После 9/11 в рамках PfP Consortium (функционирует на базе Marshall Center for Security Studies) была создана Combating Terrorism Working Group, где обсуждался самый широкий круг вопросов, связанных с угрозой терроризма, а также устанавливались весьма неплохие личные и институциональные связи. Даже несколько выпусков журнала Connection сделали (в частности, обращаю внимание на этот номер 😊). Причем привлекали в группу не только представителей официальных исследовательских структур, но и таких персон, как я. А это очень важно, так как КИСИ, ИСМИ и прочие подобные институты всего поля не покрывают. В Центральной Азии, несмотря на то, что у нас до недавнего времени из каждого утюга кричали о проблемах терроризма, подобных площадок создано не было. Я уже не говорю о чем-либо похожем на сам Консорциум или, тем более, на Marshall Center. Пламенный привет тем, кто видит возможности интеграции в Центральной Азии.

Как передать то, что я ощущаю, когда в связи с трагическими событиями в России пишут, что в странах Центральной Азии "нужна активизация правоохранительных органов и спецслужб по борьбе с террористами – радикализм поднимает голову"?

В России совершенно ожидаемо началось усиление давления на мигрантов. Любопытно, что у президента России в форме необходимости «продумать систему дополнительных превентивных, профилактических, других антикриминальных мер, в том числе по надзору по соблюдению законности в миграционной сфере», а у Генерального прокурора - как «вопрос борьбы с преступлениями незаконных и трудовых мигрантов». Забавная связка, кстати. Да, еще прокурор и цифры привел, видимо, призванные всех устрашить (по его данным, «совокупное число совершаемых ими [видимо – незаконными и трудовыми мигрантами] криминальных деяний возросло на три четверти – до 21 894»).
На что тут имеет смысл обратить внимание? В странах Европы на осмыслении вопросов безопасности, связанных с миграцией, возникло целое направление – Критические исследования (ну да, не только миграции, но тем не менее, миграция здесь – один из центральных вопросов, почитайте, например, Дидье Биго). Здесь можно выделить несколько школ и кучу концептуализаций. А у нас, как и в России, все сводится к придумыванию каких-то «дополнительных» мер и эквилибристике со статистикой (в последнем и сам грешен).

Из услышанного на конференции.
- Можно ли верить Вашим данным?
- Ну если вопрос о вере... Верить можно во что угодно.

Почему, как мне представляется, важно понимание, с чем связано обеспечение безопасности стран Центральной Азии (см. опрос выше)?
Как указывали некоторые исследователи безопасности стран Африки (именно Африки!) проблематизация безопасности этих стран позволяет зафиксировать парадоксальную ситуацию: эмпирически наблюдаемая слабость и уязвимость таких стран не всегда ведет к их разрушению или насильственному изменению, они могут существовать десятилетиями без серьезных политических или социальных потрясений. При этом доказывается, что на международном уровне защищенность таких государства (как друг от друга, так и от соседних стран) обеспечивается тем, что они разделяют «вестфальские» нормы международных отношений (принципы нерушимости границ, суверенитета, невмешательства во внутренние дела). Поддержание мира и безопасности здесь происходит на основе формирования специфической версии плюралистического сообщества безопасности.
Как указываю я (например, здесь), такая же ситуация воспроизводится и в Центральной Азии. Соответственно, каких-либо серьезных внешних (межгосударственных) проблем в области безопасности у нас не должно быть. С одной оговоркой конечно: если никто не пытается пересмотреть нормы, лежащие в основе сложившегося сообщества безопасности.

Издательство «Альпина Паблишер» выпустило русскоязычный перевод книги «Horizons: A Global History of Science» (автор - James Poskett). При этом русскоязычная версия называется «Незападная история науки: Открытия, о которых мы не знали», что уже прикольно, поскольку деколониально. Правда в аннотации к англоязычной версии тоже есть перлы типа «In this major retelling of the history of science from 1450 to the present day, James Poskett explodes the myth that science began in Europe». Но русскоязычная версия, все же идет дальше, так как там пишут, что Поскетт не только дает «Развенчание устоявшегося мифа о зарождении науки в Европе», но и представляет «Подлинную (sic!) историю происхождения современной науки».
А так книга должна быть интересной. Нужно почитать.

Представления о вездесущем ИГИЛ и тотальной «игилизации» если не всех, то большинства, вооруженных радикально-исламистских группировок сильно преувеличены. Масштабы присутствия на севере Афганистана носят спорный и слабо доказуемый характер, и дают поводы для спекуляций вокруг этого присутствия и самого потенциала ИГ. Нужно понимать, что террористические группы на севере Афганистана это очень пестрый конгломерат не одного десятка самых разных элементов — преимущественно мелких групп, часто сливающихся друг с другом, вступающих в однодневные альянсы, и часто переходящих на стадию вооруженного противостояния друг с другом.
Попытки вешать на всех них них ярлык ИГИЛ просто модно, их легко принимать, не сильно задумываясь, но эти попытки не только лишены серьезных оснований, да и искажают реальную картину угроз и вызовов безопасности. Фактор ИГИЛ в Афганистане является инструментом активных манипуляций со стороны множества внешних по отношению к Афганистану акторов — правительств, спецслужб и т.д. Особенно это стало заметно после того, как потерпел крах эксперимент построения халифата на конкретных территориях стран Ближнего Востока, после чего вся эпопея ИГИЛ однозначно перестала быть «историей успеха». Но стереотипы живучи и удобны в использовании.
В то же время, реальные риски создают в каждой стране собственные самостоятельно генерирующиеся ячейки, находящиеся, безусловно, под сильным воздействием пропаганды ИГИЛ. Возвращение центральноазиатских по происхождению боевиков в свои страны (начиная примерно с конца 2016 года) — важная часть этого массива угроз и рисков. Тогда как потенциал прямого перемещения элементов ИГИЛ из Афганистана и Пакистана в страны Центральной Азии близок или стремится к нулю. Прямая угроза со стороны «ветеранов» ИГИЛ центральноазиатского происхождения (в том числе в рамках страновых программ «Жусан», «Мехр» и т.п.) пока носит ограниченный характер, но может возрасти в условиях существования внутреннего потенциала насильственного экстремизма, связанного с внутренними условиями всех стран Центральной Азии. К слову, возвращение этих боевиков в страны региона поддерживается Западом, что уже должно быть поводом задуматься...
Ну, а в информационном пространстве ИГИЛ существует постольку, поскольку мы говорим о нем, и наше порой гипертрофированное внимание к нему — это его успех.

В середине марта на сайте RUSI вышла интересная статья Алекса Вершинина, посвященная особенностям «войн на истощение», которые, по мнению автора статьи, обусловлены наличием у воюющих сторон «огромного промышленного потенциала, позволяющего восполнять потери, географической глубины, способной выдержать ряд поражений, и технологических условий, препятствующих быстрому продвижению наземных войск». Понятно, что данный тип войн характерен для держав, а не для малых государств, к которым могут быть отнесены страны Центральной Азии. Тем не менее, некоторые моменты, отмеченные в статье, могут быть интересны и для последних, в частности место, где дается анализ «современного поля боя» и «атаки взвода из 30 солдат».
Какие, по моему мнению, могут быть сделаны из статьи заметки для стран Центральной Азии?
1. Установка стран региона на то, что особенностью современных конфликтов является их скоротечность (так указано, в частности, в Военной доктрине Казахстана), не универсальна. Да, наши страны сталкивались именно с относительно быстротечными конфликтами (например, Баткенские события 1999 и 2000 годов), но не факт, что так будет всегда и поэтому просчитывать нужно все варианты.
2. Мы можем столкнуться с «войнами на истощение», но в «трансформированной форме» между странами Центральной Азии. Например, в связи с усилением межстрановых проблем (например, связанных с ограниченностью водных ресурсов, о чем предупреждал еще Ислам Каримов) и, собственно, формированием Центральной Азии как региона. Так, кстати, происходило в Африке.
3. Конфликт между Кыргызстаном и Таджикистаном показал, что появление внешних арбитров в данном случае маловероятно. Напротив, действия внешних сил, вероятнее всего, будут вести к появлению в Центральной Азии «гонки вооружений» (пример – действия Турции по продвижению ее военной техники), что, опять-таки, может стать фактором, ведущем к трансформации конфликтов в конфликты на истощение.
4. Описание «современного поля боя», как его дал Алекс Вершинин и, особенно, действий тактических групп (все это не только с указанием на РЭБ, ПВО, БПЛА, артиллерию и прочее, но и со специальным акцентированием логистики и, в том числе – систем тактического управления) – очевидный ориентир для военного строительства в малых государствах (уже безотносительно к тому, будут ли конфликты быстротечными или нет). Также, как и то, какую модель «структуры командования и управления» нашим странам целесообразно развивать и на какие военные технологии делать ставку.

МВД России завершило работу над законопроектом, ужесточающим государственный контроль в сфере миграции, и 29 марта 2024 года внесло его в Правительство.
До виз с странами Центральной Азии не дошли, конечно, но изменения серьезные. В том числе:
- обязательная дактилоскопическая регистрация и фотографирование;
- создание цифрового профиля иностранного гражданина с единым уникальным идентификатором;
- ограничение временного пребывания в России иностранных граждан не более девяносто дней суммарно в течение календарного года (сейчас - девяносто дней в течение полугода);
- возможность несудебного принятия решения о высылке иностранца из России;
- административный надзор за пребыванием (проживанием) иностранных граждан в России.

18–19 мая 2023 года состоялся первый саммит «Китай-Центральная Азия».
30 марта 2024 года состоялась церемония запуска секретариата механизма сотрудничества Китай-Центральная Азия
Первая Консультативная встреча глав государств Центральной Азии прошла 15 марта 2018 года.
Решение о создании Совета национальных координаторов по делам Консультативных встреч глав государств Центральной Азии приняли на пятой встрече 14 сентября 2023 года.
Работает ли Совет национальных координаторов?
Это все, что нам достаточно знать об Центральной Азии как регионе.

Самое веселое Первое апреля в этом году в Германии. Там с сегодняшнего дня вступает в силу закон о частичной легализации каннабиса.

Президент Кыргызской Республики Садыр Жапаров подписал Закон «О внесении изменений в Закон Кыргызской Республики «О некоммерческих организациях», который 14 марта был принят Жогорку Кенешем. Это тот самый закон, который, помимо прочего, о «некоммерческих организациях, выполняющих функции иностранного представителя, и финансируемых из иностранных источников». При этом Жапаров еще и прокомментировал свое решение, отметив, что НПО, работавшие в Кыргызстане, ранее «нигде не регистрировались. Никому не отчитывались. Они лишь открывали банковские счета, брали деньги у иностранных доноров и использовали их на свое усмотрение, в том числе в личных целях». Короче, «гуляли одни, без присмотра… сами по себе» и обманывали иностранных доноров. А теперь в Кыргызстане все будет иначе, НПО будут «гулять по бабушке»: «начнут работать открыто. Не будет бардака как прежде».

Кстати, Садыр Жапаров и деколониального накинул, отметив следующее: «Почему неправительственные организации в развитых западных странах регистрируются в Министерстве юстиции, в налоговой службе, открывают счет в банке, и не делают того же, когда приходят к нам? Или мы второсортная страна? Нет, это не так. Мы больше не допустим подобных сомнительных действий».

Выполнил функции оптимиста и десекьюритизатора. В том смысле, что когда что-то работает, не надо это пытаться улучшить :)

Ведущий китаевед Казахстана, профессор Сыроежкин Константин Львович вышел на свободу.

В 2019 году научное сообщество было потрясено ужасной новостью о аресте известного китаеведа, основоположника казахстанской школы китаеведения - Сыроежкина Константина Львовича, обвиненного в государственной измене и осужденного на 10 лет.

В дальнейшем, уже из мест заключения Константин Львович неоднократно писал о чудовищной несправедливости совершенной в отношении него.

Сегодня очень рад узнать, что Константин Львович наконец-то вышел на свободу. Желаю крепкого здоровья и скорейшего восстановления.

Оказывается, в Узбекистане с 2021 года действует New Uzbekistan University. Он же - Университет «Янги Узбекистон». Такое подозрение – конкурент «лучшего университета Центральной Азии, входящего в первый миллион лучших университетов Галактики». Уже сейчас универ располагается в нехилом месте – в районе метро Хамида Алмжана (кто Таш знает, поймет). А тут еще обещают New Uzbekistan University новый кампус построить в Новом Ташкенте.

Кстати, "Новый Ташкент" - это 13-й район Ташкента. Для поклонников творчества Люка Бессона: я ни на что не намекаю.

Вчера прошла встреча президентов Казахстана и Узбекистана. Все выглядело бы как рядовое событие, если бы не один момент, который можно найти на официальном сайте президента Казахстана. А именно "Лидер Казахстана считает, что казахско-узбекский тандем – это жизненная необходимость, и только вместе и сообща можно обеспечить устойчивое развитие наших стран. В этой связи Глава государства поддержал принятие Программы стратегического партнерства и союзничества между Казахстаном и Узбекистаном до 2034 года". На сайте президента Узбекистана такой ремарки нет.
PS. Да, найти бы эту Программу.

Вчера президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган подписал указ об отмене безвизового режима для граждан Таджикистана. Сегодня указ опубликован. Пичалька. Тут нужно обдумывать не только последствия для двусторонних отношений, но и то, как это повлияет на региональные процессы и форматирование "тюркского единства".