В крупнейшем городе штата Миннесота Миннеаполисе уже вторую неделю идет суд на бывшим полицейским Дереком Шовином, которого обвиняют в убийстве афроамериканца Джорджа Флойда. Для стороны защиты все выглядит плохо: глава местной полиции сказал, что Шавин грубо нарушил установленные правила ареста, два медицинских эксперта утверждали, что нет никаких признаков смерти Флойда от передозировки наркотиками, а проводивший вскрытие патологоанатом подтвердил, что главной причиной смерти были последствия от удушения.

Атмосфера в городе и так довольно напряженная, но вчера в пригороде Миннеаполиса, примерно в 10 милях от места, где умер Флойд, полиция застрелила другого афроамериканца Данте Райта. Его автомобиль остановили, предположительно, из-за освежителя воздуха, висящего на окне заднего вида. Полицейские попытались задержать Данте, но тот оказал сопротивление, попытался вернуться в автомобиль и был убит (видео есть здесь). Как говорят в полиции, офицер перепутала пистолет с электошокером Тазер и застрелила Райта.

Реакцией на случившееся стали массовые протесты, местами переросшие в разграбление магазинов (пострадали около 20 заведений). Правда, полиция в основном разгоняла людей, собравшихся возле полицейского управления. Ближе к ночи по приказу губернатора-демократа Тима Уолза ввели Национальную гвардию.

За прошедший год после смерти Джорджа Флойда в полиции Миннеаполиса провели ряд реформ, вроде запрета на стрельбу по движущимся автомобилям и использование удушающих приемов при задержаниях или ограничений на проникновения в жилища без предпреждения (у всех на памяти случай с Брионой Тэйлор). При этом в городе вдвое выросло количество убийств и огнестрельных ранений и втрое - автоугонов. Правда, преступность растет во многих крупных городах (кстати, вне зависимости от партийной принадлежности властей). Исследователи предлагают целый ряд объяснений: коронавирус и снижение количества людей на улицах и других общественных местах, разгрузка тюрем для избежания распространения заболеваемости, закрытие школ и других пространств, которые снижают межличностное насилие, высокая безработица, увеличение распространения огнестрельного оружия и "эффект Фергюсона" - снижение присутствия полиции в районах с более высокой преступностью из-за протестов против полицейского насилия.

Ну и в дополнение посоветую пару недавно прочитанных журналистских статей на тему полиции:

● В Виргинии недавно полицейские остановили чернокожего лейтенанта армии (он был в форме) на недавно купленном автомобиле, т. к. у того якобы не было номерных знаков и вдоволь накричавшись на него (были реплики в духе "отправишься на электрический стул" и "правильно, что боишься"), залили балончиками с перцовкой;

● История в ProPublica о том, как полицейский-новичок в маленьком городке в Западной Виргинии выехал на вызов о семейной ссоре. Оператор, принявшая звонок, предупредила его, что мужчина вооружен, но почему-то не сообщила, что согласно звонящей женщине, пистолет не заряжен. Прибыв на место он столкнулся с чернокожим мужчиной, вооруженным пистолетом. Тот был явно не в себе и просил застрелить его, но офицер пытался как-то урегулировать конфликт, пока к нему не присоединились еще двое полицейских, один из которых открыл огонь и застрелил мужчину, пистолет которого действительно был не заряжен. По итогам разбирательства одного из трех офицеров уволили. Вот только не того, который стрелял, а прибывшего первым офицера, т. к. он якобы подверг опасности жизнь коллег, отказавшись стрелять;

● Материал в Mother Jones о том, как в калифорнийском Окленде запустили программу по работе местных сообществ с бывшими и потенциальными преступниками, что привело к снижению преступности и арестов, а также повышению раскрываемости преступлений;

● В конце августа 2020 года Дональд Трамп объявил, что федеральные агенты убили оказавшего сопротивления Майкла Рейнела, активиста антифа и подозреваемого в убийстве другого активиста правой организации Patriot Prayer. New York Times получили доступ к документам расследования, из которых можно сделать вывод, что инцидент больше похож на внесудебную расправу. Федеральные агенты быстро приблизились к Райнелу и, по словам свидетелей, без предупреждения открыли по нему огонь. Агенты говорили, что тот пытался отстреливаться, но его пистолет нашли в кармане с полным магазином. При этом агенты выстрелили в его сторону около 30 раз, одна пуля чуть не попала в находящегося рядом ребенка, а около шести пуль попали в соседний дом (одна из них внутрь);

● Ну и на десерт тоже про полицию, но уже не про шутинги. У Cato Institute вышла статья о безумных проделках полиции, которая решила расследовать добровольную пересылку эротических фотографий между 17-летним парнем и 15-летней девушкой (в Виргинии, где происходило дело, секс между людьми такого возраста легален) в качестве распространения детской порнографии. Полицейские получили ордер на обыск, отвезли подростка в центр для содержания несовершеннолетних преступников и дабы сравнить с содержимым фотографий, потребовали от него снять штаны, чтобы они могли сфотографировать его гениталии, а потом приказали ему начать мастурбировать. По понятным причинам, ничего из этого не вышло, и тогда полицейский начал угрожать адвокату, что если они не сделают фотографии, то отправят его в больницу для "принудительной эрекции". В итоге дело дошло аж до федерального апелляционного суда, где 2 из 3 судей решили, что полицейские вели себя незаконно.

Несколько комментариев к вчерашнему посту по поводу взаимодействия полиции и водителей. В 1977 году Верховный суд в деле Pennsylvania v. Mimms решил, что офицер полиции имеет право без какой-либо причины (обычно действиям полиции должна предшествовать reasonable cause, т. е. какое-то базовое обоснование) приказать водителю выйти из машины. Отказ сделать это рассматривается как нарушение "законного приказа" (lawful order) и может повлечь за собой арест.

Проблема в том, что большинство американцев об этом не знают. Мы это видим как в фильмах, так и многочисленных видео задержаний (вроде недавнего с лейтенантом в Виргинии): водители обычно начинают спрашивать, по какой причине их остановили и что они такого совершили, что их просят выйти из машины. У профессора права Орина Керра была хорошая статья в Washington Post связанная с тем, что граждане далеко не всегда понимают, обращается ли к ним полицейский с просьбой (в т. ч. довольно настойчивой) или с приказом, нарушение которого является нарушением закона. Приказ выйти из машины - это классический пример подобного недопонимания.

И полицейских обучают именно с акцентом на то, что если водитель отказывается выйти, значит происходит что-то незаконное. Но дело не только в этом. Во время обучения будущим офицерам нередко показывают видео типичных остановок автомобилей полицейскими, которые заканчиваются смертью или ранением офицера. Все это с намеком на то, что нужно быть бдительным и всегда готовым к конфронтации.

Но как показывает статистика, шанс того, что полицейский погибнет во время рутинной остановки на дороге, составляет 1 из 6,5 млн, а получить серьезное ранение - 1 из 361 тыс. В целом примерно 98% проверок на дорогах заканчиваются без происшествий для полицейского.

Чего нельзя сказать о самих водителях. В 2015 году около 11% жертв убийств полицейскими были остановленные ими водители и пешеходы. В 2020 году из 1127 человек, убитых полицией, 121 были водителями, остановленными за нарушение правил ПДД.

И здесь также сказываются расовые различия. Полицейские останавливают афроамериканцев гораздо чаще, чем белых водителей. Анализ около 50 млн подобных остановок показал разницу между белыми и черными водителями от двух до почти шести раз. В базе Stanford Open Policing Project информация по более чем 200 млн остановкам и там исследователи приходят к похожим выводам: чернокожих водителей останавливают в разы чаще, у них (как и у латиноамериканцев) чаще проводят обыски автомобилей, но вероятность найти что-то запрещенное у них примерно такая же, либо даже ниже, чем у белых водителей. По опросу Бюро юридической статистики, водители афро- и латиноамериканского происхождения реже оценивали остановку полицией как оправданную, а их действия - как правильные.

Почему так происходит? Казалось бы, в случае остановок на дорогах, расизм должен сводиться к минимуму, т. к. полицейские должны обращать внимание на довольно объективные параметры, вроде скоростного режима, вождения по правилам или состояния автомобиля. Дело в том, что помимо надзора за соблюдением правил ПДД, примерно с 1980-1990-х остановки производят и для раскрытия потенциальных преступлений, не связанны с движением на дорогах. И тут дает о себе знать расовый профайлинг у полицейских, которые считают, что у черных с большей вероятностью найдут что-то запрещенное, а сами водители будут более настроены на конфликт. Отсюда и большая вероятность того, что остановка закончится смертью водителя.

На этом фоне все чаще звучат предложения передать полномочия по надзору за дорожным движением от полиции другим службам без огнестрельного оружия и с менее конфликтным настроем, например, тем, кто занимается регулированием парковок.

В некоторых местах их уже реализуют: в калифорнийских Беркли и Окленде местной полиции запрещено останавливать машины, если водители не нарушали ПДД, похожие правила действуют в Кембридже, штат Массачусетс и округе Монтгомери в Мэриленде. В соседнем Вашингтоне часть полномочий перераспределили от полиции к местному управлению по транспорту. Аналогичные меры рассматривают и в Нью-Йорке.

Игорь Слабых недавно написал о довольно странном решении Верховного суда в деле Tandon v. Newsom отменить связанные с коронавирусом ограничения на надомные религиозные службы в Калифорнии. Пара соображений по этому поводу:

1) В своем особом мнении судья Кейган довольно верно отмечает, что власти Калифорнии одинаково ограничивают как религиозные, так и любые светские собрания в домах тремя семьями, не обременяя религиозную деятельность сильнее, чем ее светские альтернативы. Но судьи-консерваторы почему-то решили сравнивать их с режимом работы для заведений бизнеса, вроде парикмахерских и магазинов, хотя очевидно, что практики совершенно не аналогичны.

Создавая подобное исключение из правил для религиозных практик, суд продолжает тренд на сворачивание прецедента, установленного в деле 1990 года Employment Division v. Smith, давая возможность религиозным гражданам и организациям не соблюдать различные законы, если они с ними не согласны, о чем я недавно писал. В первую очередь, конечно, речь идет о христианах: в 2019 году в деле Dunn v. Ray суд решил, что заключенный-мусульманин не имеет права на исповедь у имама, хотя у христиан аналогичное право имелось. Правда, через два года дело пересмотрели, но мы даже не знаем, чем голос оказался решающим (почему, расскажу ниже).

Особенно тренд на расширенное толкование религиозных свобод усилился после прихода на пост судьи консервативной католички Эми Кони Бэретт. Пока в суде была Рут Гинзбург, четыре либеральных судьи вместе с консервативным председателем суда Джоном Робертсом давали возможность штатам (Неваде и Калифорнии) накладывать ограничения на религиозные собрания на фоне эпидемии коронавируса. После смерти Гинзбург, занявшая ее место Бэретт присоединилась к консервативному крылу суда, которое, оказавшись в большинстве, уже пятый раз отменяет решения штатов об ограничениях религиозных служб. Апогеем этого стало решение в деле Roman Catholic Diocese of Brooklyn v. Cuomo, в котором суд по сути постановил, что если в законе есть хоть бы одно нерелигиозное исключение, то закон не применим к тем, у кого есть религиозные возражения по его поводу.

2) Председатель суда Робертс в рамках другого дела, связанного с ковидными ограничениями в Калифорнии, сказал, что решения органов в сфере охраны здоровья обычно «не должны подвергаться сомнению со стороны неизбираемых федеральных судей, которым не хватает знаний, компетенции и опыта для их оценки». Тем не менее, под соусом защиты религиозных свобод, Верховный суд занимается противодействию карантинных мер.

3) Решение в деле Tandon v. Newsom (а также Dunn v. Smith, в котором заключенному-мусульманину все же разрешили исповедоваться у имама перед казнью) суд принял посредством т. н. shadow docket - упрощенной процедуры вынесения решений, когда суд не заслушивает аргументы сторон, не принимает петиции в их поддержку, не предоставляет решений с аргументами судей или информации о том, к какому из мнению присоединился каждый из судей. Вместо этого обычно ответ на поданный иск представляет собой текст длиной в одно-два предложения.

В самой этой практике нет ничего плохого: подобный порядок рассмотрения во многом нужен в случаях, когда в обороте суда много дел, но решение нужно вынести довольно быстро, оно не крайне значительно, а среди судей есть консенсус по решению и вердикт нижестоящего суда оставляют в силе.

Но в последние годы (особенно, с приходом консерваторов Кавано и Бэретт) shadow docket начинает выходить из-под контроля. В 2017 году, среди дел, которые были решены 5 голосами судей против 4, большая часть была рассмотрена в рамках упрощенного порядка. Через него провели решения о возобновлении казней заключенных федеральных тюрем (подробнее об этом писал здесь), пересмотрели решения нижестоящих судов о незаконности строительства Трампом пограничной стены с использованием не предназначенных для этого средств Минобороны и нового закона Флориды, лишающего избирательных прав бывших заключенных, если они не выплатили все штрафы. В этом году в Конгрессе даже прошли специальные слушания о shadow docket в Верховном суде.

Ого, в канале уже 3,5 тысячи подписчиков! Спасибо большое всем, кто только подписался и тем, кто читает уже давно, несмотря на мои занудности и довольно длинные посты. По этому поводу всем радужного Вашингтона в ленту :3

Поскольку канал посвящен Америке, стараюсь особо не писать о России, но как говорил персонаж Аль Пачино в Крестном отце 3: "И когда мне показалось, что я уже завязал, они затащили меня обратно".

В России возбудили уголовное дело против коллег из студенческого издания DOXA: Владимира Метелкина, Наталии Тышкевич, Аллы Гутниковой и Армена Арамяна. В вину им ставят вовлечение в противоправные действия несовершеннолетних посредством видео, в котором они рассказывали о давлении на студентов и школьников перед январскими митингами. При этом само видео уже давно удалено авторами по требованию главного интернет-цензора Роскомнадзора.

Очевидно, что это лишь очередной пример давления и попытки уничтожить оппозиционные российские СМИ. Прошу распространять информацию об этом деле, ибо молчание и безразличие - лучшие союзники автократии, а огласка и общественное давление порой способны заставить власть отступить. Ну и поддержите авторов канала DOXA в Телеграме подпиской или пожертвованием. Свободу политзаключенным!

Недавний опрос от YouGov на тему того, какой штат американцы считают самым лучшим. Респондентам случайно давали два штата и предлагали выбрать тот, что больше нравится. Чем чаще выбирали штат, тем он выше в списке.

Выполняя одно из своих предвыборных обещаний, Байден объявил о создании комиссии по разработке реформы Верховного суда. Поскольку президент напрямую может влиять на суд только назначая судей на освободившиеся места, итоги работы комиссии (в которую включили либеральных и консервативных профессоров права) будут носить рекомендательный характер.

Тем временем, группа законодателей-демократов планирует внести в Конгресс законопроект об увеличении количества судей Верховного суда до 13 человек, т. е. добавить еще 4 места. Выглядит это как типичный signal bill - законопроект, который не имеет шансов на принятие, но сигнализирует электорату о приоритетах политиков. Даже если не считать филибастера в Сенате, я не думаю, что все члены фракции демократов в обеих палата Конгресса готовы проголосовать за расширение Верховного суда.

Почему сейчас демократы сейчас стали так активно говорить о реформе суда? Во-первых, они опасаются, что консервативное большинство будет блокировать некоторые из инициатив правительства и Конгресса.

Во-вторых, они довольно обоснованно чувствуют себя обманутыми. Когда в 2016 году умер судья Антонин Скалиа, находящиеся в большинстве в Сенате республиканцы не только отказались утвердить на его места выбранного Обамой Мэррика Гарланда (кстати, он сейчас стал генпрокурором), но даже не стали проводить слушания для него. При этом они ссылались на т. н. "правило Байдена", согласно которому, нельзя утверждать новых судей в последний год срока президента (о том, почему такого прецедента на самом деле не существует, я писал здесь). Сразу после победы Трампа, на место Скалиа назначили консерватора Нила Горсача, но чтобы сделать это, республиканцы отменили филибастер для судей Верховного суда, т. к. им не хватало 60 голосов. Но когда в последний год президентства Трампа умерла либеральная судья Рут Гинзбург, республиканцы забыли про то самое правило, что рьяно защищали 4 года назад, и в рекордно быстрые сроки назначили на ее место Эми Кони Бэретт. Ну а между ними был Брэтт Кавано, номинация которого также была омрачена скандальными обвинениями в сексуальных домогательствах.

Другой момент связан с тем, что поскольку Верховный суд не избирается гражданами напрямую, его легитимность во многом строится на имидже непартийного органа. При этом понятно, что судьи обычно придерживаются более либеральной или консервативной трактовки Конституции. Тем не менее, к этому относятся терпимо, пока сами судьи кажутся профессионалами (интересно, что сейчас 8 из 9 судей - выпускники университетов Йеля и Гарварда, хотя раньше все было совсем иначе), а их назначение - плодом широкого консенсуса, а не партийного противостояния.

Но с этим тоже есть проблемы. Трое из действующих судей Верховного суда (Горсач, Кавано и Бэретт) были назначены президентом, не получившим большинства голосов избирателей. 5 из 9 судей (Томас, Алито, Горсач, Кавано и Бэретт) были утверждены голосами сенаторов, которые представляют меньше половины населения США. А в последние годы судей утверждают все меньшим количеством голосов, и сенаторы в таких ситуациях все чаще голосуют по партийному принципу.

P. S. В следующем посте расскажу о предложениях по реформе Верховного суда.

Первые выводы комиссии по реформе суда будут примерно через полгода, но хочется обсудить тему уже сейчас. Поэтому постараюсь рассказывать о существующих предложениях, переходя от самых популярных и простых в реализации, к менее известным и более комплексным:

● Изменение численности судей. В Конституции не оказано, сколько судей должно быть в Верховном суде, и этот вопрос отдан на усмотрение Конгресса, поэтому на протяжении истории США количество судей менялось. Изначально их было 6, но в 1801 году уменьшили до 5, а уже в следующем году вернули прежнее число судей. В 1807, 1837 и 1863 размер суда последовательно увеличивали, до 7, 9 и 10 человек соответственно. Это было связано как с политической борьбой между партиями, так и объективной потребностью: до начала 20 века в США не было окружных апелляционных судей, а каждый округ был закреплен за судьей Верховного суда, которые были вынуждены проводить выездные заседания за пределами Вашингтона (т. н. circuit riding).

Окончательно размер суда из 9 человек устоялся после закона 1869 года и больше не менялся. Правда, в 1937 году Франклин Рузвельт, многие законы которого суд признал неконституционными, предложил увеличить количество судей до 15, назначая по одному новому судье на каждого действующего старше 70 лет. Закон в итоге был отвергнут обеими партиями, но угроза сработала: судьи стали реже оспаривать принятые при Рузвельте законы и постепенно уходить в отставку, а за свои неполные 4 срока Рузвельт назначил 8 судей (а если добавить сюда его преемника Гарри Трумэна, то 13).

Изменение количества судей - один из самых простых вариантов реформы, т. к. требует только согласия Конгресса и президента. Главная критика таких реформ связана с тем, что в условиях сильной партийной поляризации, она станет регулярным орудием политической борьбы: в зависимости от расклада сил партии будут то увеличивать, то уменьшать размер суда ради своей выгоды;

● Ограничение юрисдикции. Поскольку Конституция дает Конгрессу полномочия создавать федеральные суды ниже уровня Верховного и ограничивать апелляции, при желании есть возможность запретить Верховному суду рассматривать определенные виды дел, за исключением перечисленных в Конституции (в первую очередь, связанных с исками штатов к федеральному центру, штатов к друг к другу, жителей одних штатов к властям других, а также иностранцев). Здесь так же достаточно одобрения Конгресса и президента. Из недавней истории самый значительный пример подобного ограничения - Prison Litigation Reform Act 1996 года, запретивший заключенным тюрем штатов подавать в федеральные суды на тюремную администрацию. Здесь аналогичная большая угроза "политического футбола", когда партии будут запрещать суду рассматривать важные для них дела, например, об абортах, оружии или здравоохранении;

● Введение предельного возраста службы или сроков для судей. Несмотря на то, что судьи умирают на посту довольно редко (за последние 65 лет из 23 судей Верховного суда умерли только 3, остальные ушли в отставку или на пенсию), свои должности они занимают довольно долго: средний возраст смерти/ухода с должности сейчас около 80 лет.

Хотя считается очень большим моветоном раскрывать "внутреннюю кухню" Верховного суда, время от времени звучат намеки, что с возрастом судьи теряют остроту ума и все больше влияния обретают секретари-клерки, которых судьи регулярно отбирают из числа лучших студентов-юристов. Другая проблема связана с тем, что судьи умирают внезапно или специально уходят на пенсию, когда у власти дружественный им президент. Эти два фактора объясняют, например, почему Обама за 8 лет назначил двух судей, а Трамп - 3 за 4 года (за последние 50 лет президенты-республиканцы правили 30 лет, но назначили 14 из 18 судей).

Некоторые предлагают решить эти проблемы введением предельного возраста службы судей, но критики говорят, что последствием может стать назначение более молодых судей. Другое решение - введение четких сроков. Чаще всего называют цифру 18 лет - это поможет сохранить независимость судей и, что не менее важно, даст возможность каждому президенту назначать двух судей за один свой срок. Здесь есть довольно много тонкостей, связанных с переходом к новой системе, их подробно разбирают в этой статье. Предложение критикуют за то, что оно не деполитизирует суд, а в итоге сделает его важной частью президентских избирательных кампаний.

Поскольку в Конституции написано, что судьи освобождают свой пост только в случае смерти, отставки, выхода на пенсию или импичмента, введение новой системы потребует изменения конституции, т. е. одобрения Конгресса и 2/3 штатов. В качестве альтернативы есть предложение сделать это "мягкой конституционной нормой", как это было с президентскими сроками до принятия 22-й поправки. Например, перед утверждением Сенатом, будущие судьи могут просто обещать, что уйдут с поста через 18 лет;

● Требование супербольшинства для принятия решений. Нередко при рассмотрении дел голоса судей разделяются 5 против 4, особенно в довольно важных и идеологически напряженных. В этой ситуации судья, от которого зачастую зависит исход дела (его обычно называют медианным судьей) приобретает большое внимание, а его уход сильно меняет баланс сил в суде.

Скорректировать это предлагают за счет требования супербольшинства: 6 или 7 голосов из 9. Есть разные идеи о том, всегда ли должно действовать такое правило или, например, только в случае исков о федеральных законах и что должно происходить в случае, если нет супербольшинства (остается в силе решение нижестоящего суда или решение принимается, но не несет силы обязательного прецедента). Подобное требование можно внести поправкой к Конституции, либо его может по своему желанию принять сам суд;

● Консоциальная модель суда. Данный проект предлагает, что каждая партия (вне зависимости от того, кто президент и у кого большинство в Сенате), сможет назначить по 5 постоянных судей, которым будем необходимо каждый год единогласно утверждать список из 5 судей нижестоящих судов, принимающих участие в заседаниях вместе с ними. С одной стороны, такой подход закрепляет ситуацию разделения Америки на "красную" и "синию", с другой - предполагает, что постоянные судьи будут чаще идти на компромисс друг с другом, а выбранные ими приглашенные будут более умеренными. Сложно сказать, насколько реализуем такой вариант, т. к. он затрагивает целый ряд сложных конституционных вопросов;

● Судебная лотерея. Согласно этому предложению, все судьи федеральных апелляционных судов (их около 180) автоматически становятся судьями Верховного суда. Из них будут случайно выбираться 9 человек, которые будут отбирать дела из своих округов и рассматривать их вместе в течение двух недель и выносить решения. Во избежание идеологического дисбаланса, предлагается, чтобы среди 9 судей было не более 5 судей, назначенных президентами от партии, а решения выносились супербольшинством. Такой подход решает целый ряд проблем, от снижения влияния отдельных идеологически мотивированных судей, до зависимости от нынешнего политического климата. Теоретически, подобную реформу можно провести без изменения Конституции, хотя тут много спорных моментов в плане реализации.

P. S. Последние два проекта предлагают профессора права Дэниел Эппс и Ганеш Ситараман в своей статье в Yale Law Journal, в которой они затрагивают ряд проблем, стоящих перед современным судом и другие предложения по реформам. Советую также их более новую статью, вышедшую в этом году.

Как менялось количество нелегальных мигрантов в США с 2000 по 2018 годы по оценкам Pew Research и Migration Policy Institute. Как считают исследователи, в последние годы основная масса нелегальных мигрантов не перебегает границу, а приезжает по визам и не продлевает их.

Постараюсь в ближайшие недели написать несколько больших и подробных постов о нелегальной миграции, а пока, если еще не читали, советую мои посты о проекте миграционной реформы Байдена и почему многие страхи, связанные с миграцией в США, не очень оправданы.

На днях Байден объявил, что США выведут свой наземный контингент из Афганистана к 11 сентября 2021 года - 20-й годовщине взрыва башен-близнецов Нью-Йорке. Я уже недавно писал о намерениях новой администрации завершить эту самую долгую войну в истории Америки, поэтому во многом отсылаю к этому посту.

Судя по всему, вместе с 3,5 тысяча американских солдат, Афганистан покинут также и находящиеся там войска стран НАТО. Не очень понятно, что будет с американскими силами специальных операций и сотрудниками разведки и других спецслужб, которые находятся в Афганистане. А вот примерно 18 тысяч подрядчиков Пентагона (треть из которых - граждане США, а 4700 - местные афганцы), выполняющие целый спектр различных задач, останутся в стране. США также хотят оставить возможность наносить удары с самолетом и боевых дронов.

Вывод войск критикуют неоконсерваторы справа и либеральные интервенционисты слева. Последние особенно обеспокоены тем, что Талибан, недавно отказавшийся от переговоров с официальными властями в Кабуле, возобновит боевые действия и сможет победить. Они считают, что даже нынешний довольно коррумпированный режим лучше Талибана, особенно, для женщин, которым в период правления талибов с 1996 по 2001 год запретили работать, выходить на улицу без сопровождения мужчин и учиться в школах. Сейчас на подконтрольных им территориях права женщин сильно ограничены, хотя и не так сильно, как в 1990-х.

Ну и еще пара моментов, уже не связанных с Афганистаном. Новая администрация решила провести ревизию практик, связанных с ударами с дронов и антитеррористическими рейдами спецназа. Большое распространение удаленные удары с дронов получили при Обаме (немалую роль в этом сыграла новая глава разведки Эврил Хейнс), но при Трампе программу расширили еще больше, а практику авторизации нанесения ударов полностью отдали на откуп военным. Сложно сказать, что будет в итоге изменено, думаю, вернут прежний надзор со стороны президента и совета по нацбезопасности, но особых иллюзий в этой сфере не стоит испытывать.

А что касается пересмотра оружейных поставок Саудовской Аравии и ОАЭ, которые я тоже бегло упоминал, то здесь тоже ничего хорошего. Как пишет New York Times, ОАЭ все же продолжат продавать боевые самолеты и дроны, а для Саудовской Аравии запретят только поставки наступательного вооружения.