То, что «между мужчинами и женщинами существуют явные биологические различия, которые дают несправедливое преимущество мужчинам в мире, созданном мужчинами для мужчин», НЕ ОЗНАЧАЕТ, что «женщины хуже мужчин» или что «женщины недостаточно хороши, чтобы тягаться с мужчинами».
Это означает, что мы должны учитывать эти различия во имя равенства и справедливости, но не через ~особое отношение~ к женщинам или хождение вокруг них на цыпочках, а через разрушение препятствий для равных возможностей.

mysharona1987: Несмотря на то, что говорят голливудские боевики и QAnon*, суть торговли людинями не обязательно заключается в похищении кого-то и связывании её в подвале. Обычно это делает человек с большой властью, пользующийся уязвимой душой, которая ему доверяет.

Но вы все видели трилогию фильмов «Заложница», так что теперь торговля людинями ассоциируется с оружием, криками, светловолосыми дочерьми из пригорода, бомбами и сходящим с ума лиамом нисоном (прим. пер. — актёром, играющим брайана миллса в «Заложнице»).

Торговля людинями — это в основном просто женщины, борющиеся с трудностями, и детини без документов. QAnon никогда не захочет признать эту реальность.

«Ну, пока их не связали и не похитили, они всегда могут сбежать!»
О наука. Перестаньте смотреть все эти фильмы.

Бедные доверяют не тому богатому парню. И богач заботится о них. Какое-то время.
Но он злой.
Вот так просто.

blackswallowtailbutterfly: Или это мужчина, который сначала играет в возлюбленного, заставляет женщину поверить, что у них любовь, а затем у него появляется отличный план, как он может заработать много денег. Или это ужасный родитель, который только что нашел отличный способ, благодаря которому у него будут все необходимые деньги на наркотики.

* QAnon — американская конспирологическая теория, в которую верят в основном правые, о том, что миром правят сатанинские элиты, которые занимаются траффикингом детинь и контролируют политику и СМИ. — прим. поисковицы.

«Права женщин нарушаются не только в том случае, если они перебиваются случайными заработками. Да, женщины, работающие в теневом секторе экономики или по разовым контрактам, чаще становятся жертвами сексуализированных домогательств (возможно, потому, что они реже принимают меры в отношении преследующих их коллег и работодателей). Но по мере стремительного распространения в социальных сетях хештега #MeToo становится все труднее игнорировать тот факт, что случаи сексуализированных домогательств сегодня все чаще встречаются практически во всех отраслях экономики.

Как всегда, причиной тому дефицит данных. Конгресс тред-юнионов предупреждает о "дефиците актуальных количественных данных о сексуализированных домогательствах на рабочих местах"; эта проблема, видимо, стоит во всех странах и касается прежде всего официальной статистики. По приблизительной оценке ООН (приблизительные оценки – все, чем мы располагаем), в странах ЕС до 50 % женщин подвергались сексуализированным домогательствам на работе. В Китае этот показатель достигает 80 %. Результаты исследования, выполненного в Австралии, показали, что сексуализированным домогательствам подвергались 60 % медсестер.

Масштабы проблемы варьируются в зависимости от отрасли. Хуже всего ситуация в отраслях, где мужчины преобладают либо в целом, либо в руководстве. Исследование, выполненное Конгрессом тред-юнионов в 2016 г., показало, что 69 % женщин, занятых в обрабатывающей промышленности, и 67 % женщин, занятых в гостиничном бизнесе и индустрии развлечений, "сталкивались с разными формами сексуализированных домогательств". Средний показатель по всем отраслям составляет 52 %. Исследование, выполненное в США в 2011 г., выявило ту же картину: самая неблагополучная ситуация наблюдалась в строительстве, следом шли транспорт и сфера коммунальных услуг. Опрос женщин, занимающих высокие посты в руководстве компаний Кремниевой долины, показал, что 90 % были свидетелями сексистского поведения, 87 % слышали от коллег-мужчин оскорбительные замечания в свой адрес, а 60 % получали непристойные предложения, причем примерно в половине случаев более одного раза; в 65 % случаев такие предложения поступали от мужчин, занимавших более высокие должности. Каждая третья женщина из числа опрошенных испытывала страх за свою личную безопасность.

(1/5)

С худшими видами домогательств сталкиваются женщины, чья работа предполагает тесный контакт с самыми разными людинями. В таких случаях домогательства часты, причем нередко дело доходит до рукоприкладства.

"Он схватил ее и толкнул так, что она отлетела на другой конец комнаты и разбила лицо до крови. Кровь была повсюду".

"И тогда он схватил меня и ударил стаканом. Я упала, но он продолжал наносить удары. […] Пока он тащил меня по коридору, я сопротивлялась изо всех сил. Он бил меня головой о стену, в кровь разбил мне локти и лицо. Стены были забрызганы кровью".

Если это не похоже на то, что ежедневно происходит у вас на работе, скажите спасибо, что вы не работница сферы медицины. Исследования показывают, что медсестры "подвергаются насилию чаще, чем сотрудницы полиции и тюремные охранницы". В 2014 г. в Онтарио число травм, полученных работницами сферы здравоохранения непосредственно на рабочем месте и приведших к временной утрате трудоспособности, "значительно превышало число таких же травм в других обследованных секторах". Недавнее исследование, проведенное в США, выявило ту же картину: "медицинским работницам освобождение от работы в связи со случаями физического насилия на рабочем месте предоставляется в четыре раза чаще, чем в связи с другими видами телесных повреждений".

По итогам исследований, выполненных совместно с коллегой Маргарет Брофи, специалист по охране труда и профессиональным заболеваниям Джим Брофи пришел к выводу, что условия труда в канадских медицинских учреждениях "более токсичны, чем в какой-либо другой отрасли". В рамках исследования 2017 г., посвященного случаям насилия, с которыми сталкивались канадские медицинские работницы, Джим и Маргарет работали с фокус-группами, многие участницы которых "говорили, что «каждый день сталкиваются с насилием на работе»". Ученые попытались уточнить, не является ли словосочетание "каждый день" просто фигурой речи и нельзя ли заменить его словом "часто", но респондентки отвечали: "Нет, именно каждый день. Это уже стало частью нашей работы". Одна медсестра припомнила случай, когда пациент "схватил стул и попытался ударить ее по голове", попутно заметив, что сестринский пост два или три раза разносили в щепки. В качестве орудий насилия пациенты использовали утки, посуду и даже сыпучие строительные материалы.

Несмотря на широкое распространение в сфере здравоохранения случаев насилия на рабочем месте, о них "не всегда сообщают; это привычная, старая проблема, к которой относятся терпимо и которую часто игнорируют". Отчасти это связано с тем, что в этой области почти не проводились исследования. По данным Джима и Маргарет, до 2000 г. насилие в отношении медицинских работниц нечасто становилось объектом внимания общества. Когда в феврале 2017 г. ученые ввели в базу данных Medline при Национальной библиотеке медицины США запрос "случаи насилия на рабочем месте в отношении медсестер", система выдала ссылки на "155 статей, опубликованных в разных странах; при этом 149 статей вышли в период с 2000 г. по февраль 2017 г.".

(2/5)

Глобальная нехватка данных о сексуализированных домогательствах и насилии, с которым женщины сталкиваются на работе, обуславливается не только отсутствием исследований. Причина еще и в том, что подавляющее большинство женщин не сообщают о таких случаях. Это, в свою очередь, отчасти объясняется тем, что в организациях нет процедур рассмотрения таких жалоб. Женщины молчат, так как боятся нареканий начальства и думают, что им все равно никто не поможет. Во многих отраслях эти опасения имеют под собой основания. "Мы визжим, – сказала одна медсестра Джиму и Маргарет. – Единственное, что мы можем сделать, – визжать".

Отсутствие адекватных процедур рассмотрения жалоб на сексуализированные домогательства, которым подвергаются работающие женщины, видимо, связано с нехваткой данных. В руководстве всех отраслей преобладают мужчины, которые, в отличие от женщин, не сталкиваются с агрессией. И так же, как руководству Google не приходило в голову оборудовать парковочные места для беременных, руководители многих организаций не задумываются о разработке процедур, позволяющих надлежащим образом бороться с сексуализированными домогательствами и насилием. Это лишний раз говорит о том, какое значение для всех нас имеет личный опыт руководителей и насколько он важен для ликвидации дефицита данных.

Джим Брофи и Маргарет Брофи указывают, что "в исследованиях, посвященных случаям насилия в отношении медицинских работниц, обычно не учитываются гендерные аспекты проблемы. К сожалению, это правда. По данным Международного совета медицинских сестер, медсестры – категория медицинских работниц, подвергающаяся наибольшему риску", поскольку медсестры – женщины. 

То, что гендерные аспекты проблемы остаются за рамками анализа, также означает, что большинство исследований не учитывает хронического нежелания женщин сообщать о случаях сексуального насилия. Джим и Маргарет подсчитали, что о таких случаях сообщали только 12 % опрошенных ими работниц. "Мы не делаем этого потому, что сталкиваемся с насилием слишком часто", – объяснила одна женщина, много раз становившаяся жертвой насилия. Но, сетует Джим Брофи, в специальной литературе не оговаривается, что официальные данные "сильно занижены из-за того, что пострадавшие редко сообщают о случаях насилия". В результате никто не замечает информационной метадыры.

Насильникам, терроризирующим медсестер, играет на руку традиционная планировка помещений медицинских учреждений. В кабинетах, расположенных по сторонам длинных коридоров на значительном расстоянии друг от друга, работницы чувствуют себя изолированными, поясняет Джим Брофи. "Эти коридоры ужасны, – сказала ему одна медсестра. – Ты идешь по коридору, и тебя никто не видит и не слышит. Лучше бы они располагались по кругу". Джим Брофи тоже считает, что это было бы неплохо, потому что дало бы работницам возможность поддерживать друг друга. "Если бы коридоры располагались по кругу, медсестры всегда могли бы позвать на помощь; в конце длинного коридора звать на помощь бесполезно – все равно никто не услышит", – уверяет он. Большая часть сестринских постов не оснащена прочными защитными барьерами, из-за стола некуда бежать, что делает медсестер беззащитными перед насильниками. Еще одна медсестра рассказала Джиму Брофи, что, когда ее коллегу изнасиловал пациент, "инспектор порекомендовал поставить на посту защитное стекло. Но больница отказалась это сделать. Руководство заявило, что тем самым мы стигматизируем пациентов, и мы ничего не добились".

(3/5)

И опрошенные Джимом и Маргарет работницы, и сотрудницы Управления по охране труда Министерства труда США указали на особенности конструкции традиционных больничных помещений, препятствующие обеспечению безопасности работниц. В их числе "неконтролируемый доступ в помещения и возможность беспрепятственно покинуть их; слишком высокая или слишком низкая температура воздуха; слишком высокий уровень шума; доступность опасных предметов". Все эти особенности легко могут быть устранены без какой-либо стигматизации кого бы то ни было.
Кроме того, государство могло бы также изменить политику в области здравоохранения, приводящую к постоянной нехватке персонала. Об этой проблеме Джиму Брофи говорили "участницы всех фокус-групп во всех обследованных медицинских учреждениях". Они указывали, что длительное время ожидания медицинской помощи "провоцирует насилие" в отношении медицинских работниц. "Из-за нехватки персонала мы не всегда можем оказать пациенту помощь немедленно, ему приходится ждать, и он раздражается и начинает вести себя агрессивно", – пояснила одна медсестра.

Изменение планировки помещений больниц и увеличение численности персонала обойдется недешево, но эти расходы вряд ли превысят потери от утраты медицинскими работницами трудоспособности из-за травм и стресса. К сожалению, никто систематически не собирает необходимых данных, сетует Джим Брофи. К тому же, продолжает он, "я нисколько не сомневаюсь, что тяжелые условия труда медицинских работниц становятся причиной сильного стресса, а лежащая на них огромная ответственность в сочетании с бесправием и беспомощностью – идеальные предпосылки для профессионального выгорания".

Не стоит забывать и о расходах, связанных с переподготовкой медработниц, уходящих из профессии. Эта тема постоянно поднималась в фокус-группах, которые вел Джим Брофи. "У нас были медсестры с двадцатипятилетним и даже тридцатилетним стажем, которые говорили: «Я лучше пойду работать уборщицей» или «Лучше буду работать на кухне, потому что больше не могу это выносить. Мне надоело отсутствие поддержки, постоянное ощущение опасности и боязнь насилия. Надоело каждый день видеть все это, надоело, что никто мне не верит и не помогает»".

Помимо долгосрочных мер, существует множество менее дорогостоящих решений, реализовать которые сравнительно несложно. Среди них можно назвать следующие: выявление и предание гласности случаев насилия со стороны пациентов; разработка менее обременительных процедур рассмотрения жалоб медицинских работниц и назначение ответственных за реальную работу с этими жалобами; изменение тональности и громкости звуковых сигналов вызова медсестер таким образом, чтобы была ясна причина вызова, "чтобы было понятно: это звонит пациент, это – санитар из ванной, а это – сигнал тревоги, подаваемый в случае остановки у пациента дыхания или сердца; сейчас все сигналы вызова медсестер звучат одинаково". (Поклонницам британских телесериалов 1970-х гг. знакома проблема с сигналами вызова медсестер: в сериале "Башни Фолти" (Fawlty Towers) вокруг нее строился сюжет одного из эпизодов.)

Таблички с указаниями, какое поведение считается приемлемым, а какое – нет, тоже не потребуют больших затрат. "В больничном кафетерии висит табличка, на которой написано: «Мы не позволим себя оскорблять», – сказала Джиму Брофи одна из участниц опроса. – А у нас таких табличек нет. […] Я видела постер, приглашающий вдов и незамужних женщин посетить сайт для одиноких. Но разве кто-нибудь видел постеры, призывающие не насиловать медсестер?"

(4/5)

Пожалуй, самое простое и эффективное решение, предложенное участницами опроса, проведенного Джимом Брофи, заключалось в том, чтобы "в целях безопасности разрешить медсестрам не указывать свои фамилии на бейджах, удалив их за счет работодателя". Это позволило бы избежать таких инцидентов, как, например, тот, что произошел с одной из медсестер. Прочитав на бейдже ее имя, пациент сказал: "Рад познакомиться! Но, знаешь ли, напрасно ты указала свою фамилию – ведь теперь я могу запросто узнать, где ты живешь, и найти тебя".

Женщины всегда работали. За работу им либо не платили вообще, либо недоплачивали. Их работу не замечали и не ценили. Она была невидима, но она была всегда. А вот современное рабочее место "не работает" на женщин. Целиком и полностью – от местоположения до часов работы и стандартных условий труда – ориентированное на мужской образ жизни, сегодня оно уже не выполняет своего предназначения. Мир труда созрел для кардинальных перемен. В изменениях нуждаются и законы, и оборудование, и трудовые отношения. Эти изменения должны проводиться с учетом данных об особенностях женского организма и образа жизни женщин. Пора, наконец, понять, что выполняемая женщинами работа – не развлечение, не бонус, без которого можно легко обойтись. Нет, труд женщин, как оплачиваемый, так и неоплачиваемый, – это фундамент нашего общества и нашей экономики. Так будем же ценить его».

— Кэролайн Криадо Перес "Невидимые женщины: Почему мы живем в мире, удобном только для мужчин. Неравноправие, основанное на данных" – Часть II: На рабочем месте. Глава 5: Дешевле пары туфель.

Перевод Валерии Башкировой, ред. le mot de la fin

(5/5)

#первые_слова

Прошло «всего лишь» 7 лет

Отца сестер Хачатурян признали виновным в насилии над дочерьми

Бутырский районный суд Москвы признал Михаила Хачатуряна виновным по трем статьям: насильственные действия сексуального характера, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью и изготовление порнографии. Об этом сообщает «Консорциум женских НПО», который сопровождал дело. Суд рассматривал дело посмертно.

Дело сестер Хачатурян началось 27 июля 2018 года, когда в Москве было найдено тело 57-летнего Михаила Хачатуряна с множественными ножевыми ранениями. В убийстве обвинили его дочерей — Крестину, Ангелину и Марию. На тот момент им было 19, 18 и 17 лет. Девушки признались в содеянном и заявили, что много лет подвергались домашнему насилию — физическому, психологическому и сексуализированному.

В марте 2021 года Следственный комитет возбудил против Михаила Хачатуряна уголовное дело уже после его смерти. В мае 2022 года к статьям добавили обвинение в распространении порнографии с участием дочерей.

Сами сестры провели в СИЗО меньше двух месяцев, после чего были отпущены под подписку о невыезде и запрет определенных действий. Сейчас они живут раздельно и не имеют права общаться друг с другом и со свидетелями.

Адвокаты девушек надеются, что признание Михаила Хачатуряна виновным станет ключевым доказательством в пользу их подзащитных и приведет к окончательному прекращению дела.

Задонатить «Косе» | Подписаться | Вступить в комьюнити

«Поскольку мы видим людинь только после того, как они провели на улице разное количество времени, обычно невозможно определить, в какой степени проявленная ими психологическая дезорганизация была вызвана пережитым опытом, а не пребыванием на улице. Во многих случаях уличная жизнь только усугубляла уже присутствующую эмоциональную слабость женщин, но зачастую мне казалось, что совершенно нормальные женщины, оказавшиеся на улице, были настолько подавлены, что совершенно теряли себя. Некоторые из них, которых удалось спасти, смогли описать, как это происходило.

Первый эффект пребывания на улице – это деморализация, настолько глубокая, что она парализует. Соня была русско-французской женщиной, которая приехала в эту страну из Франции примерно за три месяца до того, как я ее встретила. Она работала секретаршей в агентстве по временному трудоустройству, но у них закончилась работа для нее, и она не знала, что может перейти в другое агентство. Не имея возможности платить за аренду, она была вынуждена покинуть свой отель. Несмотря на то, что она провела на улице всего несколько ночей, она была в шоке не только от физического истощения, но и от чувства деградации, которое вызвал у нее этот опыт. "Это истощает", — говорила она. Наблюдая за тем, как она изо всех сил старалась сохранить вид культурной людини, которой она обычно была, я начала понимать, что женщина может деградировать по чистой случайности. Чем хуже она воспринимает себя, тем хуже ее воспринимают окружающие, и их реакция заставляет ее чувствовать себя еще хуже, пока, обнаружив, что она настолько отдалилась от той, кем всегда себя считала, она больше не может вести себя, как раньше».

— Стефани Голден, The Women Outside: Meanings and Myths of Homelessness (1992). («Женщины на улице: сущность и мифы бездомности»)

‼️Экстренная ситуация‼️

Всё резко ухудшилось и этой информации нужно распространение.

1️⃣Талибан начал активно преследовать активисток в Пакистане.

Он активно взаимодействует с группой активисток и угрожает им.

Сообщения активисток:

"Нас добавил в групповой чат кто-то, кого мы не знали, никто из нас не был уверен, откуда они
получили наши номера. Администратор группы внезапно позвонил всем, но так и не показал своего
лица. Он сказал нам всем прислать ему наши фотографии и все, что у нас было, заявив, что это было необходимо для «каких-то дел», над которыми они работали. Всё это было ложью. Поэтому, когда он позвонил нам, мы спрятали свои
лица. К счастью, некоторые из нас ничего не отправили. Мы были достаточно умны, чтобы понять, что что-то не так. И что-то было не так. Но самое страшное, что они уже, похоже, знали, кто мы.
Через два дня мы узнали правду: человек, стоящий за группой, является высокопоставленным членом
Талибана. Теперь он звонит людям в группе и угрожает им. Он говорит что-то вроде:
«Я знаю, кто вы, и я найду вас — неважно, где вы находитесь, например, в Германии или Пакистане». Но он особенно сосредоточен на тех, кто находится в Пакистане, говоря, что они найдут там всех.
Теперь все в ужасе. Никто не знает, что делать дальше."

"Глава разведки Талибана, известный как организация, стоящая за туманом, взял интервью у тумана. Оказалось, что разведка Талибана предупредила всех."

(я не знаю, что значит "за туманом", в оригинале: "The Taliban intelligence chief, known as the organization behind the fog, interviewed the fog. It
turned out that the Taliban intelligence had warned everyone.")

❗️Итог

Ситуация резко ухудшилась, потому волонтёры сейчас на взводе - активистки находятся в жуткой опасности с каждым днём всё больше и больше. Им нужна помощь и то, чем мы можем помочь на данный момент - распространить информацию о поиске разработчицы/разработчика 👆🏻

Надя в срочном порядке связалась с волонтёрами из Avaaz, чтобы попросить их поднять контакты в прессе как можно скорее - огласка в СМИ им сейчас нужна, как никогда.

И, напомню, вышеописанные описания угроз и преследований - от тех, кого некоторые страны не считают террористами.

Я бывшая христианка, но подозреваю, что без выбора Евы жизнь для женщин была бы адской. Ева уже была приговорена к званию ребра адама. Когда я была ребенкой, я злилась на Еву за то, что она забрала шанс на рай (намеренно, я уверена). Но теперь я полагаю, что она, может, таким образом спасла нас от тяжелого положения её собственного существования, и мне нравится думать, что она знала о большем до того как взяла плод и после этого.

Господь хотел, чтобы Ева оставалась незнающей и порабощенной, запертой в его саду. Ева выбрала просвещение, а не послушание, и благодаря ей людини теперь могут понимать разницу между добром и злом. Когда Пандора открыла ящик, она высвободила из тюрьмы Надежду, самую мощную союзницу людинь в темные времена. Она тоже выбрала просвещение, а не послушание. Их истории может и метафоричны, но урок, который они преподают, вполне реален. Помните их, не дайте их жертве стать напрасной.

То, как христиане-мужчины демонизируют Еву и осуждают ее намного более сурово, и иногда даже изображают Адама как какого-то наивного мужчину, которым манипулировала Ева, по сути показывает то, что они просто ненавидят женщин. Женщины – это манипуляторки, которым нельзя доверять, но при этом женщины тупые и пригодны только для секса и ведения домашнего хозяйства и т.д. А потом они берут и виктимблеймят женщин, избегая любой ответственности. Это все лишь противоречия и ничего более. Многие (все – прим. ред.) авраамические религии существуют для того, чтобы поддерживать патриархат, и за это я их презираю ♡