Недолго солнечная музыка играла, у нас новая волна Калимы (ветер, несущий песок из Африки). Прошлая волна по всей Европе прошла и дошла до Украины. Пыль висит в воздухе как экран, солнце не пробивается, под ней парниковый эффект. Но народ в это время не парится, тусует на овощной ярмарке 🥗🍆🥕🥬
В марте вместе с Литературным клубом читала «Имя мне — красный» Орхана Памука. Это моё первое знакомство с автором, и, несмотря на, казалось бы, специфическую тему, книга меня буквально поглотила.
Это постмодернисткий микс детектива и любовного романа, разворачивающийся в декорациях Османской империи конца XVI века, который для меня раскрылся глубинными, сущностными вопросами о творчестве, таланте, смысле и боге.
Художники, создающие традиционные миниатюры для книг, сталкиваются с неизбежным проникновением западных взглядов в традиционную культуру, и это заставляет их подвергать сомнениям свои верования и убеждения.
Традиции учат оттачивать мастерство и следовать канону, чтобы в своих работах приблизиться к тому, как видит мир Аллах. А тот смотрит на мир сверху, видит важное большим, а неважное — малым, смотрит сквозь стены, не различает индивидуальных черт, вместо конкретных людей и предметов видит их образы, идею об этих объектах и много что ещё.
Западная же школа наоборот обращает взгляд на индивидуальное, запечатляет портреты, передает перспективу, в результате чего, например, мечеть, стоящая поотдаль и не занимающая сейчас внимание смотрящего, оказывается меньше собаки, бегущей мимо. А следовательно, глазами восточного человека, мечеть не важна, а собака важна.
Кроме того, западная школа предполагает наличие у художника собственного стиля, приветствует художественный поиск, узнаваемость работ, увековечивание имени автора в истории. Османская же художественная традиция считает это грехом. Желание привнести себя в работы, переосмыслить классический подход, зафиксировать свое авторство порицается, но в то же время будоражит героев, заставляя их терзаться в поисках своих ответов.
Как вам это описание, ничего не напоминает? Мне кажется, туда можно подставить любое дело. По крайней мере, помогающая работа подставляется на ура и вскрывает те вопросы, с которыми я живу последние месяцы.
Кто такой помогающий практик? Который хороший, разумеется 🙂 Чистый проводник, соединяющий человека с чем-то большим? Зеркало, отражающее без преломлений? Творец, автор, носитель персонального видения?
Где в этом грань между созиданием и пустой гордыней? А между пользой и ложным ничтожеством?
Книга, как мне кажется, отвечает на эти вопросы очень интересным образом. Авторский стиль рождается из огрехов. Когда художник стремится следовать канону, но ошибается и отступает от них, он формирует свой стиль. Стиль тогда не является целью, как и не является ей величие и вечная жизнь в истории. Это побочный продукт приверженности и неустанного стремления хорошо делать своё дело.
А нравится ли читателю этот ответ или нет, дело второе. Традиция османской миниатюры-то прервалась, не выжила под натиском столь притягательных ценностей Запада, так что вряд ли этот совет на века 🙂 Но точно даёт почву для размышлений и самоисследования.
Это постмодернисткий микс детектива и любовного романа, разворачивающийся в декорациях Османской империи конца XVI века, который для меня раскрылся глубинными, сущностными вопросами о творчестве, таланте, смысле и боге.
Художники, создающие традиционные миниатюры для книг, сталкиваются с неизбежным проникновением западных взглядов в традиционную культуру, и это заставляет их подвергать сомнениям свои верования и убеждения.
Традиции учат оттачивать мастерство и следовать канону, чтобы в своих работах приблизиться к тому, как видит мир Аллах. А тот смотрит на мир сверху, видит важное большим, а неважное — малым, смотрит сквозь стены, не различает индивидуальных черт, вместо конкретных людей и предметов видит их образы, идею об этих объектах и много что ещё.
Западная же школа наоборот обращает взгляд на индивидуальное, запечатляет портреты, передает перспективу, в результате чего, например, мечеть, стоящая поотдаль и не занимающая сейчас внимание смотрящего, оказывается меньше собаки, бегущей мимо. А следовательно, глазами восточного человека, мечеть не важна, а собака важна.
Кроме того, западная школа предполагает наличие у художника собственного стиля, приветствует художественный поиск, узнаваемость работ, увековечивание имени автора в истории. Османская же художественная традиция считает это грехом. Желание привнести себя в работы, переосмыслить классический подход, зафиксировать свое авторство порицается, но в то же время будоражит героев, заставляя их терзаться в поисках своих ответов.
Как вам это описание, ничего не напоминает? Мне кажется, туда можно подставить любое дело. По крайней мере, помогающая работа подставляется на ура и вскрывает те вопросы, с которыми я живу последние месяцы.
Кто такой помогающий практик? Который хороший, разумеется 🙂 Чистый проводник, соединяющий человека с чем-то большим? Зеркало, отражающее без преломлений? Творец, автор, носитель персонального видения?
Где в этом грань между созиданием и пустой гордыней? А между пользой и ложным ничтожеством?
Книга, как мне кажется, отвечает на эти вопросы очень интересным образом. Авторский стиль рождается из огрехов. Когда художник стремится следовать канону, но ошибается и отступает от них, он формирует свой стиль. Стиль тогда не является целью, как и не является ей величие и вечная жизнь в истории. Это побочный продукт приверженности и неустанного стремления хорошо делать своё дело.
А нравится ли читателю этот ответ или нет, дело второе. Традиция османской миниатюры-то прервалась, не выжила под натиском столь притягательных ценностей Запада, так что вряд ли этот совет на века 🙂 Но точно даёт почву для размышлений и самоисследования.
А вот что сам Памук рассказывает в своей речи:
«Я знал, что, рассказывая в своем романе «Мое имя — Красный» о средневековых художниках — мастерах миниатюры из Ирана, которые, рисуя годами со страстной любовью одну и ту же лошадь, выучили ее наизусть и могли изобразить ее необыкновенно красиво даже с закрытыми глазами, я говорил о профессии писателя и о собственной жизни. Мне кажется, что для того чтобы суметь неспешно рассказать о собственной жизни как об истории других людей, чтобы суметь почувствовать в себе эту повествовательную силу, писателю нужно, терпеливо сидя за столом, долгие годы отдавать себя этому искусству и ремеслу, с оптимизмом воспринимая будущее. Ангел вдохновения, который к одним совсем не приходит, а к другим заглядывает очень часто, любит эту уверенность и оптимизм, и в тот момент, когда писатель ощущает себя самым одиноким, когда больше всего сомневается в значимости своих усилий, мечтаний и того, что он написал, то есть когда он считает, что его история является только его собственной историей, этот ангел как будто вручает писателю рассказы, картины, фантазии, объединяющие тот мир, который он хочет построить, с миром, из которого хочет выйти. Чувство, удивляющее меня более всего в писательском труде, — это мое ощущение того, что не я сам, а какая-то другая сила нашла некоторые предложения и целые страницы, которые сделали меня чрезмерно счастливым, и щедро вручила их мне».
В принципе, как я и говорила. Подставь своё, смысл примерно тот же.
«Я знал, что, рассказывая в своем романе «Мое имя — Красный» о средневековых художниках — мастерах миниатюры из Ирана, которые, рисуя годами со страстной любовью одну и ту же лошадь, выучили ее наизусть и могли изобразить ее необыкновенно красиво даже с закрытыми глазами, я говорил о профессии писателя и о собственной жизни. Мне кажется, что для того чтобы суметь неспешно рассказать о собственной жизни как об истории других людей, чтобы суметь почувствовать в себе эту повествовательную силу, писателю нужно, терпеливо сидя за столом, долгие годы отдавать себя этому искусству и ремеслу, с оптимизмом воспринимая будущее. Ангел вдохновения, который к одним совсем не приходит, а к другим заглядывает очень часто, любит эту уверенность и оптимизм, и в тот момент, когда писатель ощущает себя самым одиноким, когда больше всего сомневается в значимости своих усилий, мечтаний и того, что он написал, то есть когда он считает, что его история является только его собственной историей, этот ангел как будто вручает писателю рассказы, картины, фантазии, объединяющие тот мир, который он хочет построить, с миром, из которого хочет выйти. Чувство, удивляющее меня более всего в писательском труде, — это мое ощущение того, что не я сам, а какая-то другая сила нашла некоторые предложения и целые страницы, которые сделали меня чрезмерно счастливым, и щедро вручила их мне».
В принципе, как я и говорила. Подставь своё, смысл примерно тот же.
Представьте, что вам гарантируют разрешение какого-то одного вашего запроса.
Личного, именно про вас и находящегося в зоне вашего контроля. То есть, не чтобы другие люди стали другими или изменились физические законы, но всё же.
Какой бы это был запрос?
Свой ответ напишу тоже и прошу вас откликаться и лайкать ответы, которые отзываются. Если родятся важные темы, буду про них рассуждать вместе с вами в дальнейших постах ❤️🔥
Личного, именно про вас и находящегося в зоне вашего контроля. То есть, не чтобы другие люди стали другими или изменились физические законы, но всё же.
Какой бы это был запрос?
Свой ответ напишу тоже и прошу вас откликаться и лайкать ответы, которые отзываются. Если родятся важные темы, буду про них рассуждать вместе с вами в дальнейших постах ❤️🔥
Не всё то боль, что больно
Рубрика «инсайтики от моей стоматологини». Мне неделю назад поставили коронку, и иногда я чувствую боль при жевании, причем в разных местах. Но болеть там нечему, и врач объясняет, что это мозг реагирует на новое. Он в шоке и на всякий случай шлёт сигнал тревоги.
Как говорится, ничего не напоминает?
Новизна — это больно не потому, что больно, а потому, что новизна. Если вы зашли в неё осознанно и идёте в экологичном для себя направлении, то боль по пути — это, по сути, глюк нервной системы, который надо просто пережить, адаптируясь постепенно и помогая своему телу проживать стресс. И всё!
Рубрика «инсайтики от моей стоматологини». Мне неделю назад поставили коронку, и иногда я чувствую боль при жевании, причем в разных местах. Но болеть там нечему, и врач объясняет, что это мозг реагирует на новое. Он в шоке и на всякий случай шлёт сигнал тревоги.
Как говорится, ничего не напоминает?
Новизна — это больно не потому, что больно, а потому, что новизна. Если вы зашли в неё осознанно и идёте в экологичном для себя направлении, то боль по пути — это, по сути, глюк нервной системы, который надо просто пережить, адаптируясь постепенно и помогая своему телу проживать стресс. И всё!
Недавно клиентка мне сказала, что заходила на страничку о работе со мной и я такая: блин, была ж какая-то страничка! Я сама там сто лет не была, работаю с постоянными клиентами, и даже странно, что еще какие-то новые клиенты до меня доходят (хотя честно признаюсь, не много, в основном доходят возвращающиеся).
Сегодня зашла проверить с мыслью, что надо бы как-то обновить, наверное, после всех кризисов и исканий сто процентов там какая-то ерунда уже написана... И знаете что, нет! Вовсе не ерунда. Это всё по-прежнему актуально.
Новые грани раскрылись в тематике запросов, в моём видении — конечно. Возможно, когда-то осуществится моя мечта в паре емких фраз описать свою работу. Но пока что у меня есть достаточно хорошее описание. Покивала, согласилась, пошла дальше работать.
Сегодня зашла проверить с мыслью, что надо бы как-то обновить, наверное, после всех кризисов и исканий сто процентов там какая-то ерунда уже написана... И знаете что, нет! Вовсе не ерунда. Это всё по-прежнему актуально.
Новые грани раскрылись в тематике запросов, в моём видении — конечно. Возможно, когда-то осуществится моя мечта в паре емких фраз описать свою работу. Но пока что у меня есть достаточно хорошее описание. Покивала, согласилась, пошла дальше работать.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Очень хочется вам отгрузить красоты, но мне кажется, Телеграм сожрет качество :( Давайте проверим!
Упд: так и знала, но загрузила оригинал в комменты
Упд: так и знала, но загрузила оригинал в комменты
Окружающая реальность — это стволовые клетки
Чего?? Марина, ты про что?
А я про то, что если нам реально важно в своей жизни что-то изменить и сформировать в ней новую структуру, то мы можем очень вольно обращаться с набором фактов вокруг нас, творчески приспособляя их под запрос. И они правда встроятся, пересоберутся, станут подходящим материалом и топливом изменений. Как стволовые клетки становятся тем, в чем у организма есть потребность.
Это про знаменитые инсайты от инструкций к микроволновке, неожиданные встречи, случайные совпадения и способность в невозможных обстоятельствах оттолкнуться от дна. Потому что ну очень надо и пора, понимаете?
Когда это внутреннее «мне надо» и «я готов» вызревает, то можно, конечно, выбрать среду более или менее подходящую, взять помощь, действовать благодаря, а не вопреки, но в целом это не так уже и важно.
И в этом смысле нет неподходящих обстоятельств, но есть неподходящее состояние.
Если внутри нет импульса жизни, если не вызрело это ощущение «очень надо и пора», то даже идеальная среда нам не в коня. Не встроится, не поможет, не продвинет. Встроится в систему не-жизни.
В этом смысле самое выгодное — подогревать и культивировать в себе состояния, являющиеся источником созидания того, что для вас ценно и значимо. А если потухло, смотреть в это напрямую, искать путь обратно.
Чего?? Марина, ты про что?
А я про то, что если нам реально важно в своей жизни что-то изменить и сформировать в ней новую структуру, то мы можем очень вольно обращаться с набором фактов вокруг нас, творчески приспособляя их под запрос. И они правда встроятся, пересоберутся, станут подходящим материалом и топливом изменений. Как стволовые клетки становятся тем, в чем у организма есть потребность.
Это про знаменитые инсайты от инструкций к микроволновке, неожиданные встречи, случайные совпадения и способность в невозможных обстоятельствах оттолкнуться от дна. Потому что ну очень надо и пора, понимаете?
Когда это внутреннее «мне надо» и «я готов» вызревает, то можно, конечно, выбрать среду более или менее подходящую, взять помощь, действовать благодаря, а не вопреки, но в целом это не так уже и важно.
И в этом смысле нет неподходящих обстоятельств, но есть неподходящее состояние.
Если внутри нет импульса жизни, если не вызрело это ощущение «очень надо и пора», то даже идеальная среда нам не в коня. Не встроится, не поможет, не продвинет. Встроится в систему не-жизни.
В этом смысле самое выгодное — подогревать и культивировать в себе состояния, являющиеся источником созидания того, что для вас ценно и значимо. А если потухло, смотреть в это напрямую, искать путь обратно.