Нашла у Быкова в статье кусок:
«...когда я в 1994 году оказался в Америке, у меня была подспудная, постыдная и несбыточная мечта хоть издали поглядеть на человека, написавшего «Пока ты была со мною, я знал, что я существую». В силу ряда причин личного порядка я сам на тот момент был не уверен, что существую, и Бродский был мне большим утешением».
Но у Бродского по-другому. Там он НЕ знал:

Сад громоздит листву и
не выдаёт нас зною.
(Я не знал, что существую,
пока ты была со мною.)

Площадь. Фонтан с рябою
нимфою. Скаты кровель.
(Покуда я был с тобою,
я видел все вещи в профиль.)

Райские кущи с адом
голосов за спиною.
(Кто был всё время рядом,
пока ты была со мною?)

Ночь с багровой луною,
как сургуч на конверте.
(Пока ты была со мною,
я не боялся смерти.)

И понятно, почему Быков запомнил по-своему

«В конце 90-х одна симпатичная девушка из глухой тайги добралась до Транссиба где-то в районе Забайкалья с целью подсесть на поезд, идущий во Владивосток.

Проводница подошедшего поезда объяснила ей, что свободных мест нет, кроме одного в двухместном люксе. Но что порядочной девушке в это купе лучше не садиться.

— А что там не так в этом купе? — испуганно спросила девушка.
— Там грязный иностранец. Страшный такой, огромный, небритый, немытый, сумасшедший, наверное.

Далее со слов проводницы выходило, что это грязный иностранец во всех смыслах:
— Меня в туалет пытался затащить вместе с собой. Потом парня из туалета не выпускал, хотел к нему туда вломиться. Прохода никому возле туалета не давал. Пока я с ним хорошенько не побеседовала. И глаза у него какие-то голодные…Не надо тебе к нему в купе соваться!

Но девушке очень надо было ехать. И она пошла всё-таки в купе к этому страшному иностранцу.
На его счастье, она говорила по-английски. Иностранец, действительно огромный небритый мужик, вежливо привстал, чуть не вытеснив её этим обратно из купе, поздоровался, жалобно показал на свою щетину, грязную рубашку, и сказал со вздохом:
— Sorry! No water!
— Как это нет воды? — изумилась девушка, — А в туалете?
— Да был я там! Все краны провертел, все ручки передёргал — нет воды! Я и сам вижу, народ идёт в туалет с полотенцами через плечо, возвращаются оттуда бритые и чистые. Пытался спросить, в чём дело, а меня все пугаются!
— А пимпочку снизу нажимали? — поинтересовалась девушка.
— Какую пимпочку?!!!

Выяснилось и то, почему у американца глаза такие голодные. Его кредитную карточку вагон-ресторан не принимал. Сибирские полустанки тоже не были уставлены рядами банкоматов.
А ехал он аж от Санкт-Петербурга.
Мужик немелкий, цены в ресторане кусачие, всю наличность он с аппетитом проел ещё до Байкала.
На крупных станциях в поисках банкомата отлучаться боялся — сколько будет стоять поезд, спросить было не у кого…

Через минуту пассажиры с интересом наблюдали, как дверь зловещего купе раскрылась. Отважная девушка повела вдруг присмиревшего иностранца по коридору и за ними обоими захлопнулась дверь туалета.
Ещё через час страшный иностранец, в миру американский профессор, доктор биологических наук, специалист по проектному менеджменту, герой антарктических полярных экспедиций Джон Маклин Крум был помыт, побрит, одет в свежую рубашку, накормлен, весь сиял и любезно общался с соседями по вагону через переводчицу.
В чём была причина его предыдущего безобразного поведения, он объяснять пассажирам не стал.
На девушку весь вагон глядел восхищённо, как на великую укротительницу иностранцев.

Так Джон Крум встретил свою будущую жену. Странная фраза «Did you press the pimpochka from the down?» стала их семейным преданием!»

Полина Санаева

Пейзаж Reiji Hiramatsu

Он и синий, и про цветение🌸🌸🌸
#цветнастроениясиний

Kazuhiko Fukuoji.
In the starry sea,
1997

#цветнастроениясиний

что-то я совсем пропала🙄

#людивмузее

Однажды я шла по набережной от Павелецкой в сторону центра. Было тепло, мимо проносились мотоциклы и рычали от избытка мощности, цвела сирень, пищали стрижи и вертели в сумеречном небе фигуры высшего пилотажа.

Захотелось снять куртку, развязать косынку на шее и свернуть во двор старого жилого дома. Одно из окон, явно кухонное, было открыто настежь, внутри ходили люди, смеялись, спорили о чем-то непринципиальном и, судя по запаху, жарили мясо. Кто-то в белой рубашке сел на подоконник спиной к улице, кто-то невидимый вручил этому, в рубашке – маленькую рюмку и все немедленно выпили под коротенький тост, который я не услышала.

Потом включили музыку, мне показалось – пластинку. И я впервые поняла, что в Москве не только работают, но и просто живут. Даже с большим удовольствием. Что наступил май, пришло тепло и скоро зацветут каштаны, и будет лето, и свои московские белые ночи, и свои московские ништяки.

И очень было жаль, что я не иду в гости к тем людям на кухне.
Никак не освою туризм, потому что везде хочу жить, а не находиться проездом. Проездом не успеваю ничего понять про места и людей, зафиксировать впечатления. Остается кислый привкус недосказанности, не подытоженной беседы, недопонятого слова или смысла. Самого главного.

2021

Я всегда знаю, чего хочу, в предлагаемых обстоятельствах и вообще.
Я знаю, чего хочу и это всегда очень конкретно.
Когда я вижу маленькую пуговку мне хочется ее пришить к маленькой рубашке. И застегнуть.
Когда я еду по асфальтовой дороге и вижу, что вправо или влево уходит грунтовая, мне хочется на нее свернуть.
Когда я вижу мощное дерево – мне хочется под него лечь и поспать. А в идеале построить дом.
Когда я вижу цветы в вазе мне хочется их понюхать потом подрезать и сменить воду.
Если я вижу плачущего ребенка – мне хочется взять его на руки.
Когда я вспоминаю одну подругу – мне хочется есть с ней торт и петь песни. Когда другую – пить вино и болтать про мужчин и новую сумку.
Когда я вижу одного мужчину, мне хочется, чтоб он меня обнял и так постоять. И все, чтоб плыл потом дальше, как облако.
Когда я сижу рядом с другим, мне хочется остаться.
Всегда давать себе возможность выбора и делать этот выбор осознанно, на основе своих желаний – и есть быть взрослой.
И как ни странно, к 50-ти, оказалось, что я всегда делала, что хотела.

И если еще конкретней хочу:
- поехать в Грузию к сестре Олесе
- написать пьесу
- выходить из дома, а там чтоб сразу земля и дорожка между кустами роз
- и чтобы под боком кто-то шебуршался
- чтоб рядом была кондитерская с большими витринами и там под стеклом много разных пирожных, чтоб подходить, выбирать и болтать с продавцом
- много пионов
- а еще, а еще, а еще...


Фото Nobuyoshi Araki

2018
#старыетексты

#цветчетвергасиний

Mark Rothko (September 25, 1903 – February 25, 1970)
Untitled (Blue)
1968

Жарко. Двор помыли шлангом. Цветы в земле и горшках полили еще раньше - ранним утром. Сижу в кресле, под ногами детская скамеечка, перед глазами огромная бело-розовая лилия.

В трубе живут синички и их детки.
На крыше веранды спокойно спит кот, которого сто раз выгоняли из-за его хулиганств.
Думаю как называется вон тот цветок, оказывается гортензия.
Между завтраком и обедом - холодный сливовый компот.
Между обедом и ужином на полдник клубника прямо в дуршлаге.
На клетчатую скатерть под виноградом падают дырявые тени и возникают мысли вполне каникулярные вроде: а не почитать ли льва нашего толстого прямо тут же под сенью?
Забываю, что надо работать, представляете?

Он врывался, его выставляли.
Он сидел у входа с независимым видом.
Пристраивался на стульчик снаружи.
Когда стало накрапывать, перестроился под стул.
Когда дождь усилился, повторил попытку прорыва и она удалась.
Весь мокрый лег на бархатную кушетку и кажется, попытался ощутить себя домашним.
Разлегся.
Пришли двое ребят. Одному не хватило места. Единственное свободное занимал кот.
- Что теперь делать?
- Давай, подвинем его.

Они не могли принять решение- слишком красиво кот лежал.
Он был настороже, но не шевелился.

Подвинули с уважением. И кот уснул.
Пока спал, дождь закончился, а он просох.

Я – человек южный, я – человек летний. Люблю теплые сквозняки, шевелящиеся и внезапно взлетающие занавески. Не хочу выходить из дому, но чувствую, как всё выталкивает - с улицы первые в эти каникулы звуки ударов по футбольному мячу – звенящие, объемные.
И вообще все шумы и колыхания снаружи похожи на крики друзей «со двора», как в детстве:
- Выйдешь? Мы внизу!

Хочется мгновенно решить, что надеть (сарафан на лямках) и вылететь из дома в каких-нибудь шлепках.
Хочется лежать на теплой крыше или пляже и гадать по облакам, как по кляксам Роршаха.

А когда стемнеет - спускаться посидеть на скамейке под
деревом, поболтать ногами. Не больше.

Мое идеальное лето)

Художник Alena Shymchonak,
Estonia.
Pirita Beach,
Baltic Sea