Двести лет прошло, а тревоги всё те же.
***
«Господствующий язык в Москве русский; но в высшем обществе говорят преимущественно правильным французским языком, а необычайная страсть подражать всем людям высшего полета, существующая между людьми среднего круга, заставляет их в своем обществе выражаться иногда каким-то странным французским языком. Побывайте в пышных гостиных московского вельможи и в скромной квартире, с перегородками, семейного чиновника, живущего в казенном доме; на бале у сенатора и у богача купца, торгующего табаком, на свадьбе у камергера и у армейского поручика в казармах, — во всех этих обществах вы услышите нынче французский язык, но как он разнообразен, вы мне не поверите, и одно только строгое внимательное наблюдение может вас убедить в истине моих слов. Знаете ли, что жена какого-нибудь незначительного лекаря очень часто не поймет ни слова из разговора львицы — аристократки, тогда как лекарша думает про себя, что она сама порядочно французит. Неужели вам никогда не приходилось слышать, как иной господин, разговаривая с Московским денди, жившим долго в чужих краях, и желая быть ему удобопонятным, на французском языке порет иногда такую дичь, в которой вы никак не доберетесь до настоящей мысли разскащика?

(…) Если будете спускаться ниже и ниже, то увидите, что французский язык глубоко пустил свои корни; множество купеческих детей в Москве уже говорят бойким французским языком; даже купцы увядающего поколенья позволяют себе некоторые французские выражения, например: иной рассказывая в Марьиной роще своему приятелю, как он нализался накануне, прибавляет, что вчера было: бюве боку; другой при поклонах не говорит как бывало: наше почтение, а употребляет: коман-ву-порте? (...) Швея величает своего друга: моншер; приказный, толкнув кого-нибудь на гуляньи, говорит: пардон, а ругаясь с товарищем, называет его кошон. Словом: нынче в Москве по-французски если не говорят, то, по крайней мере, сильно порываются говорить, актеры и актрисы, лекаря, модистки, гарнизонные офицеры, приказные и квартальные надзиратели. Но разговоры их ограничиваются еще одними несвязными периодами, коротенькими вопросами и ответами. Однакож, если распространение французского языка пойдет в сколько лет, в такой градации, как это делается теперь, то со временем кто-нибудь напишет, что господствующий язык в Москве французский и отчасти русский!»
***
Вистенгоф П. Очерки московской жизни. М.: Тип. С. Селивановского, 1842.
#интересно

Старая перечница

«Дома русской богатой знати, не понимавшей ничего не только в классической, но и в родной древности, а также не знавшей толку в художественных произведениях, наполнялись редкостными коллекциями мраморов, антиков, "болванчиков" и картин. "Можно подумать, — говорит английский путешественник Кларк, бывший в России в последних годах прошлого столетия, — что русские богачи обобрали всю Европу для составления своих замечательных коллекций.
Желая сообразоваться с духом того времени, начавшим уже требовать образования от людей, попадавших на общественные вершины, русские богачи во второй половине XVIII века употребляли свои средства и на устройство дорого стоивших библиотек. Но иногда желание завести у себя замечательное книгохранилище было только желанием выставить напоказ свою любовь к просвещению. Так Гельбиг рассказывает, что обогащенный Екатериною II Иван Николаевич Корсаков задумал обзавестись библиотекою, и когда к нему явился книгопродавец с вопросом, какие ему желательно иметь книги? — то Корсаков отвечал ему: "Это ваше дело, а мне все равно. Ставьте только большие книги на нижние полки, а маленькие на верхние. Словом сделайте так, как это сделано у государыни".
Ловкие эксплуататоры умели между прочим пользоваться появившеюся у нас страстью к древностям, и некто Салакадзев дошел в торговле этого рода предметами даже до того, что продавал выгодно обломки камня, на котором будто спал Дмитрий Донской после куликовского побоища».
***
Карнович Е. Замечательные богатства частных лиц в России. СПб., 1874.
#интересно

Старая перечница

«Верят, что во всяком доме живет чорт, под именем домового: он ходит в доме по ночам в образе человека, и когда полюбит которую скотину, то оную всячески откармливает, а буде не полюбит, то скотина совсем похудеет и переведется, что называется не ко двору. Говорят, что он тем лошадям, которых любит, заплетает в гриве косы и подкладывает сено, завивает также и мужикам в бородах косы, коих любит (…). Когда домовой покажется ночью без огня спящим людям, что делает особливо в образе монаха, то смельчаки спрашивают, к добру или худу, и он ответствует, что будто и сбывается. Ежели кого в доме не любит, то делает ему всякие страхи и беспокойства, бросает в него всячиною, однако не попадает, хлопает дверьми, вываливается на спящих, так что ни коим членом двинуться не возможно, хотя память и есть, и ежели придавленной им ощущает его мохнатым, то значит к добру. Перед бедою он воет, наконец щиплет досиня, но боли на том месте не бывает; когда ж хозяину умереть, то домовой по всякую ночь воет».
***
Чулков М. Словарь русских суеверий. СПб., 1782.
#интересно #просточушь

Блиц-опрос. Верите в домовых?
❤️ — конечно верю! сам видел!
😱 — конечно нет! что за мракобесие?!

«Классификация нищей братии», составленная Алексеем Ивановичем Свирским (1865-1942), наученным грамоте тюремным надзирателем в почтенные 23 года, а затем бытописавшем асоциальную среду Российской империи на основании богатого личного тюремно-бродяжного опыта.
***
«Нигде вы не найдете столько нищих, как в больших богатых городах. Чем город богаче, тем больше в нем бедняков. Что касается Петербурга, то несмотря на бдительность полиции, нищих в нем больше, чем следовало бы. Объясняется это тем, что Петербург, как большой торгово-промышленный центр, является соблазнительной приманкой для тех обиженных судьбой людей, которые чуть ли не с детства привыкли жить подачками своих ближних. (…)
Подобного рода нищих в России множество, по официальным сведениям их насчитывается более 300.000 человек. Неудивительно после этого, что они составляют, как и арестанты, совершенно отдельный изолированный мирок, который мало кому известен. (…)
Вся нищая братия делится у нас на два класса: 1) христарадники (попрошайки) и 2) охотники (нищие высшего полета). Христарадники в свою очередь распадаются на девять видов: а) богомолы (просящие милостыню на церковной паперти), б) могильщики (просящие на кладбищах), в) горбачи (побирающиеся с сумою), г) ерусалимцы (мнимые странники) д) железнодорожники (просящие в вагонах железной дороги), е) севастопольцы (отставные солдаты, утверждающие, что они были ранены при севастопольской обороне), ж) барабанщики (стучащиеся под окнами), з) безродники (нищие-бродяги) и и) складчики (берущие милостыню не только деньгами, но и хлебом, яйцами, овощами и старым платьем). Второй класс нищих — "охотники" — разделяется на четыре вида: а) сочинители (вместо слов подают благотворителям просительные письма), б) протекционисты (являющиеся к вам в дом, якобы по рекомендации вашего близкого знакомого), в) погорельцы (утверждающие, что они были очень богаты, но пожар, дескать, все их добро уничтожил) и г) переселенцы (крестьяне, никогда не видевшие деревни).
Вот те бедняки, которые составляют нищенский мирок».
***
Свирский А. Погибшие люди. Т. 3: Мир нищих и пропоиц. СПб., 1898.
#интересно

Старая перечница

Причудливые формы аренды жилья в Санкт-Петербурге в конце XIX века, описанные Алексеем Ивановичем Свирским (1865-1942), наученным грамоте тюремным надзирателем в почтенные 23 года, а затем бытописавшем асоциальную среду Российской империи на основании богатого личного тюремно-бродяжного опыта.
***
Углы в углах.
Неправда ли, читатель, как странно звучат эти слова? А между тем "углы в углах" не что иное как в своем роде ночлежные приюты. Постараюсь сейчас поближе познакомить вас с этими темными "углами" Петербурга.
Каждому, полагаю, известно, что такое представляет из себя обыкновенный угол в какой-нибудь комнате, который сдается в наем квартирно-содержателем. В большинстве случаев подобные углы занимает самый бедный люд, и поэтому вы там всегда встретите тесноту, нищету, грязь и даже разврат.
В таких комнатах нередко все четыре "угла" густо заселены бедными семьями и тогда войти в них почти невозможно. Здесь дети, мужчины и женщины спят вповалку, на полу, оборванные, чуть не нагие. Смрад, духота и какой-то специфический пар, действующих одуряющим образом на свежего человека, — вот что встречает вас на пороге этих приютов нищеты и бездолья.
Теперь представьте себе такую комнату, где все углы заняты и где владельцы углов ухитряются в своем углу сдать угол и вы поймете, что такое значат "углы в углах". Но нет, чтобы понять, необходимо видеть...
***
Свирский А. Погибшие люди. Т. 1: Мир трущобный. СПб., 1898.
#интересно

Старая перечница

Каким всё-таки тонким знатоком человеческих слабостей был легендарный плут и магик граф Калиостро. Тем и жил!
***
«В знаменитых ужинах, о которых столько было в Париже говора, Кальостро каждый раз заставлял являться тени лиц, которых требовали его гости. Один из тогдашних писателей, автор книги "Mémoires authentiques pour servir a l'histoire de Cagliostro" оставил нам довольно удовлетворительное описание одного из таких ужинов, на который, по призыву волшебника, явились тени незадолго перед тем отшедших из мира сего известных энциклопедистов.
Мы приводим здесь почти целиком это описание.
"...Великий тауматург объявил, что на дружеском ужине из шести особ он вызовет тени умерших, которых пожелают его гости и что эти тени сядут вместе с ними за ужин, накрытый на 12 приборов.
Ужин был назначен в доме Кальостро, в улице Сен-Клод. без ведома его жены.
В полночь собрались знатные гости. В зале, убранство которой соответствовало ожидаемой кабалистической операции, был накрыт стол на 12 приборов. Стол был убран самым блестящим образом и уставлен изысканнейшими блюдами и напитками. Шесть приглашённых гостей сели за стол вместе с Кальостро. Прислугу тотчас выгнали с приказанием на сметь входить ни под каким предлогом под страхом быть немедленно убитым. Это распоряжение напоминало былые пиры времён регентства.
Каждый из гостей написал на особой бумажке имя мертвеца, с которым желал беседовать. Кальостро спрятал эти бумажки в карман своего парчового камзола и объявил, что без всяких околичностей и приготовлений, по одному его призыву, вызываемые мертвецы явятся с того света во плоти. Эти замогильные собеседники были: герцог Шуазель, Вольтер, Даламбер, Дидро, аббат Вуазекон и Монтескьё. Всё люди, как видите, не совсем глупые.
Сказанные шесть имён были поочерёдно названы медленно, но громким голосом, со всею силою воли, которою обладал Кальостро. За этим вызовом последовал момент безмолвия, момент ужасного ожидания и неизвестности, но это ожидание и неизвестность продолжались только одну секунду.
Шесть вызванных мертвецов явились и сели против гостей с теми светскими приёмами, которыми отличались во время жизни. Когда первое впечатление изумления и даже испуга прошло, живые гости решились заговорить с мертвецами (…)".
Случай был помещён во всех тогдашних газетах, с различными вариациями и прикрасами. Мы бы не знали что подумать об этом, если бы одно обстоятельство не дало нам ключа к разгадке. Газетчики, так подробно рассказывающие всё говоренное за этим ужином, уверяли, что шесть гостей, приглашённых Кальостро, принадлежали к числу знатных вельмож, но они позабыли назвать их. Есть правда намёки, по которым современники могли догадываться, и это было тем замечательнее, что никто из подозреваемых лиц не старался рассеять подозрений. Из тщеславия, или по другой причине, подозреваемые в присутствии на таинственном ужине лица лукаво хранили молчание и на все вопросы улыбались таинственно. Им кажется не хотелось отказаться хотя бы от мнимого участия в деле, о котором говорили так много».
***
Хотинский М. Чародейство и таинственные явления в новейшее время. СПб., 1866.
#интересно

Старая перечница

Невероятные приключения Петра Великого в Амстердаме.
***
«Однажды гуляя по масляному рынку в Амстердаме в 1697 году остановился Он (Петр I — прим.) у лавки одного шарлатана, который дошел до такого совершенства, что рвал зубы ручкою чайной ложки, концом шпаги и т. п. Государь призвал его к себе, велел ему повторить опыты своего искусства, и после нескольких уроков не уступил уже своему учителю. Уроки его брал он в трактире под вывескою Слона, на площади масляного рынка, и вместо того, чтоб получать по грошу с тех, которые приходили к нему рвать зубы, как это обыкновенно делалось, он сам платил им по шиллингу. Ещё и теперь хранится в музеуме Императорской академии наук целый мешок зубов, вырванных самим Государем».
***
Гурьянов И. Москва, или Исторический путеводитель по знаменитой столице Государства Российского. Ч. 3. СПб., 1831.
#интересно #дичь

Старая перечница