Подробно о том, с чем столкнулась Ирина, жена Виталия Кольцова, написано в статье Правмира. Там еще есть замечательные фотографии Жанны Фашаян https://www.pravmir.ru/zachem-on-eto-sdelal-tak-i-ne-otvetil-irina-zhdet-suda-i-rastit-troih-detej-odna/

Жену Виталия Кольцова - Ирину и их троих детей можно поддержать материально.

Как перевести / передать деньги напрямую
Банковская карта Ирины:

2202203229776192 — Сбербанк — Ирина Викторовна Варывдина карта Мир

Банковские реквизиты Ирины:
Сбербанк России Москва
БИК 044525225
к/с 30101810400000000225
Счёт получателя 40817810038261911494
Варывдина Ирина Викторовна

По каким-то причинам мы раньше не видели аккуратные и регулярные отчеты канала @Rusnews о деле Кольцова, между тем, их стоит читать. Вот сообщения по итогам сегодняшнего заседания:
https://t.me/rusnews/35460
https://t.me/rusnews/35462

Традиционный рассказ от @SotaVision: https://t.me/sotavisionmedia/14682

Большое спасибо всем журналистам, освещающим дело Виталия Кольцова!

Группа поддержки Виталия обещает представить свой пресс-релиз не позднее, чем завтра.

Суд присяжных. Виталий Кольцов рассказал, зачем он бросил две бутылки бензина в автозак на Театральной площади.

Показания омоновцев, через год после инцидента «вспомнивших», что они оказались запертыми в отсеке для задержанных автозака, не подтвердились. Подсудимый подробно рассказал о мотивах своего поступка.

30 мая в Московском городском суде прошло шестое заседание по делу Виталия Кольцова, бросившего две бутылки с бензином в припаркованный на Театральной площади автозак.

Присяжные присутствовали при допросе водителя одного из автозаков, Фомина, а представитель владевшей пострадавшим автозаком Росгвардии Даев по ходатайству стороны обвинения был допрошен без присяжных. Впрочем, допрос представителя Росгвардии оказался малоинформативным.

Даев сумел назвать указанную в экспертизе сумму ущерба, но, как выяснилось, не знал, что еще 6 февраля все до копейки было уплачено Кольцовым. Вопросы защиты о том, является ли сумма ущерба, 61 900 рублей, значительной для одного из самых богатых ведомств России, остался без ответа. Вопрос о значительности ущерба с учетом имущественного положения потерпевшего имеет принципиальное значение для квалификации деяния. Если ущерб для потерпевшего незначительный, действия подсудимого квалифицируются как административное правонарушение.

Затем в присутствии присяжных допросили водителя автозака Фомина. На вызове Фомина в суд настояла защита. Допрос был нужен для проверки показаний двух омоновцев, которые через год после событий неожиданно стали «вспоминать», будто в момент инцидента они оказались запертыми в автозаке в отсеке для задержанных, и поэтому при пожаре их жизни могла угрожать опасность.

До суда, в ходе следствия, оба вспомнивших о своем заключении омоновца свидетельствовали, что находились на улице и подробно описывали свои перемещения в момент инцидента. По словам одного из «вспомнивших», из заключения их освободил именно водитель автозака. Таким образом, водитель был единственным человеком, кто бы мог подтвердить показания якобы запертых в автозаке омоновцев.

В суде водитель заявил, что слышал о находившихся в его машине людях, однако сам их не видел и в какие-либо коммуникации с ними не вступал. Также он подтвердил, что автозак оборудован системой видеонаблюдения. Все вопросы о не представленных в дело видеозаписях были отведены судом. Тем не менее цель защиты достигнута. Фомин оставался единственным свидетелем, который мог бы подтвердить, что в автозаке были заперты омоновцы. Но он предпочел не заявлять это под присягой.

Напомним: на позапрошлом заседании одного из «запертых» омоновцев, Малафеева, уже поймали на противоречиях в показаниях.

Кульминационным моментом этого заседания стал допрос обвиняемого. Виталий Кольцов подробно и откровенно рассказал, как готовился к своей акции. Две бутылки он взял, поскольку не был уверен, что сможет попасть в автозак с первого же броска. На место он прибыл, будучи уверенным, что в "немитинговый" день, в автозаках не будет ни задержанных, ни сотрудников. Кроме того, в бутылки он налил именно бензин, а не какую-то смесь, потому что чистый бензин без загущающих добавок не только быстро воспламеняется (что дает яркий визуальный эффект), но так же быстро и выгорает. Таким образом, залитый Кольцовым в 2 бутылки объем бензина (всего менее литра) не мог причинить серьезного вреда даже автобусу. Людям этот горение тем более не угрожало: в местах, куда были брошены бутылки, ни омоновцев, ни прохожих не было.. Виталий учитывал, что на форме каждого росгвардейца закреплен компактный огнетушитель, — поэтому пожар, не причинивший существенного вреда спецтранспорту, был моментально потушен, как и рассчитывал Кольцов.

В общем, как сказал сам Виталий, «если бы моей целью было кого-то убить, то я, конечно, действовал бы иначе».

Но зачем ему все это было нужно? По словам Виталия Кольцова, «свобода собраний в стране существенно ущемлена». «Я вижу в этом серьезную угрозу для будущего нашей страны, — объяснил свои действия Виталий, — потому что, таким образом, народ не может указать власти на их ошибки, а не ошибается тот, кто ничего не делает. Осознавая это и испытывая сочувствие к тем людям, которых арестовывают за то, что они реализуют свое законное право, а также из-за неготовности жить с заткнутым ртом, я пришел к идее вот этой отдельной протестной акции, ненасильственной, но силовой, чтоб высказаться достаточно громко, привлечь внимание властей и общественности к проблеме». Он поджег автозак, так как именно автозак стал символом уничтожения свободы собраний, поскольку людей, задержанных на митингах и демонстрациях, в автозак и запирают. «Хочу сказать, что мотива убить кого-то, в рамках всего того, что я говорю сейчас, у меня, естественно, не было, потому что допустить во время политической акции чью-то смерть — это дискредитировать свои идеи. Люди, настроенные нейтрально, могут отшатнуться от такого радикализма, и даже большинство единомышленников будут возмущены. Тем более — стоит ли обесценивать таким образом свое дело, за которое собираешься так дорого заплатить, годами тюрьмы. Кроме того, право каждого на жизнь — такая же и, в принципе, даже более важная гражданская свобода, как и свобода собраний».

Виталий рассказал, что хотел сделать свое высказывание максимально громким и недвусмысленным в условиях, когда любое личное мнение может обернуться длительным тюремным сроком, неважно, будет это постом на личной странице в соцсетях или брошенной на площади бутылкой с бензином.

Присяжным предстоит решить, кто перед ними: свирепый убийца росгвардейцев — или гражданин, не имевший иного способа высказаться и быть услышанным.

Следующее судебное заседание по делу Кольцова уже сегодня, 31 мая в 11 часов.

Фото к релизу о заседании 30.05.2023

ПРЕСС-РЕЛИЗ

Дело о брошенных в автозак бутылках. Суд отказался принять ключевые доказательства защиты

На очередном заседании суда присяжных по делу Кольцова судья отказался приобщить к делу оправдывающие обвиняемого доказательства. Из них следовало, что действия Кольцова не угрожали жизни омоновцев, а причиненный ущерб незначителен.

Во вторник состоялось седьмое заседание суда присяжных по делу Виталия Кольцова, бросившегося две бутылки бензина в автозак на Театральной площади. Кольцова обвиняют в попытке убить 12 находившихся на площади омоновцев и в причинении значительного ущерба Росгвардии. На заседании защита просила приобщить к делу в числе прочего два важнейших письменных доказательства: заключение специалиста-взрывотехника, привлеченного защитой, и нотариально заверенную распечатку с официального сайта Росгвардии с информацией о ежегодных тратах этого ведомства.

Заключение взрывотехника показывает, какие риски для автозака несло попадание в него двух бутылок с бензином с учетом всех обстоятельств дела (включая конкретные точки на автотранспорте, куда целился Кольцов).

Автор заключения — кандидат химических наук, доцент С. Г. Алексеев, аттестованный по нескольким экспертным специальностям в области пожаров и взрывов, — научно обосновал, что действия Кольцова не могли привести к фатальным последствиям. Угроза взрыва дизельного бака попросту отсутствовала.

Согласно заключению, в реальной жизни, в отличие от кино, горение автомобилей редко приводит к их взрыву. Для взрыва дизельного бака необходимо, чтобы бак был почти пустым (и в нем скапливались горючие газы), а температура во внутреннем его пространстве была выше температуры самовоспламенения дизельного топлива, то есть +225 °C.

Кольцов специально кинул обе бутылки в противоположные от дизельного бака углы автобуса. Горючие материалы между очагом возгорания и дизельным баком отсутствовали. В таких условиях, даже если бы огонь не тушили, весь бензин из брошенных бутылок выгорел бы за полторы минуты на поверхности кузова и асфальте. Пламя погасло бы само собой, не успев распространиться.

Если бы такое заключение было доведено до присяжных, от обвинения в покушении на жизнь 12 росгвардейцев не осталось бы камня на камне. Как и указывал Кольцов в своем выступлении, его акция имела чисто символический характер и он сделал всё, чтобы она была безопасна для окружающих.

Приобщить заключение взрывотехника к материалам дела судья отказался по абсурдному основанию: нет, поскольку суд не предупредил специалиста об уголовной ответственности за заведомо ложное заключение. Начнем с того, что привлеченный адвокатом специалист в принципе не может предупреждаться судом о чем-либо, пока он не вызван в суд. Если суд сомневается в выводах специалиста – он может вызвать его и, допросив в установленном уголовно-процессуальном кодексом порядке, предупредить об ответственности.

Второе отклоненное судом доказательство — заверенная нотариусом распечатка с сайта Росгвардии — показывает, что ущерб, в причинении которого обвиняется Кольцов (61 900 рублей), составляет менее чем одну шестимиллионную (!) часть от ежегодных трат этого ведомства (383,2 млрд рублей - объем освоенной открытой части бюджета Росгвардии).


По закону значительность ущерба определяется исходя из имущественного положения потерпевшего. Если размер ущерба не является значительным для конкретного потерпевшего по делу, состава преступления нет, а виновному грозит только административный штраф и необходимость выплатить убытки (в нашем случае ущерб был полностью возмещен Кольцовым еще до суда). Судья Белицкий не стал подробно мотивировать свой отказ приобщить нотариальный осмотр интернет-страницы, устно указав, что документ якобы «получен неустановленным процессуально путем». В то же время путь получения этого документа максимально прозрачен и указан в самом документе за подписью нотариуса. Заверение нотариусом распечаток интернет-страниц для приобщения их к делу уже давно стало рутиной судопроизводства.

Более надежного способа фиксации содержания интернет-страниц просто не существует.

То, что профессиональный судья оберегает присяжных от ключевых доказательств защиты, – весьма неприятно. Однако есть шанс, что присяжные в этом процессе действительно независимы и вынесут справедливое решение: в сущности отклонённые судом доказательства подтверждают и без того очевидные вещи.

Любому, кто хоть раз разводил огонь, ясно: если между очагом горения и любым объектом находится несколько метров металлоконструкций, то за полторы минуты (время, за которое полностью выгорает литр разлитого бензина) этот объект даже не начнет нагреваться.

Также любому, кто следит за событиями в России, и без отчета с сайта Росгвардии известно, что 61 900 рублей — весьма незначительная сумма по масштабам бюджета одного из самых богатых силовых ведомств России.

Таким образом, очевидно, что по обоим предъявленным обвинениям Виталий Кольцов должен быть оправдан. Он не только не имел намерений убивать 12 омоновцев, но и не мог своими действиями причинить существенного вреда их здоровью. Размер причиненного им ущерба не является значительным для потерпевшей Росгвардии. Возможно, в его действиях можно усмотреть признаки других преступлений, но его нельзя признать виновным ни в покушении на чью-либо жизнь, ни в порче имущества, повлекшей причинение значительного ущерба.

Восьмое заседание суда присяжных по делу Кольцова. Суд продолжил оберегать присяжных от доказательств защиты.

5 июня восьмое заседание суда присяжных по делу Виталия Кольцова началось с того, что судья повторно отказался приобщить к материалам данные о бюджете Росгвардии и заключение специалиста-взрывотехника доцента С. Г. Алексеева, предоставленные защитой. Заключение специалиста научно объясняло, почему брошенные Кольцовым две бутылки с бензином, с учетом конкретных мест, куда он целил, не могли причинить серьезного вреда защищенному от нападений специальному транспортному средству. Подробнее о значении этих доказательств, а также почему суд должен был их принять, но в итоге не принял, мы писали в отчете о предыдущем заседании.

В этот раз прокуроры заявили, что нельзя оглашать присяжным выводы привлеченного защитой специалиста, потому что специалист анализирует доказательства, а оценка доказательств — прерогатива присяжных и суда. По словам прокурора, мнение профессионала будет давить на присяжных и присяжным о нем лучше не знать.

Однако уже через несколько минут после этого заявления прокуроры в присутствии присяжных задавали вопросы привлеченному ими эксперту, представителю главного экспертного центра МВД России М. М. Кириллову. По-видимому, профессиональное мнение по поводу собранных доказательств присяжным можно представлять только тогда, когда оно подтверждает позицию обвинения.
Суждения эксперта обвинения в основном носили вероятностный характер. Типичные фразы звучали так: «У автомобиля могут быть элементы, которые могут легко гореть, и пламя от зажигательных жидкостей может быстро распространиться».

Все выводы делались о каком-то абстрактном «автомобиле», а не о созданном специально для подавления массовых беспорядков спецтранспорте. С самого начала эксперт дал понять, что не знаком с устройством автозаков и не знает, какие требования по пожаробезопасности к ним предъявляются. Все попытки адвокатов перевести рассуждения М. М. Кириллова в практическую плоскость и обсудить применимость его оценок к конкретному защищенному транспортному средству методично пресекались судьей.

В ходе допроса эксперт М. М. Кириллов свободно завышал или занижал в выгодную для обвинения сторону значения важных для дела величин. Так, температура кипения дизеля, по его утверждению, составляет + 70-90 °C (на самом деле 260-380 °C ), а температура горения бензина на открытом воздухе с точки зрения эксперта достигает +1200 °C (на самом деле не превышает 900 градусов).

Один из доводов защиты — о том, что содержащиеся в бутылке несколько сот грамм выгорают быстрее, чем успеют сообщить необходимое для пожара тепло защищенному спецсредству, эксперт парировал тем, что точно определить, сколько именно времени будет продолжаться горение на неровном асфальте, невозможно. По словам эксперта, вполне возможен был вариант, что загоревшаяся от бензина краска автозака продолжала бы гореть, гореть и гореть самостоятельно, без внешнего нагрева («если возгорание в стадии развития»). Впрочем сказать что-то конкретное про воспламеняемость покрытия конкретного автозака эксперт не смог.

Следом защита попыталась вызвать и допросить Дмитрия Грубого, известного специалиста по наземному транспорту, автора телеграм-канала «Грубо говоря». Последние 8 лет Дмитрий занимает руководящие должности в структурах Мосгортранса. Дмитрий Грубый пояснил суду, что по долгу службы досконально знает разные виды автобусов, участвует в написании различных требований к ним и знаком с различными ГОСТами, требованиями и правилами, а также на практике участвовал в разбирательствах, касающихся аварийных ситуаций и инцидентов, включая поджоги и пожары. Дмитрий отметил, что ему знаком ГОСТ, которому должен соответствовать пострадавший в ходе инцидента автозак, и он может в понятной присяжным форме пояснить содержание стандартной государственной документации. В ходе обсуждения ходатайства о допросе Дмитрия Грубого в качестве специалиста прокурор Зотчик спросила: видел ли Дмитрий конкретные автозаки с такими-то номерными знаками. Получив отрицательный ответ, прокурор заявила, что Дмитрий Грубый не обладает необходимыми для специалиста знаниями по делу. В итоге Дмитрий допрошен не был. Другими основаниями для отказа в допросе Дмитрия Грубого в качестве специалиста были неправильное заверение копий его документов и то, что он минутой раньше был допрошен по этому же делу в качестве свидетеля (на все вопросы Дмитрий ответил, что как свидетель ничего пояснить не может, и ожидал, что его пригласят в качестве специалиста).

Со слов эксперта М. М. Кириллова получалось, что за полторы минуты горения пол-литра чистого бензина спецтранспорт неминуемо бы превратился в пылающий мини-гриль. Дмитрий Грубый в качестве эксперта по автотранспорту мог бы разъяснить присяжным, что конкретно эта модель автозака представляет собой не обычный автобус, а фактически передвижную крепость, специально созданную для подавления массовых беспорядков. Даже более серьезная зажигательная смесь, в отличие от бензина, не стекающая на землю, а прилипающая к поверхности, на которую попала, не причинила бы автозаку серьезного вреда, несмотря ни на какие «разные факторы». А для экстренных случаев предусмотрена продуманная схема эвакуации: из каждого отсека автобуса можно выйти минимум двумя способами.

Отказ в допросе специалиста — вопиющее нарушение норм процессуального права. Согласно статье 271 УПК РФ, «суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон».

Но об этом присяжные так и не узнали, как и о многих других доказательствах, с которыми их пыталась ознакомить защита. Сегодня, 6 июня, по делу Кольцова начались прения сторон — решающее судебное заседание, в ходе которого стороны выскажут свои итоговые позиции. Посмотрим, смогут ли присяжные разобраться и вынести справедливое решение, несмотря на противодействие суда и обвинения.

Присяжные по делу Виталия Кольцова удалились на совещание по вопросу вердикта.

Вопросы, которые поставил перед ними суд:
1. Доказано ли, что 2 мая 2022 года в вечернее время на Театральной площади в г. Москве недалеко от дома 2 по улице Охотный ряд, в припаркованный служебный автобус Росгвардии ПАЗ VectorNext в котором был сотрудник ОМОН Росгвардии Фомин С. Ю., а рядом на улице находились сотрудники того же подразделения Дубанский В. А., Рогкустов Ю. А., Кадомцев А. С., Корясов О. С., Курилко Д. А., Малафеев А. А., Фролов П. В., Сидоров В. А., Родькин И. А., Сидоров В. А., Кузнецов Д. М., выполнявшие должностные обязанности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, с целью лишения их жизни и воспрепятствования выполнению ими указанных должностных обязанностей, была брошена заранее приготовленная подожженная бутылка с бензином, однако она разбилась об асфальт и имеющаяся в ней жидкость разлилась и загорелась.

После чего в другой припаркованный автобус Росгвардии ПАЗ 320405-04, в котором находился сотрудник ОМОН Росгвардии Федяев А. П., а около него вышеуказанные сотрудники того же подразделения, была брошена вторая подожженная бутылка с бензином, которая разбилась об автобус, и он загорелся, вследствие чего были повреждены правое зеркало заднего вида, передняя правая панель боковины, правая решетка окна и лакокрасочное покрытие, ремонт которых оценивается в 61 900 рублей?

Вопрос 2. Если на 1-й вопрос дан утвердительный ответ, то доказано ли, что описанные в первом вопросе деяния совершил Кольцов В. В.?

Вопрос 3. Если на 2-й вопрос дан утвердительный ответ, то виновен ли Кольцов В. В. в совершении действий, указанных в этом вопросе?

Вопрос 4. Если на 3-й вопрос дан утвердительный ответ, то заслуживает ли Кольцов В. В. снисхождения?

ПРЕСС-РЕЛИЗ ГРУППЫ ПОДДЕРЖКИ ВИТАЛИЯ КОЛЬЦОВА

Вердикт присяжных по делу Кольцова: не пытался убить и заслуживает снисхождения.

Устоит ли вердикт в вышестоящей инстанции и каким будет приговор?

Девятое заседание суда по делу Виталия Кольцова стало самым длинным и решающим. Поздним вечером 6 июня старшина коллегии присяжных огласил вердикт: Виталий Кольцов не покушался на жизнь росгвардейцев, виновен в поджоге автозака и достоин снисхождения.

Никакие ухищрения обвинения, никакие отказы суда приобщить к материалам дела доказательства защиты не помешали присяжным разобраться и вынести справедливый вердикт.

Решение о невиновности Виталия Кольцова в попытке убийства принято фактически единогласно: семь из восьми присяжных проголосовали за то, что не доказано, что обвиняемый хотел лишить кого-либо жизни, один из восьми счел, что обвинение не доказало вообще ничего и Виталий полностью невиновен.

Сам Виталий Кольцов с первого допроса непосредственно в день инцидента признавал, что именно он бросил бутылки с бензином в автозак Росгвардии, в результате чего спецтранспорт получил незначительные повреждения. Еще до начала суда Виталий полностью возместил причиненный ущерб. При этом Виталий категорически не соглашался с тем, что намеревался кого-либо убить.

На следующем судебном заседании 13 июня суд должен будет решить, является ли ущерб в размере 61 900 рублей значительным с учетом имущественного положения потерпевшего — одного из самых богатых силовых ведомств России, чей годовой бюджет превышает размер нанесенного ущерба более чем в 6 миллионов раз.

Если суд решит, что 61 900 — несущественная сумма для силовиков, Виталий Кольцов будет признан полностью невиновным в совершении преступления и освобожден в зале суда. Если бы дело не было политическим, а потерпевшим была бы любая коммерческая структура, иного приговора бы и быть не могло.

К сожалению, в условиях российского судопроизводства более вероятно, что суд придет к выводу, будто сумма менее 62 тысяч рублей создает серьезную брешь в бюджете Росгвардии, и приговор будет обвинительным. С учетом признания присяжными того, что Виталий достоин снисхождения, наказание не сможет превысить 40 месяцев лишения свободы. Суд также должен будет учесть смягчающие обстоятельства: полное признание вины, возмещение ущерба, наличие трех несовершеннолетних детей и старших родственников, положительные характеристики и то, что преступление средней тяжести совершено впервые. В таких обстоятельствах российские суды обычно дают срок в размере уже проведенного в СИЗО времени.

Также не исключено, что прокуратура будет обжаловать приговор и по каким-то формальным основаниям добьется его отмены. Тогда дело будет возвращено на новое рассмотрение другим составом присяжных заседателей. Но даже в этом случае никаких доказательств, что Кольцов хотел кого-то убить, у обвинения не появится. Следовательно, присяжные снова единогласно вынесут вердикт по этому вопросу в пользу Кольцова.

Мы, группа поддержки Виталия Кольцова, очень надеемся увидеть нашего друга на свободе уже 13 июня.

Мы очень благодарны адвокатам Виталия — Дмитрию Алексееву и Алану Гамазову, всем, кто следил за процессом и писал о нем в СМИ и соцсетях, всем, кто приходил на заседания, присяжным, сумевшим разобраться в деле и вынесшим справедливый вердикт, и в особенности тому неизвестному нам присяжному заседателю, «который не стрелял» и принципиально, в противовес всем остальным, настаивал на полной невиновности Виталия Кольцова.

Большое вам всем спасибо.

Так присутствовавшая на процессе художница Амадея Тори увидела реакцию присяжных на доказательства виновности Виталия Кольцова в попытке убийства, представленные прокурором Эльвирой Зотчик.

Оставит ли суд Виталия Кольцова за решеткой после того, как присяжные признали его невиновным в покушении на жизнь омоновцев?

Сегодня, 13 июня, в 14:15 в Мосгорсуде состоится заседание суда по делу Кольцова, бросившего бутылки с бензином в автозак на Театральной площади. Суд заслушает стороны по поводу последствий вердикта присяжных (ст. 347 УПК) и вынесет приговор.

Напомним, на предыдущем судебном заседании 6 июня присяжные вынесли вердикт: Виталий Кольцов не покушался на жизнь росгвардейцев, виновен в поджоге автозака и достоин снисхождения. Такой вердикт соответствует позиции обвиняемого и защиты — Виталий Кольцов с самого начала признавал себя виновным в повреждении имущества Росгвардии.

Вердикт о невиновности Виталия Кольцова в попытке убийства принят фактически единогласно: семь из восьми присяжных проголосовали за то, что не доказано, что обвиняемый хотел лишить кого-либо жизни, один из восьми счел, что обвинение не доказало вообще ничего и Виталий полностью невиновен.

Стоимость перекраски деталей поврежденного Кольцовым автозака оценена в 61 900 рублей. Теперь суду предстоит решить, является ли эта сумма значительным ущербом с учетом имущественного положения потерпевшего. Напомним, владелец автобуса, Росгвардия, является одним из самых богатых силовых ведомств России. Ежегодные траты Росгвардии превышают размер нанесенного ущерба более чем в 6 миллионов раз.

Если суд решит, что 61 900 — несущественная сумма для Росгвардии, Виталий Кольцов будет признан полностью невиновным в совершении вменяемого ему преступления и освобожден в зале суда. Если бы дело не было политическим, а потерпевшим была бы любая коммерческая структура, иного приговора бы и быть не могло.

К сожалению, в условиях российского судопроизводства более вероятно, что суд придет к выводу, будто сумма менее 62 тысяч рублей создает серьезную брешь в бюджете Росгвардии, и приговор будет обвинительным. С учетом признания присяжными того, что Виталий достоин снисхождения, наказание не сможет превысить 40 месяцев лишения свободы. Суд также должен будет учесть смягчающие обстоятельства: полное признание вины, добровольное возмещение ущерба, наличие трех несовершеннолетних детей и старших родственников, положительные характеристики и то, что преступление средней тяжести совершено впервые. В таких обстоятельствах российские суды обычно не дают срок свыше уже проведенного в СИЗО времени и освобождают обвиняемых в зале суда.


Мы, группа поддержки Виталия Кольцова, очень надеемся увидеть нашего друга на свободе уже сегодня.

Заседание назначено на сегодня, 14:15 в Основном здании Мосгорсуда, Богородский вал, 8. Актуальный номер зала - по ссылке, сейчас это 306, но может смениться). Приходите.

Прокурор проигнорировала вердикт присяжных и потребовала приговорить отца троих детей к 19,5 годам лишения свободы.

13 июня состоялось последнее заседание суда по делу Виталия Кольцова. Стороны обсудили последствия вердикта. Прокурор потребовала почти двадцатилетнего срока, а защита настаивает на освобождении подсудимого. Кольцов произнес последнее слово (публикуем его полностью ниже).

Вопреки вердикту присяжных, представитель обвинения Эльвира Зотчик потребовала признать Виталия Кольцова виновным в том числе в покушении на жизнь полицейских. Она предложила суду приговорить его к лишению свободы сроком на 19 лет и 6 месяцев с отбыванием заключения в колонии строгого режима.

Со своим внезапным и абсурдным требованием прокурор выступила непосредственно после того, как судья напомнил сторонам: закон запрещает ставить под сомнение правильность вердикта, вынесенного присяжными. Но госпожу Зотчик это не смутило.

Напомним: ранее вердиктом присяжных было установлено, что у Виталия Кольцова не было намерения никого убивать. Согласно закону, это исключает привлечение его к уголовной ответственности по самому тяжкому из предъявленных обвинений. За обожженную дверь автозака закон не предусматривает в качестве наказания такой огромный срок, на котором настаивает прокурор.

Защита Кольцова в прениях обратила внимание, что установленный вердиктом присяжных размер ущерба — 61 900 рублей — никак не может быть признан существенным для Росгвардии, организации, чей бюджет исчисляется сотнями миллиардов.

В самом деле, согласно опубликованным на сайте ведомства данным, объем ежегодных трат этой организации превышает размер ущерба более чем в 6,2 миллиона (!) раз. Это соответствует ущербу в 18 копеек для человека, зарабатывающего 100 000 рублей в месяц.

Представитель Росгвардии признал, что Кольцов полностью возместил расходы по ремонту автозака еще до суда и что ведомство не имеет имущественных претензий к Кольцову. Кроме того, он не смог ответить на вопрос адвоката, почему считает размер ущерба значительным.

Защита обратила внимание суда: если ущерб с учетом имущественного положения потерпевшего является незначительным, а основной объект преступного посягательства — не порча имущества, а нарушение общественного порядка, то действия подсудимого должны квалифицироваться как вандализм (ч.1 ст.214 УК). Максимальное наказание по этой статье не превышает срока, который Кольцов уже провел в СИЗО. Если суд согласится с защитой, Кольцов должен быть освобожден в зале суда.

Также защита напомнила об обстоятельствах, смягчающих вину Кольцова. Виталий сразу же признал свою вину в поджоге и активно способствовал раскрытию и расследованию преступления (п. «и» ч. 1 ст. 61 УК). Не дожидаясь суда, он полностью возместил ущерб Росгвардии (п. «к» ч. 1 ст. 61 УК). На его иждивении трое детей (п. «г» ч. 1 ст. 61 УК). Преступление небольшой тяжести было совершено Кольцовым впервые, а все характеристики Виталия, приобщенные к делу, — исключительно положительные (ч. 2 ст. 61 УК).
Кроме того, присяжные признали Кольцова заслуживающим снисхождения — юридически это означает, что он может быть приговорен только к 2/3 от максимального предусмотренного статьей срока.

В таких обстоятельствах, с учетом почти 14 месяцев, проведенных Кольцовым под стражей, адвокат Алан Гамазов просил освободить своего подзащитного.

Заседание завершилось последним словом подсудимого. Виталий хотел прочитать свои стихи, но судья ему запретил. Последнее слово публикуем здесь же.

Приговор будет оглашен 14 июня.

Публикуем последнее слово Виталия Кольцова.

Уважаемый суд!

Хотя у меня был порыв попросить отложить заседание, чтоб я переподготовил последнее слово с учетом неожиданной для меня позиции обвинения, но потом я решил не выступать с такой просьбой.

Просто хочу одним предложением отметить свое недоумение по поводу позиции обвинения, просто проигнорировавшего вердикт присяжных вместо того, чтобы формально изящно отменить его в апелляции.

Последнее слово я продолжу с того момента, который я не мог озвучить перед присяжными в силу процессуальных ограничений.

В прошлый раз я остановился на тезисе, что решил отказаться после выхода из тюрьмы от любой общественно-политической активности.

Я в сущности никогда и не хотел быть политическим активистом, мне есть чем заняться в жизни, у меня семья, трое детей, которыми я активно занимаюсь, ну то есть занимался до того, как оставил их столь прискорбным образом. У меня интересная работа. Я разрабатываю развлекательные и познавательные игры, не компьютерные, а для живого общения в небольших компаниях: любые квесты, текстовые игры. Если удавалось выкроить время, занимался множеством разных хобби вдобавок к тому, тут можно отметить, например, экологические инициативы, ну например нанесение на портале антиборщевик.ру местопроизрастание вредного растения борщевика с целью конечного его уничтожения или на портале мэрии Москвы «Наш город Москва» отметку мест, где деревья, зеленые насаждения слишком тесно закатывают в асфальт, отчего они засохнуть могут, с тем чтобы мэрия в конечном счете это благоустроила.

Зимой мы с другими родителями строили в парке большую снежную крепость для детей. Иногда я пишу стихи. В качестве дополнительной характеристики личности могу прочитать что-нибудь небольшое (по крайней мере на первом допросе я это подчеркнул), но если суд считает это крайне неуместным, то можно меня остановить.

- Вы выступаете здесь не на поэтической площадке. Последнее слово должно касаться предъявленного вам обвинения.

- Да… Ну хорошо, да. Я и предполагал, что вы меня остановите.

Продолжу. То, что у меня в мои 46 первая судимость, показывает, что в принципе я могу держать себя в руках и если там один раз и сорвался, то можно поверить, что в дальнейшем этого не произойдет. Основная просьба к суду у меня – не осудить меня за то преступление, которое я не совершал, а дополнительная – по возможности, за повреждение имущества приговорить меня к отбыванию наказания в колонии-поселении в соответствии с частью 1 58-й статьи Уголовного кодекса, поскольку условия совпадают. Это позволило бы мне чаще видеться с семьей. На этом у меня все, спасибо.