#воскреснаякартина
Сергей Андреевич Тутунов (1925-1998)
"Портрет геолога К. Каледы"
1981 г.
Здесь в хорошем разрешении.
Больше картин С.А.Тутунова: https://tutunov.org/
#ТутуновСА
Сергей Андреевич Тутунов (1925-1998)
"Портрет геолога К. Каледы"
1981 г.
Здесь в хорошем разрешении.
Больше картин С.А.Тутунова: https://tutunov.org/
#ТутуновСА
#воскреснаякартина
Сергей Андреевич Тутунов (1925-1998)
«Витька спит»
1962 г.
Здесь в хорошем разрешении.
Больше картин С.А.Тутунова: https://tutunov.org/
#ТутуновСА
Сергей Андреевич Тутунов (1925-1998)
«Витька спит»
1962 г.
Здесь в хорошем разрешении.
Больше картин С.А.Тутунова: https://tutunov.org/
#ТутуновСА
Одна из лучших, по моему мнению, картин деда. Как же дед любил свою жену — нашу бабушку!
#воскреснаякартина
Сергей Андреевич Тутунов (1925-1998)
«Сумерки»
1972 г.
Здесь в хорошем разрешении.
Больше картин С.А.Тутунова: https://tutunov.org/
#ТутуновСА
#воскреснаякартина
Сергей Андреевич Тутунов (1925-1998)
«Сумерки»
1972 г.
Здесь в хорошем разрешении.
Больше картин С.А.Тутунова: https://tutunov.org/
#ТутуновСА
Осеннее Ваганьковское кладбище. Сегодня 23 года кончины деда, Сергея Андреевича Тутунова.
Как же пошло выделяются монументальные — и нередко безвкусные — надгробия богатых parvenus или разных «звёзд» временной славы на фоне скромных памятников и крестов ректора Московского университета XIX века, учёного самолётостроителя, художника или писателя. Первые «представляют нам иллюзию жизни», вторые «опровергают иллюзию смерти» — их труды воспитывают следующие поколения или служат им, открывая путь к Богу. Хотя и среди них есть те, чьи труды, наоборот, ввергают человечество в бездну. Этот контраст прекрасно описан Пушкиным на примере царей: «Да ведают потомки православных/ Земли родной минувшую судьбу, / Своих царей великих поминают/ За их труды, за славу, за добро –/ А за грехи, за темные деянья/ Спасителя смиренно умоляют».
Та же картина деда «Зима пришла. Детство» — предмет для сочинений второклассников.
Нам бы прожить так, чтобы наши размышления, труды послужили Церкви и людям.
О Сергее Андреевиче Тутунове:
Картины по тэгу #ТутуновСА
Биография
И, раз уж осень, вспомню снова его осенние слова.
Как же пошло выделяются монументальные — и нередко безвкусные — надгробия богатых parvenus или разных «звёзд» временной славы на фоне скромных памятников и крестов ректора Московского университета XIX века, учёного самолётостроителя, художника или писателя. Первые «представляют нам иллюзию жизни», вторые «опровергают иллюзию смерти» — их труды воспитывают следующие поколения или служат им, открывая путь к Богу. Хотя и среди них есть те, чьи труды, наоборот, ввергают человечество в бездну. Этот контраст прекрасно описан Пушкиным на примере царей: «Да ведают потомки православных/ Земли родной минувшую судьбу, / Своих царей великих поминают/ За их труды, за славу, за добро –/ А за грехи, за темные деянья/ Спасителя смиренно умоляют».
Та же картина деда «Зима пришла. Детство» — предмет для сочинений второклассников.
Нам бы прожить так, чтобы наши размышления, труды послужили Церкви и людям.
О Сергее Андреевиче Тутунове:
Картины по тэгу #ТутуновСА
Биография
И, раз уж осень, вспомню снова его осенние слова.
Telegram
Cogito ergo sum (канал епископа Саввы)
Forwarded from Cogito ergo sum (канал архиепископа Саввы)
Сергей Андреевич Тутунов (1925-1998)
Триптих "Памяти погибших"
1962-1979 гг.
Государственная Третьяковская галерея
#воскреснаякартина в связи с грядущим на предстоящей неделе Днём памяти жертв политических репрессий.
Больше картин: https://tutunov.org/
#ТутуновСА
Триптих "Памяти погибших"
1962-1979 гг.
Государственная Третьяковская галерея
#воскреснаякартина в связи с грядущим на предстоящей неделе Днём памяти жертв политических репрессий.
Больше картин: https://tutunov.org/
#ТутуновСА
Forwarded from Cogito ergo sum (канал архиепископа Саввы)
Триптих.jpg
710.4 KB
В хорошем разрешении.
#ТутуновСА
#ТутуновСА
Немного о личном.
Сегодня — день кончины ровно 30 лет тому назад моего деда по материнской линии: Николая Константиновича фон Розеншильд Паулин (1911-1992). Эмигрировал из России вместе с семьей в 1920 году в возрасте 8 лет. Скончался в возрасте 80 лет под Парижем в кругу семьи, в доме, где прожил большую часть своей жизни.
Ниже — его портрет кисти другого моего деда Сергея Андреевича Тутунова (о нём тут и в этом канале по тэгу #ТутуновСА См. также статью о нём в журнале «Фома»), с которым они очень дружили.
Из неизданных воспоминаний Николая Константиновича фон Розеншильд Паулин:
Чем и кем мы были на деле в те времена, чем была наша семья? Тетя Лена всегда говорила: «Мы не аристократы, но принадлежим к хорошей, дворянской семье». И это было, думаю, верно. Семья не стремилась к «первым местам» и немногие из ее членов занимали высокие должности, кроме одного губернатора и двух-трех генералов. Мы ясно сознавали, что наша семья принадлежит к «хорошим дворянским» семьям, о которых говорила тетя Лена. Это само собой разумелось. Это был тот класс, на котором так долго держались строй и культура Российской Империи. И мы, конечно, сознавали, что мы были не хуже кого бы то ни было, second to none как говорится по-английски. Мы не были, строго говоря, интеллигенцией, что не значит, что нам не хватало культурности. Мы принадлежали к военно-помещичьей барской среде. Помещичьей, потому что это среда владела землей, которая уже начинала от нее ускальзывать. Военной, потому что считалось естественным начинать жизнь офицером — что тоже начинало меняться — и поэтому быть всегда готовым исполнить свой долг на этом поприще было чем-то самоочевидным.
Психология нашей среды была в общем довольно проста. Главным считались честь и долг. Первым долгом была верность Государю, причем, как само собой разумеющееся, эта верность исключала какое бы то ни было раболепство. Долг и честь были так сказать священные слова, и это было ясно, просто и неоспоримо. С долгом и честью не шли на компромисс. Манкировать в этом отношении было самоуничижением. И это каждый хорошо знал. Об этом даже не было нужды говорить.
Это сознание долга и чести проявилось с особой ясностью, когда началась война, сначала внешняя, потом гражданская. Чувство долга и чести, а это часто сливалось в одно единое, было самым главным. Это было более или менее продумано, но это было бесспорно и неоспоримо, и во всяком случае важней самой жизни.
Я встречал в Париже в сороковых годах одного очень славного старичка, купеческого происхождения. Он как-то мне совершенно просто рассказывал, как с самого начала великой войны он укрылся на каком-то безопасном месте, что его избавило от фронта, и добавил: «Сами понимаете, война дело дворянское». Мы последнее понимали.
Когда началась война, все Розеншильды способные носить оружие добровольно оказались на фронте. Старая, семейная традиция сказалась. Их было семь. Когда началась гражданская война, было ясно, что офицер императорской армии красным служить не может. Таков был долг. Во имя этого долга они рисковали жизнью и жизнью своих семей. А когда было нужно они жертвовали своей жизнью.
Все это было самоочевидно для дворянских военно-помещичьих барских семей и для тех, кто шли по их следам. Это обладало некой простой, так сказать, инстинктивной ясностью. Я принадлежу к другой эпохе. Лишь мои корни уходят в ту эпоху. Но психология тех, кто мне предшествовал по поколению или по возрасту, мне понятна и близка. Я ее так сказать ощущаю и она мне дорога.
Сегодня — день кончины ровно 30 лет тому назад моего деда по материнской линии: Николая Константиновича фон Розеншильд Паулин (1911-1992). Эмигрировал из России вместе с семьей в 1920 году в возрасте 8 лет. Скончался в возрасте 80 лет под Парижем в кругу семьи, в доме, где прожил большую часть своей жизни.
Ниже — его портрет кисти другого моего деда Сергея Андреевича Тутунова (о нём тут и в этом канале по тэгу #ТутуновСА См. также статью о нём в журнале «Фома»), с которым они очень дружили.
Из неизданных воспоминаний Николая Константиновича фон Розеншильд Паулин:
Чем и кем мы были на деле в те времена, чем была наша семья? Тетя Лена всегда говорила: «Мы не аристократы, но принадлежим к хорошей, дворянской семье». И это было, думаю, верно. Семья не стремилась к «первым местам» и немногие из ее членов занимали высокие должности, кроме одного губернатора и двух-трех генералов. Мы ясно сознавали, что наша семья принадлежит к «хорошим дворянским» семьям, о которых говорила тетя Лена. Это само собой разумелось. Это был тот класс, на котором так долго держались строй и культура Российской Империи. И мы, конечно, сознавали, что мы были не хуже кого бы то ни было, second to none как говорится по-английски. Мы не были, строго говоря, интеллигенцией, что не значит, что нам не хватало культурности. Мы принадлежали к военно-помещичьей барской среде. Помещичьей, потому что это среда владела землей, которая уже начинала от нее ускальзывать. Военной, потому что считалось естественным начинать жизнь офицером — что тоже начинало меняться — и поэтому быть всегда готовым исполнить свой долг на этом поприще было чем-то самоочевидным.
Психология нашей среды была в общем довольно проста. Главным считались честь и долг. Первым долгом была верность Государю, причем, как само собой разумеющееся, эта верность исключала какое бы то ни было раболепство. Долг и честь были так сказать священные слова, и это было ясно, просто и неоспоримо. С долгом и честью не шли на компромисс. Манкировать в этом отношении было самоуничижением. И это каждый хорошо знал. Об этом даже не было нужды говорить.
Это сознание долга и чести проявилось с особой ясностью, когда началась война, сначала внешняя, потом гражданская. Чувство долга и чести, а это часто сливалось в одно единое, было самым главным. Это было более или менее продумано, но это было бесспорно и неоспоримо, и во всяком случае важней самой жизни.
Я встречал в Париже в сороковых годах одного очень славного старичка, купеческого происхождения. Он как-то мне совершенно просто рассказывал, как с самого начала великой войны он укрылся на каком-то безопасном месте, что его избавило от фронта, и добавил: «Сами понимаете, война дело дворянское». Мы последнее понимали.
Когда началась война, все Розеншильды способные носить оружие добровольно оказались на фронте. Старая, семейная традиция сказалась. Их было семь. Когда началась гражданская война, было ясно, что офицер императорской армии красным служить не может. Таков был долг. Во имя этого долга они рисковали жизнью и жизнью своих семей. А когда было нужно они жертвовали своей жизнью.
Все это было самоочевидно для дворянских военно-помещичьих барских семей и для тех, кто шли по их следам. Это обладало некой простой, так сказать, инстинктивной ясностью. Я принадлежу к другой эпохе. Лишь мои корни уходят в ту эпоху. Но психология тех, кто мне предшествовал по поколению или по возрасту, мне понятна и близка. Я ее так сказать ощущаю и она мне дорога.
Сергей Андреевич Тутунов (1925-1998)
Портрет Н.К. Розеншильда (1911-1992)
1970 г.
Здесь в лучшем разрешении.
Больше картин С.А.Тутунова: https://tutunov.org/
#ТутуновСА
Портрет Н.К. Розеншильда (1911-1992)
1970 г.
Здесь в лучшем разрешении.
Больше картин С.А.Тутунова: https://tutunov.org/
#ТутуновСА
#воскреснаякартина
Сергей Андреевич Тутунов (1925-1998)
Деревня Малый городок
1955 г.
Здесь в лучшем разрешении.
Больше картин С.А.Тутунова: https://tutunov.org/
#ТутуновСА
Сергей Андреевич Тутунов (1925-1998)
Деревня Малый городок
1955 г.
Здесь в лучшем разрешении.
Больше картин С.А.Тутунова: https://tutunov.org/
#ТутуновСА
#воскреснаякартина
Сергей Андреевич Тутунов (1925-1998)
"Купола"
1970 г.
Здесь в лучшем разрешении.
Больше картин С.А.Тутунова: https://tutunov.org/
#ТутуновСА
Сергей Андреевич Тутунов (1925-1998)
"Купола"
1970 г.
Здесь в лучшем разрешении.
Больше картин С.А.Тутунова: https://tutunov.org/
#ТутуновСА