eldopism
Я размышляю о чрезвычайно популярных женоненавистнических мифах о том, что женщины якобы только и ищут повод, чтобы кричать об изнасиловании и использовать свои женские привилегии с целью выставить бедных невинных мужчин насильниками, и о том, что на самом деле женщины постоянно насилуют мужчин, а нам только кажется, что женщины становятся жертвами чаще, потому что женщины ну просто обожаааают говорить об изнасиловании, тогда как мужчины слишком сдержанны.
В реальности все обстоит совершенно иначе: мужская сексуализированная агрессия настолько вездесуща в жизни женщин, что большинство из нас не признает, что мы стали жертвами изнасилования, если только это не что-то действительно экстремальное. Как могут женщины признать, что их насиловали десятки и сотни раз и что они должны ожидать, что их будут насиловать десятки и сотни раз в будущем тоже? Наше общество в большинстве случаев считает нормой изнасилование женщины мужчиной. В большинстве культур мужское сексуализированное насилие над женщинами – это ничем не примечательный фоновый шум.
Вот каково истинное происхождение нарратива о том, что «женщины просто хотят называть все подряд изнасилованием!!!». На самом деле они говорят: «Каждый мужчина, которого я знаю, принуждает женщин к сексу, и теперь людини пытаются сказать мне, что это изнасилование? Но это происходит постоянно, везде, куда бы я ни посмотрел! Изнасилования не могут быть настолько распространены, эти сумасшедшие феминацистки не в своем уме, раз считают, что каждый парень, который силой принуждает женщину к сексу, является насильником, мы же не можем ВСЕ быть насильниками!»
(2/2)
Я размышляю о чрезвычайно популярных женоненавистнических мифах о том, что женщины якобы только и ищут повод, чтобы кричать об изнасиловании и использовать свои женские привилегии с целью выставить бедных невинных мужчин насильниками, и о том, что на самом деле женщины постоянно насилуют мужчин, а нам только кажется, что женщины становятся жертвами чаще, потому что женщины ну просто обожаааают говорить об изнасиловании, тогда как мужчины слишком сдержанны.
В реальности все обстоит совершенно иначе: мужская сексуализированная агрессия настолько вездесуща в жизни женщин, что большинство из нас не признает, что мы стали жертвами изнасилования, если только это не что-то действительно экстремальное. Как могут женщины признать, что их насиловали десятки и сотни раз и что они должны ожидать, что их будут насиловать десятки и сотни раз в будущем тоже? Наше общество в большинстве случаев считает нормой изнасилование женщины мужчиной. В большинстве культур мужское сексуализированное насилие над женщинами – это ничем не примечательный фоновый шум.
Вот каково истинное происхождение нарратива о том, что «женщины просто хотят называть все подряд изнасилованием!!!». На самом деле они говорят: «Каждый мужчина, которого я знаю, принуждает женщин к сексу, и теперь людини пытаются сказать мне, что это изнасилование? Но это происходит постоянно, везде, куда бы я ни посмотрел! Изнасилования не могут быть настолько распространены, эти сумасшедшие феминацистки не в своем уме, раз считают, что каждый парень, который силой принуждает женщину к сексу, является насильником, мы же не можем ВСЕ быть насильниками!»
(2/2)
«Теорию плуга впервые выдвинула Эстер Бозеруп, датская экономесса. Суть теории заключается в том, что для обществ, исторически использовавших плуг, гендерное равноправие не столь характерно, как для обществ, где это орудие труда не применялось. Эстер Бозеруп исходила из того, что подсечно-переложная система земледелия, основанная на использовании таких ручных орудий труда, как мотыга и лопата, более "дружелюбна" по отношению к женщинам, чем пахотная (основанная на использовании плуга и домашнего скота – лошадей или волов – в качестве тягловой силы), поскольку позволяла им заниматься сельскохозяйственным трудом наравне с мужчинами.
Связь половых различий с возможностью заниматься тем или иным видом земледелия обусловлена особенностями мужского и женского организма. Пахота требует "значительно более развитой мускулатуры верхней части туловища, силы кистей рук и силы тяги мышц предплечья, необходимых как для работы с плугом, так и для управления тянущими его животными", а эти анатомические особенности характерны для мужчин. Масса верхней части тела у мужчин приблизительно на 75 % больше, чем у женщин, потому что у последних мышечная масса обычно распределяется по туловищу более равномерно, и, соответственно, мышцы верхней части туловища у мужчин на 40–60 % сильнее, чем у женщин (мышцы нижней части туловища сильнее лишь на 25 %). Кисти рук у женщин также примерно на 41 % слабее, чем у мужчин, причем это половое различие не зависит от возраста: динамическая сила кисти среднего мужчины 70 лет больше силы кисти женщины 25 лет. Степень тренированности мышц тоже практически не имеет значения. По данным исследования, в ходе которого показатели "спортсменок с высоким уровнем подготовки" сравнивались с показателями "нетренированных и не прошедших специальную подготовку мужчин", сила кисти у женщин "редко" превышала показатель мужчин 50-го процентиля. В целом же кисти рук 90 % женщин (в данном случае включая нетренированных) оказались слабее кистей рук 95 % мужчин (прим. ред.: стоит иметь в виду, что такие разительные отличия в физических показателях между полами создавались искусственно тысячелетиями).
Более высокая степень "дружелюбия" подсечно-переложной системы земледелия по отношению к женщинам по сравнению с пахотной объясняется также разными гендерно-социальными ролями представительниц двух полов. Работа с мотыгой может быть в любой момент прервана и начата вновь, что позволяет сочетать ее с уходом за детинями, – в отличие от работы с таким тяжелым орудием труда, как плуг, влекомый сильными животными. Кроме того, обработка земли с помощью мотыги – занятие трудоемкое, а пахота – капиталоемкое. Время у женщин есть, а денег – нет. Поэтому, как считала Эстер Бозеруп, в обществах, основанных на пахотном земледелии, сельским хозяйством занимались в основном мужчины, что вело к гендерному неравенству – концентрации власти в их руках и, соответственно, их привилегированному положению в обществе.
Как показывает исследование 2011 г., теория Эстер Бозеруп имеет под собой основания. Ученые обнаружили, что для потомков представителей обществ, исторически основанных на пахотной системе земледелия, характерны более ярко выраженные сексистские представления – даже в том случае, если эти людини перекочевали в другие страны. Автрисы работы также выявили корреляцию между сексистскими убеждениями и природно-климатическими условиями, более благоприятными для развития пахотной системы земледелия, чем подсечно-переложной. Это означает, что именно климат, а не некий врожденный сексизм обусловил появление плуга, который, в свою очередь, привел к распространению сексистских взглядов.
(1/4)
Связь половых различий с возможностью заниматься тем или иным видом земледелия обусловлена особенностями мужского и женского организма. Пахота требует "значительно более развитой мускулатуры верхней части туловища, силы кистей рук и силы тяги мышц предплечья, необходимых как для работы с плугом, так и для управления тянущими его животными", а эти анатомические особенности характерны для мужчин. Масса верхней части тела у мужчин приблизительно на 75 % больше, чем у женщин, потому что у последних мышечная масса обычно распределяется по туловищу более равномерно, и, соответственно, мышцы верхней части туловища у мужчин на 40–60 % сильнее, чем у женщин (мышцы нижней части туловища сильнее лишь на 25 %). Кисти рук у женщин также примерно на 41 % слабее, чем у мужчин, причем это половое различие не зависит от возраста: динамическая сила кисти среднего мужчины 70 лет больше силы кисти женщины 25 лет. Степень тренированности мышц тоже практически не имеет значения. По данным исследования, в ходе которого показатели "спортсменок с высоким уровнем подготовки" сравнивались с показателями "нетренированных и не прошедших специальную подготовку мужчин", сила кисти у женщин "редко" превышала показатель мужчин 50-го процентиля. В целом же кисти рук 90 % женщин (в данном случае включая нетренированных) оказались слабее кистей рук 95 % мужчин (прим. ред.: стоит иметь в виду, что такие разительные отличия в физических показателях между полами создавались искусственно тысячелетиями).
Более высокая степень "дружелюбия" подсечно-переложной системы земледелия по отношению к женщинам по сравнению с пахотной объясняется также разными гендерно-социальными ролями представительниц двух полов. Работа с мотыгой может быть в любой момент прервана и начата вновь, что позволяет сочетать ее с уходом за детинями, – в отличие от работы с таким тяжелым орудием труда, как плуг, влекомый сильными животными. Кроме того, обработка земли с помощью мотыги – занятие трудоемкое, а пахота – капиталоемкое. Время у женщин есть, а денег – нет. Поэтому, как считала Эстер Бозеруп, в обществах, основанных на пахотном земледелии, сельским хозяйством занимались в основном мужчины, что вело к гендерному неравенству – концентрации власти в их руках и, соответственно, их привилегированному положению в обществе.
Как показывает исследование 2011 г., теория Эстер Бозеруп имеет под собой основания. Ученые обнаружили, что для потомков представителей обществ, исторически основанных на пахотной системе земледелия, характерны более ярко выраженные сексистские представления – даже в том случае, если эти людини перекочевали в другие страны. Автрисы работы также выявили корреляцию между сексистскими убеждениями и природно-климатическими условиями, более благоприятными для развития пахотной системы земледелия, чем подсечно-переложной. Это означает, что именно климат, а не некий врожденный сексизм обусловил появление плуга, который, в свою очередь, привел к распространению сексистских взглядов.
(1/4)
У теории плуга есть и противницы. <...> Точных данных о том, кто именно занимается сельским хозяйством – мужчины или женщины, – у нас нет. Можно найти бесчисленное множество докладов, статей и справочных материалов, содержащих (в тех или иных вариациях) утверждение, что "на Африканском континенте доля женщин в общей численности работниц, занятых в сельском хозяйстве, составляет 60–80 %", но мало убедительных подтверждений правильности этих цифр, впервые опубликованных еще в 1972 г. в материалах Экономической комиссии ООН для Африки (ЭКА). Я не хочу сказать, что эти цифры неверны, – просто их трудно проверить, потому что данных не хватает.
Нехватка данных отчасти объясняется тем, что, поскольку мужчины и женщины часто занимаются сельскохозяйственным трудом совместно, трудно точно определить, какова доля представительниц каждого пола в производстве конечного продукта – продовольствия. В докладе Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО) экономесса Шерил Досс указывает: все зависит от того, как понимать понятие "продовольствие" и как оценивать его объем – по энергетической ценности (рассматривая в таком случае производство базовых зерновых культур как основного источника калорий) или по стоимости (анализируя прежде всего производство кофе, лидирующего по этому показателю). Учитывая, что женщины "как правило, больше участвуют в производстве зерновых", расчеты по энергетической ценности "могут показывать, что доля женщин в производстве продовольствия значительно превосходит долю мужчин".
"Могут" – важная оговорка в данном контексте, потому что изыскания, проводимые в отдельных странах, часто не позволяют установить, кто именно занимается сельским хозяйством, – мужчины или женщины. Даже в случае наличия данных в разбивке по половому признаку доля женского труда иногда занижается из-за некорректной методики опросов. Так, если женщин спрашивают, "занимаются ли они работой по дому или работают" (как будто одно исключает другое или работа по дому не является работой), они, как правило, отвечают, что "занимаются работой по дому", потому что данный ответ отражает большую часть выполняемых ими обязанностей. Эта неточность усугубляется тенденцией "делать упор на деятельность, связанную с получением дохода", в результате чего работа, связанная с ведением натурального хозяйства (зачастую выполняемая в основном женщинами), недооценивается. Кроме того, в данных сельскохозяйственных переписей сельское хозяйство отождествляется с "полевыми работами", поэтому труд женщин, связанный с "уходом за домашним скотом и приусадебным участком, а также переработкой сельскохозяйственной продукции, часто не учитывается". Это яркий пример "мужского перекоса", обуславливающего серьезную нехватку гендерных данных.
Та же проблема встает перед исследовательницами, когда они пытаются разделить трудовую деятельность на "первичную" и "вторичную". Во-первых, вторичная занятость не всегда отображается в результатах опросов, а если и отображается, то не всегда учитывается в численности занятых. Виной тому опять-таки "мужской перекос", не позволяющий выделить оплачиваемый женский труд. Во-вторых, женщины часто указывают оплачиваемую работу в качестве вторичной занятости, просто потому, что неоплачиваемая работа занимает больше времени. Однако это отнюдь не значит, что они не тратят значительную часть трудового дня на оплачиваемую работу. В результате статистика рабочей силы часто страдает от существенной нехватки гендерных данных.
(2/4)
Нехватка данных отчасти объясняется тем, что, поскольку мужчины и женщины часто занимаются сельскохозяйственным трудом совместно, трудно точно определить, какова доля представительниц каждого пола в производстве конечного продукта – продовольствия. В докладе Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО) экономесса Шерил Досс указывает: все зависит от того, как понимать понятие "продовольствие" и как оценивать его объем – по энергетической ценности (рассматривая в таком случае производство базовых зерновых культур как основного источника калорий) или по стоимости (анализируя прежде всего производство кофе, лидирующего по этому показателю). Учитывая, что женщины "как правило, больше участвуют в производстве зерновых", расчеты по энергетической ценности "могут показывать, что доля женщин в производстве продовольствия значительно превосходит долю мужчин".
"Могут" – важная оговорка в данном контексте, потому что изыскания, проводимые в отдельных странах, часто не позволяют установить, кто именно занимается сельским хозяйством, – мужчины или женщины. Даже в случае наличия данных в разбивке по половому признаку доля женского труда иногда занижается из-за некорректной методики опросов. Так, если женщин спрашивают, "занимаются ли они работой по дому или работают" (как будто одно исключает другое или работа по дому не является работой), они, как правило, отвечают, что "занимаются работой по дому", потому что данный ответ отражает большую часть выполняемых ими обязанностей. Эта неточность усугубляется тенденцией "делать упор на деятельность, связанную с получением дохода", в результате чего работа, связанная с ведением натурального хозяйства (зачастую выполняемая в основном женщинами), недооценивается. Кроме того, в данных сельскохозяйственных переписей сельское хозяйство отождествляется с "полевыми работами", поэтому труд женщин, связанный с "уходом за домашним скотом и приусадебным участком, а также переработкой сельскохозяйственной продукции, часто не учитывается". Это яркий пример "мужского перекоса", обуславливающего серьезную нехватку гендерных данных.
Та же проблема встает перед исследовательницами, когда они пытаются разделить трудовую деятельность на "первичную" и "вторичную". Во-первых, вторичная занятость не всегда отображается в результатах опросов, а если и отображается, то не всегда учитывается в численности занятых. Виной тому опять-таки "мужской перекос", не позволяющий выделить оплачиваемый женский труд. Во-вторых, женщины часто указывают оплачиваемую работу в качестве вторичной занятости, просто потому, что неоплачиваемая работа занимает больше времени. Однако это отнюдь не значит, что они не тратят значительную часть трудового дня на оплачиваемую работу. В результате статистика рабочей силы часто страдает от существенной нехватки гендерных данных.
(2/4)
"Мужской перекос" присутствует и в данных, которые Шерил Досс использует для проверки цифры "60–80 %". Она приходит к выводу, что доля женщин в общей численности занятых в сельском хозяйстве во всем мире составляет менее половины, но ФАО, статистикой которой она оперирует, определяет "занятых сельскохозяйственным трудом" как "лиц, указавших, что сельское хозяйство является основным видом их деятельности". А это, как мы видим, означает исключение из расчетов существенной доли оплачиваемого труда женщин. К чести Шерил Досс, она признает, что ее подход не вполне корректен, и ставит под сомнение абсурдно низкую (согласно опросам, 16 %) долю женщин в численности занятых в сельском хозяйстве в странах Латинской Америки. Она отмечает, что женщины, проживающие в сельской местности в этом регионе, "чаще всего отвечают, что именно «работа по дому» является основной сферой их трудовой деятельности, даже если они активно занимаются сельским хозяйством".
Даже устранив все пробелы в гендерных данных, мешающие рассчитать долю женщин в численности занятых в сельском хозяйстве, мы все равно не будем точно знать, сколько потребляемого нами продовольствия произведено женщинами. Это объясняется разной продуктивностью женского и мужского труда: в целом продуктивность женского труда в сельском хозяйстве ниже продуктивности труда мужчин. Дело не в том, что женщины меньше работают. Дело в том, что при одних и тех же затратах труда они производят меньше продукции, потому что сельское хозяйство как таковое (от орудий труда до научных исследований и инициатив в области развития) строится вокруг потребностей мужчин. Действительно, пишет Шерил Досс, учитывая различные ограничения, с которыми сталкиваются женщины (отсутствие доступа к земле, кредитам и новым технологиям, а также выполнение неоплачиваемой домашней работы), "было бы странно, если бы они были способны производить более половины объема продовольственных культур".
По оценкам ФАО, если бы женщины имели равный с мужчинами доступ к производственным ресурсам, эффективность фермерских хозяйств была бы на 30 % выше. Но они его не имеют. Как и некогда плуг, некоторые современные "трудосберегающие" орудия труда и технологии "сберегают прежде всего мужской труд". Так, исследование, проведенное в 2014 г. в Сирии, показало, что механизация сельского хозяйства действительно уменьшила потребность в мужской рабочей силе, освободив представителей мужского пола от тяжелого труда и дав им возможность "искать новые возможности трудоустройства, с более высоким заработком, чем в сельском хозяйстве", но в то же время увеличила спрос "на женскую рабочую силу, выполняющую трудозатратные операции – пересадку растений, прополку, сбор и переработку урожая". В Турции механизация некоторых видов сельскохозяйственных работ привела, наоборот, к сокращению численности женщин, занятых в сельском хозяйстве, "поскольку сельскохозяйственную технику приобретали в основном мужчины", а женщины использовали ее неохотно. Отчасти это было связано с отсутствием у женщин соответствующей подготовки и социокультурными нормами, а отчасти – с тем, что "техника не была предназначена для эксплуатации женщинами".
(3/4)
Даже устранив все пробелы в гендерных данных, мешающие рассчитать долю женщин в численности занятых в сельском хозяйстве, мы все равно не будем точно знать, сколько потребляемого нами продовольствия произведено женщинами. Это объясняется разной продуктивностью женского и мужского труда: в целом продуктивность женского труда в сельском хозяйстве ниже продуктивности труда мужчин. Дело не в том, что женщины меньше работают. Дело в том, что при одних и тех же затратах труда они производят меньше продукции, потому что сельское хозяйство как таковое (от орудий труда до научных исследований и инициатив в области развития) строится вокруг потребностей мужчин. Действительно, пишет Шерил Досс, учитывая различные ограничения, с которыми сталкиваются женщины (отсутствие доступа к земле, кредитам и новым технологиям, а также выполнение неоплачиваемой домашней работы), "было бы странно, если бы они были способны производить более половины объема продовольственных культур".
По оценкам ФАО, если бы женщины имели равный с мужчинами доступ к производственным ресурсам, эффективность фермерских хозяйств была бы на 30 % выше. Но они его не имеют. Как и некогда плуг, некоторые современные "трудосберегающие" орудия труда и технологии "сберегают прежде всего мужской труд". Так, исследование, проведенное в 2014 г. в Сирии, показало, что механизация сельского хозяйства действительно уменьшила потребность в мужской рабочей силе, освободив представителей мужского пола от тяжелого труда и дав им возможность "искать новые возможности трудоустройства, с более высоким заработком, чем в сельском хозяйстве", но в то же время увеличила спрос "на женскую рабочую силу, выполняющую трудозатратные операции – пересадку растений, прополку, сбор и переработку урожая". В Турции механизация некоторых видов сельскохозяйственных работ привела, наоборот, к сокращению численности женщин, занятых в сельском хозяйстве, "поскольку сельскохозяйственную технику приобретали в основном мужчины", а женщины использовали ее неохотно. Отчасти это было связано с отсутствием у женщин соответствующей подготовки и социокультурными нормами, а отчасти – с тем, что "техника не была предназначена для эксплуатации женщинами".
(3/4)
Не только материальные орудия труда облегчают положение мужчин за счет женщин. Взять, к примеру, так называемые внедренческие программы (образовательные программы, предназначенные для обучения фермеров научным методам ведения сельского хозяйства с целью повышения его эффективности). Такие программы всегда были "недружелюбны" по отношению к женщинам. Согласно опросу, проведенному ФАО в 1988–1989 гг. (только в тех странах, где были данные в разбивке по половому признаку), лишь 5 % всех внедренческих программ было рассчитано на женщин. С тех пор ситуация немного изменилась к лучшему, но и сегодня можно привести множество примеров инициатив в области развития, совершенно игнорирующих женщин, и потому в лучшем случае бесполезных, а в худшем – серьезно им вредящих».
— Кэролайн Криадо Перес «Невидимые женщины: Почему мы живем в мире, удобном только для мужчин. Неравноправие, основанное на данных» – Часть II: На рабочем месте. Глава 7: Теория плуга.
Перевод Валерии Башкировой, ред. le mot de la fin
(4/4)
#первые_слова
— Кэролайн Криадо Перес «Невидимые женщины: Почему мы живем в мире, удобном только для мужчин. Неравноправие, основанное на данных» – Часть II: На рабочем месте. Глава 7: Теория плуга.
Перевод Валерии Башкировой, ред. le mot de la fin
(4/4)
#первые_слова
Подписи за требование расследовать похищение Седы Сулеймановой ⬇️
Успейте помочь, осталось немного времени до конца кампании.
Успейте помочь, осталось немного времени до конца кампании.
Forwarded from Где Седа?
🔥Друзья, за 3 недели кампании мы собрали более 4000 физических подписей!
Москва: 1783
Питер: 1007
Московская область: 198
Казань: 169
Ижевск: 91
Нижний Новгород: 80
Екатеринбург: 78
Тула: 69
Великий Новгород: 52
Киров: 44
Ярославль: 40
Пермь: 38
Томск: 34
Новосибирск: 32
Орёл: 28
Ульяновск: 28
Воронеж: 27
Алтай: 20
Тюмень: 17
Саратов: 16
Краснодар: 11
Тамбов: 11
Сочи: 5
Сыктывкар: 5
🇫🇷 Париж: 59
🇬🇪 Тбилиси: 39
🇷🇸 Белград: 36
🇦🇲 Ереван: 30
🇫🇮 Хельсинки: 28
🇩🇪 Бонн: 22
🇷🇸 Нови-Сад: 15
🇫🇮 Тампере: 2
Итого: 4099 физических подписей от граждан РФ! Это очень много, спасибо вам всем огромное!!!
И ещё 2675 электронных подписей собрано через сайт gde-seda.ru.
❗️Друзья, остались буквально считанные дни до конца сбора подписей: в регионах вы можете оставить подпись до 7 мая включительно, в Москве и Петербурге - до 11 мая. Успейте оставить подпись!
Чтобы узнать где и когда можно оставить подпись в своём городе, смотрите список - или лучше пишите в бот: @HelpSeda_bot
Если не успеваете оставить физическую подпись, оставляйте через сайт - до 11 мая включительно.
И ещё напоминаю, что мы также просим вас отправить электронное обращение в СК - это буквально займёт у вас 2 минуты!🙏
Москва: 1783
Питер: 1007
Московская область: 198
Казань: 169
Ижевск: 91
Нижний Новгород: 80
Екатеринбург: 78
Тула: 69
Великий Новгород: 52
Киров: 44
Ярославль: 40
Пермь: 38
Томск: 34
Новосибирск: 32
Орёл: 28
Ульяновск: 28
Воронеж: 27
Алтай: 20
Тюмень: 17
Саратов: 16
Краснодар: 11
Тамбов: 11
Сочи: 5
Сыктывкар: 5
🇫🇷 Париж: 59
🇬🇪 Тбилиси: 39
🇷🇸 Белград: 36
🇦🇲 Ереван: 30
🇫🇮 Хельсинки: 28
🇩🇪 Бонн: 22
🇷🇸 Нови-Сад: 15
🇫🇮 Тампере: 2
Итого: 4099 физических подписей от граждан РФ! Это очень много, спасибо вам всем огромное!!!
И ещё 2675 электронных подписей собрано через сайт gde-seda.ru.
❗️Друзья, остались буквально считанные дни до конца сбора подписей: в регионах вы можете оставить подпись до 7 мая включительно, в Москве и Петербурге - до 11 мая. Успейте оставить подпись!
Чтобы узнать где и когда можно оставить подпись в своём городе, смотрите список - или лучше пишите в бот: @HelpSeda_bot
Если не успеваете оставить физическую подпись, оставляйте через сайт - до 11 мая включительно.
И ещё напоминаю, что мы также просим вас отправить электронное обращение в СК - это буквально займёт у вас 2 минуты!🙏
icefemsanonymous:
Занимательно, как менялась мужская эстетика на протяжении веков.
Ранее я размышляла о том, что в 18 веке богатые и знатные мужчины украшали себя практически так же, как и женщины их круга. Мужчины из высшего общества носили обувь на каблуках и с острым носом, они носили одежду прекрасных цветов с замысловатыми цветочными узорами, они заплетали свои длинные волосы в хвостик или делали сложные укладки. Иногда они даже пользовались косметикой, в зависимости от конкретной культуры. В основном, только мужчины из рабочего класса стригли волосы коротко и одевались практично.
Я не экспертка в истории моды, поэтому не знаю, насколько практичной была одежда женщин рабочего класса в 18 веке, но я не могу представить, чтобы женщины из рабочего класса 18 века отдавали предпочтение вычурным и непрактичным нарядам, вместо возможности выполнять свои обязанности вовремя и эффективно.
Однако, начиная с 19-го века, что-то изменилось. Мужская эстетика для благородных мужчин стала более практичной. Даже богатые и знатные мужчины начали коротко стричься, а мужская одежда в целом стала более практичной. Проведя довольно поверхностное исследование, я не нашла точной причины этого, за исключением того, что, возможно, в 19 веке характер ведения войн менялся, и это повлияло на внешний вид мужчин.
И вот, в 21 веке, самые богатые и влиятельные мужчины делают простые и практичные короткие стрижки, носят брюки и базовую обувь на плоской подошве. Они в основном одеваются в серые нейтральные цвета. В то время как даже женщины рабочего класса, едва сводящие концы с концами, должны поддерживать уровень непрактичной эстетики аристократок 18-го века. Длинные акриловые ногти, из-за которых трудно работать руками, необходимость тратить по утрам до часа, а иногда и больше, на прическу и макияж, неудобная и непрактичная обувь, в которой трудно ходить (но на работе, где вы целый день на ногах, вы обязаны ее носить!), одежда которая сковывает и ограничивает ваши движения и не защищает вас должным образом от непогоды.
Что случилось? Предпочтение внешнего вида функциональности, ношение нелепой одежды или аксессуаров, которые ограничивают движения, раньше было скорее признаком класса, чем гендерным признаком. Когда произошел этот сдвиг и почему? Когда мы перешли от того, что для богатого правящего класса, мужчины и женщины, была характерна тщательно продуманная мода, ограничивающая их движения и функциональность, в то время как для рабочего класса, мужчин и женщин, была характерна одежда, в которой они могли передвигаться, не опасаясь травм от своей одежды, к тому, что мужчины всех классов носят брюки, обувь на плоской подошве и короткие практичные стрижки и не носят макияж, в то время как женщины всех классов стесняют свои движения непрактичной одеждой и аксессуарами?
Хочу отметить, что я не против того, чтобы одежда выглядела красиво, не против чувства стиля. Я люблю носить шарфы красивых цветов или с красивым рисунком. А еще я люблю носить свитера и рубашки классных цветов или с приятными узорами, и у меня есть два дождевика с цветочным узором, которые я купила, просто потому что мне нравятся яркие цвета и узоры. Нет ничего плохого в том, чтобы иметь чувство стиля и хотеть хорошо выглядеть. Мне кажется бездушным заботиться только о функциональности и не заботиться о визуальном удовольствии. Но одежда может выглядеть красиво И быть практичной + функциональной. Но в 21 веке только женщины должны стремиться к эстетике, ограничивая свою подвижность, несмотря на то, что в прошлые века это было скорее классовым, чем гендерным признаком.
friendlymathematician:
[Ссылка на статью в англоязычной википедии о «Великом мужском отречении». Русскоязычной версии статьи нет.
Хорошая русскоязычная статья с исторической справкой и причинами явления]
Все сводится к тому, как гендерные роли ассоциируются с Просвещением:
«Новообретенная практичность мужской одежды также была связана с идеей о том, что мужчины рациональны, а женщины легкомысленны и эмоциональны».
Занимательно, как менялась мужская эстетика на протяжении веков.
Ранее я размышляла о том, что в 18 веке богатые и знатные мужчины украшали себя практически так же, как и женщины их круга. Мужчины из высшего общества носили обувь на каблуках и с острым носом, они носили одежду прекрасных цветов с замысловатыми цветочными узорами, они заплетали свои длинные волосы в хвостик или делали сложные укладки. Иногда они даже пользовались косметикой, в зависимости от конкретной культуры. В основном, только мужчины из рабочего класса стригли волосы коротко и одевались практично.
Я не экспертка в истории моды, поэтому не знаю, насколько практичной была одежда женщин рабочего класса в 18 веке, но я не могу представить, чтобы женщины из рабочего класса 18 века отдавали предпочтение вычурным и непрактичным нарядам, вместо возможности выполнять свои обязанности вовремя и эффективно.
Однако, начиная с 19-го века, что-то изменилось. Мужская эстетика для благородных мужчин стала более практичной. Даже богатые и знатные мужчины начали коротко стричься, а мужская одежда в целом стала более практичной. Проведя довольно поверхностное исследование, я не нашла точной причины этого, за исключением того, что, возможно, в 19 веке характер ведения войн менялся, и это повлияло на внешний вид мужчин.
И вот, в 21 веке, самые богатые и влиятельные мужчины делают простые и практичные короткие стрижки, носят брюки и базовую обувь на плоской подошве. Они в основном одеваются в серые нейтральные цвета. В то время как даже женщины рабочего класса, едва сводящие концы с концами, должны поддерживать уровень непрактичной эстетики аристократок 18-го века. Длинные акриловые ногти, из-за которых трудно работать руками, необходимость тратить по утрам до часа, а иногда и больше, на прическу и макияж, неудобная и непрактичная обувь, в которой трудно ходить (но на работе, где вы целый день на ногах, вы обязаны ее носить!), одежда которая сковывает и ограничивает ваши движения и не защищает вас должным образом от непогоды.
Что случилось? Предпочтение внешнего вида функциональности, ношение нелепой одежды или аксессуаров, которые ограничивают движения, раньше было скорее признаком класса, чем гендерным признаком. Когда произошел этот сдвиг и почему? Когда мы перешли от того, что для богатого правящего класса, мужчины и женщины, была характерна тщательно продуманная мода, ограничивающая их движения и функциональность, в то время как для рабочего класса, мужчин и женщин, была характерна одежда, в которой они могли передвигаться, не опасаясь травм от своей одежды, к тому, что мужчины всех классов носят брюки, обувь на плоской подошве и короткие практичные стрижки и не носят макияж, в то время как женщины всех классов стесняют свои движения непрактичной одеждой и аксессуарами?
Хочу отметить, что я не против того, чтобы одежда выглядела красиво, не против чувства стиля. Я люблю носить шарфы красивых цветов или с красивым рисунком. А еще я люблю носить свитера и рубашки классных цветов или с приятными узорами, и у меня есть два дождевика с цветочным узором, которые я купила, просто потому что мне нравятся яркие цвета и узоры. Нет ничего плохого в том, чтобы иметь чувство стиля и хотеть хорошо выглядеть. Мне кажется бездушным заботиться только о функциональности и не заботиться о визуальном удовольствии. Но одежда может выглядеть красиво И быть практичной + функциональной. Но в 21 веке только женщины должны стремиться к эстетике, ограничивая свою подвижность, несмотря на то, что в прошлые века это было скорее классовым, чем гендерным признаком.
friendlymathematician:
[Ссылка на статью в англоязычной википедии о «Великом мужском отречении». Русскоязычной версии статьи нет.
Хорошая русскоязычная статья с исторической справкой и причинами явления]
Все сводится к тому, как гендерные роли ассоциируются с Просвещением:
«Новообретенная практичность мужской одежды также была связана с идеей о том, что мужчины рациональны, а женщины легкомысленны и эмоциональны».
«Если вы помните, это Корделия Файн придумала термин "нейросексизм", чтобы привлечь внимание к сомнительной практике в нейробиологии, которая может способствовать сохранению стереотипов и убеждений в отношении "жесткой настройки" (C. Fine, Delusions of Gender: How Our Minds, Society, and Neurosexism Create Difference, New York, W. W. Norton, 2010; C. Fine, Neuroethics 6:2 (2013), pp. 369–409). Как дела на этом фронте [в настоящий момент, то есть в XXI веке – прим.ред.]?
(1/4)
(1/4)
В самом начале исследований мозга методами визуализации ученые занимались поиском половых различий в размерах некоторых структур, например мозолистого тела и гиппокампа, предполагая, что это может объяснять различия в поведении и способностях. (Напоминает принцип "недостающих ста сорока грамм" девятнадцатого столетия.) Более сложный подход к подсчетам размеров мозга, например его объема, который зависит от размера головы владелицы, помог обнаружить, что именно размер мозга, а не пол определяет величину этих структур (C. M. Leonard, et al., Cerebral Cortex 18:12 (2008), pp. 2920–31; E. Luders, et al., NeuroImage 84 (2014), pp. 820–24). В наши дни ученые установили, что это верно и для нервных путей, соединяющих различные зоны. Если еще упростить, скажем так: чем больше мозг, тем длиннее (и, возможно, прочнее) нервные пути, которые могут справиться с передачей сигнала на дополнительные расстояния. Если вы сравните большой мозг (мужчины или женщины) с маленьким (тоже мужчины или женщины), то увидите, что важнее размер, а не пол (J. Hänggi, et al., Frontiers in Human Neuroscience 8 (2014), p. 915). Поэтому специалисткам по нейровизуализации, которые сравнивали мужчин и женщин, понадобилось ввести в свои расчеты дополнительный фактор и, что более важно, продемонстрировать это наглядно.
Я уже говорила, что нам еще не до конца понятны отношения между структурами и функциями мозга. Делает ли вас более агрессивными крупная миндалина? Становитесь ли вы умнее из-за высокого соотношения серого и белого вещества? Если мы не знаем ответов на эти вопросы, то, видимо, имеет смысл продолжать исследования с использованием более сложных методов визуализации мозга, чтобы определять размеры разных участков мозга. Но не похожи ли эти исследования на какую-то новую нейрокраниологию?
С одной стороны, мнения о размере уже не слышны, особенно учитывая подробные измерения и уточнения размеров мозга и головы. (Хотя, как мы видели, еще продолжаются споры о том, какие именно расчеты использовать.) Недавно было проведено два метаанализа, и стало ясно, что ранее считавшиеся достоверными различия миндалины и гиппокампа у мужчин и женщин просто исчезли после уточнения и исправления расчетов (D. Marwha, et al., NeuroImage 147 (2017), pp. 282–94; A. Tan, et al., NeuroImage 124 (2016), pp. 350–66). С другой стороны, появляется новая версия таких заявлений, отчасти по причине доступа к большим массивам данных о визуализации мозга.
Недавно группа психологинь под руководством Стюарта Ритчи из Университета Эдинбурга сообщила о новых половых различиях. Исследовали 2750 женщин и 2466 мужчин (S. J. Ritchie, et al., Cerebral Cortex 28:8 (2018), pp. 2959–75). Интересно то, как были поданы эти данные и в статье, и в последующих комментариях в прессе. В резюме статьи указывалось, что у мужчин больше сырой объем (именно так, я не исправляла), сырая площадь поверхности, больше синаптических связей, состоящих из белого вещества. В то же время у женщин больше толщина сырой коры и более сложное распределение белого вещества. Все эти различия сопровождались характерными розовыми и голубыми колоколообразными кривыми и заявлениями о довольно большой величине эффекта. Особенно привлекали внимание различия в общем объеме мозга, объемах серого и белого вещества. Однако когда авторессы скорректировали эти цифры согласно размерам мозга, многие различия пропали, а те, которые остались, значительно уменьшились. Об этом прямо говорилось в тексте, но первоначальное впечатление, которое складывалось у несведущего журналиста, было другим – что эти различия довольно существенны (в статистическом и общем смысле).
(2/4)
Я уже говорила, что нам еще не до конца понятны отношения между структурами и функциями мозга. Делает ли вас более агрессивными крупная миндалина? Становитесь ли вы умнее из-за высокого соотношения серого и белого вещества? Если мы не знаем ответов на эти вопросы, то, видимо, имеет смысл продолжать исследования с использованием более сложных методов визуализации мозга, чтобы определять размеры разных участков мозга. Но не похожи ли эти исследования на какую-то новую нейрокраниологию?
С одной стороны, мнения о размере уже не слышны, особенно учитывая подробные измерения и уточнения размеров мозга и головы. (Хотя, как мы видели, еще продолжаются споры о том, какие именно расчеты использовать.) Недавно было проведено два метаанализа, и стало ясно, что ранее считавшиеся достоверными различия миндалины и гиппокампа у мужчин и женщин просто исчезли после уточнения и исправления расчетов (D. Marwha, et al., NeuroImage 147 (2017), pp. 282–94; A. Tan, et al., NeuroImage 124 (2016), pp. 350–66). С другой стороны, появляется новая версия таких заявлений, отчасти по причине доступа к большим массивам данных о визуализации мозга.
Недавно группа психологинь под руководством Стюарта Ритчи из Университета Эдинбурга сообщила о новых половых различиях. Исследовали 2750 женщин и 2466 мужчин (S. J. Ritchie, et al., Cerebral Cortex 28:8 (2018), pp. 2959–75). Интересно то, как были поданы эти данные и в статье, и в последующих комментариях в прессе. В резюме статьи указывалось, что у мужчин больше сырой объем (именно так, я не исправляла), сырая площадь поверхности, больше синаптических связей, состоящих из белого вещества. В то же время у женщин больше толщина сырой коры и более сложное распределение белого вещества. Все эти различия сопровождались характерными розовыми и голубыми колоколообразными кривыми и заявлениями о довольно большой величине эффекта. Особенно привлекали внимание различия в общем объеме мозга, объемах серого и белого вещества. Однако когда авторессы скорректировали эти цифры согласно размерам мозга, многие различия пропали, а те, которые остались, значительно уменьшились. Об этом прямо говорилось в тексте, но первоначальное впечатление, которое складывалось у несведущего журналиста, было другим – что эти различия довольно существенны (в статистическом и общем смысле).
(2/4)
И действительно, этой статье был посвящен обширный комментарий под заголовком: "Почему женщины не могут быть похожими на мужчин?" В нем тем, кто считает, что различий между мозгом мужчин и женщин нет, предлагалось "проверить это на практике" (T. Young, ‘Why can’t a woman be more like a man?’, Quillette, 24 May 2018, quillette.com/2018/05/24...). Автор комментария также подбросил в уже гремучую смесь "твердо установленную связь между объемом мозга и IQ" и в подтверждение своих слов довольно странно процитировал статью, в которой четко значилось: "размер мозга не обязательно ведет к различиям IQ у разных людей" (J. Pietschnig, et al., Neuroscience and Biobehavioral Reviews 57 (2015), pp. 411–32). То есть если не обращаться к оригинальной статье, то можно поверить в "горячий" заголовок, созданный плохо информированным журналистом.
Однако охота за доказательствами, подтверждающими половые различия в мозге, все еще продолжается. Ученые Висконсинского университета опубликовали результаты исследования структур мозга у 143 младениц в возрасте одного месяца (73 девочки и 70 мальчиков) (D. C. Dean, et al., Brain Structure and Function 223:4 (2018), pp. 1953–70). Это было крупномасштабное исследование здоровых, родившихся в срок младениц с использованием сканера высокого разрешения, поэтому данные значимы для этой области исследований. Нам известно, что в прошлом различия между мужчинами и женщинами считали существующими с рождения, на этом и был основан биологический детерминизм. Однако крупных исследований младениц не проводилось. Может быть, представленное исследование расставит все точки над "i"?
Авторессы этого исследования сообщили о заметных половых различиях в общем объеме мозга, серого и белого вещества. Но, опять-таки, эти различия быстро исчезли при сообщении данных широкой общественности, в этот раз через онлайн-ресурс, где публикуются резюме статей. Исследование описывали как важный прорыв в поиске объяснений различий мужского и женского поведения. <…> Но проблема в том, что опубликованные данные неверны. Хотя исследовательницы заявили, что скорректировали данные относительно размера мозга, сторонние нейробиологини заметили, что это не так. После того как авторессам это сообщили, они все пересчитали и заявленное "значительное" различие испарилось.
Сообщение об исправлении данных опубликовали на веб-сайте журнала и странице исследовательского центра (D. C. Dean, et al., Brain Structure and Function 223:6 (2018), pp. 3007–9). Тем не менее между этими событиями прошло два месяца, и пресса уже раскрутила свой маховик. Ссылка на исследование появилась на Фейсбуке с комментарием: "Я недавно поспорил со специалисткой, которая утверждала, что получила диплом в этой области совсем недавно. Когда я привел эти данные, она сильно покраснела, а я был счастлив". <…>
В наши дни недостоверные новости, или нейроновости, сохраняются вечно, даже если впоследствии опровергаются.
Совершенно очевидно, что у этой верхушки существует целый "айсберг", "проблема картотеки" или "проблема долгого ящика". Как мы говорили в Главе 3, это старый вопрос о систематическом предубеждении, когда публикуются только те исследования, в которых обнаруживаются половые различия, а остальные откладываются в долгий ящик (R. Rosenthal, Psychological Bulletin 86:3 (1979), p. 638). Чтобы это проверить, достаточно рассчитать ожидаемую пропорцию значимых и незначимых различий в данной области исследований на основании известной величины эффекта. Потом можно сравнить эту цифру с тем, что мы имеем на самом деле.
(3/4)
Однако охота за доказательствами, подтверждающими половые различия в мозге, все еще продолжается. Ученые Висконсинского университета опубликовали результаты исследования структур мозга у 143 младениц в возрасте одного месяца (73 девочки и 70 мальчиков) (D. C. Dean, et al., Brain Structure and Function 223:4 (2018), pp. 1953–70). Это было крупномасштабное исследование здоровых, родившихся в срок младениц с использованием сканера высокого разрешения, поэтому данные значимы для этой области исследований. Нам известно, что в прошлом различия между мужчинами и женщинами считали существующими с рождения, на этом и был основан биологический детерминизм. Однако крупных исследований младениц не проводилось. Может быть, представленное исследование расставит все точки над "i"?
Авторессы этого исследования сообщили о заметных половых различиях в общем объеме мозга, серого и белого вещества. Но, опять-таки, эти различия быстро исчезли при сообщении данных широкой общественности, в этот раз через онлайн-ресурс, где публикуются резюме статей. Исследование описывали как важный прорыв в поиске объяснений различий мужского и женского поведения. <…> Но проблема в том, что опубликованные данные неверны. Хотя исследовательницы заявили, что скорректировали данные относительно размера мозга, сторонние нейробиологини заметили, что это не так. После того как авторессам это сообщили, они все пересчитали и заявленное "значительное" различие испарилось.
Сообщение об исправлении данных опубликовали на веб-сайте журнала и странице исследовательского центра (D. C. Dean, et al., Brain Structure and Function 223:6 (2018), pp. 3007–9). Тем не менее между этими событиями прошло два месяца, и пресса уже раскрутила свой маховик. Ссылка на исследование появилась на Фейсбуке с комментарием: "Я недавно поспорил со специалисткой, которая утверждала, что получила диплом в этой области совсем недавно. Когда я привел эти данные, она сильно покраснела, а я был счастлив". <…>
В наши дни недостоверные новости, или нейроновости, сохраняются вечно, даже если впоследствии опровергаются.
Совершенно очевидно, что у этой верхушки существует целый "айсберг", "проблема картотеки" или "проблема долгого ящика". Как мы говорили в Главе 3, это старый вопрос о систематическом предубеждении, когда публикуются только те исследования, в которых обнаруживаются половые различия, а остальные откладываются в долгий ящик (R. Rosenthal, Psychological Bulletin 86:3 (1979), p. 638). Чтобы это проверить, достаточно рассчитать ожидаемую пропорцию значимых и незначимых различий в данной области исследований на основании известной величины эффекта. Потом можно сравнить эту цифру с тем, что мы имеем на самом деле.
(3/4)
Джон Иоаннидис, профессор кафедры медицины, здравоохранения и статистики Стэнфордского университета, включился в битву с проблемой айсберга. Он указал на низкое качество статистической обработки результатов в клинических исследованиях последнего десятилетия и заметил, что наука должна исправлять собственные ошибки и следить, чтобы ошибочные данные не выходили в свет. В 2018 году он и его коллеги обратили внимание на применение методов нейровизуализации для изучения половых различий. Они посчитали пропорцию статей с сообщениями о различиях, сходствах и отсутствии различий (S. P. David, et al., Scientific Reports 8:1 (2018), p. 6082). Ученые просмотрели 179 статей и в названиях только двух из них обнаружили четкое указание на отсутствие разницы. В итоге 88 % статей сообщали о значимых различиях того или иного рода. Как указал Иоаннидис, "коэффициент успеха" оказался неправдоподобно велик. Он и его сотрудницы также изучили взаимосвязь между размером выборки (количество участников исследования) и числом областей мозга в каждом исследовании, где обнаружились половые различия. И такая взаимосвязь не могла не существовать: чем меньше исследование, тем меньше должно обнаруживаться зон мозга с повышенной активацией. Однако, как ни старались ученые, они не смогли установить указанную корреляцию. Казалось, что небольшие исследования приносили больше "положительных" результатов, чем могло ожидаться. В этих исследованиях сообщалось о почти таком же количестве значимых зон мозга, как и в крупномасштабных исследованиях. Причины могли быть разными: исследовательницы хотели публиковать только те статьи, где сообщалось о различиях, или журналы соглашались печатать материалы со значимыми данными, или ученые вообще не сообщали об отрицательных результатах.
Учитывая, насколько небольшими были половые различия (это полностью признают даже самые пылкие защитники биологической детерминистской позиции), "коэффициент успеха" таких исследований просто не может быть таким огромным. Оказалось, что убеждение в "жестко настроенных" половых различиях подкрепляется отчетами о "различиях мозга", подобными тем, которые изучала группа Иоаннидиса. Нас не может не беспокоить, что так много исследований основано на предубеждении (V. Brescoll and M. LaFrance, Psychological Science 15:8 (2004), pp. 515–20). Доказательства, которые приходят из области нейробиологии, обладают мощным влиянием на окружающий мир, а он, в свою очередь, изменяет мозг. Кроме того, такие доказательства играют роль в сохранении стереотипов, формировании личности и других свойствах социального мозга, постоянно занятого поиском правил. Так мы получаем искаженное представление; хотя, возможно, иногда нам даже сообщают правду, но не всю правду, и тогда нас – и наш мозг тоже – просто вводят в заблуждение».
— Дж. Риппон «Гендерный мозг. Современная нейробиология
развенчивает миф о женском мозге» – Часть четвертая. Глава 13 // Перевод Е.И. Фатеевой, ред. le mot de la fin
(4/4)
#первые_слова
Учитывая, насколько небольшими были половые различия (это полностью признают даже самые пылкие защитники биологической детерминистской позиции), "коэффициент успеха" таких исследований просто не может быть таким огромным. Оказалось, что убеждение в "жестко настроенных" половых различиях подкрепляется отчетами о "различиях мозга", подобными тем, которые изучала группа Иоаннидиса. Нас не может не беспокоить, что так много исследований основано на предубеждении (V. Brescoll and M. LaFrance, Psychological Science 15:8 (2004), pp. 515–20). Доказательства, которые приходят из области нейробиологии, обладают мощным влиянием на окружающий мир, а он, в свою очередь, изменяет мозг. Кроме того, такие доказательства играют роль в сохранении стереотипов, формировании личности и других свойствах социального мозга, постоянно занятого поиском правил. Так мы получаем искаженное представление; хотя, возможно, иногда нам даже сообщают правду, но не всю правду, и тогда нас – и наш мозг тоже – просто вводят в заблуждение».
— Дж. Риппон «Гендерный мозг. Современная нейробиология
развенчивает миф о женском мозге» – Часть четвертая. Глава 13 // Перевод Е.И. Фатеевой, ред. le mot de la fin
(4/4)
#первые_слова
Я много читала о радикальном феминизме в Южной Корее, и заметила, что идеи радикального феминизма там преобладают, поскольку в стране меньше про-мужской пропаганды, т.е. мужчины вообще не волнуются о том, чтобы притворяться и вести себя по-рыцарски.
«Женщина, с которой я разговаривала, объяснила, что исторически у них не было такой же культуры "рыцарства" (мужской вежливости и социальной защищенности женщин) как на Западе, а значит мужское превосходство скрывается намного меньше. В начале 1950-х годов солдаты, сражающиеся на Корейской войне, заставляли женщин идти перед ними по минному полю, чтобы найти безопасный проход и расчистить взрывающиеся бомбы их телами. Исторического стыда за эту практику нет. Я спросила: "Если бы Титаник был корейским кораблем, была бы на нем политика "женщины и детини вперед", определяющая, кому садиться в спасательные шлюпки?" Мне ответили громким смехом и уверенным "нет".
Одна собеседница воспринимала отсутствие рыцарства как воплощение меньшей доброты со стороны мужчин, с точки зрения того, как себя ведет патриархат. В это же время женщины меньше подвержены замужеству, поскольку мужчины не так сильно скрывают – даже перед свадьбой – то, насколько неравным будет брак. Дело не в том, что корейцы ведут себя более опрессивно по отношению к женщинам, чем мужчины на Западе, просто их отношение намного очевиднее и беззастенчивее».
Мне это показалось интересным. Эта статья, это как откровение. Женщины Южной Кореи сильно сократили прибыль бьюти-индустрии, поскольку массово отказывались от макияжа, и теперь многие из них отказываются также и от брака.
Мужчины реже проявляют мизогинию стратегически и отвечают на это полным пониманием своего положения. Мужское "рыцарство" на западе является стратегией – оно служит для оправдания мизогинии. Оно размывает мизогинию для многих женщин, которые не могут ее видеть или не хотят, потому что она не настолько откровенна и очевидна. И это позволяет мизогинии существовать дальше.
«Женщина, с которой я разговаривала, объяснила, что исторически у них не было такой же культуры "рыцарства" (мужской вежливости и социальной защищенности женщин) как на Западе, а значит мужское превосходство скрывается намного меньше. В начале 1950-х годов солдаты, сражающиеся на Корейской войне, заставляли женщин идти перед ними по минному полю, чтобы найти безопасный проход и расчистить взрывающиеся бомбы их телами. Исторического стыда за эту практику нет. Я спросила: "Если бы Титаник был корейским кораблем, была бы на нем политика "женщины и детини вперед", определяющая, кому садиться в спасательные шлюпки?" Мне ответили громким смехом и уверенным "нет".
Одна собеседница воспринимала отсутствие рыцарства как воплощение меньшей доброты со стороны мужчин, с точки зрения того, как себя ведет патриархат. В это же время женщины меньше подвержены замужеству, поскольку мужчины не так сильно скрывают – даже перед свадьбой – то, насколько неравным будет брак. Дело не в том, что корейцы ведут себя более опрессивно по отношению к женщинам, чем мужчины на Западе, просто их отношение намного очевиднее и беззастенчивее».
Мне это показалось интересным. Эта статья, это как откровение. Женщины Южной Кореи сильно сократили прибыль бьюти-индустрии, поскольку массово отказывались от макияжа, и теперь многие из них отказываются также и от брака.
Мужчины реже проявляют мизогинию стратегически и отвечают на это полным пониманием своего положения. Мужское "рыцарство" на западе является стратегией – оно служит для оправдания мизогинии. Оно размывает мизогинию для многих женщин, которые не могут ее видеть или не хотят, потому что она не настолько откровенна и очевидна. И это позволяет мизогинии существовать дальше.
Хотелось бы, чтобы транс-активистки осознали, что есть разница между критикой с феминистской точки зрения и критикой с консервативной точки зрения. И, конечно, есть разница между фемактивистками, которые хотят сохранить безопасные пространства для женщин, и консерваторами, которые считают, что любого «квира» следует поместить в концлагерь. Наша культура настолько необразована и лишена навыков критического мышления, что людини думают, что все, кто не согласна с ними в чём-либо, имеют одинаковые ценности и цели. Позорище.
Интересно то, что десятки женщин, прославившихся в детстве, переживали опыт сильных перегрузок на работе и насилия, но ни одна из них не стала абьюзивной партнершей в отношении несовершеннолетних.
Любопытно, насколько легко простили Лиама Пейна (и Дрейка Белла) за весь вред, который они нанесли, просто потому что «уву, как жаль, бедные ребятки натерпелись перегрузок на работе и насилия, поэтому они проецируют свой опыт на окружающих!»
У меня есть подруги, подружба с которыми под вопросом. Они часто говорят о том, что порочный круг от жертвы насилия до насильника действительно существует, но когда я спрашиваю, почему же в обществе мы имеем большее количество мужчин-насильников, и в то же время больше женщин-жертв насилия, что-то в их теории не складывается. Они не могут объяснить, почему мужчины в большей степени становятся агрессорами. Они лишь продолжают эти «постмодернистские» разглагольствования, которые не имеют никакого смысла. Я уже устала от оправданий для склонных к абьюзу мужчин.
Стоит вспомнить, как у девочек на шоу «Мамы в танце» развивались расстройства пищевого поведения, как они сталкивались со сталкингом, как на съемочной площадке работал педофил, как в сторону темнокожих детинь отпускали расистские замечания или то, как на протяжении нескольких лет их перегружали съемками, не заботясь об их состоянии.
А что насчет подросток-актрис канала «Дисней», у многих из которых развились серьезные психологические нарушения от количества нагрузок и стресса? Что насчет Дженнет Маккарди, прошедшей через ад, живя под одной крышей с матерью и Дэном «я использую детинь с целью удовлетворения своего фут-фетиша» Шнайдером?
Любопытно, насколько легко простили Лиама Пейна (и Дрейка Белла) за весь вред, который они нанесли, просто потому что «уву, как жаль, бедные ребятки натерпелись перегрузок на работе и насилия, поэтому они проецируют свой опыт на окружающих!»
У меня есть подруги, подружба с которыми под вопросом. Они часто говорят о том, что порочный круг от жертвы насилия до насильника действительно существует, но когда я спрашиваю, почему же в обществе мы имеем большее количество мужчин-насильников, и в то же время больше женщин-жертв насилия, что-то в их теории не складывается. Они не могут объяснить, почему мужчины в большей степени становятся агрессорами. Они лишь продолжают эти «постмодернистские» разглагольствования, которые не имеют никакого смысла. Я уже устала от оправданий для склонных к абьюзу мужчин.
Стоит вспомнить, как у девочек на шоу «Мамы в танце» развивались расстройства пищевого поведения, как они сталкивались со сталкингом, как на съемочной площадке работал педофил, как в сторону темнокожих детинь отпускали расистские замечания или то, как на протяжении нескольких лет их перегружали съемками, не заботясь об их состоянии.
А что насчет подросток-актрис канала «Дисней», у многих из которых развились серьезные психологические нарушения от количества нагрузок и стресса? Что насчет Дженнет Маккарди, прошедшей через ад, живя под одной крышей с матерью и Дэном «я использую детинь с целью удовлетворения своего фут-фетиша» Шнайдером?