Тянуть больше некуда. Начальник информационного центра при президенте Северной Осетии Лев Дзугаев выходит к журналистам и озвучивает «точное число» заложников:

— На этот час в списках 354 человека.

Его возмущенно прерывают жительницы Беслана:

— Какие 300? У вас совесть есть?

— Очки протри!

Чиновник пытается продолжить, но его не слушают.

— Там дети наши. Здесь тысячи родственников, а вы лжёте, — почти рыдает женщина. — Их как минимум 500 человек.

В толпу родственников заходит глава осетинского МВД Казбек Дзантиев. Поначалу он пытается разрядить обстановку, перевести тему — начинает рассказывать о требованиях террористов.

Один из родственников, возмущенный цифрой в «354 заложника», ничего не хочет слышать, а только кричит на министра по-осетински. В конце концов тот сдается:

— Да, я знаю, мы сами эти списки составляли. И по ним получается, что там только детей 400 человек.

Этим утром едва ли не все передовицы газет посвящены Беслану. «Московский комсомолец» уже знает, что террористы приехали из Ингушетии, но в дежурной части республиканского МВД журналистам на голубом глазу заявляют: «У нас все дороги перекрыты, никто не проскочит»

Газета «Коммерсант» даже такую трагедию преподносит читателям в своем уникальном стиле.

Меткий заголовок репортажа Ольги Алленовой «Школа выживания» сочетается со снимком Валерия Мельникова: БТР припарковался в Беслане прямо под транспарантом «Здравствуй, школа!»

Таблоид «Жизнь» неожиданно опережает серьезную прессу, одним из первых сообщая реальное число заложников: «Около 1000».

На фоне тонких приемов «Коммерсанта» передовица «Жизни» выглядит прямолинейно: «Ангелы в плену. Озверевшие бандиты посягнули на самое святое — наших детей»

Телеканал «Россия» транслирует на всю страну заявление осетинского чиновника Льва Дзугаева о 354 заложниках в Беслане.

Выкрики жительниц, что заложников намного больше, в эфир не попадают.

Продюсер НТВ Эльхан Мирзоев становится случайным свидетелем разговора главы телеканала Владимира Кулистикова с ведущим новостей Кириллом Поздняковым (на фото):

— Старик, ты отвечаешь головой за всё, что пройдёт в эфир. За каждое слово. 354 человека, не больше! Паники мне не надо!

Попытка властей выдать число заявлений за реальное количество заложников оборачивается катастрофой. Как только цифру объявляют по ТВ, в спортзал врывается террорист Владимир Ходов:

— Если они думают, что вас здесь 300 человек, то мы сделаем так, что вас будет 300 человек!

Алексей Венедиктов видит по телевизору захваченную школу и одновременно слышит число «354». Проработав учителем 20 лет, он понимает, что учеников в таком крупном здании намного больше.

Венедиктов звонит в министерство образования:

— Сколько в бесланской школе учеников?

— 1100.

«Я понял, что решение о штурме будет приниматься исходя из того, что там 300 заложников», — вспоминает Венедиктов. Он звонит пресс-секретарю президента Громову (на фото):

— Лёш, послушай. Там не 300 заложников, там больше тысячи!

На одном из совещаний Громов передаст это Путину.

После сообщений по телевидению о «354 заложниках» террористы резко ожесточаются. Они объявляют в спортзале:

— Мы вместе с вами объявляем голодовку. То есть, сухую голодовку. Не будете пить.

«Якобы для принятия мер о прекращении войны в Чечне», — поясняет заложница Регина Кусаева.

Старейшины Чечни и Ингушетии предлагают помощь в переговорах по освобождению заложников. Так же поступают арабские телеканалы Аль-Алям и Аль-Джазира. Штаб передает это террористам.

— Зачем нам телекомпания, телевидение, какие-то журналисты? На это всё мы завязали, — отвечают они.

Осетинский парламентарий Фатима Хабалова сообщает «Эху», что родители захваченных школьников публично обратились к Путину. Они просят спасти детей и выполнить все требования террористов.

Обращение снято на камеры «Первого канала» и ТВЦ. Записанные пленки никогда не попадут в эфир.

Родители заложников повторяют свое обращение на площади перед журналистами:

— Уважаемый президент Путин, не надо травить наших детей газом, как это было во время «Норд-Оста». Просим, умоляем вас со слезами, ведь вы сам отец, а там — наши дети. Пожалуйста, выполните их условия.

В редакции «Новой газеты» — утренняя планёрка. Вместо Политковской, лежащей в Ростовской больнице с подозрением на отравление, в Беслан вызывается полететь 26-летняя журналистка Елена Милашина. Она уже работала в Осетии, когда под лавиной погибла съемочная группа Сергея Бодрова.

Власти Чечни спешат выразить Северной Осетии свою поддержку, чтобы не дать разжечь этим терактом вражду между народами.

Несмотря на террористическую угрозу, в Гудермесе собирают митинг из детей, выражающих солидарность со школьниками Беслана.

Чеченские школьники и студенты держат плакаты «За что детей!», «Нет терроризму!». Скандируют: «Руки прочь от детей!»

— Многие предлагают себя в заложники, — заявляет ведущий телеканала «Россия».

Ингушский нефтяной магнат Михаил Гуцериев (на фото) пытается выйти на террористов, чтобы выкупить заложников. Боевик, поднявший трубку, отказывается вести с ним переговоры:

— Нас интересуют только Дзасохов, Зязиков, Рошаль и Аслаханов, — повторяет он вчерашние требования.

Михаил Гуцериев делает еще одну попытку позвонить боевикам.

— Нас интересуют… — голос террориста в трубке вновь повторяет четыре фамилии.

— Невозможно, не будет этих людей, — отвечает бизнесмен.

— Хорошо, тогда с [первым президентом Ингушетии] Аушевым Русланом можете прийти.

Дети начинают испытывать жажду. Один из террористов еще вчера вёл себя по отношению к ним снисходительно, но после репортажей о «354 заложниках» и он становится непреклонен.

— Али, можно водички?

— Какой я вам Али?! Я бандит! Я террорист! Я пришёл вас убивать! Какой я вам Али?!

Один из мальчиков вспоминает, как переживал захват в заложники:

— Я надеялся на Гарри Поттера, будто он прилетит. У него был плащ-невидимка! Он бы его надел, к нам бы пришёл, меня тоже в этот плащ завернул — мы бы невидимками стали и прошли…