Нарциссический выбор объекта любви падает на партнёра, по возможности максимально похожего на себя. Анаклитический выбор объекта любви направлен на партнёра, по возможности максимально похожего на одного из родителей. Желание направлено на объект, идентичный тому, что принёс первое удовлетворение. Навязчивое повторение (являющееся частным проявлением принципа идентичности) ведёт к усовершенствованию предыдущей формулировки в сторону наибольшей обобщённости: это первый контакт с объектом, который стремится быть найденным, чтобы этот контакт удовлетворял (отсюда невроз) или приносил боль (отсюда пограничные состояния и психоз), основным является поиск знакомого вида контакта (Roussillon, 1991).

Дидье Анзьё «Мышление: от Я-кожи к Я-мыслящему». Пропозиция 36 «Имплицитные психоаналитические принципы».

#ДидьеАнзье #НавязчивоеПовторение #любовь #РенеРуссийон

Первое предписание (или правило о незамалчивании) требует от пациента размышления посредством свободных ассоциаций и их вербализации; от психоаналитика при этом требуется такая же подвижная установка на внимание. #СвободныеАссоциации
 
Второе предписание (или принцип абстиненции) требует от пациента того, чтобы его отношения с психоаналитиком ограничивались вербальными выражениями, что исключает личные отношения, социальные связи, агрессивное или сексуальное поведение; от психоаналитика при этом требуется установка на благожелательный нейтралитет, нейтралитет – так как он воздерживается от удовлетворения переносных желаний пациента, благожелательность – так как он стремится понять эти желания вместо того, чтобы осуждать или отторгать их.
 
…такой распорядок мог быть придуман Фрейдом  и подтверждён его последователями только потому, что он – аналог топографической структуры ментального аппарата. Каждому из двух предписаний на самом деле соответствует своя психическая оболочка. Вложение этих предписаний друг в друга внутри одного главного правила отражает первоначальное вложение друг в друга составных оболочек психе, образующей из них аппарат для обдумывания мыслей, контейнирования аффектов и трансформации экономики влечения.
 
Две из таких психических оболочек являются наиболее важными: защита от раздражителей, поверхность записывания, они, на самом деле, воплощаются соответственно через принцип абстиненции и через свободные ассоциации. Воздержание от иных актов, кроме семиотических или символических, укрывает от возбуждения, идущего от внутреннего влечения, двух партнёров, вовлечённых в процесс выздоровления, и направляет это возбуждение по каналу переноса. … Психоаналитический распорядок минимизирует внешние стимулы и концентрирует внимание на внутреннем возбуждении, первом условии для его понимания.
 
Предписание о свободных ассоциациях касается скорее не лечения от возбуждения, а создания важного материала для его передачи (воспоминания, сновидения, эпизоды из повседневной жизни, мысли неоднозначные, парадоксальные, абсурдные, а также аффекты).
 
Д. Анзьё «Мышление: от Я-кожи к Я-мыслящему».

#ДидьеАнзье #мышление #влечение #возбуждение

Согласно психоанализу мысль - это действие с отсрочкой во времени. Цель наших действий - реализация желаний и получение удовольствия. Действие отсрочено до тех пор, пока не будут созданы все условия для его реализации. Мыслить - значит подчинять принцип удовольствия принципу реальности, поэтому мыслить нелегко.

Дидье Анзьё. Мышление: от Я-кожи к Я-мысляшему.

#ДидьеАнзье #мышление

Есть два вызова, которые Природа бросила человеческому разуму - это существование сексуальности и существование смерти. Даже, может быть, разум и сотворил мысль для того, чтобы ответить сполна на эти вызовы, чтобы контейнировать страхи, исследовать сновидения и фантазии, порассуждать об интра- и интерпсихических конфликтах, возникающих у людей вследствие своего бессилия, ограниченности, одиночества, нарциссических ран, неудач, тоски, тщеславия, своего состояния, отсутствия чувства меры, ничтожества - всё это, по Паскалю, признаки первородного греха, в психоанализе называющегося комплексом кастрации.

Дидье Анзьё. Мышление: от Я-кожи к Я-мысляшему.

#ДидьеАнзье

…одна из главных трудностей на пути подготовки психоаналитиков – это их тенденция к эгоцентризму. Они спонтанно принимают собственное ментальное функционирование за норму. Они обвиняют пациента, что у него-то оно не такое. Психоаналитик должен принять тот факт, что фантазии пациентов или коллег отличаются от его собственных. Фантазии, но не мыслительный процесс. И такой контрперенос выбивает его из рамок благожелательной нейтральности.
 
Д. Анзьё «Мышление: от Я-кожи к Я-мыслящему».

#ДидьеАнзье

Анзьё о мышлении
 
Человек – это животное, стоящее на ногах, опирающееся на свой позвоночник для того, чтобы его голова оказалась сверху, а в метафоро-метонимическом смысле, чтобы мышление оказалось на вершине психики.
 
Для одних мыслить – это прошлое. Для других – будущее. Между этим прошлым и будущим можно начать мыслить за счёт того чистого присутствия в настоящем времени, которое и есть ожидание, осмысливая отсутствие объекта, присутствие пустоты, вакуумной среды, способной трансформироваться в мыслительный аппарат. Ожидание, пустота, отсутствие – вот то скопление, необходимое для того, чтобы мышление смогло подняться на ноги.
 
Мыслить – значит искать основу, прочную как скала, возводить фундаменты на твёрдой земле, остерегаться разломов, зыбучих песков, обвалов. Это значит цепляться за фиксированные точки, за доверие, приобретённое через опыт держания и надёжного ношения.
 
Мышление – есть огромные лёгкие, которые то расширяются, то сокращаются.
 
У мышления кружится голова, когда оно заглядывает в пропасть своего собственного функционирования в поисках стабильных центров, которые рано или поздно убегают, и кругов с постоянно расползающимися краями, похожими на раны пространства, которым не удаётся затянуться.
 
Способность к мышлению есть у того, кого носили основательно [речь о холдинге по Винникотту, о прочности материнского ношения].
 
Мышление конституируется как самоопора, самодержатель, самоношение, по всей видимости, в возрасте аутоэротизма.
 
Сам факт мышления – это сублимация. Вернее, нулевая ступень сублимации, предварительное условие для всех сублимаций.
 
Мышление возвышает душу, создаёт величие человека (всё тот же Паскаль), дарит возвышенные мысли. Мышление – это движение вверх. Из него состоит наше достоинство (ещё раз Паскаль).
 
Необходимо умерить признание фаллической иллюзии о воображаемом всемогуществе абсолютного знания. У мышления свои ошибки, свои ограничения, свои слабости. Необходимо проявлять некую смиренность в работе с мышлением.
 
Четыре возможных способа ментального функционирования (контейнирование, нирвана, повторение, удовольствие / неудовольствие) распределяют между собой имплицитный запрет на мышление и обращение к решениям более быстрым и более экономичным, чем мышление.
 
Мыслить – значит выдерживать возбуждение, пятиться от него назад, отмечать границы его вторжения в сознание.
 
Мышление потребляет психическую и физическую энергию. Мыслить утомительно.
 
…мыслить психоаналитически – значит осмысливать реальность ментального функционирования другого человека, когда оно не функционирует по принципу реальности (цель основного правила свободной ассоциации – приостановить его).
 
Мышление приносит нам не одну лишь работу, удовольствие, страх. Мышление придаёт нашей психике силу.
 
Существует неразрывная связь между аутоэротичными удовольствиями кожи, нарциссическими удовольствиями Я и интеллектуальными удовольствиями мышления.
 
…насколько это волнующе для психоаналитика, когда пациент добирается до возможности мыслить о себе самом, о других людях. Его психическая экономика может реорганизовывать себя. Он выигрывает в гибкости и полноте. Он устанавливает дистанцию по отношению к симптомам, к торможениям. Он испытывает двойное чувство внутренней свободы и внешней необходимости.
 
Д. Анзьё «Мышление: от Я-кожи к Я-мыслящему», глава «Восемь функций мышления».

#ДидьеАнзье #мышление

Ниже – весьма интимный фрагмент из книги выдающегося аналитика Д. Анзьё «Мышление: от Я-кожи к Я-мыслящему» (почти невозможно представить себе подобное обнажение собственного мыслительного процесса на страницах книг современных аналитиков, оно, как правило, остаётся не на страницах, а на кушетках и в памяти их аналитиков). Это очень красивый пример работы индивидуальной, ассоциативной, контейнирующей и плодотворной мысли, приносящей расслабление, облегчающей боль и дающей энергию, импульс к творчеству:
 
«Перед тем, как лечь спать, я осознаю свое ядро. Его наличия достаточно, чтобы удерживать мою неподвижность, расслабленность: в момент пробуждения я буду чувствовать себя отдохнувшим. Но стойкое ядро страха продолжает существовать, оно не поддается моим объяснениям, моим ассоциациям. Резиденция моего Я — более не мой мозг, а мое сплетение: мое сознание полностью локализуется в этом ядре, этаком гнезде. Солнечное сознание, так хорошо названное, пускает лучи из моего сплетения по всему моему телу, но вулкан страха вдруг начинает действовать, его лава меня сжигает и парализует. Локализация обостренная, но ее трудно уточнить. Опытным путем я научился различать побочные страхи: неудовлетворенное желание, сводящее судорогами пищевод; ненависть, колющая сердце; подавляемая жестокость, стягивающая мышцы затылка и лопаток; вернувшийся отказ, от которого болит мой кишечник; страх внезапной смерти, меняющий направление вдоха одного из моих реакторов, тогда как другое мое легкое сопротивляется выдоху — я задыхаюсь, хриплю, произвожу экспирацию (слово-то какое!), отчаянно воя. Нет, речь идет о моем центральном, экзистенциальном страхе; это ни кислота, разъедающая желудок, ни пучащее вздутие живота. Я бы расположил его позади пупка, там, где моя пуповина была перерезана и перевязана. В значительной степени образная мысль, не оставляющая мое вдохновение в покое.
 
Защитить этот пупок, через который в меня вливалась жизнь. Положить на него свою правую руку, руку клятв, письма, преданности. Накрыть ее другой рукой, чтобы не дать соскользнуть первой и задержать тепло. Такова надгробная статуя, молящая о вечности.
 
Итак, я молюсь. Старый рефлекс, доставшийся от моего религиозного детства. Отец, сжальтесь надо мной. Я никогда не обращался к Богородице. Именно к отцу шли мои молитвы. Отодвиньте от меня сию чашу горечи. Не покидайте меня в одиноком мучении. Сотрите со лба мой кровавый пот. Нет, вот уже долгое время, как я больше не молюсь. Вместо этого мирское утешение приходит мне на ум: я же плачу долю за вдохновение. Мой страх забирает свою долю от моих успехов, берет свой налог на добавленную стоимость от минут моего счастья.
 
Немедленное расслабление. Боль почти исчезает. Во всяком случае, она не идет дальше. Мысли прекращают свое нашествие, свой балаган. Я снова мыслю. Я хочу достать маленькую подушечку, скинутую вчера вечером на пол около кровати. Моя рука повинуется. Она осторожно кладет это плюшевое дитя на мой живот. Подушка-буфер против внешней агрессии. Моя брюшная полость, мой абдомен (я чуть было не сказал абдольмен) становится защищенным. Я есть и младенец, и его мать, которые образуют единое целое. Я не засыпаю. Я спокоен, счастлив. Я заплатил. Я думаю об этой странице, которую напишу через час».
 
#ДидьеАнзье