И опять, снова, как тогда, донимаю любимых и близких низким воем. Это я так пою песни Цары Леандер, немецкой дивы времён Третьего Рейха, — не могу удержаться.
Про чудо, про грех любви, а особенно про Вальдемара, он — брюнет.
Я потому пою, что однажды начитался о судьбе сочинителя, зовут автора слов — Бруно Бальц. У него была очень прихотливая судьба. Как раз для торжественного упоминания в честь Месяца ЛГБТ-достоинства.
👉 послушать
«Эр хайст Вальдемар, эр хат дунклес хаар…».
#архивное
Про чудо, про грех любви, а особенно про Вальдемара, он — брюнет.
Я потому пою, что однажды начитался о судьбе сочинителя, зовут автора слов — Бруно Бальц. У него была очень прихотливая судьба. Как раз для торжественного упоминания в честь Месяца ЛГБТ-достоинства.
👉 послушать
«Эр хайст Вальдемар, эр хат дунклес хаар…».
#архивное
Сегодня 85 лет Полу Верховену, которого на родине в Нидерландах кличут Верхувеном, — и почему бы не вспомнить фильмы из его обширной международной фильмографии, которым пристало обозначение «квир-».
Например, «Четвёртого мужчину», после которого на режиссёра стали поглядывать критики международных фестивалей; или относительно недавнюю «Бенедетту» (👉 вот мой обзор); или же образцовый кэмп 1990-х — «Шоугерлз»; или же первый громкий скандал в судьбе веселого голландского анфан-террибля, — «Spetters» («Лихачи», 1979), где мельком бесподобный Рутгер Хауэр, — демонический блондин работает там красавцем, а именно мотогонщиком-чемпионом, чья жизнь удалась, в то время, как трое тех, кто помоложе, глядят на своего идола с обожанием и тоже грезят о победах на мотокроссе.
Не знаю, какова голландская сказовая традиция, из окошка русских сказок не случайной кажется число друзей в «Лихачах», — их трое, — друг другу они как братья. Один, — скажем, старший, — мог бы стать чемпионом, но угодил в инвалидное кресло, третий, дурковатый (и замечу в сторону, с самым большим членом, —это в фильме важно), помечтав о мотоспорте, спускается на землю, в объятия хваткой девы. А тот, что, скажем, меж ними, заслуживает обозначения «квир», а точнее, «гей», как в ту пору было принято.
Он темный меж блондинов и вряд ли случайно похож на кумира тех лет Джона Траволту, и умеет точно так же вихлять бедрами в дискотеке.
Он — гей, но поначалу гомофоб настолько, что бьет мужчин-проституток, потом их грабит, а далее сам становится жертвой группового изнасилования (подробности прилагаются), чем открывает для себя свою гомосексуальную сущность, готов с ней жить и совать ее в нос драчливому фермеру-папаше.
В итоге один из троих гибнет, другой все больше верит в себя, а третий открывает закусочную с новой подружкой, которая хотела было сказочных жизненных побед, да утешилась общепитом.
Это на удивление витальный фильм, — и не только потому, что актеры, если надо, не боятся быть голыми, заниматься сексом, ругаться, — вести себя со свободой рядовой голландской жизни где-то (тут я подглядел в энциклопедии) в городке под Роттердамом в конце 1970-х годов. В отличие от позднейших американских лет в свои голландские годы Пол Верхувен снимал, что хотел. Вот и я, когда смотрел, растерянно заморгал, обнаружив в молодежной драме 40-летней давности и сцену гомосексуального минета, и анальный секс в натуральную величину, и гладких голых дев, сошедших будто из софткора. Режиссеру и тогда нравилось рассказывать жизнь через секс, считая секс естественной частью жизни.
Поразительно, конечно, как далеко в конце 1970-х ушли в вопросах гей-эмансипации голландцы: «Признайся себе, —советует в «Лихачах» гей бывалый гею молодому, — Самому же станет легче».
«Spetters», пятый фильм режиссера, вызвал скандал. «Из-за него меня ненавидят в Голландии и по сей день», - говорил Пол Верховен пару лет назад, не скрывая удовольствия. Тогда он всех обвел вокруг пальца, — выторговывая господдержку, представил усеченную версию сценария, а на встречи с чиновниками приходил одетым в приличный костюм. Премьера в Роттердаме в 1980 году вызвала вопли на всю страну. Режиссера называли женоненавистником (ерунда), гомофобом (чушь) и порнографом (да вы не видели хардкора!).
Фильм о современной молодежи был задуман как провокация, он ею и стал. Но интересно то, что «Spetters» все-таки больше, чем желание нахала поплевать всем в кофе. В своих голландских фильмах Пол Верховен хорош тем, что только кажется хулиганом, сохраняя при том удивительную нежность. Его мальчики, как бы ни хамили, — очень хорошие мальчики. Только кому-то повезло меньше, кому-то больше.
И в этом весь режиссёр, он восхитительно человечный.
#кропоткинкино #архивное
Например, «Четвёртого мужчину», после которого на режиссёра стали поглядывать критики международных фестивалей; или относительно недавнюю «Бенедетту» (👉 вот мой обзор); или же образцовый кэмп 1990-х — «Шоугерлз»; или же первый громкий скандал в судьбе веселого голландского анфан-террибля, — «Spetters» («Лихачи», 1979), где мельком бесподобный Рутгер Хауэр, — демонический блондин работает там красавцем, а именно мотогонщиком-чемпионом, чья жизнь удалась, в то время, как трое тех, кто помоложе, глядят на своего идола с обожанием и тоже грезят о победах на мотокроссе.
Не знаю, какова голландская сказовая традиция, из окошка русских сказок не случайной кажется число друзей в «Лихачах», — их трое, — друг другу они как братья. Один, — скажем, старший, — мог бы стать чемпионом, но угодил в инвалидное кресло, третий, дурковатый (и замечу в сторону, с самым большим членом, —это в фильме важно), помечтав о мотоспорте, спускается на землю, в объятия хваткой девы. А тот, что, скажем, меж ними, заслуживает обозначения «квир», а точнее, «гей», как в ту пору было принято.
Он темный меж блондинов и вряд ли случайно похож на кумира тех лет Джона Траволту, и умеет точно так же вихлять бедрами в дискотеке.
Он — гей, но поначалу гомофоб настолько, что бьет мужчин-проституток, потом их грабит, а далее сам становится жертвой группового изнасилования (подробности прилагаются), чем открывает для себя свою гомосексуальную сущность, готов с ней жить и совать ее в нос драчливому фермеру-папаше.
В итоге один из троих гибнет, другой все больше верит в себя, а третий открывает закусочную с новой подружкой, которая хотела было сказочных жизненных побед, да утешилась общепитом.
Это на удивление витальный фильм, — и не только потому, что актеры, если надо, не боятся быть голыми, заниматься сексом, ругаться, — вести себя со свободой рядовой голландской жизни где-то (тут я подглядел в энциклопедии) в городке под Роттердамом в конце 1970-х годов. В отличие от позднейших американских лет в свои голландские годы Пол Верхувен снимал, что хотел. Вот и я, когда смотрел, растерянно заморгал, обнаружив в молодежной драме 40-летней давности и сцену гомосексуального минета, и анальный секс в натуральную величину, и гладких голых дев, сошедших будто из софткора. Режиссеру и тогда нравилось рассказывать жизнь через секс, считая секс естественной частью жизни.
Поразительно, конечно, как далеко в конце 1970-х ушли в вопросах гей-эмансипации голландцы: «Признайся себе, —советует в «Лихачах» гей бывалый гею молодому, — Самому же станет легче».
«Spetters», пятый фильм режиссера, вызвал скандал. «Из-за него меня ненавидят в Голландии и по сей день», - говорил Пол Верховен пару лет назад, не скрывая удовольствия. Тогда он всех обвел вокруг пальца, — выторговывая господдержку, представил усеченную версию сценария, а на встречи с чиновниками приходил одетым в приличный костюм. Премьера в Роттердаме в 1980 году вызвала вопли на всю страну. Режиссера называли женоненавистником (ерунда), гомофобом (чушь) и порнографом (да вы не видели хардкора!).
Фильм о современной молодежи был задуман как провокация, он ею и стал. Но интересно то, что «Spetters» все-таки больше, чем желание нахала поплевать всем в кофе. В своих голландских фильмах Пол Верховен хорош тем, что только кажется хулиганом, сохраняя при том удивительную нежность. Его мальчики, как бы ни хамили, — очень хорошие мальчики. Только кому-то повезло меньше, кому-то больше.
И в этом весь режиссёр, он восхитительно человечный.
#кропоткинкино #архивное
«Господи! — вздыхает приятель, —Да я каждый день Бога благодарю, что он сделал меня геем».
«Почему?» — мне интересно.
«Если б я не был геем, то закончил бы как мои братья».
После школы он уехал в большой город, закончил университет, учебу оплачивал сам, жил только на свои, получил еще два высших образования, сейчас много и интересно работает, много путешествует, квартира собственная, ипотека выплачена, хорош собой и хорошо сохранился, много любовников.
«А когда ты понял, что ты гей?» —спрашиваю.
«Лет в десять. А то, что другой, а не как они, знал всегда», — он горд собой и не скрывает.
«То есть ты бы точно не уехал, если бы не был геем?»
«Конечно», — отвечает уверенно.
«Какая милая спекуляция», — мне нечего больше сказать.
У него один брат остался в деревне, детей восемь, куча долгов и еще больше планов по покорению мира. У него счастливый брак, жена — весёлая дура со своими грандиозными планами и неумением видеть дальше собственного носа. Другой брат в соседней деревне, женат несчастливо, пьёт. Геев среди них нет.
#щасте #архивное
«Почему?» — мне интересно.
«Если б я не был геем, то закончил бы как мои братья».
После школы он уехал в большой город, закончил университет, учебу оплачивал сам, жил только на свои, получил еще два высших образования, сейчас много и интересно работает, много путешествует, квартира собственная, ипотека выплачена, хорош собой и хорошо сохранился, много любовников.
«А когда ты понял, что ты гей?» —спрашиваю.
«Лет в десять. А то, что другой, а не как они, знал всегда», — он горд собой и не скрывает.
«То есть ты бы точно не уехал, если бы не был геем?»
«Конечно», — отвечает уверенно.
«Какая милая спекуляция», — мне нечего больше сказать.
У него один брат остался в деревне, детей восемь, куча долгов и еще больше планов по покорению мира. У него счастливый брак, жена — весёлая дура со своими грандиозными планами и неумением видеть дальше собственного носа. Другой брат в соседней деревне, женат несчастливо, пьёт. Геев среди них нет.
#щасте #архивное
Недавно гулял по парку на выселках, — он недалеко, на велосипеде полчаса, но это уже окраина, там через пять минут езды уже аэропорт (был, но теперь закрыт).
Я поехал посмотреть на отдаленный парк в компании приятной, которая сюда, в мой рассказ не помещается, да и не о ней речь.
А речь о том, например, что вид я имею вертлявый, много жестикулирую, говорю громко и голосами разными, — бас-баритон природный запросто переходит в фальцет, такова уж ветреная натура. Еще я хожу сейчас в курточке цвета мятного, шапочке изумрудной, в шарфе полосатом, радужном, который мама у монгольских мастеров купила, полюбила за цвет, и кому, как не ей знать, как люблю я яркость вырви-глаз.
Тем более, в сером Берлине.
Был день солнечный, что тоже важно знать. Я был даже в дымчатых чернильных очках, чтоб не резало глаз. И гулялось, конечно, хорошо, фотографии не дадут соврать. Но на одной из дорожек у пруда декоративного дохнуло прошлым, — навстречу шли юноши раскоряченные, из тех, что поперёк себя шире, они же косая сажень в плечах. Были русскими. Донельзя знакомыми. Смотрели неприветливо. Очень неприветливо, — возможно, потому еще, что у меня на лице всегда улыбка, она же, наверное, и ухмылка, и даже морщины улыбчивым образом образуются, я много улыбаюсь, буквально всем подряд.
Они прошли, только поглядели, — и прошлое напало разом, потому что ровно такие мальчики наводили на меня ужас лет, наверное, с тринадцати и до той поры, пока я не зажил так хорошо, чтобы их больше не видеть.
Это такие мальчики года два тиранили меня в школе. Это такие мальчики в вузе избили меня в туалете, это такие мальчики возникали в обстоятельствах разных, то жутких донельзя, не хочу вспоминать, а то и в самых комических. Например, на свадьбе английской после того, как я отменно поскакал под музыку, подошёл мордоворот — уж назову человека так, как он того заслуживает, — и угрюмо попросил, чтоб я не приставал к его гёрлфренд, а потом подошла чья-то ухватистая гёрлфренд и потребовала, чтобы я к ее бойфренду не приставал, хотя мне не было дела ни до тех, ни до других, мне хотелось свой собственный танец плясать.
Я посмеялся и ушёл себе, хотя на другой свадьбе могли б потом и в морду дать.
Я к тому говорю, что таким как я, в шарфиках и шапочках, непременно надо быть богатыми. Или каким-то иным способом создавать себе удобный пузырь, куда мордоворотам дороги нет.
Всеобщее благоденствие не наступит, всеобщего понимания не будет, — это мне все очевидней, и очень важно иметь возможность сесть на велик и умчаться из выселок подальше — туда, где таких, как эти, нет. Это помогает любить человечество, желать ему хорошего.
Жаль, конечно, что я никак не могу научиться любить кошек и собак, а на людей смотреть мне все еще интересней.
Но у меня, надеюсь, еще есть время.
#архивное
Я поехал посмотреть на отдаленный парк в компании приятной, которая сюда, в мой рассказ не помещается, да и не о ней речь.
А речь о том, например, что вид я имею вертлявый, много жестикулирую, говорю громко и голосами разными, — бас-баритон природный запросто переходит в фальцет, такова уж ветреная натура. Еще я хожу сейчас в курточке цвета мятного, шапочке изумрудной, в шарфе полосатом, радужном, который мама у монгольских мастеров купила, полюбила за цвет, и кому, как не ей знать, как люблю я яркость вырви-глаз.
Тем более, в сером Берлине.
Был день солнечный, что тоже важно знать. Я был даже в дымчатых чернильных очках, чтоб не резало глаз. И гулялось, конечно, хорошо, фотографии не дадут соврать. Но на одной из дорожек у пруда декоративного дохнуло прошлым, — навстречу шли юноши раскоряченные, из тех, что поперёк себя шире, они же косая сажень в плечах. Были русскими. Донельзя знакомыми. Смотрели неприветливо. Очень неприветливо, — возможно, потому еще, что у меня на лице всегда улыбка, она же, наверное, и ухмылка, и даже морщины улыбчивым образом образуются, я много улыбаюсь, буквально всем подряд.
Они прошли, только поглядели, — и прошлое напало разом, потому что ровно такие мальчики наводили на меня ужас лет, наверное, с тринадцати и до той поры, пока я не зажил так хорошо, чтобы их больше не видеть.
Это такие мальчики года два тиранили меня в школе. Это такие мальчики в вузе избили меня в туалете, это такие мальчики возникали в обстоятельствах разных, то жутких донельзя, не хочу вспоминать, а то и в самых комических. Например, на свадьбе английской после того, как я отменно поскакал под музыку, подошёл мордоворот — уж назову человека так, как он того заслуживает, — и угрюмо попросил, чтоб я не приставал к его гёрлфренд, а потом подошла чья-то ухватистая гёрлфренд и потребовала, чтобы я к ее бойфренду не приставал, хотя мне не было дела ни до тех, ни до других, мне хотелось свой собственный танец плясать.
Я посмеялся и ушёл себе, хотя на другой свадьбе могли б потом и в морду дать.
Я к тому говорю, что таким как я, в шарфиках и шапочках, непременно надо быть богатыми. Или каким-то иным способом создавать себе удобный пузырь, куда мордоворотам дороги нет.
Всеобщее благоденствие не наступит, всеобщего понимания не будет, — это мне все очевидней, и очень важно иметь возможность сесть на велик и умчаться из выселок подальше — туда, где таких, как эти, нет. Это помогает любить человечество, желать ему хорошего.
Жаль, конечно, что я никак не могу научиться любить кошек и собак, а на людей смотреть мне все еще интересней.
Но у меня, надеюсь, еще есть время.
#архивное
У пиратов фильм появился, а значит стоит и мне повторить свой отзыв на «Манодром», который смотрел на Берлинале минувшей зимой. Попав в основной конкурс, он остался ни с чем, — ни прессы не было особой, ни прочего внимания. А там есть над чем подумать.
Формально американский, «Manodrome» (2023) снят южно-африканцем. Более того, это англоязычный дебют Джона Тренгоува, который обозначает его переход в другое профессиональное качество, с иным количеством видимости.
Ральфи в уверенном исполнении Джесси Айзенберга сильно не везёт: его девушка ждёт ребёнка, а сам он потерял работу и вынужден таксовать. Подобие утешения дарит спортзал, но по сравнению с другими атлетами спортивные достижения Ральфи скромны. Приятель знакомит его с неким гуру, предводителем группы мужчин, тот же, вкрадчиво сыгранный Эдрианом Броуди, зовёт стать членом «Манодрома». Это что-то вроде секты, «семьи мужчин», живущих в отдельном доме на неизвестные средства, их безопасное пространство и место силы.
Наверное, это какая-то особая боль южно-африканцев — гипертрофированная маскулинность и её миазмы. Как ни посмотрю фильм человека из ЮАР, так там непременно мужлан и его бешеные тараканы. И вот опять тоже самое.
Несущая конструкция фильма не блещет новизной. Квир-зрителю ясно, какие желания скрывает одержимое стремление главного героя «построить» себе супермужское тело. Режиссёр раскладывает и другие подсказки — Ральфи подглядывает за темнокожим атлетом, он даже следует за ним на машине.
Но эта драма сложней сочинения о вреде подавленной гомосексуальности. Джон Тренгоув мастерски показывает спутанное сознание парня, его все большие затруднения с различением, где реальность, а где плод больного воображения. Ральфи болен, что выясняется довольно быстро, а душевное нездоровье прячет за молчаливым смирением. Правды не видит никто, — даже беременная подруга Ральфи в трогательном обличии Одессы Янг.
С киноязыком в этом фильме все отлично. Выразительная, отточенная, ясная в душевных движениях игра актеров; ритмически сложный монтаж, дышащий большой формой; до мелочей выверенная среда. Есть затруднения со сторителлингом: фактически закончившись, сюжет все длится и длится, выдавая намерение амбициозного режиссера поведать притчу, нечто большее, нежели частный случай парня, который долго терпел, а потом наломал дров.
#кропоткинкино #архивное
Кстати, я рассказывал тут уже, что в феврале 2024, в дни нового Берлинале сделаю цикл публикаций о самом-самом новом квир-кино? Да, сделаю. Аккредитацию на фестиваль получил 💃
Формально американский, «Manodrome» (2023) снят южно-африканцем. Более того, это англоязычный дебют Джона Тренгоува, который обозначает его переход в другое профессиональное качество, с иным количеством видимости.
Ральфи в уверенном исполнении Джесси Айзенберга сильно не везёт: его девушка ждёт ребёнка, а сам он потерял работу и вынужден таксовать. Подобие утешения дарит спортзал, но по сравнению с другими атлетами спортивные достижения Ральфи скромны. Приятель знакомит его с неким гуру, предводителем группы мужчин, тот же, вкрадчиво сыгранный Эдрианом Броуди, зовёт стать членом «Манодрома». Это что-то вроде секты, «семьи мужчин», живущих в отдельном доме на неизвестные средства, их безопасное пространство и место силы.
Наверное, это какая-то особая боль южно-африканцев — гипертрофированная маскулинность и её миазмы. Как ни посмотрю фильм человека из ЮАР, так там непременно мужлан и его бешеные тараканы. И вот опять тоже самое.
Несущая конструкция фильма не блещет новизной. Квир-зрителю ясно, какие желания скрывает одержимое стремление главного героя «построить» себе супермужское тело. Режиссёр раскладывает и другие подсказки — Ральфи подглядывает за темнокожим атлетом, он даже следует за ним на машине.
Но эта драма сложней сочинения о вреде подавленной гомосексуальности. Джон Тренгоув мастерски показывает спутанное сознание парня, его все большие затруднения с различением, где реальность, а где плод больного воображения. Ральфи болен, что выясняется довольно быстро, а душевное нездоровье прячет за молчаливым смирением. Правды не видит никто, — даже беременная подруга Ральфи в трогательном обличии Одессы Янг.
С киноязыком в этом фильме все отлично. Выразительная, отточенная, ясная в душевных движениях игра актеров; ритмически сложный монтаж, дышащий большой формой; до мелочей выверенная среда. Есть затруднения со сторителлингом: фактически закончившись, сюжет все длится и длится, выдавая намерение амбициозного режиссера поведать притчу, нечто большее, нежели частный случай парня, который долго терпел, а потом наломал дров.
#кропоткинкино #архивное
Кстати, я рассказывал тут уже, что в феврале 2024, в дни нового Берлинале сделаю цикл публикаций о самом-самом новом квир-кино? Да, сделаю. Аккредитацию на фестиваль получил 💃
Капитан Волконогов бежал
2021, Россия
*****
Визуально впечатляющий, провидческий, этически безупречный фильм, как бывшего изувера из советских спецслужб в году 1938, то есть за год до начала Второй Мировой гонят волки из числа бывших коллег.
Волконогов в исполнении Юрия Борисова, актера магнетической киногении, и от волков бежит, и ищет прощения агнцев: примерещилось ему, как мертвый службист в таких же, как у него самого, красных портках, сулит встречу в аду, если не вымолит он, Волконогов, хотя бы одно прощение у кого-то из близких невинно замученных и убитых.
Там гробоподобная Наталья Кудряшова в морге, меж мертвых тел, там голая Виктория Толстоганова в надуманном безумии и прекрасной физической форме, там Максим Стоянов, безупречный в образе опустившегося заводского работяги, там неоднозначный в эмоциональных переливах Юрий Кузнецов, как предатель сына из умников, там беспощадные в правде уста ребенка, там чужая полумертвая мать, тоже голая, которая способна говорить без слов.
Панорамирование тоталитарного советского социума, показывающее реальное прошлое в категориях символических, поворачивает одно на всех страдание новыми гранями: кто-то верит в виновность невинных, кто-то нет, кто-то обманывается, кто-то набирается опыта, кто-то умирает от скорби, — и кажется, что так без конца, хотя, конечно, число «кейсов», число людей, к которым ходит жадный до рая Волконогов ограниченно, по числу страниц из папки, с которой бежал после самоубийства своего начальника из той страшной, красно-черной организации.
Куда прибежит раскаявшийся службист, ясно с самого начала, но завораживает уже процесс возвращения субъектности: сначала капитан чувствует себя лишь исполнителем, а возвратив себе волю, ведет с собственной совестью торг, а далее должно ж уже случиться искомое покаяние, которого не было в СССР, которое нужно будет России и после Путина.
Волконогов не мучается муками совести, а думает о сделке: я вытребую прощения, а мне в обмен жизнь райская. Герой Борисова, пролетев положенное количество этажей, так и остался в желании мены: шило на мыло, ты мне грехи отпустишь, а я не встречусь в аду с коллегой-дружком-убийцей, героем Никиты Кукушкина.
Фильм прекрасный, — и даже разница актерских школ и актерских калибров мешают не сильно: всегда одинаковый Борисов диссонирует с гениально-пластичным Кукушкиным, своя странная песня у Толстогановой, и уж по-советски тяжеловесен Кузнецов. Все они немножко ряженые, что заметно рядом с теми, на ком роль сидит, как влитая, — Владимир Епифанцев в качестве грозного полковника на две-три сцены, и регулярно харкающий кровью, задыхающийся в предчувствии ада Тимофей Трибунцев в роли преследователя.
Власть в красно-черном, рифмующем треники нынешних российских гопников-хунвейбинов с конструктивистской резкости облачениями условно-советских 1920-х (гениальная придумка Надежды Васильевой), выглядит монолитом, тогда как человеческие частности дробны, подробны, разъединены, а сила света и цвета в фильме такова, что напоминает картины Эдварда Хоппера, тоже любившего вспышки красного на фоне охристо-зеленого, идеально показавшего людей как сумму одиночеств.
Это собрание атомов, а не сумма, весьма условное единство существующих по отдельности единиц. И что это, как не дистиллированно-точное изображение нынешней России, которая одной стороной монолитна как волчья стая, а другой — расчеловечена в стадо, способное только исполнять приказы, идти куда скажут, и не находить же никакого избавления.
Очень страшный, по-настоящему мощный фильм. Спасибо тебе, мнимый боженька, что есть на земле Наташа Меркулова и Алексей Чупов, единственное оправдание всему нынешнему российскому кино. #кропоткинкино #архивное
2021, Россия
*****
Визуально впечатляющий, провидческий, этически безупречный фильм, как бывшего изувера из советских спецслужб в году 1938, то есть за год до начала Второй Мировой гонят волки из числа бывших коллег.
Волконогов в исполнении Юрия Борисова, актера магнетической киногении, и от волков бежит, и ищет прощения агнцев: примерещилось ему, как мертвый службист в таких же, как у него самого, красных портках, сулит встречу в аду, если не вымолит он, Волконогов, хотя бы одно прощение у кого-то из близких невинно замученных и убитых.
Там гробоподобная Наталья Кудряшова в морге, меж мертвых тел, там голая Виктория Толстоганова в надуманном безумии и прекрасной физической форме, там Максим Стоянов, безупречный в образе опустившегося заводского работяги, там неоднозначный в эмоциональных переливах Юрий Кузнецов, как предатель сына из умников, там беспощадные в правде уста ребенка, там чужая полумертвая мать, тоже голая, которая способна говорить без слов.
Панорамирование тоталитарного советского социума, показывающее реальное прошлое в категориях символических, поворачивает одно на всех страдание новыми гранями: кто-то верит в виновность невинных, кто-то нет, кто-то обманывается, кто-то набирается опыта, кто-то умирает от скорби, — и кажется, что так без конца, хотя, конечно, число «кейсов», число людей, к которым ходит жадный до рая Волконогов ограниченно, по числу страниц из папки, с которой бежал после самоубийства своего начальника из той страшной, красно-черной организации.
Куда прибежит раскаявшийся службист, ясно с самого начала, но завораживает уже процесс возвращения субъектности: сначала капитан чувствует себя лишь исполнителем, а возвратив себе волю, ведет с собственной совестью торг, а далее должно ж уже случиться искомое покаяние, которого не было в СССР, которое нужно будет России и после Путина.
Волконогов не мучается муками совести, а думает о сделке: я вытребую прощения, а мне в обмен жизнь райская. Герой Борисова, пролетев положенное количество этажей, так и остался в желании мены: шило на мыло, ты мне грехи отпустишь, а я не встречусь в аду с коллегой-дружком-убийцей, героем Никиты Кукушкина.
Фильм прекрасный, — и даже разница актерских школ и актерских калибров мешают не сильно: всегда одинаковый Борисов диссонирует с гениально-пластичным Кукушкиным, своя странная песня у Толстогановой, и уж по-советски тяжеловесен Кузнецов. Все они немножко ряженые, что заметно рядом с теми, на ком роль сидит, как влитая, — Владимир Епифанцев в качестве грозного полковника на две-три сцены, и регулярно харкающий кровью, задыхающийся в предчувствии ада Тимофей Трибунцев в роли преследователя.
Власть в красно-черном, рифмующем треники нынешних российских гопников-хунвейбинов с конструктивистской резкости облачениями условно-советских 1920-х (гениальная придумка Надежды Васильевой), выглядит монолитом, тогда как человеческие частности дробны, подробны, разъединены, а сила света и цвета в фильме такова, что напоминает картины Эдварда Хоппера, тоже любившего вспышки красного на фоне охристо-зеленого, идеально показавшего людей как сумму одиночеств.
Это собрание атомов, а не сумма, весьма условное единство существующих по отдельности единиц. И что это, как не дистиллированно-точное изображение нынешней России, которая одной стороной монолитна как волчья стая, а другой — расчеловечена в стадо, способное только исполнять приказы, идти куда скажут, и не находить же никакого избавления.
Очень страшный, по-настоящему мощный фильм. Спасибо тебе, мнимый боженька, что есть на земле Наташа Меркулова и Алексей Чупов, единственное оправдание всему нынешнему российскому кино. #кропоткинкино #архивное
Картофелинка мечтает об Америке / Potato Dreams of America
2021, США
⭐️ ⭐️ ⭐️
Тот редкий случай, когда не нужно думать, правилен ли перевод, первый язык автора — русский. Не Картошка, не Клубень, а именно Картофелинка, проживая с мамой и бабушкой в позднесоветском Владивостоке, грезит о лучшей жизни. Он эту жизнь и получает, и сам фильм,
тому двойное свидетельство, — и как сюжет, и как факт.
«Potato Dreams of America» — кино автобиографическое. Василий Науменко, переехавший в США еще школьником, в 1990х, вырастил полнометражный фильм из собственной короткометражки, за которую получил несколько премий. Советский мальчик довольно рано осознает свою гомосексуальность, в школу ходит с ножом, чтобы отвязались хулиганы, а у любящей мамы появляется план, как уберечь сына-гея от враждебной среды, — и в первую очередь, от перспективы службы в армии.
Фильм - не только выражение горделивой сыновней любви к матери, но и активистское кино. Уэс Херли — так теперь зовут Василия, — оформил расхожие квир-тропы в фильм усилиями ЛГБТ-сообщества в родном ныне Сиэтле. Среди исполнителей, к примеру, — Лиа ДеЛария, одна из первых открытых лесбиянок в американском стендапе, и Джонатан Беннетт, актер, открытый гей, популярная телеперсона.
Драмеди аж на три поворота сюжетного ключа с остроумными диалогами в условных декорациях. Мать Картофелинки выходит замуж за американца. Это не просто замужество, но и спасение сына. Однако супруг ее оказывается болезненно-религиозным, возвращение в постылую Россию, вроде, уж неизбежно, но явной становится одна тайна. Опыт открытости всем приносит пользу — и Картофелинке, и его маме, и американскому «папе» - #щасте
Два фильма в одном. Сначала — театрализованные сны гея об оставленной, ожесточенной, гомофобной, антисемитской России, а затем — жизнь в США как «фильм взросления», оригинальный для жанра «школьное кино», возможно, только финальной (и неизбежной для любого повзрослевшего мигранта) мыслью, что экзотическая национальность не делает нас хуже. С любовниками у повзрослевшего Картофелинки нет проблем, — там один другого краше.
Нет проблем с самореализацией и у Уэса Херли. «Любимец Сиэтла», «культовое имя» — эти эпитеты сопровождают, кажется, все отзывы о режиссере, который чувствует себя частью Queer Cinema, его развивает, «оквиривает» все, до чего может дотянуться, — в его фильмографии есть и «Zolushka», и «Rusalka», гей-версии классических сюжетов. Он снимает кино эклектичное, малобюджетной самодельностью отсылающее к Греггу Араки и Брюсу ЛаБрюсу, но, в отличие от квир-авторов предыдущего поколения, Херли не саркастичен в веселости, а в публицистике, скорее, прямолинеен, — он не только ощущает себя частью пестрой квир-семьи, но и осознает ее ценность. Рукоделие занятное, понятное, — скорей, приятное.
#кропоткинкино #архивное
2021, США
⭐️ ⭐️ ⭐️
Тот редкий случай, когда не нужно думать, правилен ли перевод, первый язык автора — русский. Не Картошка, не Клубень, а именно Картофелинка, проживая с мамой и бабушкой в позднесоветском Владивостоке, грезит о лучшей жизни. Он эту жизнь и получает, и сам фильм,
тому двойное свидетельство, — и как сюжет, и как факт.
«Potato Dreams of America» — кино автобиографическое. Василий Науменко, переехавший в США еще школьником, в 1990х, вырастил полнометражный фильм из собственной короткометражки, за которую получил несколько премий. Советский мальчик довольно рано осознает свою гомосексуальность, в школу ходит с ножом, чтобы отвязались хулиганы, а у любящей мамы появляется план, как уберечь сына-гея от враждебной среды, — и в первую очередь, от перспективы службы в армии.
Фильм - не только выражение горделивой сыновней любви к матери, но и активистское кино. Уэс Херли — так теперь зовут Василия, — оформил расхожие квир-тропы в фильм усилиями ЛГБТ-сообщества в родном ныне Сиэтле. Среди исполнителей, к примеру, — Лиа ДеЛария, одна из первых открытых лесбиянок в американском стендапе, и Джонатан Беннетт, актер, открытый гей, популярная телеперсона.
Драмеди аж на три поворота сюжетного ключа с остроумными диалогами в условных декорациях. Мать Картофелинки выходит замуж за американца. Это не просто замужество, но и спасение сына. Однако супруг ее оказывается болезненно-религиозным, возвращение в постылую Россию, вроде, уж неизбежно, но явной становится одна тайна. Опыт открытости всем приносит пользу — и Картофелинке, и его маме, и американскому «папе» - #щасте
Два фильма в одном. Сначала — театрализованные сны гея об оставленной, ожесточенной, гомофобной, антисемитской России, а затем — жизнь в США как «фильм взросления», оригинальный для жанра «школьное кино», возможно, только финальной (и неизбежной для любого повзрослевшего мигранта) мыслью, что экзотическая национальность не делает нас хуже. С любовниками у повзрослевшего Картофелинки нет проблем, — там один другого краше.
Нет проблем с самореализацией и у Уэса Херли. «Любимец Сиэтла», «культовое имя» — эти эпитеты сопровождают, кажется, все отзывы о режиссере, который чувствует себя частью Queer Cinema, его развивает, «оквиривает» все, до чего может дотянуться, — в его фильмографии есть и «Zolushka», и «Rusalka», гей-версии классических сюжетов. Он снимает кино эклектичное, малобюджетной самодельностью отсылающее к Греггу Араки и Брюсу ЛаБрюсу, но, в отличие от квир-авторов предыдущего поколения, Херли не саркастичен в веселости, а в публицистике, скорее, прямолинеен, — он не только ощущает себя частью пестрой квир-семьи, но и осознает ее ценность. Рукоделие занятное, понятное, — скорей, приятное.
#кропоткинкино #архивное
Да, это то, что осталось за кадром во время съемок фильма «Хедвиг и злосчастный дюйм». Его в 2001 году выпустил Джон Кэмерон Митчелл. Вернее, вначале изготовил как офф-бродвейский мюзикл, сыграв главную роль.
Это замечательно сделанная история восточного немца, который ради того, чтобы преодолеть Берлинскую стену отчекрыживает себе пыпырку, (оставив от неё последний дюйм), вступает в брак с американцем и становится в США рок-певцом, квирным донельзя, исполняющим глэм-рок.
Прекрасное кино. Там дикие песни, дикие краски, изломанный транс-человек и немного мультипликации. Ретро, которое навсегда.
#кропоткинкино #архивное
Это замечательно сделанная история восточного немца, который ради того, чтобы преодолеть Берлинскую стену отчекрыживает себе пыпырку, (оставив от неё последний дюйм), вступает в брак с американцем и становится в США рок-певцом, квирным донельзя, исполняющим глэм-рок.
Прекрасное кино. Там дикие песни, дикие краски, изломанный транс-человек и немного мультипликации. Ретро, которое навсегда.
#кропоткинкино #архивное
Ему сегодня 61. Дата некруглая, но не грех и повторить спич юбилейный — сколько квира в творчестве Джонни Деппа.
А дело в том, например, что свой самый кассовый образ голливудский актер сконструировал посредством практик трансгрессивных, что все ужимки и прыжки Капитана Воробья, его маскулинность индивидуального пошива в «Пиратах Карибского моря», — родом из квир-культуры, а точнее из дрэга. Депп легитимировал в мейнстриме мужчину, который прежде существовал как вынужденно геттоизированный опыт ЛГБТ-людей.
Queerness — осознанная для актёра тактика нащупывания образа, таков его творческий метод. Не зря ж, защищая напомаженного Капитана перед голливудскими боссами, Депп говорил, что вообще-то все его персонажи — геи.
Уже первая его безусловная актёрская удача — культовый ныне Эдвард Руки-ножницы, — считывается как жаждущий принятия неконвенциональный (квир)человек. Из того же зерна выросли и многие позднейшие работы, — особенно в тандеме с Тимом Бертоном, — Эд Вуд, Чарли с Шоколадной фабрикой, Суини Тодд, Безумный Шляпник. Их можно бы использовать в качестве иллюстраций на лекциях о перформативной природе гендера.
Гений Деппа в непринужденности, с какой он обессмысливает предрассудки о герое-любовнике. И с точки зрения актерской судьбы на божественное провидение тянет чередование образа харизматичного романтического персонажа («Плакса», «Мертвец», «Аризонская мечта», «Шоколад», «Сонная лощина» etc) и человека-карнавала: на метауровне этот двойной посыл считывается как сигнал единый, амбивалентный — мрачное снаружи, нежное внутри.
Принцип этот был однажды реализован буквально: в байопике «Пока не наступит ночь», одном из главных квир-фильмов 2000 года, Джонни Депп сыграл фактически две роли в одной: суровый униформированный тюремщик и фантастическая женщина, не то транс-персона, не то кроссдрессер. Достойна аплодисментов уверенность Деппа в своей маскулинности, запросто, с восхитительной естественностью по-настоящему свободного человека воплотившего Бон-Бон, диву кубинской тюрьмы, занимающуюся контрабандой «per rectum».
И можно бы копнуть чуть глубже, — подумать, какую роль в творческом методе, в мироощущении Деппа сыграли его индейские предки, знакомые, конечно, с Two-Spirits, — «двоедушцами», и мужчинами, и женщинами, не теми и не другими.
И логично его появление в образе мужчины эпохи рококо, — напудренного Людовика XV, маскулинность которого неоспорима, но иным, далёким от нас способом оформлена («Жанна Дюбарри»).
Динь-динь! 🥂
С днем рождения, дорогой Джонни!
#мимоходом #архивное #джоннидепп
А дело в том, например, что свой самый кассовый образ голливудский актер сконструировал посредством практик трансгрессивных, что все ужимки и прыжки Капитана Воробья, его маскулинность индивидуального пошива в «Пиратах Карибского моря», — родом из квир-культуры, а точнее из дрэга. Депп легитимировал в мейнстриме мужчину, который прежде существовал как вынужденно геттоизированный опыт ЛГБТ-людей.
Queerness — осознанная для актёра тактика нащупывания образа, таков его творческий метод. Не зря ж, защищая напомаженного Капитана перед голливудскими боссами, Депп говорил, что вообще-то все его персонажи — геи.
Уже первая его безусловная актёрская удача — культовый ныне Эдвард Руки-ножницы, — считывается как жаждущий принятия неконвенциональный (квир)человек. Из того же зерна выросли и многие позднейшие работы, — особенно в тандеме с Тимом Бертоном, — Эд Вуд, Чарли с Шоколадной фабрикой, Суини Тодд, Безумный Шляпник. Их можно бы использовать в качестве иллюстраций на лекциях о перформативной природе гендера.
Гений Деппа в непринужденности, с какой он обессмысливает предрассудки о герое-любовнике. И с точки зрения актерской судьбы на божественное провидение тянет чередование образа харизматичного романтического персонажа («Плакса», «Мертвец», «Аризонская мечта», «Шоколад», «Сонная лощина» etc) и человека-карнавала: на метауровне этот двойной посыл считывается как сигнал единый, амбивалентный — мрачное снаружи, нежное внутри.
Принцип этот был однажды реализован буквально: в байопике «Пока не наступит ночь», одном из главных квир-фильмов 2000 года, Джонни Депп сыграл фактически две роли в одной: суровый униформированный тюремщик и фантастическая женщина, не то транс-персона, не то кроссдрессер. Достойна аплодисментов уверенность Деппа в своей маскулинности, запросто, с восхитительной естественностью по-настоящему свободного человека воплотившего Бон-Бон, диву кубинской тюрьмы, занимающуюся контрабандой «per rectum».
И можно бы копнуть чуть глубже, — подумать, какую роль в творческом методе, в мироощущении Деппа сыграли его индейские предки, знакомые, конечно, с Two-Spirits, — «двоедушцами», и мужчинами, и женщинами, не теми и не другими.
И логично его появление в образе мужчины эпохи рококо, — напудренного Людовика XV, маскулинность которого неоспорима, но иным, далёким от нас способом оформлена («Жанна Дюбарри»).
Динь-динь! 🥂
С днем рождения, дорогой Джонни!
#мимоходом #архивное #джоннидепп
#дилдоидидро
«…в Париже я был с приятелем-французом. Я думал, что если он - француз, если долго жил в Париже, если там учился, то покажет мне город таким, каким его мало кто знает. И оба раза мы ели сытно и пьяно, были в баре, где танцуют голые, плясали в дискотеке, где все пьяны и не вполне одеты, - а еще в лесу, впотьмах, чертзнаетгде. Моего приятеля интересует только секс».
👉 много голых
#архивное #щасте #автоматическоеписьмо
«…в Париже я был с приятелем-французом. Я думал, что если он - француз, если долго жил в Париже, если там учился, то покажет мне город таким, каким его мало кто знает. И оба раза мы ели сытно и пьяно, были в баре, где танцуют голые, плясали в дискотеке, где все пьяны и не вполне одеты, - а еще в лесу, впотьмах, чертзнаетгде. Моего приятеля интересует только секс».
👉 много голых
#архивное #щасте #автоматическоеписьмо
#кропоткинкино Однажды попутным ветром надуло «Monsoon», который в свое время англоязычная квир-пресса бурно хвалила.
Это британский фильм о Вьетнаме и вьетнамцах.
https://konstantinkropotkin.medium.com/ветер-по-расписанию-3092debf242a
Получилось задумчиво, умно и прилично. На три звезды из пяти возможных.
⭐️⭐️⭐️
#архивное
Это британский фильм о Вьетнаме и вьетнамцах.
https://konstantinkropotkin.medium.com/ветер-по-расписанию-3092debf242a
Получилось задумчиво, умно и прилично. На три звезды из пяти возможных.
⭐️⭐️⭐️
#архивное
Medium
Ветер по расписанию
Он придуман умным человеком. В нем с избытком символических деталей, отвечающих на запрос времени. С жаром рассказчика сложнее. Через…
#кропоткинкино
Бал 41-го / El baile de los 41
2021, Мексика
⭐️⭐️⭐️⭐️
В самом начале XX века в Мексике Игнасио де ла Торре, бизнесмен и политик, заключает выгодный для политической карьеры брак. Его супруга молода и прекрасна, но полноценного союза быть не может, он не способен на секс с женщиной даже ради продолжения рода. Не на пользу и сильная влюблённость Игнасио в Эваристо, молодого юриста, — зять президента страны вводит любовника в тайное гей-сообщество, состоящее из мексиканской элиты, регулярно устраивающее пиры и оргии. Как долго будет оставаться в неведении супруга? Какую цену придётся заплатить Игнасио за готовность жить в своё удовольствие в консервативной стране?
Числительное в названии фильма прописано цифрой, — и это важно. В Мексике «41» означает гея — или даже педика (любое другое оскорбление гомосексуального мужчины). Википедия утверждает, что в XX веке мексиканцы боялись цифры «41» как огня: не было ни рядов под таким номером, ни этажей, но циркуляров — в лучшем случае 40-бис, а далее уже 42.
Таков долгий след скандала — в Мехико-Сити в осенью 1901 года полиция задержала несколько десятков мужчин, принимавших участие в маскараде. Многие были в женских бальных платьях. Большинство из них сумели откупиться, а 12 все-таки отправились за непристойное поведение на каторгу, и неизвестно, кто из несчастных остался там в живых.
Народная молва утверждала, что 42-м участником скандальной вечеринки, вычеркнутым из «расстрельного списка», был сам Игнасио де ла Торре, «зять тестя», — муж старшей дочери президента Мексики, тогдашнего бессменного правителя Порфирио Диаса. Фактических доказательств тому нет. На дрожжах домыслов и выращен фильм «Танец 41-го», чрезвычайно живописный в убранстве, снятый танцующей камерой, показывающий, что квир-кино нового времени может быть сложнее в этических оценках, то есть ближе к жизни.
Насилие порождает насилие порождает насилие — к страшной финальной сцене режиссер Давид Паблос подводит с мыслью, что и сами жертвы были агрессорами, а нападение выросло из обороны. Фильм построен на предположении, что полицейский рейд, приведший к громкому скандалу, был инициирован дочерью президента, ставшей прежде жертвой обмана, оскорбленной в лучших чувствах. Муж не хочет понять жену, сам вызывая отторжение — с фатальными последствиями. Симпатизируя то одним, то другим, автор костюмной драмы то пускает гулять по роскошным покоям ягнят, то вспоминает Святого Себастьяна, святого-мученика. Все хороши и оба хуже.
На примере дисфункционального брака Давид Паблос явно хотел показать несправедливость самого общественного устройства родной Мексики, раздираемой войной эгоизмов. Обобщения желаемой силы у него не получилось, — сторителлер слишком пристально следит за вычурными развлечениями геев времен «бель-эпок», давая больше глазам, нежели уму. Но кино впечатляет и как танец обреченных: сердце обливается кровью, когда видишь двоих влюбленных мужчин, вальсирующих накануне катастрофы. Они, может, и виноваты, но все равно невиновны, — во всяком случае, виновны не в том, за что их судят.
После того бала реальный Игнасио де ла Торре прожил еще 17 лет. Когда президента свергли, он остался без имущества, попал за решетку, а умер на операционном столе вскоре после бегства в Нью-Йорк. По одной версии, врачи пытались ликвидировать последствия сексуального насилия, которому он подвергся в тюрьме. По другой версии, — истёк кровью во время удаления геморроидальных узлов. В Мексике его знали не только как «зятя тестя», но и по-номеру: 42-й.
#квиристория #архивное
Бал 41-го / El baile de los 41
2021, Мексика
⭐️⭐️⭐️⭐️
В самом начале XX века в Мексике Игнасио де ла Торре, бизнесмен и политик, заключает выгодный для политической карьеры брак. Его супруга молода и прекрасна, но полноценного союза быть не может, он не способен на секс с женщиной даже ради продолжения рода. Не на пользу и сильная влюблённость Игнасио в Эваристо, молодого юриста, — зять президента страны вводит любовника в тайное гей-сообщество, состоящее из мексиканской элиты, регулярно устраивающее пиры и оргии. Как долго будет оставаться в неведении супруга? Какую цену придётся заплатить Игнасио за готовность жить в своё удовольствие в консервативной стране?
Числительное в названии фильма прописано цифрой, — и это важно. В Мексике «41» означает гея — или даже педика (любое другое оскорбление гомосексуального мужчины). Википедия утверждает, что в XX веке мексиканцы боялись цифры «41» как огня: не было ни рядов под таким номером, ни этажей, но циркуляров — в лучшем случае 40-бис, а далее уже 42.
Таков долгий след скандала — в Мехико-Сити в осенью 1901 года полиция задержала несколько десятков мужчин, принимавших участие в маскараде. Многие были в женских бальных платьях. Большинство из них сумели откупиться, а 12 все-таки отправились за непристойное поведение на каторгу, и неизвестно, кто из несчастных остался там в живых.
Народная молва утверждала, что 42-м участником скандальной вечеринки, вычеркнутым из «расстрельного списка», был сам Игнасио де ла Торре, «зять тестя», — муж старшей дочери президента Мексики, тогдашнего бессменного правителя Порфирио Диаса. Фактических доказательств тому нет. На дрожжах домыслов и выращен фильм «Танец 41-го», чрезвычайно живописный в убранстве, снятый танцующей камерой, показывающий, что квир-кино нового времени может быть сложнее в этических оценках, то есть ближе к жизни.
Насилие порождает насилие порождает насилие — к страшной финальной сцене режиссер Давид Паблос подводит с мыслью, что и сами жертвы были агрессорами, а нападение выросло из обороны. Фильм построен на предположении, что полицейский рейд, приведший к громкому скандалу, был инициирован дочерью президента, ставшей прежде жертвой обмана, оскорбленной в лучших чувствах. Муж не хочет понять жену, сам вызывая отторжение — с фатальными последствиями. Симпатизируя то одним, то другим, автор костюмной драмы то пускает гулять по роскошным покоям ягнят, то вспоминает Святого Себастьяна, святого-мученика. Все хороши и оба хуже.
На примере дисфункционального брака Давид Паблос явно хотел показать несправедливость самого общественного устройства родной Мексики, раздираемой войной эгоизмов. Обобщения желаемой силы у него не получилось, — сторителлер слишком пристально следит за вычурными развлечениями геев времен «бель-эпок», давая больше глазам, нежели уму. Но кино впечатляет и как танец обреченных: сердце обливается кровью, когда видишь двоих влюбленных мужчин, вальсирующих накануне катастрофы. Они, может, и виноваты, но все равно невиновны, — во всяком случае, виновны не в том, за что их судят.
После того бала реальный Игнасио де ла Торре прожил еще 17 лет. Когда президента свергли, он остался без имущества, попал за решетку, а умер на операционном столе вскоре после бегства в Нью-Йорк. По одной версии, врачи пытались ликвидировать последствия сексуального насилия, которому он подвергся в тюрьме. По другой версии, — истёк кровью во время удаления геморроидальных узлов. В Мексике его знали не только как «зятя тестя», но и по-номеру: 42-й.
#квиристория #архивное
#кропоткинкино
Sisak
2017, Индия
⭐️⭐️⭐️⭐️⭐️
Двое, меняя одежду и дни, едут на поезде по городу, тонущему в глубоких южных сумерках, и смотрят друг на друга. Молодые мужчины, один — мальчишески-обаятельный, другой — скульптурно-красивый, один в чем-то уличном, а другой — в облачении клерка и с обручальным кольцом, не смеют обозначить своё чувство словами.
«Sisak» не содержит ни единого слова. Название фильма на языке урду означает «молчаливый мучительный крик». Кроме взглядов в небольшой притче и нет ничего: лязг и свист вагонов, музыка, все более долгие взгляды, а местами и впрямь тончайшая, изысканная эротика, созданная из воображаемых прикосновений 👉 трейлер
Режиссер Фараз Ариф Ансари сделал молчание выражением мучений, которые изо дня в день переживают квир-люди его страны. Эта 15-минутная короткометражка, партизанским способом снятая в поездах Мумбаи, с актерами, найденными через фейсбук, выглядит требованием внимания: мы рядом, мы вынуждены молчать. Sisak.
Кино экспрессивное, воздушное, в орнаментальности бессловесно проживаемых чувств столь очевидно индийское, — оно обозначило новое состояние и национального кино, и общества, уже способного избыть предрассудки. Пара фактов. Премьера фильма прошла в 2017-м, за год до отмены в Индии статьи, преследующей за гомосексуальность. Промотировать его вызвалась популярная актриса и модель Сонам Капур — в том же, 2017 году она опубликовала трейлер «Sisak» в своем твиттере, чем обеспечила короткому метру начинающего автора совершенно другой уровень общественного интереса.
«Это посвящение тихим, непроговоренным историям любви, которые по разным причинам, как внешним, таким внутренним, не смогли быть досказаны, — объяснял режиссер, получивший за свою работу не один десяток фестивальных наград и номинаций, — Если на взгляд поверхностный «Sisak» — это любовная история, то при внимательном рассмотрении это нечто большее. Это крик беспомощности, тоска по любви, желание быть любимым».
Финальные титры картины прямо упоминают гомофобный закон, привитый в Индии стараниями британцев-колонизаторов, а отменённый лишь через 70 лет после объявления независимости этой страны. Но ценна лента не только публицистикой: самыми простыми средствами предъявлено чувство, которое будет жить всегда, при любых законах — желание близости, томительное «вот-вот», которое иногда так и застывает на самом своем пике. Оно и мучительно своей несвершенностью, и мукой этой ценно.
Я вспомнил этот важный для индийского квир-кино фильм потому, что посмотрел другой, эмоционально на него похожий. О нем расскажу завтра. Там тоже о (не)возможности любви.
#архивное
Sisak
2017, Индия
⭐️⭐️⭐️⭐️⭐️
Двое, меняя одежду и дни, едут на поезде по городу, тонущему в глубоких южных сумерках, и смотрят друг на друга. Молодые мужчины, один — мальчишески-обаятельный, другой — скульптурно-красивый, один в чем-то уличном, а другой — в облачении клерка и с обручальным кольцом, не смеют обозначить своё чувство словами.
«Sisak» не содержит ни единого слова. Название фильма на языке урду означает «молчаливый мучительный крик». Кроме взглядов в небольшой притче и нет ничего: лязг и свист вагонов, музыка, все более долгие взгляды, а местами и впрямь тончайшая, изысканная эротика, созданная из воображаемых прикосновений 👉 трейлер
Режиссер Фараз Ариф Ансари сделал молчание выражением мучений, которые изо дня в день переживают квир-люди его страны. Эта 15-минутная короткометражка, партизанским способом снятая в поездах Мумбаи, с актерами, найденными через фейсбук, выглядит требованием внимания: мы рядом, мы вынуждены молчать. Sisak.
Кино экспрессивное, воздушное, в орнаментальности бессловесно проживаемых чувств столь очевидно индийское, — оно обозначило новое состояние и национального кино, и общества, уже способного избыть предрассудки. Пара фактов. Премьера фильма прошла в 2017-м, за год до отмены в Индии статьи, преследующей за гомосексуальность. Промотировать его вызвалась популярная актриса и модель Сонам Капур — в том же, 2017 году она опубликовала трейлер «Sisak» в своем твиттере, чем обеспечила короткому метру начинающего автора совершенно другой уровень общественного интереса.
«Это посвящение тихим, непроговоренным историям любви, которые по разным причинам, как внешним, таким внутренним, не смогли быть досказаны, — объяснял режиссер, получивший за свою работу не один десяток фестивальных наград и номинаций, — Если на взгляд поверхностный «Sisak» — это любовная история, то при внимательном рассмотрении это нечто большее. Это крик беспомощности, тоска по любви, желание быть любимым».
Финальные титры картины прямо упоминают гомофобный закон, привитый в Индии стараниями британцев-колонизаторов, а отменённый лишь через 70 лет после объявления независимости этой страны. Но ценна лента не только публицистикой: самыми простыми средствами предъявлено чувство, которое будет жить всегда, при любых законах — желание близости, томительное «вот-вот», которое иногда так и застывает на самом своем пике. Оно и мучительно своей несвершенностью, и мукой этой ценно.
Я вспомнил этот важный для индийского квир-кино фильм потому, что посмотрел другой, эмоционально на него похожий. О нем расскажу завтра. Там тоже о (не)возможности любви.
#архивное
#кропоткинкино
Swan Song / Лебединая песнь
2021, США
⭐️⭐️⭐️
Мистер Питценбаргер, пожилой парикмахер, тоскливо доживающий свой век в богадельне, получает необычный заказ: сделать прическу бывшей клиентке, недавно скончавшейся, помянувшей его в завещании. Он поначалу не хочет: старуха смертельно его обидела, что стало не первым, но весьма болезненным ударом в серии оплеух, которые довели его, некогда лучшего в городе стилиста, до скорбного казенного помещения, до ожидания смерти без признаков жизни.
В старости жизни нет, а есть только воспоминания, — в судьбе гея, измученного вечной гонкой за молодостью, эта затертая мораль звучит зловеще. Тем полезней снова и снова развинчивать свои страхи, — этим, собственно, и хороша драмеди Тодда Стефенса, надумавшего вспомнить парикмахера из своего детства.
В главной роли — Удо Кир. И каким бы ни был фильм, роль ему удалась великолепно, — образ, возможно, лучший в пестрой фильмографии экзальтированного немца, в данном случае неожиданно человечного, эмоционально точного. Здесь чужое с чудесной естественностью сошлось с собственным: как и его герой, Удо Кир в юности подрабатывал дрэгом, как и он, знает толк в жеманстве, как и герой фильма, несёт шлейф не вполне случившейся судьбы.
Правильное лицо с прозрачными глазами, пластика надменной дивы хороши и как человек, и как типаж. Его персонаж, конечно, соглашается на финальное шоу, — отправляется в городок своего прошлого, посещает гей-клуб, который вот-вот закроют, общественный туалет, который опустел, прощает более удачливую конкурентку в неожиданно сдержанном исполнении Дженнифер Кулидж. Еще он прыгает с детьми наперегонки, беспрестанно пьёт и курит, плюет на правила и обретает покой.
Экранный Пэт Питценбаргер изготовлен по мотивам реального жителя городка Сандаски, завершая собой личную трилогию режиссера о его родном городке в штате Огайо. Знание среды сказывается, — Тодд Стеффенс, давно перебравшийся в Нью-Йорк, обходится и без снисхождения, и без унижения этого места, напоминающего тысячи подобных. Начиная со сценария к фильму о каминг-ауте («Семнадцатилетний рубеж», 1998), автор выносит к свету неочевидную историю одноэтажной Америки, чем устраняет давнюю несправедливость: став явными, выигрывают и квир-герои, и их прототипы.
Фильм посредственный. Имея все ингредиенты изысканной элегической драмы, Тодд Стефенс печёт простой пирожок; он хочет быть предельно понятным, настойчиво показывая, что подумал герой, о чем горестно вздохнул. Суетливость чувств, уместная в прежних гей-комедиях этого автора, выглядит тягостным излишеством.
Зачем герою Удо Кира кидаться на могилу покойного возлюбленного? К чему эти глицериновые слезы? Действительно важное говорит само за себя.
«Лебединая песнь» напоминает о скорой кончине на Западе специфической гей-субкультуры, — либерализация нравов и интернет разрушают сложившиеся способы квир-коммуникации, исчезают не только тематические книжные, но и рестораны, кафе, клубы. Умрут старики, — уйдёт и особое чувство сопричастности, которое нынешние ЛГБТК+ могут испытать, пожалуй, только во время прайдов.
Тодд Стефенс снял, возможно, лучшее кино в своей фильмографии, но из собственных штанов выпрыгнуть не сумел. Жаль, конечно, что разговору не хватило вкуса, — уверенного знания, что скупой жест может воздействовать сильнее потоков слез. И все равно: Удо Кир — выше всяких похвал, он не виноват, что ему не очень повезло с режиссёром.
#архивное
Swan Song / Лебединая песнь
2021, США
⭐️⭐️⭐️
Мистер Питценбаргер, пожилой парикмахер, тоскливо доживающий свой век в богадельне, получает необычный заказ: сделать прическу бывшей клиентке, недавно скончавшейся, помянувшей его в завещании. Он поначалу не хочет: старуха смертельно его обидела, что стало не первым, но весьма болезненным ударом в серии оплеух, которые довели его, некогда лучшего в городе стилиста, до скорбного казенного помещения, до ожидания смерти без признаков жизни.
В старости жизни нет, а есть только воспоминания, — в судьбе гея, измученного вечной гонкой за молодостью, эта затертая мораль звучит зловеще. Тем полезней снова и снова развинчивать свои страхи, — этим, собственно, и хороша драмеди Тодда Стефенса, надумавшего вспомнить парикмахера из своего детства.
В главной роли — Удо Кир. И каким бы ни был фильм, роль ему удалась великолепно, — образ, возможно, лучший в пестрой фильмографии экзальтированного немца, в данном случае неожиданно человечного, эмоционально точного. Здесь чужое с чудесной естественностью сошлось с собственным: как и его герой, Удо Кир в юности подрабатывал дрэгом, как и он, знает толк в жеманстве, как и герой фильма, несёт шлейф не вполне случившейся судьбы.
Правильное лицо с прозрачными глазами, пластика надменной дивы хороши и как человек, и как типаж. Его персонаж, конечно, соглашается на финальное шоу, — отправляется в городок своего прошлого, посещает гей-клуб, который вот-вот закроют, общественный туалет, который опустел, прощает более удачливую конкурентку в неожиданно сдержанном исполнении Дженнифер Кулидж. Еще он прыгает с детьми наперегонки, беспрестанно пьёт и курит, плюет на правила и обретает покой.
Экранный Пэт Питценбаргер изготовлен по мотивам реального жителя городка Сандаски, завершая собой личную трилогию режиссера о его родном городке в штате Огайо. Знание среды сказывается, — Тодд Стеффенс, давно перебравшийся в Нью-Йорк, обходится и без снисхождения, и без унижения этого места, напоминающего тысячи подобных. Начиная со сценария к фильму о каминг-ауте («Семнадцатилетний рубеж», 1998), автор выносит к свету неочевидную историю одноэтажной Америки, чем устраняет давнюю несправедливость: став явными, выигрывают и квир-герои, и их прототипы.
Фильм посредственный. Имея все ингредиенты изысканной элегической драмы, Тодд Стефенс печёт простой пирожок; он хочет быть предельно понятным, настойчиво показывая, что подумал герой, о чем горестно вздохнул. Суетливость чувств, уместная в прежних гей-комедиях этого автора, выглядит тягостным излишеством.
Зачем герою Удо Кира кидаться на могилу покойного возлюбленного? К чему эти глицериновые слезы? Действительно важное говорит само за себя.
«Лебединая песнь» напоминает о скорой кончине на Западе специфической гей-субкультуры, — либерализация нравов и интернет разрушают сложившиеся способы квир-коммуникации, исчезают не только тематические книжные, но и рестораны, кафе, клубы. Умрут старики, — уйдёт и особое чувство сопричастности, которое нынешние ЛГБТК+ могут испытать, пожалуй, только во время прайдов.
Тодд Стефенс снял, возможно, лучшее кино в своей фильмографии, но из собственных штанов выпрыгнуть не сумел. Жаль, конечно, что разговору не хватило вкуса, — уверенного знания, что скупой жест может воздействовать сильнее потоков слез. И все равно: Удо Кир — выше всяких похвал, он не виноват, что ему не очень повезло с режиссёром.
#архивное
#кропоткинкино
Мгновение в камышах / A Moment in the reeds
2017, Финляндия
⭐️⭐️⭐️⭐️
Студент приезжает из Парижа домой, в Финляндию, чтобы помочь вдовому отцу отремонтировать дом у воды. Он, знаток поэзии Рембо, в таком деле не очень-то большое подспорье, и отец нанимает для плотницких работ молодого беженца-сирийца, оказавшегося дипломированным архитектором. У молодых случается молодое дело, — старик, в тщетном ожидании, когда ж из сына выйдет, наконец, настоящий мужчина, говорит ему, а заодно и мигранту пару неласковых слов, —и становится прошлым тот трепет в камышах.
«A moment in the reeds» (2017) можно заподозрить в коньюнктуре, - он из жизни, оказавшейся коньюнктурой, и вырос. Микко Макела, финский режиссер, живущий в Великобритании, снял свой полнометражный дебют на деньги, собранные краудфайндингом, он позволил актерам импровизировать в диалогах, а оператору – вольно кружить с камерой.
Герои, показанные на максимальном приближении, не только говорят, — они подробно занимаются сексом, сообщая фильму еще большую интимность (хотя казалось бы, куда уж больше). Микко Макела объяснял, что для него было принципиальным, чтобы геи играли геев, — ему хотелось обойтись без притворства. Так получился рассказ естественный и в словах, и в чувствах.
Исполнитель роли квир-беженца – и впрямь сириец. Буди Каббани родом из Дамаска и, судя по инстаграму небинарного исполнителя, комфортно чувствует себя в Хельсинки качестве #syrianqueer.
Фильм называют первой полноценной финской гей-драмой, — подчеркивая отличие «Мгновения в камышах» от вышедшей в том же году гей-драмеди «Pihalla» о гормональной летней буре двух подростков в схожих пасторальных обстоятельствах. Неизбежно сравнение и с британской «Божьей землей», где мигрант из Румынии нанимается на ферму в английской глуши и сближается с крестьянским сыном. Оба этих фильма – финский и британский — похожи и тем, что остаются в пределах камерной драмы; пример емкого, современного высказывания геев о геях, камерного в теме, но открытого миру в выразительности.
#архивное
Мгновение в камышах / A Moment in the reeds
2017, Финляндия
⭐️⭐️⭐️⭐️
Студент приезжает из Парижа домой, в Финляндию, чтобы помочь вдовому отцу отремонтировать дом у воды. Он, знаток поэзии Рембо, в таком деле не очень-то большое подспорье, и отец нанимает для плотницких работ молодого беженца-сирийца, оказавшегося дипломированным архитектором. У молодых случается молодое дело, — старик, в тщетном ожидании, когда ж из сына выйдет, наконец, настоящий мужчина, говорит ему, а заодно и мигранту пару неласковых слов, —и становится прошлым тот трепет в камышах.
«A moment in the reeds» (2017) можно заподозрить в коньюнктуре, - он из жизни, оказавшейся коньюнктурой, и вырос. Микко Макела, финский режиссер, живущий в Великобритании, снял свой полнометражный дебют на деньги, собранные краудфайндингом, он позволил актерам импровизировать в диалогах, а оператору – вольно кружить с камерой.
Герои, показанные на максимальном приближении, не только говорят, — они подробно занимаются сексом, сообщая фильму еще большую интимность (хотя казалось бы, куда уж больше). Микко Макела объяснял, что для него было принципиальным, чтобы геи играли геев, — ему хотелось обойтись без притворства. Так получился рассказ естественный и в словах, и в чувствах.
Исполнитель роли квир-беженца – и впрямь сириец. Буди Каббани родом из Дамаска и, судя по инстаграму небинарного исполнителя, комфортно чувствует себя в Хельсинки качестве #syrianqueer.
Фильм называют первой полноценной финской гей-драмой, — подчеркивая отличие «Мгновения в камышах» от вышедшей в том же году гей-драмеди «Pihalla» о гормональной летней буре двух подростков в схожих пасторальных обстоятельствах. Неизбежно сравнение и с британской «Божьей землей», где мигрант из Румынии нанимается на ферму в английской глуши и сближается с крестьянским сыном. Оба этих фильма – финский и британский — похожи и тем, что остаются в пределах камерной драмы; пример емкого, современного высказывания геев о геях, камерного в теме, но открытого миру в выразительности.
#архивное
#кропоткинкино
Face 2 Face
2016, США
⭐️⭐️⭐️⭐️
Американский школьник из лузеров вспоминает о подружке детства, уехавшей из Мичигана в Калифорнию, пишет ей в мессенджер, звонит, она ему отвечает, — и спасает его, а он ее. То есть они могли бы умереть, да только взяли и выжили.
Небанальная версия «Ромео и Джульетты». Фильм как игра гаджетов – из чатов, разговоров по видеосвязи, подглядываний в фейсбуке, но это чрезвычайно живая жизнь. Удивительно, что этот фильм не получил никаких наград. Фильм и о том, от какой мелочи может зависеть жизнь. Он и том, как близко бывает настоящая драма. Надо только уметь видеть.
Драматургически умно сделано: его признание делает возможным ее, куда более жестокое признание (тут мог быть спойлер). Режиссер — Matthew Toronto.
Это не только фильм для подростков, но и гей-кино, — то есть без гомосексуалов никак, но притом все чрезвычайно уместно, и, как выясняется к финалу, имеет еще и двойное дно, которое видно, только если досмотрев в первый раз, смотришь снова, — и из полудетских глупостей, из банального «кино на коленке» вырастает вдруг настоящая, местами весьма жуткая жизнь, — и драма вполне шекспировского масштаба.
👉 тот же отзыв, но на английском
#архивное
🌈🔥
Face 2 Face
2016, США
⭐️⭐️⭐️⭐️
Американский школьник из лузеров вспоминает о подружке детства, уехавшей из Мичигана в Калифорнию, пишет ей в мессенджер, звонит, она ему отвечает, — и спасает его, а он ее. То есть они могли бы умереть, да только взяли и выжили.
Небанальная версия «Ромео и Джульетты». Фильм как игра гаджетов – из чатов, разговоров по видеосвязи, подглядываний в фейсбуке, но это чрезвычайно живая жизнь. Удивительно, что этот фильм не получил никаких наград. Фильм и о том, от какой мелочи может зависеть жизнь. Он и том, как близко бывает настоящая драма. Надо только уметь видеть.
Драматургически умно сделано: его признание делает возможным ее, куда более жестокое признание (тут мог быть спойлер). Режиссер — Matthew Toronto.
Это не только фильм для подростков, но и гей-кино, — то есть без гомосексуалов никак, но притом все чрезвычайно уместно, и, как выясняется к финалу, имеет еще и двойное дно, которое видно, только если досмотрев в первый раз, смотришь снова, — и из полудетских глупостей, из банального «кино на коленке» вырастает вдруг настоящая, местами весьма жуткая жизнь, — и драма вполне шекспировского масштаба.
👉 тот же отзыв, но на английском
#архивное
🌈🔥
Letterboxd
Review of ‘Face 2 Face’ (2016) ★★★★
An American high school loser remembers his childhood girlfriend who left Michigan for California, writes to her on messenger, calls her, she answers him - and saves him, and he saves her. So they…
#кропоткинкино
Плохая дочь
2020, Россия
⭐️⭐️⭐️
Немолодая женщина пришла к парикмахерше, чтобы стать рыжей, — в тон волосам, которые нашла в своей квартире. Она — современная россиянка, обозначенная как обыкновенная, очень уж типажно-анекдотична. Таков и ее муж, представленный поначалу так, как уже много раз бывало в комедийных шоу: агрессию взревновавшей жены сносит покорно, привычно.
Интересное в этой короткометражке начинается чуть позже, когда выясняется, что волос-улика принадлежит возлюбленной их дочери-старшеклассницы. И далее короткометражный фильм Светланы Сигалаевой идёт дорогой психологического кино, — тоже не нового, ни в общем, ни в частностях, но только если мерять масштабами мирового Queer Cinema.
Если же подходить с российской меркой, то «Плохая дочь» — явление выдающееся. Там есть люди, похожие на живых людей. Там есть узнаваемая, близкая страна. Там есть болезненная ситуация, — для квир-людей одна из самых важных в жизни: момент перехода к открытости, фиксация необратимых изменений, когда дочь уже не просто дочь, а отдельная величина, выразительница своих, самостоятельных желаний. Она — лесбиянка, что очень достоверно в исполнении Анны Патокиной.
Светлана Сигалаева формулирует драму, возможности конфликта, но не даёт и намёка на способы его дальнейшего разрешения. Разве что отец девушки, тонко сыгранный Яном Цапником, обозначает в самом конце возможность доверительного разговора между ними, отцами и новыми детьми.
Фильм красиво снят, уместно подсвечен музыкально, там точный кастинг и умение создавать достоверную среду. Правда, в полчаса можно было бы вместить больше сюжета и смысла, и поменьше говорливых пустот. Но это тот чудесный случай, когда есть что править, —нужно, вроде, только небольшое усилие, чтобы получилось кино не только нужное, но и неординарное как собственно кино. Оно уверенно существует как в кинематографических, так и в радужных водах, языком искусства призывая к честности к себе и к жизни.
Как бесплатно посмотреть этот фильм прямо сейчас, можно узнать
👉 здесь
#архивное
🎥 🌈
Плохая дочь
2020, Россия
⭐️⭐️⭐️
Немолодая женщина пришла к парикмахерше, чтобы стать рыжей, — в тон волосам, которые нашла в своей квартире. Она — современная россиянка, обозначенная как обыкновенная, очень уж типажно-анекдотична. Таков и ее муж, представленный поначалу так, как уже много раз бывало в комедийных шоу: агрессию взревновавшей жены сносит покорно, привычно.
Интересное в этой короткометражке начинается чуть позже, когда выясняется, что волос-улика принадлежит возлюбленной их дочери-старшеклассницы. И далее короткометражный фильм Светланы Сигалаевой идёт дорогой психологического кино, — тоже не нового, ни в общем, ни в частностях, но только если мерять масштабами мирового Queer Cinema.
Если же подходить с российской меркой, то «Плохая дочь» — явление выдающееся. Там есть люди, похожие на живых людей. Там есть узнаваемая, близкая страна. Там есть болезненная ситуация, — для квир-людей одна из самых важных в жизни: момент перехода к открытости, фиксация необратимых изменений, когда дочь уже не просто дочь, а отдельная величина, выразительница своих, самостоятельных желаний. Она — лесбиянка, что очень достоверно в исполнении Анны Патокиной.
Светлана Сигалаева формулирует драму, возможности конфликта, но не даёт и намёка на способы его дальнейшего разрешения. Разве что отец девушки, тонко сыгранный Яном Цапником, обозначает в самом конце возможность доверительного разговора между ними, отцами и новыми детьми.
Фильм красиво снят, уместно подсвечен музыкально, там точный кастинг и умение создавать достоверную среду. Правда, в полчаса можно было бы вместить больше сюжета и смысла, и поменьше говорливых пустот. Но это тот чудесный случай, когда есть что править, —нужно, вроде, только небольшое усилие, чтобы получилось кино не только нужное, но и неординарное как собственно кино. Оно уверенно существует как в кинематографических, так и в радужных водах, языком искусства призывая к честности к себе и к жизни.
Как бесплатно посмотреть этот фильм прямо сейчас, можно узнать
👉 здесь
#архивное
🎥 🌈
И нелишне, думаю, напомнить историю Евгения Рубана, одаренного советского шахматиста, который попробовал объяснить предшественникам путинистов свое право на гомосексуальность примером Платона и Сократа, но сочувствия у властей не вызвал, — как, впрочем, не вызвал бы и у нынешних упырей.
В рассказе «Женщина без имени» Александра Романова, беларусского журналиста и писателя (1949 - 2005) есть описание богемы начала 1980-х в Гродно: автору хотелось рассказать о своих многочисленных победах на любовных фронтах, для чего он меж фужеров и верлибров описал некую Таньку, которая хотела видеть в нем только друга, но не любовника. Сам текст, написанный в 1984 году и опубликованный в самиздате в 2005-м, не представляет особой ценности, но хорош приближением к тогдашней, позднесоветской реальности. Один из героев рассказа, Женька —«...суперинтеллектуал с супернаклонностями - философ по образованию и гомосексуалист по привязанностям».
«Я терпеть не могу 'голубых' ребят, но перед философами робею: они ведь читали Гегеля, которого я могу только почитать, — пишет Романов, — Впрочем «голубые» наклонности Женьки у меня на квартире не проявляются. Он достаточно умён, чтобы понять: ни я, ни мои друзья в эти игры не играют...».
Персонаж проходной в рассказе, но на деле куда более интересный, нежели главный герой. Белорусский квир-исследователь Владимир Володин утверждает, что «Женька» — это Евгений Рубан (1941 - 1997), один из лучших советских шахматистов, философ с дипломом лениградского вуза, который был лишён звания мастера СССР по шахматам из-за судимости.
Вот что пишет Геннадий Сосонко, шахматист, в начале 1970-х уехавший из СССР в Нидерланды:
«Белой ленинградской ночью, в скверике недалеко от станции метро «Московские Ворота» Женя Рубан встретился с молодым слесарем Кировского завода. Бутылка водки, плавленый сырок. Стал склонять рабочего к сексу, предлагая тому десятку. Рабочий в деньгах нуждался. Было совсем светло, и поздние посетители садика, возмутившись столь откровенным зрелищем, стали призывать молодых людей к порядку. Молодые люди не угомонились, по пьяной лавочке послали увещевателей подальше. Те вызвали милицию».
Слесаря следователи отпустили: он повинился, сославшись на дурь по пьяни, а Рубан стал рассказывать о гомосексуальности Сократа, Платона, да Винчи и Пруста. Мог бы покаяться, да не захотел. На суде помянул добрым словом университетского профессора, который и бедность его пожалел, и помог понять, кем же он является на самом деле.
Из тюрьмы Рубан вышел досрочно, отсидев два года из четырёх, безуспешно пытался получить преподавательскую работу в томском вузе, по отзывам, выглядел плохо. Затем уехал на родину, в Гродно, работал на заводе, снова начал участвовать в шахматных турнирах, но положенного ему по заслугам звания чемпиона Белоруссии не получил («чтобы педераст стал чемпионом республики?» — кричали при обсуждении итогов турнира).
В Ленинграде Евгений Рубан бывал наездами. Об отношении к нему коллег свидетельствует реплика одного шахматиста, которую приводит в своих воспоминаниях Сосонко:
«Женя, во-первых, вы четыре года были начисто лишены игровой практики, во-вторых, вам до сих пор не вернули мастерского звания, ну а в третьих, я не уверен не ебли ли вас еще и сейчас». «Я Рубаном встану», — восклицали в те времена шахматисты за анализом, собираясь защищать бесперспективную, пассивную позицию, — пишет Сосонко, — Это выражение бытовало несколько лет, но потом умерло, как и большинство выражений на злобу дня».
Важная цифра: как минимум 38 тысяч жителей СССР попали за решетку по статье «мужеложство» с 1945 по 1991 годы. Это официальная статистика. На деле жертв государственной гомофобии было, разумеется, больше. Случай Евгения Рубана — тому пример. Официально он был осуждён за хулиганство. Википедия утверждает, что Евгений Рубан еще раз на два года попал в тюрьму. Там же говорится, что он бедствовал, много пил, пьяным и погиб под колёсами машины.
Надеюсь, когда-нибудь о нем снимут кино. #архивное #квиристория
В рассказе «Женщина без имени» Александра Романова, беларусского журналиста и писателя (1949 - 2005) есть описание богемы начала 1980-х в Гродно: автору хотелось рассказать о своих многочисленных победах на любовных фронтах, для чего он меж фужеров и верлибров описал некую Таньку, которая хотела видеть в нем только друга, но не любовника. Сам текст, написанный в 1984 году и опубликованный в самиздате в 2005-м, не представляет особой ценности, но хорош приближением к тогдашней, позднесоветской реальности. Один из героев рассказа, Женька —«...суперинтеллектуал с супернаклонностями - философ по образованию и гомосексуалист по привязанностям».
«Я терпеть не могу 'голубых' ребят, но перед философами робею: они ведь читали Гегеля, которого я могу только почитать, — пишет Романов, — Впрочем «голубые» наклонности Женьки у меня на квартире не проявляются. Он достаточно умён, чтобы понять: ни я, ни мои друзья в эти игры не играют...».
Персонаж проходной в рассказе, но на деле куда более интересный, нежели главный герой. Белорусский квир-исследователь Владимир Володин утверждает, что «Женька» — это Евгений Рубан (1941 - 1997), один из лучших советских шахматистов, философ с дипломом лениградского вуза, который был лишён звания мастера СССР по шахматам из-за судимости.
Вот что пишет Геннадий Сосонко, шахматист, в начале 1970-х уехавший из СССР в Нидерланды:
«Белой ленинградской ночью, в скверике недалеко от станции метро «Московские Ворота» Женя Рубан встретился с молодым слесарем Кировского завода. Бутылка водки, плавленый сырок. Стал склонять рабочего к сексу, предлагая тому десятку. Рабочий в деньгах нуждался. Было совсем светло, и поздние посетители садика, возмутившись столь откровенным зрелищем, стали призывать молодых людей к порядку. Молодые люди не угомонились, по пьяной лавочке послали увещевателей подальше. Те вызвали милицию».
Слесаря следователи отпустили: он повинился, сославшись на дурь по пьяни, а Рубан стал рассказывать о гомосексуальности Сократа, Платона, да Винчи и Пруста. Мог бы покаяться, да не захотел. На суде помянул добрым словом университетского профессора, который и бедность его пожалел, и помог понять, кем же он является на самом деле.
Из тюрьмы Рубан вышел досрочно, отсидев два года из четырёх, безуспешно пытался получить преподавательскую работу в томском вузе, по отзывам, выглядел плохо. Затем уехал на родину, в Гродно, работал на заводе, снова начал участвовать в шахматных турнирах, но положенного ему по заслугам звания чемпиона Белоруссии не получил («чтобы педераст стал чемпионом республики?» — кричали при обсуждении итогов турнира).
В Ленинграде Евгений Рубан бывал наездами. Об отношении к нему коллег свидетельствует реплика одного шахматиста, которую приводит в своих воспоминаниях Сосонко:
«Женя, во-первых, вы четыре года были начисто лишены игровой практики, во-вторых, вам до сих пор не вернули мастерского звания, ну а в третьих, я не уверен не ебли ли вас еще и сейчас». «Я Рубаном встану», — восклицали в те времена шахматисты за анализом, собираясь защищать бесперспективную, пассивную позицию, — пишет Сосонко, — Это выражение бытовало несколько лет, но потом умерло, как и большинство выражений на злобу дня».
Важная цифра: как минимум 38 тысяч жителей СССР попали за решетку по статье «мужеложство» с 1945 по 1991 годы. Это официальная статистика. На деле жертв государственной гомофобии было, разумеется, больше. Случай Евгения Рубана — тому пример. Официально он был осуждён за хулиганство. Википедия утверждает, что Евгений Рубан еще раз на два года попал в тюрьму. Там же говорится, что он бедствовал, много пил, пьяным и погиб под колёсами машины.
Надеюсь, когда-нибудь о нем снимут кино. #архивное #квиристория
