Статьи о Виталии Кольцове и его семье:
https://takiedela.ru/2023/04/bunt-serebryanogo-veka/
https://spektr.press/bunt-serebryanogo-veka/
https://www.pravmir.ru/zachem-on-eto-sdelal-tak-i-ne-otvetil-irina-zhdet-suda-i-rastit-troih-detej-odna/
https://novayagazeta.eu/articles/2023/05/12/bunt-russkogo-intelligenta
https://podvigpress.ru/vitaly_koltsov
https://zona.media/news/2023/05/05/sud

10 мая начнется суд присяжных по делу Виталия Кольцова.

Поверят ли присяжные, что, поджигая припаркованный автозак, протестующий намеревался убить 12 росгвардейцев?

Год назад взвод росгвардейцев отправился на задание: патрулировать Театральную площадь. Через несколько часов 45-летний москвич бросил в оставленный ими автобус две бутылки с бензином. Сейчас Виталия Кольцова обвиняют в покушении на жизнь этих 12 росгвардейцев. Если присяжные согласятся, что таким странным образом Виталий намеревался убить 12 человек, ему грозит пожизненный срок.

Буквально все говорит о том, что поджог автозака был символическим жестом протеста и отчаяния. Уж точно эта акция не преследовала цели никого убить. Автозак был припаркован на стоянке, бутылки брошены в самое дальнее от дизельного бака место. Горение продолжалось всего 20 секунд. Ни один человек не получил вообще никаких, даже самых минимальных повреждений.

Если бы дело рассматривал обычный российский судья, ничто из перечисленного не помешало бы признать Виталия виновным в попытке массового убийства. Все помнят дела о ранениях полицейских картонным стаканчиком из-под кофе или пустой пластиковой бутылкой. Нет сомнений, что и поврежденная дверца спецавтобуса с точки зрения басманного правосудия стоит куда дороже человеческой жизни.

Но в этот раз у обвиняемого есть шанс на справедливость. Решать судьбу Кольцова будет суд присяжных — обычные люди, наши сограждане, не связанные с правоохранительной системой. Вопрос ставится так: удастся ли обвинению убедить присяжных (по идее – непредвзятых и здравомыслящих граждан), что для патрулирующих площадь росгвардейцев поджог их транспорта, оставленного на стоянке, представляет смертельную опасность (примерно как Кащееву иглу сломать). И можно ли акт гражданского неповиновения, который в худшем случае должен квалифицироваться как хулиганство, приравнять к массовому убийству?
Ждем вердикта присяжных.

Процесс открытый. Первое заседание начнется 10 мая в 11:00 в 306 зале Мосгорсуда (основное здание).

Дело Кольцова. Первый день в суде присяжных.

Вчера в Московском городском суде началось рассмотрение дела Виталия Кольцова. Год назад, напомним, он швырнул две бутылки с горящим бензином в оставленные на стоянке автобусы ОМОНа. Теперь его обвиняют в попытке убийства 12 сотрудников Росгвардии. Кольцов категорически отрицает намерение лишить кого-либо жизни. Адвокаты собираются доказать присяжным, что действия Кольцова не могли привести к смерти гвардейцев.

Первое заседание было посвящено допросу потерпевших омоновцев. В ходе подробных расспросов выяснилось, что автобус, подожженный Кольцовым, был потушен самими омоновцами всего за 40 секунд и никаких физических травм никто из сотрудников Росгвардии не получил.

Защита заявляла протест, настаивая, чтобы прокуроры не помогали патрульным приводить свои показания в соответствие с версией обвинения. Адвокаты требовали, чтобы гособвинитель прекратил нашептывать нужные ответы и незаметно отмечать лазерной указкой, кто где находился во время инцидента. В ответ обвинитель безапелляционно заявила: «Мы – одна команда».

Потерпевшие просили сделать процесс закрытым, но судья неожиданно отказал им. Благодаря его решению мы, группа поддержки Виталия Кольцова, имеем возможность и дальше следить за процессом и публиковать свои отчеты.

А процесс по делу Виталия Кольцова весьма необычен. Крайне редко дела политических активистов рассматриваются судом присяжных. В своем вступительном слове, обращаясь к присяжным, Виталий сказал: «Я понимаю, насколько неудобно бросить все свои дела и участвовать в судебном заседании, но вы — моя единственная надежда на то, что приговор не будет предрешен заранее».

Следующие заседания пройдут 11, 15, 18 и 22 мая.

Пресса о первом заседании по делу В. Кольцова:
https://zona.media/article/2023/05/10/koltsov
https://t.me/sotavisionmedia/13943
https://doxa.team/news/2023-05-10-koltsov
https://t.me/sotaproject/58721

Дело Кольцова. Через год омоновец вспомнил, что был заперт в автозаке

Обвинение пытается доказать, что брошенная в автозак бутылка с бензином могла привести к гибели полицейских. Выступая перед судом, полицейский внезапно «вспомнил», что их с напарником заперли в автозаке, в отсеке для задержанных. Уединение якобы понадобилось двум молодым гвардейцам, чтобы без помех расслабиться и выпить чаю. Раньше Фролов утверждал, что во время инцидента курил на улице.

11 мая на втором заседании суда присяжных по делу Виталия Кольцова, бросившего две бутылки с бензином в омоновские автобусы, допрашивали полицейских.
Первый из допрошенных, свидетель обвинения, ничего не смог рассказать об инциденте. Сколько ни пыталась прокурор вытянуть из него нужные показания — свидетель заявлял, что появился на месте происшествия уже после задержания Кольцова и ничего не видел. Интересно, что прокурор ожидал от него услышать?
Зато омоновец Павел Фролов не подвел обвинение. Через год после инцидента он неожиданно вспомнил, что, оказывается, был заперт с коллегой в том самом автозаке, в который метнул бутылку Кольцов. Раньше Фролов утверждал, что в это время курил на улице. Из измененных показаний выходит, что Фролов вместе с напарником могли сгореть заживо в результате действий Кольцова: ведь отсек для задержанных можно открыть только снаружи.
На вопрос о том, как же омоновец оказался пленником в собственном автозаке, Фролов без запинки ответил, что они с напарником предпочитают отдыхать именно в отсеке для задержанных. Омоновец считает, что на тесно стоящих деревянных скамейках для задержанных пить чай гораздо удобнее, чем в специально оборудованном для отдыха сотрудников отсеке автобуса с мягкими креслами и столиком. А заперли полицейских потому, что иначе "дверь скрипит".
Ранее, до суда, Фролов рассказывал совсем другое. В подписанном полицейским протоколе допроса в подробностях говорится, что во время инцидента он курил на улице со своим напарником и сразу же бросился к месту пожара.
Хотя судья и огласил показания Фролова, данные на следствии, адвокатам не позволили при присяжных спросить любителя попить чай взаперти, почему Фролов отказался от ранее данных показаний.
Суд присяжных имеет свои особенности. Друзья подсудимого опасаются, что присяжные могли запомнить то, что им четко и эмоционально рассказывал омоновец, а вот информация, что эти показания противоречат ранее данным, прозвучала в суде недостаточно ярко. Формально судья выполнил требование защиты и скороговоркой зачитал досудебные показания Фролова. Будем надеяться, что присяжные сумеют правильно оценить правдивость показаний полицейского.
Кстати, мы не знаем, регламентированы ли такие чаепития в рабочее время, но по инструкции запирать друг друга в автозаки полицейские не должны. А если в запертом отсеке автобуса есть задержанные, за ними должны постоянно следить и выводить их из автозака при серьезной угрозе. В любом случае Кольцов, бросая в автозак бутылку, не мог предвидеть такие необычные формы досуга правоохранителей.

Суд продолжается. Следующее заседание пройдет 15 мая в 14:00.
(аудиозапись судебного заседания имеется в нашем распоряжении).

А был ли потерпевший?

15 мая по делу о двух бутылках бензина, брошенных в автозаки на Театральной площади, допрашивали Александра Федяева, полицейского бойца отряда ОМОН Росгвардии. Угрожала ли его жизни опасность?

15 мая состоялось третье заседание суда по делу Виталия Кольцова. В мае 2022 года Кольцов бросил две бутылки с бензином в два автозака на Театральной площади. По версии следствия Виталий таким образом совершил посягательство на жизнь 12 сотрудников правоохранительных органов. Дело рассматривает не профессиональный судья, а суд присяжных.
На третьем заседании допрашивали Александра Федяева, полицейского бойца отряда ОМОН Росгвардии. Александр Федяев — единственный из потерпевших, с самого начала следствия давший показания, что находился в пострадавшем автозаке.
Все прочие «потерпевшие» только через многие месяцы после инцидента вдруг припоминали, каким образом им могли угрожать две бутылки, брошенные Кольцовым в стенки припаркованных автобусов. Некоторые «воспоминания» поражали своей абсурдностью. Так, не далее как на прошлом судебном заседании один из омоновцев неожиданно впервые поведал, будто они с напарником оказались запертыми в автозаке. Оказывается, омоновцы сами попросили коллег закрыть их в отсеке для задержанных, чтоб парни могли спокойно попить чаю.
15 мая Федяев рассказал присяжным, что, сменившись с патруля, он зашел в автозак отдохнуть. Услышав с улицы крики, боец выбежал из автобуса и увидел возгорание. Очевидно, у омоновца Федяева есть незаурядные поэтические способности. Горение примерно 500 миллилитров бензина он представил так: «Асфальт был чёрный и горел <…> повсюду были раскиданы осколки [бутылки] <…> а еще, когда выбегали, я почувствовал сильный жар, потому что горела передняя часть автобуса. И запах краски — автобус обуглился. <…> Пламя бушевало!»
Тем не менее на уточняющие вопросы адвоката Дмитрия Алексеева Федяеву пришлось ответить, что выйти из автобуса ему ничего не мешало. Преодолевать огненные преграды или перепрыгивать пламя не пришлось, поскольку горел лишь небольшой участок корпуса автозака — под окном правого переднего сидения.
Как выяснилось, выбежав из автобуса, Федяев не стал звать на помощь пожарные расчеты или спасать сослуживцев. Наш герой тут же бросился догонять нарушителя и довольно быстро его задержал. Пожар был ликвидирован без его участия в течение 40 секунд несколькими струями из огнетушителя. К слову, этот огнетушитель просто взяли из кабины «объятого пламенем» автозака непосредственно во время возгорания - проходившие регулярные противопожарные тренировки гвардейцы не сочли это опасным. А буквально через несколько минут Кольцова посадили в тот же самый автозак и на нем же отвезли в Следственный комитет. Всё буднично и совсем без патетики.
Произведут ли поэтические способности росгвардейца эффект на присяжных? Сочтут ли они Федяева и 11 его сослуживцев жертвами, чьей смерти желал Виталий Кольцов? Признают ли независимые присяжные, что жизни росгвардейцев, каждый из которых носил огнетушитель на поясе и регулярно проходил противопожарную подготовку, угрожала смертельная опасность? От этого будет зависеть, получит ли отец троих детей пожизненный тюремный срок.

Четвертое заседание 18 мая в четверг в 11.00 в зале 635 апелляционного здания, на 6 этаже (это другой корпус, чем тот, где были первые 2 заседания, см. схему, удобно проходить через 3 улицу Бухвостова).

Следующие заседания 22 и 23 мая.

Виталик просил приходить тех, кто за него переживает. Скорее всего, всё решится в мае.

Лучше приходить заранее, чтобы успеть пройти досмотр (может быть очередь) и найти зал.

Москва, Богородский вал 8, Основное здание, 4 этаж, зал 635 зал в апелляционном корпусе. Это не очень близко к метро Преображенская площадь.

Тут — карточка дела на сайте суда. Там можно подписаться и вам будут приходить емейлы при любых изменениях.

Дело Кольцова: версия о запертых в автозаке омоновцах разваливается.
(Пресс-релиз группы поддержки Виталия Кольцова)

На четвертом заседании суда присяжных защите удалось продемонстрировать, что потерпевшие-росгвардейцы лгут.

18 мая состоялось очередное, четвертое, заседание суда присяжных по делу Кольцова. В мае прошлого года Кольцов кинул две бутылки с бензином в припаркованные на Театральной площади автозаки Росгвардии. По версии обвинения, москвич намеревался лишить жизни всех 12 росгвардейцев, приехавших в этих автозаках для патрулирования площади. Дело слушается в суде присяжных.

Напомним, на предыдущих заседаниях несколько потерпевших неожиданно «вспомнили», что в момент возгорания двое омоновцев оказались заперты в отсеке для задержанных одного из автозаков. Якобы омоновцы решили там выпить чай и то ли попросили их запереть, то ли сами заперлись (показания на этот счет расходятся). Потерпевшие утверждали, что, если бы их автозак загорелся и не был бы потушен, а запертые внутри омоновцы не смогли бы выйти из транспорта, их жизни угрожала бы опасность.

Сюжет о запертых в автозаке омоновцах появился непосредственно в суде: до того почти год «запертые» полицейские в подробностях рассказывали следствию, где именно находился каждый из них во время инцидента и как реагировал на внештатную ситуацию. Ни один из них при этом не находился в автобусе. Почему же сотрудники одного и того же подразделения внезапно и синхронно изменили показания? Возможно, обвинение пытается внушить присяжным, что пожар, длившийся 40 секунд, был смертельно опасен хотя бы для двух омоновцев. Это не то, что "покушение на жизнь 12 сотрудников", но если обвинение докажет, что подсудимый пытался убить хотя бы двух, с точки зрения Уголовного кодекса, разницы нет.

На заседании 18 мая состоялся допрос потерпевшего Алексея Авдеевича Малафеева. Он был одним из двух омоновцев, которые, согласно новым воспоминаниям полицейских, якобы оказались заперты в автозаке в момент возгорания. Малафеев рассказал, как он отдыхал в запертом отсеке для задержанных и услышал стук по глухой задней стенке автобуса. Малафеев поведал, что испытал страх за свою жизнь. При этом гвардеец не смог толком объяснить, зачем он с товарищем в служебное время решил отдохнуть в таком необычном месте, откуда невозможно самостоятельно выбраться. Также Малафеев показал, что был заперт в общей сложности около десяти минут и успел позвонить своему напарнику Федяеву с просьбой прийти и открыть дверь (Федяев на предыдущем заседании тоже дал показания, что принял звонок от запертого в автозаке Малафеева после того, как лично догнал и произвел задержание Виталия Кольцова). Малафеев также свидетельствовал, что он видел, как в кабину автозака сел водитель, и пытался привлечь его внимание. Выйдя из автозака, Малафеев, по его собственным, неоднократно повторенным в ходе допроса признаниям, видел горящий огонь – последствие брошенных Виталием Кольцовым бутылок с бензином.

При этом Малафеев не смог удовлетворительно прокомментировать, ни каким образом он сумел, находясь в лишенном обзора отсеке для задержанных, узнать о произошедшем возгорании и испугаться за свою жизнь, ни как ему удалось через две глухие стенки разглядеть, что водитель зашел в кабину.
А самое главное, Малафеев не смог объяснить, как, выйдя из автозака уже после задержания нападавшего, он увидел на улице горящий асфальт. Ведь пламя было потушено почти сразу после возгорания, одновременно с тем, как задерживали Кольцова, а значит до того, как Малафеев якобы позвонил своему участвовавшему в задержании напарнику с просьбой открыть дверь.

Скорее всего, Малафеев действительно видел огонь. И это яркое во всех смыслах воспоминание — единственное, что было правдой в его словах. Потому что в момент инцидента он не был заперт в автозаке, а находился на улице, как и свидетельствовал ранее, в данных в ходе следствия и оглашенных в присутствии присяжных показаниях.

Когда Малафеев закончил, в суде была показана видеозапись. По видео каждый в зале мог убедиться, что горение продолжалось менее одной минуты, а значит, если бы Малафеев действительно находился в автозаке, он бы не мог видеть огня.

Сам Виталий Кольцов, бросивший две бутылки в автозаки, признает противоправность своего деяния. Однако подсудимый категорически отрицает, что имел целью кого-либо убить. Брошенные во внешние вертикальные стенки автобуса бутылки с чистым бензином (а не со специальной зажигательной смесью типа «коктейля Молотова») заведомо не могли привести ни к чему, кроме обуглившейся краски автобуса. В результате действий Кольцова никто не пострадал. Ущерб в несколько десятков тысяч рублей был добровольно возмещен Кольцовым до начала суда.

Следующее заседание суда присяжных по делу Кольцова состоится 22 мая.

Автор фото Александра Астахова https://www.facebook.com/alexandra.astakhova

Разбитые бутылки, спички и черный дипломат: обвинение по делу Кольцова заканчивает предоставление доказательств

Заседание началось с осмотра вещдоков — прокурор продемонстрировала присяжным многочисленные осколки разбитых бутылок, обгоревшие куски фитиля, спички и черный дипломат, с которым Виталий Кольцов пришел на Манежную площадь. Также было упомянуто про канистру с бензином, которую Кольцов закопал в лесу напротив своего дома. Эксперт, который изучал ущерб, причиненный автозаку (который в том числе вменяется Кольцову) пришел к выводу, что стоимость восстановительных работ составляет 61 900 рублей.

Затем были просмотрены видеозаписи, на которых видно, как Кольцов добирается до места преступления на общественном транспорте. Прокурор также зачитала историческую справку про коктейль Молотова и предоставила присяжным некий диск, изъятый при обыске, на котором якобы содержались слова: взрыв, смесь, фитиль.

После этого суд перешел к исследованию доказательств защиты — для допроса в отсутствии присяжных вызвали жену Кольцова — Ирину. Она сообщила суду, что не знала о планах своего мужа, но убеждена в том, что у него и мысли не могло быть кого-то убить, в том числе полицейских. Как говорил Кольцов, «нельзя судить человека по его профессии». Ирина рассказала про то, как Кольцов занимался общественной деятельностью: участвовал в борьбе с борщевиком в своем дворе, писал сюжеты для детских экскурсий и квестов. Прокурору особенно не понравилось, что Кольцов не устроился на «полноценную работу» — таксистом, например.

Следующее заседание назначено на 30 мая.

Кольцов обвиняется в том, что 2 мая 2022 года бросил коктейли Молотова в автозаки на Площади Революции и тем самым посягнул на жизнь сотрудников полиции. Мужчине грозит пожизненное заключение.

📸: архив SOTA // Михаил Лебедев

ПЯТОЕ ЗАСЕДАНИЕ СУДА ПРИСЯЖНЫХ ПО ДЕЛУ КОЛЬЦОВА
(пресс-релиз группы поддержки Виталия Кольцова)

Кто же на самом деле потерпевший?

Обвинение закончило представлять свои доказательства присяжным по делу о двух бутылках с бензином, брошенных в спецтранспорт на Театральной площади. Озвучен причиненный подсудимым ущерб: 61 900 рублей. Среди представленных обвинением видео так и не оказалось записей из автозака, где в отсеке для задержанных якобы были заперты росгвардейцы. Допрос жены подсудимого — драматический момент, которого не увидели присяжные.

Пятое заседание началось с того, что прокуроры представили улики, собранные на месте инцидента: осколки бутылок, образцы бензина, чемодан и обгоревшую спичку. Эти предметы должны доказывать факт, который Кольцов с самого начала не отрицал и не отрицает: да, он бросил две горящие бутылки с бензином в защищенный спецтранспорт.

Согласно представленной обвинением экспертизе, весь ущерб от действий Кольцова оценен в 61 900 рублей — это стоимость косметического ремонта горевшей 40 секунд двери автозака. Каких-либо иных повреждений ни технике, ни 12 «потерпевшим» омоновцам причинено не было.

Размер ущерба, точнее, его значительность для владельца поврежденного имущества, имеет важное юридическое значение. Напомним: кроме покушения на жизнь 12 омоновцев, Кольцов обвинен в умышленном повреждении чужого имущества (Статья 167 УК). Если ущерб незначительный — деяние признается административным правонарушением (Статья 7.17. КоАП). Уже год Виталий в находится в СИЗО – и государство потратило на него гораздо больше денег, чем стоила перекраска двери автозака. С учетом того, сколько Росгвардия в день тратит на содержание своего столичного автопарка, дополнительные расходы в несколько десятков тысяч рублей значительным ущербом назвать нельзя никак.

Прокуроры также предъявили суду длинные и подробные видеозаписи передвижений Кольцова из своего района к Театральной площади. Камеры запечатлели каждую деталь: на каких автобусах ехал Кольцов, на каких местах сидел, как набирал какие-то сообщения в смартфоне и как перекрестился перед выходом на площадь. Обвинение убедительно продемонстрировало, что каждый шаг любого москвича отслеживается и записывается, будь он в трамвае, в метро или на остановке. Но вот записи с камер, которыми были снабжены автозаки и отряд росгвардейцев, как и записи с близко расположенных камер на площади, присяжным никто не показал, как будто этих записей и не было. Меж тем не представленные в деле записи могли бы прояснить важные обстоятельства: в частности, верны ли показания омоновцев о том, что часть из них в момент нападения была заперта в отсеке для задержанных и испытывала страх за свою жизнь.

Обвинение закончило представлять доказательства вины подсудимого, и адвокаты попросили суд допросить жену Виталия Кольцова — Ирину. До этого прокурор включал Ирину в список свидетелей обвинения. Под предлогом того, чтобы подсудимый не мог повлиять на свидетеля обвинения, Ирине было отказано в свиданиях. На судебные заседания ей, как свидетелю, тоже запрещалось приходить. В результате все это время Ирина Кольцова не видела своего мужа. Однако в конечном счете допрашивать Ирину прокуроры не пожелали. Более того, когда о допросе Ирины просили адвокаты, обвинение заявило протест на том основании, что Ирины не было на месте преступления, она не знает никаких значимых фактов по делу и поэтому как свидетель проходить не может. Супруга Кольцова была допрошена без присяжных, так как судья решил, что ее показания присяжным для объективного решения не нужны.

Между тем Ирина стала первым за все время свидетелем, что-то сказавшим про мотивы обвиняемого, и вот почему это так важно. Ответственность за покушение на жизнь сотрудников правоохранительных органов по самой тяжелой 317 статье УК наступает только в том случае, когда преступник имел цель воспрепятствовать законной деятельности сотрудников или хотел отомстить им за такую деятельность. Прокурор во вступительном слове перед присяжными утверждал, что Виталий якобы был убежден в «неправомерности привлечения граждан к административной ответственности за нарушение требований закона» и имел «мягко говоря, неравнодушное отношение к сотрудникам правоохранительных органов ввиду их служебной деятельности», потому и решил «причинить вред здоровью и жизни» омоновцев. Ирина же показала, что ее муж не только не имел ненависти к сотрудникам органов, но и был убежден, что о людях нельзя судить по их профессии. Когда Виталия несколько лет назад задерживали на митинге, он уронил ключи от дома, но работник полиции подобрал их и вернул ему. Виталий был ему благодарен и, по словам жены, часто вспоминал этот случай как пример того, что работник правоохранительных органов может быть хорошим, добрым человеком. Но присяжные этих слов услышать не могли.

Совершенно ясно, почему обвинение категорически не хотело, чтобы Ирина выступала перед присяжными. Им ни к чему знать о том, что у Кольцовых хорошая, крепкая семья, что оба супруга хорошо образованы, трудолюбивы, дружат с соседями и воспитывают своих детей в любви. Прокурор характеризовал Виталия как «оппозиционера» и тем ограничился. Ирина рассказала, что, кроме участия в митингах, Виталий охотно помогал и в благоустройстве придомовой территории, и как экоактивист работал в лесопарке. Слишком разителен контраст между тем, как держит себя и что говорит о своем муже и их жизни и взглядах Ирина — и как ведут себя «потерпевшие», меняющие показания прямо в зале суда, постоянно путающиеся и «испытавшие моральные страдания».

Кажется, не 12 росгвардейцев, а жена обвиняемого и его трое детей – главные потерпевшие в этом деле. Очевидно, обвинение понимает, что присяжные это почувствуют.

На следующем заседании свою позицию будет представлять сторона защиты Виталия Кольцова. Заседание назначено на 11:00 30 мая.

Вся информация о деле Виталия Кольцова собирается на канале https://t.me/Koltsov_Info