Напишу все же про обществознание (рубрика «Наши школьные новости»). Если вы пропустили – канва очень проста. Обществознание как отдельный предмет убирают из средней школы (отдельным курсом – только в старшей школе, то есть с 9 класса, причем в максимально урезанном формате, 1 урок в 9 и 10 классах и 2 – в 11), более того, если судить по этой цитате «программа … по своему содержанию не отвечает той суверенной системе образования, единому образовательному процессу, который мы сейчас выстраиваем», программа тоже будет изменена. И чуть ли не с 1 сентября 2024 года.

Сокращение часов, как вы понимаете, ставит под вопрос экзамены, ОГЭ и ЕГЭ, потому что в том объеме, в котором предполагают сократить часы (для понимания - из 136 часов обществознания в 6–9 классах, оставить 34 часа 9-м классе), явно предмет дальше на отдельный экзамен не тянет. При этом экзамены по обществознанию были в разы популярные ЕГЭ по истории. В 2023 году, по официальной статистике, общагу сдавали 270 тысяч школьников (в 2022 – 276 тысяч), историю – около 100 тысяч (в 2022 году – 90 тысяч).

Ситуация развивается с конца января этого года, когда появились первые новости формата «прощай, общага». Дальше ситуация развивалась стремительно, в итоге сейчас мы находимся в точке, когда Владимир Мединский говорит, что можно слить ЕГЭ по обществознанию и истории в формате «просто добавим в госэкзамен по истории вопросы по обществознанию». И добавляет: «Я не скрою, что многие сотрудники министерств и ведомств предлагают этот предмет ликвидировать, как вредный … Посмотрим, попробуем сохранить".

В каком-то смысле обществознание, конечно, предмет вредный. Например, если учитель хорошо преподает этот предмет (что в линейной реальности, как мне кажется, очень редко), то дети уже в 5-6 классах узнают об устройстве общества и государства слишком много, чтобы начать задавать педагогу неудобные вопросы. «Федор Григорьевич, а что такое инфляция? А как она влияет на нашу жизнь?» И так далее.

В реальности же на уровне младшей школы я вижу вокруг стереотипизированный маршрут по традиционно весьма среднему учебнику с зазубриванием определений без рефлексии и бесконечными тестами на знание определений формата «какие формы взаимодействия человека и природы вы знаете». То есть теория в отрыве от жизни.

Я занимаюсь сама с ребенком общагой дома, на это уходит изрядно времени, но я довольна результатом, именно не определений, а того, что ребенок в шестом классе достаточно хорошо понимает устройство политической, экономической и социальной жизни и может задавать вопросы. Иногда не занимаюсь, когда мне лень, но тогда ругаю себя.

В остальном – не буду ничего оценивать, я не педагог и не методист, скажу только, что в очередной раз не происходит даже никакого обсуждения. Просто наскоком берем и переворачиваем все, кажется, даже не понимая, как дальше все организуем. Ответ на вопрос зачем для меня достаточно прозрачен — как для историка по образованию (легкая ирония).

Рубрика «Стараюсь делать полезное в свободное от работы время». У этой истории будет предыстория. В «Меле», как кому-то известно, есть блогеры. Своих лучших блогеров мы давно знаем и любим, у нас теплые отношения.

Однажды мне позвонила одна из них. И рассказала, что потеряла дочь-подростка. Девочка покончила с собой. Из этого появился текст, хотя я очень тревожилась за маму/автора, потому что мужество написать текст – это одно, а получить потом вал не самых адекватных комментариев в соцсетях – это другое. Но текст вышел.

Тогда я решила, что в следующем сезоне своих эфиров обязательно сделаю несколько выпусков со специалистами. Да, суициды почти закрытая тема, но я и не их хотела обсуждать. Я хотела попробовать разобраться, как понять, что что-то не так. Я хотела попробовать сделать так, чтобы люди увидели психиатрию как помогающую, а не карающую историю.

В общем, с помощью моего героического продюсера Оли, благодаря которой я продолжаю дисциплинированного следовать плану, мы записали уже два выпуска в рамках нашей «Радиошколы».

Первый – с Александрой Печенкиной, детским врачом-психиатром клиник «Рассвет» и «DocDeti» и ведущей цикла лекций по детской психиатрии в Институте организационной и клинической психологии, тема была «Тяжелые психологические состояния у подростков», как раз пытались обсудить те самые флаги. И, мне кажется, у Александры прекрасно получилось сформулировать. Разговор раз по ссылке.

Второй – с Артемом Новиковым, детским и подростковым психиатром, соавтор клинических рекомендаций по РАС, автором телеграм-канал «Детский психиатр говорит» (я о нем уже тут однажды писала). Как раз пытались немного снять стигму, коснулись и суицидов, насколько возможно, еще раз проговорили про тревожные факторы. Разговор два по ссылке. Артем очень хорошо формулирует и прямо вот я очень надеюсь, что его просветительская история продолжится.

А исходный текст – вот по этой ссылке.

⬛️ Как говорить с детьми о терроризме?

Слушайте
Некоторые дети захотят поговорить о теракте, а некоторые — нет. Обе реакции нормальны. Если ребенок захочет поговорить, важно предоставить ему безопасное пространство для выражения его мыслей и эмоций. Слушайте его опасения, обращайте внимание на невербальные сигналы, валидируйте эмоции ребенка («Да, похоже, тебе действительно страшно...»). Если они не хотят говорить, не заставляйте их. Продолжайте проявлять интерес и сообщайте им, что вы готовы слушать, когда они будут готовы говорить.

Не избегайте сложных разговоров
Близкие не хотят вызывать тревогу и дистресс у своих детей. Это часто приводит к избеганию сложных разговоров, которые, как нам кажется, могут вызвать эти эмоции. Однако именно теракты вызывают беспокойство, а не разговоры о них. Пригласите к разговору, задавая открытые вопросы, например, «Что ты хотел бы узнать?» или «Как ты себя при этом чувствуешь?» Позвольте ребенку направлять разговор.

Будьте готовы
Будьте готовы к тому, что ваши дети зададут вопросы о смерти при обсуждении терроризма и отвечайте на эти вопросы честно и с учетом их возраста и уровня развития. Спрашивайте у детей об их опасениях и предоставляйте адекватное, реалистичное успокоение. Сосредоточьтесь на способах совладания с тревожными чувствами, а не на том, чтобы убеждать ребенка, что его беспокойства необоснованны. Обсуждайте, что делается для обеспечения безопасности их самих, их семей и друзей.

Отвечайте на вопросы об атаках фактами
Понимание детьми текущих событий формируется из множества источников вокруг них — их семей, школ, друзей, СМИ и соцсетей. Источники иногда противоречат друг другу. Важно отвечать на вопросы детей о произошедшем, используя основные факты и язык, соответствующий их возрасту; не надо делиться всей информацией, которую вы знаете. Дети могут использовать интернет для поиска ответов на свои вопросы. Будьте активно вовлечены в качество и количество информации, которую они получают.

Признавайте, что у вас нет ответов на все вопросы
Нормально не знать ответа на каждый вопрос. Если вы не можете ответить на вопрос вашего ребенка, будьте честны. Используйте эту возможность, чтобы исследовать вопрос вместе. Так же, как и взрослые, дети могут задавать риторические вопросы — возможно, им просто нужен кто-то, кто разделит их эмоции, а не предоставит ответ.

Будьте конкретны
Легко начать впадать в обобщения, обсуждая терроризм. Избегайте сравнений страданий одного человека с другим или возложения вины на целую группу.

Эмоции различаются
Реакции детей на террористические акты могут сильно различаться в зависимости от их возраста, личности, реального или воспринимаемого этнического или религиозного происхождения. Дети, пережившие травму или потерю, даже если это не связано с терроризмом, находятся в более высоком риске испытать дистресс и ретравматизацию. Будьте внимательны к изменениям настроения, поведения и ежедневных привычек, включая аппетит и режим сна. Нет правильной или неправильной эмоциональной реакции на страх или тревогу. Если дистресс вашего ребенка постоянен, серьезен или мешает ежедневной деятельности, обратитесь с ним к педиатру или другому специалисту в области здравоохранения/психического здоровья.

Позаботьтесь о себе
Честное признание самому себе о своих чувствах, а затем их честное разделение с детьми даст им пример, как с такими чувствами можно справляться. Делитесь с детьми стратегиями, которые вы используете, чтобы справиться с собственным дистрессом. Ищите помощь, если испытываете чувства, которые переполняют вас или с которыми трудно справиться.

Давайте надежду
Терроризм открывает нам худшее в людях. Шок и грусть могут объединить людей — семьи, друзей и даже незнакомцев. Помогите вашим детям понять, как их собственное сострадание может предотвратить будущие акты нетерпимости и насилия, напоминая им выражать свои идеи с уважением и относиться с добротой к людям, отличающимся от них самих.

Сделано по материалам 9/11 Memorial & Museum.

Напишу от себя, не с позиции стороннего эксперта. О том, что не расскажут на «Разговорах» в школе, о том, что на нашей с вами родительской стороне. Например, в школе моего ребенка (6 класс) дети на переменах обсуждали не только теракт, но и рассылку сообщений подросткам с разного рода криминальными предложениями, сопряженными со случившимся. Проще говоря – я тебе дам деньги, а ты сделаешь вот это.

Так вот, даже в идеальном мире, где мы считаем, что мы задали детям воспитанием определенную резильентность, не стоит верить в это на сто процентов. Поэтому с детьми по пунктам надо проговаривать очень четкие вещи, которые лежат вне уроков «интернет-грамотности» в школе и которые сейчас не менее важны, чем правило «красный свет – дороги нет».

Первое. Тебе могут написать в мессенджер и предложить несусветные вещи. Это может быть что угодно, от провокации до подкупа. Мессенджер – система, которая ничего не обещает и ничего не гарантирует. Ты не должен отвечать. Не нужно вступать в переговоры. Приди ко мне и скажи, что тебе написали. Дальше будем разбираться вместе. Помни, что отчасти папа и мама ради такого и придуманы, чтобы быстрее и точнее понимать, как все устроено.

Второе. Помнить, что мир мессенджера – это мир, в котором ты должен быть очень осторожным. Начиная с Вайбера, который полон прямолинейного спама и стрема (и тут я напомню скептическим москвичам, что в мире России Вайбер – это один из базовых мессенджеров школьников, заодно посоветую стать пользователем Вайбера, чтобы лучше узнать этот мир) до того-самого-Телеграма, где ты тоже не защищен. Не защищен никак и ничем от разного рода взрослых, которые могут попытаться тебя использовать.

Третье. Даже если ты получил голосовое от мамы, которая просит открыть дверь от квартиры и отдать ключи дяде, который зайдет через 10 минут, ты не должен открывать дверь, ты должен верифицировать это сообщение. Почему? Потому что создать голосовой дипфейк – это не прорыв системы, это дело пары часов. Мы оставляем тонны голосовых сообщений, слепить из которых в достаточно простой программе дипфейковое сообщение – это пара-тройка часов (я, заурядный «пользователь интернета», справилась за три часа с учетом времени, которое ушло на обработку датасетов голоса, уверена, у мошенников ресурс быстрее и сильнее моего). Теперь представьте своего смешного плюшевого малыша, пусть ему даже уже 10 или 11, который получил сообщение от мамы. Это надо четко и линейно проговаривать с детьми. Кажется, что в нашем мире этого нет? Моя взрослая и очень умная подруга перевела на прошлой неделе сумму якобы своей подруге – та прислала голосовое, где очень просила о помощи. Голос, интонации, ключевые слова – это было почти невозможно отличить от оригинала.

Четвертое – отдельная история про телеграм. Для многих детей 10+ телеграм – это комфортное среднее между унылым миром вотсапа, где ничего не происходит, и огромным миром интернета, где происходит слишком многое. И дальше начинается вал историй, с которыми разбираться стоит на старте. От создания собственных каналов и рассылки сообщений (напомню, что громкая история с угрозами в одной московской школе началась именно с телеграм-канала) до контента, который становится доступен через пересылку сообщений. Твой ребенок может не знать о новостных каналах база и мэш, ему пересылают сообщение, а дальше он получает доступ ко всему, включая видео, которые как будто бы скрыты под точками, но кому и что мешает их открыть. Дальше все зависит от ребенка и его особенностей восприятия. Кто-то быстро закроет, а кто-то будет страдать от кошмаров по ночам, а вы только спустя пару неделю узнаете, что это просто пара видео, где отрезают уши.

Пятое. Расскажите детям про токсичную благотворительность. Наши дети – теплые, добрые и наивные. Их очень легко обмануть, надавив на простые кнопки. Расскажите им, как помогать, чтобы это не были деньги, отданные мошенникам. Как важно не стать каналом распространения очередного ложного сбора. С вами был ваш кэп. И я понимаю, что проще всего дать ребенку кнопочный телефон, но, увы, однажды он все равно окажется в этом мире.

Не так давно мы с Варей Леоновой, директором билингвальной начальной школы LGEG записывали подкаст «Как выбирать школу для ребенка». Меня тогда удивило, как Варя четко формулирует вот эту карту выбора, за составление которой на рынке некоторые специалисты берут огромные деньги.

В подкасте все было не проговорить, там больше эмоций и ситуаций, но у вас есть тот же шанс, что и у меня, но с более глубоким разбором. Потому что та же Варя проведет вебинар «Как выбрать школу, которая подходит моему ребенку?» Для всех, кто еще не выбрал школу или сомневается в правильности выбора, кто хочет просто подумать перед выбором (если вам еще не горит).

Охват вопросов, разумеется, больше, чем просто частная или государственная. Обычная математика или Петерсон. Школа полного цикла или обычный формат. Допы – как, сколько и где. Высокие достижения или началка не про них?

Вебинар будет 4 апреля (то есть совсем скоро), он бесплатный, но нужна регистрация, она по вот этой ссылке. Если честно, даже мне Варя помогла немного сменить оптику (я как раз решала вопрос, переводить ребенка в 7 класс в другую школу или оставить в той, в которой он учится сейчас). Но на вебинаре речь будет именно о будущих первоклассниках!

А если вы пропустили наш с Варей подкаст, то тут можно слушать, тут можно смотреть, а я войду в историю как человек, прославившийся шортс про селедку! Еще я восхищаюсь Вариной честностью и тем, что она никогда не дает ответа, в котором нет глубокой рефлексии.

Есть определенная категория каналов, которые однажды начинают размещать вакансии. Говорю сразу и честно, что не собираюсь этого делать. Но дам две дружеские вакансии, первая из которых по понятным причинам мне особенно близка и родна. Тем более, что меня часто спрашивают, как попасть на работу в «Мел».

Проще говоря - «Мел» ищет сотрудника в отдел рекламы и маркетинга, куратора наших партнерских проектов. Я думаю, десятки людей и компаний, от детских издательств до классных мероприятий, могут рассказать, как важна и нужна эта часть нашей работы. Что важно - мы с радостью возьмем тех, у кого почти не было опыта в этой сфере. И всему научим. Мы рады тем, кто ищет первую работы и счастливы всегда ей стать. Подробности по ссылке.

Вторая вакансия - у наших конкурентов, а наша жизнь такова, что наши конкуренты еще и наши друзья, а издательница НЭН Юля - мой прекрасный друг. Коллеги ищут редактора малых форматов (отчасти новостника). Тут нужен опыт работы от года, все остальные подробности по еще одной ссылке.

Вот и очередной весенний Non/fiction, он же крупнейшая книжная выставка-ярмарка Москвы и не только. Поэтому я пособирала вам стенды и новинки, разумеется, новинок намного больше, я брала 2-3 из того, что есть свежего у издательств. На официальном сайте (традиционно запутанном и изрядно бесполезном) можно посмотреть программу мероприятий, она, как водится, обширная. В общем, хорошего всем чтения. Я на нонфик в этом году не попаду, кажется, это будет первый нонфик лет за 10, который я пропущу, но работы больше и больше, поэтому я буду читать дома по вечерам и ночам.

КомпасГид/Стенд К-5. Что ищем? «Вся синева неба» Мелиссы да Коста, «За горизонтом» Татьяны Ильдимировой, «Инктобер. Месяц перемен» Елены Бороды (по паролю ШТОРЫ – скидка 20%). 6 апреля еще будут встречи с авторами "КомпасГида" — Ниной Дашевской (12:00), Алисой Стрельцовой (13:00), Ольгой Громовой (14:00), Евой Немеш (15:00), Евгенией Басовой (16:00) и Евгением Рудашевским (17:00).

Самокат/стенд J-6 и стенд Book stock. Ищите «Мечту» Беатриче Алеманьи, «Чем мы занимались, пока вы учили нас жить» Ивана Бевза (сама с удовольствием читаю прямо сейчас), «Матильде» Каролы Мартинес Арройо.

Белая ворона/стенд К-7 (точно не пропустите, оформление будет в стилистике Нурдквиста). Что смотрим и покупаем? Норвежский бестселлер Сири Петтерсен «Пузырь», Арт-комикс Нэоми Уэбер «Мир потерянных животных», «Ветер» Анны Сковроньской.

Розовый жираф/стенд G-11. Новинки – продолжение легендарного Кубарика и Томатика Сапгира, «Вот так запросто», заключительная часть трилогии Гэри Шмидта, «Кеплер-62. Книга вторая: обратный отсчёт», Тимо Парвела, Бьёрн Сортланд Продолжение космической антиутопии для подростков.

Карьера-Пресс/детский стенд B4. Ко-7— зона комиксов. Новинки – «Плохие парни» Аарона Блейби, «Средняя школа-2: Заберите меня отсюда», Джеймса Паттерсона и Крисса Тиббитса.

МИФ/стенд К-1 (детский) и зона комиксов. Возьмем, например, книгу Наташи Ремиш «Просто о важном. Учимся договариваться и дружить», еще будет прекрасное издание «Славянских мифов для детей» (продолжение мифологической серии), еще ищите «Потерянный город» Джейсона Паммента.

Традиционно – не пишу, потому что много работы, но воспользуюсь воскресеньем. Хотела показать вам занятное, что я нашла про рождение детей и мужскую тревожность, но напишу о том, что болит здесь и сейчас у меня.

Периодически я работаю с подростками. Это профориентация. Я рассказываю им, что такое контент, как его делают, как он существует, как измеряется. Каждый раз мы, на самом деле, уходим в совсем другое направление.

Например, зимой я была в Югре. У меня были 50 детей. Когда я их спросила, зачем они здесь и что их больше всего тревожит, подняла руку девочка с первой парты и сказала: «Нас все время спрашивают, кем мы хотим стать, а я даже не понимаю, что я могу и умею».

В общем, теперь со многими мы начинаем все наши занятия в группах совсем не с лекций/презентаций, а с упражнения «кто я и чем я отличаюсь, что я могу». Правило простое. Опиши себя в пяти предложениях и напиши, что тебе дается, что получается, в чем-ты совсем другой. С «другим» вечно происходит затык, потому что школа в отрицании «инаковости» доводит детей до того, что они не считают свои стороны силы сторонами и вообще силой. Недавно я попробовала то же упражнение с взрослой группой, было смешно, что взрослые тоже оказались в тупике и на это упражнение ушло не 15 минут, а полчаса.

Что еще мы делаем? (Про контент и как научить детей писать может быть расскажу в другой раз.) Например, мы составляем словари силы и словари слабости. Это очень простая домашняя работа. Попробовать придумать лексикон, который будет описывать только тебя. Берешь тетрадку, пишешь буквы, заполняешь. Потом возвращаешься к ней спустя год, двигаешь все, заполняешь еще раз. Вместо тетрадки можно взять Miro, будет потом проще двигать блоки.

Неважно, если не на все буквы найдутся силы и слабости (пишем от одного до трех), важно, что ты немного попробовал в свои 12 отрефлексировать самого себя. Потом мы берем наши тетрадки и размечаем все маркерами, что из этого нас радует, что мы готовы принять, что нас огорчает. Бывают, например, вещи про агрессию. Ее запросто записывают и в силу, и в слабость, значит, мы садимся и разбираемся, что мы из этого можем сделать.

Зачем это все на занятиях «Как научиться писать», «Как завести блог», «Как стать автором»? Наверно, чтобы на моих занятиях для взрослых было бы меньше людей, которые приходит и говорят, что они в тупике и не понимают, как им писать, о чем, для кого. Мы просто учимся выращивать УТП из самих себя. Ну и немного про самооценку, потому что меня убивает, что дети растут в ощущении, что в них нет ничего особенного, что у них нет «таланта». Поэтому каждый раз мы с ними еще и проходим относительность «таланта».

Недавно читала одну запрещенную соцсеть, а там один мой друг написал, что они с женой прошли через потерю ребенка – перинатальную потерю, то есть смерть ребенка до родов. Причем написал он об этом семь лет спустя, потому что, как он сформулировал, «только сейчас мы это пережили и готовы снова попытаться». Не знали об этой ситуации даже мы, ближайшие друзья.

Почему? Отчасти, я думаю, потому что перинатальная потеря – это такой тяжелый опыт, который не подходит для ситуации «я вам сейчас расскажу». Отчасти – это до сих пор табуированная тема, в первую очередь, для женщин. Когда я общалась с пережившими это горе женщинами, они все говорили, что при открытости часто слышали комментарии формата «А может тебе не стоило спортом заниматься?», «А ты ничего такого не делала еще, чтобы ребенку навредить» и в целом часто все сводится к вине и/или внушению вины.

К психологам/психиатрам тоже обращаются далеко не все и не всегда, напомню, что розовая иллюзия «россияне заботятся больше о своем ментальном здоровье» касается определенной прослойки населения больших городов, а не общества в целом. При этом эта та ситуация, когда обязательно нужна поддержка. Специалисты говорят, что часто перинатальная потеря приводит, например, к расстройству, которое называют «осложненное горе», диагноз вне МКБ, но принимаемый врачами.

Когда мы говорим в СМИ о таких потерях, мы тоже часто идем по пути, который ведет примерно в никуда. Ну да, повышение осведомленности. Ну да, мы показываем картину горя, читатель думает: «Бедные, слава богу, это не с нами». Что делать? Не делать ничего? Мне кажется самым важным во всем этом, чтобы не оставалось «я виновата», «мы виноваты», «мы одиноки», «такое могло случиться только с нами».

Поэтому, очевидно, надо продолжать говорить. Чтобы те, кто молчит и не знает, как ему прожить проживаемое, однажды услышал голоса тех, кто прошел. И поэтому же я оставлю здесь первый выпуск нового подкаста «Таких дел». «Простые смертные» - это опыты людей, которые прошли через опыт переживания и сопереживания смерти, а открывается эта серия как раз выпуском про перинатальную потерю.

Напомню, кстати, что на носу традиционная «Библионочь», 13-я по счету, 20 апреля. Традиционно участвую наши любимые библиотеки, литературные музеи, некоторые книжные и так далее. Тема – ну я не удивлена, учитывая наименование этого года — «Читаем всей семьей».

Тема темой, а каждый год Библионочь – это и чтения, и встречи с писателями, и экскурсии, и лекции. Разумеется, все программы всех мероприятий нужно смотреть по городам. Я отмечу, что в Москве в этом году впервые Библионочь будет в том числе на территории дома Пашкова. Вход свободный, в программе в том числе два стоящих спектакля: театра Практика «Хорошо, что я такой» (инсценировка по детских стихам и прозе) и мастерской Брусникина по мотивам романа Пушкина, «Евгений Онегин: версия Ленский». В музее Гоголя на Никитской будет славный квест в том числе по мотивам моих любимых «Вечеров на хуторе».

Что по другим городам? Сайт ночи лежит на «Культуре», традиционно не очень удобный, но другого нет. Я бы больше ориентировалась на знакомые места и их программы/анонсы в телеграмах. Я, правда, планирую читать всей семьей дома, потому что это моя любимая программа выходных.

Кажется, я уже писала в этом канале об одном своем замечательном эфире с Екатериной Асоновой – зачем в школе читают классику формата «Муму».

Напишу про свой опыт и свое восприятие. Для меня перечитывание классики с ребенком – это очень большой и важный опыт. И если вы будете читать эти вещи с детьми и разговаривать о контексте, вы сделаете большой и важный шаг для всех.

Например, та же «Муму». Это точка входа в огромную реальность, которая иллюстрирует сухие страницы выхолощенного учебника истории и многое объясняет в современности. Начать можно просто с разговора о названии. Почему «Муму»? Это же не кличка собаки и даже не немота. Это крепостное право. Вот оно, ты можешь его почувствовать.

Или «Дубровский». Когда вы еще перечитаете Дубровского. Сцена суда – это еще одна точка для понимания очень многого, лучше любой школьной истории или обществознания. Суд и удар следом, все самое важное для меня в Дубровском находится в самом начале. Именно об этом мы говорим.

Мои нелюбимые «Алые паруса» Грина. Но мы весь вечер обсуждаем историю самого Грина. Вот эти 20 лет каторги, нищету, сыпной тиф и смерть за порогом, голод, но среди всего этого любовь и рождаются «Алые паруса». И та знаменитая цитата: «Грин — наш идеологический враг. Союз не должен помогать таким писателям! Ни одной копейки принципиально!»

Куприн, «Чудесный доктор». Это выход в историю великого Николая Пирогова, того, что он делал для страны, того, как он попадал в опалу за правду, история гения, царей и государства.

В общем, прекрасна школьная программа по литературе. Просто читать надо вместе. И говорить потом побольше. Вместо этого поста должен был быть пост «Не буду читать ребенку Чуковского, там же такие ужасы и шовинизм», но оставлю просто цитату: «Какое свинство, — вдруг рассердился поэт. — Хемингуэй умер. Всем нравились его романы, а затем мы их якобы переросли. Однако романы Хемингуэя не меняются. Меняешься ты сам. Это гнусно — взваливать на Хемингуэя ответственность за собственные перемены».