица Камилла Донсье, дочь торговца, позировала юному красавчику Моне для картины «Женщина в зеленом», одной из самых успешных и стремительно прославившихся. Картину не просто приняли в Салоне, но и удостоили нескольких лестных отзывов. Камилле приятно, Моне счастлив, они молоды, влюблены и им кажется, что все прекрасное в их жизни только начинается.
Следующие несколько отчаянных лет Камилла и Клод живут в сырых, холодных комнатах, часто без света и отопления и очень часто без еды. Бывает, что Ренуар приезжает к ним в гости, чтобы писать вместе с Клодом (в том числе - и Камиллу), и привозит немного хлеба – на несколько дней хватает. Иногда среди ночи они собирают вещи и бегут из очередного сельского домика, зная, что наутро не смогут заплатить хозяину долг за несколько месяцев. Клод работает с утра до вечера, как одержимый, не получая ни одобрения в официальном Салоне, ни признания среди заказчиков. Его картины не покупают. Хотя бы за 30, за 50 франков – он готов получить любые копейки. Когда Камилле придет время рожать, Моне уедет искать вдохновения – не очень-то похоже на безумную любовь.
Издалека он будет в письмах умолять Фредерика Базиля выслать голодной Камилле денег, взывая к его человеколюбию, а вернувшись ненадолго, почти с удивлением обнаружит, что ребенок его по-настоящему радует. Отец и тетка Моне, узнав о его любовнице, отказывают в содержании и требуют бросить и возлюбленную, и новорожденного сына.
Клод пишет Камиллу взахлеб, постоянно – и почти на всех портретах в глазах Камиллы такая бездонная пропасть и такая непоправимая печаль, что опознавать ее среди моделей художника можно именно по этой безнадежности. Она умрет в 32 года, в 1879-м, в страшных мучениях, всю заботу о ней во время тяжелой болезни возьмет на себя другая женщина, Алиса Ошеде, которая к тому времени будет в доме Моне чувствовать себя полноправной хозяйкой.
Пройдет больше 10 лет – и призрак Камиллы с зонтиком Моне случайно увидит, возвращаясь вечером после пленэра в своем саду в Живерни. На насыпи, на фоне огромного неба, стояла его падчерица Сюзанна. «Вылитая Камилла в Аржантее! Завтра придем сюда, ты мне будешь позировать!»
Он ставит Сюзанну в нужную позу, запрещая шевелиться и гонясь за призраком давно ушедшей за горизонт Камиллы. Он в ярости пинает ногами один из двух этюдов (1 и 2), рвет холст, Сюзанна теряет сознание от зноя, Моне в отчаянии – у него ничего не получается. У женщины с зонтиком, повернутой влево, и у женщины с зонтиком, повернутой вправо, не видно лица. Критики в один голос заявляют, что это шедевры, по сравнению с первой картиной, написанной в Аржантее, более динамичные, идеально уравновешенные, мастерски исполненные и создающие ощущение живописной целостности. Но когда видишь все три рядом, трудно отделаться от мысли, что безликие, застывшие в правильных позах правая и левая женщины – два неподвижных призрака той легкой, внезапно повернувшейся к художнику, тревожной, еще живой, но уже готовой скрыться за холмом Камиллы.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
1875 г.
Клод Моне
Национальная галерея искусства, Вашингтон.
Клод Моне честно признавался, что кроме живописи и садоводства ни на что больше не годен. И пожалуй, хуже всего ему удавалась роль мужа, особенно в первый раз.
Камилла Моне оказалась одной из самых несчастных и печальных женщин во всей истории живописных героинь и жен художников. 18-летняя натурщица Камилла Донсье, дочь торговца, позировала юному красавчику Моне для картины «Женщина в зеленом», одной из самых успешных и стремительно прославившихся. Картину не просто приняли в Салоне, но и удостоили нескольких лестных отзывов. Камилле приятно, Моне счастлив, они молоды, влюблены и им кажется, что все прекрасное в их жизни только начинается.
Следующие несколько отчаянных лет Камилла и Клод живут в сырых, холодных комнатах, часто без света и отопления и очень часто без еды. Бывает, что Ренуар приезжает к ним в гости, чтобы писать вместе с Клодом (в том числе - и Камиллу), и привозит немного хлеба – на несколько дней хватает. Иногда среди ночи они собирают вещи и бегут из очередного сельского домика, зная, что наутро не смогут заплатить хозяину долг за несколько месяцев. Клод работает с утра до вечера, как одержимый, не получая ни одобрения в официальном Салоне, ни признания среди заказчиков. Его картины не покупают. Хотя бы за 30, за 50 франков – он готов получить любые копейки. Когда Камилле придет время рожать, Моне уедет искать вдохновения – не очень-то похоже на безумную любовь.
Издалека он будет в письмах умолять Фредерика Базиля выслать голодной Камилле денег, взывая к его человеколюбию, а вернувшись ненадолго, почти с удивлением обнаружит, что ребенок его по-настоящему радует. Отец и тетка Моне, узнав о его любовнице, отказывают в содержании и требуют бросить и возлюбленную, и новорожденного сына.
Клод пишет Камиллу взахлеб, постоянно – и почти на всех портретах в глазах Камиллы такая бездонная пропасть и такая непоправимая печаль, что опознавать ее среди моделей художника можно именно по этой безнадежности. Она умрет в 32 года, в 1879-м, в страшных мучениях, всю заботу о ней во время тяжелой болезни возьмет на себя другая женщина, Алиса Ошеде, которая к тому времени будет в доме Моне чувствовать себя полноправной хозяйкой.
Пройдет больше 10 лет – и призрак Камиллы с зонтиком Моне случайно увидит, возвращаясь вечером после пленэра в своем саду в Живерни. На насыпи, на фоне огромного неба, стояла его падчерица Сюзанна. «Вылитая Камилла в Аржантее! Завтра придем сюда, ты мне будешь позировать!»
Он ставит Сюзанну в нужную позу, запрещая шевелиться и гонясь за призраком давно ушедшей за горизонт Камиллы. Он в ярости пинает ногами один из двух этюдов (1 и 2), рвет холст, Сюзанна теряет сознание от зноя, Моне в отчаянии – у него ничего не получается. У женщины с зонтиком, повернутой влево, и у женщины с зонтиком, повернутой вправо, не видно лица. Критики в один голос заявляют, что это шедевры, по сравнению с первой картиной, написанной в Аржантее, более динамичные, идеально уравновешенные, мастерски исполненные и создающие ощущение живописной целостности. Но когда видишь все три рядом, трудно отделаться от мысли, что безликие, застывшие в правильных позах правая и левая женщины – два неподвижных призрака той легкой, внезапно повернувшейся к художнику, тревожной, еще живой, но уже готовой скрыться за холмом Камиллы.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
"Завтрак на траве"
1865 г.
Клод Моне
ГМИИ имени А. С. Пушкина.
В 1865 году Клод Моне решил писать огромную картину - 4 на 6 метров. Фигуры людей на ней должны превосходить средний человеческий рост вдвое. В лесу Фонтебло он делает много этюдных зарисовок, для которых просит позировать друзей, и вскоре набрасывает предварительный вариант - именно этот пробный вариант сейчас хранится в музее Пушкина в Москве.
И название будущей работы, и ее общий замысел - это дань уважения другому «Завтраку на траве», картине Эдуара Мане, которая двумя годами ранее была представлена в знаменитом Салоне отверженных и вызвала бурю негодования критиков, салонных судей и посетителей. На Клода Моне, ученика частной студии, она произвела тогда грандиозное впечатление - и сейчас он готов объявить Мане о своем восхищении и совершить что-то настолько же невероятное. Он не собирается возмущать публику обнаженными женщинами, как это сделал Мане, он хочет писать яркие солнечные пятна и контрастные глубокие тени на одежде и на лицах, на траве и белом покрывале.
Трудно представить, где и как юный художник хранил огромное полотно во время работы над ним. Зато он подробно рассказывал позже, как при своем росте в 165 сантиметров ухитрялся доставать до его верхней части. Моне вырыл глубокий длинный ров, опускал в него картину - и сам оказывался на нужном уровне. Этой работой Моне одержим, он пишет друзьям, что не может больше ни о чем думать, что сойдет с ума, если не доведет дело до конца. Эта работа отнимает все силы и, если честно, обходится совсем не дешево.
Сегодня воссоздать общий вид готового «Завтрака на траве» можно только по этому предварительному наброску. Окончательный вариант не сохранился, вернее, сохранился изрядно потрепанным, побывав в нескольких передрягах. Моне полжизни был в долгах - он сбегал среди ночи из арендованной квартиры, когда не мог расплатиться с хозяином, он делил долгое время мастерскую с Фредериком Базилем и с Огюстом Ренуаром, он ссорился с владельцами гостиниц и давал обещания. А однажды, оставшись без гроша в кармане, он свернул свой огромный «Завтрак на траве» и оставил хозяину квартиры в качестве залога. Деньги у Моне появятся не скоро - и он вернется за картиной много лет спустя. Все это время она пролежала свернутая в рулон в сыром подвале - и в некоторых местах начала подгнивать. Картину пришлось разрезать на куски - и спасти удалось только три неповрежденных фрагмента. Но и из этих трех фрагментов до музейных стен добрались только два - сегодня они находятся в музее д’Орсе. Каждый - в отдельной раме. Третий фрагмент потерялся.
От предварительного, но вполне самостоятельного и завершенного, варианта огромная итоговая картина немного отличалась. Моне переодел девушку слева из белого платья в серо-красное и заменил центральную фигуру сидящего юноши на другую. Новый участник «Завтрака на траве», веселый, крупный бородач, очень похож на художника Гюстава Курбе.
С Курбе, тогда уже шумно знаменитым и признанным мастером, Клод Моне познакомился как раз во время работы над «Завтраком». Картину Курбе, по одним воспоминаниям, восторженно повалил, по другим - одобрил, но порекомендовал немного доработать. Как бы то ни было, Моне уже не собирается отправлять «Завтрак» в Салон, он решительно настроен покорить судей новым портретом дамы в зеленом платье.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
1865 г.
Клод Моне
ГМИИ имени А. С. Пушкина.
В 1865 году Клод Моне решил писать огромную картину - 4 на 6 метров. Фигуры людей на ней должны превосходить средний человеческий рост вдвое. В лесу Фонтебло он делает много этюдных зарисовок, для которых просит позировать друзей, и вскоре набрасывает предварительный вариант - именно этот пробный вариант сейчас хранится в музее Пушкина в Москве.
И название будущей работы, и ее общий замысел - это дань уважения другому «Завтраку на траве», картине Эдуара Мане, которая двумя годами ранее была представлена в знаменитом Салоне отверженных и вызвала бурю негодования критиков, салонных судей и посетителей. На Клода Моне, ученика частной студии, она произвела тогда грандиозное впечатление - и сейчас он готов объявить Мане о своем восхищении и совершить что-то настолько же невероятное. Он не собирается возмущать публику обнаженными женщинами, как это сделал Мане, он хочет писать яркие солнечные пятна и контрастные глубокие тени на одежде и на лицах, на траве и белом покрывале.
Трудно представить, где и как юный художник хранил огромное полотно во время работы над ним. Зато он подробно рассказывал позже, как при своем росте в 165 сантиметров ухитрялся доставать до его верхней части. Моне вырыл глубокий длинный ров, опускал в него картину - и сам оказывался на нужном уровне. Этой работой Моне одержим, он пишет друзьям, что не может больше ни о чем думать, что сойдет с ума, если не доведет дело до конца. Эта работа отнимает все силы и, если честно, обходится совсем не дешево.
Сегодня воссоздать общий вид готового «Завтрака на траве» можно только по этому предварительному наброску. Окончательный вариант не сохранился, вернее, сохранился изрядно потрепанным, побывав в нескольких передрягах. Моне полжизни был в долгах - он сбегал среди ночи из арендованной квартиры, когда не мог расплатиться с хозяином, он делил долгое время мастерскую с Фредериком Базилем и с Огюстом Ренуаром, он ссорился с владельцами гостиниц и давал обещания. А однажды, оставшись без гроша в кармане, он свернул свой огромный «Завтрак на траве» и оставил хозяину квартиры в качестве залога. Деньги у Моне появятся не скоро - и он вернется за картиной много лет спустя. Все это время она пролежала свернутая в рулон в сыром подвале - и в некоторых местах начала подгнивать. Картину пришлось разрезать на куски - и спасти удалось только три неповрежденных фрагмента. Но и из этих трех фрагментов до музейных стен добрались только два - сегодня они находятся в музее д’Орсе. Каждый - в отдельной раме. Третий фрагмент потерялся.
От предварительного, но вполне самостоятельного и завершенного, варианта огромная итоговая картина немного отличалась. Моне переодел девушку слева из белого платья в серо-красное и заменил центральную фигуру сидящего юноши на другую. Новый участник «Завтрака на траве», веселый, крупный бородач, очень похож на художника Гюстава Курбе.
С Курбе, тогда уже шумно знаменитым и признанным мастером, Клод Моне познакомился как раз во время работы над «Завтраком». Картину Курбе, по одним воспоминаниям, восторженно повалил, по другим - одобрил, но порекомендовал немного доработать. Как бы то ни было, Моне уже не собирается отправлять «Завтрак» в Салон, он решительно настроен покорить судей новым портретом дамы в зеленом платье.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
"Арка на запад от Этрета"
1883 г.
Клод Моне
Метрополитен-музей, Нью-Йорк.
Клод Моне быстро собирался за мотивами, оставаться долго на одном месте было невыносимо. Собирал вещи, садился на поезд – и уезжал за новыми впечатлениями. Этрета – городок на нормандском побережье, недалеко от порта Гавр, где Клод вырос.
Моне уже бывал здесь много лет назад летом и осенью вместе с женой Камиллой (она умрет в 1879-м) и недавно родившимся сыном Жаном. И теперь этот безумец отправляется сражаться с волнами и скалами Этрета зимой. Он поселился в гостинице прямо на берегу моря и несколько картин пишет из окна своей комнаты. Погода не дает работать подолгу. Когда утихают дожди и ветра, Моне выбирается на один из самых экстремальных пленэров в своей жизни: пешком по камням и пещерам или в рыбачьей лодке по узким тоннелям в скалах. Художник платит местным мальчишкам, чтоб те помогали ему донести снаряжение и холсты на западный пляж, с которого открывается лучший вид на скалы Этрета. Мопассан в то же время жил в Этрета и встречался с Моне: «…Он вглядывался в пятна света и тени, выжидал, подстерегая нужное мгновение, а потом вдруг словно ловил солнечный луч или проплывающее облако и несколькими быстрыми движениями кисти наносил их на холст, не думая об условностях и презирая все фальшивое. Однажды мне удалось подсмотреть, как он поймал переливающийся отблеск света, упавшего на белую скалу, и тотчас же зафиксировал его в виде нескольких мазков желтого оттенка, удивительным образом передающих этот неуловимый эффект ослепительного свечения. В другой раз он словно набрал ладони ливня, обрушившегося на море, и плеснул его потоки на полотно. Он писал дождь, только дождь и больше ничего, и за его пеленой лишь угадывались очертания волн, утесов и неба…»
На нормандском побережье зимой холодно, влажно и ветрено, подобраться к скалам поближе получается только во время отлива. И пленэр превращается в сражение со стихией. Однажды Моне так увлекся работой, что совсем забыл о приближающемся приливе. Холсты, краски, кисти смыло водой, он вымок и еле добрался до гостиницы по ледяной воде. Но в этом зимнем путешествии его изводит до отчаяния вовсе не погода и не утонувшие краски. Дома с детьми осталась Алиса и совсем рядом с их домом поселился Эрнест Ошеде, первый и все еще законный муж Алисы и отец ее детей. Моне каждый день пишет письма, признается в любви и сходит с ума от неизвестности: вдруг Алиса решит вернуться к мужу, и вся его жизнь пойдет прахом. «Я люблю вас гораздо больше, чем вы думаете, гораздо больше, чем мне самому казалось… Я сижу и плачу. Неужели мне придется привыкать к мысли жить без вас, моя дорогая, моя несчастная любовь?» «Я вас люблю. Мне пока можно говорить вам об этом, верно?»
Но Алиса, конечно, никуда от Моне не собирается, она в Ветее с замиранием сердца читает первые за несколько лет признания Клода в любви и ждет его возвращения. Он вернется в отчаянье: ни одно полотно закончить не удалось, предстоит еще серьезная работа в мастерской.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
1883 г.
Клод Моне
Метрополитен-музей, Нью-Йорк.
Клод Моне быстро собирался за мотивами, оставаться долго на одном месте было невыносимо. Собирал вещи, садился на поезд – и уезжал за новыми впечатлениями. Этрета – городок на нормандском побережье, недалеко от порта Гавр, где Клод вырос.
Моне уже бывал здесь много лет назад летом и осенью вместе с женой Камиллой (она умрет в 1879-м) и недавно родившимся сыном Жаном. И теперь этот безумец отправляется сражаться с волнами и скалами Этрета зимой. Он поселился в гостинице прямо на берегу моря и несколько картин пишет из окна своей комнаты. Погода не дает работать подолгу. Когда утихают дожди и ветра, Моне выбирается на один из самых экстремальных пленэров в своей жизни: пешком по камням и пещерам или в рыбачьей лодке по узким тоннелям в скалах. Художник платит местным мальчишкам, чтоб те помогали ему донести снаряжение и холсты на западный пляж, с которого открывается лучший вид на скалы Этрета. Мопассан в то же время жил в Этрета и встречался с Моне: «…Он вглядывался в пятна света и тени, выжидал, подстерегая нужное мгновение, а потом вдруг словно ловил солнечный луч или проплывающее облако и несколькими быстрыми движениями кисти наносил их на холст, не думая об условностях и презирая все фальшивое. Однажды мне удалось подсмотреть, как он поймал переливающийся отблеск света, упавшего на белую скалу, и тотчас же зафиксировал его в виде нескольких мазков желтого оттенка, удивительным образом передающих этот неуловимый эффект ослепительного свечения. В другой раз он словно набрал ладони ливня, обрушившегося на море, и плеснул его потоки на полотно. Он писал дождь, только дождь и больше ничего, и за его пеленой лишь угадывались очертания волн, утесов и неба…»
На нормандском побережье зимой холодно, влажно и ветрено, подобраться к скалам поближе получается только во время отлива. И пленэр превращается в сражение со стихией. Однажды Моне так увлекся работой, что совсем забыл о приближающемся приливе. Холсты, краски, кисти смыло водой, он вымок и еле добрался до гостиницы по ледяной воде. Но в этом зимнем путешествии его изводит до отчаяния вовсе не погода и не утонувшие краски. Дома с детьми осталась Алиса и совсем рядом с их домом поселился Эрнест Ошеде, первый и все еще законный муж Алисы и отец ее детей. Моне каждый день пишет письма, признается в любви и сходит с ума от неизвестности: вдруг Алиса решит вернуться к мужу, и вся его жизнь пойдет прахом. «Я люблю вас гораздо больше, чем вы думаете, гораздо больше, чем мне самому казалось… Я сижу и плачу. Неужели мне придется привыкать к мысли жить без вас, моя дорогая, моя несчастная любовь?» «Я вас люблю. Мне пока можно говорить вам об этом, верно?»
Но Алиса, конечно, никуда от Моне не собирается, она в Ветее с замиранием сердца читает первые за несколько лет признания Клода в любви и ждет его возвращения. Он вернется в отчаянье: ни одно полотно закончить не удалось, предстоит еще серьезная работа в мастерской.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
"Сад художника в Ветёе"
1881 г.
Клод Моне
Музей Нортона Саймона, Пасадина.
Клод Моне прожил в Ветее 4 года. Он арендовал шестикомнатный дом с фруктовым садом и выходом к Сене всего за 50 франков – и жить в нем должны были 13 человек. У каждого на то были свои причины. Попробуем в них разобраться. Сам Моне и его жена Камилла, к тому времени уже неизлечимо больная, она проживет в Ветее всего год и умрет здесь же. Они искали, где подешевле – и конечно Париж в область их поисков попадал в последние годы все реже. Чем дальше от города – тем проще выжить. С Клодом и Камиллой – двое их сыновей. Еще кухарка, которая тоже долго в этом доме не проживет – платить ей бывало совсем нечем, да и готовить не всегда удавалось. Обитатели этого дома часто сидят без куска хлеба. А кто же остальные жильцы?
К семейству Моне в Ветее скоро присоединяется еще одна семья – Эрнест Ошеде с женой Алисой и 6 детьми. И у них свои причины. Ошеде, один из самых первых и верных поклонников живописи импрессионистов, разорился. У него были страшные миллионные долги, заложенное поместье, изрядно раздерганное наследство жены, прогоревшая торговая фирма, коллекция никому пока не нужных картин и шестеро детей. Моне предложил бывшему покровителю жить вместе, хозяйничать, растить кур и кроликов, делить расходы пополам. Его жена Алиса, конечно, соглашается - надо же чем-то кормить детей. Но у нее есть еще одна причина – несколько лет назад у Алисы завязался нешуточный тайный роман с художником, который жил в их поместье месяцами и писал панно и картины по заказу ее мужа. Этим художником был Клод Моне.
В 1881 году, когда Моне пишет эту картину, в арендованном доме в Ветее оставалось уже меньше жильцов: умерла Камилла, сбежал Эрнест, ушла кухарка. Алиса стала полноправной хозяйкой, а Моне называют папой уже все восемь детей. Моне перестал участвовать в выставках импрессионистов, а в Салон его картины принимают через раз и размещают где-нибудь у выхода над дверью. Это время, когда Моне в одном из писем пишет: «Так что я совершенно уничтожен, подавлен, о живописи и думать не могу без содрогания, потому что понимаю: мне теперь до конца дней своих суждено прозябать в нищете, не имея никакой надежды на успех…» Бывает, что по несколько месяцев у Моне нет красок, он не может работать, в прачечной Алисе отказываются вернуть выстиранное постельное белье из-за долгов – и приходится спать без белья. Дрова для камина Алиса собирает сама. Крохотную парижскую студию Моне, где хранятся его работы, оплачивает Гюстав Кайботт. Среди редких покупателей картин – те же верные поклонники, что и в предыдущий десяток лет. Они делают, что могут.
Этим летом вид на лестницу, ведущую к дому, на цветник с подсолнухами и гладиолусами Моне написал в 4 вариантах. Этот и еще один хранятся сегодня в музеях Америки, еще два – в частных коллекциях.
Совсем не удивительно, что в этот беспросветный период Моне пишет одни из самых солнечных и умиротворенных пейзажей. Не удивительно, что изображенные места кажутся раем, а жизнь в доме, к которому ведет утопающая в цветах лестница, должна быть безмятежной и расслабленной. Потому что от отчаянья, голода и бессилия художника всю жизнь спасали одни и те же вещи: солнце, река, цветы и работа.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
1881 г.
Клод Моне
Музей Нортона Саймона, Пасадина.
Клод Моне прожил в Ветее 4 года. Он арендовал шестикомнатный дом с фруктовым садом и выходом к Сене всего за 50 франков – и жить в нем должны были 13 человек. У каждого на то были свои причины. Попробуем в них разобраться. Сам Моне и его жена Камилла, к тому времени уже неизлечимо больная, она проживет в Ветее всего год и умрет здесь же. Они искали, где подешевле – и конечно Париж в область их поисков попадал в последние годы все реже. Чем дальше от города – тем проще выжить. С Клодом и Камиллой – двое их сыновей. Еще кухарка, которая тоже долго в этом доме не проживет – платить ей бывало совсем нечем, да и готовить не всегда удавалось. Обитатели этого дома часто сидят без куска хлеба. А кто же остальные жильцы?
К семейству Моне в Ветее скоро присоединяется еще одна семья – Эрнест Ошеде с женой Алисой и 6 детьми. И у них свои причины. Ошеде, один из самых первых и верных поклонников живописи импрессионистов, разорился. У него были страшные миллионные долги, заложенное поместье, изрядно раздерганное наследство жены, прогоревшая торговая фирма, коллекция никому пока не нужных картин и шестеро детей. Моне предложил бывшему покровителю жить вместе, хозяйничать, растить кур и кроликов, делить расходы пополам. Его жена Алиса, конечно, соглашается - надо же чем-то кормить детей. Но у нее есть еще одна причина – несколько лет назад у Алисы завязался нешуточный тайный роман с художником, который жил в их поместье месяцами и писал панно и картины по заказу ее мужа. Этим художником был Клод Моне.
В 1881 году, когда Моне пишет эту картину, в арендованном доме в Ветее оставалось уже меньше жильцов: умерла Камилла, сбежал Эрнест, ушла кухарка. Алиса стала полноправной хозяйкой, а Моне называют папой уже все восемь детей. Моне перестал участвовать в выставках импрессионистов, а в Салон его картины принимают через раз и размещают где-нибудь у выхода над дверью. Это время, когда Моне в одном из писем пишет: «Так что я совершенно уничтожен, подавлен, о живописи и думать не могу без содрогания, потому что понимаю: мне теперь до конца дней своих суждено прозябать в нищете, не имея никакой надежды на успех…» Бывает, что по несколько месяцев у Моне нет красок, он не может работать, в прачечной Алисе отказываются вернуть выстиранное постельное белье из-за долгов – и приходится спать без белья. Дрова для камина Алиса собирает сама. Крохотную парижскую студию Моне, где хранятся его работы, оплачивает Гюстав Кайботт. Среди редких покупателей картин – те же верные поклонники, что и в предыдущий десяток лет. Они делают, что могут.
Этим летом вид на лестницу, ведущую к дому, на цветник с подсолнухами и гладиолусами Моне написал в 4 вариантах. Этот и еще один хранятся сегодня в музеях Америки, еще два – в частных коллекциях.
Совсем не удивительно, что в этот беспросветный период Моне пишет одни из самых солнечных и умиротворенных пейзажей. Не удивительно, что изображенные места кажутся раем, а жизнь в доме, к которому ведет утопающая в цветах лестница, должна быть безмятежной и расслабленной. Потому что от отчаянья, голода и бессилия художника всю жизнь спасали одни и те же вещи: солнце, река, цветы и работа.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
"Вокзал Сен-Лазар в Париже, прибытие поезда"
1877 г.
Клод Моне
Художественный музей Фогга, Кеймбридж.
Моне родился в 1840 году – и только через два года после его рождения во Франции было разрешено законом сооружение пассажирской железной дороги. Правительство издает соответствующий устав и заключает договоры с различными компаниями для осуществления главного строительства XIX века. К 1914 году железная дорога Франции стала одной из самых развитых в мире, а длина путей составляла 60 тыс. километров. Это был переворот, задававший совершенно новый темп жизни, открывавший новый взгляд на мир.
Где-то в середине этого стремительного железнодорожного развития, в 1877 году, для 37-летнего Клода Моне поезда стали новым наваждением. А в изобразительном искусстве Франции открылась новая, смелая и заведомо обреченная на непонимание современниками, тема. Индустриальные пейзажи Моне разозлили критиков до зубовного скрежета, они наперебой изощрялись в уничижительных характеристиках. На страницах «Фигаро» появился, например, такой пассаж: «В общем и целом Клоду Моне удалось точно передать то крайне неприятное впечатление, которое производит на нас одновременный свист нескольких паровозов».
В этом году художник снял небольшую студию рядом с вокзалом Сен-Лазар в Париже, где спрятал от кредиторов часть своих картин. Вид дымящих паровозов настолько захватывает Клода Моне, что он решается на новую серию – на этот раз в самом сердце современного города. Но писать по памяти Моне не привык.
Сын Ренуара Жан в книге, посвященной отцу и его окружению, вспоминает, как Клод Моне устроил мастерскую прямо на вокзале. "Им придется задержать руанский поезд: освещение куда лучше через полчаса после отправления", – решил художник. Дальше – дело техники. Моне надел лучший костюм, рубашку с кружевными манжетами – и пошел завоевывать свой новый пленэр. Поигрывая шикарной тростью, он объявил директору: "Я художник Клод Моне. Я решил писать ваш вокзал! Долго колебался, какой из двух вокзалов выбрать – Северный или ваш, но наконец остановился на вашем – он более характерный!" Любой, кто увидел бы его тогда, подумал, что он оказывает огромную честь вокзалу и лично директору. Для Моне задерживали поезда, очищали перроны, напускали нужное количество дыма в нужное время суток. Итогом этого представления оказались 12 полотен, которые сразу же были куплены арт-дилером Полем Дюран-Рюэлем: тот был удивительно прозорливым знатоком искусства и покупал у Моне картины за несколько десятилетий до того, как они стали приносить деньги и славу.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
1877 г.
Клод Моне
Художественный музей Фогга, Кеймбридж.
Моне родился в 1840 году – и только через два года после его рождения во Франции было разрешено законом сооружение пассажирской железной дороги. Правительство издает соответствующий устав и заключает договоры с различными компаниями для осуществления главного строительства XIX века. К 1914 году железная дорога Франции стала одной из самых развитых в мире, а длина путей составляла 60 тыс. километров. Это был переворот, задававший совершенно новый темп жизни, открывавший новый взгляд на мир.
Где-то в середине этого стремительного железнодорожного развития, в 1877 году, для 37-летнего Клода Моне поезда стали новым наваждением. А в изобразительном искусстве Франции открылась новая, смелая и заведомо обреченная на непонимание современниками, тема. Индустриальные пейзажи Моне разозлили критиков до зубовного скрежета, они наперебой изощрялись в уничижительных характеристиках. На страницах «Фигаро» появился, например, такой пассаж: «В общем и целом Клоду Моне удалось точно передать то крайне неприятное впечатление, которое производит на нас одновременный свист нескольких паровозов».
В этом году художник снял небольшую студию рядом с вокзалом Сен-Лазар в Париже, где спрятал от кредиторов часть своих картин. Вид дымящих паровозов настолько захватывает Клода Моне, что он решается на новую серию – на этот раз в самом сердце современного города. Но писать по памяти Моне не привык.
Сын Ренуара Жан в книге, посвященной отцу и его окружению, вспоминает, как Клод Моне устроил мастерскую прямо на вокзале. "Им придется задержать руанский поезд: освещение куда лучше через полчаса после отправления", – решил художник. Дальше – дело техники. Моне надел лучший костюм, рубашку с кружевными манжетами – и пошел завоевывать свой новый пленэр. Поигрывая шикарной тростью, он объявил директору: "Я художник Клод Моне. Я решил писать ваш вокзал! Долго колебался, какой из двух вокзалов выбрать – Северный или ваш, но наконец остановился на вашем – он более характерный!" Любой, кто увидел бы его тогда, подумал, что он оказывает огромную честь вокзалу и лично директору. Для Моне задерживали поезда, очищали перроны, напускали нужное количество дыма в нужное время суток. Итогом этого представления оказались 12 полотен, которые сразу же были куплены арт-дилером Полем Дюран-Рюэлем: тот был удивительно прозорливым знатоком искусства и покупал у Моне картины за несколько десятилетий до того, как они стали приносить деньги и славу.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
"Бульвар Капуцинок в Париже"
1873 г.
Клод Моне
ГМИИ имени А. С. Пушкина.
У Клода Моне есть две картины с видом на бульвар Капуцинок. Одна сейчас находится в коллекции музея им. Пушкина в Москве, а вторая - в музее Нельсона-Аткинса в Канзас-сити. И оба музея имеют право надеяться, что именно их «Бульвар» участвовал в самой первой выставке импрессионистов, которая проходила в Париже в 1874 году.
Сейчас уже невозможно разыскать доказательства в пользу одной из картин, но можно легко составить представление о том, как эту картину воспринимали современники. Тот самый арт-критик Луи Леруа из газеты Le Charivari, который смеха ради назвал молодых художников импрессионистами, безжалостно прошелся и по «Бульвару Капуцинок» Клода Моне. Он писал:
«Да вы знаете, в какой технике выполнены эти пятна? В той же самой, что используют маляры, когда подновляют облицовку фонтанов! Шлеп! Блям! Бум! Как легло, так и легло! Это неслыханно! Это ужасно! Меня сейчас удар хватит!»
Злосчастный критик не унимается, его возмущают неразборчивые черные пятна в нижней части картины: «Выходит дело, и я похож на такое же черное пятно, когда прогуливаюсь по бульвару Капуцинок? Гром и молния!» Справедливости ради, Моне действительно искажает перспективу бульвара и с помощью нескольких трюков создает ощущение быстрого, случайного взгляда, брошенного сверху на шумную, многолюдную улицу.
Картина написана с балкона студии фотографа Надара - той самой студии, где позже состоится первая выставка импрессионистов и где Луи Леруа придумает термин «импрессионизм». По сохранившимся фотографиям мы можем предположить, что фото-ателье занимало два верхних этажа 4-этажного здания. И если судить по перспективе, в которой написаны дома на противоположной стороне улицы, то Моне стоял с мольбертом на третьем этаже. Здесь все сходится. Но фиакры и прохожие написаны так, как будто художник как минимум влез на крышу. Если не выше.
Над картинами импрессионистов смеялись и критики, и зрители. Главный упрек и повод для насмешек - недоработанность, эскизность, которую художники-выскочки осмелились выдавать за новую ценность живописи. Достаточно посмотреть на несколько эталонных салонных полотен того времени и сравнить их с «Бульваром Капуцинок», чтобы понимать, в какую ярость приводили критиков новые живописные и композиционные решения молодых художников.
Моне не интересуют люди - он безжалостно обрезает фигуры двух мужчин, стоящих на балконе. От одного из них оставляет только шляпу. На каждого прохожего, гуляющего по бульвару, отводится в лучшем случае три-четыре мазка. Чаще - один. Фиакры тонут в густой золотой реке, которая изображает освещенную солнцем улицу. И один наглый золотой зигзагообразный росчерк брошен практически в центр картины.
Моне интересен только этот световой эффект - большая тень от здания, которая на закате перерезает широкий, залитый солнцем бульвар. И еще ощущение непрерывного движения, которое создается исключительно живописными средствами.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
1873 г.
Клод Моне
ГМИИ имени А. С. Пушкина.
У Клода Моне есть две картины с видом на бульвар Капуцинок. Одна сейчас находится в коллекции музея им. Пушкина в Москве, а вторая - в музее Нельсона-Аткинса в Канзас-сити. И оба музея имеют право надеяться, что именно их «Бульвар» участвовал в самой первой выставке импрессионистов, которая проходила в Париже в 1874 году.
Сейчас уже невозможно разыскать доказательства в пользу одной из картин, но можно легко составить представление о том, как эту картину воспринимали современники. Тот самый арт-критик Луи Леруа из газеты Le Charivari, который смеха ради назвал молодых художников импрессионистами, безжалостно прошелся и по «Бульвару Капуцинок» Клода Моне. Он писал:
«Да вы знаете, в какой технике выполнены эти пятна? В той же самой, что используют маляры, когда подновляют облицовку фонтанов! Шлеп! Блям! Бум! Как легло, так и легло! Это неслыханно! Это ужасно! Меня сейчас удар хватит!»
Злосчастный критик не унимается, его возмущают неразборчивые черные пятна в нижней части картины: «Выходит дело, и я похож на такое же черное пятно, когда прогуливаюсь по бульвару Капуцинок? Гром и молния!» Справедливости ради, Моне действительно искажает перспективу бульвара и с помощью нескольких трюков создает ощущение быстрого, случайного взгляда, брошенного сверху на шумную, многолюдную улицу.
Картина написана с балкона студии фотографа Надара - той самой студии, где позже состоится первая выставка импрессионистов и где Луи Леруа придумает термин «импрессионизм». По сохранившимся фотографиям мы можем предположить, что фото-ателье занимало два верхних этажа 4-этажного здания. И если судить по перспективе, в которой написаны дома на противоположной стороне улицы, то Моне стоял с мольбертом на третьем этаже. Здесь все сходится. Но фиакры и прохожие написаны так, как будто художник как минимум влез на крышу. Если не выше.
Над картинами импрессионистов смеялись и критики, и зрители. Главный упрек и повод для насмешек - недоработанность, эскизность, которую художники-выскочки осмелились выдавать за новую ценность живописи. Достаточно посмотреть на несколько эталонных салонных полотен того времени и сравнить их с «Бульваром Капуцинок», чтобы понимать, в какую ярость приводили критиков новые живописные и композиционные решения молодых художников.
Моне не интересуют люди - он безжалостно обрезает фигуры двух мужчин, стоящих на балконе. От одного из них оставляет только шляпу. На каждого прохожего, гуляющего по бульвару, отводится в лучшем случае три-четыре мазка. Чаще - один. Фиакры тонут в густой золотой реке, которая изображает освещенную солнцем улицу. И один наглый золотой зигзагообразный росчерк брошен практически в центр картины.
Моне интересен только этот световой эффект - большая тень от здания, которая на закате перерезает широкий, залитый солнцем бульвар. И еще ощущение непрерывного движения, которое создается исключительно живописными средствами.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
"Кувшинки"
1908 г.
Клод Моне
Частная коллекция.
В 1907 году Моне меняет формат своих водных пейзажей, с горизонтального – на вертикальный. Эта трансформация – поиски нового способа передачи перспективы. Берег, деревья, небо, горизонт – все это присутствует на изображении только в виде отражения в воде. Масштаб и деление на передний-задний план давно перестали участвовать в создании глубины на картинах Моне. И вертикальный холст открывает новые возможности – делает пространство почти бесконечным и делая мир полным вероятностей и открытий.
Марсель Пруст, создавая образ художника Эльстира в романе «В поисках утраченного времени», во многом писал его с Моне. О картинах Эльстира у Пруста написано: «Мне удалось подметить, что главная прелесть каждой из них состояла как бы в метаморфозе, совершаемой им над всем, что он изображал, - метаморфозе, подобной той, которая в поэзии именуется метафорой, и что если Бог-отец, создавая вещи, давал им наименование, то Эльстир воссоздавал их, лишая их данного им наименования или же переименовывая их».
Фармацевт Анри Канонн в 1902 году изобрел сосательные леденцы от боли в горле – и сказочно разбогател. Эти таблетки в жестяных банках назывались «Вальда» – и сейчас стали нарицательным названием всех лечебных леденцов во французском языке. «Выплюнь свою вальду» - говорят, когда собеседник долго «разжевывает» и не решается сказать о чем-то. Таблетки стали так популярны, что сам Канонн участвовал в возведении завода по их производству в Бразилии. Об изобретателе сейчас вряд ли кто-то помнит, разжевывая очередной леденец со вкусом мяты и чебреца, а когда на аукционах появляется картина из знаменитой коллекции Канонна, это всегда событие.
Сделав состояние на фармацевтике, Анри вкладывал деньги в живопись: 40 картин Клода Моне, из которых 17 изображений пруда с кувшинками, Сезанн, Ренуар, Синьяк, Сислей, Боннар. Эта картина, написанная Моне в 1908 году, оставалась в семье Канонна до 1995 года.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
1908 г.
Клод Моне
Частная коллекция.
В 1907 году Моне меняет формат своих водных пейзажей, с горизонтального – на вертикальный. Эта трансформация – поиски нового способа передачи перспективы. Берег, деревья, небо, горизонт – все это присутствует на изображении только в виде отражения в воде. Масштаб и деление на передний-задний план давно перестали участвовать в создании глубины на картинах Моне. И вертикальный холст открывает новые возможности – делает пространство почти бесконечным и делая мир полным вероятностей и открытий.
Марсель Пруст, создавая образ художника Эльстира в романе «В поисках утраченного времени», во многом писал его с Моне. О картинах Эльстира у Пруста написано: «Мне удалось подметить, что главная прелесть каждой из них состояла как бы в метаморфозе, совершаемой им над всем, что он изображал, - метаморфозе, подобной той, которая в поэзии именуется метафорой, и что если Бог-отец, создавая вещи, давал им наименование, то Эльстир воссоздавал их, лишая их данного им наименования или же переименовывая их».
Фармацевт Анри Канонн в 1902 году изобрел сосательные леденцы от боли в горле – и сказочно разбогател. Эти таблетки в жестяных банках назывались «Вальда» – и сейчас стали нарицательным названием всех лечебных леденцов во французском языке. «Выплюнь свою вальду» - говорят, когда собеседник долго «разжевывает» и не решается сказать о чем-то. Таблетки стали так популярны, что сам Канонн участвовал в возведении завода по их производству в Бразилии. Об изобретателе сейчас вряд ли кто-то помнит, разжевывая очередной леденец со вкусом мяты и чебреца, а когда на аукционах появляется картина из знаменитой коллекции Канонна, это всегда событие.
Сделав состояние на фармацевтике, Анри вкладывал деньги в живопись: 40 картин Клода Моне, из которых 17 изображений пруда с кувшинками, Сезанн, Ренуар, Синьяк, Сислей, Боннар. Эта картина, написанная Моне в 1908 году, оставалась в семье Канонна до 1995 года.
#КлодМоне #Импрессионизм
@pic_history
О деревне Живерни не знал в конце XIX века почти никто. Только сами жители да их соседи из ближайших сел. В ней проживали чуть больше 300 человек, была одна школа и несколько кабаков. Сегодня это место-легенда, город-достопримечательность, принимающий тысячи туристов и поклонников одного-единственного художника-садовода, превратившего эту деревеньку в художественную Мекку.
Этот дом с розовой штукатуркой и серыми ставнями Клод Моне искал долго: отправлялся на несколько дней в путешествие вдоль Сены, заглядывал в ресторанчики и интересовался у местных, не сдает ли кто большой дом поблизости. А дом нужен был очень большой. Первая жена Моне к тому времени умерла, оставив Клоду двоих сыновей и право строить свою жизнь дальше. Алиса еще женой не была, но шестеро ее детей от первого брака уже называли художника «папа Моне».
Через несколько лет художник выкупил дом и остался здесь уже до конца жизни, вырубил огромное окно в мастерской, расчистил ригу. Соседи посмеивались: «Цветы сажаешь? Что ты с них взять-то сможешь? Чудаки эти городские». Но Моне еще никогда не был так восторженно одержим и так сладко счастлив: он вырубил кипарисовые аллеи и засадил двор розами, он покупает книги и журналы для садоводов, переписывается с питомниками, друзья привозят ему со всего мира редкие растения и саженцы. Когда этот сумасшедший решил выкупить соседний участок, сплошное болото, жители Живерни уже ничему не удивлялись.
В ближайшие 30 лет Клоду Моне будет чем заняться. Он осушит болото и на его месте создаст пруд, со временем здесь разрастется сказочный сад, о котором до сих пор пишут подробные статьи ландшафтные дизайнеры. Плакучие ивы, глициния, рододендроны, бамбук, розы, и, конечно, знаменитые водяные лилии, заказанные из Японии. Уезжая в длительные путешествия за мотивами и вдохновением, Моне не мог спать и работать, если вдруг ударяли неожиданные морозы, он каждый день напоминает в письмах родным укрыть розы, по-настоящему мучится, когда сад страдает от пыли, холода, неповоротливых посетителей.
Японский мостик в своем водном саду Клод Моне написал больше 20 раз: сначала он залит светом, он сказочно-завораживающий, позже слепнущий художник почти не различает цветов, краски на палитре разложены по порядку, чтоб можно было нащупать нужную – и японский мостик то погружается в голубоватую дымку, то загорается осенне-багряным пламенем или тонет в напряженных тенях. Но в любое время этот водный мир все так же наполнен жизнью и заманчив, по мостику Моне всегда сладко, страшно и жутко интересно бы пойти – вход на него видим, а выход за пределами картины. Философ Николай Александров прогулялся с линейкой и циркулем по мостику Моне и обнаружил, что это прямой путь к новому, современному, искусству: «Это и есть основной мотив модерна: мир в отсутствие человека живет своей таинственной и собственной жизнью, а при людях только прикидывается нейтральным».
От мира искусственного, человеческого, здесь только мостик. Но и он, если рассмотреть поближе, просто чистый загрунтованный холст, пробел в живом.
@pic_history
#КлодМоне #Импрессионизм
Этот дом с розовой штукатуркой и серыми ставнями Клод Моне искал долго: отправлялся на несколько дней в путешествие вдоль Сены, заглядывал в ресторанчики и интересовался у местных, не сдает ли кто большой дом поблизости. А дом нужен был очень большой. Первая жена Моне к тому времени умерла, оставив Клоду двоих сыновей и право строить свою жизнь дальше. Алиса еще женой не была, но шестеро ее детей от первого брака уже называли художника «папа Моне».
Через несколько лет художник выкупил дом и остался здесь уже до конца жизни, вырубил огромное окно в мастерской, расчистил ригу. Соседи посмеивались: «Цветы сажаешь? Что ты с них взять-то сможешь? Чудаки эти городские». Но Моне еще никогда не был так восторженно одержим и так сладко счастлив: он вырубил кипарисовые аллеи и засадил двор розами, он покупает книги и журналы для садоводов, переписывается с питомниками, друзья привозят ему со всего мира редкие растения и саженцы. Когда этот сумасшедший решил выкупить соседний участок, сплошное болото, жители Живерни уже ничему не удивлялись.
В ближайшие 30 лет Клоду Моне будет чем заняться. Он осушит болото и на его месте создаст пруд, со временем здесь разрастется сказочный сад, о котором до сих пор пишут подробные статьи ландшафтные дизайнеры. Плакучие ивы, глициния, рододендроны, бамбук, розы, и, конечно, знаменитые водяные лилии, заказанные из Японии. Уезжая в длительные путешествия за мотивами и вдохновением, Моне не мог спать и работать, если вдруг ударяли неожиданные морозы, он каждый день напоминает в письмах родным укрыть розы, по-настоящему мучится, когда сад страдает от пыли, холода, неповоротливых посетителей.
Японский мостик в своем водном саду Клод Моне написал больше 20 раз: сначала он залит светом, он сказочно-завораживающий, позже слепнущий художник почти не различает цветов, краски на палитре разложены по порядку, чтоб можно было нащупать нужную – и японский мостик то погружается в голубоватую дымку, то загорается осенне-багряным пламенем или тонет в напряженных тенях. Но в любое время этот водный мир все так же наполнен жизнью и заманчив, по мостику Моне всегда сладко, страшно и жутко интересно бы пойти – вход на него видим, а выход за пределами картины. Философ Николай Александров прогулялся с линейкой и циркулем по мостику Моне и обнаружил, что это прямой путь к новому, современному, искусству: «Это и есть основной мотив модерна: мир в отсутствие человека живет своей таинственной и собственной жизнью, а при людях только прикидывается нейтральным».
От мира искусственного, человеческого, здесь только мостик. Но и он, если рассмотреть поближе, просто чистый загрунтованный холст, пробел в живом.
@pic_history
#КлодМоне #Импрессионизм
Прошло 7 лет после другой войны, франко-прусской - войны, ставшей огромным национальным бедствием и позором для французов, войны, погрузившей страну в глубокий кризис и унесшей жизни сотен тысяч людей. И вот наконец Франция оплакала потери и начала оживать. Пришло время всему миру продемонстрировать огромную духовную мощь народа, который преодолел послевоенные тяготы. Правительство объявляет о Всемирной выставке сельскохозяйственных и промышленных товаров и произведений изящного искусства.
Это была выставка, для которой построили огромный дворец Трокадеро с концертным залом и вокзалами, уникальным водопроводом и лифтами, и осветили все примыкающие к площади бульвары электрическими лампами Яблочкова. Это та самая выставка, на которой продемонстрировали голову Статуи свободы и представили восхищенным зрителям швейные машинки Зингер, фонограф, усовершенствованный телефон и пишущую машинку.
В Париже устроили военный парад, играли 22 оркестра, трехцветные флаги вывешивали в каждом окне. Говорят, что даже катафалки, перевозившие тогда мертвых, были украшены триколорами. И, конечно, это буйство красного, белого и синего захватило Моне – три цвета, заливающие улицу шумной, яркой волной надежды. Три цвета – и ничего больше, только переполняющий художника восторг. Когда смотришь на картину в первый раз, даже не возникает сомнения, что перед глазами – сотня французских флагов. Но оказывается, если присмотреться, что это даже не флаги, это отдельные мазки ключевых цветов, которые только благодаря особенностям периферического зрения смотрящего складываются в нужную картинку. Только в один-единственный, уже почти ускользающий миг можно было увидеть Рю Монторгей так. Эта иллюзия четкого мира, который только в глазах смотрящего на одно мгновение соединяется из осколков и оживает, приводит в восторг не только искусствоведов, но и ученых, изучающих особенности восприятия цвета человеком. «Моне – это только глаз. Но какой глаз!» - повторяют и те, и другие вслед за Сезанном.
Кстати, в тот же день из другого окна и другую улицу писал Эдуар Мане, который видел такие же флаги, но чувствовал происходящее совсем иначе. По его улице с праздничными флагами идет одноногий человек на костылях, скорее всего вернувшийся несколько лет назад с той войны, которую французы так старательно сейчас забывают и оставляют в прошлом. Для художника Эдуара Мане у каждого отдельного мгновения есть прошлое и есть будущее. Мане – философ и мудрец, Мане – не только глаз.
@pic_history
#КлодМоне #Импрессионизм
Это была выставка, для которой построили огромный дворец Трокадеро с концертным залом и вокзалами, уникальным водопроводом и лифтами, и осветили все примыкающие к площади бульвары электрическими лампами Яблочкова. Это та самая выставка, на которой продемонстрировали голову Статуи свободы и представили восхищенным зрителям швейные машинки Зингер, фонограф, усовершенствованный телефон и пишущую машинку.
В Париже устроили военный парад, играли 22 оркестра, трехцветные флаги вывешивали в каждом окне. Говорят, что даже катафалки, перевозившие тогда мертвых, были украшены триколорами. И, конечно, это буйство красного, белого и синего захватило Моне – три цвета, заливающие улицу шумной, яркой волной надежды. Три цвета – и ничего больше, только переполняющий художника восторг. Когда смотришь на картину в первый раз, даже не возникает сомнения, что перед глазами – сотня французских флагов. Но оказывается, если присмотреться, что это даже не флаги, это отдельные мазки ключевых цветов, которые только благодаря особенностям периферического зрения смотрящего складываются в нужную картинку. Только в один-единственный, уже почти ускользающий миг можно было увидеть Рю Монторгей так. Эта иллюзия четкого мира, который только в глазах смотрящего на одно мгновение соединяется из осколков и оживает, приводит в восторг не только искусствоведов, но и ученых, изучающих особенности восприятия цвета человеком. «Моне – это только глаз. Но какой глаз!» - повторяют и те, и другие вслед за Сезанном.
Кстати, в тот же день из другого окна и другую улицу писал Эдуар Мане, который видел такие же флаги, но чувствовал происходящее совсем иначе. По его улице с праздничными флагами идет одноногий человек на костылях, скорее всего вернувшийся несколько лет назад с той войны, которую французы так старательно сейчас забывают и оставляют в прошлом. Для художника Эдуара Мане у каждого отдельного мгновения есть прошлое и есть будущее. Мане – философ и мудрец, Мане – не только глаз.
@pic_history
#КлодМоне #Импрессионизм
Telegram
История одной картины
"Улица Монье с флагами"
1878 г.
Эдуар Мане
Музей Гетти, Лос-Анджелес.
1878 г.
Эдуар Мане
Музей Гетти, Лос-Анджелес.
На картине перед глазами зрителя предстает обычная будничная сельская картина французской глубинки. На первый взгляд на картине не изображено ничего особенного и трудно понять, что здесь привлекло художника и почему это полотно считается одной из лучших работ великого французского импрессиониста.
Горизонтально картину можно разделить на несколько планов: темно-зеленая затененная трава на переднем плане является как бы обрамлением, смысловым ограничением полотна. На этом же плане изображен главный герой картины, который приковывает взгляд зрителя – большой, неровный стог сена. Его нарочитая неидеальность только усиливает реализм изображения.
Второй план картины “Стог сена в Живерни” представляет яркая область, залитая солнечным светом, трава из темно-зеленой становится ярко-салатовой, с желтым отливом. Художник четко изобразил границу света и тени. Расположил он ее немного под углом, что добавляет в изображение немного динамики.
Третий план картины – это ряд деревьев, которые настолько прозрачны и невесомы, что таким же становится весь пейзаж, изображенный кистью Клода Моне.
@pic_history
#КлодМоне #Пейзаж #Импрессионизм
Горизонтально картину можно разделить на несколько планов: темно-зеленая затененная трава на переднем плане является как бы обрамлением, смысловым ограничением полотна. На этом же плане изображен главный герой картины, который приковывает взгляд зрителя – большой, неровный стог сена. Его нарочитая неидеальность только усиливает реализм изображения.
Второй план картины “Стог сена в Живерни” представляет яркая область, залитая солнечным светом, трава из темно-зеленой становится ярко-салатовой, с желтым отливом. Художник четко изобразил границу света и тени. Расположил он ее немного под углом, что добавляет в изображение немного динамики.
Третий план картины – это ряд деревьев, которые настолько прозрачны и невесомы, что таким же становится весь пейзаж, изображенный кистью Клода Моне.
@pic_history
#КлодМоне #Пейзаж #Импрессионизм
Над серией «Тополя» Моне работал всю весну и лето 1891 года, для чего выкупил островок Крапивный, с которого открывался нужный ему вид. Он грузил на тележку штук 20 – 30 холстов, вез их к месту лучшей точки зрения и работал над каждым из них в разное время суток. Иногда освещение менялось так быстро, что некоторые состояния длились всего минут 7. Когда солнце перемещалось, художник быстро искал среди уже начатых работ нужную, чтобы успеть оставить на ней несколько необходимых цветовых акцентов или поменять полностью.
Моне сам изобрел этот метод и сам же переживал с ним самые отчаянные моменты творческого бессилия. Однажды он в ярости швырнул в воду и холст, который долго не находился, и краски с кистями. Ушел. Вернулся. Полез в реку доставать хотя бы кисти и краски.
Как-то утром, прикатив к острову свою тележку с будущими шедеврами, Моне обнаружил, что тополя пометили для вырубки. Конечно, он заплатил, чтобы их не рубили, пока серия не будет окончена.
Это самая «шумная» серия Моне. И в «Стогах», и в «Руанском соборе» от одной картины к другой меняется освещение, меняется плотность воздуха и цвет каменной кладки или поля. А тополя прекрасны еще и своей податливостью ветру – они шелестят листьями и скрипят старыми стволами в каждый схваченный момент. Сила ветра или отражение деревьев в реке – это новые измерения, в которых Моне заставляет меняться свои тополя.
Художник всегда мечтал, чтобы его серии оставались единым целым, занимая целую стену в музее или в частной коллекции. Ему был очень ценен этот эффект прожитого в одном музейном зале светового дня. Ни одна из серий Клода Моне, за исключением «Кувшинок», для которых он сам придумал специальный музей, не собрана в одном месте. Даже в салоне Поля Дюран-Рюэля «Тополя» не задержались надолго и были распроданы, а сейчас они по всему миру – от Нью-Йорка до Токио. За эту же картину в 2011 на аукционе Кристис неизвестный американец заплатил 22,5 млн. долларов.
@pic_history
#КлодМоне #Импрессионизм
Моне сам изобрел этот метод и сам же переживал с ним самые отчаянные моменты творческого бессилия. Однажды он в ярости швырнул в воду и холст, который долго не находился, и краски с кистями. Ушел. Вернулся. Полез в реку доставать хотя бы кисти и краски.
Как-то утром, прикатив к острову свою тележку с будущими шедеврами, Моне обнаружил, что тополя пометили для вырубки. Конечно, он заплатил, чтобы их не рубили, пока серия не будет окончена.
Это самая «шумная» серия Моне. И в «Стогах», и в «Руанском соборе» от одной картины к другой меняется освещение, меняется плотность воздуха и цвет каменной кладки или поля. А тополя прекрасны еще и своей податливостью ветру – они шелестят листьями и скрипят старыми стволами в каждый схваченный момент. Сила ветра или отражение деревьев в реке – это новые измерения, в которых Моне заставляет меняться свои тополя.
Художник всегда мечтал, чтобы его серии оставались единым целым, занимая целую стену в музее или в частной коллекции. Ему был очень ценен этот эффект прожитого в одном музейном зале светового дня. Ни одна из серий Клода Моне, за исключением «Кувшинок», для которых он сам придумал специальный музей, не собрана в одном месте. Даже в салоне Поля Дюран-Рюэля «Тополя» не задержались надолго и были распроданы, а сейчас они по всему миру – от Нью-Йорка до Токио. За эту же картину в 2011 на аукционе Кристис неизвестный американец заплатил 22,5 млн. долларов.
@pic_history
#КлодМоне #Импрессионизм
Следующие несколько отчаянных лет Камилла и Клод живут в сырых, холодных комнатах, часто без света и отопления и очень часто без еды. Бывает, что Ренуар приезжает к ним в гости, чтобы писать вместе с Клодом (в том числе - и Камиллу), и привозит немного хлеба – на несколько дней хватает. Иногда среди ночи они собирают вещи и бегут из очередного сельского домика, зная, что наутро не смогут заплатить хозяину долг за несколько месяцев. Клод работает с утра до вечера, как одержимый, не получая ни одобрения в официальном Салоне, ни признания среди заказчиков. Его картины не покупают. Хотя бы за 30, за 50 франков – он готов получить любые копейки. Когда Камилле придет время рожать, Моне уедет искать вдохновения – не очень-то похоже на безумную любовь.
Издалека он будет в письмах умолять Фредерика Базиля выслать голодной Камилле денег, взывая к его человеколюбию, а вернувшись ненадолго, почти с удивлением обнаружит, что ребенок его по-настоящему радует. Отец и тетка Моне, узнав о его любовнице, отказывают в содержании и требуют бросить и возлюбленную, и новорожденного сына.
Клод пишет Камиллу взахлеб, постоянно – и почти на всех портретах в глазах Камиллы такая бездонная пропасть и такая непоправимая печаль, что опознавать ее среди моделей художника можно именно по этой безнадежности. Она умрет в 32 года, в 1879-м, в страшных мучениях, всю заботу о ней во время тяжелой болезни возьмет на себя другая женщина, Алиса Ошеде, которая к тому времени будет в доме Моне чувствовать себя полноправной хозяйкой.
Пройдет больше 10 лет – и призрак Камиллы с зонтиком Моне случайно увидит, возвращаясь вечером после пленэра в своем саду в Живерни. На насыпи, на фоне огромного неба, стояла его падчерица Сюзанна. «Вылитая Камилла в Аржантее! Завтра придем сюда, ты мне будешь позировать!»
Он ставит Сюзанну в нужную позу, запрещая шевелиться и гонясь за призраком давно ушедшей за горизонт Камиллы. Он в ярости пинает ногами один из двух этюдов (1 и 2), рвет холст, Сюзанна теряет сознание от зноя, Моне в отчаянии – у него ничего не получается. У женщины с зонтиком, повернутой влево, и у женщины с зонтиком, повернутой вправо, не видно лица. Критики в один голос заявляют, что это шедевры, по сравнению с первой картиной, написанной в Аржантее, более динамичные, идеально уравновешенные, мастерски исполненные и создающие ощущение живописной целостности. Но когда видишь все три рядом, трудно отделаться от мысли, что безликие, застывшие в правильных позах правая и левая женщины – два неподвижных призрака той легкой, внезапно повернувшейся к художнику, тревожной, еще живой, но уже готовой скрыться за холмом Камиллы.
@pic_history
#КлодМоне #Импрессионизм
Издалека он будет в письмах умолять Фредерика Базиля выслать голодной Камилле денег, взывая к его человеколюбию, а вернувшись ненадолго, почти с удивлением обнаружит, что ребенок его по-настоящему радует. Отец и тетка Моне, узнав о его любовнице, отказывают в содержании и требуют бросить и возлюбленную, и новорожденного сына.
Клод пишет Камиллу взахлеб, постоянно – и почти на всех портретах в глазах Камиллы такая бездонная пропасть и такая непоправимая печаль, что опознавать ее среди моделей художника можно именно по этой безнадежности. Она умрет в 32 года, в 1879-м, в страшных мучениях, всю заботу о ней во время тяжелой болезни возьмет на себя другая женщина, Алиса Ошеде, которая к тому времени будет в доме Моне чувствовать себя полноправной хозяйкой.
Пройдет больше 10 лет – и призрак Камиллы с зонтиком Моне случайно увидит, возвращаясь вечером после пленэра в своем саду в Живерни. На насыпи, на фоне огромного неба, стояла его падчерица Сюзанна. «Вылитая Камилла в Аржантее! Завтра придем сюда, ты мне будешь позировать!»
Он ставит Сюзанну в нужную позу, запрещая шевелиться и гонясь за призраком давно ушедшей за горизонт Камиллы. Он в ярости пинает ногами один из двух этюдов (1 и 2), рвет холст, Сюзанна теряет сознание от зноя, Моне в отчаянии – у него ничего не получается. У женщины с зонтиком, повернутой влево, и у женщины с зонтиком, повернутой вправо, не видно лица. Критики в один голос заявляют, что это шедевры, по сравнению с первой картиной, написанной в Аржантее, более динамичные, идеально уравновешенные, мастерски исполненные и создающие ощущение живописной целостности. Но когда видишь все три рядом, трудно отделаться от мысли, что безликие, застывшие в правильных позах правая и левая женщины – два неподвижных призрака той легкой, внезапно повернувшейся к художнику, тревожной, еще живой, но уже готовой скрыться за холмом Камиллы.
@pic_history
#КлодМоне #Импрессионизм
Моне уже бывал здесь много лет назад летом и осенью вместе с женой Камиллой (она умрет в 1879-м) и недавно родившимся сыном Жаном. И теперь этот безумец отправляется сражаться с волнами и скалами Этрета зимой. Он поселился в гостинице прямо на берегу моря и несколько картин пишет из окна своей комнаты. Погода не дает работать подолгу. Когда утихают дожди и ветра, Моне выбирается на один из самых экстремальных пленэров в своей жизни: пешком по камням и пещерам или в рыбачьей лодке по узким тоннелям в скалах. Художник платит местным мальчишкам, чтоб те помогали ему донести снаряжение и холсты на западный пляж, с которого открывается лучший вид на скалы Этрета. Мопассан в то же время жил в Этрета и встречался с Моне: «…Он вглядывался в пятна света и тени, выжидал, подстерегая нужное мгновение, а потом вдруг словно ловил солнечный луч или проплывающее облако и несколькими быстрыми движениями кисти наносил их на холст, не думая об условностях и презирая все фальшивое. Однажды мне удалось подсмотреть, как он поймал переливающийся отблеск света, упавшего на белую скалу, и тотчас же зафиксировал его в виде нескольких мазков желтого оттенка, удивительным образом передающих этот неуловимый эффект ослепительного свечения. В другой раз он словно набрал ладони ливня, обрушившегося на море, и плеснул его потоки на полотно. Он писал дождь, только дождь и больше ничего, и за его пеленой лишь угадывались очертания волн, утесов и неба…»
На нормандском побережье зимой холодно, влажно и ветрено, подобраться к скалам поближе получается только во время отлива. И пленэр превращается в сражение со стихией. Однажды Моне так увлекся работой, что совсем забыл о приближающемся приливе. Холсты, краски, кисти смыло водой, он вымок и еле добрался до гостиницы по ледяной воде. Но в этом зимнем путешествии его изводит до отчаяния вовсе не погода и не утонувшие краски. Дома с детьми осталась Алиса и совсем рядом с их домом поселился Эрнест Ошеде, первый и все еще законный муж Алисы и отец ее детей. Моне каждый день пишет письма, признается в любви и сходит с ума от неизвестности: вдруг Алиса решит вернуться к мужу, и вся его жизнь пойдет прахом. «Я люблю вас гораздо больше, чем вы думаете, гораздо больше, чем мне самому казалось… Я сижу и плачу. Неужели мне придется привыкать к мысли жить без вас, моя дорогая, моя несчастная любовь?» «Я вас люблю. Мне пока можно говорить вам об этом, верно?»
Но Алиса, конечно, никуда от Моне не собирается, она в Ветее с замиранием сердца читает первые за несколько лет признания Клода в любви и ждет его возвращения. Он вернется в отчаянье: ни одно полотно закончить не удалось, предстоит еще серьезная работа в мастерской.
@pic_history
#КлодМоне #Импрессионизм
На нормандском побережье зимой холодно, влажно и ветрено, подобраться к скалам поближе получается только во время отлива. И пленэр превращается в сражение со стихией. Однажды Моне так увлекся работой, что совсем забыл о приближающемся приливе. Холсты, краски, кисти смыло водой, он вымок и еле добрался до гостиницы по ледяной воде. Но в этом зимнем путешествии его изводит до отчаяния вовсе не погода и не утонувшие краски. Дома с детьми осталась Алиса и совсем рядом с их домом поселился Эрнест Ошеде, первый и все еще законный муж Алисы и отец ее детей. Моне каждый день пишет письма, признается в любви и сходит с ума от неизвестности: вдруг Алиса решит вернуться к мужу, и вся его жизнь пойдет прахом. «Я люблю вас гораздо больше, чем вы думаете, гораздо больше, чем мне самому казалось… Я сижу и плачу. Неужели мне придется привыкать к мысли жить без вас, моя дорогая, моя несчастная любовь?» «Я вас люблю. Мне пока можно говорить вам об этом, верно?»
Но Алиса, конечно, никуда от Моне не собирается, она в Ветее с замиранием сердца читает первые за несколько лет признания Клода в любви и ждет его возвращения. Он вернется в отчаянье: ни одно полотно закончить не удалось, предстоит еще серьезная работа в мастерской.
@pic_history
#КлодМоне #Импрессионизм